Текст книги "Туманная радуга. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Ксения Бугрим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)

Ретроградный Меркурий

Утром следующего дня Вероника устроила сбитому с толку другу допрос с пристрастием. По его реакции сразу стало понятно, что он не в курсе дел.

– Единственное, что могло ее расстроить – это бредовые слухи о нашей драке с Ханиным, – сказал он. – Ни я, ни сам Ханин никому ничего не говорили, но когда эти слухи стали распространяться, лично я никак на них не реагировал. Не подтверждал, но и не отрицал. Мне просто было все равно. В нашем классе многие до сих пор уверены, что я от тебя без ума, а мне даже лень это комментировать. Приходько видела мою реакцию на расспросы одноклассников. Возможно, она решила, что раз я не спешу опровергать эту информацию, значит, все, что говорят – правда.

– Ира слишком умная, чтобы верить слухам. Вариант, что она могла сделать какие-то выводы, основываясь на чужих россказнях, я даже не рассматриваю. Я надеялась, что, может, в вашем классе произошло что-то более серьезное… Хорошо, значит, сегодня попробую поговорить с ней лично. Если она считает, что я ее предала, то рано или поздно захочет высказать мне все в лицо.

– Все это очень странно… – Витя порылся в кармане пальто и вытащил оттуда свой телефон. – Ты же не восстанавливала свою страницу ВКонтакте?

– Нет, и пока не планирую. Еще не хватало снова начать пялиться на фотки Ханина по несколько часов в день. Знаешь, как это выматывает?

– Значит, ты давно не была на странице своей подруги… – проговорил Витя, прокручивая большим пальцем изображение на дисплее. – Вот она, нашел. Ну и статус!

Он развернул к ней экран, и Вероника вслух прочла:

– «Друзей очерчивайте круг. Не раскрывайте всем объятья: порой размах широкий рук весьма удобен для распятья». Что-о?? Это она про меня?

– Очевидно, так.

– Но Ира никогда не любила статусы! Мы втроем всегда смеялись над людьми, которые пытаются обратиться к кому-то через статус. И тут нате.

– Все когда-то бывает в первый раз, – хмыкнул Витя. – В целом, это похоже на временное помешательство. Надеюсь, Приходько придет в форму.

– Слушай, а может, ты с ней поговоришь?

– И что я ей скажу? «Привет, Ира. Между мной и твоей подругой ничего не было и не будет. Она не нравится мне как девушка. И дабы исключить все возможные недоразумения, добавлю также, что вообще-то я гей». Так что ли?

– Да, ты прав… Как-то глупо получается. – Вероника потерла подбородок. – Даже если бы ты пытался с ней поговорить, она бы решила, что это я тебя надоумила. Будет лучше, если я сама к ней подойду, хоть она и не хочет меня видеть.

Задумавшись о предстоящем разговоре, девушка не заметила, как они с Витей оказались на школьном дворе. На крыльце стояла Ира и разговаривала с одноклассницей. Увидев, кто направляется к ней, она поспешила к двери и скрылась из виду.

– Я ее догоню, – бросила Вероника и, оставив Витю, помчалась за подругой.

Та нашлась в раздевалке в компании нескольких одноклассников.

– Ир, давай поговорим? – попросила Вероника.

Подруга недовольно поджала губы и, покосившись на окружавших ее ребят, сказала:

– В другой раз, хорошо?

Было очевидно, что этот «другой раз» наступит нескоро, поэтому Вероника повысила голос:

– Нет, давай сейчас. Это займет пару минут. Пойдем в холл. Пожалуйста.

К вешалкам подошло еще несколько Ириных одноклассников, среди которых были знаменитые близняшки-сплетницы Лада и Таня Кириллюк. Все ребята с любопытством наблюдали за развитием событием, делая вид, что просто медленно переодеваются. Ира прекрасно понимала, что если продолжит настаивать на своем, слухи и сплетни об их с Вероникой ссоре потом будут досаждать ей как минимум неделю. Вздохнув, она кивнула, и направилась в холл. Там было шумно и многолюдно, но зато так девушки могли быть уверены, что их разговор никто не подслушает.

Ира устало прислонилась плечом к стене и, скрестив руки, выжидающе взглянула на Веронику. Та никогда не обладала особым красноречием, а сейчас, когда рушилась ее дружба, слова и вовсе застряли у нее в горле.

