Текст книги "Туманная радуга. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Ксения Бугрим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)

Т + В

В среду утром весь десятый «Г» недовольно хмурился в ожидании урока. Начиная с нового года, расписание немного изменилось, и физику со вторника переместили на среду первым уроком. Само по себе это не было чем-то особенно ужасным, если бы не новая система оценок, придуманная Ральфом. На прошлой неделе она сильно взбесилась, узнав, что из всего класса большую школьную контрольную по физике будет сдавать одна Вероника, и то только потому, что ходит на факультатив.

– Я не могу заставить вас присутствовать на этой контрольной, – заявила учительница, размахивая указкой, словно боевым копьем, – но я по-прежнему уполномочена оценивать ваши знания во время уроков. Я начну задавать вам вопросы по всему пройденному материалу, начиная с седьмого класса. За ваши ответы вы будете получать соответствующие вашему уровню знаний оценки. Как вам такое?

По классу пронесся недовольный рокот:

– Ну Екатерина Федоровна!

– Что, кто-то еще недоволен?! – взревела Ральф. – Вы и так учитесь по упрощенной программе уровня какого-нибудь захолустья, где один учитель преподает сразу шесть предметов! От вас уже давно никто ничего не ждет – посещаете занятия и ладно! Над вами все потешаются! Выставили себя на посмешище и рады стараться! Бездельники! Но я вам напомню, что значит быть учениками лицея с физико-математическим уклоном… К концу года вы у меня будете знать физику на подобающем уровне, хотите вы того или нет!

Ральф, как она сама считала, проявила добросердечие и дала классу неделю на повторение пройденного материала за все годы обучения. И вот неделя прошла.

Никто толком не знал, что именно нужно повторять, и поэтому большинство отнеслись к нововведениям Ральфа философски: будь, что будет – все равно выучить физику за неделю невозможно.

Урок начался в привычном ритме – с работы у доски по пройденному на прошлом уроке материалу. Первой к доске пошла Зинаида. Она выглядела уверенно. Ее было не так-то просто застать врасплох, ведь ее старая проверенная методика по зарабатыванию положительных оценок по-прежнему работала. Сегодняшний день не стал исключением – Зинаида уверенно шла на четыре балла. Она вполне успешно ответила на пару вопросов по теории и, с небольшими недочетами, но все же справилась с практической частью, решив на доске две задачи.

– А теперь, как обещала, – сказала Ральф, довольно прищурившись в предвкушении Зининого провала, – вопросы, ответы на которые должны сразу найтись в твоей памяти, ведь ты уже в десятом классе. Итак, начнем с формулы для определения количества теплоты.

– Ну-у, значит… – замялась Зинаида, украдкой поглядывая на класс.

Кто-то показывал букву, обозначающую количество теплоты на пальцах, а Вероника с задней парты одними губами старательно изображала звук «ку».

– А, ну, значит, ку, – сказала Зинаида, рисуя мелом букву «Q». – А дальше нужно массу умножить на… на… разность температур!

– И все? – Ральф взглянула на доску поверх очков. – Уверена?

– Нет, – забеспокоилась ученица. – Там было что-то еще… «Эс»! Точно. Еще умножить на «эс»!

– «Эс» – это «зад» по-английски, а удельная теплоемкость вещества у нас «ц».

– Ну да, я так и хотела сказать, просто перенервничала.

– Ладно, Чумакова, а как у нас звали Коперника? – Ральф указала на изображение ученого, висевшее над доской. Под ним имелась надпись «Н. Коперник 1473–1543». – Что такое «Н.»?

– Эм… Николай?

В классе раздались смешки. Кто-то даже покрутил пальцем у виска.

– Что вас так рассмешило, бездари? – Ральф встала из-за стола и оглядела класс. – Или, по-вашему, «Николай» – смешное имя? Представьте себе, Коперника действительно звали Николай, он поляк. Садись, Чумакова, четыре.

С облегчением выдохнув, Зинаида протерла доску и вернулась на свое место. Вероника в знак почтения дала ей «пять».

