Текст книги "Закрой глаза (СИ)"

Автор книги: Ксения Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

Последние секунды перед тем, как принять какое-то решение, после которого назад дороги уже не будет. На миг прикрывает глаза и делает незаметный вдох. Слегка поворачивает голову. Отчетливо видит, как пульсирует жилка на шее Жени и уже знакомый запах его кожи, пропитавшейся туалетной водой, рождает адреналин. Машинально облизывает губы. Во рту пересохло от одной мысли о том, что он опять собирается спровоцировать Женю. Ему нужно это. Дальше он уже просто не выдержит. Больше такой возможности не будет. Сдается.

Макс вдруг чуть придвигается, соприкасаясь обнаженной кожей плеч и рук, слегка трясь, но Жене этого достаточно, чтобы напрячься. Макс, может быть не гей и на него такие вещи не действуют, зато на Женю действуют еще как. Особенно учитывая тот факт, что последнее время он только и думает об этом. Внезапно Женя отчетливо чувствует руку Макса, которая ложится на его бедро и ощутимо надавливая, скользит к ягодицам. Евгений застывает.

– Макс?

– Просто стой и ничего не говори. – Хрипло и тяжело дыша. – Тебе же похер с кем трахаться, почему не со мной?

Жене кажется, что он ослышался. Он медленно поворачивает голову, натыкаясь на бешено сверкающие глаза Максима, и впервые не может подобрать слова для ответа. Очередной нелепый вызов, продиктованный каким-то юношеским максимализмом? Он уже успел изучить его и знает, что почти за каждым вызовом скрывается определенная степень растерянности или неуверенности. Макс не отдает себе отчет в том, что сейчас делает. Опять. Он сам не знает чего хочет и Женя больше не собирается наступать на те же грабли дважды.

– Нет. Мне не «похер с кем трахаться», Макс. – Спокойно произносит Евгений, отодвигаясь от него. – Когда поймешь это, мы, может быть, вернемся к этому разговору.

Женя направляется мимо него к выходу из кухни. Макс несколько секунд растерянно смотрит на Евгения, но затем снова подается вперед, с силой хватая за руку. Очевидно, чего добивается Максим. Женя останавливается и со вздохом поворачивается к нему.

– Ты хочешь потом жалеть? – Спокойно и серьезно интересуется он.

– Мне все равно.

– Зато мне нет. – Евгений делает шаг назад, высвобождая руку из хватки Макса и продолжая удерживать между ними дистанцию.

– Ну почему? – Максим чуть нервно облизывает губы, грудь часто вздымается.

– Потому что ты мне действительно не безразличен. И потому что я не хочу потом снова вытягивать тебя из ванны…

Макс не дает договорить, у него просто срывает крышу. Бросив на пол свою футболку, делает резкий шаг вперед и, схватив ладонями лицо Жени, затыкает ему рот поцелуем. Каким-то агрессивным и неуклюжим. Поспешным, дерзким, вызывающим. Боясь, что тот в любую секунду оттолкнет его. Но когда пытается толкнуться языком сквозь губы Жени, тот действительно отстраняется.

– Макс, пожалуйста. Остановись. Ты сам не знаешь, чего хочешь.

«Макс… пожалуйста… просто расслабься…»

Максим уже не может остановиться. Он чувствует, как в крови самопроизвольно начинает вырабатываться тот самый опьяняющий «гормон счастья», как когда у него была возможность мчаться на предельной скорости по трассе. Адреналин, как наркотик. Риск, как смысл жизни. Внезапно с сознания сдергивается какая-то дымка, а перед глазами со скоростью света начинают мелькать воспоминания о поцелуях и прикосновениях, об эмоциях и ощущениях. Он помнит! И он помнит свой срыв и… Несколько секунд растерянно пытается разобраться в хаосе своих мыслей и, наконец, вскидывает глаза на Женю. В этом все дело?

Женя улавливает изменения в Максе и уже морально готовится к очередному взрыву, но Макс вдруг не громко, но решительно произносит:

– Я хочу. И ты хочешь… – в голосе дрожит едва уловимое отчаяние и если у Макса таким образом проявляется очередной нервный срыв, то это вдвойне плохая идея.

