Текст книги "Закрой глаза (СИ)"

Автор книги: Ксения Кононова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

«…вся ответственность будет лежать на тебе… Если справишься, мы объединим их в сеть, и я сделаю тебя своим полноправным партнером…»

Если справишься… Да, отец обязательно помог бы решить все проблемы, но этот вариант для Евгения самый болезненный – не оправдать доверие. Женя отчаянно пытается найти выход, взывая к своему привычному состоянию тотальной собранности и самообладания, но пока все выглядит хуже не придумаешь.

Подобно капитану тонущего судна, он собирает весь персонал, объявляя о том, что по техническим причинам их работа приостановлена на месяц. Замечая растерянные и обеспокоенные лица со всей уверенностью, на которую только способен, заверяет, что все в порядке и это временное явление до тех пор, пока они не устранят причину, по которой на них наложили подобные санкции. Но и сам Женя, и его коллектив прекрасно улавливают это медленное погружение ко дну. Его уже сложно не уловить. Это становится очевидным, когда на столе Жени на протяжении последующих нескольких дней начинают появляться заявления об уходе. И пусть среди них нет имен тех, кто с ним с первого дня работы заведения, это все равно не прибавляет уверенности в себе. Зато сильнее действует на нервную систему. Жене негде взять поддержки и помощи, чтобы попытаться справиться с ситуацией самостоятельно. Будто в насмешку над этими подтачивающими сознание мыслями, спустя неделю после закрытия ресторана в его кабинете раздается телефонный звонок.

– Доброго дня, Евгений Александрович. – Женя не сомневается в цели звонка господина Савлева, голос которого сейчас раздается из телефонной трубки. То, как он произносит его имя – фамильярно и с насмешкой – приводит Евгения в ярость. Раздражение быстро распространяется по каждой клеточке и мысли. – Слышал, дела с рестораном совсем плохи стали? Ай-ай-ай, как жаль, что ты, Евгений Александрович, такой упрямый и недальновидный. Но Бог любит троицу, поэтому делаю свое предложение в последний раз. Продашь половину ресторана и забудешь обо всех своих проблемах.

– Вы, очевидно, не поняли из наших предыдущих встреч и разговоров, – ледяным тоном цедит сквозь зубы Женя, – ресторан не продается. Это окончательное решение. Можете больше не утруждать себя звонками и визитами.

– Дело твое. Ты очень рискуешь, Евгений Александрович, но я согласен списать все на молодость и неопытность. Даю еще неделю на обдумывание. Ты же понимаешь, что это твой последний шанс? Если ты откажешься, я подожду еще немного и куплю его уже за гроши после полного, а не временного закрытия. В этой ситуации я только выиграю, в отличие от тебя.

В трубке раздаются короткие гудки, и Женя титаническим усилием воли берет себя в руки. Черт! Резко отталкивается от стола, отъезжая в кресле и поднимается на ноги. Подходит к окну. Напряженно думает, спрятав руки в карманах брюк. Если не принять предложение и спонсорство Савлева, они однозначно станут банкротами и окажутся в такой яме, выбраться из которой самостоятельно им уже будет не под силу. Согласиться? Женя непроизвольно сжимает кулаки. Ну уж нет. Он ему этого не подарит. Он столько времени боролся за свое дело не для того, чтобы, в конце концов, все-таки сдаться и наблюдать за самодовольной и торжествующей улыбкой этого «мясного короля». Не сметь себя жалеть. Никогда не сметь себя жалеть и опускать руки. Что бы ни случилось. Эти жизненные принципы Евгения все слабее и слабее с каждым днем, пока он отчаянно пытается найти выход.

Женя непроизвольно качает головой, прикрывая глаза и почему-то вспоминая фразу, которую его отец когда-то сказал Максу:

«Самостоятельность – крайне похвальное качество, молодой человек, но не тогда, когда она ровным счетом не дает никаких результатов».

Женя опирается локтем об оконный откос и утыкается лбом в сжатый кулак. Самостоятельно он не справится, это уже очевидно. Завтра же Евгений оформит все необходимые документы и возьмет ссуду под залог ресторана – последний шанс выкарабкаться и перекрыть месяц простоя. Он слишком много сил в это все вложил, чтобы так легко признать свою несостоятельность.

