Текст книги "Закрой глаза (СИ)"

Автор книги: Ксения Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

Annotation

Всегда можно закрыть глаза, если не хочешь чего-то видеть. Но никогда не закроешь сердце, даже если не хочешь чего-то чувствовать. Поэтому закрой глаза и просто чувствуй…

Прагматик и реалист. Идеалист и романтик. Что между ними может быть общего? Абсолютно ничего. А если добавить к этому еще и то обстоятельство, что одного привлекают мужчины, а другой встречается только с девушками? И не забыть упомянуть о том, что панические страхи одного – это смысл жизни другого? Продолжать список их различий можно до бесконечности. Разные миры, разные цели, разные характеры и только одно общее – желание добиться своего места в жизни в стремлении доказать самому себе, что ты чего-то стоишь. Двое таких непохожих, но волею судьбы их случайное столкновение изменит жизни обоих.

Ксения (MidnightLady) Кононова

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Эпилог

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

Ксения (MidnightLady) Кононова

Закрой глаза

Три источника имеют влечения человека.

Влечения души порождают дружбу.

Влечения ума порождают уважение.

Влечения тела порождают желание.

Соединение трёх влечений порождает любовь. трактат «Ветка персика»

Глава 1

Hello and welcome

At your own risk.

You're always welcome

Without guarantee.

If you're so brave, then face the tide

There's no mercy in this life.

Now it's time to feel and see

What is fiction and what's reality.

Hello and welcome

Just look at me.

Think about your future

But still try to lead.^[1] Enigma – Hello And Welcome

Шусь-шусь-шусь… Ритмичный звук венчика, скользящего по поверхности миски где-то над ухом. Клюквенный соус, растекаясь, пачкает идеальную белизну квадратного блюда. Шусь… Шусь… Звук замедляется. Сыр фета, тигровые креветки, томаты и римский латук уже занимают свое почетное место рядом с запеченной форелью. Пара листочков мяты и изогнутая спираль лимона. Шусь… Последний штрих под аккомпанемент слегка неодобрительного вздоха Пьера. Евгений, не обращая внимания на их шеф-повара, чуть отстраняется, легко проворачивая тарелку на скользкой поверхности стола и разглядывая со всех сторон. Этим нужно любоваться, а не просто есть. Чем не искусство? И абсолютно беспроигрышно отвлекает от ненужных и нестоящих мыслей. Иначе говоря, мысленного мусора.

– Евгений Александрович, там вас большой босс вызывает. – На последнем слове Надя, сорокалетняя повар, похожая на французскую булочку, чуть осекается и улыбается. – Извините.

Женя вскидывает на нее глаза, отвлекаясь от созерцания только что собственноручно приготовленного кулинарного изыска. Ему прекрасно известно, что он для них «маленький босс», несмотря на то, что уже давно вырос в двадцатишестилетнего мужчину.

– Ему было бы приятно от такой характеристики. – Мягко замечает он, развязывая передник и улыбаясь в ответ. – Хотя, уверен, он и так знает, как вы его называете.

Когда уже почти выходит из кухни, Надя его окликает.

– Евгений Александрович, это был заказ?

Он оборачивается и прослеживает взглядом ее кивок в сторону своего творения. Отрицательно качает головой.

– Нет. Это был сеанс релаксации.

Пьер закатывает глаза, что-то бормоча себе под нос и продолжая ритмично взбивать венчиком нечто в глубокой миске, которую держит в руках, возвращаясь к прерванному ритму. Шусь-шусь-шусь… Надя понимающе хмыкает и качает головой. Повесив фартук на крючок, Женя выходит из кухни и направляется в просторный кабинет, отделанный деревянными панелями, в котором до сих пор витает запах древесины. Свежий и успокаивающий. Жене нравится этот запах отдаленно напоминающий запах леса. Именно поэтому он и заказал такую отделку.

