Текст книги "Туманная радуга. Том 2 (СИ)"
Автор книги: Ксения Бугрим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)
Контрольная
В день контрольной Вероника с самого утра была сама не своя. Она хорошо подготовилась, но по-прежнему не чувствовала уверенности в своих силах. Ей уже не терпелось поскорее сдать работу, чтобы унять эту раздражающую дрожь во всем теле и спазмы внизу живота. Она даже обрадовалась, когда одна из завучей прошлась по всем классам с объявлением, что сдачу контрольной перенесли с седьмого на третий урок, и все сдающие могут официально пропустить занятие, которое в это время стояло у них по расписанию.
В назначенное время Вероника отправилась на третий этаж. Там, перед самой большой аудиторией в их школе, предназначенной для конференций и различных собраний, уже собралась внушительная толпа. Лена стояла вдалеке ото всех и повторяла материал.
– Готова к контрольной? – нервно теребя рукав черного платья, которое подарил Витя, спросила Вероника.
– Ну так… По крайней мере, с планом Старкова мои шансы написать ее хорошо возросли раз в пятьсот. Выучить двадцать тем куда проще, чем всю программу с седьмого по десятый класс.
– Ладно, повторяй тогда, не буду отвлекать. Я тоже немного подучу.
Вероника открыла одну из своих тетрадок с конспектами и пробежала глазами самые важные заметки. Убедившись, что помнит, о чем там говорится, она убрала тетрадь в рюкзак и стала разглядывать присутствующих. Ей удалось насчитать тридцать два человека, а затем в коридор завернули Старков с Ханиным. Тимур над чем-то смеялся, а Игорь улыбался своей клыкастой улыбкой.
Появление Ханина стало для Вероники неожиданностью. Во-первых, сегодня его совершенно точно не было на уроках. Может проспал, может, заболел, кто его знает. Видимо потом ему позвонили и предупредили, что контрольную перенесли на время третьего урока, и ему таки пришлось явиться в школу. Во-вторых, она совсем забыла, что подбивала его принять во всем этом участие. Тем не менее, он сдержал слово, и это было приятно.
Позабыв обо всем, девушка, как завороженная, разглядывала Тимура. Его волосы были растрепаны. На макушке торчали кверху, а с левого бока наоборот примяты. На нем была нелепая пестрая рубашка, которую Вероника никогда раньше не видела. Верхние пуговицы он расстегнул аж до самой груди и нацепил на себя толстую позолоченную цепочку и еще одну потоньше и с увестистым кулоном в виде металлической прямоугольной пластины. Выглядел он так, будто бы подражает моде молодых преступников из мексиканских картелей девяностых годов.
Вероника была более чем уверена, что Тимур просто прикалывается, в очередной раз эпатируя публику. Больше всего ее поражало, что даже в таком идиотском прикиде и с неаккуратной прической он умудряется выглядеть с иголочки. Казалось, если он наденет картофельный мешок, то все равно будет ловить на себе восхищенные взгляды. На него смотрели все: и парни, и девушки. Первые – с восхищением и даже подобострастием, вторые – с надеждой. Ото всех в этом плане отличались лишь трое: Вероника, которая уже давно похоронила все надежды на его счет, Старков, который оставался равнодушным практически в любой ситуации и Лена Попова. Ее взгляд был полон ненависти и злости, глаза горели огнем, а губы стянулись в тонкую тугую нить. При этом она вся замерла на месте, будто забыв об учебнике в своих руках, и о том, что нужно повторять материал. Она смотрела и смотрела на Тимура, не отрываясь, пожирая его глазами. Было очевидно, что он ей нравится. Очень сильно нравится. Так сильно, что это она уже начала его за это ненавидеть. Вероника не решилась расспрашивать подругу о предыстории. Возможно, потом Лена расскажет обо всем сама, как это обычно с ней происходит.
Тем временем, Тимур развлекал всех очередной историей. Все его поведение говорило о том, что он пьян. Словно подтверждая эти догадки, он достал из рюкзака бутылку с каким-то алкогольным напитком темного цвета. Вероника совершенно не разбиралась в алкоголе, поэтому могла только гадать, что это за напиток. Зато она видела, что бутылка была уже изрядно початая.
