Текст книги "Туманная радуга. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Ксения Бугрим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 38 страниц)

– Думаешь, он все-таки подобрал кота под балконом, а потом куда-то его унес?

– Уверен, – кивнул Витя.

– Ты рассказал кому-нибудь из взрослых о том, что видел?

– Нет. Я не хотел расстраивать бабушку с дедушкой. Не хотел, чтобы они знали, какое чудовище их старший внук на самом деле. Никто до сих пор не знает. Никто, кроме нас с Костиком. Теперь нас трое.

– Бабушка с дедушкой… – У Вероники ком застрял в горле. – Они… С ними все в порядке?

– Их не стало спустя несколько лет. Потом родители увезли меня в Корею, и я постарался обо всем забыть. Надолго меня не хватило, и теперь я хочу превратить жизнь Костика в ад. – Он вдруг улыбнулся, и в этот момент в его глазах плясал сам Дьявол. – А знаешь, что самое поразительное? Мой братец полностью отдает себе отчет в своих действиях, как бы странно это ни казалось. Любая экспертиза в случае чего признает его вменяемым.

Вероника сказала, что ей нужно в ванную, и быстро убежала. Закрыв за собой дверь и включив воду, она дала волю слезам, которые сдерживала до этого момента. Ей было до боли в груди жалко несчастных стариков, ни в чем не повинного кота и своего друга. Это история была самой ужасной из всех, что ей доводилось слышать. В тот момент она осознала, что была бы совершенно не против, если бы жизнь Селоустьева превратилась в сущий кошмар.

Она вернулась обратно на кухню.

– Прости, что рассказал тебе все это, – сказал Витя. – Мне пришлось. Иначе ты бы не поняла, насколько я его ненавижу. Раньше я мечтал, чтобы он сдох, но когда я повзрослел, то понял, что это было глупо. Теперь я хочу, чтобы он жил как можно дольше и на протяжении всей жизни лишался того, что ему дорого. Я хочу, чтобы он смотрел, как все, что он любит, утекает сквозь его пальцы, как песок. Чтобы, пытаясь собрать все по крупицам, он медленно сходил с ума.

Вероника серьезно посмотрела на друга и произнесла:

– Если я могу чем-то в этом помочь, дай мне знать. И я совершенно не против, если я уже каким-то образом тебе помогла. Ты мой друг, и я на твоей стороне. Он ужасный человек и заслуживает такого же горя, какое причинил другим людям.

– Я рад, что ты на моей стороне, но не все так просто. Я сказал ему, что мы с тобой спим вместе. И мне не было стыдно. Более того: окажись я сейчас напротив него еще раз, я бы сказал то же самое. Ты должна понимать, что я весьма хреновый друг.

– Если это сделало ему больно, то твои действия оправданы.

– Ты сейчас серьезно? Я ужасно поступил с тобой. Это даже хуже, чем поступок Ханина.

– И что, теперь ты ожидаешь, что я вышвырну тебя из своего дома? – удивилась девушка.

– Именно этого я и ожидал.

– Но я правда не расстроена, – пожала она плечами. – Ты же сказал об этом только ему, а не всей школе. Какое мне дело до его переживаний? Мне вообще все равно. Если это поможет делу, можешь даже сказать, что мы собираемся пожениться.

– Это не все, о чем я соврал, – тихо сказал Витя.

– Ты что, не гей?? – Вероника зажала рот руками – ее выкрик получился громче, чем она рассчитывала. Она продолжила полушепотом: – Не может этого быть!

– Нет, с этим полный порядок. Я по-прежнему гей. – Он перешел на английский: – The gayest gay. Дело в другом. Моя семья никогда не была против моего будущего переезда в Нидерланды. Да, они действительно волновались и по-прежнему волнуются, но у них нет и десятой части того волнения, что я обрисовывал тебе. Причина, по которой я попросил тебя сыграть роль моей девушки, крылась в Костике. Я знал, что он ни за что не пропустит такое событие. Он маньяк, и его маньячьи повадки никогда не менялись. Он обязательно захотел бы убедиться, что моя девушка во всем уступает тебе. Дело в том, что братец участвует со мной в какой-то вечной гонке, о которой я раньше и не подозревал. Ему хочется быть лучше меня во всем, иначе ему становится физически плохо. Когда он прознал, сколько я зарабатываю в четырнадцать лет, он слег на две недели с температурой. И никто не знал, что с ним такое, потому что никаких других симптомов не было. – Он хохотнул. – Итак, как ты понимаешь, я уже заранее знал, что он будет следить за нами, когда я поведу тебя знакомиться с моей семьей. Он…