Открывает дверь в свой кабинет, натыкаясь взглядом на сидящего за столом мужчину средних лет в рубашке едва уловимого фисташкового оттенка. Пиджак, как всегда, висит на спинке кресла. Идеально ухоженная короткая борода с первой сединой и волосы цвета темной корицы, что и у самого Евгения.

– Вызывали, «большой босс»? – Чуть улыбается он ему, проходя и усаживаясь в кресло напротив стола, пытаясь предугадать, чем вызвано желание его видеть.

– Что случилось? – Светло-ореховые глаза, точно такие же, как и у Жени, наконец, встречаются с ним взглядом. Голос звучит мягко и слегка озабочено.

– Я думал, это ты меня позвал, чтобы рассказать, что случилось.

– Ты почти целый день не вылезал с кухни и был здесь еще в пять утра. У Пьера чуть инфаркт не случился, когда он обнаружил кого-то в своем святая святых ни свет, ни заря. Да, он уже успел пожаловаться.

– Не случился. – Спокойно замечает Женя. – Мне просто нужно было отвлечься.

– Так вот я и спрашиваю, что случилось?

Отец редко появляется здесь. Но всегда неизменно занимает свой бывший кабинет на правах хозяина. Женя смотрит на него, размышляя над тем, стоит ли вдаваться во все еще свежие подробности его разрыва с…

– Ты все-таки выгнал это недоразумение?

Женя внутренне морщится. Похоже, у него на лице и так все написано.

– Мы расстались. – Подбирает он более нейтральную формулировку. Чуть больше полугода отношений одним махом оказались на свалке, и сейчас это не самая приятная тема для обсуждения.

– Не хочется говорить «я тебе говорил», но… я тебе говорил. – Отец привычно достает из небольшого шкафчика за спиной бутылку Амаретто и два бокала на низких ножках. Разливает темно-коричневый ликер, пока Женя наблюдает за его действиями.

У них с отцом довольно странные отношения. Женя не может вспомнить ни одного раза, когда бы тот относился к нему, как к ребенку, будто он им никогда и не был. Даже в детстве. Манера разговаривать и что-то объяснять всегда была одинаковой, что в шесть лет, что сейчас. На равных. Возможно, в виду того, что у них абсолютно одинаковые характеры и даже день рождения в один и тот же день, Женя не знает, но отец для него всегда был чем-то больше похожим на делового партнера, чем на отца. Хотя это касается далеко не всего. Для того чтобы убедить его на воплощение в жизнь какой-нибудь новой идеи по поводу ресторана приходится потратить от нескольких месяцев до года. Александр Костромицкий не любитель экспериментировать и приверженец старой школы, поэтому все ноу-хау своего сына встречает с большой долей скепсиса и недоверия. А Евгению приходится лишь набираться терпения и ждать, что что-то сдвинется с мертвой точки.

Женю не удивляет это отцовское «я тебе говорил». Хоть тот никогда не вмешивается в его личную жизнь, но почему-то изначально был против этих «отношений» еще с самого первого раза, как увидел Артема. «Слишком слащавый» – была его характеристика, и затем короткое заключение «ты с ним намучаешься». Женя про себя хмыкает, вспоминая, как в двадцать признался отцу в своей ориентации. Хотя это сложно назвать «признанием», это выглядело примерно:

– Отец, ты должен кое-что узнать обо мне. Я…

– Я знаю, что ты гей. Ты проверил карту вин?

Не отрываясь от подписывания каких-то бумаг. Ровно и спокойно. Без криков, истерик и ругани. Откуда об этом мог знать отец, если на тот момент Женя едва сам в себе разобрался после непродолжительных отношений с девушкой, он до сих пор не знает. Но уточнять не стал. Эта ситуация походила на то, как если бы Женя вдруг сообщил, что на складе закончились овощи или еще что-нибудь в этом духе.