Он сделал глоток и протянул пойло какому-то худощавому парню. Тот на доли секунды замялся, но все же пригубил немного под всеобщий хохот. Тимур принялся его подначивать сделать еще один глоток, якобы это поможет раскрепоститься на контрольной. Худощавый парень нехотя повиновался. Потом из бутылки отпили еще несколько парней и даже одна девушка. К ним присоединились еще четверо. А затем еще пара человек, пока бутылка полностью не опустела.
Вероника никогда не понимала подобного коллективного идиотизма. Но еще больше было не понятно, зачем Тимур притащил алкоголь в школу. Совсем на него не похоже. Пока она размышляла, он резко повернул голову, и их взгляды встретились. В его глазах плескалась такая тоска, что у Вероники защемило в груди. Она поняла, что таким образом он прощается с ней навсегда. Слова здесь были уже не нужны. Тимур снова вернулся к своей публике, в одно мгновение нацепив широкую и довольную улыбку. Но глаза его так и остались холодными.
В аудитории не хватило мест, чтобы рассадить всех в шахматном порядке, поэтому первые три парты каждого ряда были заняты полностью. Веронику посадили за предпоследнюю парту по центру, так что соседа у нее не было. Тимур, Лена и Игорь тоже сидели одни. Последний, кстати, занимал место прямо за ее спиной, только она находилась слева, а он справа.
На столах разрешалось держать только ручку, двойной листочек, пустую тетрадь, таблицу с необходимыми физическими постоянными и калькулятор. Переговариваться, как и доставать телефоны, строго запрещалось. За надлежащим исполнением этих условий пристально следили три учительницы по физике, среди которых была и Екатерина Федоровна, более известная, как Ральф. Вместе все три надзирательницы напоминали Цербера, мимо внимательного взора которого ничто и никто не пройдет незамеченным.
Каждый ученик получил свой вариант контрольной, и все склонились над своими партами. Заданий было немного – всего пятнадцать. Пять теоретических, предполагающих краткий ответ в виде формулы или текстового определения, и десять практических, с разного рода задачами. На все про все отводилось ровно сорок пять минут, но на самом деле времени было вдвое меньше. Каждый понимал, что те, кто не уложится в первые двадцать минут, вряд ли попадут на доску почета.
Вероника начала в неплохом темпе, справившись с первыми пятью заданиями чуть больше, чем за пять минут. Затем ей попалась очень заковыристая задача, которая требовала довольно сложных расчетов. На решение и перепроверку ушло еще пять минут. Время летело, как реактивный самолет, а впереди было еще девять заданий, восемь из которых – практические.
Краем глаза Вероника заметила, что один из ребят, одиннадцатиклассник, который даже не ходил на факультатив, уже понес сдавать свою работу. Выглядел он весьма довольным. Не успела за ним закрыться дверь, как следом с места поднялся Игорь Старков. Он сдал свой двойной листочек и вернулся на место, чтобы собрать вещи. Уходя, он повернулся к Веронике и произнес: «Удачи, Каспранская».
От удивления она даже не успела его поблагодарить. И хорошо, потому что Ральф тут же прикрикнула на него:
– Старков, молча уходим, закрываем за собой дверь. Удача здесь никому не поможет.
Следом за Игорем аудиторию покинула девушка с факультатива. Вероника так и не могла запомнить всех имен, потому что не общалась там ни с кем, кроме Лены. Тимур ушел шестым по счету, гремя своими цепями, словно нес их на продажу. Аудитория пустела с каждой минутой, и Вероника начала сильно нервничать. Это сказывалось и на общей концентрации, и, конечно, на скорости. Лена, спина которой виднелась впереди, в первом ряду, тоже заметно нервничала. Она периодически отвлекалась, чтобы почесать руку или шею, которые всегда зудели у нее из-за нервов и страха, и судорожно трясла ногой.