«Макс, ты даже не представляешь, ЧЕГО хочу я…» – проносится в голове Евгения, но он все еще продолжает держать себя в руках, не позволяя себе воспринимать происходящее сквозь призму собственных чувств и ощущений.

Макс, не отводя взгляда от глаз Жени, расстегивает пряжку ремня на своих джинсах скорее инстинктивно, чем осознанно. Будто он сам боится передумать. Вода сбегает с волос, стекает по вискам. Женя не может оторвать от него взгляда. Черт! Черт! Черт!

– Макс, ты отдаешь себе отчет в том, что сейчас делаешь? – Дыхание Жени становится тяжелым, нечто липкое забивает легкие, не давая делать полноценные вдохи.

– Да. – Уверенно кивает головой Максим. Вытягивает ремень из шлевок и бросает на мокрый пол у ног.

Да ни черта он не понимает! Хочет что-то доказать? Кому? Себе или Жене? Женя потом будет жалеть, еще как, он даже ни секунды в этом не сомневается. А еще будет наблюдать, как жалеет Макс, но сейчас он просто слетает с катушек. Делает шаг навстречу и кладет ладони на его шею. Максим замирает, машинально накрывая его руки ладонями и часто дыша. Взгляд чуть панически перескакивает с глаз на губы, не зная чего ждать. Евгений несколько секунд смотрит в сверкающие бешеным блеском почти черные глаза и, наконец, притягивает его к себе. Поймав выдох Макса, накрывает его губы. Запах и вкус его дыхания сносят мозг, но он чувствует, как Максим напряжен, поэтому сдерживает себя. Целует одними губами, знакомясь, постепенно и мягко вовлекая, ведя за собой, не спеша и наслаждаясь, лаская. Давая привыкнуть. Почувствовать. Распробовать.

Когда Макс отмирает от новых эмоций и вновь пытается перехватить инициативу, резко толкнувшись языком навстречу, Женя слегка отстраняется и отрицательно качает головой. Вновь склоняется и Макс чувствует, как сквозь его губы мягко проскальзывает язык Жени. Это ощущение совсем не похоже на то, которое он испытал с Фоксом. Незаметно для себя он уступает и начинает прислушиваться к действиям Жени. Просто отвечать. Позволяет ему вести себя. Кладет руки на его пояс. Нет, это не неправильно. Это самое правильное ощущение за последние полгода его жизни. И оно вдруг приносит невыразимое облегчение. Будто Макс, наконец, получил то, чего ему так сильно не доставало. То, что ему на самом деле было нужно все это время.

Женя прекрасно отдает себе отчет в том, что Макс не пассив, к которым он привык. Да Макс даже не гей, поэтому Женя четко знает, если он позволит себе потерять голову и оттрахать его сейчас – это будет последнее, что он сделает по отношению к нему в своей жизни, особенно учитывая, чем закончился их первый опыт. Максу должны понравиться его ласки и прикосновения. Он должен к ним привыкнуть. Женя должен научить его доверять себе и только потом, если повезет, сможет рассчитывать на что-то большее. Приручить. И он сделает так, чтобы Максу понравилось.

Евгений чувствует, как Макс отвечает на поцелуй и понимает, что тот делает это осознанно. Женя придвигается еще ближе и чуть трется пахом, ощущая возбуждение Макса сквозь мокрую ткань джинсов. Восхитительно горячая волна проходит по телу. Он действительно хочет его. Женя слегка отстраняется, чтобы посмотреть на реакцию Максима и натыкается на его помутневший ошалелый взгляд.

– Глядя на тебя, я думал только об одном. – Не громко произносит Женя, чтобы расслабить его. Ладони ложатся на спину и соскальзывают ниже, проводят над поясом джинсов. – Каким потрясающим ты должен быть на вкус…

– И какой же? – Макс часто дышит и слегка нервно улыбается.

– Потрясающий, – на ухо. Пальцы медленно расстегивают пуговицу на джинсах Макса, и тот сглатывает, но не останавливает Женю. Подушечки пальцев нащупывают язычок молнии и тянут вниз. – Если будет страшно… – поддевая кончиком носа мочку уха, – закрой глаза… – улыбается Женя, пропуская пальцы под пояс джинсов и широкую резинку боксеров, – …и просто почувствуй свободу.