– Точно! – перебила его Вероника. – Когда этот псих подкараулил меня в сквере, он говорил о каких-то фотографиях, которые доказывают, что мы с тобой теперь вместе. Интересно, откуда он за нами следил…

– Откуда угодно, вокруг полно многоэтажек. Уже не так важно, где именно он устроил наблюдательный пост. Главное – он увидел то, что я хотел ему показать.

Витя виновато посмотрел на Веронику.

– Я поняла, – закивала она. – Теперь он сходит с ума от моего, по его мнению, предательства, и от того, что ты выиграл в вашей с ним гонке, заполучил его девушку в свое полное владение. Что ж… Неплохо сработано.

– Ты злишься? – На лице друга читалось замешательство. – Я не могу понять твою реакцию и поэтому не знаю, что говорить дальше.

– Нет, я же сказала, если твой план сработал против твоего брата, то я только рада. Просто… – Она взялась за подбородок, устремив взгляд куда-то вдаль. – Он же не убьет меня? Честно говоря, я немного этого побаиваюсь.

– Тебе нечего бояться. Как я уже сказал, больше он тебя не побеспокоит. Я дал ему понять, что если он каким-то образом будет тебе досаждать, или же с тобой что-то случится, я испорчу ему всю жизнь.

– Но как? У тебя что-то на него есть?

– Разумеется. У меня на руках все подтверждения того, что он больной ублюдок. Жаль только, что этого недостаточно для заведения уголовки. Закрыть его в психбольнице тоже не выйдет. Максимум, что я могу – это уничтожить его репутацию и разбить сердце его матери. Только не спрашивай подробности. – Он поморщился. – Тебе не нужно знать, что конкретно содержится в этих материалах. Главное, что ты в полной безопасности. К счастью, у Костика в приоритете не девушки, а учеба, поступление в престижный ВУЗ и его дальнейшее блестящее будущее, где весь мир падает ниц у его ног, неистового скандируя: «Костя! Костя!! Костя!!!» Он никогда не поставит все это под удар. Даже ради тебя.

– Само собой. Он меня даже толком не знает!

– Зато я знаю его. – Витя серьезно на нее посмотрел. – Поверь мне, одного вашего знакомства уже более чем достаточно, чтобы братец слетел с катушек. Он от природы одержим. Стоит ему лишь увидеть новый объект, как этот процесс помешательства в его голове уже не остановить. Так что вполне вероятно, что он продолжит о тебе мечтать. Разве что теперь вся его одержимость приобретет латентные формы. Сдерживать этот его поток безумства я, увы, не смогу. Все, что происходит в голове у Костика, остается в голове у Костика. Будем надеяться, что пока он связан по рукам и ногам нашим с ним соглашением, ему на глаза попадется какая-нибудь другая девушка, и он полностью переключится на нее.

– Мне ее уже заранее жаль. Врагу не пожелаю такого кавалера…

– Это уже не наши проблемы. Мы не можем спасти от него весь мир. Если у меня когда-нибудь появятся прямые доказательства его серьезных проступков, я тут же на него заявлю. Но пока… увы. Костик уже больше года сдерживает свои порывы. Не хочет рисковать. Сейчас все против него. Даже его собственная мать подозревает, какова истинная натура ее сына. Я бы мог предоставить ей все доказательства ее правоты, но не хочу этого делать. Даже зная о Костике всю правду, она будет вынуждена жить с ним под одной крышей. Она хорошая женщина, и не заслуживает всего этого. – Витя поднялся с места. – А теперь нам обоим нужно отдохнуть от историй про Костика. Пришло время «Безумного ранчо». Ты давно хотела со мной сыграть. Кажется, теперь я готов.

У Артура

Тимур – снова в школе. Он вернулся.