К восемнадцатой минуте у Вероники осталась всего одна нерешенная задача, но пока она пыталась с ней справиться, свои работы успели сдать еще шесть человек. В итоге аудиторию девушка покинула двадцать первой по счету. Ее тут же начали мучить сомнения по поводу правильности некоторых ответов. Если ее подозрения окажутся верными, то факультатива ей не видать. Но не успела она начать паниковать по-настоящему, как дверь открылась, и в коридор вышла Лена. Она стала двадцать четвертой по счету. Подруга вся дрожала, на лбу у нее виднелись капли пота.
– Родители меня убьют, – прошептала она упавшим голосом. – Они меня просто убьют. Я уверена, что написала эту долбанную контрольную идеально, но даже сейчас, когда я выжала из себя максимум, мне все равно не удалось попасть в топ двадцать два. Теперь родители отберут у меня бумагу, кисти и краски, отрубят интернет, запретят читать и вывезут комп на дачу. Оставят только старый, древний, который дребезжит на всю комнату и загружается по десять минут. Как-же-я-все-это-ненавижу.
– Погоди паниковать. Если в твоей работе нет ошибок, то у тебя есть все шансы остаться на факультативе. Вот я, к примеру, предполагаю, что кое-где ошиблась. А некоторые вообще справились так быстро, что у меня большие сомнения в качестве их расчетов. Давай дождемся понедельника, а до этого времени не будем себя накручивать. Все равно дело уже сделано. Лучше пошли поедим, пока столовка пустует. Еда поможет нам прийти в себя. Так говорит Зина, а она знает толк.
Сдав контрольную, большинство ребят тоже решили переждать оставшееся время в столовой. Вероника сразу окинула взглядом помещение на предмет нахождения там Тимура. Его не было видно, зато удалось приметить Старкова, сидящего за самым уютным столиком, который находился в уголке возле окошка. Напротив него, за тем же столиком, сидела девушка, которая тоже сдавала контрольную. Она училась в одиннадцатом классе и не посещала факультатив, так что Вероника не знала ее имени. Зато часто обращала на нее внимание, если проходила мимо.
Кто бы мог подумать! Старков и девушка!! Причем, красивая. Не в классическом понимании этого слова, а по личному восприятию Вероники. Девушка привлекала внимание своей необычной манерой одеваться, прической, тем, как держалась на публике. Все в ней казалось интересным, и ее очень хотелось рассмотреть, как следует.
Игорь находился спиной ко входу, поэтому было не понятно, что там у него на лице. Интересно, может ли он оставаться абсолютно спокойным, даже когда перед ним сидит такая классная одиннадцатиклассница?
Взяв подносы с едой, Вероника с Леной разместились у стены ближе к выходу. Отсюда Игорь был виден лишь в профиль. Он улыбался. Улыбался, слушая ту девушку.
– Это Лера Алиева из одиннадцатого «Б», – проследив за взглядом подруги, сказала Лена.
– Красивая, скажи же? – восхищенно пробормотала Вероника.
Лена пожала плечами:
– Не уродина так точно, но и красоткой я бы ее не назвала. Она скорее умеет себя подать. Ну и шмотки у нее всегда прикольные. Иногда такое на себя нацепит, что в здравом уме никто бы даже не купил, но смотришь на нее и понимаешь: в целом выглядит круто.
– Вот именно! Она очень стильная. Это ж надо уметь так подбирать вещи!
– Ты вообще-то тоже умеешь подбирать вещи.
– Может и так, но у нее какой-то недосягаемый уровень понимания того, что и с чем сочетать. Я так не умею. И прическа у нее, смотри, какая классная.
– Каре и каре, – буркнула Лена, отодвигая от себя пустую тарелку. – Ничего особенного. Просто волосы чистые и уложены хорошо.
Вероника была с ней отчасти согласна, но «ничего особенного» было не самой удачной характеристикой Лериной прически. Ее темно-коричневые волосы блестели, рваными, идеально уложенными прядями ложась на изящные плечи. Вероника понятия не имела, как называется эта стрижка, но Лере безумно шло. Даже на таком расстоянии от нее исходила очень мощная энергетика. Такую, как она, уж точно никогда не дразнили, не считали идиоткой и всегда внимательно слушали. Весь ее вид говорил о внутренней силе и достоинстве.
– А откуда ты ее знаешь? – спросила Вероника.