Следующим к доске пошел Славик Шкаф. Кое-как ответив по теме прошлого урока, он в смиренном ожидании уставился на учительницу. Та вздохнула и, с жалостью взглянув на ничего не понимающего парня, покачала головой.

– Так уж и быть, для тебя у меня будет всего один вопрос. – Она снова указала на портреты над доской. – Как звали Галилея?

Славик поднял глаза вверх, нашел нужный портрет, надпись под которым подсказывала ему, что Галилея звали как-то на «Г», и затем уверенно озвучил свою версию:

– Геннадий!

– Га-ли-лео, – произнесла учительница, приподняв очки, чтобы вытереть выступившие слезы. – Галилео Галилей! Он был родом из Италии! Садись, неуч, три.

– О, спасибо! – обрадовался Славик и засеменил на свое место, еще не подозревая, что прозвище «Геннадий Галилей» прицепится к нему до конца выпуска.

В целом, Зинаиде и Славику повезло с вопросами. Вскоре Ральф разошлась и начала опрашивать всех последующих на куда более сложные темы. Двойки и тройки полились как из рога изобилия. Вероника не знала правильных ответов на добрую треть вопросов и была рада, что сегодня участь отвечать у доски ее миновала. Но в целом, затея учительницы ей нравилась. Все, что Вероника не знала или забыла, она записывала в специальный блокнотик. С помощью подобных прогонов по всему материалу можно было запомнить кучу полезной информации, которая может пригодиться на предстоящей контрольной.

За пару минут до большой перемены Веронике написал Тимур с предложением встретиться. Она не видела повода отказываться, все равно в столовую она теперь ходила либо после второго, либо после четвертого урока. Зинаида ушла встречать Иру, а Вероника спустилась на первый этаж в холл. Тимура пока не было видно, зато прямиком в ее сторону направлялся Селоустьев. Он шел уверенно, жуя жвачку, как герой боевика, – по крайней мере, ему наверняка так казалось, – и не сводил с нее глаз. Она испугалась, что вся эта история между ними начнется заново, но, поравнявшись с ней, Костя лишь на доли секунды задержался рядом, обдал ее горячим дыханием и двинулся прочь. Это выглядело как предупреждение о неком неотвратимом событии, которого она должна опасаться. Но чем именно угрожал ей Селоустьев, Вероника так и не поняла.

– Чего хотел этот задрот? – раздался за спиной голос Тимура.

– Не знаю, он не сообщил. Может, просто какое-то обострение.

– До весны еще далеко. – Тимур положил ладонь ей на спину и мягко повел за собой. – Если будет приставать, скажи об этом мне.

– Я помню, – кивнула она, пытаясь сохранять самообладание. Его рука на ее спине даже через ткань дарила какие-то невероятные ощущения. Это прикосновение путало разум, сводило с ума, обволакивало словно туманом. – А куда мы идем?

– Тут недалеко.

Они поднялись на третий этаж, где занимались младшие классы. Встали напротив окна, из которого было видно школьный стадион. Там на снегу красной краской было нарисовано огромное сердце с надписью «Т + В» внутри.

– Ого! – Вероника вытаращила глаза.

– Нравится? Сам рисовал. Сначала я хотел написать внутри просто твое имя, но понял, что красиво у меня не получится.

– Конечно, нравится. Отлично вышло. – Вероника сдвинула брови к переносице. – А то я думаю, почему Мальцева сегодня такая веселая. Она даже поздоровалась со мной, когда мы с ней столкнулись в раздевалке.

– При чем тут Мальцева?

– При том, что ее имя тоже начинается на «В».

– Я привел сюда тебя, а не ее. С чего бы ей принимать эту надпись на свой счет?

– С того, что у тебя в комнате валялись баллончики с красной краской, и она тоже их видела. Она же нередко бывала у тебя в гостях, верно?

«Ты же знаешь, что „В“ – значит „Вероника“, зачем портить такой романтичный момент?? – пыталась она успокоить саму себя. – Не веди себя, как истеричка!».

