Текст книги "Чародей поневоле. Возвращение Короля Коболда"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)

– Я лучше использую свое время, Бром О'Берин, чем обольщая младенцев королевской крови.

Бром уставился на него, ярость и кровь отхлынули от его лица.

– То правда, – пробормотал он, кивая. – Клянусь всеми святыми, я верю, что это правда! Ибо я вижу по твоему лицу, что ты полон фурий, кричащее бешенство есть в мужестве твоем!

Род плотно зажмурил глаза. Челюсти его стиснулись так, что возникло ощущение, словно вот-вот сломаются коренные зубы.

Что-то должно было сломаться. Что-то где-то должно было поддаться.

Откуда-то издалека он услышал слова Брома О'Берина:

– У этого есть послание для тебя, от ведьм и колдунов в башне…

Бром смотрел вниз и налево. Последовав за его взглядом, Род увидел эльфа, сидящего по-скорняцки у ног Брома.

Пак.

Род выпрямил плечи. Задуши гнев, дай ему выход позже. Если ведьмы и колдуны отправили сообщение, оно, вероятно, было крайне важным.

– Ну так выкладывай, – буркнул он. – Что за сообщение от ведьм?

Но Пак только покачал головой и пробормотал:

– Господи! Какие же дураки эти смертные!

Он отскочил в сторону на долю секунды раньше, чем кулак Рода вонзился в стену там, где он сидел.

Род взвыл от боли и развернулся.

Он увидел Пака и снова сделал выпад.

Но Пак сказал: «Тихо», и нечто огромное шартрезно-мохнатое и розовое наполнило коридор: полномасштабный настоящий огнедышащий дракон, ставший на дыбы и мечущий пламя.

Род выпучил глаза. Затем он ухмыльнулся, оскалив зубы в жесткой радости.

Дракон изрыгнул пламя и нанес удар. Род нырнул под пламя и выскочил под головой у чудовища. Его руки сомкнулись на чешуйчатой шее, большие пальцы принялись нащупывать сонную артерию.

Дракон вскинул головой и хлестанул шеей, словно кнутом. Род мрачно держался, держался и держался, пока дракон молотил его о гранитные стены. Голова его хлопнулась о камень, и он заорал от боли, увидев звезды и тьму перед глазами, но лишь уплотнил свой захват.

Огромная шея наклонилась, и громадные когти ног скребнули по животу Рода, разрывая его от ключицы до бедра. Кровь хлынула фонтаном, и Род почувствовал себя проваливающимся в черноту, но держался, твердо решив уволочь дракона за собой в могилу.

Да, в могилу,подумал он, изумленный, и был оскорблен тем, что умрет в результате жалкого приступа гнева, гнева из-за худенькой суки-девчонки.

Ну, по крайней мере, он попадет в Страну Мертвых верхом.

Когда темнота уже засасывала его, он почувствовал, что огромная голова опадает, опускается все ниже и ниже, следуя за ним в могилу.

Его ноги ощутили твердую землю и – просто чудо! – они удержали его. Сквозь окружающую тьму просочился свет, просочился и собрался и вырос, и он увидел зверя, лежащего мертвым у его ног.

Тьма уплывала от дракона, свет показал Роду гранитные стены и парчовые драпировки, и коридор замка поплыл вокруг него, покачался и, наконец, стал устойчивым.

У его ног драконьи цвета растаяли. Его контуры стали неопределенными и померкли, и зверь исчез, под ногами у Рода был только чистый черный камень.

Он посмотрел на свою грудь и живот, камзол его был цел, даже без единой морщинки. Ни одного следа крови, ни царапинки на нем.

Он сжал локоть, ожидая боли от ушибов – ничего.

Голова у него была ясная и тоже без признаков боли.

Он медленно поднял глаза на Пака.

Эльф посмотрел на него большими и печальными глазами. Изумительно – он не улыбался.

Род закрыл лицо руками, затем снова поднял взгляд.

– Чары?

Пак кивнул.

Род отвернулся.

– Спасибо.

– Ты в этом нуждался, – ответил Пак.