– Ир, слушай… Я не знаю, что случилось, и чем я могла тебя обидеть. Но одно я знаю точно: я не могла осознанно сделать тебе что-то плохое. Если я и вправду в чем-то неправа, то прости меня, пожалуйста. Я это не со зла. Если ты не можешь или не хочешь меня прощать, то скажи хотя бы, в чем дело. Думаю, я имею право знать.

Вероника посмотрела на подругу, надеясь увидеть хоть какие-то положительные изменения на ее лице. Обычно, когда та на что-то злилась, при зрительном контакте она быстро смягчалась, и на ее лице появлялась добродушная улыбка. Вероника обожала этот переход, в Ирином исполнении он всегда казался невероятно милым. И сейчас девушка всматривалась в непроницаемое лицо подруги, надеясь заметить, как та всеми силами старается сдержать примирительную улыбку. Но Ира больше напоминала каменное изваяние, а глаза ее были полны разочарования.

– К чему весь этот спектакль, Вероника? Почему я должна озвучить то, что мы обе и так прекрасно знаем? Имей смелость хотя бы признаться. Иначе я вообще не понимаю, что мы тут обсуждаем. Ты хочешь, чтобы я тебя простила? Хорошо. Но я не собираюсь ничего объяснять, учитывая, что ты заранее понимала, что делаешь. Это твой выбор, и я не могу тебя осуждать. Но подругами мы больше не будем никогда. Это мое окончательное решение.

Ира явно собралась уходить.

– Да погоди же ты! – взмолилась Вероника, схватив ее за рукав. – Я правда не понимаю, в чем дело! У меня только один вариант – Витя Егай. Но мы с ним по-прежнему просто друзья, и между нами ничего нет и быть не может! Ты же знаешь, что все это время я любила только Ханина. Даже после того, что он сделал. А Витя по-прежнему любит свою девушку из Голландии! Она даже приезжала к нему на зимних каникулах. Это чистая правда!

– Ах вот оно как. Знаешь, меня поражает, с каким рвением ты продолжаешь врать. – Ира криво усмехнулась и покачала головой. – У тебя настоящий талант к интригам. Продолжай в том же духе. Только уже без моего участия. Я не хочу перебегать из класса в класс, опасаясь, что ты снова начнешь меня преследовать, в очередной раз заставляя с собой говорить. Избавь меня от этого, я не многого прошу. Если у тебя осталась хоть капля совести, то ты оставишь меня я покое.

Она развернулась и ушла, оставив Веронику в полнейшей прострации. Из этого состояния ее выдернул Тимур, который направлялся в раздевалку.

– Что случилось? – Он положил руки ей на плечи и наклонился к ее лицу. – Ретроградный Меркурий? Венера в Тельце?

– Похоже на то. Ира больше не хочет меня видеть, и я не понимаю, почему. Видимо, в дело действительно вмешался ретроградный Меркурий.

– Может, у Приходько просто цикл сбился? Или знаешь, луна не в той фазе, приливы, магнитные бури, массоны… да что угодно. Принести тебе шоколадку?

– Зачем?

– Затем же, зачем шоколадки дают на экзаменах. Поможет трезво оценить ситуацию.

– А у тебя есть?

– Нет, но зато есть у Шелепова. Ему мама положила с собой.

– Ты собираешься украсть у него шоколадку?

– Да, но потом я куплю ему такую же.

– Не надо, – Вероника слабо улыбнулась. – Я в порядке. Просто все снова пошло по… В общем, не так, как хотелось бы. Ничего никогда не бывает в полном порядке. Всегда где-то что-то не так. И когда решается одна проблема, на смену ей тут же приходит другая. Ты замечал?

– Конечно. Это всегда так. У всех постоянно какие-то проблемы.

– Но ты всегда выглядишь так, как будто у тебя их нет.

– Ага. Потому что так проще. – На мгновение его лицо помрачнело, но он сразу же вновь вернул себе прежний беспечный облик и жизнерадостную улыбку. – Если тебе захочется поговорить, просто скажи, хорошо?

– И ты. Если тебе надо будет поговорить, я всегда… всегда рядом.

Это прозвучало слишком высокопарно, и Вероника поспешила прочь, чтобы не ляпнуть что-нибудь еще более неловкое.

Узнав последние новости об Ире, Зинаида еще сильнее на нее разозлилась.

