Текст книги "Закрой глаза (СИ)"

Автор книги: Ксения Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)

– Они подали в суд? – Женя усаживается за стол, напротив Макса и поставив перед собой тарелку с какой-то запеченой рыбой. – Точно не будешь?

Макс отрицательно мотает головой, делая глоток чая.

– Вроде подали. Только даже если его и посадят, Тохи все равно уже нет. Знаешь, это он мне байк помог купить, ни хрена правда не разбирался в серьезном ремонте, – грустно улыбается Макс, глядя в чашку, – зато энтузиазма и оптимизма всегда было через край и в любой ситуации.

– Выпьешь со мной? – Предлагает вдруг Женя и Макс вопросительно поднимает на него взгляд. – Я был знаком с Антоном, так что думаю, мне тоже стоит его помянуть сегодня.

– Да я не по этим делам, ты ж знаешь.

– Ничего крепкого я тебе не предлагаю. – Женя поднимается из-за стола и, достав из навесного шкафчика бутылку, ставит ее на стол перед Максом.

– А что это? – Тот с интересом рассматривает бутылку из темно-коричневого стекла.

– «Амарула». Тебе должно понравиться. Не горький. – Добавляет Евгений слегка улыбаясь. Достает две стопки на коротеньких ножках.

– Это должно было мне все объяснить? – Чуть морщит лоб Макс, разглядывая слона на этикетке.

Женя забирает бутылку из его рук и открывает ее, разливая сливочный ликер цвета кофе с молоком по стопкам.

– Попробуй. – Протягивает ему одну.

Макс несколько секунд подозрительно принюхивается.

– Пахнет ничего вроде. – Делает глоток, и его вкусовые рецепторы с наслаждением реагируют на сладкий карамельный вкус. – Блин, слушай, а вкусно. Похоже немного на кофе, но в натуре не горький. Мне нравится. А оборотов сколько?

– Семнадцать. – Женя вновь улыбается на непосредственную реакцию Макса и, усаживаясь на свое место, тоже делает глоток.

– А слон здесь причем? – Вновь бросая взгляд на этикетку, интересуется Макс.

– Просто то, из чего его делают, любят есть слоны. – Пожимает плечами Женя. И через секунду совершенно обыденно добавляет. – Особенно в брачный период.

Макс случайно вдыхает вместе с новым глотком и чуть поперхнувшись, начинает кашлять.

– Ты это сам только что придумал?

– Нет. – Смеется Женя. – Это африканская легенда. Считают, что в плодах, из которых делают этот ликер, содержится нечто, что увеличивает разнообразные способности организма и придает силу. Особую. – Многозначительно и вновь подносит стопку к губам.

– Да ну тебя на хрен. – Искренне улыбается Макс, но тоже повторяет за Евгением, делая глоток.

Они еще какое-то время просто сидят на кухне, разговаривая, пока бутылка ликера не заканчивается, причем в большинстве своем благодаря Максу. Женя рассказывает о том, что наконец-то кухня в ресторане полностью укомплектована всем необходимым, а в пятницу то же самое ждет винный погреб. Макс делится тяжелым осадком, оставшимся от сегодняшнего дня, но сознательно опуская инцидент с Фоксом.

Когда Женя убирает со стола, Макс проходит в гостиную, но стоит ему усесться на софу, как чувствует приятное уютное спокойствие после такого тяжелого в эмоциональном плане дня, окутывающее его разум, а веки сами собой начинают закрываться. Он несколько раз пытается встряхнуться, но когда Евгений заходит в комнату, Макс сидит, откинувшись на спинку и слегка свесив голову на бок. Глаза закрыты, а грудь медленно и размеренно поднимается и опускается в такт спокойному дыханию. Уснул. Макс устал и явно переусердствовал с ликером, учитывая, что он вообще не пьет. Понятно, что в таком состоянии он далеко не уедет. Женя несколько секунд смотрит на него, а затем выключает верхний свет в комнате, оставляя слабую подсветку точечных светильников, и подходит ближе, усаживаясь рядом. Голова Макса по инерции соскальзывает, утыкаясь в плечо Евгения, когда он опирается о спинку дивана, но тот не просыпается.