Вероника поняла это сразу же, как вошла в раздевалку. Из сотен различных запахов ее обоняние сумело выделить лишь один единственный. То был аромат его парфюма, который сразу же начал путать ее сознание. Куда лучше она себя чувствовала в те моменты, когда этот запах вызывал у нее лишь отторжение и тошноту. А теперь, когда на ее лице вновь выступил предательский румянец, ей снова становилось за себя стыдно.

«Как можно терять голову от человека, который ни во что тебя не ставил? Имей хоть какое-то самоуважение!»

Но подобные размышления не помогали. Вся надежда была разве что на факультативные занятия, которые начнутся уже завтра.

После первого урока Вероника столкнулась с Тимуром, когда поднималась по лестнице. Сказав друзьям, чтобы шли без него, он мягко взял ее за запястье и отвел в сторону. После каникул в горах он был настолько красив и свеж, что девушка физически ощутила, как остатки ее самоуважения выдыхаются легкими. У нее получилось выдавить из себя лишь одну фразу:

– Какого черта тебе нужно?

По смысловой нагрузке все прозвучало как надо, но тон, которым это было сказано, больше напоминал предсмертный писк мыши, только что угодившей в мышеловку.

«Уж лучше бы мне вообще помалкивать», – подумала Вероника.

– Я по тебе соскучился, – шепнул Тимур, глядя ей прямо в глаза. Получив ожидаемую реакцию в виде смущения на ее лице, он удовлетворенно улыбнулся. – Пытался тебе позвонить, поздравить с Новым годом, но, похоже, я в черном списке. А страницу ВКонтакте ты удалила. Приходится вылавливать тебя в школе. Ты просто не оставляешь мне выбора.

Он говорил своим излюбленным шутливым тоном, как будто они все еще были парнем и девушкой. Как будто он никогда ей не изменял и не устраивал ту драку на прудах. Как будто ничего плохо между ними никогда не было.

– Я знаю, у тебя куча поводов на меня злиться, – резко сделавшись серьезным, продолжил Тимур. – Я не умею красиво говорить, я ж футболист, но все, что я сказал в нашу последнюю встречу, было правдой. Ты сама это знаешь.

– М-м… Дело в том… Короче, я вообще не помню, о чем ты говорил.

Решив, что это сарказм, Тимур ухмыльнулся.

– О’кей, я понял. Ты не должна меня прощать только потому, что я признал свою вину, но ведь мы можем просто начать общаться? Обещаю, я буду соблюдать границы твоего личного пространства. – Он демонстративно отошел на шаг от нее. – Давай пройдемся после школы?

– Это еще зачем?

– Потому что ты сама этого хочешь. – Тимур наклонил к ней голову, заставив посмотреть себе в глаза. – Зачем ограничивать себя в желаниях?

«Неужели все это так легко читается на моем лице?» – с отчаяньем подумала девушка, но сказала она совсем иное.

– Уж ты-то, конечно, не привык себя ограничивать. Сегодня одно, завтра другое. Здорово, правда?

Тимур пропустил упрек мимо ушей.

– Я просто хочу с тобой подружиться, – сказал он. – В дружбе не может быть ничего плохого. Ты же смотрела мультики? Все они учат нас дружить. Так что мы с тобой могли бы иногда проводить время вместе, вместе преодолевать невзгоды, учиться друг у друга смирению. В конце концов, мы можем просто разговаривать.

– О чем, интересно?

– Ну, сначала расскажешь мне про факультатив по физике. А дальше разберемся.

Мимо них стремглав пронеслась Мальцева, чье лицо великолепно выражало весь спектр и полноту ее чувств по отношению к Веронике.

– А твоя девушка не будет против?

– У меня нет девушки.

– А Мальцева об этом знает?

– Да, я сам ей об этом сообщил. Послушай… – Он пристально посмотрел Веронике в глаза, отчего ее сначала обдало жаром, а затем бросило в холод. – Она никогда не была моей девушкой. Это все было несерьезно. Понимаешь, о чем я?

– Прекрасно понимаю, – кивнула она. – У тебя со всеми все несерьезно.

– Было. Сейчас все не так. Я многое переосмыслил.