– Она всегда казалась мне самой здравомыслящей из нас троих. Как могло получиться, что она за один день превратилась в неадекватную бабу, которая видит то, чего нет?? Я не понимаю.

– Я тоже. И даже не знаю, что еще здесь можно предпринять. Она не хочет меня слушать. Не могу же я в самом деле изо дня в день преследовать ее по всей школе…

– Не надо ничего предпринимать, – отмахнулась Зинаида. – Ты же видишь – Приходько малость не в себе. Лично я не собираюсь с ней общаться до тех пор, пока она не придет в норму.

– Зин, ну это тоже неправильно оставлять ее совсем одну в такой… сложный для нее период. Ей сейчас нужна твоя поддержка.

– Сложный период? Ты это серьезно?? Она поверила идиотским слухам, обвинила тебя в предательстве и решила закончить вашу многолетнюю дружбу без объяснения конкретных причин. И после этого я должна поддержать ее? Ну уж нет, увольте. Перебесится и сама явится на разговор.

– Мы точно не знаем, что именно произошло, – напомнила Вероника. – Может быть, наша дружба с Витей просто стала для нее последней каплей. Ты сама говорила, что Ирка и так в постоянном стрессе из-за нагрузки в школе, дополнительных занятий, бесконечных олимпиад и всего прочего. Думаю, она просто перегорела. Кроме того, в разговоре со мной она была очень тактична и не опускалась до оскорблений, хоть и считает меня отъявленной предательницей. А к тебе у нее вообще нет никаких претензий. Так чем же она заслужила бойкот?

Вероника внимательно посмотрела на подругу и увидела сомнения у той на лице.

– Ладно, – сказала Зинаида, – похоже, ты права. Буду общаться с вами двумя как раньше, только по отдельности. Кажись, со временем приведу хаос в ее голове в порядок. Не переживай, Каспраныч, я постараюсь вернуть Ирину Геннадьевну в форму. Подожди немного – она сама явится к тебе мириться. По-другому и быть не может.

Было принято решение, что, начиная с сегодняшнего дня, Веронике лучше ходить в столовую после второго или четвертого урока, а большая перемена останется для Иры и Зинаиды. Планировалось, что со временем Ира таки расскажет, в чем дело, и ее удастся убедить, что никто ее не предавал. Первый день «операции» не принес никаких результатов, но девушки не отчаивались. Несмотря на то, что Ира не желала ни слова слышать о «предательнице», она была по-прежнему рада общению с Зинаидой. Кроме того, было видно, что она переживает из-за всей этой ситуации не меньше остальных.

Из-за всей этой нервотрепки Вероника плохо спала уже второй день. Внимание ее рассеивалось, и она не могла ни на чем сконцентрироваться. Успокаивало одно: она уже успела свыкнуться с тем, что Ира на нее в обиде. Теперь при мысли об этом сердце уже не билось словно в припадке. Это стало данностью, параллельно с которой возникла сильная надежда, что все исправимо. С надеждой было куда легче все это принять и перетерпеть, а значит, ближайшей ночью есть шанс нормально выспаться.

Жвачка в волосах

К кабинету, где профессор Лесин вел свои занятия, постепенно стягивались ребята. Вероника прислонилась к стене напротив и стала ждать, пытаясь собрать в кучу все свои скудные знания, которые могут ей сегодня понадобиться.

– У-у, химическая атака! – проорал один из парней, чье лицо было усыпано прыщами. – Жопа – прямо по курсу!

Ребята, хохоча, расступались в разные стороны, освобождая дорогу Лене Поповой. Они делали так всегда, когда она шла в их сторону. Никто не хотел, чтобы Лена случайно дотронулась до кого-нибудь из них. Считалось, что если коснуться ее одежды хотя бы пальцем, то будешь потом весь день плохо пахнуть. Вероника считала это сущим бредом. По ее мнению, издевательства над Леной уже переходили все границы. Но как их прекратить, она не имела ни малейшего понятия. У нее не было никакого авторитета среди сверстников, и любые ее попытки встать на защиту Поповой, обернулись бы против самой жертвы.

– Эй, жирная, ну-ка свалила отсюда, – сказал тот же парень, увидев, что Лена встала прямо возле двери. – Ты специально хочешь все тут провонять? Лесин задохнется на хрен, когда придет открывать дверь. Давай, давай, вали!

– Да пошли вы все! – ответила девушка и переместилась в конец коридора.