– Макс… – негромко зовет Женя, ноль реакции.

Вскоре глаза привыкают к слабому освещению, и Евгений не может себя пересилить, с интересом рассматривая спящего Макса. Таким его Жене еще видеть не доводилось, и он сейчас так мило выглядит. Женя хмыкает, да, он действительно просто «солнышко», когда спит. Замечает несколько мелких родинок на его скуле и, непроизвольно подняв руку, подносит к его лицу. Бросает взгляд на веки, но они не вздрагивают и осторожно, слегка касаясь, проводит костяшками пальцев по коже. Макс не шевелится, продолжая все так же глубоко и спокойно дышать. Пальцы Жени соскальзывают к подбородку, задерживаются на нем и он, поглаживая, медленно проводит большим пальцем по контуру нижней губы. В этих прикосновениях нет сексуального подтекста, только интерес и неосознанная потребность коснуться его. Именно так и именно сейчас. Но на короткий миг по коже пробегают мурашки от того, что он совершенно безнаказанно идет на поводу у сиюминутного порыва. В отношении Макса он не часто может позволить себе подобную роскошь и когда выпадет еще подобный шанс – неизвестно.

Женя знает, что влюбчив и в какой-то момент любил всех, кто был с ним в более-менее продолжительных отношениях, но то, что он ощущает по отношению к Максу больше похоже на какую-то странную смесь абсолютно разных чувств. Причем настолько полярных по своей природе, что конкретизировать чего в ней больше он пока не может. Женя любит, когда все просто и понятно, с отчетливо установленными гранями – дружба, одноразовый секс, просто секс, продолжительные отношения, чувство влюбленности – и когда это никак не смешивается в кучу. Жене нравится держать ситуацию под контролем всегда, но с Максом ему это, очевидно, не грозит.

Взгляд непроизвольно скользит дальше, вниз по шее. Родинки. У Макса их много, раньше он не обращал на это внимания, а сейчас непроизвольно хмыкает, задаваясь вопросом, есть ли подобные россыпи еще на его теле и где именно. Жене кажется, что точно есть. Должны быть. Любопытство рождает картины в его воображении и, игнорируя ткань черного реглана, он представляет светлую кожу равномерно вздымающейся груди с родинками, складывающимися в свои причудливые созвездия, плоский живот с впадинкой пупка. Опускается ниже, к узким бедрам. Здесь следовало бы остановиться, но Женя практически ощущает прохладную металлическую молнию под подушечками своих пальцев, расстегнув которую, он смог бы стащить с Макса не нужную одежду. А затем… А вот здесь действительно стоит остановиться, поскольку Евгений ощущает, как его собственное тело с готовностью реагирует на эти фантазии. Да, «дружбой» это назовешь с большой натяжкой – друзей обычно не хочется раздеть, исследовать каждый сантиметр тела и не только, но ни на что другое это тоже не похоже и, собственно, даже не претендует.

Он отвлекается, переводя взгляд на руки Макса. Скорее профессиональная привычка, поскольку часто обращает внимание на руки персонала и степень их ухоженности, особенно у официантов. У Макса длинные кисти с широкими ладонями, ровная квадратная форма коротко подстриженных и чистых ногтей. Макс не неряха и привычкой грызть ногти, очевидно, тоже не страдает. Женя опять поднимает глаза на лицо. Ресницы не очень длинные. Обычные. Макс сам весь… абсолютно обычный и именно поэтому какой-то удивительно особенный в восприятии Жени.

Он еще раз проводит кончиками пальцев по его лицу, убирая несколько светло-медовых прядей со лба. От Макса исходит приятное согревающее тепло другого тела. Необъяснимо комфортное. Нужно встать и найти плед, чтобы укрыть его, а потом пойти лечь спать. Женя откидывает голову на спинку софы и устало прикрывает глаза, он сейчас встанет. Через минуту. Но незаметно для себя проваливается в сон, так и оставшись сидеть рядом с ним.

