Текст книги "Конечная Остановка (СИ)"

Автор книги: Ксений Белорусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Извини великодушно, Ген Вадимыч, пойду-тка я до дому, до хаты. Что-то на меня опять писательский зуд напал. Чертовски тянет поработать, как Ильичу Первому на коммунистическом воскреснике. Вторая Восточная война, вишь, у меня покуль далека до евроатлантической виктории на украинском фронте...

Глава шестая

По-русски тоже знала

Субботу и воскресенье Тана Бельская провела в приятной и полезной поездке в Вильню вместе с мужем и дочерью. Рыночная изобильная экономика, цена и качество, Европа по соседству, ― как ни глянуть. И одновременно ― белорусские исторические земли в едином государстве Великого княжества Литовского. Нынче они у нас ближнее зарубежье в двух часах езды на машине, включая таможенно-пограничные мытарства. До Украины сегодня геополитически далеко. А до России, уходящей в совковское прошлое, от современной Беларуси, поворачивающейся лицом к европейскому северу и западу, географически еще дальше. В такой связи можно вспомнить о недолгом существовании литовско-белорусской советской республики.

Так рассуждать Татьяна имела кое-какие основания по дороге домой в белорусский Менск из литовского Вильнюса. Хотя б потому, что по второму паспорту она ― гражданка Российской Федерации. Провернул паспортное дельце ее муж Мечислав для бюрократического удобства ради по своим союзным каналам. Сделал, выхлопотал, выправил себе и ей заодно российские паспорта с московской регистрацией. Если политически и экономически белорусско-российское государственное новообразование ничего-либо не значит в международном масштабе, то оно очень значимо и приемлемо для тех, кто его обслуживает бюрократически. Пусть ему двойного гражданства белорусское законодательство не знает, это его проблемы, но далеко не тех граждан и гражданок, кто имеет законные запасные паспорта.

К тому же сейчас Татьяна Бельская въявь озабочена важнейшими делами, в светлую даль идущими, вблизи и вдали.

Коллекторская фирма у нее вот-вот заработает, как надо. Частных, полугосударственных и почти государственных банков много-много. На каждом углу как грибы выросли их лихоимные офисы, лихие вывески кругом, рекламные щиты повсюду торчат. Дескать, тащите в рост ваши денежки. Пруд пруди банковской ухарской рекламы, объявно и обвально затопившей разные СМИ. Но намного больше, чем вкладчиков, у нас насчитываются и накручиваются ушлые несостоятельные заемщики, из кого требуется стойко и настойчиво выколачивать долги.

Допустим и видим, как официальные правоохранители и в ус лукашенковский не дуют в этом перспективном направлении. Значит, неофициально озаботиться таковским общественно-полезным делом есть самое то для подготовленных компетентных людей. Особенно, частным образом без какого-либо соучастия и полюдья от государства, если за профессиональные услуги коллекторам платят заимодавцы всех форм собственности совсем не бюджетными деньгами.

Во вторую, быть может, и в первую очередность, Тана Бельская на нынешний день подробно изучает привлекательные возможности европейско-белорусско-российского транзита товаров и услуг, официально запрещенных к ввозу-вывозу большой санкционной политикой. Но для малого частного бизнеса и внебюджетной теневой микроэкономики межгосударственные трения, осложнения вовсе не предстают непрозрачной границей на замке, будто бы герметично закупоренной макроэкономическими таможенными и пограничными кордонами. Для частника все всегда снизу просто и прозрачно. И он, ясное дело, проникновенно исправляет усложненные благоглупости, которые творят те, кто там наверху. Включая перманентные пробки на пропускных пунктах.

– ...Мы не ждем от них приглашения, сами работаем, ― вполголоса сказала Тана мужу на кухне в продолжение конфиденциальных виленских разговоров и переговоров, когда они услали ребенка спать.