Род расправил плечи и глубоко вздохнул.

– У тебя есть послание для меня?

Пак снова кивнул.

– Тебя зовут на собрание ковена.

Род нахмурился, покачав головой.

– Но я не член союза.

Бром О'Берин хохотнул, словно включенный дизель.

– Нет, ты один из них, ибо ты – чародей.

Род открыл было рот, чтобы ответить, но подумал, что лучше не стоит, и с треском захлопнул его. Он воздел руки в жесте покорности.

– Ладно, будь по-вашему. Я чародей. Только не ждите, что я в это поверю.

– Ну, ты, по крайней мере, больше не станешь этого отрицать. – Тоби наполнил Роду кружку горячим вином со специями. – Мы знали, что ты чародей, даже прежде, чем в глаза тебя увидели.

Род пригубил вино и огляделся вокруг. Если он думал, что прошлой ночью тут шла гулянка, то это лишний раз доказывало его наивность. То были посиделки. На этот раз ребята действительно гудели.

Он повернулся обратно к Тоби, проревев, чтобы услышать собственный голос:

– Не пойми меня превратно; я не хочу быть ушатом холодной воды, но по какому случаю? С чего все это празднование?

– Да ведь королева осталась в живых! – крикнул Тоби. – И ты – герой ночи! Ты послал баньши в баню!

– Герой… – откликнулся Род, перекосив лицо в кривой улыбке. Он поднял кружку и сделал большой-большой глоток.

Вдруг он резко опустил кружку, отплевываясь и кашляя.

– Что тебя беспокоит? – спросил Тоби озабоченно. Он поколотил старшего товарища по спине, пока тот не засопел и не охнул.

– Оставь, – сказал он, пожимая руку. – Я – о'кей. Просто кой о чем подумал, вот и все.

– О чем твоя дума?

– Что баньши не настоящий.

– Что ты сказал? – уставился на него Тоби.

Род сжал шею Тоби и притянул ухо парня на свой уровень.

– Слушай, – крикнул он. – Баньши появляется только перед тем, как кто-то умирает, верно?

– Да, – подтвердил озадаченный Тоби.

– Перед тем, как кто-то умирает, а не когда кому-то угрожает смерть. А королева все еще жива!

Тоби отодвинулся, уставясь на Рода.

Род улыбнулся, глаза его плясали.

– Ему полагается показываться только тогда, когда смерть неизбежна.

Он повернулся, осматривая большое башенное помещение. Колдуны и ведьмы танцевали на стенах, на потолке, на полу и в воздухе, с полнейшим презрением к законам гравитации. Они проворачивали такие кульбиты, которые вызвали бы и у змеи тройной прострел.

Подняв бровь, Род посмотрел на Тоби.

– Не очень-то похоже на похороны.

Тоби нахмурился, затем его лицо раскололось в усмешке.

– Я думаю, ты не видел грамарийской тризны, – крикнул он. – И все же ты прав, мы пляшем сей ночью ради жизни, а не смерти.

Род недобро усмехнулся, отхлебнул еще из своей кружки и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Так вот, если это подделка, а это так, то следующий вопрос таков: кто поставил его туда?

У Тоби отвисла челюсть. Он вытаращил глаза.

– Доставь мне Олдис, – гаркнул Род.

Тоби закрыл рот, сглотнул и кивнул.

Он закрыл глаза, миг спустя Олдис спикировала вниз и привела свое помело в положение для приземления на две точки.

– Что пожелаешь? – выдохнула она.

Она раскраснелась, лицо ее светилось возбуждением и радостью. Вид ее вызвал у Рода неожиданный укол траура по собственной потерянной юности.

Он нагнулся вперед.

– Посмотри, не сможешь ли ты настроиться на Дюрера, главного советника Логайра.

Она кивнула и закрыла глаза. Через несколько минут она снова открыла их и в страхе уставилась на Рода.

– Они сильно разгневаны, что королева не умерла. Но они еще больше разгневаны тем, что не знают, кто поставил баньши на крышу сей ночью.