Максим просыпается, когда за окном еще темно. Мозг пока вяло реагирует на внешние раздражители, но Макс со всей отчетливостью ощущает себя в горизонтальном положении, чье-то тепло рядом и легкий приятный запах. Хотя это даже не запах, что-то неуловимое, но прочно цепляющееся за рецепторы и заставляющее сделать глубокий вдох, чтобы усилить ощущения. Макс послушно вдыхает, вдруг осознавая, что кончиком носа касается теплой кожи. Он с трудом открывает глаза, но они тут же под невидимой силой тяжести закрываются снова, успевая лишь заметить слабые отсветы не выключенного света. Весь правый бок ощутимо занемел от той позы, в которой он спал и сейчас начинает покалывать острыми иголочками. Постепенно память выстраивает логическую цепь воспоминаний, которая приводит к выводу о его местонахождении – он у Жени дома. Вырубился. Две настойчивые мысли во все еще мутном после сна и выпитого накануне сознании – нужно найти силы встать и нужно домой, к отцу, а потом на работу. Вместе с этим просыпаются и другие ощущения – во рту будто моток ваты, в висках слегка тупая боль, свободная рука равномерно поднимается и опускается, покоясь…

Мозг возвращается к нормальной способности реакций и выдает короткий настороженный импульс. Макс заставляет себя все-таки открыть глаза окончательно и чуть приподнимает голову. Несколько секунд сонно моргает. Ничего удивительно в том, что он проснулся в той позе, в которой любит спать нет, но почему при этом он спит рядом с Женей? Рука поперек груди, левая нога и того хуже, заброшена на него, касаясь коленом аккурат между его ног, а «приятный запах» не что иное как запах туалетной воды, еще оставшийся на коже Жени, и вдыхал он его, потому что спал, уткнувшись носом в его шею… Пиздец! Это ж надо было допиться до такого состояния. Макс непроизвольно широко зевает, убирая руку и прикрывая ладонью зевок. Ему повезло, что он проснулся раньше, а то так и по морде недолго получить, объясняй потом, что он это случайно и это совсем не то, чем может показаться. Перед глазами возникает Фокс, и Макса непроизвольно передергивает. Кажется, именно это называется ирония судьбы, да?

Стойко игнорируя отчетливую утреннюю эрекцию, упирающуюся в данный момент в бедро Евгения (если Макс и над этим задумается, у него грозит начаться нервный тик) он очень медленно, стараясь не разбудить Женю, убирает ногу, наблюдая за его выражением лица. Но нога так и застывает в воздухе, потому что тот вдруг сонно ворочается, слегка меняя позу и прижимаясь ближе. Рука Жени каким-то мистическим образом оказывается на бедре Макса всего в паре сантиметров от утреннего стояка, а колено там же, где несколько секунд назад было колено Макса по отношению к Жене. Макс невольно морщится от того, какую должно быть живописную картину они собой являют со стороны и от вероятности, что его сейчас в ней застанут. От сна не осталось и намека. С одной стороны он плотно зажат Женей, с другой – спинкой дивана и просто не может выбраться, не разбудив Евгения. А будить его почему-то именно сейчас совсем не хочется. Макс слегка ерзает, но эффект достигается противоположный желаемому – рука Жени чуть смещается, накрывая весьма не двузначную выпуклость на джинсах Макса. ПИЗДЕЦ! Еще пара таких движений и не трудно догадаться, на что это будет похоже со стороны. Не хватало еще, чтобы Женя подумал о нем черт знает что, особенно эта мысль как никогда актуальна, когда в памяти все еще настойчиво и издевательски мелькает воспоминание об инциденте с Фоксом. Бля, если б не этот извращенец, Макс бы даже не задумывался над этим с такого ракурса. Продолжая усиленно игнорировать тепло ладони, которое весьма отчетливо ощущается сквозь джинсовую ткань, он выжидает несколько бесконечно-долгих секунд прежде, чем удостоверится, что Женя все еще спит, и только затем возобновляет свои попытки встать с дивана.