– Мы с ней из одного района, и у нас общий провайдер. Она сидит на нашем местном форуме и часто постит туда рисунки. Неплохо рисует, кстати. Я периодически оставляла комментарии по поводу ее работ, так и познакомились. Но все это осталось в рамках форума, мы не общались вживую. Она даже не знает, кто я.
– Надо будет сказать Зине, что ее план провалился, – хихикнула Вероника. – Теперь понятно, почему Старков ни на кого больше не смотрит.
– Думаешь, он в нее влюбился? – Лена округлила глаза. – Если ты забыла, удачи на контрольной он пожелал тебе, а не ей. А с ней он просто дружит. Даже не дружит, а общается. Он же тоже с нашего района. Я тебе разве не говорила? Так вот, по-моему, она просто помогает ему с английским. По-соседски. У нее мать – синхронный переводчик, может, он берет у нее уроки. А Лерку он не любит, ей самой на него тоже пофигу. Я их часто вижу вместе по дороге в школу, и мне ни разу даже не показалось, что он как-то ее выделяет. У них чисто деловые отношения, точно тебе говорю.
– Господи, Лена, я поняла! – воскликнула Вероника так громко, что вызвала любопытство у половины присутствующих в столовой. Она перешла на шепот: – Кажется, Старков – гей!
Жук
На выходных Вероника наконец позволила себе расслабиться. В кои-то веки ей не нужно было ничего повторять, учить и открывать по сто вкладок в браузере в поисках интересующей ее информации. Настало время отдохнуть. Девушка просто валялась на кровати и читала книги, коих у нее накопилось великое множество. К своему стыду, за все время она успела прочесть только лишь одну из трех подаренных загадочным незнакомцем книг. А ведь были еще пять творений Стивена Хокинга, вероятно подаренные тем же самым незнакомцем, а также книги Ричарда Фейнмана от Иры, куча фентэзийных романов от Зинаиды и Коли с Таней, и те книги, что покупала сама Вероника.
Книжный шкаф ломился от непрочитанного и манил к себе. Девушка так и не смогла определиться, что больше хочет прочесть, и поэтому вытащила сразу несколько изданий, начав их все разом. Час она читала одну книгу, затем еще полтора – другую, потом час – третью, и так далее. Возможно, нормальные люди так не поступают, предпочитая сначала закончить что-то одно, но Вероника чувствовала себя просто превосходно, наслаждаясь несколькими книгами сразу.
В воскресенье, ближе к вечеру, она поехала в гости к Вите. Тот уже давно ее приглашал, но у нее действительно не было времени – все выходные она посвящала учебе, прекрасно понимая, что таким ученикам, как она, просто не удержаться на плаву без упорного труда.
Дома у друга Вероника немного пообщалась с его родителями, которые все еще думали, что она – девушка их сына. Ей не хотелось кого-то обманывать, но Витя сказал, что им просто необходимо поддерживать эту легенду до конца года, иначе до Костика может дойти информация об их расставании, и тогда контролировать его станет куда сложнее.
После чаепития с родителями, Вероника и Витя отправились в его комнату. Там он показывал ей свои готовые проекты по работе, рассказывал последние новости о Роэле и хвастался его новыми картинами. А еще радостно сообщил, что Роэль, возможно, скоро снова прилетит в Россию.
– Если ничего не сорвется, я вас с ним обязательно познакомлю. Он тебе понравится.
– Даже не сомневаюсь, – улыбнулась девушка. – Он мне уже нравится, вы с ним замечательная пара. Однажды я надеюсь побывать на вашей свадьбе, и я сейчас не шучу. Надеюсь, вы не забудете меня пригласить.
– Мы пока не думаем об этом. Сначала мне нужно переехать в Утрехт и поступить в универ. А потом уже решать, где мы хотим жить дальше, и где лучше сыграть свадьбу. – Он с любопытством посмотрел на нее. – А ты серьезно пошла бы на свадьбу двух геев?