Супруги Бельские в очередной раз между собой на равных обсудили, задельно и сдельно обдумали некоторые надежные варианты. Системно проанализировали, как бы им расчетливо, по малости примкнуть к несанкционированному транзиту, скоротечно срубить несколько миллионов долларов на хорошей конъюнктуре. И потиху отойти от опасных контрабандных дел. Подальше от могучих конкурентов.

Некоторое время тому назад семейство Бельских с похоронным прискорбием отказалось от целого ряда весьма заманчивых предложений присоюзиться к широкомасштабному организованному экспорту проституток из Беларуси в развитые и недоразвитые страны. Очень искушает, но финансовые условия их бизнеса и его правоохранительная крыша не слишком-то позволяют подключиться к этакой вот высокоприбыльной экспортной деятельности.

Ну а попыток приобщить семейный бизнес Бельских к наркотрафику с востока на запад, с юга на север и вовсе никто не предпринимал. Сами они лишь пару раз о том, о сем вспомнили в разговорах на кухне. И то в идеале теоретически, никому не завидуя, ни на что не претендуя в криминальной эксплуатации людских пороков.

На практике аналогичным образом они не сочли адекватным обстановке организовать вербовку наемников для военной работы в горячих точках. В той же Украине, к примеру. Крыша станет возражать, напуганная строгими указаниями и предостережениями высокого начальства. Ничего криминального, кроме бизнеса, господа-товарищи. И зачем ради небольших денег идти наперекор руководящему мнению?

То ли дело укромный мирный транзит из ЕС в РФ! А руководство белорусской республикой, похоже, смотрит на перевалочную торговлю перемаркированным на бумаге товаром благожелательно. Когда в сопроводительных документах предуказанный в РБ лукавый порядок, кому ж тут противиться свободе экспортно-импортной торговли?

По приезду из Вильни Тана Бельская ничуть не позабыла о явочной квартирке на Ильича. В закрытом режиме связалась с Вольгой Сведкович. Выяснила, завезли ли, собрали в субботу заказанную и авансом проплаченную мебель?

Если интерьер там уже в норме, очень пригодно принять в хорошем престижном месте виленских деловых партнеров. Поблизости Лука заседает, беспросветно президентствует, неподалеку Нацбанк размещается, фигурально с полными подвалами новешеньких монеток для деноминации старых бумажных банкнотов. По максимуму для раскрутки из-под полы белорусской инфляции и неуклонного занижения внутренних обменных курсов иностранных валют, насколько пишут в оппозиционном байнете.

Тамошняя хорошая квартирка также сгодится, кабы при случае поместить в нее на несколько дней какую-нибудь из столичных ВИП-жен, пострадавших от собственной блядской нимфомании и семейных санкций набычившихся мужей-рогоносцев. Психотерапию можно им оказать прямо на месте, на дому. Налицо и на лице, коли на нем побои от бурной супружеской жизни.

Венчанному мужу, кстати и не кстати, Тана почитай что не изменяла и непререкаемо требует от него соблюдения таких же общественных приличий. Клятву верности он ей не давал, поскольку хорошо понимает, почему легкость мужского поведения может обернуться нехорошими, тяжелыми последствиями для их семейного дела.

Во всяческих моральных смыслах чета Бельских предстает социально образцовой. Ни в чем предосудительном и непотребном не замечена. Не говоря уж о вульгарном бытовом пьянстве или, не дай Бог, касаемо какой-нибудь наркоты.

"Оно нам нисколечки не надо, коли за это по горбу, по сраке и в потылицу", ― бесспорно соглашался с женой Мечислав по-белорусски и не спорил по-русски. Даже не пробовал как-нибудь изменить напористой супруге. Ни тайно, ни явно.

В понедельник Тане открыто по мобильнику позвонил ее личный негласный юрисконсульт и хороший деловой партнер Лев Шабревич. Окольно, обиняками полюбопытствовал касательно результативности поездки в Вильнюс и туристически в Троки, в средневековую великокняжескую столицу. Предложил на неделе съездить с ним в гости, к интересному человечку, к писателю Алесю Двинько.