Аккуратно приподнимает руку Евгения и перекладывает его ладонь на его же бедро. Перекидывает через него ногу, перенося центр тяжести тела и собираясь бесшумно соскочить на пол, но на секунду потеряв равновесие из-за не до конца восстановившейся спросонок координации организма, начинает заваливаться на Женю сверху. Твою мать! Успевает упереться руками в подлокотник дивана над головой Евгения, зависнув в паре сантиметров над его лицом, и слегка покачивающим движением соприкоснувшись бедрами. Блядь! Хотел потише и незаметней называется. Ну все, если тот сейчас проснется – застанет картину маслом. И надает по харе. Однозначно. Макс бы на его месте так и поступил, потому как вся ситуация выглядит крайне сомнительно, включая стояк в штанах. И отделаться привычным стебом тут вряд ли получится. Свою ни в чем неповинную «харю», ставшую жертвой обстоятельств, Максу искренне жалко, поэтому пытаясь не создавать лишних телодвижений, он, наконец, дотягивается ногой до пола и встает с уже не дивана, но Жени, вытаскивая из-под него другую ногу. Максу можно сказать повезло. Выглядеть в глазах Евгения озабоченным извращенцем, домогающимся его, пока тот спит – крайне стремная перспектива, и почему-то заставляющая Макса непроизвольно, но ощутимо нервничать. Подстегиваемый неизвестно откуда взявшимся желанием поскорее сбежать до того, как Женя все-таки проснется, Макс поспешно обувается в прихожей. Захватив шлем, перчатки и куртку с вешалки, захлопывает за собой дверь.

***

– Да… А тут? Угу…понятно. – Отец бросает взгляд на Женю и стоящего рядом с ним Олега. У того нервно в ладони зажат мобильный телефон, ребро которого он бессознательно прижимает к губам. – А здесь что? Ясно… – Еще один взгляд на Олега.

– Если он еще раз так посмотрит, у меня начнется истерика. – Негромко жалуется Олежка.

– Все нормально, Олег. – Улыбается Женя. – Если эта «ревизия» пройдет успешно, можно больше вообще не опасаться о государственных проверках.

Женя, сложив руки на груди, спокойно наблюдает за отцом в дорогом строгом костюме серого цвета с перламутровым отливом уже больше получаса тщательно осматривающего законченный ремонт и уже установленное оборудование в рабочих помещениях на первом этаже: кладовках, винном погребе и кухне, из которой ведет отдельная служебная лестница в гостевые залы для официантов.

– Санузлы?

– На каждом этаже. Включая отдельный для персонала на первом.

– Пожарная безопасность?

– Автоматическая пожарная сигнализация, система оповещения людей о пожаре, система видеонаблюдения, система локального пожаротушения кухонного оборудования и воздуховодов. – Невозмутимо перечисляет Евгений.

Отец довольно хмыкает и, еще раз осмотревшись по сторонам, произносит.

– Посуда?

– Кухонная вся в наличии, но еще не распакована, ждет руки шеф-повара. А для посетителей на днях будет, уже звонили. Долго искал качественную со стилизацией под греческие орнаменты.

Отец кивает, но больше ничего не произносит. Когда каждый угол, не оставшийся без его внимания, осмотрен, вновь поворачивается к Жене:

– Ну пошли, покажешь теперь залы.

Они поднимаются на второй этаж в нижний зал. Вчера привезли готовые скатерти и римские шторы из натуральных тканей, которые заказывал Олежка. Причем шторы даже уже повесили: золотистого оттенка в нижнем зале и оливкового в верхнем. Скатерти также двух цветов для разных залов. Столы и стулья, правда, еще не расставлены и стоят вдоль стен и окон, но это не мешает оценить всю проделанную работу. Центр потолка успешно украшают несколько крупных мощных люстр из специально состаренного материала, имитирующего бронзу.

Отец подходит к одному из столов, сделанных из мореного дуба со светлым оттенком, и приседает, рассматривая деревянные, изогнутые в стороны ножки в виде звериных лап. Такие же, как и на стульях простой формы с подлокотниками, из того же дерева, но с мягкой обивкой в тон цветовой гамме нижнего зала.

Очевидно, оставшись довольным, поднимается и направляется к барной зоне, выполненной в соответствии со всей остальной мебелью. Рядом на полу возвышаются невысокие пирамиды из коробок с бокалами, фужерами, рюмками и всей прочей комплектацией, необходимой для бара.