Род кивнул, сжав губы в тугую тонкую строчку. Он хлебнул последний раз из кружки и поднялся, повернувшись к лестнице.

Тоби протянул руку, схватив его за рукав.

– Куда ты идешь?

– На стены, – откликнулся Род. – Где же еще искать баньши?

Ночной бриз резал холодом сквозь одежду, когда Род поднялся на стены. Луна над его головой заставляла тень шагать впереди него.

Стены вытянулись перед ним, словно огромный ряд разделенных промежутками зубов.

– Векс, – тихо позвал Род.

– Здесь, Род, – прошептал голос у него за ухом.

– Этот баньши, кажется, любит один отрезок стены больше других?

– Да, Род. В период нашего пребывания на Грамарие баньши появлялся под восточной башней.

– Всегда?

– Судя по неадекватным образцам – да.

Род свернул налево, зашагав на восток.

– Ну, собирай себе адекватные образцы, пока я кое-что на этот счет предприму.

– Да, Род, – послушно согласился робот, сумев как-то добиться тона мученического терпения.

Род посмотрел со стен на город, расположившийся ниже них, у подножия большого холма, служившего замку фундаментом.

От города к подъемному мосту извивалась длинная белая дорога с разбросанными там и сям постоялыми дворами.

И там же, внизу, в гниющем сердце города стоял, словно какой-то огромный базальтовый надгробный камень, Дом Хлодвига.

Позади него раздались спотыкающиеся и шаркающие шаги.

Род мигом принял стойку борца с отражающим лунный свет кинжалом в руке.

Большой Том, спотыкаясь, вышел с винтовой лестницы с чем-то, обернутым поперек руки. Он остановился, оглядываясь с широко раскрытыми побелевшими глазами, вгоняя с хрипом воздух в легкие.

Потом он повернулся, увидел Рода и подбежал с огромным облегчением на лице.

– Ах, мастер, ты еще цел!

Род расслабился и выпрямился, вбрасывая кинжал в ножны.

– Конечно, цел! А что ты здесь делаешь, Большой Том?

Великан остановился, на его лице заколебалась усмешка. Он опустил взгляд на холодные каменные плиты, пошаркал ногами.

– Черт побери, мастер, я услышал… я… ну… – Он поднял взгляд, и слова сорвались залпом: – Ты не должен идти супротив баньши, но если ты все же идешь, то пойдешь не один.

Род долгий миг изучал лицо великана, гадая, откуда взялась вдруг такая глубокая привязанность.

Затем мягко улыбнулся.

– Колени твои превратились в желе при одной лишь мысли об этом чудовище, но ты все же не отпустишь меня одного. – Усмехнувшись, он хлопнул Тома по плечу. – Ну, что же, тогда идем, Большой Том, и не стану от тебя скрывать – я, право, рад твоему обществу.

Том усмехнулся и снова опустил взгляд на каменные плиты.

В лунном свете трудно было сказать наверняка, но Роду подумалось, что от ворота великана поползла по лицу легкая краска.

Он повернулся и направился к башне. Том побрел рядом с ним.

– Да, вот, мастер, а то замерзнешь. – И Том нахлобучил на плечи Рода принесенный им плащ.

Теплый, дружеский жест, подумал Род, мысленно благодаря Тома. Его тронуло, что эта неуклюжая горилла беспокоится о нем – но он также сознавал, что плащ стеснял движения его ножевой руки, и был весьма уверен в том, что Том это тоже сознает.

– Не боишься, мастер?

Род, нахмурившись, обдумывал этот вопрос.

– Ну, нет, не очень-то. В конце концов, никогда не слышали, чтобы баньши причинил кому-то вред. Он просто, ну, предвещает, понимаешь? Герольд смерти и все такое.

– А все же, то чудно, что ты не боишься. Ты даже не пойдешь в тени стены, мастер?

Род мрачно посмотрел на тень вдоль зубчатой стены.

– Нет, я, когда могу, выбираю середину дороги. Я всегда предпочитаю идти прямо под солнцем, чем красться в тени по обочине дороги.