– Таночка, прелесть моя! Альбина-судьбина у нас в отъезде, а мне без дамы к Алексан Михалычу как-то некомфортно, не комильфо. Прелестно познакомлю вас обоих... Преферансик можем составить в приятном обществе...

Татьяна было дала согласие ориентировочно на пятницу вечерком. Однак узнав о центральном местожительстве письменника, с искренним сожалением сослалась на семейные обстоятельства непреложной силы. В частности, на близкородственный именинный ужин со свекровью Евдокией Емельяновной и свекром Феодосием Теобальдовичем. Мол, разом припомнила, про Явдоху с Хведосом лишь глянув в бизнес-поминальник на планшете.

Бумажные отстойные органайзеры для компьютерных недотеп Татьяна не признает. Лев Шабревич это знает и потому ей несомненно поверил.

"На жаль, не получится. Стоит признать, у Левы всегда вельми нужные центровые знакомцы. Но светиться лишний раз по конспиративному адресу Ильича-Ульянова мне ни к чему. Что в лобок, что по лбу, коли вспомнить того же отвязанного спадара Двинько с его русским псевдонимом в рунете".

Тана прикоснулась к пластиковым ножнам высокотехнологичного керамического стилета, эргономично закрепленным на левом предплечье. Стилет в незаметных ножнах беспроблемно вояжировал с ней в Литву и обратно. Оттого верно решила, что стало бы неплохо размяться сегодня с ножичками в закрытом для посторонних тренажерном зале.

Спортивным фехтованием она занимается с десяти лет, отменным владением боевыми искусствами наедине с собой гонорится не задарма ― спарринг-партнеры подтвердят. А за публичными соревновательными успехами она никогда не гналась. Ни раньше, ни вроде бы теперь.

"В твои 28 бабских годков всесторонне достаточно держать себя в форме, в теле и при деле. Допрежь всего в нашей стебанной Белорашке. Тут-ка, где-нигде сплошь сучье, иногда беспредельщина с гонором в коромысле дьявольском...

Что-то мне анально подсказывает: быть беде, когда вокруг занадта добре...

Зашнуруй-манда, раззява!", ― несколько грубовато Тана вышла из откровенных размышлений перед тем, как вызвать на ковер штатного психолога, уличенного Вольгой в нетрезвом образе жизни.

– ...Не в рабочее же время, х...сос!!! ― открытым текстом на русском языке приступила к разносу директрисса Бельская.

"Дать бы ему подзаконно в морду, просраться, наперед на опохмел, психоаналитику засранцу! Привет с москальского бодуна, россиянец, сосо... У, йе твою мать...!"

Русскую народную матерную ругань, брань спадарыня Бельская находит очень приемлемой для выражения самого презрительного отношения к сквернословным стихийным носителям российской мовы. Она так нарочито подчеркивает особно принадлежность к белорусской нации, подобного филологического самовыражения не имеющей. Да и с государственным русским языком РБ у нее отношения своеобразны, деловиты и боевиты.

Глава седьмая

Стволы блеснули роковые

В тренировочный зал, предназначенный для боевых искусств с холодным оружием, Евген Печанский заходит только изредка. Предпочитает он чего-нибудь погорячее. Большой частью, когда он посещал спортивный клуб, по известным причинам не нуждающийся в шумной многообразной рекламе, сразу тихо спускался в подвальный тир. Как своему проверенному человеку ему выразительно вручают не малокалиберную винтовку или такой же мелкий пистолет, но полноценный нарезной ствол. Чаще всего давали «глок» или ПМ. Время от времени ― машинки посерьезней, если заправляющий стрелковым подземельем отставной омоновец, находил, что это соответствует всем правилам техники безопасности и конфиденциальности на тренировках с использованием боевого оружия.