– Да кто ж тебе поверит? Уж точно не я.

Тимур пожал плечами:

– Это никак не отменяет того факта, что мы оба сегодня хотим погулять вместе.

Веронику так и подмывало сказать, что это неправда, но у нее просто не было сил врать. Ей действительно хотелось с ним погулять. Поговорить обо всем на свете, как они делали раньше.

«А почему бы и нет? Для того чтобы прогуляться с ним, мне вовсе не обязательно его прощать. Это же не свидание, а просто беседа двух знакомых. Что в этом такого?»

Ее мысли настолько спутались, что она уже перестала понимать, будет ли прогулка с Тимуром считаться чем-то неправильным или же это абсолютно нормально.

– Обычно после школы мы идем до остановки вместе с Витей из «А» класса, – сказала она.

– Ну, значит, сегодня Витя сходит до остановки один. Он же найдет дорогу?

– Так нельзя. У нас с ним уговор. Мы ходим вместе.

– Понимаю. – Тимур кивнул с таким видом, будто бы участвует в судебном заседании. – Но я уже давно заметил, что в Егае есть что-то от анархиста. Так что сегодня он будет рад немного надломить устоявшуюся систему.

Вероника хотела было закончить этот дурацкий разговор, как внезапно в голову ей пришла безумная идея, которая мгновенно трансформировалась в слова:

– Думаю, ты должен узнать это у него самого. Если он откажется идти один, то ничего не получится.

Она была уверена, что сейчас услышит от Тимура «да пошла ты!», но вместо этого он ослепительно улыбнулся, и в глубине его глаз что-то зажглось. Что-то неуловимое. Азарт?

– Легко, – сказал он. – В каком он там классе? В седьмом, восьмом?

– В десятом.

– Точно! Я такой несобранный в последнее время. – Тимур откровенно веселился. – Считай, Егай уже не против. После уроков буду ждать тебя на футбольном поле за школой.

– Почему на поле? – удивилась Вероника.

– Там много снега.

Он весело ей подмигнул и умчался вниз по лестнице.

На большой перемене во время обеда Ира рассказала, что после второго урока к ним в класс заходил Ханин.

– Они о чем-то говорили с Витей. Сама я слышала только конец диалога – речь в нем шла о кроссовках. А вот основную часть я пропустила. Уж очень тихо они переговаривались. Но наш отдел сплетен работает как часы, и поэтому теперь все в курсе, что Ханин приходил отпрашивать тебя с ним погулять. Все это как-то странно, Верон…

– Сейчас я все объясню, – спешно сказала Вероника и вкратце поведала подругам о сегодняшнем разговоре с Тимуром. После этого она сказала: – Я была уверена, что он не пойдет ни к какому Вите, а просто пошлет меня куда подальше. Я надеялась на это. Так было бы куда проще.

– А еще проще было сразу послать Ханина, – нахмурилась Зинаида. – Почему ты этого не сделала?

– Потому что не смогла, – призналась Вероника. – Честно говоря, мне до одури хотелось пойти с ним гулять. Мне стало так грустно от своей слабохарактерности, что я не нашла ничего лучше, чем просто переложить всю ответственность на Витю. И вот результат…

– Ну, по крайней мере, Витя не против, чтобы ты погуляла с Тимуром… – задумчиво проговорила Ира.

– Ир, пожалуйста, хватит. Вите вообще все равно, с кем я там ошиваюсь. Мы просто друзья. Я клянусь.

Взгляд подруги заметно потеплел.

– Я верю, верю! Просто теперь наш отдел сплетен пустит по школе дурацкие слухи под заголовком «Ханин и Егай – в борьбе за Каспранскую»…

Вероника испустила протяжный вздох.

– Если бы у Витюши и козла Ханина была одна цель, – вмешалась Зинаида, – то с хрена два первый отпустил бы ее гулять со вторым. У вас там че, в «А» классе настолько тупой отдел сплетен?

– Личный состав должен быть тупой и решительный, – начала Ира.

– … исполнительный до безобразия, – тут же подхватила Вероника.

– … и доведенный в этом безобразии до автоматизма, – закончила Зинаида, и все трое дружно расхохотались.