Но, даже понимая, что это глупо, Вероника все равно разозлилась. Она снова вспомнила те фотографии, что ей прислала Мальцева. Все зрелище предательства в мельчайших подробностях стояло у нее перед глазами и его нельзя было просто сморгнуть. А потом эту картинку плавно начала застилать пелена гнева.

– Ника, – заговорил Тимур, опасливо наблюдая за изменениями, происходящими на ее лице, – я люблю тебя, а не ее. Для меня не существует другого имени на букву «В». А еще я никогда раньше не рисовал сердечки под окнами, мне это даже в голову не приходило. Я стал таким… странным из-за тебя.

– Ну офигеть теперь! Какой подвиг, и все ради меня! Что, может, отдаться тебе прямо на этом подоконнике, раз ты так расстарался?

– Ты дура что ли?? – опешил он.

– Пошел к черту, Ханин. Пошел к черту.

Она развернулась и помчалась к лестнице. В голове был полный хаос. С одной стороны, она прекрасно понимала, что ее поведение не совсем адекватно. С другой – ее душила обида, которую было не так-то просто забыть. Стоило ей отказать ему, как он тут же пригласил в свою постель другую. И теперь рассчитывает, что это дурацкое сердце на снегу вмиг все исправит?

Вероника была так зла, что не замечала ничего вокруг. Это привело к столкновению на лестнице. Она врезалась руками в спину Коновалова, того самого парня с прыщами на лице, который размазал жвачку по Лениным волосам.

– Эй, тупорылая, куда прешь? – Он развернулся к ней и слегка оттолкнул от себя.

Произойди эта ситуация пятью минутами ранее, она бы, наверное, извинилась и пошла дальше. Но сейчас она даже обрадовалась, что ей есть на ком сорвать свою злость, которая бурлила в ней через край.

Вспомнив истории Зинаиды, она со всей дури ударила Коновалова прямо в берцовую кость. Ему не повезло – сегодня девушка была не в кроссовках, а в ботинках на жесткой подошве, так что удар вышел очень болезненным. Вероника про себя ухмыльнулась, надеясь, что теперь на том месте вырастет гигантский синяк. Это была расплата за Ленины волосы, за хамство и грубость, а еще, стало неплохой разрядкой для нее самой. Вся злость по отношению к Тимуру мгновенно улетучилась.

Коновалов взвыл и побагровел, отчего прыщи на его лице стали еще ярче. Морщась от боли, он схватил девушку за ворот кофты и рванул на себя.

– Сука, ты совсем оборзела?? – взревел он прямо ей в лицо, когда она оказалась с ним на одной ступеньке.

Одной рукой он потирал ушибленное место, а другой продолжал удерживать Веронику за воротник и трясти из стороны в сторону словно тряпичную куклу.

Вокруг уже собирались любопытные лица. Все они находились неподалеку и украдкой следили за развитием событий, делая вид, что стоят у лестницы вовсе не за этим.

– Отпусти меня, придурок! – закричала Вероника и, извернувшись, ударила Коновалова носом ботинка в то же самое место.

Она рассчитывала, что боль заставит его ослабить хватку, но он только сильнее сжал ткань у ее горла. Его зрачки бешено вращались от боли, а в уголках рта вспенилась слюна. Он проорал что-то матом на потеху публике, а затем потянул девушку на себя и занес свободную руку для удара. Кто-то охнул, Вероника машинально зажмурилась от страха, но удара почему-то не последовало. Вместо этого Коновалов отпустил ее и, слетев с двух последних ступенек, врезался спиной в стену. Тимур одним прыжком преодолел расстояние от лестницы до ровного участка, где находился Антон. Тот уже поднялся на ноги, и злобно посмотрел на своего обидчика.

– Привет, дружок. – Тимур встал напротив него, слегка склонив голову набок.

