Текст книги "Чародей поневоле. Возвращение Короля Коболда"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

Род вскинул трубу к губам и начал быструю бурлящую бравурную мелодию.

– Вперед! – заревел Туан.

Люди рассеивались по своим комнатам, в арсенал и так далее. Через десять минут они разобрали вещмешки, посохи и ножи.

– Сделано! – Туан спрыгнул с перил на пол балкона. – Через два дня они добегут до Бреденской равнины.

Он ухмыльнулся, хлопнув Большого Тома по плечу.

– Нам удалось, Том!

Том заржал и облапил Туана в своих медвежьих объятиях.

– Уфф! – выдохнул Туан, когда Том отпустил его. Он обернулся к Роду. – А ты, друг Гэллоуглас, сообщи королеве и проследи за тем, чтобы известие о сем дошло до солдат. Скажи ей прислать мясо, шатры и эль, и побыстрее. И запри этих лакеев, – он ткнул большим пальцем в сторону Пересмешника и его прихвостней, – поглубже в королевскую тюрьму. Прощай!

И он прыжками поскакал вниз по лестнице.

– Эй, минуточку, – крикнул, подбегая к перилам, Род. – Куда ты сейчас направляешься?

– На Бреденскую равнину, – прокричал в ответ Туан, остановившись, чтобы обернуться. – Я должен охранять своих людей, иначе они обдерут всю местность хуже любого нашествия саранчи и перебьют друг друга в драке из-за наживы. Скажи Катарине о моей… – он замолк, по лицу его пробежала тень, – …преданности.

Затем он исчез, ведя толпу людей, что хлынула из больших парадных дверей Дома, несясь впереди нее в диком головоломном плясе.

Род и Том обменялись быстрыми взглядами, потом повернулись и побежали к лестнице на крышу.

Они смотрели с крыши, как распевающая толпа вылилась из южных ворот города. Каким-то образом при помощи пения Туан добился, чтобы они двигались в приличном порядке, почти маршируя.

– Ты думаешь, он нуждается в какой-то помощи? – пробормотал Род.

Том откинул голову и расхохотался.

– Это он-то, мастер? Нет, нет! Помощь скорее понадобится тем, кто выступит против него, при такой армии у него за спиной!

– Но всего лишь один человек, Том! Возглавлять две тысячи людей, не вписавшихся в общество!

– Неужели ты можешь в этом сомневаться, мастер, после того как ты видел его могущество? Или ты не видел?

– О, я видел, – кивнул Род, все еще не веря своим глазам. – В этой стране куда больше колдовства, чем я думал, Большой Том… Да, я видел.

– Разбуди королеву и попроси ее присоединиться к нам здесь, в ее палате для аудиенций! – отрывисто скомандовал Бром спешно разбуженной фрейлине. – Ступай!

Он захлопнул дверь и повернулся к очагу, где сидел Род с осоловелым Тоби, грубо пробужденным после всего лишь часа сна. Ночная гулянка в Башне Ведьм сегодня немного затянулась. Он держал в руке кружку с горячим вином, и голова у него, видать, раскалывалась.

– Разумеется, – пробормотал он заплетающимся языком, – мы желаем помочь королеве чем только можем, но какая от нас будет помощь в бою?

– Предоставь это мне, – улыбнулся Род. – Я найду вам какое-нибудь занятие. Ты лишь приведи королевских магов на Бреденскую равнину к… э…

– Через три дня от сего, – с улыбкой помог Бром. – Мы выступаем в поход на рассвете и будем в пути три дня.

Тоби сонно кивнул.

– Мы будем там, мастеры, а теперь, с вашего позволения…

Он начал было подниматься, охнул и опустился опять в кресло, прижав руку к голове.

– Полегче, парень. – Род, поддерживая, схватил его за локоть. – Первое похмелье?

– О, нет! – покачал головой Тоби, моргая слезящимися глазами. – То лишь первый раз, когда я разбужен в то время, когда выпитое превратилось в похмелье. Если мастеры извинят меня…

Воздух хлопнул по их барабанным перепонкам, когда он устремился заполнить то место, где только что был Тоби.

– Э… да, – проговорил Род. Он покачал головой и посмотрел на Брома. – Тоже телепортируешь?

– Теле… что? – нахмурился Бром.

– Э… – Род на миг закрыл глаза, проклиная себя за оговорку. – Я так понял, что он просто отправился обратно в постель?

– Да.

– Он может исчезать здесь и появляться там?

– Да, с быстротой мысли.

Род кивнул.

– Так я и думал, ну, это должно бы пригодиться.

– Что ты хочешь велеть им делать, Род Гэллоуглас?

– О, не знаю. – Род легкомысленно помахал кружкой. – Может быть, наколдовать перья в доспехи южан. Те просто умрут от смеха.