Эту цитату (или отдельные ее части) из одной очень известной в армейских кругах книги любил повторять их учитель Владимир Олегович. Делал он это почти на каждом уроке и при этом всегда подгадывал такой удачный момент, что весь класс неизбежно заливался хохотом. Это была так называемая шутка для своих, которую не поймет никто, кроме непосредственных свидетелей ее зарождения.

– Я не поняла, – отсмеявшись, сказала Вероника. – А что там было про кроссовки?

– Я и сама не поняла. Ханин сел на парту в соседнем ряду – прямо напротив Вити – и продемонстрировал ему свои кроссовки. На что Витя сказал что-то вроде: «Да, эти куда лучше! Почем брал?».

– А, ну тогда ясно, – кивнула Вероника и, встретив недоуменные взгляды обеих девчонок, поведала им историю про кроссовки, которая началась на репетиции новогоднего спектакля. Закончив, она решила уточнить один важный для себя момент: – В общем, я так понимаю, никто из присутствующих не собирается осуждать меня за предстоящую дружескую, – Вероника интонационно выделила это слово, – прогулку с Ханиным?

– А толку? – развела руками Зинаида, а сидящая рядом Ирка кивком выразила солидарность. – Иди, дочь моя, но помни, что он козел.

***

После уроков Вероника специально тянула время и очень медленно переодевалась, потому что Зинаида убедила ее, что так оно будет правильно. «Вовремя приходить на встречу с козлом – это моветон», – отчеканила она. Так что, когда Вероника все-таки явилась на футбольное поле, Тимур уже вовсю был занят делом – лепил снеговика.

– Что здесь происходит? – Девушка подошла к огромному снежному кому, находящемуся аккурат в центре поля.

– Как я уже говорил, – начал он, – я хочу с тобой подружиться. А совместный труд объединяет. Поэтому мы здесь.

– Ты же вроде хотел прогуляться.

– Так мы и гуляем, – Тимур обвел рукой заснеженные школьные угодья. – Мы же на улице. У тебя только вязаные перчатки, других нет?

– Нет. Откуда ж мне было знать, что сегодня я буду лепить снеговика.

Тимур стянул с рук свои перчатки.

– Бери мои, они непромокаемые. И это не снеговик. Сегодня мы будем лепить директора школы.

– Надежду Тарасовну?? – вытаращила глаза Вероника и покосилась на окна директорского кабинета, выходящие как раз на сторону стадиона. – Думаю, ей это не понравится.

– Она не поймет, что это в ее честь, потому что я не слишком хорош в скульптуре. Так сразу и не скажешь, что это, – он указал на снежный ком, – похоже на нижнюю часть Надежды Тарасовны, да?

Пожав плечами, девушка положила рюкзак со сменкой на снег и надела перчатки Тимура. Они все еще были теплые внутри, от чего создавалось ощущение, будто она держит его за руку. Пришлось слегка мотнуть головой, чтобы стряхнуть наваждение.

– У тебя замерзнут руки, – укоризненно сказала она.

– Я каждую неделю играю на искусственном поле. При любой температуре и без перчаток. Я морозоустойчив. Главное – сама не замерзни. Ты тепло одета?

В его взгляде промелькнула забота, но Вероника была уверена, что ей просто показалось. В случае с Ханиным она всегда видела то, что ей хотелось видеть.

– Тепло, – кивнула она. – Я не замерзну.

Это было правдой. В последнее время она предпочитала красивым вещам теплые. Выглядели они не очень, но ее это мало заботило.

Тимур, насвистывая, начал катать по кругу второй снежный ком, а она в это время решила слепить «Надежде Тарасовне» приличное лицо.

– Твой друг Егай оказался не так уж плох, – нарушил молчание Тимур.

– Я тоже так думала. Но раз он так запросто отпустил меня с тобой, друг из него не очень.

– Интересно.

Вероника заметила, как его губы растягиваются в удовлетворенной многозначительной ухмылке. С опозданием она поняла, что ее неосмотрительная фраза дала ему понять, что между ней и Витей никогда и ничего не было. Значит, теперь он знает, что тогда, на репетиции, она просто соврала ему от обиды.