Еще раз не спеша окинув взглядом помещение, сам себе кивает головой, будто в ответ на чей-то незаданный вопрос, задумчиво проводя рукой по ухоженной бороде. Хороший знак. Женя знает, что дело вовсе не в том, что отец скуп на похвалы, хотя чтобы заслужить их нужно постараться, но опыта у него намного больше, чем у Жени, поэтому если он сейчас найдет к чему придраться, это действительно придется исправлять. У отца чутье на такие вещи. И в первую очередь Евгений ждет не восторженных восклицаний, а хладнокровную и беспристрастную общую оценку. Тем более что деньги вложены немаленькие.

– Что с персоналом? – Наконец, произносит отец.

– Штат полностью укомплектован. На днях первый общий тренинг.

– Реклама?

– Уже договорился. Со среды пойдет в ротацию.

– Угу… А верхний зал в таком же стиле?

– Нет. – Наконец, вклинивается Олежка и тот переводит на него сосредоточенный взгляд светлых глаз, в котором каким-то образом одновременно читаются надменность и снисходительность, будто у директора школы при взгляде на провинившегося школьника. Но Олег не теряется. – Верхний зал выполнен немного в другом дизайне и стилизован под терассу.

– Тогда стоит взглянуть. – Переводит отец взгляд на Женю. Он согласно кивает.

В верхнем зале вся мебель на несколько тонов светлее, чем в нижнем зале и сплетена из ротанга, включая столы со стеклянной столешницей и широкие стулья со вставками из текстиля, но уже оливкового цвета. Того же оттенка полупрозрачные римские шторы, но оконные проемы увеличены максимально, отчего создается впечатление действительно большой уютной и светлой терассы с видом на город.

– Ну что ж, – изрекает отец, обойдя все и подходя ближе, хлопает Женю по плечу, – ни критики, ни санэпидемстанции тебе. Старт высокий взят. – И бросив быстрый взгляд на разговаривающего по телефону чуть в стороне Олега, неодобрительно добавляет. – Опять слишком слащавый.

Женя слегка улыбается.

– У нас нет отношений, Олег занимался дизайном.

– Бесспорно качественная работа. – Соглашается тот.

Когда отец, оставшись довольным от увиденного, наконец уезжает, Олежка не удерживается от вопроса.

– Ну и каков вердикт?

– Ему просто не могло не понравиться. – Улыбается Женя. – Ты действительно умница, Олег, я твой должник.

– Да брось. – Тут же лучезарно улыбается Олежка. – Здесь твоей заслуги столько же, сколько и моей. Приятно работать, когда знаешь, чего именно хочется заказчику. – Многозначительно замечает он, и Женя понимающе хмыкает. – Тем более это было действительно интересно, я с таким стилем еще не работал, да еще и в таких масштабах, поэтому будем считать, что благодаря тебе получил очень полезный и ценный опыт работы.

– Тогда еще раз спасибо за помощь.

– Ну, если мы не будем помогать друг другу, тогда кто? – Сладко улыбается Олежка, подходя ближе. – Ты какой-то напряженный сегодня, что-то случилось?

Женя вновь возвращается мыслями к Максу. Уже практически вечер субботы, и тот не приехал как обычно на их очередное «занятие». Несколько попыток дозвониться к нему остались безуспешными, он просто не отвечает на звонки. Ни Макса, ни связи. Такого раньше не происходило, поэтому Женя ловит себя на мысли, что его это слегка настораживает. После среды, когда он утром проснулся, и Макса уже не было, он его не видел. Мысль о том, что что-нибудь могло случиться, усиленно гонится прочь, но будто противный бумеранг вновь возвращается с удвоенной силой, рождая внутри какое-то нехорошее предчувствие.

– Все нормально. – Произносит он вслух.

– Точно? Может, есть еще что-то, в чем я могу помочь? – Провокационно.

А это не такая уж плохая идея, Жене сейчас очень не помешает отвлечься и расслабиться.

– Мне нравится Ваш индивидуальный подход к заказчикам. – Хмыкает Женя, дергая Олежку на себя за пояс джинсов.