Вероника демонстративно пошла следом и встала рядом с ней. В этот момент в коридор с лестницы зашел Игорь Старков. Наткнувшись на Веронику с Леной, он удивленно вскинул бровь, а затем поздоровался и направился к кабинету.

– Каспранская! – крикнула одна из девушек. – Зачем ты с ней стоишь? Не боишься провоняться?

– Она так и так провоняется, они же сидят вместе, – парировал кто-то.

– Красавица, иди к нам, – послышался голос Милосердова. Он вышел из толпы и поманил ее рукой. – Если хочешь завести друзей, то Жопа – не лучший вариант. Тебя здесь все зачмырят.

Вероника не собиралась ничего им отвечать. Вместо этого она повернулась к Лене и сказала:

– Слушай, они просто не понимают, какой бред несут. Но когда-нибудь им обязательно станет стыдно. И, кстати, я рада, что мы сидим вместе.

– А я нет. Лучше бы ты свалила с факультатива обратно в свой «Г» класс и не высовывалась оттуда. С твоим появлением все стало только хуже. Эти уроды, – Лена кивнула в сторону остальных, – вообще меня не трогали. Просто игнорировали. Но как только ты приперлась, они все как будто активизировались. И не строй из себя всю такую хорошую и правильную. Ты стоишь здесь со мной, потому что хочешь повыделываться за мой счет. Показать всем, какая ты доблестная защитница угнетенных. Ты знаешь, что они все равно не будут тебя чмырить. Чмырить будут меня. – Лена горько усмехнулась. – Наверное, здорово быть такой чистенькой и аккуратной на моем фоне, да?

– Ого. – Вероника искренне восхитилась Лениной речью, потому что до этого момента не слышала от нее больше пяти слов подряд. – Но вообще-то сегодня я не очень аккуратная. У меня жирное пятно на животе. – Она подняла край толстовки, продемонстрировав это. – Причем, оно даже не сегодняшнее. Я поставила его две недели назад, просто не заметила. Точнее, как… заметила и даже вытерла, но оно в итоге никуда не делось. Въедливое, зараза. Это от шаурмы, если что.

Лена округлила глаза:

– Ты совсем что ли дура?

– Почему это? Просто испачкалась, с кем не бывает?

Лена сначала опустила голову, а затем и вовсе отвернулась. Веронике показалось, что она успела заметить признаки улыбки на лице своей соседки, которые та не хотела демонстрировать. Сразу после этого появился Леонид Вениаминович и жестом руки созвал всех к кабинету.

В прошлый четверг они, наконец, закончили изучать электромагнитные поля, но легче от этого не стало.

– На предыдущем занятии мы вскользь касались темы радиоволн, – начал профессор. – Сегодня мы остановимся на них более подробно. Как известно, видимый свет имеет гораздо меньшую длину волны и более высокую частоту по сравнению с радиоволнами. Колебания между электрическими и магнитными полями в радиоволнах протекают медленнее во времени и происходят в пространстве более плавно. Переход от радиоволн к волнам с более короткой длиной дает нам с вами инфракрасные лучи, ультрафиолет, микроволновое излучение, гамма-излучение, рентгеновские лучи, а также видимый свет.

Для Вероники это прозвучало, как скороговорка, которая не имеет никакого смысла. Все эти многочисленные волны казались ей сущим кошмаром. Их было слишком много, и каждая из них была невидима. Изучать то, чего ты не можешь увидеть или потрогать, вдвойне трудней. Девушке приходилось механически заучивать информацию обо всех этих волнах, чтобы иметь хоть какое-то представление, чем одна волна отличается от другой, откуда она берется и какое влияние оказывает. Одного только знания школьной программы на лекциях Лесина было недостаточно. На каждом занятии они погружались в какие-то немыслимые дебри, о которых Вероника раньше даже не подозревала. Тут нужно было наизусть знать всю базу, которую давала школа, при этом иметь за плечами увесистый багаж знаний, полученных от самообучения, а еще внимательно ловить каждую фразу профессора. У Вероники имелась весьма шаткая база, жалкие крупицы знаний из интернета и природная рассеянность. Профессора она всегда слушала очень внимательно, но часто не понимала, о чем он толкует. Ей приходилось конспектировать все незнакомые термины, а дома пытаться их разобрать. Но всего один вопрос тянул за собой множество других, связанных с ним, и так до бесконечности. Это напоминало паззл, состоящий из миллиона частей, который ей предстояло собрать в цельную картинку.