– Я не боюсь твоей скорости… – Сипло, но вызывающе, пока ладони Жени не спеша скользят по коже его бедер, стягивая мокрую одежду, а он целует его в основании шеи. Еще несколько секунд и Макс сам помогает избавлять его от джинсов. Они оказываются на полу, а следом за ними приземляются джинсы Евгения.

Женя вытягивает его из кухни в спальню и валит на кровать, придавливая своим телом. Макс машинально облизывает губы, прикрывая глаза. Ему кажется или он уже бесстыдно разводит бедра, позволяя другому мужчине (мужчине!) удобно устроиться между ними и… ох, бля… да… ему это нравится. Охренеть! Макс судорожно сглатывает, четко ощущая прохладную влажность запретных ласк, спускающихся по коже и останавливающихся на его стояке.

Пока мозг совсем не ушел в отключку, Макс на секунду представляет на месте Жени какую-нибудь сексапильную модель с красивой грудью, чтобы окончательно понять себя, но вместе с этим все ощущения тут же приглушаются и блекнут, будто цветной телевизор ни с того, ни с сего начал показывать черно-белым и без звука. Нет, все дело не в длительном отсутствии секса, а в том, что он хочет этого именно с Женей.

От этих ощущений кажется, даже извилины в мозгу выпрямляются и немногочисленные мысли Макса, которых по большому счету сейчас всего полторы, выглядят чем-то вроде: «пиздецмнеделаетэтопарень!» и «твоюматьэтопростооху…» А дальше какие-то сплошные восклицательные знаки и многоточия. Он уже не думает. Он будет думать потом. Может быть. Сейчас он уже на предельной скорости несется по пересеченной местности, осознавая, что рано или поздно увернуться у него не получится, и он просто расшибется в лепешку.

Он чувствует каждое прикосновение. Ладонь Жени на своей груди и просто накрывает ее рукой, чуть сжимая его пальцы. Хватаясь за них, как за что-то, что способно его удержать на той шаткой грани, на которой он сейчас находится. Набирается смелости и открывает глаза. Тут же об этом жалеет, потому что кажется, что крови в венах напрочь не осталось и вся она сейчас только в одном месте. В том самом, по которому чуть агрессивно, но с таким мастерским упоением скользят сомкнутые губы Жени и его мягкий влажный язык. А сердце работает в холостую, как мотор машины, поставленной на ручник. И Макс не может закрыть их снова. Просто не может. Макс запускает пальцы другой руки в его волосы, и Женя чуть ускоряет темп. Максим запрокидывает голову, топя ее в подушке и чуть выгибаясь. Да!

Его головка вдруг упирается в Женино горло и Макс стонет. Позорно и по-бабски. Мужики так не стонут. Они, в крайнем случае, мычат, сцепив челюсть, достигая оргазма после того, как ублажили свою партнершу. У Макса именно так и было. Нет, ТАК у Макса никогда не было. И минет ему делали всего пару раз. Хотя по сравнению с тем, что он ощущает сейчас, язык не поворачивается назвать минетом то, что ему делали. И он снова стонет. Снова и снова. Сам не замечает, как поводит бедрами, вдруг не выдерживает и подкидывает их. Женя замирает, не выпуская его плоть, упираясь локтями в кровать. И…что? Макс приподнимает голову и аккуратно повторяет движение снова, не в силах отвести взгляда от того, что он видит. Твою ж мать, и еще раз. Спустя несколько секунд он сам двигается во рту Жени, ощущая трение его губ и…

– Я сейчас… – Выдыхает Макс, и Женя его тут же отпускает. Накрывает своим телом.

– Не так быстро… – Улыбается он.

– Бляяядь, – стонет Макс, неосознанно ища более тесного контакта с телом Жени и трясь об него, – извращенец хренов…

– Тебе нравится? – Его ладонь проскальзывает меж их телами и вновь несколько раз энергично проводит вдоль возбужденной плоти Макса, сжимая ее.

– Ох, бля… – Мычит тот, уткнувшись в его плечо.