– Конечно! – с чувством сказала Вероника. – Почему нет? Да, это немного необычно. Особенно, учитывая, что я живу в России. Но ведь необычно – не значит плохо. У вас самая здоровская пара, которую я когда-либо встречала. И вполне заслуживаете красивую свадебную церемонию. Я почту за честь, если однажды получу на нее приглашение. Блин, это сейчас прозвучало как-то высокопарно. Я просто вчера весь день читала с утра до ночи и теперь говорю фразами героев из Средневековья. Но чтоб ты знал, – она ткнула другу пальцем в грудь, – я говорю абсолютно серьезно. Почту за честь!
– Ты первой получишь приглашение, – рассмеялся Витя. – Обещаю. Я много рассказываю о тебе Роэлю, и он каждый раз удивляется твоей толерантности. Раньше ему казалось, что в России все либо презирают геев, либо просто недолюбливают и стараются держаться подальше, либо вообще не верят в существование нетрадиционной ориентации, считая это западной пропагандой. Разумеется, он всегда был не прав, и я тысячу раз говорил ему об этом, но он ничего не хотел слушать, ведь у меня не было никаких доказательств, кроме пары моих русских друзей, которые все тоже были геями. А теперь ты – самое что ни на есть прямое доказательство того, что понимающие люди существуют. И за это я тебя очень люблю.
– Ох, Витя-Витя, знал бы ты, сколько девушек в нашей школе мечтает услышать от тебя эти слова. Но ты говоришь их только мне. Ведь ты, – Вероника с комичным выражением лица схватила его за грудки и притянула к себе, – только мой!
В это время в комнату заглянула Витина мама, которая принесла им тарелку с фруктами.
– Ой, – смущенно произнесла она. – Я слышала, как вы тут смеетесь и подумала, что можно не стучать… А получается, прервала ваш поцелуй.
– Мария Павловна, да что вы такое говорите, мы тут просто дурачились, – покраснела Вероника.
– Само собой. – Женщина хихикнула, поставила тарелку на стол и бочком двинусь к выходу. – Вы продолжайте, продолжайте. Разве ж я сама не была молодой? Больше не побеспокою.
Когда Витина мама вышла, ребята расхохотались.
– Нехорошо обманывать твою маму! – отсмеявшись, посерьезнела Вероника. – А, главное, ты обманываешь ее из-за меня, отчего мне вдвойне стыдно.
– Моя мама счастлива видеть, что ее сын счастлив. Не вижу в этом обмане ничего ужасного. Он никому не вредит. Даже наоборот – приносит пользу. Прислушайся, – он кивнул на дверь, – она уже что-то напевает на кухне. А поет она, только когда у нее прекрасное настроение.
– Но ведь однажды ты познакомишь ее с Роэлем, и ее хватит удар. Не думал об этом?
– Она более толерантна, чем кажется. Да и я постепенно готовлю ее. У нее на ноутбуке фантастическим образом высвечиваются всякие рекомендации на нужную мне тему. Мама начала смотреть фильмы и документалки, читать новости и узнавать много нового. Теперь она понимает, что меньшинства больше всего страдают именно из-за неприятия в своих собственных семьях, а не в обществе. Последнее видео на эту тему так ее тронуло, что она даже стала тайком заходить на форум, где реальные люди рассказывают свои печальные истории о том, как родительское презрение доводило их до нездорового образа жизни, селфхарма, а нередко и до попыток суицида. Мама ни с кем это не обсуждает, но по ее активности в интернете и положительным комментариям, я вижу, что она уже готова к принятию. Когда учебный год закончится, и Костик перестанет представлять угрозу, я сообщу ей правду. К тому времени я уже смогу быть уверен, что это известие нисколько ее не опечалит. А отец… он хороший человек, у него изначально нет ни к кому неприязни. Он просто может удивиться и расстроиться, что все оказалось не так, как он думал. Но, даже в таком случае, он всегда спрашивает, что на этот счет думает мама, потому как именно от ее настроения зависит атмосфера в нашей семье. И если она довольна, значит, довольны все остальные.