Мать же, как не подозревала, так до сих пор и не знает, да и подобрать «подходящий момент» с ней не представляется возможным. По образованию учитель русского языка и литературы и редактор, она уже давно переквалифицировалась в писательницу приключенческих романов в стиле фэнтези. Не Джон Р. Р. Толкин, конечно, и даже не Сапковский, но уже несколько лет издается с легкой подачи отца, который в свое время не пустил ее работать. Когда Женя вырос достаточно, чтобы обходиться без ежесекундной опеки и внимания, ей стало скучно. Не придумав, чем еще себя занять, она начала писать. Со временем это превратилось в навязчивый невроз. Она вся там, в своем собственном мире. Даже если не пишет, а делает что-то другое. Иногда ненадолго выныривает, чтобы задумчиво курить, глядя в окно и все равно думать над сюжетом в попытке отыскать остатки вдохновения. И вновь пишет. После окончания очередного творения несколько недель приходит в себя. Затем все повторяется. И Женя, и отец давно привыкли к ощущению того, что она вроде здесь с ними, но на самом деле где-то далеко.

Отец приглашающим жестом указывает на бокал, и Женя, отвлекаясь от своих мыслей, подается чуть вперед, беря его в руки. Вдыхает аромат миндаля. Горьковатый. И с удовольствием делает глоток его любимого ликера с привкусом абрикосовых ядрышек и пряностей.

– Он сказал, что я слишком многого от него требую и именно это начало его угнетать, вынудив найти альтернативу… на стороне. – Произносит, наконец, Женя. – Возможно, он в чем-то прав.

– Возможно, он просто малолетняя блядь, а тебе давно нужно научиться перестать идеализировать людей.

«Малолетней бляди» Артему двадцать три, но для отца Жени «малолетство» заключается не в возрасте, а в поведении и личностных характеристиках самого человека. Так что, по его мнению «малолетним» можно остаться и в тридцать, и даже в сорок.

– Возможно. – Хмыкает Женя.

Они несколько секунд молчат, делая небольшие глотки из бокалов.

– Так даже лучше. – Вдруг произносит отец. – Тем более у тебя сейчас будет о чем думать, кроме этого недоразумения, на которое ты потратил столько времени.

Евгений вопросительно смотрит на отца.

– И о чем же?

– Помнишь то здание, которое нам удалось с таким трудом выкупить? Пустующий бывший «Универмаг».

Женя согласно кивает. Помещение там, оставшееся в нетронутом виде еще с далеких времен «перестройки», конечно, в ужасном состоянии, если не сказать кошмарном, но месторасположение идеальное для нового ресторана.

– Ты решил прислушаться к моим идеям? – Недоверчиво интересуется он у отца.

– Можно и так сказать. Я решил дать тебе возможность реализовать их самому. – Женя уверен, что ослышался или не так понял сказанное, пока отец продолжает. – Я думаю, пришло время тебе самому попробовать заняться этим. Я, конечно, помогу поначалу, но вся ответственность будет лежать на тебе. Начиная от ремонта, установки оборудования, набора персонала и заканчивая раскруткой. Если справишься, мы объединим их в сеть, и я сделаю тебя своим полноправным партнером. А не просто управляющим.

Женя всегда был реалистом и то, что сейчас делает его отец, очень походит на то, как не умеющего плавать выбросить на глубину, пока он беспомощно барахтаясь, не научится этому. При условии, что повезет и научится, а не пойдет ко дну. Либо же, как птицы выталкивают из гнезда своих птенцов для того, чтобы те научились летать. Если полетит – хорошо. Не полетит, упадет и разобьется – что ж, естественный отбор. Выживает сильнейший. Да, блюдечко с золотой каемочкой, это явно не принцип их взаимоотношений отец – сын. Блюдечко, может быть, и есть, но каемочку, будь любезен, рисуй сам.

Евгений уже несколько лет занимает должность управляющего в одном из ресторанов отца. Отвечает за организацию работы всего коллектива и за финансовую часть. Хотя, проще сказать за что он не отвечает. Он отлично справляется с этой работой и у него ни разу не возникало каких-либо неразрешенных ситуаций. Женя даже не думал, что когда-нибудь получит от отца подобное предложение. Его вполне устраивает его работа, хотя и ограничивает возможность экспериментировать и вводить новшества. Но сейчас он почему-то испытывает настоящий чистый восторг.