Но Савлев вряд ли успокоится и точно не даст ему возможность встать обратно на ноги. Рано или поздно Женя проиграет это противостояние. В каком-нибудь темном переулке, подъезде, лесопосадке или кювете, когда Савлеву надоест эта затянувшаяся прелюдия. Без сомнения, тот полностью уверен в том, что Женя либо добровольно продаст ему часть ресторана сейчас, либо он купит его целиком, когда «Керкинитида» уйдет с молотка. Евгений чувствует, как в нем кипит ярость. Нет выхода? Вступить в открытую войну, используя его же методы? Можно было бы натравить санэпидемстанцию и на него, но в таком случае, это никогда не закончится, а сам Евгений мало что от этого выиграет. Да и очевидно, что у того там везде все схвачено и есть свои люди.

Женя еще несколько минут сосредоточенно думает. Зачем ему нужны были бы все эти связи, если бы в его бизнесе все было чисто? Какая-то мысль очень быстро начинает формироваться в сознании. Он чуть сужает глаза. Естественный отбор. Выживает сильнейший. Савлев захотел войну? Он ее получит. До этого дня Женя лишь успевал отбиваться и обороняться, но теперь, когда его терпение и силы на исходе, а угрозы становятся все прямолинейнее, придется «показать зубы» самому. Евгений уверен, что у господина Савлева хватает собственных слабых мест, вопрос только в том, как и с помощью кого их найти. Еще не ясно, кто здесь рискует на самом деле. Женя отступаться так просто не намерен.

Он садится за стол и заходит в интернет, ища необходимую ему информацию с номером телефона. Набирает необходимую комбинацию цифр и спустя несколько долгих гудков на том конце раздается женский голос:

– Приемная прокурора Рокитского Владимира Васильевича.

***

Табличка на дверях ресторана «Извините, мы временно закрыты по техническим причинам», на которую Евгений натыкается глазами всякий раз, когда приходит на работу, все сильнее действует на нервы. Уже неделю в его заведении работает бригада по дезинфекции производственных помещений и подготовке этих самых помещений для проверки СЭС. Даже если Женя питает некие сомнения по поводу реального наличия кишечной палочки в его ресторане, деваться ему некуда. Весь персонал, включая и самого Женю повторно прошел медкомиссию и ни у кого не было выявлено каких бы то ни было проблем.

Запоздалая весна, наконец, запыхавшись ворвалась в город. Растрепанная и взбудораженная, часто дыша теплом, поспешно стала одевать каштаны в зелень. Май. Женя и не заметил, как буквально за несколько дней все вокруг начало на глазах меняться. За всеми его проблемами, ему было не до этого. Оформление ссуды не заняло много времени, теперь осталось восстановить работу ресторана, чтобы погашать еще и кредит, помимо стандартных расходов. Его встреча с прокурором дала надежду на то, что у Жени будет такая возможность – восстановиться. Они с ним часто пересекались, когда Женя работал управляющим в ресторане отца, но Евгений ни разу не думал, что в жизни возникнут такие ситуации, когда придется просить его о помощи. Внимательно выслушав всю сложившуюся ситуацию, Владимир Васильевич ничего конкретного ему не сказал, но и в этой самой помощи сыну друга и бывшего одноклассника не отказал, пообещав присмотреться к господину Савлеву. Евгению только остается ждать дальнейшего развития событий.

Женя вновь с головой уходит в работу, как и всегда на протяжении последних месяцев его жизни, стоит ему переступить порог своего заведения. Посреди рабочего дня дверь в кабинет распахивается без стука и, ожидая застать на пороге господина Савлева, который разве что еще только не как на работу сюда ходит, Женя поднимает взгляд. Лучше бы это был Савлев.

– А почему я узнаю, что ты закрыт из таблички на входной двери? – Спокойно. Выжидательно. Строго. Отец.

– Это временное явление. – Во всяком случае, Женя очень на это надеется, непроизвольно внутренне морщась от предстоящего диалога и неожиданности, вызванной внезапным визитом.