Большой Том на минуту замолк, спрятав глаза в тени.

– И все же, – заметил он, – в то или иное время человек, по необходимости, должен проходить через тень.

Род с потрясением сообразил, что Том уловил и подхватил аллегорию. Неграмотный крестьянин, разумеется!

Он кивнул с таким серьезным видом, что это выглядело почти комично.

– Да, Большой Том. Бывают времена, когда приходится выбирать ту или иную сторону дороги. Но лично я остаюсь на обочинах только тогда, когда вынужден. Я предпочитаю свет. – Он усмехнулся. – Хорошая защита против духов.

– Духов! – фыркнул Том. Он быстро бросил Роду косую усмешку и отвернул взгляд, нахмурившись. – И все же, мастер, я дивлюсь, что ты выбираешь середину дороги, ибо там на человека могут напасть с обеих сторон. И что более существенно, он не может сказать, выбрал ли он правую или левую сторону.

– Да, – согласился Род. – На он может сказать, что выбрал середину. А что касается нападения, ну, если дорога построена хорошо, то центр – самая высокая ее часть; мостовая склоняется направо или налево, а обочина мягкая и может поддаваться под твоей тяжестью. Человек посередине может видеть, откуда надвигаются его враги, и там твердое подножие. Обочины дороги – ненадежны. Разумеется, это открытая позиция. Вот почему не слишком многие имеют смелость идти по ней.

С минуту они шли молча, затем Род вдруг спросил:

– Ты когда-нибудь слышал о диалектическом материализме, Большой Том?

– Как?.. – Голова великана вскинулась в удивлении, почти в потрясении. Он отошел, нахмурился и энергично замотал головой, бормоча: – Нет, нет, мастер, никогда, никогда.

Разумеется, Большой Том,подумал Род. Вслух же он сказал:

– Это философия Земли, Большой Том. Происхождение ее теряется в Темных Веках, но некоторые люди все еще придерживаются ее.

– А что такое Земля? – проворчал великан.

– Мечта, – вздохнул Род. – И миф.

– И ты тот, кто живет ею, мастер?

Пораженный, Род поднял взгляд.

– Чем? Мечтою о Земле?

– Нет, этим диалек… Каким волшебным словом ты ее нарек?

– А, диалектическим материализмом? – усмехнулся Род. – Нет, но я нахожу некоторые его концепции очень сподручными, вроде идеи синтеза. Ты знаешь, что такое синтез, Том?

– Нет, мастер, – покачал головой Том, округлив от удивления глаза.

Удивление, по крайней мере, было наверняка настоящим. Последнее, что мог ожидать Том, это то, что Род примется толковать и цитировать тоталитаристскую философию.

– Это средний путь, – пояснил Род. – Правая сторона дороги – это теза, а левая – антитеза. Соедини их, и ты получишь синтез.

– Да, – кивнул Большой Том.

Весьма быстрая сообразительность для тупого крестьянина,отметил Род и продолжал:

– И теза, и антитеза в равной мере частично ложны, так что ты отбрасываешь их ложные части и соединяешь истинные – берешь от них самое лучшее – называешь результат синтезом, и ты получишь истину. Понимаешь?

В глазах Тома появилось осторожное выражение. Он начал понимать, куда клонит Род.

– И синтез – это середина дороги. И будучи истиной, она, естественно, неудобна.

Он поднял взгляд. Над ним вырисовывалась восточная башня. Они стояли в тени.

– Ну, хватит философствовать. Давай приниматься за работу.

– Моли небеса, чтобы баньши не свалился на нас, – простонал Большой Том.

– Не беспокойся, он показывается только раз в день, вечером, чтобы предсказать смерть в ближайшие двадцать четыре часа, – сказал Род. – Он не должен снова появляться до завтрашнего вечера.

В тени вдруг раздался неожиданный шорох. Большой Том отпрыгнул с внезапно появившимся в руке ножом.

– Баньши!

Род тоже выхватил нож, пронзая взглядом темень. Глаза его встретились с двумя огненными точками у подножия стены.