– Нравится, Макс? – Настойчивым шепотом повторяет свой вопрос Женя.

– Да… – выдохом. Тело напрягается, и Женя вновь отпускает его, целуя и заглушая разочарованное мычание. Макс отворачивается, чтобы сделать вдох и облизывает пересохшие губы. – Твою мать, сделай уже… что-нибудь…

– Чтобы ты опять мог сбежать и спрятаться в ванной? – Женя опирается локтями по обеим сторонам от головы Макса и начинает чуть резко покачивать бедрами, имитируя толчки и трясь между его ягодицами.

– Не сбегу… – в этой фразе столько искренности, что Женя на миг отстраняется и заглядывает в его лицо. Натыкаясь на то самое выражение, которое так хотел все это время увидеть – слегка беззащитное и с мутным взглядом – склоняется и целует Макса. Покачивания становятся более энергичными.

Руки Макса вдруг ощутимо начинают двигаться по спине Жени и накрывают его ягодицы, чуть сжимая и надавливая. Рациональная мысль о том, чтобы не спешить и не идти до конца как-то сразу теряет свою актуальность, и у Жени в сознании происходит настоящий взрыв, по разрушительности с которым не сравнится никакая Хиросима, не говоря уже о Нагасаки. Он неожиданно отпускает себя. Впивается в губы Макса с напором хищника, жестко и властно, больно прикусывая их, скользит языком, пробуя на вкус. И тот вдруг уступает, впускает его, не сопротивляясь и отвечая. Жене нестерпимо хочется оставлять на нем свои метки, с силой сжимая и сдавливая его тело до синяков и одновременно ласкать с нежностью. Заставить стонать, ловить эти звуки губами, вдыхать их. Он хочет заставить Макса одновременно сопротивляться и полностью подчиняться. Заставить кричать, вздрагивать, задыхаться, щипаться, кусаться… Ему столько всего хочется! С ним.

Они трутся друг о друга, будто им по шестнадцать лет и это единственное, на что у них хватает смелости, но делают это с таким же остервенением и напором, с полной самоотдачей друг другу, с безумным желанием наслаждения. Руки Макса оказываются на груди Жени, но он перехватывает их, грубо прижимая за запястья к кровати, вдавливая Макса в матрас и не прекращая ритмичных и резких покачиваний бедрами то целуя, то кусая Макса за основание шеи, от чего тот со стоном выгибается, непроизвольно подбрасывая бедра навстречу. Женя повторяет это снова и снова, слыша, как Макс задыхается от ощущений, запрокидывая голову. Он хочет довести его до самого сильного оргазма в жизни, подарить особое наслаждение.

Тело Макса, с его инстинктивными желаниями и животными импульсами чего-то подсознательного, реагирует на каждое движение и прикосновение. Животная энергия, неконтролируемая, абсолютная связь. С Женей. Дикость и агрессия. Они заводят Макса, заполняют собой. Адреналин зашкаливает в крови и Макс стонет, снова открывая для себя абсолютно новый мир неизвестных ощущений, которые ему опасно нравятся, но Максу уже все равно. Риск – эмоциональный и физический – по которому он так изголодался без возможности получить его привычным способом сидя на мотоцикле, сейчас затмевает все. Кровь с сумасшедшей скоростью разгоняется по венам, рождая тот самый «гормон счастья» и сопротивляться этому просто нет ни сил, ни желания.

Еще немного и он сам попросит, чтобы Женя снова взял у него в рот, но просить не приходится. Тот будто читает его мысли. Макс чувствует, как Женя чуть смещается. Целует, вылизывает, обхватывает губами, сжимая и скользя. Ритмично и влажно. Дико и жадно. Макс не дышит. Не успевает. Вдруг Женя отпускает его, задержав в шаге от наслаждения, и спустя пару секунд вновь накрывает губами. Макс уже даже не может ничего произнести и когда сумасшедшие пульсации внутри него достигают скорости света, а его всего встряхивает, не сразу понимает, что Женя сглатывает и слизывает. Макс громко стонет, перемежевывая стоны с матами, комкая подушку и практически до боли сжимая кулак, запрокидывая голову и вздрагивая всем телом, будто по венам пропустили высоковольтное напряжение. Несколько секунд не может вдохнуть.