– А как же мое место? – Все еще слегка недоверчиво интересуется он.

– Об этом можешь не волноваться. Я уже подобрал смышленую замену. Завтра он придет, и сам на него посмотришь. Проведешь инструктаж.

Отец в последнее время, как правило, не вмешивался в работу ресторана на уровне приема и увольнения персонала. Поэтому Женя вдвойне удивлен тем фактом, что он сам кого-то нашел.

– Тебе уже стоит задумываться над другими вещами.

– А если прогорю? – Вдруг интересуется Евгений.

– Твоя задача, чтобы этого не произошло. Целеустремленности и амбиций у тебя достаточно. Хватит маячить в тени, ты многому научился за эти годы на самой непосредственной практике, так что пора попробовать свои силы. На днях я разберусь с бумагами, и сможешь приступить к делу.

Женя лишь кивает в ответ. Отказаться от такого предложения он даже и не подумает, несмотря на риск, и его отец прекрасно это понимает. Женя никогда не боялся трудностей. Он не любит нерешительности и сомнений, поэтому с готовностью принимает этот своеобразный вызов. Возможность проявить себя. Конечно, управлять уже готовым рестораном, где существует своя немалая клиентская база посетителей, и где знаешь каждую мелочь, будучи уверенным, что сюрпризы маловероятны, намного проще. А начать все самому с нуля, да и еще под полную личную ответственность – крещение огнем. Но сколько бы Женя не сетовал на свалившуюся на него чрезмерную ответственность, ему нравится это ощущение. И всегда нравилось.

– Это все новости? – Интересуется он, ставя уже пустой бокал обратно на стол и поднимаясь из кресла. – Или есть еще что-то?

– Есть одно условие. Обязательное.

Евгений вопросительно смотрит на отца.

– Я отдам все в твои руки, когда увижу твои водительские права. Завтра после обеда, а точнее в три, у тебя пересдача, надеюсь последняя. А после, у нас семейный ужин дома. Анастасия закончила новую книгу и отправила рукопись в издательство. Так что у нас есть несколько недель мамы.

Женя недовольно морщит лоб. Но отнюдь не из-за новости о матери.

– Это твое условие? Ты же знаешь, что я не нуждаюсь в правах, потому что у меня нет автомобиля, и не хочу никаких очередных пересдач. Я уже неоднократно об этом говорил. – С легкой усталостью. – Люди живут и без машин и прекрасно обходятся своими ногами и общественным транспортом. В крайнем случае, всегда есть такси.

– Ты не будешь ходить пешком. И уж тем более, ездить на общественном транспорте. Можешь завести себе шофера, когда раскрутишься, но если хочешь приступить к работе над новым рестораном как можно быстрее, на права ты сдашь. Завтра. – Спокойно и уверенно.

Женя уже сдавал. Два раза. И если с теоретической частью и полигоном все срослось, то вот вождение по оживленным улицам столицы для него сродни понятию «миссия не выполнима». Он ненавидит машины и, чего уж там, откровенно их побаивается. Эта ненависть абсолютно взаимна, потому что завтра, судя по всему, предстоит третья пересдача. И не факт, что последняя, как хотелось бы его отцу. Он не может сам себе объяснить в чем причина, но водить автомобиль для него сродни управлять космическим кораблем. Хотя второе, вероятно, и то было бы проще. В космосе не так много шансов выскочить случайно на встречную полосу, забыть снять с ручника или не заметить какой-нибудь знак. Но в этом вопросе его отец снова излишне принципиален. И дались ему эти права.

Женя понимает, что спорить бесполезно и просто кивнув, выходит из кабинета. Слишком много информации, требующей детального анализа, вертится в его голове. До закрытия еще пара часов, но если кто-то думает, что в ресторане работа заканчивается, когда приходит время закрытия заведения, то он глубоко заблуждается. Никто никуда не расходится, пока не будет выполнен обязательный невидимый для посетителей титанический труд.