Род шагнул вперед, согнувшись в стойке и перебрасывая нож из правой руки в левую.

– Назови себя, – произнес он нараспев. – Иль умри!

Визг и бросок, и огромная крыса стремглав пронеслась мимо него, затерявшись в тени рядом с внутренней стеной.

Большой Том чуть не рухнул от вздоха.

– Да сохранят нас святые угодники! То была только крыса.

Род попытался скрыть дрожь в собственных руках, когда нож вернулся в свои ножны.

– Кажется, многовато крыс на стенах этого замка.

Большой Том снова выпрямился, напряженный и настороже.

– Но я кое-что заметил, когда крыса побежала ко мне… – Голос Рода смолк, когда он опустился на колени у наружной стены, слегка пробежавшись ладонями по камню. – Вот!

– Что это, мастер? – овеяло щеку Рода чесночное дыхание Большого Тома.

Род взял руку великана и приложил ее к своей находке. Том с дрожью втянул в себя воздух и отдернул руку.

– Оно холодное. – Голос его трепетал: – Холодное и квадратное, и оно укусило меня!

– Укусило! – нахмурился Род и провел пальцами по металлическому ящичку. Он ощутил укол слабого электрического тока и отдернул пальцы.

Кто бы там ни подсоединял это прибор, он был самым рядовым из любителей. Его даже не заземлили как следует.

Ящичек было легко увидеть, коль скоро ты знал, где его искать. Он был из белого металла со стороной примерно в восемь дюймов, в два дюйма высотой, с таким углублением, чтобы его перед и верх заполнялись камнем посередине между двумя зубцами.

Но если поразмыслить, это отвратительное заземление могло быть намеренным, чтобы удержать людей от вмешательства.

Род вытащил кинжал, радуясь изолированной рукояти, и осторожно потыкал, открыв ящик спереди.

Он смог разобрать серебристые нити печатной схемы и плоскую квадратную коробочку интегральной микросхемы, но весь расклад занимал не больше места, чем ноготь его большого пальца.

Волосы у него на голове вздыбились от беспокойства. Кто бы там ни создал это устройство, он знал о молекулярных схемах малость больше, чем инженеры на его родине.

Но зачем такой большой ящичек для такой маленькой схемы?

Ну, остаток ящичка был заполнен каким-то аппаратом с красивым, но совершенно незнакомым Роду механизмом.

Он осмотрел верх ящичка – в его центре был установлен прозрачный кружок. Род нахмурился. Он никогда раньше не сталкивался ни с чем и близко похожим на это. Он догадывался, что схема была частью управляемой на расстоянии системы, а механические части были – чем?

– Мастер, что это?

– Не знаю, – пробормотал Род. – Но у меня подозрение, что это имеет какое-то отношение к баньши.

Он прощупал механизм кинжалом, пытаясь найти подвижную часть. Он чувствовал себя надменно-безрассудным, прибор очень легко мог оказаться разрушительным устройством, способным переместить всю эту секцию стен на полпути до Солнца.

Зондирующее устройство что-то нашло – машина щелкнула и начала гудеть почти в субзвуковом диапазоне.

– Прочь, мастер! – крикнул Большой Том. – Оно проклято!

Но Род остался, где был, с рукой, замершей от страха, что острие ножа потеряет какой-то замкнутый контакт.

Из прозрачного круга волнами поднялся дым, взвился на три метра в воздух, затем спал. Меньше чем за минуту сформировалось маленькое локализованное облачко.

Щелкнула вторая машина, где-то перед Родом, и с наружной стороны стены тьму прорезал луч света, направленный вверх, к Роду, пронзивший выше облачко дыма. Луч света рассеялся в веер.

– Баньши! – в ужасе взвыл Большой Том. – Беги, мастер, ради своей жизни!

Подняв взгляд, Род увидел возвышавшегося на десять футов над ним баньши. Казалось, что он почти мог почувствовать запах гнилых лохмотьев савана, покрывавших пышное женское тело.

Кроличий рот открылся, показывая длинные заостренные зубы. Загудел, оживая, спрятанный динамик, призрак готов был начать свои завывания.