Наконец, распахивает глаза, различая силуэт Жени над собой. Его рука энергично двигается, приближая Евгения к той же разрядке, но Макс вдруг тянется и накрывает ее своей ладонью сверху. Это просто. Он знает, что нужно делать. Женя высвобождает свою руку из-под его руки и теперь Макс обхватывает гладкую, горячую и твердую плоть своими пальцами. Сверху на его руку ложится рука Жени и спустя несколько быстрых движений Макс ощущает теплые брызги на своем животе. Женя со стоном утыкается в изгиб его шеи, отрывисто и шумно дыша, продолжая с силой сжимать руку Макса, у которого внутри что-то окончательно переворачивается, будто замыкает последняя клемма, которой не доставало все это время.

Нет страха. Нет парализующего стыда. Есть восторг. Настоящий. Впервые в жизни он знает, что его наслаждение – знакомое и по силе, и по ощущениям – сейчас разделено на двоих. То самое, которое он испытал минуту назад. У Жени оно точно такое же. Не возможно-сымитированное или не до конца понятное, как было с девушками в его жизни, а такое же. И он знает, что чувствует Женя, потому что чувствует то же самое. А это просто пиздец какое охренительное ощущение! Эта мысль почему-то заставляет его невольно улыбнуться, пока они возвращают свое дыхание к более ровному и спокойному.

– Ты, блин, сопротивлялся дольше. – Шепотом произносит Макс, чуть повернув голову к уху Жени.

Евгений еще раз выдыхает и тихо смеется, приподнимаясь. Макс как всегда до невозможности непосредственен. Женя мог ожидать, что в этот раз ему придется выводить его уже из комы, но судя по интонации, он ошибся, и впервые по-настоящему осознав, что между ними только что было, ощущает проходящую по венам теплую волну облегчения и эйфории одновременно.

– Еще скажи, что это ты меня домогался. – Короткая пауза. – Хотя да, именно так и было. – С глубоким выдохом делает очевидный вывод Евгений.

Макс тихо смеется в ответ. В данную секунду ему необъяснимо легко, будто он за очень долгое время вдруг почувствовал себя на своем месте. Может так и есть? Женя ложится рядом, касаясь губами его плеча и потянувшись к тумбочке, вытягивает из коробки несколько салфеток. Мягко вытирает кожу Макса.

– Я не хочу знать, почему они здесь стоят. – Чуть стебно замечает Макс, чувствуя эти прикосновения и находя их весьма приятными.

– Я и не собирался травмировать твою слабую нервную систему. – В тон ему отвечает Женя.

Вдруг Макс резко переворачивается и, усевшись на бедра Жени, с силой прижимает его руки к кровати. Чуть мстительно сужает глаза.

– И? – Заинтриговано приподнимает бровь Евгений.

– Бля, ты мне всю шею искусал, животное. – Страшным голосом произносит Макс. Наклоняется и ставит ощутимо болезненный засос на груди Жени, от чего тот непроизвольно дергается, пытаясь его сбросить.

– Тебе понравилось. – Констатирует Женя.

Макс хмыкает, не уловив вопросительной интонации, и тянется к шее, чтобы оставить еще один засос там, но Женя сталкивает его, подминая под себя и придавливая к кровати. Зажимает его руки, пропускает ладонь и начинает щипать Максима за бедра, делая очередное восхитительное открытие – Максу нравится дурачиться. Максим смеется и брыкается, безрезультатно пытаясь вывернуться из крепкого захвата, пока Женя пресекает все его попытки. Кусается, проигрывая, и Женя, наконец, слегка отпускает, найдя его рту лучшее применение. Углубив поцелуй, дразня проводит кончиком своего языка по языку Макса и выскальзывает обратно, маня за собой, но эту игру Макс тоже поддерживает и через секунду его язык оказывается во рту Жени. Евгений чуть прикусывает его и когда Макс возмущенно мычит, начинает посасывать. Максиму удается высвободить руку и, незаметно дотянувшись до ягодицы Жени, безжалостно ущипнуть за нее. Евгений дергается и шипит, перехватывая его руку и вновь прижимая к кровати.

– Макс, ты чудовище.