***

Проснувшись только когда за окном уже вновь начинает темнеть, Макс несколько минут лежит прислушиваясь, но в квартире тихо. Наконец, встает и выходит из своей комнаты, голова гудит будто колокол. Подходит к дивану, на котором спит отец и внимательно наблюдает, дышит ли тот. Достало. Как же его это все достало. Плетется в ванную и открыв холодную воду, щедро умывается, пытаясь согнать остатки дурного тяжелого сна, после которого не чувствуешь себя отдохнувшим.

Отец несколько дней на удивление не пил и Макс никак не акцентировал на этом внимание, чтоб не сглазить, хотя прекрасно понимал, что это всего лишь до следующего раза. Тот даже убрал в квартире, сварил картошки на ужин, когда Макс вернулся вчера с работы. Но посреди ночи у отца начались судорожные припадки с приступами рвоты и какими-то паническими атаками, выражающимися в сменяющих друг друга периодических рыданиях, непонятных угрозах в пространство, проклятиях и неразборчивых клятвах. Его трясло, морозило, бросало в пот, он задыхался. Всю ночь Макс не спал. Он так устал от этого. Ему жаль отца, тот оказался слишком слабым, чтобы встать лицом к лицу с проблемами в свое время и нашел свое спасение и побег от реальности в алкоголе, переложив все на Макса. И чем дальше, тем больше Макс устает, а вместе с этим все больше злится, потому что понимает, это уже безнадежно. На какую-то секунду захотелось просто оставить отца, бросить одного в квартире и уйти куда-нибудь, лишь бы не видеть и не слышать очередного приступа. Когда его немного отпустило, и он заснул, на часах было уже почти восемь утра. Макс прямо в одежде трупом завалился на свою кровать, тут же вырубившись.

Максим смотрит в зеркало на стекающие по лицу капельки воды и, сделав глубокий вдох, тянется за полотенцем. Он все проспал. Должен был заехать к Полине днем и впервые пропустил их поездку по городу с Женей. Мобильный телефон с пропущенными входящими звонками лежит на кухонном столе. Два от Жени и один от Полины. Когда собирается перезвонить, телефон несколько раз вибрирует в ладони, оповещая о новом сообщении от Ли. Макс открывает его, пробегая взглядом по паре предложений.

«Мак, срочно нужно поговорить. Я дома, приезжай»

Да, ему нужно куда-то вырваться сейчас. Почему бы не к Полине, а потом он перезвонит Жене. Макс набирает Ли, но телефон отключен. Наверняка батарейка опять села, у нее вечная проблема с этим. Макс собирается, чистит зубы и переодевается. Еще раз внимательно несколько минут прислушивается к тому, как дышит отец и, захлопнув входную дверь, сбегает по ступенькам. На улице медленно падает снег. Крупные и пушистые хлопья, достигая земли, тут же тают, но выглядит красиво. Макс немного колеблется, но все-таки выводит байк из подвала. Надевает шлем, перчатки и, усаживаясь на мотоцикл, заводит его, выезжая из двора.

Объезжая и лавируя между машинами, добирается к Полине спустя двадцать минут и взбегает по ступенькам. На его стук никто не реагирует и Макс нажимает на дверную ручку. Дверь оказывается не заперта. Толкает ее, проходя в квартиру, но взгляд натыкается на зеркальную раздвижную дверь шкафа-купе в прихожей и ноги Макса на миг врастают в пол. Вид обнаженной Полины верхом на ком-то в отражении вряд ли можно понять «не так», тем более, когда звуковое сопровождение так красноречиво дополняет всю картину в целом. Максим несколько секунд в полнейшем ступоре не моргая наблюдает за движением тел, пока не замечает того, на ком сидит Полина. Его прошибает ощущение, будто кто-то с размаху дал под дых. Фокс, сука!