Род поднял кинжал на несколько миллиметров, световой веер погас, шипение механического кувшина с дымом заглохло.

Ветер зашуршал по стенам, рассеивая последние остатки дымового облака.

Род неподвижно стоял на коленях, все еще глядя вверх, затем, встряхнувшись, он поднял последнюю часть ящичка и вернул ее на место.

– Мастер, – прошептал Большой Том. – Что это было?

– Заклинание, – ответил Род. – А вызванный им баньши был подделкой.

Он встал, барабаня пальцами по камню.

Ткнул кулаком в стену.

– Ничего не поделаешь. Давай, Большой Том, держи меня за голени.

Он лег лицом вниз между двух огромных гранитных блоков, подняв колени над машиной-кувшином-с-дымом.

– Что, мастер?

– Держи меня за голени, – отрезал Род. – Я должен посмотреть снаружи у стены. А ты должен удержать меня от падения в ров.

Том не ответил.

– Давай, давай! – оглянулся через плечо Род. – У нас не вся ночь впереди.

Большой Том медленно подошел, огромная неуклюжая фигура в тени. Его огромные ручищи сомкнулись на голенях Рода.

Род осторожно двинулся вперед, пока его голова не оказалась вне камня.

Там, как раз у него под подбородком, находился маленький квадратный ящичек с коротким рыльцем: миниатюрный проектор, выстреливающий заранее записанную баньши на дымовое облако, придававшее иллюзии трехмерность – очень компактный проектор и перемещаемый экран, и все чувствительно к дистанционному управлению.

Откуда?

Род вытянул шею. Все, что он мог разглядеть, это серый камень.

– Держи покрепче, Большой Том.

Он пополз вперед, надеясь, что угадал правильно насчет рослого крестьянина.

Он перестал ползти, когда почувствовал, что гранитный край стены прижимается к пряжке его ремня. Верхняя половина его тела свободно выступала за стену замка, не имея под собой ничего, кроме воздуха, и далеко внизу – рва.

Он посмотрел вниз.

М-да, до рва долгий путь, не так ли? А что случится, если он неправильно судил о Большом Томе? Если вопреки его ожиданиям этот здоровенный подъемный кран выпустит голени Рода?

Ну, если это случится, Векс отправит доклад в штаб-квартиру ПОИСКа, и они пришлют другого агента. Незачем беспокоиться.

Хриплое, тяжелое дыхание Большого Тома звучало очень громко у него за спиной.

Кончай с этим по-быстрому, парень.Род просканировал стену под собой.

Вот она, как раз под проектором, глубокая с серебристыми линиями чаша, утопленная в стену – гиперболическая антенна. Почему гиперболическая– хотелось бы ему знать.

Чтобы радиоимпульс, включающий механизм проекции, мог быть очень-очень маленьким, невозможным для обнаружения за пределами прямой линии между передающей и принимающей антеннами.

Так что если хочешь найти передающую антенну, просто смотри вдоль оси приемной.

И глядя вдоль этой линии и давая поправку на параллакс, он оказался глядящим прямо на гниющую базальтовую кучу Дома Хлодвига.

С миг он просто смотрел, ошарашенный. Так значит, в конце концов это устроили не советники.

Затем он вспомнил дюрерову попытку отравления за завтраком и поправился; это были не все время советники.

И если поразмыслить над этим, выкинуть тот фокус с жаровней было намного легче слуге, чем советнику.

Из этих размышлений его вывели довольно внезапно: руки Большого Тома задрожали на его голенях.

Черт возьми, я вешу не так уж много,подумал он; но еще думая об этом, уже лез обратно.

Ему подумалось, что он услышал вздох облегчения, когда Большой Том втянул его.

Род поднялся и повернулся. По лицу Большого Тома струился пот, кожа его выглядела весьма похожей на грязную воду после мытья посуды, а нижняя губа у него дрожала, когда он с шумом глубоко втянул в себя воздух.

Род долгий миг смотрел в глаза великану, ничего не говоря, затем пробормотал:

– Спасибо.