– Я тебе не дружок, – зашипел Антон. – Ты кто такой? Защитник этой суки? Знаешь, что она сде…

Не дав ему закончить, Тимур боднул его головой в нос. В собравшейся вокруг толпе снова кто-то охнул, и Вероника вместе с ним.

– Все видели?? Все?? – запричитал Коновалов, закрывая нос руками. – Зовите завучей!

Но никто не сдвинулся с места. Какой-то мальчик из младших классов сказал:

– Сам зови, нам что, делать больше нечего?

– Ты в курсе, что теперь вылетишь со школы?? – Коновалов обратился к Тимуру, который все так же спокойно стоял напротив него.

– Да неужто?

– Ты мне нос сломал! К твоему сведению, в школе запрещены драки!!

– И поэтому ты дерешься с девочками? – Тимур кивнул на Веронику.

– Она меня по ноге ударила!

– По ноге?? – Тимур картинно распахнул глаза и приложил руки к щекам. – Вон оно как. Серьезное дело, приятель! Давай, беги скорее к завучу, расскажи ей эту историю.

Тимур сгреб Антона за шиворот, развернул спиной к себе и пнул под зад в сторону коридора. Тот упал на одно колено, поднялся, пробормотал нечто невнятное и удалился за поворотом под всеобщий смех. Шоу закончилось, и толпа начала расходиться. Прозвенел звонок. Тимур подошел к Веронике и рукой разгладил ткань в районе воротника, которую помял Коновалов.

– Это еще что за идиот?

– Он из одиннадцатого класса. Ходит на факультатив по физике. Мерзкий тип.

– Хочешь, будем искать его на переменах и пинать при встрече?

– Не надо. Ты и так ему нос сломал. Я боюсь, как бы он и правда не пошел жаловаться… Но, если что, я уйду из школы вместе с тобой! Это я виновата!

– Успокойся, а. Уйдет она. – Тимур хохотнул и мягко прислонил ее к стене, положив руки ей на плечи. – Не ломал я ему ничего, таким ударом невозможно что-то сломать. У этого придурка даже крови не было.

– Но он ведь сказал…

– Он лох. Ему даже порыв ветра покажется смертельным. Я вообще силу не прикладывал, просто утихомирил его. Но если он тронет тебя еще раз…

– Не тронет, – перебила Вероника. – Больше не тронет. Он достаточно напуган. Спасибо, что заступился. И извини за… – Она замялась, не зная, как подобрать слова.

– Не надо извиняться, я понял. Сам виноват. В следующий раз придумаю что-то получше сердечка на снегу. Я вообще очень креативный.

– Нет, сердечко – это было очень мило, просто… Я разозлилась.

– Само собой, – не без иронии проговорил он. – Тут любой бы вышел из себя.

– Ладно, пойдем, – улыбнулась Вероника. – Росомаха, конечно, добрая, но она не приветствует опоздания. А тебя в твоем «Б» классе за такое вообще могут расстрелять.

Сидя на уроке английского, Вероника вдруг осознала, что прошло уже десять дней от трех недель испытательного срока. Если все будет хорошо, то скоро они с Тимуром смогут быть вместе. Мысль об этом согревала душу. В такие моменты ей хотелось петь и кружиться в блаженном танце, так она была счастлива. Ей даже не хотелось думать о том, что будет, если Тимур снова ее обманет. Пока что он выглядел вполне искренне, и она ему верила. Если бы можно было вернуть еще и подругу, то жизнь была бы совершенно прекрасна. Но, увы, Ира оставалась непреклонной. В разговорах с Зинаидой она старательно избегала тем, касающихся Вероники и Вити.

Сам Витя рассказал, что теперь Ира делает вид, что его не существует. Теперь она не здоровается с ним и даже не смотрит в его сторону. Несмотря на всю нелепость ситуации, Вероника считала, что так будет даже лучше. Вычеркнув Витю из своей жизни, Ира сможет быстрее к нему охладеть. А после этого с ней можно еще раз попробовать помириться.

Настоящий горец

Следующим днем, когда Вероника поднялась на второй этаж, Лена уже стояла в самом конце коридора вдали от всех и смотрела вниз, на свою обувь.