– Тебе нравится, извращенец. – Стебно замечает он.

– Да, – Жене не остается ничего, кроме как согласиться с этим наблюдением, – мне нравится.

Они еще какое-то время возятся в постели, сбивая ногами простыни и мешающее одеяло, а тишина темной комнаты наполняется шорохами, возмущенным айканьем, шипением, мычанием, шлепками, шепотом, тихим смехом и влажным звуком поцелуев. Когда, наконец, замирают, Макс молчит какое-то время, прислушиваясь к себе. Он больше не испытывает стыда и страха, но все еще чувствует неловкость от всего происходящего с ними и между ними, и вместе с этим думает о том, как много для него значит Женя. Но кто они теперь? Все еще друзья? Уже любовники? И то, и другое? Это так похоже на Макса, работать на опережение мысли. Сначала делать, а потом задавать себе вопросы и задумываться над ними. Он не знает ответов. Он знает только одно – Женя в его жизни на данный момент самый важный человек и он не хочет его потерять. Вдруг не громко произносит:

– Знаешь, я не помню, когда плакал в последний раз до того срыва. – Они лежат в прохладной темноте и Макс рад, что сейчас они с трудом могут разглядеть лица друг друга. Поэтому он просто говорит, ощущая необходимость рассказать об этом. Они так давно просто не разговаривали. Ему не мешало бы закурить, но он не хочет вставать. Ему уютно лежать. Спокойно. Он вновь обрел свое «тайное место». Голос звучит приглушенно, но ровно. – Даже после смерти матери. Понимал, что мне придется заботиться об отце. Решил, что должен быть сильным. Ради него. Он впал в глубокую депрессию и начал пить еще больше. И после его смерти… тоже ни разу не плакал. Это, наверное, не правильно. Обычно все плачут. А я не мог. – Макс чувствует, как Женя бессознательно поглаживает его кончиками пальцев по руке. Приятно. Максу чертовски приятно от этого прикосновения. Оно совсем не похоже на женское, ищущее поддержки и защиты. Оно властное, заявляющее свои неоспоримые права на него и в то же время нежное. Полное самоотдачи и желания доставить удовольствие и одновременно с этим наполненное чисто мужского эгоизма. Гипнотизирующая и необъяснимая смесь, которую он никогда прежде не чувствовал. И пусть он теперь сто раз гей, это потрясающее ощущение и оно ему нравится. – Но после того раза с тобой… я впервые почувствовал себя слабее, чем кто-то… чем ты. Даже не слабее, а… бля, я не знаю, как описать хоть что-нибудь, что связано с тобой. У меня никого больше не осталось, а ты столько раз вытаскивал меня из дерьма…

– Если ты сделал это из-за того, чтобы…

– Я сделал ЭТО, потому что хотел. – Пресекая возможные размышления Жени на тему, которые порой доводят его до белого каления. – Ты можешь вспомнить хоть раз, когда бы я делал то, чего не хотел?

– Со мной постоянно. – Хмыкает Женя. – Во всяком случае, у меня очень часто складывается такое впечатление.

Макс несколько секунд молчит, но все-таки отвечает.

– Блин, хотел тебя, пиздец как, чуть с ума не сошел. Много думал, пытался как-то понять, что со мной происходит, а потом просто забил… Так что теперь одним извращенцем стало больше.

В его словах, как и всегда, столько искренности и прямоты, что Женя невольно улыбается и поворачивается к нему, прижимая еще ближе.

– Это не самая страшная метаморфоза. Живут же люди с этим как-то. Я вот живу. – Ладонь, поглаживая, проводит по бедру, и он слышит, как Макс тихо хмыкает. – Хочешь в душ?

– Можно, потом? У меня глаза слипаются.

Женя слышит, как Макс зевает и когда он поворачивается на бок, прижимаясь к нему, становится окончательно ясно, что сбегать на этот раз никто не собирается.

– Можно. – Утыкается он в его волосы, обнимая. Кажется, еще немного и Женя услышит звук будильника, а вместе с ним поймет, что этого ничего не было. – Только меня разбудишь.

– Обойдешься. – Хмыкает тот и Женя улыбается. – А то еще сожрешь меня в душе.