Спустя эти самые несколько часов, после того как за последним посетителем закрывается дверь, официанты и официантки начинают приводить в порядок зал, собирать грязные скатерти, полотенца и салфетки, чтобы сдать их в прачечную, и чтобы не нужно было заниматься этим с утра. Кассир подводит баланс за день и сдает деньги инкассации. Повара приступают к заготовке полуфабрикатов, чтобы избежать утренней спешки, когда не будет и малейшей возможности продохнуть. Пьер, их экспрессивный шеф-повар, немного придя в более уравновешенное состояние, хотя порой кажется, что это практически невозможно, составляет меню и проверяет запасы на складе. Так что работа здесь кипит практически круглосуточно и четкое время открытия и закрытия ресторана – это отнюдь не истинный показатель длительности рабочего дня персонала.

Женя вертится в этом практически пятнадцать лет, с тех самых пор, как отец начал приводить его к себе на работу и он действительно получил столько практических знаний, сколько ему не дали оба высших образования вместе взятых. На данный момент у его отца два крупных ресторана и два управляющих, одним из которых и являлся Женя до сегодняшнего дня. Теперь же ему предстоит пройти весь путь от начала самому. И в то время как размышления над тем самым «началом» вызывают у него нетерпеливое возбуждение, предстоящая пересдача на права затмевает все, ввергая в глубокую задумчивость.

Она не оставляет его даже когда он возвращается домой, в свою двухкомнатную квартиру в центре на двенадцатом этаже, окна которой выходят на ночной город и оживленную дорогу внизу. Бросает ключи на стол в кухне и его взгляд натыкается на картонную коробку средних размеров. На несколько мгновений задумчивость сменяется внутренним разочарованием и горечью, наслаивающейся поверх всех остальных эмоций.

Спустя минуту встряхивается и, взяв коробку, идет в гостиную. Пальцы пробегают по корешкам дисков с фильмами и музыкой, несколько тут же отправляется в коробку. Наушники, пара книг, любимый кактус Артема. Заходит в спальню. Рубашка, несколько футболок. Возвращается на кухню, и чашка ужасного розового цвета завершает сбор последних напоминаний о его прошлых отношениях. В дверь раздается звонок и, поставив коробку на кухонный стол, Евгений идет открывать.

На пороге стоит невысокий брюнет в джинсах и расстегнутой ветровке серого цвета. Красивый сучонок. Возможно, Женя и правда многого требует от своих бой-френдов, что те рано или поздно не выдерживают, но он ровно столько же старается и отдать в любых отношениях, полагая, что так и должно быть. И если любит, то слепо. К сожалению. Но в чувствах у Жени есть грань и когда его доверие наталкивается на предательство, этого он понять и принять не в силах. Он просто теряется, все больше начиная убеждаться, что специфика подобных отношений между двумя мужчинами сама собой запрограммирована только на такое развитие. Почему, Женя пока так и не понял. И уж точно чего он не понимает, это возможности возобновления каких-либо связей после того, как становится известно об изменах. У Жени, кроме упрямства, легкой нетерпимости к недостаткам других людей и иногда излишней принципиальности, доставшейся по наследству от отца, есть еще одно отвратительное качество, время от времени очень мешающее ему жить – гордость, через которую он никогда не переступит. И в данный момент эта самая гордость ущемлена дальше некуда.

– Я собрал твои оставшиеся вещи. Коробка на кухне. – По безразличному тону Евгения невозможно понять, что он на самом деле чувствует и о чем думает.

– Ёжек… – Артем покаянно заходит в квартиру, прикрывая за собой дверь, и подается вперед, но Евгений делает шаг назад.

– Коробка на кухне. – Все так же безэмоционально.

– Ну, чего ты… Давай забудем все и попробуем сначала. Ты же любишь меня.

Женя на миг сжимает челюсть. Даже эта фраза очень хорошо характеризует Артема. Почему он раньше не обращал на это внимания? Не «Я же люблю тебя», а «Ты любишь».