«Поздравляю! – прозвучал в голове язвительный голос. – А еще он понял, что все это время ты плакалась о нем в жилетку своему другу».

Впрочем, Вероника была почти уверена, что выдала себя с потрохами задолго до этого. Наверняка Тимуру достаточно было один раз увидеть выражение ее лица, когда он подходил ближе, и все сразу становилось понятно. Не сказав ни слова, она молча продолжила лепить лицо директрисы. Дело шло плохо: у Надежды Тарасовны получались выпученные глаза, нос картошкой и огромные губы, как у рыбы из одного советского мультика. А еще она была лысая и без ушей.

Тимур закончил с верхней частью конструкции, водрузив второй снежный ком поверх первого, и подошел к Веронике. Оценив ее работу, он заявил:

– Очень похоже на лицо телекомпании «ВИD», которого я до одури боялся в детстве. Получается отличная скульптура. Вечером, когда зажгутся фонари, она будет пугать третьеклассников со второй смены.

– Жалко, тут на поле нет громкоговорителей. Можно бы было еще запустить для них саундтрек из передачи «Криминальная Россия». Это дисциплинирует, – пояснила она. – По крайней мере, так нам говорили вожатые в летнем лагере, которые под эту музыку рассказывали нам страшные истории перед сном, чтобы мы потом боялись расхаживать по блоку ночью.

Тимур начал напевать знакомую жутковатую мелодию.

– Напоминает о лете и море, – блаженно произнесла Вероника и подняла снежную голову, чтобы приделать ее к скульптуре. Взглянув на результат, она сказала: – Жутковато вышло. Жалко, у нас нет ведра и морковки. Это исправило бы ситуацию.

– Сегодня без ведра, – заявил Тимур и полез в карман. – А морковку я принес.

Морковка была крупная, чистая и ярко-оранжевая.

– Где ты ее взял? – распахнула глаза девушка.

– В столовке.

– Украл что ли?

– Почему украл? Попросил. Сказал, что хочу слепить за школой снеговика.

– Прямо так и сказал?

– Ну а как еще?

– Ты сумасшедший, – не скрывая восторга, заявила Вероника.

Тимур смахнул нос-картошку с лица скульптуры и приделал на его место морковь.

– Так тебе больше нравится? – спросил он.

– Да, стало гораздо лучше. Но здесь по-прежнему не хватает рук. Давай я слеплю одну руку, а ты другую?

– Без б.

Девушка имела в виду небольшие руки-шарики, какими обычно обладает традиционный снеговик, но Тимур воспринял все по-своему и налепил на туловище скульптуры некое подобие человеческой руки с огромным бицепсом. В итоге левая рука снеговика получилось в виде большого снежка, а правая – как у Арнольда Шварценеггера. Не сговариваясь, они отошли на пару шагов назад, чтобы оценить результат.

– Мне нравится твоя нетрадиционная рука, – сказала Вероника.

– Какая рука? Нетрадиционная? – Тимур издал смешок.

– Ну да. Она так самобытно смотрится. По-моему, это отличная аллегория на директорскую власть. Вот мускулы, к примеру, олицетворяют собой всю ту твердость и уверенность, с которой Надежда Тарасовна заведует нашей школой. Ты мог бы открыть свою выставку снежных фигур!

Тимур скрестил руки на груди и, наклонив голову вбок, стал всматриваться в свое творение, а Вероника расхохоталась.

– Черт, а я ведь тебе поверил!

Он улыбнулся, и в глазах его заплясали веселые искорки. Глядя на него, девушка застыла на пару секунд, не в силах пошевелиться. За эту улыбку можно было продать душу. Поняв, что ситуация выходит из-под контроля, она засобиралась домой.

– Все-таки замерзла? – спросил Тимур.

– Ага, как-то слишком морозно, – соврала она и притворно поежилась.

– Тогда мы идем в кафе «У Артура». – Он поднял свой рюкзак и махнул головой в сторону выхода со школьной территории. – Тут недалеко. Они недавно открылись.

– Ты про то заведение возле рынка? – удивилась она. – Там, где армяне играют в нарды?