«Мак…»

Полина никогда не называла его так. Это не она отправила ему сообщение. Пытаясь проигнорировать желание войти в комнату и все-таки воплотить свою угрозу в жизнь, оторвав Фоксу все, что можно и затолкать это ему же, тут же ощущает болезненный спазм. Фокс хотел доказать ему, что Ли шлюха и ей все равно с кем трахаться? Он справился со своей целью. Макс делает несколько бессознательных шагов назад. Нет, он не станет унижать себя перед Фоксом и устраивать сцену, на которую тот, судя по всему, так рассчитывал. Если Ли трахается с ним, значит она этого хотела. Злость прожигает каждую клеточку, вибрируя и грозя взорваться.

Будто во сне, он выходит из квартиры, автоматически прикрывая за собой дверь. Не замечая, как оказывается на улице, заскакивает на мотоцикл и, не обращая внимания на усилившийся снег, выезжает на дорогу. Нужно выветрить это дерьмо из головы. Срочно. Макс увеличивает скорость, прижимаясь грудью к фальшбаку. Скорость и свобода. Риск, как смысл жизни, адреналин, как наркотик. И нет ничего важнее этого, и нет ничего другого, что могло бы так же помочь ему сейчас.

Сто восемьдесят. Перед глазами до сих пор все то же отражение в зеркале. Двести. Не важно куда. В одну секунду Макс чувствует, как все происходящее в его жизни свалилось скопом в одну огромную кучу дерьма и она с каждым днем только увеличивается. Двести тридцать. Макс приходит в себя только на трассе уже за городом и за несколько секунд до того, как мозг считывает свет фар и очертания авто на встречке за мельтешением мокрого снега. Он пытается свернуть в сторону, но колеса плохо слушаются на мокром асфальте. Еще один взгляд и последнее, что Макс чувствует, как его выбивает с мотоцикла, а руки отпускают руль. Секунда невесомости, после которой адски-разрывающая на части боль сменяется тьмой.

Глава 10

…Все зачеркнуть, все изменить,

Из подсознанья вырвать тормоза,

Новый вираж преодолеть,

Ток пропустить по нервам в сотый раз,

Смуту в душе перетерпеть,

Чтобы исполнить все, что хотел,

Но не успел.

Время вспять повернуть нельзя,

Сколько будет гореть надо мною звезда?!

Знаю я – Смерть найдет всех нас,

Пусть возьмет эту жизнь,

Но возьмет не сейчас. Кипелов – Не сейчас

Пальцы ловко справляются с пряжкой на брюках, пока Женя вытягивает из-под пояса рубашку, отвечая на поцелуй Олежки. Тот смеется и тянет его за собой в спальню Евгения, в которой до этого уже пару раз бывал, но когда очередь доходит до молнии, в кармане все еще остающихся на Жене брюк звонит мобильный телефон.

– И почему он звонит всякий раз, когда я пытаюсь избавить тебя от штанов? – Томно и слегка нетерпеливо произносит Олег.

Женя улыбается, но вытаскивает телефон, бросив взгляд на дисплей. Номер не определен. Евгений нажимает на кнопку приема вызова, прикладывая указательный палец другой руки к губам и Олежка закатывает глаза, но тут же переключает свое внимание на мелкие пуговицы белой в тонкую красно-синюю вертикальную полоску рубашки Жени, ловко справляясь со своей задачей – добраться до тела.

– Да? – Произносит Женя, пока Олег, чтобы не терять времени, целует его в шею.

– Евгений Александрович Костромицкий? – Интересуется на том конце мелодичный женский голос.

– Это я. – Подтверждает Женя. Руки Олега уже скользят по коже над поясом брюк, настойчиво пытаясь пробраться под мешающую ткань.

– Вас беспокоят из травматологического отделения девятой городской больницы. Вы знакомы с Виноградовым Максимом Витальевичем тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения? Ваша визитка была в его кошельке.

Женя всего на секунду каменеет, теряя способность чувствовать, ощущать и слышать. Он догадывается раньше, чем его мозг успевает найти соответствие между Максом, его полным именем, названным незнакомой девушкой, и упоминанием о травматологии.

– С ним что-то случилось? – Абсолютно идиотский вопрос в свете услышанного, но он срывается с губ автоматически, будто существует какой-то шанс, что ответ может быть отрицательным.