В понедельник вечером Евген, благопечатно выражаясь, не совсем удовлетворился результатами личных упражнений в пулевой стрельбе. Ему и вспоминать-то о них не хотелось на следующий день. Забыты те времена, когда он брал призы на соревнованиях. Может, оно и к лучшему. Мало кто помнит о его стрелковых стендовых талантах. Или к худшему, если придется взять в руки ствол не для разовой, хорошо подготовленной акции, но находится в постоянной боевой готовности. Либо того хуже ― самому по-армейски воевать до победного конца; своего ли, чужого.

Вчера Евген отстрелялся из "глока" после двух часов изнурительных занятий на силовых тренажерах. Отсюда плачевное число поражений, кучность ни к черту, о выбитых очках на периферии мишеней и сказать-то нечего без крепкого словца. Впрочем, за цифирной скрупулезной работой он вскоре и думать забыл о вчерашних неудачах как будто несчастливого дня. Потому что за бумагами и цифрами видел, представлял прежде всего людей, их дела, делишки, какими они очень или не очень заняты.

Об оружейных делах, между однак прочим, Евген Печанский снова вспомнит под вечер во вторник. Сначала теоретически ― пришло на ум писательское слово дядьки Алеся Двинько:

– Раней присоветские кухонные диссиденты втихомолку носили в кармане фигу против власти. Ты же, Евген, постоянно носишь пистолет в кармане, в кобуре. Даже если ствол у тебя предержаще хранится в персональном сейфе, регламентировано, инструктивно... Иль гранатку Ф−1 все время тягаешь за пазухой, друже мой. Тож молчки...

Затем настал час практики, когда Евген без лишних слов принялся за тренировку в разборке и сборке новенькой "беретты". Что ни говори, весьма рациональное мужское препровождение свободного времени. Особисто, коли молча собирать машинку с закрытыми глазами. Пусть руки сами научатся чувствовать оружие!

В среду пополудни Евгений вновь посетил тир в том самом спортивном клубе при ассоциации содействия сотрудникам правоохранительных органов и спецслужб. И вполне самоуверенно, с приличествующим результатом решительно выполнил три упражнения из уставного милицейского пистолета от конструктора Макарова.

"Везде требуются умственно закрепленные навыки, умения и рефлекторно подкрепляемые привычные физические усилия. Есть у нас малость пороха в пороховницах!"

Тотчас принял органичное волевое решение добыть из личных арсенальных закромов армейский пистолет от Игоря Стечкина и необходимый боекомплект к нему. Естественно, во славу боеготовности поупражняться с ним в пятницу, возможно, в субботу где-нибудь на природе. Вдали от шума городского и дачного. "Черным налом, так скажем..."

В тот день его корпоративный босс Птушкин лично ему подбросил, прикатил коллеге Печанскому целую тележку, комплексно доверху груженую полутора десятком пыльных, затертых, хотя еще и не старых, толстых гроссбухов и папок. Предложил распорядительно поизучать бумажные файлики до конца недели. По существу дела дал четкие конкретные указания, чего искать, шукать, шерстить и что должно быть в итоговом заключении. То есть желательно уличить сетевых торговцев наркотической синтетикой, выявить их способы отмывания денежной наличности, осуществляемые под прикрытием косметических средств и биологически активных добавок.

– Як скончишь, мой Ген Вадимыч, сваливай отдыхать. Приказ о твоем летнем отпочивании я подписал. Отпускные, премиальные и бонусные в тайм-шер возьмешь завтра, ― также в рабочем порядке выдал второе, гораздо более существенное, начальственное пожелание Марьян Ольгердович Птушкин, глядя куда-то сквозь офисное окно.

– Как у нас водится, без шума и пыли, ― зачем-то заметил, без нужды добавил босс к отпускному распоряжению.

Босс Птушкин, наверное, смотрел тоже куда-нибудь в сторону своего августовского отпуска по плану, ― подумалось тогда Евгению.

Начиная со следующего июньского понедельника, Евген Печанский распланировано намеревается отдыхать на Канарах в хорошо знакомой гостиничной местности. А в конце июля ему предстоит покинуть туземные евросоюзные острова близ Африки и возвратиться в континентальную Европу. Две деловые встречи и там, и там у него заранее запланированы; предварительное согласие деловых партнеров получено.