– Насколько временное? – Уточняет отец, проходя внутрь и прикрывая за собой дверь. – Я так полагаю, что сообщать мне ты об этом явлении не собирался?

Вот сейчас рассказать все, получить по шее и стать не оправдавшим надежды разочарованием.

– Да не о чем особенно сообщать. Все в порядке, через неделю откроемся. Санэпидемстанция решила, что мне стоит… – Женя наблюдает, как отец открывает кожаный портфель и извлекает из него какие-то папки с бумагами, – … устранить некоторые технологические погрешности… – отец сосредоточено перебирает пальцами документы, вытягивая их из папки и кладя на стол перед Женей, – …что ты делаешь? – Рассеянно произносит Евгений, наконец.

– Читай. – Кивает тот. Женя недоуменно переводит взгляд на бумаги, ожидая чего угодно, и вряд ли оно будет для него приятным. – Читай-читай… – Отец усаживается напротив него, расстегивая пуговицы на темно-сером пиджаке и положив ногу на ногу, непроизвольно постукивает подушечками пальцев по столу.

Женя опускает глаза в бумаги и пробегает по ним взглядом, пока вдруг не натыкается на строчку:

«Сеть ресторанов «Элит», в которую входят ресторан французской кухни «Наполеон», итальянский ресторан «Примавера» и ресторан греческой и средиземноморской кухни «Керкинитида»…»

– Что это? – Непонимающе интересуется Женя, не отрываясь от бумаг.

– «Это» означает, что теперь я должен буду знать о таких явлениях в первую очередь не как твой отец, а как твой партнер по бизнесу.

Женя вскидывает глаза на отца.

– Но если ты говоришь, что все под контролем, значит, я спокоен. – Как ни в чем не бывало добавляет тот. – Ручка есть?

– Есть. – Кивает Женя.

– Отлично. Подпиши здесь… – отец склоняется над бумагами, – … и здесь… и еще вот здесь. – Показывает он на пустые места для подписей. – Как только ты это сделаешь, документы вступят в свою юридическую силу, и мы станем владельцами сети ресторанов «Элит», каждый из которых индивидуален и имеет собственный характер, включая тот, который ты поднял на ноги от и до самостоятельно.

Евгений несколько секунд вертит ручку, мысленно взвешивая, стоит ли признаваться отцу во всех своих проблемах или просто воспользоваться его неожиданным предложением, которое автоматически решит все эти проблемы. Отец все-таки посчитал, что Женя справился?

– Да, смутное время сейчас для малого бизнеса. Все такие нервные. У всех проблемы… – Как бы между прочим произносит отец со вздохом, чтобы заполнить тишину в ожидании, пока все подписи будут поставлены. – Слышал, на днях не повезло одному такому бизнесмену. Просто остановили машину, попросили показать документы, а у того нервы не выдержали. – Женя чуть сужает глаза, пытаясь вникнуть в суть данного монолога. Он достаточно хорошо знает отца, чтобы уловить, что это не просто обмен последними сплетнями. – Оказал сопротивление, забрали до выяснения обстоятельств, а при обыске машины неожиданно обнаружили не оприходованные накладные. Двойная бухгалтерия, уклонение от налогов… весь букет, в общем. Вот так на ровном месте. Как же его фамилия… – Задумчиво. – Подписал? – Вдруг вспоминает он, поворачиваясь к Жене.

– И как его фамилия? – Проигнорировав вопрос, уточняет Евгений. У отца отличная память, он прекрасно это знает, как и то, чью фамилию сейчас услышит.

– Кажется… некий Савлев. Не слышал о таком? У меня вчера Владимир Васильевич обедал, как и всегда по пятницам, рассказал такую жуткую историю. Кстати, интересовался как у тебя дела и передавал привет.

Женя чуть улыбается, хмыкая и непроизвольно качая головой.

– И давно ты узнал?

– Эти бумаги были готовы еще с начала года, – с легким укором, – тебе стоило только прийти ко мне. Даже если бы ты не справился сам и все-таки обратился за помощью, ты все равно остался бы самым ценным из всех моих капиталовложений и полностью себя оправдавшим. Но я рад, что мне пришлось долго ждать, и так и не дождаться. – Серьезно произносит тот и для Жени с этими словами вряд ли сможет сравниться что-либо еще по значимости.