– Привет!

– Привет, – буркнула Лена.

– Коновалов больше тебя не трогал?

– Нет, он даже ничего не говорил, что странно. Это не очень хороший знак. Думаю, он просто временно затаился.

Вероника окинула взглядом столпившихся возле кабинета ребят и отыскала Коновалова. Тот мельком взглянул в ее сторону и тут же начал о чем-то шептаться с парнем по имени Саша, который сидел на факультативе прямо за Вероникой.

– Видишь, – сказала Лена, – замышляют что-то на пару с Удавом.

– С Удавом?

– У того типа фамилия Удовиченко.

– Ясно. Лен, а расскажи мне про этого Коновалова. Чего он вообще к тебе прицепился?

– Он вонючий, жалкий сморчок, вот чего. Находит в коллективе слабое звено и начинает над ним издеваться. Он очень говорливый, мелочный и подлый, поэтому остальные обычно с ним не спорят. Себе дороже. Прицепится как банный лист, хрен отделаешься. – Она снова украдкой покосилась в сторону Коновалова с Удовиченко. – Я боюсь, зря ты за меня в тот раз заступилась…

– Почему это?

– У него теперь на тебя зуб. Как же так, кто-то посмел вмешаться в планы Антоши Коновалова! Я надеюсь, что он угомонится, но в случае чего лучше не реагируй на него, делай вид, что тебе все равно. Так больше шансов, что он побыстрее отвяжется. Проверено.

– Да кто он вообще такой, чтобы его бояться?? Ты только посмотри на него!

Вероника жестом указала в его сторону и встретилась с ним взглядами. Похоже Лена была права – заморыш и впрямь замышлял что-то недоброе. Злобно сверкнув своими заплывшими глазками, он противно ухмыльнулся. Девушка сомневалась, что он попробует что-то предпринять в ее сторону после той стычки на лестнице, куда больше она опасалась за свою соседку.

– Я его не боюсь, – рявкнула Лена. – Но знаешь поговорку «говно не трогай, оно и не завоняет»? Вот это про него. Ты его еще плохо знаешь. Назойливый, как муха. Жужжит над ухом, а прибить его не получается. С ним уже пытались спорить, но он переговорит кого хочешь. Думаю, в его случае эффективным методом будет только грубая сила, но ты глянь на этих задохликов! Никто из них не станет с ним драться, и он это знает.

– Мне кажется, он развалится, если нас будет двое против него.

Лена в ответ улыбнулась. Вероника отметила, какие у нее правильные и гармоничные черты лица.

– Ребятки, скорее, – захлопал в ладоши неожиданно появившийся Леонид Вениаминович, созывая всех собравшихся, – открою вам класс, чтобы вы тут не толпились, и через десять минут вернусь.

Все зашли внутрь, и профессор куда-то ушел. Все расселись на свои места. Игорь, сидевший слева, достал какую-то книгу в черной обложке и принялся читать. Все остальные тихо переговаривались. Вероника обратила внимание, что Коновалов продолжает общаться с Сашей Удовиченко, но их диалог почему-то больше проходил жестами. Первый подавал второму какие-то знаки. Это насторожило девушку, и она держала ухо востро, чтобы успеть предупредить свою соседку. Но, как оказалось, опасность угрожала не Лене, а ей самой.

– Этот гаденыш что-то затевает против тебя и подбивает на это Удава, – шепнула Лена. – Я слышу обрывки фраз, и в них твое имя. Он весь уже издергался на месте. Может, тебе выйти в туалет пока Лесин не вернулся? Всяко надежнее будет.

Вероника наклонилась в ее сторону и тихо проговорила:

– Если я сейчас сбегу, то потом буду до конца года от них бегать. Это не самый лучший способ избавиться от проблемы.

– Я видела, как Конь передал Удаву пачку жвачки. Понимаешь, к чему все идет?

– Ага. Если что, поможешь ее убрать?