Поздним вечером в четверг после работы Евген по православной традиции справил сороковины по дядьке Алексан Сергеичу. Заблаговременно предрешил не зазывать к себе домой никому здесь не нужных ближних и дальних сородичей, родичей, сродственников. Пригласил по-дружески, по-свойски одного Алексан Михалыча Двинько. Обоим старичкам такой поминальный расклад придется в самый раз, на земле и на небеси. Со святыми упокой!

Все ж таки, как скончавшийся от инфаркта дядька, так и его доныне здравствующий старинный друг ― с давних пор принципиально верующие. Пожалуй, с тех часов, когда у них в спецслужбах такое не поощрялось, даже запрещалось атеистически.

Сам-то Евген в принципе религиозным и воцерквленным человеком себя не считает. Хотя православную обрядность чтит. Когда-иногда ее соблюдает. После звезды, разговевшись помалу на пасхальное застолье, к примеру, у него традиционно крестный ход с субботы на воскресенье от Кафедрального собора. И в Бога-то он подчас верит, если задуматься. Но подолгу размышлять о том, о сем религиозном ― голову свою попросту не заморачивает. Как говаривал блаженной памяти полковник Печанский, на том именно свете по сути дела разберемся, есть там рай или ад. Коли Бог и без того иже яси сущий для всех, кто правильно в него верит.

Вдвоем с Михалычем они эти праведные слова покойного Сергеича припомнили. Приняли и выпили, не чокаясь, на долгую трезвую память по сто граммов "Немирова".

– Эхма, крепка власть Господня! ― по водочной традиции вкусно крякнул сотрапезник Евгена, первый килишек ничем не закусывая, кроме добрых воспоминаний о былом. Да и то мысленно, синодика в упомин ради.

Оба они отличным образом обошлись тем вечером без синодальных лживых речей и принародно пьяных тостов. И то благовестно сказать, повторить, пусть мертвые потаенно хоронят своих мертвецов. Поскольку символом веры христианской по-всячески живым соборно заповедано жить ради будущего. Положено нам смотреть не назад, в умершее прошлое, но вперед, в направлении вечной жизни веков будущих. Что минуло, то и минуло, кануло в минувшее.

Во многом Евген разделяет перспективные и ретроспективные писательские взгляды Михалыча. "В синхронии и диахронии..." Разве что канонический упор на религиозность почти всех героев двиньковских романов ему представляется излишним. Зря это они суют святыню псам, а благовестные жемчуга мечут перед атеистическими свиньями.

При чем, скажите, здесь религия, если сейчас ему, Евгену Печанскому, почему-то хочется выпить не по обычаю за упокой, но во здравие дядьки Алексан Сергеича? Не исключено, его любимому незабвенному дядюшке на том свете живется так же весело, как и на этом. Со вкусом к жизни. Верно, тамотка нашлось дядьке, что выпить, чем закусить. Будь то в раю или в аду...

Как бы там ни было внизу и наверху, в религиозную колею тогдашний разговор не вошел. Евгений избрал иную тему:

– Послушай, Алексан Михалыч, давно хотел додать тебе к твоим воззрениям на спиртное и съестное, общеупотребительно. Коли не возражаешь?

– Исполать тебе, читатель мой благосклонный! Я тебя уважливо слушаю, мой молодой друг.

– Так вось, Михалыч. На мою думку, качественные спиртные напитки надо гастрономически определить в разряд калорийных блюд. Ими можно и должно существенно дополнить, разнообразить правильное и красивое пропитание вкусной и здоровой пищей.

Например, настоящую водку на русском языке жрут или кушают. Бывает, принимают ее как лекарство, для аппетита, перед едой. А сколько в ней, проклятой, килокалорий, ты получше меня знаешь. Потому что употребил ты ее гораздо больше в течение твоей долголетней застольной жизни. Разве нет?