– Жаль, что ты не вспомнил об этом, ни в один из тех разов, когда давал себя трахать неизвестно кому.

Артем не двигается с места, продолжая изображать из себя раскаявшегося мученика, поэтому Евгений не выдерживает и сам идет на кухню. Взяв коробку, выносит ее обратно в коридор и сильнее, чем требовалось тыкает в Артема, так что тот едва успевает удержать ее и не уронить на пол.

– Всего доброго.

– Ёжек, – театральные слезы начинают блестеть в светло-карих глазах, – …я всю ночь не спал. Прости меня. Если не простишь, я не знаю, что с собой сделаю. Возьму и вены порежу!

Женя лишь качает головой, поражаясь этой идиотской реплике.

– Артем, – слегка устало, – ты в обморок падаешь от одного вида капли крови, так что придумай какую-нибудь более правдоподобную угрозу. И ты никогда ничего себе не сделаешь, ты слишком себя любишь. – Замечает Женя с легким оттенком снисходительности.

– Ты сам виноват! – Вдруг взрывается Артем, злобно сужая глаза, забыв про моментально высохшие слезы и, очевидно, понимая, что его напускное смирение и покаяние не действуют. – Ты такой весь вечно… правильный! С этими своими бесконечными нотациями, будто все на свете знаешь и… желанием командовать… и…

Женя складывает руки на груди, выражение его лица напрочь лишено каких-либо эмоций.

– Еще ножкой топни для полного эффекта, принцесса. – Спокойно произносит он. – Хотя я так и не понял, с чего ты опять начинаешь истерить, если мы уже все решили еще вчера, и теперь никто не будет раздражать тебя своей «правильностью» и «бесконечными нотациями». Артем, свободен. – Женя распахивает входную дверь, многозначительно кивая в сторону лестничной клетки. – Там за тобой наверняка уже очередь выстроилась. Не заставляй ждать своих поклонников.

– Ты… Бесчувственная скотина! И всегда ею был… – Успевает бросить его уже теперь бывший бой-френд за секунду до того, как Евгений толкает входную дверь, и она захлопывается за его спиной.

Тяжело вздыхает и возвращается в комнату. Несколько раз нажимает на кнопки стереосистемы и тишину квартиры наполняет его любимая Enigma. Это всегда безотказно успокаивает Женю в любых ситуациях. Стоит у окна, наблюдая за огнями ночного города. Предложение отца действительно как нельзя вовремя. Ему отчаянно нужно отвлечься сейчас. Забыть Артема и то, что он действительно не понятно за что все еще пока любит эту истеричную и избалованную «малолетнюю блядь». Но, несмотря на это, он никогда не дает вторых шансов и никогда не возвращается к тому, кто уже хоть раз лишился его доверия. Да, гордость порой слишком обременительное качество, отделяющее прошлое непересекаемой жирной чертой.

***

– Здравствуйте… – Фраза на миг запинается и Евгений поворачивает голову к невысокому тучному мужчине с пластиковым стаканчиком кофе в руке. – Костромицкий, и не надоело вам еще пытаться лишить меня жизни? – С нескрываемой издевкой.

Женя лучше предпочтет свернуть ему голову прямо сейчас, чем признается в своем паническом нежелании садиться за руль, да еще и с ним. И почему он уже в третий раз попадает на одного и того же инспектора Ковалева? Мерзость та еще.

– Добрый день. – Спокойно произносит Евгений, подавив в себе этот соблазнительный порыв. – Если хотите, можете поставить сдачу сразу и сбережем друг другу нервы.

«А может быть еще и жизни» – мысленно добавляет он про себя.

Но ухмылка становится похожей на улыбку злобного лепрекона, замершего в предвкушении любого неосторожного действия.

– Садитесь в автомобиль, Евгений. – Точно лепрекон.