Евгений делает глубокий вдох и, наконец, подписывает документы, лежащие перед ним. Партнеры.

***

– А этот?

Макс оборачивается, отвлекаясь от размешивания сахара в чашке и бросая взгляд на монитор Пашкиного ноутбука.

– У этого ходовая часть слабая, рама не фонтан. – Чуть морщится он. – Тебе нравится заниматься этим мазохизмом, да? Отец же все равно не купит.

– А я на будущее. – Как-то плотоядно улыбается Пашка, уставившись в монитор. – О! А у этого ходовая часть очень даже впечатляющая! Согласен?

Она вновь разворачивает ноутбук к нему и Макс натыкается взглядом на очередное изображение, демонстрируемое ему Кристиной. Язвительно сужает глаза и качает головой.

– Пружинно-гидравлических амортизаторов не видно, передняя вилка явно малогабаритная. Уже не говоря, о маятниковой подвеске. – Добавляет он.

– По-моему, ты придираешься. – Наиграно-задумчиво произносит Пашка, рассматривая фото во весь экран. – Маятниковые подвески у всех мотоциклов абсолютно одинаковые и по устройству, и по работе. Отличаются только разве что конструктивными особенностями отдельных… эмм… деталей. – Уже в открытую дразнится она. – Зато рама, рама-то какая! Да?

Максим ставит две чашки на кухонный стол и усаживается рядом с Пашкой. Наводя мышкой на крестик в верхнем правом углу экрана, закрывает изображение какого-то качка в обтягивающих плавках, открытого поверх сайта с мотоциклами.

– Все, Пашина? Постебалась уже? – Едко. Наблюдая, как Пашка давится от смеха, пытаясь замаскировать свой приступ за глотком из чашки.

– Я ж любя. Проверка связи. На всякий случай. – Хмыкает она. – Вдруг у тебя это прошло уже, как простудифилис.

Макс непроизвольно прокашливается. Он ползимы провалялся с жутким бронхитом и до сих пор время от времени кашляет. А вот с другим «заболеванием» все обстоит несколько хуже. Оно не только не лечится со временем, оно прогрессирует. Особенно, когда раз в несколько дней он стабильно имеет телефонные беседы с человеком, не дающим ему забыть о вирусе со штаммом «Женя». Его матерью.

Макс улавливает, как Кристина тянется за его пачкой на столе и вытягивает сигарету.

– Так, Пашина, я не понял, ты ко мне покурить пришла?

– А чего еще от тебя добьешься? – Смеется она, пряча сигарету за спиной, чтобы Макс не успел выхватить. – Ладно, проверяй давай. – Она достает клочок бумаги и начинает перечислять пункты. – Стать членом мотоциклетной Федерации…

– Стал…

– Поздравляю, – серьезно произносит она, – стать членом – это серьезный шаг в жизни каждого мужчины.

– Я дождусь, пока ты купишь себе мотоцикл, приду ночью, покрашу его в розовый цвет и обклею стразами. – Мстительно улыбаясь и не глядя на Пашку.

– Извращенец.

– Угу… – сортируя бумаги на столе и продолжая мстительно улыбаться.

– Справка из медицинского диспансера, медицинская страховка, заявление, подтверждение уплаты взноса на членство, подтверждение уплаты лицензии…

– Все есть. – Вздыхает Макс. – Осталось в понедельник съездить в центральный офис и у меня будет лицензия гонщика, чтобы получить допуск к чемпионату.

– А послезавтра уже сбор, не забыл? – Пашка щелкает зажигалкой и подкуривает сигарету.

Макс не забыл, учитывая, что этого дня он ждал всю зиму, как манны небесной. Наконец-то возобновятся тренировки, теперь уже непосредственно перед чемпионатом, который назначен на шестнадцатое и семнадцатое июля. У него есть еще два месяца, чтобы отточить все навыки и подготовиться к этому событию. Макс ужасно нервничает и вместе с тем, с нетерпением ждет этого дня, чтобы принять участие в гонке среди аматоров.