– Там не только армяне. Еще чеченцы, кабардинцы, узбеки и казахи. Отличное место. – Уловив ее замешательство, он добавил: – Да ты не бойся, мы туда за шавухой. Она там самая лучшая в городе или даже в мире. Возьму тебе двойную порцию мяса, все как ты любишь.

Он, конечно же, шутил. Вероника едва могла одолеть стандартную порцию, а уж двойную ей было не осилить и подавно. Но она любила шаурму вопреки всем предрассудкам, и ее живот сразу же заурчал при ее упоминании.

Они вышли за ворота и шли в молчании до самого кафе. Всю дорогу Тимур насвистывал мотив из «Криминальной России», чем неимоверно веселил девушку. В нем ей нравилось вообще все: его реплики, манера поведения, странные шутки… Даже то, как он щурился на солнце, было для нее чем-то совершенным. Лишь чудом она сдерживалась, чтобы не кинуться ему на шею. Все то, что он сделал, все воспоминания превращались в туман, как будто это просто ей померещилось или приснилось в кошмарном сне. Сущая магия. Веронике казалось, что она понемногу сходит с ума.

Они зашли в кафе, и молодой мужчина за стойкой улыбнулся им во все тридцать два зуба, некоторые из которых поблескивали золотом.

– Тимур-джан! – Он раскинул руки в стороны. – Как поживаешь, как родители?

– Все хорошо, Артурчик! Но будет вообще по красоте, когда я и эта королева, – он указал на Веронику, – отведаем по шаурме.

– А как же сочный, ароматный хычин?

– Само собой, Артур! И два хычина! И чай.

– Не вопрос, дорогой! Садитесь, все самые лучшие места для вас.

В кафе было всего четыре столика, самый крайний из которых был занят посетителями. Пожилые мужчины с темными курчавыми волосами и редкой сединой сидели, наклонившись к нардовой доске. Шла напряженная игра – оба игрока бросали кости в абсолютном молчании.

Обстановка этого места, где даже стулья были пластиковыми, совершенно не сочеталась с образом Тимура. Но, судя по всему, он был здесь частым гостем. Впрочем, Веронике тут тоже понравилось. Из кухни слышались вкусные запахи еды, а царивший в помещении полумрак создавал что-то вроде уюта.

Они сели у окошка, через два столика от играющих в нарды мужчин, и Тимур спросил:

– Может, тебе заказать что-нибудь еще? Манты, лагман? Бараньи ребрышки?

– Ребрышки в другой раз. Я даже не уверена, что справлюсь с шаурмой и уж точно знаю, что сочный, ароматный хычин будет мне уже не по силам.

– В смысле, хычин? Я же заказал два. Оба тебе. – Искорки в его глазах заплясали еще веселей. – Если не съешь, завернем их тебе с собой. Так что там по факультативу?

О, эта его излюбленная манера резко менять тему разговора!

– Ах да. Факультатив. Мне повезло, если ты об этом. Так что твои одноклассницы в какой-то степени правы.

– В чем правы? – удивился Тимур. – Я и не думал, что тебе повезло.

– Ага, как же.

– Ну да. Мне просто интересно, зачем тебе этот факультатив. Тебе же никогда не нравилась физика.

– Можно сказать, ты вдохновил меня.

Вероника одарила его таким убийственным взглядом, что он сразу понял: она говорит серьезно. Расспрашивать у нее, что именно она имеет в виду, он не рискнул.

– А почему ты говоришь, что тебе повезло?

– Потому что я не сдала тест. А потом профессор Лесин, который будет вести занятия, провел со мной что-то вроде устного тестирования, по итогам которого и было принято положительное решение.

– Я его знаю, – сказал Тимур. – Люди выстраивались в очереди, чтобы попасть на его лекции в универе. Причем, не только его студенты с физтеха, а вообще все. Даже другие преподаватели. И если Лесин решил взять тебя на факультатив, значит, ты знаешь физику. Другого варианта не существует.

Вероника знала только одно: что она не знает физику. Но ей не хотелось спорить и тем самым подрывать авторитет профессора. Поэтому она немного сменила тему и спросила:

– А почему все хотели попасть на его лекции?

– Он устраивал целые шоу из своих занятий. Наглядно демонстрировал разные физические законы, объяснял суть явлений экспериментальным путем, ставил опыты на себе и студентах. Если интересно, поищи видео с его лекций, их полно в инете.