Вероника искренне пожелала, чтобы все так и было, и на ближайший час ребята отвлеклись на бета-версию очень занятной флеш-игры, дизайнером которой выступал Роэль. В игре было три уровня сложности. Витя выбрал самый сложный, так что пришлось устраивать целый мозговой штурм, чтобы пройти каждый новый уровень. Несмотря на забавную, красочную анимацию и веселую музыку, создающих обманчивое ощущение простоты, игра была не для детей. Ребята так и не смогли пройти ее до конца, даже с учетом того, что в их команде был такой толковый парень, как Витя. Они решили прекратить где-то на середине, потому что у обоих стало рябить в глазах.
Усевшись на диван с тарелкой фруктов, они принялись болтать о том о сем. А потом Вероника вдруг вспомнила про последний разговор с Леной, и к ней в голову пришла дурацкая идея.
– Вить, а есть какой-нибудь верный способ определить, гей парень или нет?
– Ну, – посерьезнел Витя, – есть один способ. Нужно попытаться поцеловать этого парня, и если он не станет сразу уворачиваться, то он точно гей, а если увернется и ударит тебя, то, стало быть, точно не гей.
– Хорош прикалываться, я же серьезно спрашиваю!
– А я разве похож на шутника? – посуровел друг. – Я тебе рассказал о самом надежном способе. Все так делают. Не сразу, конечно, но после знакомства и общения рано или поздно приходит время прибегнуть к такому методу.
– А по-другому что, никак?
– Никак. Если попытаться решить все словами, рассказав человеку о своих чувствах или же спросить у него, не гей ли он часом, никогда не услышишь в ответ ничего хорошего. Даже если он гей, он решит, что ты прикалываешься над ним, и соврет. А поцелуй застанет его врасплох, и он не сразу сориентируется. И если он оттолкнет тебя, то ты все равно поймешь правду по его глазам.
– А если окажется, что он не гей, тогда что? Он же всем потом разболтает, что ты пытался его поцеловать!
– Если я пойму, что он не из наших, то сразу переведу все в шутку. Парни часто так прикалываются, поверь мне. Гейские шутки проскальзывают в любой компании, даже в компании геев, как ни странно. Это всегда весело.
– Эх, – вздохнула Вероника. – Такой способ, конечно, нам никак не подходит…
– А что, ты хотела кого-то проверить?
– Старкова. У меня серьезные подозрения, что он предпочитает парней. Но раз проверить можно только через поцелуй, то…
Внезапно Витя расхохотался так, что Вероника чуть не выронила тарелку из рук.
– Что?? Чего ты ржешь-то? Эй, я с тобой разговариваю! – Но друг продолжал хохотать, привалившись лицом к спинке дивана, игнорируя все вопросы. Веронике все стало понятно. Аккуратно отставив тарелку в сторону, она взяла в руки одну из подушек, которые лежали на диване, и что есть мочи начала лупить Витю по спине. – Я так и знала, что это была шутка! Так и знала! Ах ты скользкий, хитрый, корейский жук! Жук!!
Витя смеялся так заразительно, что она не удержалась и начала хохотать вместе с ним. Когда оба, наконец, успокоились и привалились к спинке дивана, чтобы отдышаться, он сказал:
– Разумеется, никто никого не целует. Это то же самое, если бы тебя пытался поцеловать каждый рандомный парень. Думаю, ты бы сразу влепила ему пощечину, независимо от того, нравится он тебе или нет.
– Тогда говори, как вы в итоге друг друга идентифицируете?
– Ну, обычно мы знакомимся на просторах интернета. Есть специальные ресурсы, где ты сразу знаешь, кто есть кто. Так более удобно и безопасно. Есть еще всякие клубы, но я не особый любитель подобных заведений. Если же дело происходит в обычной жизни, и нужно проверить свои догадки, мы обычно просто смотрим. Устанавливаем визуальный контакт. Так было и с Роэлем, я тебе уже рассказывал. По взгляду все сразу становится понятно.
– Что там может быть понятно? – удивилась девушка. – Ерунда какая-то! Ну смотрит и смотрит на тебя какой-то парень, мало ли чего он смотрит? Может, у тебя лицо грязное или еще что.
– Вероника, ты же понимаешь, когда парень смотрит на тебя не просто так. А как ты сама смотришь на него в ответ, если он тоже тебе нравится? Неужели в тот момент, когда ваши взгляды пересекаются, вы оба не понимаете, что к чему? Поверь мне, у вас происходит все то же самое. Все начинается со взгляда. И не нужно ничего уточнять – обоим все сразу ясно. Одного твоего смущения хватит, чтобы другой моментально все понял.