Они с Пашкой еще около часа сидят на кухне и когда за окном начинают сгущаться сумерки, она собирается домой, готовиться к сессии. По официальным данным, этот день она провела в библиотеке, а не у Максима. Он закрывает за ней входную дверь и хмыкает. Она все еще не до конца свыклась с тем, что у него сейчас не совсем складывается с девушками, правда, после последней неудачной попытки осенью, больше не предпринимала никаких новых попыток его соблазнить.

Макс возвращается на кухню и, открыв форточку, подкуривает сигарету. У него по большому счету ни с кем не складывается сейчас. Он и не пытается. Правда, справедливости ради, стоит признать, что о «маятниковых подвесках» он думает все-таки чаще, чем о «развал-схождении». Максим делает вдох. Это была еще одна самая долгая и холодная зима в его жизни и единственное, что по каким-то не до конца понятным причинам «согревало» – ночные звонки и чтения «мамы Анастасии». Именно так она значится в списке контактов его телефона. Она даже позвонила в час ночи с седьмого на восьмое декабря, чтобы поздравить его с днем рождения. Ничего сложного в запоминании этой даты по ее словам не было, учитывая, что у Жени день рождения 12.08, а у Макса 08.12. Другие члены семьи от поздравлений воздержались. Максим удивился бы больше, если бы было иначе.

Он несколько раз – несколько десятков раз, если быть до конца откровенным – собирался с мыслями, чтобы наплевав на все, позвонить самому и сказать, что невыносимо соскучился. Услышать уверенные и спокойные интонации негромкого и мягкого голоса. Просто поговорить. Узнать, как дела. Может быть извиниться… Максим непроизвольно качает головой. Но, бля, как же трудно это оказалось сделать. И это ведь ничего уже не изменит. Они привыкли друг без друга за это время. Наверное.

Макс вздрагивает, отвлекаясь на звонок своего мобильного телефона. Берет его с кухонного стола, непроизвольно поглаживая заднюю панель пальцами. Там до сих пор есть шероховатая царапина, оставленная когда-то Женей. Такая же как и внутри Макса. На память. На мигающем дисплее высвечивается «мама Анастасия».

***

– Она плачет? – Женя снимает обувь в прихожей родительской квартиры, но на миг замирает, слыша приглушенные всхлипы.

– Десять минут назад смеялась. – Отмахивается отец. – Творческий процесс. – Философски пожимает плечами.

– Мама начала новую книгу? – Удивленно переспрашивает Евгений. – Творческий кризис закончился?

– Обычно, я об этом узнаю от тебя, а не наоборот. – Замечает тот. – Ты не знал?

Женя отрицательно качает головой, улавливая обрывки фраз.

– И давно мама сама с собой разговаривает? – Он явно многое пропустил, пока жил своей работой.

– Она по телефону говорит. – Хмыкает отец. – Так что пока еще рано бить тревогу.

Евгений хмыкает и качает головой. Такое историческое событие, как основание семейной сети ресторанов, не могло пройти бесследно без традиционного неофициального ужина дома. Официальная часть будет после того, как санэпидемстанция даст разрешение на открытие «Керкинитиды» и именно там отец планирует устроить празднество, чтобы привлечь интерес прессы и само собой, новых посетителей. А в понедельник Женя обязался съездить в банк и закрыть счет с той ссудой, которую взял. По словам отца, они справятся своими силами. После того периода агонии, который пережил Женя, это кажется одним из маминых фэнтезийных сюжетов. Он подходит к двери кабинета и негромко постучав, заглядывает внутрь. Мама увлеченно считывает вслух что-то с монитора кому-то в мобильный телефон. Редактору?

– Нет? Думаешь лучше это слово заменить? А как бы он тогда ответил? Ну нет. – Смеется она.

Женя замирает на пороге, приваливаясь к дверному косяку и ожидая, пока его заметят. Этого не происходит еще около минуты, пока она не заканчивает говорить. Отложив телефон, бросает взгляд на дверь и улыбается.

– Здравствуй, Женечка. Как дела?