– Ну а сама-то как думаешь?

– Спасибо.

– Пока не за что.

Коновалов был мерзок и труслив. Удар в нос и пинок под зад были еще свежи в его воспоминаниях. Понимая, что пакостить Веронике напрямую может быть рискованно, он решил действовать через Удовиченко. Волей-неволей девушка начала вздрагивать от каждого резкого звука, в любой момент ожидая нападения. Смех, звучавший с задних парт, казался ей нехорошим знаком. Как будто многие были в курсе, что замышляют Коновалов с Удовиченко, и всех веселила их затея. Чего она никак не ожидала, так это подвоха слева от себя. Игорь резко дернулся в ее сторону, и она тихонько взвизгнула от неожиданности, отклоняясь как можно ближе к Лене. Та тоже запаниковала, и девушки вцепились друг в друга, испуганно озираясь по сторонам, дабы понять, что происходит.

Оказалось, что Игорь просто использовал край их парты в качестве опоры. Он развернулся и в воздухе перехватил руку Удовиченко. Сжал его предплечье и куда-то резко потащил вслед за собой, как провинившегося ребенка. Удав нехотя плелся за ним и молчал, а класс почему-то смеялся. Игорь остановился возле мусорного ведра и сказал:

– Бросай.

– Да вообще-то и так шел ее выбрасывать…

Удав разжал ладонь, отлепил от нее огромный кусок жвачки и кинул в ведро. Игорь вернулся на свое место и вновь взял в руки книгу, которую читал до этого.

– Надеюсь, у тебя хватит ума не пытаться повторить это еще раз, – не поворачиваясь, сказал он Саше, когда тот сел за свою парту.

– Старков, а чего ты лезешь вообще? – крикнул Коновалов. – Ты теперь личный телохранитель Каспранской? Устроился на полставки?

Игорь молчал, продолжая читать книгу, но желваки на его скулах начали медленно ходить туда-сюда. Вероника побоялась продолжать так откровенно на него пялиться и просто обратилась в слух. Лена рядом с ней испытывала похожие ощущения и тоже притихла.

Коновалов не унимался. По манере речи он чем-то напоминал Ласточкина, но был раз в десять более раздражающим и нес такую ерунду, что Веронике страсть как хотелось врезать ему еще раз.

– Эй, Старков! Чего замолчал-то? Вот скажи, если ты подрабатываешь телохранителем Каспранской, то чем она тебе платит? Натурой? А ты уже получил свой первый аванс, или она только обещает, но все никак? – Антон расхохотался, а вместе с ним еще несколько человек. – Старко-о-о-в! Ну чего же ты? Ау! А представь, что Каспранская подошлет вместо себя Жопу в качестве оплаты? Справишься с ней? А?

Коновалов уже разошелся не на шутку, а профессора все не было. Наверное, завучи опять начали поить его чаем с домашними пирогами и не отпускали, пока он все не съест. Терпения Игоря хватило на пару минут, а потом он все-таки отложил книгу и развернулся в сторону Коновалова.

– О-о, какие люди! – обрадовался тот. – Старков, неужели ты очнулся?

– Коновалов, хочешь, чтобы я выкинул тебя в коридор?

– А ты мне не угрожай, Старков. Походил на свое каратэ и теперь возомнил себя Чаком Норрисом? У нас в стране свобода слова. – Антон храбрился, играя на публику, но внимательные наблюдатели могли заметить, как беспокойно он заерзал на стуле. Слова Игоря выставили его в неприглядном свете, и теперь он нервничал. Ему срочно нужно было реабилитироваться перед коллективом, но он не мог придумать ничего толкового. – Ты сам сначала влезаешь не в свое дело, а потом удивляешься…

– Не в свое дело?? – Глаза Игоря недобро сверкнули.

– А с каких пор Каспранская – это твое дело? Она стукачка и заслужила справедливую «награду» за стукачество.

Вероника хотела было вмешаться в их разговор, но Игорь заговорил таким тоном, что ей резко перехотелось это делать.