Вероника озадаченно провела рукой по шее, а затем по щеке, и сказала:
– Черт, а ведь ты прав. Так оно всегда и бывает. Только не понятно, почему Костик не читает в моем взгляде, что он мне глубоко отвратителен.
– Костик не совсем вменяем. Одержимые люди часто расценивают любой твой вздох, как некий знак, трактуют все происходящее в свою пользу. С такими, как он, нельзя даже здороваться – для них это выглядит, как признание в любви. – Витя пересел в кресло и оказался напротив Вероники. – Так что там со Старковым? Почему ты вдруг решила, что он гей?
– Потому что он смотрит на меня, как на старый башмак, который встретился ему по дороге. И это еще в лучшем случае. В худшем – он вообще не обращает на меня внимания. Даже когда я в своей самой лучшей одежде.
– В самой лучшей – это в какой?
– В той, что подарил мне один корейский жук.
Витя задумчиво оперся щекой на свой указательный палец.
– Даже так, – хмыкнул он. – С чувством прекрасного у него наверняка беда, но еще не факт, что он гей. Может, просто не знает, как правильно реагировать. Или поглядывает на тебя втайне, пока никто не видит. Или ему нравятся женщины бальзаковского возраста. Вариантов масса.
– Или мужчины, – хмыкнула Вероника.
– Этого тоже нельзя исключать, – кивнул Витя. – Так что, хочешь, чтобы я его проверил?
– Если можно. А то Зина от меня не отстанет. Она уверяет, что он полон страсти, и мы с ним будем отличной парой.
– А тебе самой-то он нравится?
– Не особо. Он умный, часто помогает мне, и у него красивая улыбка, но это все… как будто не то.
– А «то» – это Ханин, верно?
– Верно. Но рано или поздно это пройдет. Я над этим работаю. И, кстати, Старков иногда даже отвлекает меня от пагубных мыслей. В этом его плюс. И именно поэтому я, наверное, иду на поводу у Зинаиды. Так что да, проверь его, пожалуйста. Если он из ваших, то придется искать кого-нибудь другого.
– Плохая идея.
– Проверять Старкова?
– Пытаться искать замену Ханину. И Старков, даже если он не гей, тоже не сможет его заменить.
– Знаю. Мне просто нужно поверить в то, что есть нормальные парни. Которые не предают и не обманывают. Которые не совершают необдуманных поступков. Не изменяют. Не кидаются на каждую встречную юбку. Которым просто можно верить. А со Старковым я бы могла дружить. Он странный, но в нем есть что-то интересное. Только никому не говори, я в этом призналась только тебе. В общем, мне бы правда хотелось узнать его получше. А там посмотрим.
– Я тебя понял. Но учти: чтобы его проверить, мне придется прийти в «Б» класс и заговорить с Ханиным. О тебе.
– Это еще зачем?
– Я не могу вылавливать Старкова в коридорах. С первого раза я все равно ничего не пойму, а преследовать его и выглядеть странно мне бы очень не хотелось. Куда лучше прийти в класс якобы для того, чтобы потолковать с Ханиным. Но я не могу говорить с ним на отвлеченные темы. Это тоже будет весьма странно. Куда лучше – прикинуться обеспокоенным твоим состоянием и вашими с ним отношениями. Я же друг. Отведу его в сторонку, чтобы никто не подслушивал, поспрашиваю о том о сем. А в это время попытаюсь установить зрительный контакт со Старковым. Если не получится с первого раза, получится со второго. Или с третьего. Ходить к Ханину с обеспокоенным видом я могу бесконечно.
– А Ханину не покажется странным, что для личной беседы ты идешь к нему в класс, где полно народу?
– Нет. Я скажу ему, что ты можешь сильно рассердиться, если узнаешь о нашем с ним разговоре. Поэтому я вынужден скрываться.
– Хм. Тогда да. Это может сработать. – Девушка улыбнулась. – А корейские жуки не так просты.