Женя подходит ближе и целует мать.

– Все хорошо. С кем разговаривала?

– С Максимом. – Рассеянно. Пальцы быстро и ритмично бьют по клавиатуре. – Извини, милый, мне нужно записать, пока мысль не убежала.

Крохотная едва уловимая пульсация в области сердца и секундная цепная реакция по всем венам.

– Каким… Максимом? – Уточняет Евгений.

– Женя, ты иногда такой рассеянный бываешь. С твоим другом Максимом. Я начала новую книгу, еще осенью. Здесь некое переплетение реальности и фэнтези. Не совсем обычное. Большая часть уже готова. Редактор в восторге от главного героя.

Отлично. И теперь мы уже звоним не ему, а Максу, а сам Женя даже не в курсе, что они общаются все это время.

– Кстати, было бы неплохо, если бы ты снова привез его к нам в гости. Как думаешь? Я несколько раз уже приглашала, но он постоянно… «соскакивает с темы». Очаровательное словосочетание, правда? – Улыбается она, бросая на него быстрый взгляд.

– Да, мам. Очаровательное.

По каким-то только ему понятным мазохистским причинам, мозг Жени самопроизвольно блокируется на этой информации и на протяжении всего вечера он, как ни старается, не может переключить мысли в другое русло. Из всех щелей сознания, памяти и воображения лезут навязчивые картинки. Будто кто-то подобрал верный пароль к секретным файлам, и они все в одно мгновение оказались в открытом доступе.

Женя возвращается домой, впервые за долгое время вновь чувствуя пустоту своей квартиры. Макс общается с его матерью, но так ни разу и не дал о себе знать за все это время. Женя привык к длительным разрывам, когда еще какое-то время по инерции продолжаются звонки и сообщения. Случайные встречи. Общие знакомые. С Максом же все по-другому. С ним вообще все было совершено по-другому. Наверное, именно поэтому Женя до сих пор не может выбросить это из головы. Он смотрит на часы – еще не слишком поздно, можно было бы поехать к Олегу. Но эта мысль так и остается на уровне зачаточной, пока он принимает душ и забирается в собственную постель.

«… «соскакивает с темы». Очаровательное словосочетание, правда?»

Да. Именно их Жене, оказывается, и не хватает. Тех самых специй, горьковато-пряных. Он по привычке обнимает одеяло и, подгребая его под себя, закрывает глаза. Ему снятся россыпи родинок на светлой коже, насмешливый тон голоса, стебные улыбки, судорожные вдохи и стоны, рассеянный и беззащитный взгляд почти черных глаз… Цвета маренго. Весеннее обострение? Клиническое?

Рабочий понедельник для Жени проходит в том же режиме, что и обычно, но он физически ощущает, насколько легче ему стало дышать. Необходимо подготовить документы вместе с бухгалтерией для полной отчетности отцу. После обеда он едет в банк, чтобы решить вопрос со ссудой. Эта процедура занимает около часа и когда он выходит из здания, на его наручных часах уже начало пятого. В кармане брюк звонит телефон, и Женя успевает вытащить его за миг до того, как слышит знакомый голос за спиной.

– Да, освободился. Не, Колич, фонарь. Сегодня уже не получится, давай завтра…

Женя оборачивается раньше, чем его мозг дает эту команду телу, натыкаясь взглядом на Макса в паре метров от него у входа рядом с банком. Большой палец самопроизвольно нажимает на кнопку сброса вызова, и телефон оказывается снова в кармане. Максим выбрасывает окурок в урну, тоже оборачивается, секунда и они встречаются взглядами. Маленькие солнечные зайчики отражаются от стеклянных витрин, рассыпаясь осколками света на асфальт у их ног. Отсветами попадают на лицо, заставляя сужаться и расширяться зрачки. Макс чувствует, как оглушительно несется кровь по венам с каждым новым ударом сердца, пока взгляд непроизвольно успевает скользнуть по серой приталенной рубашке, массивным наручным часам на запястье, кожаному ремню, узким черным брюкам.

– Привет. Как дела? – Делает он несколько шагов навстречу, протягивая руку.