Вот такую разговорную раскладку с филологией и гастрономией интеллектуальный гурман дядька Алесь не мог не поддержать. Экспромтом пошел красно рассуждать на заданную тему. И к цивилизационным обобщениям прибег, показав и доказав культурологическую парадоксальную дихотомию хронического алкоголизма и ретроградной наркомании. Как оно ему по-писательски свойственно, от Ромула до наших дней. Начал он из глубины языческих столетий от разбавленного греческого виноградного вина и легких растительных наркотиков феодальных ассассинов-исламистов. Показательно не преминул упомянуть лингвистически об американских бутлегерах прошлого века и о трансъевропейских наркотрафикантах нашего третьего христианского тысячелетия, которое у нас нынче на дворе.

Хотя бы глянуть сверху вниз, с пятого поверха, синхронически на дворовых пенсюков-доминошников у детсада, поутряни заколачивающих козла, не позабыв для тонуса раздавить один-второй фуфырь дешевой казенной бормотухи. Иначе у них не выходит, коли их мозги выходят на пенсию раньше, чем все остальное. Нет мозгов ― пиши: пьянтос и забулдыга...

Глава восьмая

От жизни прошлой отдохнуть

Змитер Дымкин с высокомерным неудовольствием и мизантропией взирал с четвертого этажа из окна кухни на стариковские заседания. Внизу там, на скамейке у мусорных баков, на ступеньках заднего крыльца в женский тряпочный магазин.

Во, опять у них субботнее партсобрание с утра пораньше! Добро бы в какой-нибудь компартии состояли. Так нет, сплошняком беспартийщина помойная об американской и российской политике рассуждает впросак, осуждает невпопад. То ли мозгов к пенсионному возрасту так и не нажили, то ли из ума уже выжили...

Фраза Змитеру понравилась, и он срочно присел к компьютеру записать ее, несмотря на жуткую похмелюгу. Небось, пригодно для актуальной статьи о перманентном увеличении отсрочки выхода на пенсию, которую грозится утворить пожизненно президентствующий А. Лукашенко. "Не иначе потому, что сам-то Лука ― ужотка пенсионер, без мала два года в совковых пенсионных летах. Молодым живеньким президентом, должно быть, до смерти желает оставаться. Ох не охота ему на вековечный покой, сначала на лавочку у подъезда, а потом и на кладбище".

Остроумный вывод о вероятной подоплеке пенсионных новаций и пертурбаций Змитер также внес в файл журналистского досье на белорусского президента шестого срока годности. Партийные оппозиционеры и беспартийные диссиденты, знамо дело, его доводы определенно оценят по достоинству.

Однак вчерашнее дает о себе знать. Погудели вчера по кабакам будь здоров. Отсюда и оттуда похмельное утро ― это вам не добрый питейный вечер в компании брестских одноклассников и какой-то приблудной шатенки. Она вон лично телефон и мыло на зеркале в прихожей лиловой губной помадой пометила, когда уходила под утро. Как же ее звать-то? Припоминать не к дырявой голове... Не могла имени собственного написать, раз подружились...

Пиши не пиши, но похмелье надо гнать, не так, так эдак. Коли кофеин в большой кружке не помогает. Курить, что ли, опять начать с большего?

Тем не менее, последнюю неспортивную мыслишку Змитер здравомысленно отверг, рысью спустился, сбегал к супермаркету на перекрестке с уличной пивнушкой, прикупил пачку твердых мороженых пельменей, теплого хлеба. Обильная еда должна непременно помочь, а свежее живое пиво, ведомо-неведомо, есть универсальное лекарство, панацея от всех синдромно похмельных хворей и слабостей души.