Евгений непроизвольно отодвигается от Олега, моментально потеряв интерес к тому, чем они занимались или вернее собирались заняться пару секунд назад.

– Так вы его знаете? – Уточняют на том конце.

– Да, мы друзья.

– Евгений Александрович, не могли бы вы связаться с кем-нибудь из его родственников? Мы не можем дозвониться к нему домой. Максим Виноградов попал в аварию… – Дальше Женя несколько секунд почти не разбирает слов, глядя на Олега отсутствующим взглядом и в упор того не замечая. С кем-то из родственников? Зная о проблеме отца Макса не удивительно, что те не могут дозвониться к нему домой. Очевидно, там сейчас просто не в состоянии с ними разговаривать. Полина? Нет времени думать.

– …поступил по скорой помощи… травмами… интенсивная терапия… – Продолжает звучать из динамика.

– Какая больница? – Переспрашивает Евгений. Голос звучит твердо и уверенно. Так, будто он на работе и решает какую-то экстренную ситуацию, коих на его памяти было не мало. Всего на секунду выбитый из колеи, он тут же возвращается в свое привычное состояние тотальной собранности и самообладания.

– Городская больница № 9. – Она называет адрес и объясняет, как добраться.

Женя сбрасывает звонок, и Олежка без труда улавливает произошедшую с ним перемену. Выражение лица тут же меняется на сосредоточенное, будто они собирались обсуждать что-то за деловым ужином, а не пробовать на прочность «амортизацию» матраса на Жениной кровати и Олег осторожно интересуется:

– Что-то серьезное?

– Друг попал в аварию. – Поспешно застегивая пуговицы, с которыми пару минут назад возился Олежка, но в другом процессе. – Мне срочно нужно в клинику.

– Боже, какой кошмар. Да, конечно. – Согласно кивает Олег. – Я вызову такси.

– Нет. Поехали. Я потом сам тебя подброшу. – Застегивая пояс брюк.

На улице настоящий снегопад. Мокрый снег налипает на машины, лавочки, голые деревья. Уже не успевает таять, касаясь земли и превращаясь в пушистые снежные барханы. Женя даже не задумываясь забирается в свою машину на стоянке и рядом с ним усаживается Олежка, приглушенно хлопая дверцей. Скорость минимальная, видимость практически нулевая, поэтому прежде чем они добираются до больницы, Женино воображение изобилует жуткими картинами, начиная от той аварии, свидетелем которой он стал в детстве, заканчивая недавними похоронами Антона. Но Макс к счастью жив, иначе ему сообщили бы об обратном сразу, пригласив на опознание в морг, а не в отделение травматологии. И сейчас Женя готов собственноручно отвесить Максу как минимум увесистый подзатыльник, несмотря на его травмы за такое ветреное поведение.

Чудовище, и хватило же ума сесть на мотоцикл в такую погоду! Вечно куда-нибудь вляпается!

Припарковавшись у входа, они с Олежкой выбираются из авто, поспешно скрываясь за дверями больницы. У стойки регистратуры в отделении травматологии Евгений замечает молодую женщину в светло-зеленой больничной униформе средних лет и уверенно направляется к ней.

– Добрый вечер. – Произносит он, привлекая к себе внимание, и она поднимает на него глаза. – Я Евгений Костромицкий, мне звонили по поводу Максима Виноградова попавшего в аварию сегодня.

У нее на лице отражается понимание и она кивает.

– Да, это я разговаривала с вами. Вы связались с его родственниками?

– Их сейчас нет в городе. – Уклончиво отвечает Женя. – Если что-то нужно, я возьму на себя расходы. В каком он состоянии?

Она несколько секунд перебирает бумаги, лежащие перед ней на стойке и, наконец, вытягивает то, что искала.

– Виноградов Максим Витальевич, тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения, поступил сегодня в восемь сорок вечера с закрытым переломом левого плеча, центральным вывихом тазобедренного сустава, сотрясением и поверхностными повреждениями. – Зачитывает она из истории болезни. – Лечащий врач Поляновский Егор Степанович. Если хотите поговорить с ним, он должен быть сейчас в ординаторской. Думаю, врач более подробно сможет ответить на ваши вопросы.