– Привет. Нормально. – Кивает Женя. – У тебя?

Рукопожатие не откладывается в сознании. Первый диалог за долгие месяцы молчания кажется неестественным и шаблонным. Макс помнит эту интонацию – спокойное равнодушие. Когда-то он стал свидетелем практически таких же реплик, адресованных тогда Жениному бывшему. Можно ответить очередной стандартной заготовкой и снова разойтись, но Макс вдруг испытывает отчаянное желание диалога. Не пары вежливых фраз, потому что деваться некуда, а живого диалога. С Женей. У него столько всего накопилось, он столько всего хотел бы рассказать, он так… соскучился…

– Все хорошо. – Ответ срывается сам собой. – У меня первые гонки через два месяца. – Тут же добавляет Макс, не давая Жене сказать что-то вроде его излюбленного «отлично», «удачи» или «пока». – Сегодня вот получил лицензию гонщика. Буду участвовать в Чемпионате.

– Волнуешься?

– Пиздец как. – Рассеянно и немного нервно улыбается Максим.

– Уверен, у тебя все получится. – Серьезно произносит Женя. – У тебя всегда все получается, если ты этого хочешь. – Добавляет он.

Фразы, которые Макс мог бы предсказать с профессионализмом оракула, но сейчас даже они падают чем-то живительным на иссушенную душу. Встречи подобные этой заканчиваются именно такими фразами, после которых произносят что-то вроде «рад был видеть» или «созвонимся как-нибудь», но Максим понимает, если они будут сказаны сейчас, других встреч может уже не быть. И если у него есть клиническая способность совершать ошибки, пусть еще одной будет именно эта – не разойтись сейчас просто так.

– У тебя есть время? – Вдруг спрашивает он. – Может, кофе?

– Кофе? – Чуть удивленно уточняет Женя, но, не дожидаясь ответа Макса, на долю секунды сужает глаза и слегка кивает. – С удовольствием.

Они заходят в ближайшее кафе и усаживаются за свободный столик в углу. Пока ждут свой заказ – чашка кофе и чашка чая – несколько секунд молчат. Но это молчание не от того, что нечего сказать друг другу, оно сродни тому, когда в голове проносится миллиард мыслей, и ты не знаешь с какой начать и о чем первом спросить.

– Как дела в ресторане? – Интересуется Макс, немного нервно вертя зажигалку в руке и время от времени чуть постукивая ею по столу.

– Мы закрыты пока. Небольшие сложности. Но через неделю планируем открыться, если все будет в порядке.

– Что-то серьезное?

– Долгая история. – Хмыкает Женя. – Кое-кому мой ресторан понравился настолько, что он захотел его выкупить. Я не согласился, чем нажил себе крупные неприятности в лице санэпидемстанции и не только. Как успехи на треке?

– Меня взяли в команду. Так что я теперь там почти что прописался. Это оказалось совсем не то, что гонять по улицам. Хотя, я уже почти спокойно реагирую на машины и даже несколько раз ездил на работу на байке.

Они на несколько секунд встречаются взглядами и кожу Макса начинают покалывать сотни электрических разрядов. Губы, стоны, горячее дыхание, улыбки, прикосновения, разговоры… В один момент это все так ярко встает перед глазами, учащает пульс, дышать становится труднее… Возле их столика появляется официантка и Максим слегка встряхивается. Благодарно кивает и поспешно делает глоток из чашки.

Они еще какое-то время говорят на общие темы, абсолютно ничем не интересные и не важные. Потом переходят на новую книгу матери Жени. Когда вновь повисает пауза, Женя вдруг интересуется:

– Как Кристина? – Он ненавидит себя за этот вопрос сейчас, но интонация голоса никак не выдает его внутреннего состояния, а лицо по-прежнему лишено эмоций.

– Нормально. Мы не часто видимся.

– Понятно. – Евгений делает глоток из маленькой белой чашки.

– У нас ничего нет. – Качает головой Макс. – И ни разу не было. – Зачем-то добавляет.

– Не сложилось? – Теперь он ненавидит себя вдвойне.