К концу занятия у нее набралось целых две страницы того, что было необходимо изучить в кратчайшие сроки. И это при том, что в прошлый четверг она получила от Лесина перечень тем, которые могут понадобиться сегодня. Профессор явно не предполагал, какие необъятные пробелы в знаниях у его ученицы. У остальных ребят такой проблемы не было и в помине. Им вполне хватало того объема информации, какой они получали на занятиях, и прекрасным подтверждением тому служили их точные ответы на вопросы профессора. Молчала, казалось, только первая парта по центру. Сегодня Вероника даже не могла уловить суть некоторых вопросов, а ее соседка лишь добавляла им обеим колорита, нервно тряся ногой под партой и раскачиваясь вперед-назад.

Когда прозвенел звонок, Леонид Вениаминович быстро собрал все со стола, попрощался с классом и был таков. Сегодня он явно куда-то спешил. Вставая из-за парты, Лена случайно задела ручку, и та упала на пол. Ручка закатилась за стул того самого парня, который на перемене прогнал девушку в конец коридора. Кажется, его звали Антон. Лена наклонилась, чтобы подлезть под стул и поднять ручку, но Антон встал возле того места, полностью загородив собой пространство.

– Жопа, пошла отсюда. Че ты сюда лезешь?

– Мне нужно поднять ручку, идиот.

– Пошла отсюда, я тебе сказал.

Лена обошла парту спереди и быстро подняла свою ручку, задев рюкзак Антона. Многие ребята стали смеяться, называя его рюкзак «сифозным». Тот мгновенно взбесился и заорал на Лену матом. Затем оторвал от блокнота часть листа, выплюнул туда жвачку и развернулся к ней, недобро ухмыляясь. Она не видела этого, так как стояла к нему полубоком и складывала тетради в сумку.

Вероника поняла, что он задумал, и крикнула:

– Лена, осторожнее!

Но Антон оказался быстрее. Он не только залепил жвачку девушке в волосы, но и поводил листком в разные стороны, чтобы жвачка как следует размазалась.

– Урод, не трогай мои волосы! – Лена дотронулась рукой до затылка, оторвала бумагу, и ее лицо исказила гримаса ненависти. – Что ты сделал?? Ублюдок, проклятый вонючий ублюдок!

Она погналась за Антоном, но он уже выбегал из класса, безумно хохоча.

– Каспранская, а ты, стукачка гребаная… ты будешь следующая! – на прощание пригрозил он.

Лена, еле сдерживая слезы, наспех побросала все в сумку и сорвалась с места. Вероника помчалась за ней. Вслед им сыпались насмешки и угрозы. Девушки почти одновременно забежали в женский туалет, где Лена встала перед зеркалом и дала волю слезам. Жвачка довольно глубоко приклеилась к ее волосам, и девушка принялась отдирать от нее по кусочку.

– Чтоб ты сдох, Коновалов, – приговаривала она сквозь слезы. – Чтоб ты сдох…

– Давай я помогу, – сказала Вероника.

– Да отвали ты уже от меня! – завопила Лена, и слезы только сильнее полились у нее из глаз. – Пошла вон! Не нужна мне твоя помощь! Я ненавижу эту тупую школу и всех, кто в ней учится!

Она начала всхлипывать и глотать ртом воздух, а затем осела на пол, закрыв голову руками.

– Тебя можно понять, – спокойно ответила Вероника. – Но сейчас важно спасти твои волосы от вонючей жвачки этого прыщавого урода. Погоди, не трогай ничего. Ты только хуже делаешь… Пошли к окну, я сейчас все уберу.

Как ни странно, Лена повиновалась. Оценив масштабы катастрофы на свету, Вероника поняла, что избавиться от жвачки будет не так просто. Но вслух она ничего не сказала. Убрав верхний слой тягучей субстанции, она обнаружила, что поврежден довольно большой участок волос. В том месте жвачка уже успела размякнуть от тепла, и Вероника не представляла, как решить проблему без помощи ножниц.

– Что там? – всхлипнула Лена.

– Ничего страшного, – соврала Вероника. – Сейчас все уберем. Никаких проблем! Нужно только позвонить кое-кому…

– Это еще зачем?! Не надо никому рассказывать!

– Не волнуйся, тебя я упоминать не стану.