Макс ощущает, что прижат к Жене и его руку на своем животе, но отодвигаться не хочется. Даже шевелиться не хочется. Только спать и именно так. Какая-то последняя сонная мысль, которая приходит в голову, срывается с языка Макса.

– Жень…

– Ммм? – уже сонно в его затылок.

– Только чтоб я никаких гомосятских кликух типа «малыш» там и «сладенький» в свой адрес не слышал, лады?

Женя искренне улыбается. Сейчас, после того что между ними было и когда он продолжает к нему прижиматься, это звучит как слегка детское желание все равно оставить последнее слово за собой. Хорошо, Макс, не все сразу.

– У меня с тобой ассоциируется только одно нежное слово. – Негромко в его волосы произносит Женя, ощущая, как они щекочут нос. Макс выжидательно молчит. – Чудовище… – издевательски нежно произносит Женя и чуть прикусывает Максу шею сзади, тут же целуя. Тот спросонок слегка вздрагивает, пытаясь отстраниться, но Женина рука удерживает его на месте. Да и сопротивляться уже нет сил.

– Чего еще приятного услышишь от извращенца… – Сонно бубнит Макс себе под нос, снова зевая, но улыбается. Через несколько минут они оба уже крепко спят, несмотря на раннее время и не слыша настойчивого стука в их входную дверь соседей с одиннадцатого этажа, кухню которых они все-таки затопили.

Глава 20

I'll be your water bathing you clean

With the liquid piece

I'll be your ether you'll breathe me in

You won't release

I've seen you suffer, I've seen you cry the whole night through

So I'll be your water bathing you clean

With liquid blue

I'll be your father, I'll be your mother,

I'll be your lover, I'll be yours…^[13] Placebo – I'll Be Yours

Сигнал будильника раздается как всегда вовремя, знаменуя начало очередного рабочего дня. Сквозь этот звук Женя улавливает шум бьющихся об оконное стекло капель дождя, машинально тянется к тумбочке, чтобы отключить противный писк и поворачивает голову, натыкаясь на сонный взгляд Макса. Тот лежит на животе, занимая левую сторону кровати и запустив руки под подушку. Они несколько секунд изучающе смотрят друг другу в глаза. Отражение этого момента застывает в расширенных зрачках обоих. Утро на двоих. Их первое утро на двоих. На самом деле у них уже было много совместных утр, но ни одного, встреченного вдвоем в постели. Ночью все кажется проще и понятней. Мрак обладает мистической способностью прятать опасения и стыдливость. Позволяет потерять голову и совершить нечто необдуманное. Но утро, вступив в свои права, обнажает все то, что так уютно пряталось под пропитанной тайнами и секретами тьмой. Приносит с собой неловкость и нелепые фразы, больше похожие на оправдания. Женя не хочет их слышать. Он не хочет давать Максу время на то, чтобы придумать какую-нибудь такую фразу и нарушить нечто практически осязаемое, что еще успело задержаться в этой комнате. Успело задержаться в их постели, пока они обнаженные продолжают лежать под простынями, помнящими то, что было ночью.

– У тебя глаза цвета маренго. – Не громко и мягко произносит он вместо «доброго утра», медленно протягивая руку и касаясь костяшками пальцев небольших родинок на скуле Макса. Почти неощутимо. Как тогда, когда Максим спал на его плече в гостиной, но сейчас Женя может сделать это в открытую. Кожу Макса начинает приятно покалывать от этого прикосновения.

– А какой это цвет? – Так же негромко и слегка рассеянно спрашивает Макс. Он никогда особо не разбирался в оттенках и их странных названиях, но сейчас, уткнувшись щекой в подушку, ему почему-то нестерпимо хочется узнать какой же это цвет в понятии Жени.

– Вечернего моря. Серо-синего и почти черного ночью.

– Я ни разу не видел моря. – Признается Макс, подкладывая согнутую руку под голову. – Вживую, я имею в виду. Мы с Тохой хотели сделать мотопробег летом к морю, но… Теперь Тохи нет, и мотоциклов… и моря.

На короткую секунду Женя улавливает оттенок горечи в голосе Макса, и ему отчаянно хочется, чтобы тот улыбнулся. Ему.