Том еще с миг выдерживал взгляд Рода, а потом отвернулся.

Род зашагал рядом с ним.

Они были на полпути обратно к лестнице, прежде чем Большой Том произнес:

– И ты знаешь, кто послал эти чары, мастер?

Род кивнул.

– Дом Хлодвига.

– Почему же ты не уничтожил их?

Род пожал плечами.

– Это хорошее предупреждение, что королева в опасности, если опять появится баньши.

– Тогда кому же ты скажешь о них?

Род посмотрел на звезды.

– Своему коню, – медленно ответил он.

– Коню? – нахмурился Большой Том.

– Да, своему коню. И никому более, пока не вычислю, за кого именно стоит Туан Логайр: за королеву или против нее.

– А. – Большой Том, казалось, счел это достаточным объяснением.

Род резко поднял свою оценку статуса Большого Тома. Очевидно, этот человек знал о том, что здесь происходит, куда основательнее Рода.

Большой Том молчал, пока они не дошли до лестницы.

– Ты был на волоске от смерти этой ночью, мастер.

– О, я этого не думаю. – Род сложил руки на груди и прислонился к стене. – Это был всего лишь ложный баньши, он не мог причинить нам вреда. А даже будь он настоящий, я знаю заклинание, которое избавило бы нас от чего.

– Я говорю не о баньши, мастер.

– Я знаю. – Род посмотрел Тому прямо в глаза.

Затем он повернулся и принялся спускаться по лестнице.

Он прошел шесть ступенек, прежде чем сообразил, что Большой Том не следует за ним.

Он оглянулся через плечо: Том глазел ему вслед, разинув рот от потрясения.

Затем рот закрылся, лицо застыло.

– Ты знал свою опасность, мастер?

– Знал.

Том очень медленно кивнул. Затем он опустил взгляд на ступеньки и пошел вниз.

– Мастер, – произнес он после первой лестничной площадки. – Ты либо наихрабрейший человек, либо величайший дурак, каких я когда-либо встречал.

– Вероятно, и то и другое, – сострил Род, не сводя глаз с освещенных пламенем факелов ступенек лестницы.

– Тебе следовало бы убить меня, когда ты впервые догадался. – В голосе Тома звучала резкость.

Род без слов покачал головой.

– Почему же нет? – рявкнул Том.

Род запрокинул голову и вздохнул.

– Давным-давно, Том, и далеко-предалеко… Господи! Как предалеко!

– Сейчас не время для сказок!

– Это не сказка. Это легенда и – кто знает? – возможно, быль. Один король по имени Хидэеси правил страной, называемой Япония; а величайшего герцога в той стране звали Иэясу [18].

– И герцог желал стать королем.

– Я вижу, ты знаком с основной техникой. Но Хидэеси не хотел убивать Иэясу.

– Он был дурак, – пробурчал Том.

– Нет, он нуждался в поддержке Иэясу. Поэтому он пригласил Иэясу прогуляться с ним по саду – только они двое, одни.

Том остановился, повернулся, оглядев Рода. Глаза его сверкнули в свете факелов.

– И они подрались.

Род покачал головой.

– Хидэеси сказал, что он становится стар и слаб, и попросил Иэясу понести ему меч.

Том выкатил глаза.

Затем его язык быстро прошелся по зубам. Он сглотнул и кивнул:

– Да. И что случилось?

– Ничего. Они поговорили, а потом Иэясу снова отдал меч Хидэеси, и они вернулись в замок.

– И?

– И Иэясу был верен, пока старик не умер.

Глаза Большого Тома не мигали, он мог сойти за деревянного.

Затем он кивнул, сомкнув губы.

– Рассчитанный риск.

– Весьма напыщенный язык для крестьянина.

Том зарычал и отвернулся. Род постоял, с миг глядя ему вслед. Затем улыбнулся и отправился за ним.

Они почти вернулись в караулку, когда Том положил руку Роду на плечо. Род повернулся лицом к нему.

– Что ты? – прорычал Том.

Род улыбнулся краем рта.

– Ты имеешь в виду, на кого я работаю? Только на себя, Большой Том.