Вероника достала телефон и позвонила Коле Бобарыкину. Он химик, а значит, наверняка знает, что делать.

– Привет, Коль. Слушай, а как убрать жвачку с волос? Уж не знаю, как меня так угораздило… Наверное, это все моя невнимательность.

– Привет, Вероник. Боюсь, те способы, что я знаю, не подойдут. Ацетон, бензин, керосин, заморозка, кипящий уксус, раскаленный утюг… Еще может помочь WD-40…

– Что такое WD-40?

– Это такой аэрозоль против коррозии, но его нельзя использовать на волосах! Извини, я тут немного попал под метель, и сейчас мне в голову приходят только разрушительные способы.

За окном и вправду бушевала стихия. «Дело плохо», – подумала Вероника, глядя на всхлипывающую Лену.

– Коль, а продиктуй, пожалуйста, номер Старкова. Может, он что подскажет?

– Эх, – вздохнул друг. – Он меня убьет, но если это поможет спасти твои волосы… В общем, записывай…

Повесив трубку, Вероника взглянула на Лену.

– Придется сказать Старкову, как было дело. Хорошо? Он уже ушел, когда все произошло, но ему ведь все равно кто-нибудь расскажет.

– Говори что хочешь, – отмахнулась Лена, чье лицо выражало крайнюю степень отчаянья. – Мне уже без разницы.

Вероника набрала номер.

– Слушаю, – ответил Старков.

Девушка с удивлением отметила, что его голос по телефону звучит весьма интересно. До чего же странный парень!

– Привет, Игорь, это… э-э… Вероника. Я сижу на факультативе справа от тебя…

– Я помню.

– Слушай… В общем, у нас тут с Леной такое дело… Коновалов… Ну, тот придурок с первой парты, который сидит ближе к выходу… Он залепил ей жвачку в волосы! Короче… Что нам делать??

Закончив, Вероника почувствовала себя полной идиоткой. Она не понимала, что именно помешало ей внятно изложить суть проблемы, но факт оставался фактом. Лена от удивления даже перестала плакать и с подозрением покосилась в ее сторону.

– Вызывайте милицию, – предложил Старков.

– Ты издеваешься??

– Немного. Ладно, – вздохнул он, – подожди, я погуглю.

В трубке послышалось характерное щелканье клавиатуры. Вероника про себя чертыхнулась. И почему она сразу не догадалась позвонить Вите или Зине, чтобы те посмотрели в интернете? Теперь Старков будет считать, что она совсем безнадежна.

В трубке вновь раздался голос:

– Найдите любое растительное масло и смочите нужную область. Жвачка перестанет липнуть к волосам, и ее легко можно будет убрать.

– И что, прям полностью уберется? – не поверила девушка.

– Прям полностью.

– Э-э, ну ладно… Спасибо… Игорь! Пока!

– Ага.

Он повесил трубку, а Вероника, оставив свои вещи с Леной, помчалась на третий этаж. Ей с первого раза удалось внятно поведать поварихе о случившемся, и та без лишних вопросов всучила ей бутылку подсолнечного масла. Пришлось залить им добрую половину Лениной головы, но зато волосы были спасены. Излишки масла девушки удалили с помощью салфеток.

– Спасибо, – буркнула Лена. – Правда спасибо. Не ожидала, что ты окажешься нормальной.

– Не за что. Думаю, окажись я на твоем месте, ты бы тоже мне помогла.

– Не-а. В смысле, я бы, конечно, помогла, но не до этого момента. Я всегда думала, что ты пустоголовая высокомерная стерва.

Да уж, за словом в карман Лена не лезла. Этим она напоминала Зинаиду. Девушки вместе поднялись в столовую, вернули масло и, не сговариваясь, решили взять по стакану чая с булочками, которые повара только что достали из печи.

– Это получается, мы сейчас объедаем вторую смену, – сказала Лена, когда они присели за столик. – Блин, а вообще мне нельзя сладкое. Я на строгой диете.

Она окинула взглядом точеную фигуру своей соседки и вмиг помрачнела.

– Строгие диеты не очень-то хорошо работают, – заметила Вероника. – Можно так испортить метаболизм, что на его восстановление потребуются годы.

– Конечно! – Лена вдруг взбесилась. – Тебе легко говорить. Ты наверняка ешь все подряд, и никаких проблем. Родилась стройной, стройной и помрешь. А я уже почти ничего не ем, и никакого толка! Так что не надо меня тут учить. Тебе повезло, мне – нет. Радуйся, что не наоборот.