Женя вздыхает и открывает дверцу. Несмотря на достаточно прохладный и пасмурный осенний день, его прошибает пот, когда он замечает ручную коробку передач. Может, даже садиться не стоит? Но пока у него не будет этих чертовых прав, отец не подпишет на него бумаги. Только одно ощущение сейчас наполняет Женю – весь мир в сговоре против него. И это не паранойя, а объективное наблюдение.

Женя делает незаметный вдох и садится за руль. Через мгновение рядом с ним усаживается инспектор Ковалев. Демонстративно ставит пластиковый стаканчик с горячим кофе на бардачок напротив и поворачивается к Евгению с раздражающей улыбкой.

– Можете заводить автомобиль. – Упырь!

Женю так и подмывает изнутри дать резкий старт, чтобы этот стаканчик опрокинулся, разлив горячий напиток прямо на самую ценную часть тела Инспектора и каждого мужчины вообще, но это ему получить права никак не поможет. Скорее наоборот.

Незаметный вдох. Итак. Пристегнуться. Поправить зеркала заднего вида. Не потому что нужно, а потому что этот упырь помешан на подобных мелочах. Вставить ключ в замок зажигания. Так, что дальше? Включить первую скорость. Снять с ручника. Включить левый поворот. Убедившись, что сцепление и тормоз на месте (во всяком случае, сами педали точно), Женя проворачивает ключ в зажигании до конца и автомобиль заводится. А ведь они еще даже не выехали из двора ГИБДД, а у него уже такое впечатление, что мозг использовал весь свой запас мыслительной способности, а физическое напряжение уже достигло своего предела.

Евгению все-таки удается плавно тронуться с места и даже не заглохнуть на первых десяти метрах, пока они выезжают на дорогу. И чем он особенно гордится, так это тем, что не забыл выключить поворот. Самое кошмарное для него – это думать обо всем одновременно. С какой скоростью ехать, как для этого нужно нажимать на педаль, что нужно нажимать для переключения передачи. Еще при этом следить за дорогой, успевая замечать все знаки, светофоры и разделительные полосы. Охватить это все сразу кажется просто нереальным. Пожалуй, все анекдоты про блондинок за рулем можно смело принимать на свой счет. И это уличение в слабости просто бесит Женю.

Инспектор Ковалев всю дорогу торжествующе улыбается, и несет какую-то хрень типа: «я не знал, что на рычаге переключения скоростей есть скорость беременной черепахи», «здесь останови, я сигарет куплю», «поверни направо, за этой телкой», «у тебя война с педалями или длительный секс?», «разворот», отвлекая от потуг сосредоточиться на всем одновременно. И его просьбы остановиться, свернуть в неположенном месте или сделать какой-нибудь маневр только еще больше напрягают. Так и хочется ответить одним емким: «А не пошел бы ты…». Проезжая мимо какого-то ДТП, Евгений замечает, как лепреконская улыбка его «пассажира» становится еще шире. Причем так, будто ему уже заранее известен исход этого экзамена.

– Вот, Костромицкий. Вот она, твоя смерть! Вот так ты и убьешься! Запомни эту картину!

Женя уже придумал как минимум десять вариантов отмщения за издевательство над собой. Его фантазии красочно обрисовали не только опрокидывающийся стаканчик с кофе, но и встречу лба инспектора с бардачком, и его тело, выпадающее из распахнутой дверцы на полном ходу и еще много чего приятного. Как ни странно эти мысли позволяют концентрироваться куда лучше.

Когда они даже без эксцессов возвращаются на площадку и Женя тормозит, Ковалев все-таки успевает схватить простоявший все это время на бардачке стаканчик кофе за мгновение до того, как он чуть не исполнил все тайные мечты Евгения.

– Ну? – Заглушив двигатель и отстегиваясь интересуется Женя, впрочем не питая никаких особых надежд.

– Все зависит от твоих предложений. – Выдает Ковалев фразу, об истинном смысле которой сомневаться не приходится. Вот же харя продажная!

– Сколько?