– Нет, – покачал головой Том. – Я этому не верю. Но я спрашиваю не об этом.

– Вот как? – поднял бровь Род.

– Вот так. Я имею в виду, что ты есть, ты, личность, что ты за человек?

– Во мне нет ничего столь уж странного, – нахмурился Род.

– Нет, есть. Ты не убьешь крестьянина между делом.

– Вот как? – уставился на него Род и поджал губы. – Это столь неординарно?

– Само собой разумеется. И ты вступишь в бой за своего слугу. И доверяешь ему. И говоришь с ним, а не просто приказываешь. Что ты, Род Гэллоуглас?

Род покачал головой и развел руками в замешательстве, глухо рассмеявшись.

– Человек. Просто человек.

Том долгий миг глядел ему в глаза.

– Да. Это так, – произнес он. – Я получил ответ.

Он повернулся к двери караульной и распахнул ее.

– Мастер Гэллоуглас, – сказал паж. – Тебя зовет королева.

Одно из величайших и наименее дорогих сокровищ жизни – это заря. Мир лежит, дожидаясь солнца, освещенный пылающим небом, холодный и свежий, заполненный переливами птичьего пения.

Большой Том сделал один долгий, глубокий вздох утреннего воздуха, наполнив свои легкие невинностью, которой никогда не знал.

– Эх, мастер! – крикнул он через плечо. – Вот этот мир – для человека!

Род ответил слабой улыбкой, когда Большой Том отвернулся и поскакал впереди Рода, торжествующе и со смаком напевая, хотя и несколько не в тон.

К несчастью, Род не был в состоянии оценить эстетическое качество рассвета, имея около трех часов сна за последние сорок восемь часов.

И потом, также, была еще и Катарина.

Беседа была краткой и кислой. Она приняла его в палате аудиенций, но не отводила глаз от огня, ни разу не взглянула на него. Лицо ее было холодным, губы плотно сжаты.

– Я страшусь за моего дядю Логайра, – сказала она. – Вокруг него есть люди, которые возрадуются, узнав, что герцогом стал его старший сын.

Род ответил в том же жестком официальном тоне.

– Если он умрет, вы потеряете своего сильнейшего друга среди лордов.

– Я потеряю того, кто мне дорог, – отрезала она. – Меня не волнует дружба среди лордов, но я очень волнуюсь за своего дядю.

И это, размышлял Род, вероятно, было правдой – к ее чести, как женщины, и в ущерб, как правительнице.

– Вы, – резюмировала она, – сей же час поскачете на юг во владения Логайра и присмотрите за тем, чтобы никто не причинил ему вреда.

И это крайне официальное расставание – было все. Самая глупая фурия в аду – ничто в сравнении с брошенной женщиной, подумал Род. Она отсылала как можно дальше своего самого компетентного телохранителя.

– Векс?

– Да, Род? – Конь повернул голову посмотреть на своего всадника.

– Векс, я, несомненно, величайший олух из всех рожденных.

– Ты – великий человек, Род, из рода великих людей.

– О, да, я такой великий! Вот я, предположительно превращающий это королевство в конституционную монархию, и пока я весело скачу на юг, советники рвут на части любую возможность конституции, в то время как Дом Хлодвига на грани убийства монарха!

И вот я скачу на юг, со слугой, который, вероятно, с радостью воткнет мне нож меж ребер, когда его чувство долга хоть на полминуты возьмет верх над его совестью.

И чего я достиг? Я установил, что в этих местах полно призраков, эльфов, ведьм, колдунов и множество других чудищ, которые не могут существовать; я вызвал у тебя пять-шесть припадков, и чтобы увенчать все это, прекрасная женщина сделала мне предложение, а я отказал! О, я такой великий, что просто невероятно! Если бы я был всего лишь чуточку поэффективней, я бы уже сумел обстряпать это дело. Векс, а не лучше ли бы я поступил, если бы просто сдался?

Робот начал тихо напевать:

– Я человек постоянной печали. Видел беду я все свои дни…

– А, заткнись.