– Погоди. Как это почти ничего не ешь??

– А вот так. Я никогда не завтракаю, не хожу в столовую, только обедаю. Половник супа, кусочек хлеба и все. Перед сном могу съесть яблоко. Если я начну питаться как все, меня разнесет за неделю. Когда я не ем или ем мало, мой вес держится примерно на одном уровне и не растет. Вот за это, – она потрясла булочкой в воздухе, – мне долго придется расплачиваться.

– Лен, не хочу лезть не в свое дело, – осторожно начала Вероника, представляя себя котом, который мягкой лапкой ступает на минное поле, – но подобные методы только усугубляют проблему. Я кое-что об этом знаю, у меня вся семья связана с медициной.

– Поздравляю. И как, мне интересно, медицина объяснит, что я при росте сто шестьдесят сантиметров вешу почти шестьдесят семь килограмм, потребляя в день максимум семьсот калорий?? Может быть, медицина расскажет мне, почему в двенадцать лет я на одних овощах набирала по три кило каждую неделю, в то время как остальные люди ели все подряд и оставались худыми? Я жирная с рождения, так даже родители говорят. Так что к черту твою медицину. Она здесь бессильна.

– Почему ты всегда носишь водолазки?

– Что?? Как это относится к делу?

– Просто скажи, почему.

– У меня толстая, некрасивая шея. Довольна??

– А можешь показать?

Лена вышла из себя:

– Ты больная что ли, Каспранская??

– Это не праздное любопытство, – спокойно сказала Вероника. – Кажется, у меня есть объяснение твоим необоснованным скачкам веса.

Лена издала протяжный вздох и раздраженно оттянула горло водолазки, продемонстрировав свою шею. Невооруженным глазом было видно припухлость по центру.

– Лен, я не врач, но в этом месте шея просто так не опухает. Особенно, учитывая сопутствующие симптомы.

– Конечно, не просто так! Тебе, наверное, удивительно такое слышать, но бывают от природы толстые люди. Они просто толстые и все. У них жирная, опухшая шея, проблемы с кожей, а еще они сильно потеют из-за лишнего веса. А потом появляются такие как ты, красивые и здоровые, и начинают осуждать нас, жирных и убогих, за то, что мы такие, какие есть. Родись ты в моем теле, ты бы сейчас не учила меня жизни, а думала о том, что даже этот чертов чай с сахаром встанет тебе боком.

Лена стукнула стаканом об стол, пролив немного чая, затем схватила сумку и пошла прочь. Вероника схватила их подносы, наспех поставила их в шкаф для грязной посуды и помчалась следом. Она нагнала Лену на лестнице.

– Да послушай же ты! Ты не жирная и не убогая, у тебя что-то с щитовидкой! И шея у тебя опухла именно из-за этого. Проблемы с весом и кожей, потливость, плохое настроение: все отсюда же. Щитовидная железа вырабатывает гормоны, и, если она начинает барахлить, у человека появляется куча проблем со здоровьем.

– Чушь собачья!

– Почему многие люди, страдающие сахарным диабетом, не могут похудеть? Потому что много едят? Нет! У них больная щитовидка, а значит, гормональные сбои.

– Это все оправдания, которыми тешат себя толстяки. И да, они все как один много жрут. А я не ищу себе оправданий, я реалист.

Они продолжали спускаться по лестнице.

– Лена, ты невыносима! – Вероника выбежала вперед, развернулась и преградила своей собеседнице путь. – С гормонами не шутят, особенно в нашем возрасте, когда они и без того бушуют. Я просто прошу тебя показаться эндокринологу. Возможно, все твои проблемы разом решатся. Разве ты не этого хочешь? И кстати, как думаешь, почему твоя шея опухла только в одном месте? Разве такое бывает?

Лена резко остановилась и начала ощупывать свою шею. Видимо, последние слова все-таки возымели на нее эффект.

– И правда, – сказала она. – Я все время удивлялась, почему она опухла именно по центру? Как специально, на самом видном месте… Ладно, твоя взяла. Я почитаю об этом в инете, сравню симптомы, и, если ты не врешь, поговорю с родителями, чтобы отвели меня к врачу.

– Ну наконец-то! – выдохнула Вероника.