– Коновалов, ты же не настолько тупой, что не понимаешь очевидных вещей, а? – отчеканивая слова, произнес Старков. Весь класс мигом затих. – Лесин занимается благотворительностью, преподавая здесь. Это ни для кого не новость. Люди занимают очередь, чтобы попасть на его лекции, а тебе дали возможность учиться у него два раза в неделю забесплатно. Ты должен сидеть здесь тише воды, ниже травы и радоваться своей невероятной удаче. – Он помедлил, а затем облизнул губы и заговорил совсем другим тоном. Казалось, если Коновалов сейчас издаст хотя бы писк, Игорь сразу свернет ему шею. – Но вместо этого ты утомляешь всех своей раздражающей болтовней. А теперь ты вдруг решил, что будет о-очень забавно, если что-то случится с волосами Каспранской. Это ведь так весело, да, идиот?

Старков закончил и вопросительно приподнял бровь, как бы намекая, что его собеседнику теперь тоже можно высказаться. Слова Коновалова действительно зазвучали как писк:

– А что это ты меня оскорбляешь? Я тебя не оскорблял, Старков.

– Я хочу, чтобы до тебя дошла одна простая истина: Лесину нет смысла тратить время на недоумка вроде тебя, который вместо благодарности пытается сорвать лекцию своими тупыми приколами со жвачкой. А мне бы очень не хотелось, чтобы он ушел. Это ясно, или тебе требуются еще какие-то пояснения?

Вероника краем глаза посмотрела на своего соседа. Увидев выражение его лица, она впервые поймала себя на мысли, что побаивается Игоря. По крайней мере, она бы ни за что не рискнула переходить ему дорогу. В нем как будто присутствовало одновременно два человека: всегда невозмутимый, спокойный парень и настоящий горец, в чьих жилах кипит горячая кровь. Когда он злился, его мимика и резкие, прерывистые движения рук выдавали в нем кавказца. По крайней мере, все кавказцы на Вероникиной памяти делали точно такие же взмахи руками, когда о чем-то спорили или просто хотели выразить свое негодование. В такие моменты Старков казался по-настоящему опасным. Но Антон Коновалов не желал прислушиваться к голосу разума. Видимо, куда важнее ему было сохранить свой мнимый авторитет в классе.

– Опять угрозы… – промямлил он. – Как это скучно… Не надоело еще? Я тебе уже все сказал. Не лезь в мои дела, а я не буду лезть в твои.

Игорь сорвался с места и бросился в сторону Антона. Тот по-девчоночьи взвизгнул и пулей умчался в коридор. Игорь даже не стал его догонять. Остановившись на полпути, он удовлетворенно хмыкнул и вернулся на свое место. Весь класс одобрительно загудел, нахваливая Игоря на разный манер, но он снова взялся за свою книгу и, похоже, весь в нее ушел, игнорируя все происходящее.

– Старков, красава, – сказал парень с дерматитом на шее по имени Дима, который учился с Коноваловым в одном классе, – давно уже нужно было его заткнуть. Всех уже достал.

– Прыщавый черт, – подтвердил парень из «Маски-шоу». – Я бы сам ему врезал, да жаль, школа это не приветствует. А ты молодец, здорово его припугнул.

– Удав, я не знала, что Конь подбивал тебя закинуть жвачку ей в волосы, – указывая на Веронику, сказала одна из девушек. – Это мерзко. Ей же потом пришлось бы все это отстригать! Ты нормальный вообще??

– Да я не стал бы, – отмахнулся от нее Саша. – Я просто сделал вид, что сделаю это, чтобы он от меня отстал.

– Ну конечно, так мы тебе и поверили!

– Да вы вообще все сидели и ржали, никто из вас даже ничего не сказал! – крикнула другая девушка. – А теперь строите из себя хороших! Лицемеры!

– А ты сама-то что ничего не сказала, Кузьменко?

В классе начался гвалт. В этот момент Коновалов, натянуто улыбаясь, просунул голову в створ. Убедившись, что опасность миновала, он осторожно занял свое место.