– Ух ты, – восхитилась девушка. – Обязательно поищу. Завтра как раз первое занятие. Я хотя бы буду знать, к чему готовиться.

– Размеры классов не позволяют проводить подобные опыты у нас в школе, так что на факультативе такого не будет, – предупредил Тимур. – Но видео все равно будут полезны.

– А откуда ты знаешь про эти видео?

– Случайно наткнулся на одно из них, когда искал инфу о поступлении на физтех. А потом, когда перешел в нашу школу, услышал фамилию профессора и вспомнил, откуда я его знаю.

– Ты не рассказывал, что собираешься поступать на физтех!

– Правильно. Потому что я не собираюсь туда поступать. Возможно, я вообще буду учиться на заочке на факультете попроще. Чисто ради диплома. Физтех – запасной вариант на случай, если я получу травму, или случится еще какая-нибудь хрень, из-за которой я не смогу играть.

– Запасной вариант?? Физтех – это же дико сложно!

– Я всегда любил физику, – пожал плечами Тимур. – Просто я куда лучший футболист, чем физик. Знаешь Игорька Старкова?

Вероника кивнула.

– Так вот в его случае, он куда лучший физик, чем братуха-борцуха. Именно поэтому он точно пойдет поступать на физтех.

– Братуха-борцуха?

– Ну да. Он же борец. Правда, фиговый. Но это только потому, что в спорт он пришел не по своей воле. А то, что нам не нравится, мы всегда делаем плохо.

Хозяин заведения принес им еду и чай.

– Кушайте, дорогие, – любезно сказал он. – Я пойду сыграю в нарды, зовите, если что.

– Спасибо большое!

– Спасибо, Артурчик, от души!

Ребята принялись за еду. Шаурма оказалась действительно очень вкусной. Определенно лучшая в жизни Вероники. И ела она ее как обычно не слишком аккуратно. Взглянув на опрятного парня напротив, а потом на себя, девушка чертыхнулась. Она умудрилась измазать соусом не только свое лицо, но даже толстовку, на которую упало немного начинки.

– Ну, блин! – сказала она и принялась вытираться салфетками.

Тимур наблюдал за ней с озорной улыбкой. Вероника разозлилась на него из-за того, что он в любой ситуации умудряется оставаться красивым, в то время как она сама вечно выглядит по-дурацки.

– Как, с точки зрения физики, объяснить человеческое зрение? – неожиданно для себя спросила она. – За счет чего мы видим?

Веронике почему-то хотелось застать его врасплох. Чтобы она была не одна за этим столом, кто находится в некотором замешательстве. Примерно такой же вопрос был у нее в тесте. Правда, там он был задан таким образом, что ученик получал подсказку из самой формулировки. Подсказка ничем ей не помогла, и она все равно неправильно ответила на вопрос.

– Родопсины поглощают фотоны и меняют свою форму, что вызывает электрические сигналы, которые мозг расценивает как зрительные ощущения, – проговорил Тимур таким будничным тоном, словно его спросили о погоде за окном. – Глаза около двадцати пяти раз в секунду делают фотоснимки, а промежутки, которые есть между каждым из кадров, мозг специально игнорирует, из-за чего и создается ощущение непрерывности происходящего. Нам кажется, что мы смотрим видео, но на самом деле это что-то вроде слайд-шоу. Благодаря этому мы не обращаем внимания на смену кадров в кино. А еще…

– Ну как сегодня шаурма, Тимур-джан, соус не пересоленный? – крикнул Артур из-за столика, где шла игра в нарды.

– Десять из десяти, Артурчик! – ответил Тимур. – Пора тебе вешать на заведение три звезды Мишлен, брат!

– Подтверждаю! – крикнула Вероника. – Очень вкусно!

В ответ Артур радостно что-то воскликнул на своем и вернулся к нардам.

– Откуда ты столько знаешь про зрение? – шепнула Вероника.

– Читал в детстве. У меня была энциклопедия.

«Похоже, я нашла свое призвание, – подумала она. – Постоянно чувствовать себя дурой – вот мое призвание».