Пиво душевно выпито, вскипяченные фабричные пельмени съедены. Теперь можно по субботнему плану действовать, работать, не рассупониваться. Пренебречь несусветной жарищей в конце июня. Вчера после хорошей грозы в Минске посвежело как раз для пьянства и разврата. Но не намного. Хотя вскоре запланированный отпуск в июле, отдых на природе в Беловежской пуще. А там, в августе вовсю, прыг-скок, развернется предвыборная кампания в Палату представителей, временно исполняющих при Луке обязанности парламентариев на любительской основе. На законодателей записные палатники явно не тянут, если подавляющее количество законопроектов исходит из правительства и президентской администрации. Интересно, почему Лука реестровых оппозиционеров в свою палатку не пропускает? Ведь самое то дерьмократического декорума ради?

С попутными размышлениями Змитер исходяще взглянул на упомянутое здание, где безысходно расположились Александр Лукашенко и его аппарат сотрудников, соучастников, пособников. Затем наш и ваш журналист Дымкин свернул направо, миновал декоративно исторический особняк компартийного гауляйтера Петра Машерова. Сделал моментальный цифровой снимок престарелых недвижимых "жигулей" на достопримечательном машеровском фоне.

Тут он не мог не вспомнить о своих собственных аварийных делишках, если вчера его сызнова пригласил зануда-следователь и заново тягомотно допытывался, выспрашивал, мудила, доскональности дорожно-транспортного происшествия, произошедшего с гражданином Владимиром Ломцевичем-Скибкой такого-то числа в апреле месяце сего года. На память Змитер Дымкин никогда и никому не жаловался, профессионально помнил все обо всем. Потому вчерашние показания, каковые он подмахнул не глядя, едва ли в чем-либо расходились с его предыдущими объяснениями.

От Ульянова Змитер вышел на Первомайскую, бодро дошел до Пулихова, запасся пивом и наизволок, через уютные дворики старой номенклатурной застройки поднялся в горку к редакции еженедельника "Знич". Настроение у него было изумительное и восхитительное. Что может быть лучше июньской теплой погоды и предстоящей ему роскоши человеческого общения?

На лестнице он предупредительно помог неказистому старичку инвалиду. Подержал участливо черный плотный пакет-кирпичик, пока однорукий в кожаной перчатке неловко переправлял, перекладывал палку-ходилку из одной руки в другую, расстегивал молнию на сумке.

Личную торбу-кофр для компа и цифровичка Змитер покойно уложил на диванчик в редакционной, насквозь прокуренной кухне. Пишущего, говорящего, читающего, пьющего кофе и пиво, курящего народу набралось уж довольно к его приходу. И он с большим удовольствием подключился к обмену мнениями о предписанном окончании процесса поквартирной приватизации ветхого жилого фонда и перевода его в реестр арендного жилья.

Около трех часов редакционные народы, как обычно, принялись мало-помалу отчаливать, отваливать в продолжение субботнего дня и вечера. Да было их сегодня меньше обычного по погоде и дачно-летнему сезону. При делах остаются только выпускающий редактор и ответственный секретарь. Но и те намерены закругляться с извечной газетной морокой, какую можно доделать, если уж не в воскресенье, то наверняка в понедельник-вторник.

Увлекшись словесной эквилибристикой с коллегой экономистом, с кем они многоэтажно поминали беспрецедентно затратный проект строительства третьей линии минского метрополитена, Змитер не уделил какого-либо внимания резкому звонку в дверь. Не то слово выпускающий редактор, краем уха следивший за экономическими дебатами. Он мгновенно насторожился:

– Здравствуй, срака, Новый год! Менты с погромом! Спокойной ночи, малыши, вашу мать...

Редакторское чутье маститого тертого журналюгу не подвело. То же самое следует сказать об ответсекретаре, разом метнувшемся из-за стола к двери. Щелкнули, запираясь, ригели замков, брякнула металлическая цепочка на незапертой днем двери в редакцию.

Звонят-то по-свойски только по домофону снизу, ― сообразил Змитер.

– Ноутбуки, планшеты в сумки! Говорить ― это ваши личные! ― раздалась вторая команда редактора, покамест ответственный секретарь выявлял по фамилиям, званиям и должностям, кто там ломится в двери редакции. Твердокаменно обещал, что ни за что не откроет, покуда не дозвонится до ментовского и гебистского начальства.