– Смотрите, Коновалов сразу заткнулся!

– Я просто действительно не хочу срывать занятие, – проговорил он, делая напыщенный вид. Выглядел он довольно жалко. – Я вообще-то уважаю Лесина. Это была просто шутка, а вы, идиоты, ничего не поняли.

– Конь, штил б свои штки у сбя в клссе, а не здсь. Уже сил нет теб те’пть. Поск’ее б ты уж свлил.

– Спешу огорчить, но я не собираюсь никуда уходить с факультатива. Так что можешь валить сам, Погорелов.

– Он здесь максимум до конца месяца, – вдруг заговорил Игорь. На его лице можно было заметить легкую ухмылку. – Скоро же контрольная.

– Не понимаю, какая здесь связь, – сказал Антон. – Намекаешь, что я ее не сдам? Или что не попаду в число первых двадцати двух человек?

– Чтобы ты мог попасть в топ двадцать два, вместе с тобой эту контрольную должен сдавать максимум двадцать один человек, – ответил Игорь. – А их точно будет больше тридцати. Такая вот незадача.

Многие засмеялись. Видимо, Коновалов действительно был не очень силен в физике. Как бы то ни было, он не смог ничего ответить, потому что в класс, наконец, вошел профессор.

***

В пятницу Тимур настойчиво звал Веронику на матч своей команды, который должен был состояться в субботу вечером, но ей пришлось отказаться. Она уже не могла доверять самой себе, когда дело касалось Ханина. Кто знает, как далеко она может зайти в одну из таких встреч, учитывая, что она уже готова его простить? Вместо посещения матча, все выходные она в качестве подготовки к предстоящей контрольной повторяла всю школьную программу по физике. Никто не знал, что именно на ней будет, поэтому ничего нельзя было упускать из виду. А еще она достала из шкафа заготовку свитера в цветах футбольного клуба «Барселона» и решила во что бы то ни стало его довязать. Ей очень хотелось сделать Тимуру что-нибудь приятное. Вероятно, он сам предпочел бы неумело связанному свитеру нечто иное, но это уже были его проблемы.

Субботним вечером Вероника занималась физикой и услышала, как Ритка скачет по квартире и весело что-то напевает. Девушка выглянула в коридор и поинтересовалась у тетки:

– Ты чего такая радостная? Беременна что ли?

– С ума сошла? У нас с Игорем праздник!

Кот восседал у тетки на руках. Положив передние лапки ей на плечо, он довольно щурил свои желтые глаза.

– Два месяца со дня знакомства?

– Наша бабушка решила прямо из санатория лететь в Италию, в гости к твоим родителям, они выписали ей приглашение. Это значит, что Игорек будет жить у нас еще как минимум месяц! – Ритка поцеловала кота в макушку и продолжила кружиться в танце. – Моя прелесть!

Вероника тоже успела прикипеть к коту и была рада, что тот на какое-то время остается у них. А еще было здорово, что бабушка пересмотрела свои взгляды и решила-таки навестить дочь и зятя. До этого времени она принципиально отказывалась приезжать к ним, считая, что оба занимаются какой-то ерундой, да еще и на чужбине. «Могли бы работать на благо нашей страны, а они едут не понятно куда, чтобы прислуживать там макаронникам», – говаривала бабушка, качая головой. Но конец прошлого года принес много приятных перемен в их семью. Теперь все магическим образом начали прислушиваться друг к другу и пошли на взаимные уступки, позабыв о старых обидах. Бабушка так полюбила Риту, что, казалось, теперь считает ее своей второй дочерью. Они регулярно созванивались и могли часами что-то обсуждать, хохоча над чем-то, что было понятно только им двоим. Все эти чудеса заставляли Веронику верить, что они с Ирой рано или поздно точно так же придут к долгожданному примирению. Она надеялась, что это произойдет до ее дня рождения, потому что очень хотела отметить этот праздник, как привыкла – с обеими своими подругами.