Ему нужны права и только. Своего автомобиля у него нет и приобретать его он не собирается в ближайшее время уж точно. Так что навыки вождения его не сильно беспокоят. Если бы он знал, что с этим лепреконом можно обойтись малой кровью, даже не задумываясь, заплатил бы за права сразу.

– Триста.

Короткий деловой подход. Спустя несколько часов в его бумажнике красуются новенькие права и Женя с удовлетворенным выдохом взглянув на них еще раз, прячет обратно в бумажник. С этим вопросом, наконец, разобрались. Такси тормозит у элитной многоэтажки и расплатившись с водителем, Женя выходит из машины. Уже достаточно стемнело и осенний воздух все еще иногда обманчиво-теплый днем, ночью ощутимо остывает. Евгений входит в подъезд, приветственно кивнув консьержу. Поднимается на лифте на восьмой этаж.

Входную дверь открывает Дина, помощница мамы по дому, то есть домработница. Поскольку кроме колдунов, гномов и эльфов мама еще помнит, что у нее есть муж и он иногда хочет есть и носить чистую одежду, Дина незаменимый человек в доме. Женя здоровается с невысокой плотненькой женщиной, которая приветливо ему улыбается, забирая кожаный пиджак из рук и вешая на вешалку в шкаф просторной прихожей.

Мама оказывается на кухне. Как всегда мыслями где-то абсолютно не здесь и как всегда с сигаретой, зажатой меж длинных тонких пальцев с аккуратным маникюром.

– Мама, ты слишком много куришь. – Улыбаясь, замечает Женя, подходя ближе и отвлекая ее от созерцания темноты за кухонным окном.

– Ты говоришь совсем, как твой отец… – Хмыкает она, оборачиваясь.

– …и выгляжу также. – Договаривает Женя конец ее любимой фразы, целуя мать в висок.

Высокая, стройная, с русыми волосами, собранными в замысловатую чуть небрежную композицию на затылке и серо-голубыми глазами, она до сих пор хорошо выглядит.

– Я не рассказывала, как ты появился на свет? – Улыбается она.

– В один солнечный августовский день меня принес аист?

– Нет, – отрицательно качает головой и шепотом добавляет, – тебя клонировали.

Женя смеется.

– Тебе уже пора начинать писать фантастику.

Анастасия гасит окурок в пепельнице и вновь поворачивается к сыну.

– Получилась такая потрясающая вещь. Ты обязательно должен прочесть.

– С удовольствием. – Соглашается Евгений.

Ему действительно нравится читать ее книги, но только не в виде рукописи. Обычно распечатанный вариант тут же наполняется кучей ее пометок красной ручкой и в результате складывается впечатление, что читаешь эти самые пометки, а не произведение.

– Александр Викторович уже дома. Можно садиться за стол. – Раздается за их спинами.

– Спасибо, Дина. – Кивает его мать.

Ужин проходит, как и всегда спокойно. Женя вообще не помнит, чтобы хоть раз слышал, как его родители ругаются, или выясняют отношения, поэтому дома у них всегда было спокойно и тихо. Даже голос никогда не повышался.

– Как твоя пересдача? – Вдруг интересуется отец, когда ужин подходит к концу и Женя уже начинает собираться домой.

Он торжественно извлекает бумажник и демонстрирует отцу свою сегодняшнюю «покупку».

– Теперь ты доволен? – Интересуется Женя.

– Более чем. – Хмыкает тот. – За такой подвиг полагается подарок.

– Ты завтра подпишешь на мое имя документы? – Уточняет он.

– Если они будут готовы, да. Но я немного о другом подарке. Пойдем, мы тебя проводим. – Не отвечая на его вопросительный взгляд, произносит отец.

Когда они втроем, включая маму, выходят из подъезда, Женя натыкается глазами на припаркованный новый «Ленд Крузер Прадо» черного цвета. Внезапно тот призывно попискивает, информируя о снятии с сигнализации. Евгений с расширенными от ужаса зрачками поворачивается к довольно улыбающемуся отцу.