– Можно будет поехать на машине, и я обязательно покажу тебе море. – Мягко улыбается он. – Если захочешь.

– Серьезно? – Скептически переспрашивает Макс, приподнимаясь на локте и непроизвольно улыбаясь в ответ. – Ты за рулем до самого моря? Уверен, что доедем?

– Обещаю. – Смеется Женя. – Ты же входишь в базовую комплектацию, так что думаю, справлюсь.

Вдруг выражение лица Макса меняется, и он вскакивает с кровати.

– Твою мать!

Женя не успевает среагировать, как Максим уже выскакивает из комнаты. Поднимается следом, и когда выходит в коридор, застает его на пороге кухни. Он абсолютно забыл о вчерашнем потопе.

– У нас тут свое море, блин. – Приседая и приподнимая край насквозь пропитавшейся водой ковровой дорожки, под которой разбух ламинат, замечает Макс. – Я фонарею, и чо теперь делать?

– Ремонт? – Со вздохом делает предположение Женя и заходит на кухню, замечая, как под тяжестью его шагов между стыков ламината проступает вода. – И, похоже, не только нам, но и соседям снизу.

– Зашибись. Так, ладно. – Макс сворачивает дорожку, которая при этом издает чвакающие звуки и весит не меньше тонны. – Пока в ванну засуну, вечером будем разбираться.

Женя поднимает с пола их разбросанную и не успевшую за ночь высохнуть одежду и идет за Максом, оставляющим за собой мокрый след, капающей с дорожки воды. Открывает ему дверь в ванную и, засунув одежду в стиральную машину, включает душ, пока Макс, матерясь, утрамбовывает дорожку сбоку, чтобы та не съезжала, но безрезультатно. Женя секунду наблюдает за этой провокационной позой обнаженного Максима и не в состоянии пересилить себя, подходит ближе. Кладет ладони на его узкие бедра, чуть сжимая кожу и поглаживая большими пальцами. Идеальный обхват. Да.

– Жень, вот сейчас прямо пиздец, как в тему. – Рассеянно.

– Не вижу, чтобы ты сопротивлялся.

– Уйди, пративный. Так? – Стебно произносит Макс. Наконец, удается зафиксировать дорожку, прислонив ее к углу, и он выпрямляется. Женя проводит кончиком языка по его шее сзади, от основания до линии волос, ощущая выступившие на коже Максима мурашки и наслаждаясь внезапной вседозволенностью.

– Мне нравится, продолжай. – Тихо смеется он возле его уха. Кончики пальцев мягко поглаживают чувствительную кожу уже внизу живота Макса. – Мне же нужно соответствовать своему статусу извращенца.

Максим хмыкает и, перехватив его руку, делает шаг в ванну, утягивая за собой Женю. Прижимает его к холодной кафельной стене и трется кончиком носа по шее, соприкасаясь бедрами. Слегка задевает губами. Не целует, просто вдыхает запах кожи, свою дозу адреналина.

– У меня жуткая новость, – насмешливо, – с тобой живет еще один.

Немного повернув голову, Женя застывает в сантиметре от его лица, следя за реакцией, но Макс не отворачивается, только сглатывает и машинально облизывает губы, приоткрывая их. Женя подается вперед и их дыхание смешивается, когда губы касаются друг друга. Целовать. Чуть подталкивает Макса, пока не чувствует льющуюся из душа на их головы воду. Упирается одной рукой в стену позади него, другой рукой то сминает его ягодицу, то проводит по расселине между ними, пока тот отвечает на поцелуй под теплыми струями, стекающими по обнаженной коже. Касаться. Вдруг чувствует, как рука Макса соскальзывает по телу вниз и уверенно проводит по паху. Непроизвольно мычит в его губы, ощущая, как Максим довольно улыбается сквозь поцелуй, и его поглаживания становятся более провокационными. В них даже намека на сомнения нет, Макс точно знает, чего хочет добиться. Лучшего утра быть просто не может. Женя позволяет Максу делать, что тот хочет, не перехватывая инициативу и чувствуя, как усиливается его эрекция с каждым влажно-скользящим прикосновением. Дыхание начинает сбиваться.