Макс напряженно молчит несколько секунд. Вероятнее всего, они сейчас вновь разойдутся и другого повода, другой возможности у него уже не будет. Ему нужно это сказать. Ошибкой сейчас будет не сделать этого. Макс, как и прежде, остается верен себе. Работать на опережение мысли – сначала говорить и делать, а думать… Думать он будет потом.

– Знаешь, – короткая пауза, Макс непроизвольно сглатывает, но не дает себе задуматься, – девушки не очень любят строить отношения с парнем, у которого на них не стоит, и который еще при этом… любит совершенно другого человека. Особенно, если этот другой человек… тоже мужчина.

Чашка кофе застывает в руках, лишь краешком задевая губы. Женя несколько секунд смотрит на Макса, пытаясь осмыслить услышанное от него, и чувствуя, как бьется пульс в висках.

– И что этот человек? – Наконец, произносит он, чувствуя, как пальцы неосознанно плотнее смыкаются на тоненькой ручке из белого фарфора, но голос звучит спокойно и прохладно. – Он знает об этом?

Макса начинает бить чуть нервная дрожь, будто от холода, только согреться не получается. Он зачем-то достает смятую пачку из кармана, вытаскивает сигарету, зажимает губами, потом вспоминает, что здесь курить нельзя и рассеянно переминает ее фильтр меж пальцами.

– Уже да.

Условная ситуация, условие в которой вдруг стало полностью реальным. Не об этом ли Женя столько думал? Макс не собирается больше ничего добавлять. Больше ничего и не нужно добавлять по большому счету. Евгений вдруг со всей отчетливостью замечает мелкие родинки на скуле, приоткрытые губы, нервные жесты… Память переплетается с воображением и самопроизвольно ведет его дальше – запрокинутая голова, шумное дыхание, насмешливые улыбки и взгляды, запах горячего влажного тела после сумасшедшего желания, когда Макс был только его… Он до сих пор не забыл этого, ни одной детали. Максим до сих пор ему небезразличен. Гордость? Переступить через себя? Дать шанс? Ему? Себе? Им? Миллион вопросов и решение, которое нужно принять сейчас. Стоит ли все начинать сначала?

Женя думает всего несколько секунд. Настолько коротких и долгих одновременно, что напряжение обоих достигает последних пределов. Затем, так ничего и не ответив, достает бумажник и, оставив деньги на столике, молча поднимается. Макс не смотрит на него. Его взгляд врос в поверхность стола, а сердце гулко и растерянно бьется о грудную клетку, оглушенное адреналиновым всплеском. Совсем как когда-то. И это ощущение сейчас кажется абсолютно не таким, какое он получал и получает от своего мотоцикла. Оно совершенно другое. Сильнее. Но человек, который, оказалось, является источником всего того, чего Максу так болезненно не хватает, просто встает и уходит. Прямо сейчас. Окончательно. Вдруг он чувствует ладонь Жени на своем локте и слышит всего одно негромкое слово, произнесенное уверенным и спокойным голосом:

– Пошли.

Глава 31

Forgive me now cause I have been unfaithful

Don’t ask me why cause I don’t know.

So many times I’ve tried, but was unable –

This heart belongs to you alone.

Now I’m in our secret place

Alone in your embrace

Where all my wrongs have been erased

You have forgiven all the promises and lies,

All the times I compromise,

All the times you were denied

You have forgiven…^[28] Skillet – Forgiven

Макс бессознательным движением, будто в тумане, сгребает пачку сигарет со стола, и спустя секунду судорожно сглотнув толи от облегчения, толи от неопределенности поднимается со стула. Они выходят из кафе молча. Весенний воздух, заполненный ароматом цветущих каштанов, отравляюще проникает в легкие. Связывает их своей внезапно остро раздражающей сладостью. Громкие звуки мегаполиса становятся приглушенными. Кожа – слишком чувствительной, будто весь организм разом стал слишком восприимчив ко всем внешним раздражителям. Так и должно быть. Это правильно. Не проронив ни слова садятся в Женину машину. Макс захлопывает дверцу, непроизвольно вдыхая запах салона, пропитавшегося нотками Жениной туалетной воды. В кровь попадает доза. Искра. Моментальное зажигание.