Прецеденты нападений ментов и гебистов на редакции демократических газет имеются. Их, налетов, наездов, в Беларуси навалом с обысками и повальным изъятием системных блоков компьютерной техники под смехотворными надуманными предлогами. Бывало, государственные погромщики гребут туда же личные планшетофоны, просто смартфоны, планшеты, нетбуки.

Так что независимые от белорусского государства редакционные народы отлично знают, чего им делать в случае внезапного и вероломного вражеского нападения. Очень жаль, что сегодня нерабочая суббота, не всех коллег журналистов, горластых правозащитников, представителей иностранных СМИ, работников посольств удастся быстренько известить и поднять по тревоге.

Известное дело, неблаговидные казенные дурости и непотребства ох не любят огласки и гласности. Еще болей им ненавистны скандальные сенсации на межправительственных верхах с участием международных организаций. Сор из избы ― государственные дуроломы, вся бюрократическая шайка-лейка ― стараются не выносить вовне, вон с хаты. Предпочитают втихаря пакостить, гадить, ковыряться во внутренней грязи и в собственном сранье. Выглядеть обосранным на людях нынешнему белорусскому государству нежелательно. А то получается, что у него внутри, то и снаружи весьма неприглядно. Не зря ведь органы зовутся внутренними, а?

Змитер отложил на потом новые мысли и радостно вошел в демократический комитет по встрече неприкаянных охранителей лукашистских дурковатых порядков. Еще бы, воочию наблюдать грязный гебистский погром! А потом в кайф и в хайп отписаться! Вывести говно на чистую воду в проруби, пускай поверху плавает, авось, не утонет...

Здесь гебухе и ментуре не зашуганное быдло, которое по одной половице ходит, чихнуть боится в присутствии власть захапавших. То-то им будет веселье с приданным!..

Как продолжились и чем закончились гласная веселуха с международным скандалом, Змитеру Дымкину не довелось досмотреть до составления протокола и описи изъятых предметов. Без особых примет серенький худосочный человечек с удостоверением майора КГБ и невнятно произнесенной фамилией вежливо пригласил гражданина Ломцевича-Скибку В. Д. на редакционную кухню:

– Ваша сумочка, уважаемый? Откройте, пожалуйста.

Понятые, внимание!

Чуть раньше майор тихонько, но властно заткнул старуху, привлеченную в понятые откуда-то по соседству. Престарелая домовая лукашистка пустилась было зычно возмущаться карикатурами и коллажами на Луку, там и сям развешанным по стенам редакции. Ей он еле слышным голосом приказал не создавать препятствий в работе правоохранительных органов, статья номер такая-то УК РБ.

Сейчас совковая карга боязливо молчит, пока Змитер, стиснув зубы, не проронив ни слова, достает из кофра и выкладывает на диван планшет, цифровой фотоаппарат. В боковом отделении для запасного аккумулятора тоже что-то лежало.

– Стоп! ― майор его остановил. ― Дальше не трогать.

Словно бы небрежным движением руки в желтой латексной перчатке он залез в расстегнутый боковой карман и оттуда выудил черный пластиковый пакет-кирпичик. В момент умело вскрыл его столовым ножом, взятым с кухонного стола.

– Порошок белого цвета! ― доходчиво объявил серый гебист специально для понятых.

Протокол на Вовчика Ломцевича, умопомрачительно шандарахнутого таким вот пассажем с тремястами граммами кокаина высокой концентрации, составит молодой белесый следователь в здании республиканского КГБ на проспекте. Именно туда арестанта, до прострации оглоушенного нечаянной напастью, отконвоировали пятеро в штатском на микроавтобусе через боковые ворота мимо вооруженных караульных на КПП. На допросе он несколько пришел в себя. Как незаконно задержанный, категорически отверг какую-либо свою связь с безусловно подброшенным ему наркотиком.