– Ты даже не знаешь, что поручишь им, и все же ты приводишь их?

– Да, я начинаю думать, что немного колдовства временами не помешает.

– Да, – незаметно улыбнулся Бром. – Она уже дважды спасала тебе жизнь, не так ли?

– Она? – развернулся кругом Род. – Кто? Кто она, а? О чем ты говоришь?

– Да Гвендайлон! – Улыбку Брома поглотила злость.

– Ах, да! Э… ты знаешь о ней? – осторожно поднял бровь Род, затем улыбнулся, расслабляясь. – Ну да, конечно, ты знаешь о ней. Я забыл, она ведь в очень хороших отношениях с эльфами.

– Да, я знаю о ней. – Брови Брома сошлись на переносице. – Нет, ты только скажи мне, ты любишь ее?

– Люблю ее? – уставился на него Род. – Какое тебе дело до этого, черт возьми?

Бром нетерпеливо отмахнулся.

– То моя забота, пусть она такой и останется. Ты любишь ее?

– Я не допущу, чтобы она такой и осталась! – Род вытянулся с видом оскорбленной чести.

– Я Князь Эльфов! – огрызнулся Бром. – Разве меня может не заботить самая могущественная ведьма в Грамарие?

Род в шоке уставился на него.

– Самая… что?

Бром кисло улыбнулся.

– Разве ты не знаешь? Да, Род Гэллоуглас. Девица, с коей ты боролся на сене, самая что ни на есть могущественная. Поэтому скажи мне: ты любишь ее?

– Ну, э, я, э… я не знаю! – Род сел, обхватив голову руками. – Я хочу сказать, э, все это так неожиданно. Я, э…

– Нет, нет! – нетерпеливо зарычал Бром. – Ты наверняка должен знать, любишь ли ты ее?

– Ну, я имею в виду, э… ну нет, я не знаю! Я хочу сказать, ведь это предмет, насчет которого довольно трудно быть объективным, не так ли?

– Ты не знаешь? – На лице Брома собрались грозовые тучи.

– Нет, черт побери, не знаю!

– Ах ты, дурак, рыгающий младенец, ты, насмешка над человеком! Ужель ты не знаешь собственного сердца?

– Ну, э, там есть аортный желудочек и…

– Как же тогда я узнаю, любишь ли ты ее? – прогремел Бром.

– А я откуда знаю, черт возьми! – крикнул Род. – Спроси моего коня!

Трепещущий паж просунул голову в дверь, затем так же трепеща вошел в палаты.

– Милорды, Ее Величество королева!

Бром с Родом повернулись кругом и поклонились.

Катарина вошла в халате цвета королевского пурпура с распущенными бледными волосами вокруг головы. Она выглядела очень усталой и едва проснувшейся.

– Ну, милорды, – резко сказала она, усаживаясь у очага, – какие великие новости заставили вас будить меня в столь ранний час?

Род склонил голову в сторону пажа, мальчуган побледнел, поклонился и вышел.

– Дом Хлодвига поднялся, взялся за оружие и выступил, – проинформировал ее Род.

Она уставилась на него, раздвинув губы.

– Они выплеснулись из южных ворот этой ночью и побежали к Бреденской равнине.

Глаза Катарины закрылись, она со вздохом погрузилась в кресло.

– Хвала небесам!

– И Туану Логайру, – проворчал Род.

Глаза ее открылись, пристально глянув на него.

– Да, и Туану Логайру, – неохотно добавила она.

Род отвернулся, проводя рукой по каминной полке.

– Вам надо послать еды и эля, чтобы они не ободрали по дороге всю страну. И нужно отправить вперед верхового курьера, чтобы тот приказал солдатам пропустить их.

– Да, – нехотя согласилась она, – разумеется.

Ее взгляд блуждал по огню.

– И все же странно, что они, те, кто всегда поднимал шум, отвергая меня, теперь будут сражаться на моей стороне, – произнесла она словно про себя.

Род посмотрел на нее с натянутой иронической улыбкой.

– Туан… – прошептала она.

Бром прочистил горло и потопал вперед, сцепив руки за спиной.

– И этой же самой ночью я говорил с Королем Эльфов, – проворчал он, – все его легионы – наши.

Она снова стала прежней собой, кисло улыбаясь.

– Легионы эльфов, Бром О'Берин?

– О, не надо их недооценивать. – Род вспомнил затрещину по черепу и плененного вервольфа и потер затылок. – И венчая все это – у нас есть ваш личный ковен ведьм и колдунов.

– …и самая могущественная ведьма во всем Грамарие, – вставил Бром О'Берин.

– Э, да, и она, – согласился Род, насадив Брома на шампур своего взгляда. – Все как один готовые и полные рвения послужить единственной правительнице в истории, защищающей ведьм и колдунов.

Глаза Катарины медленно расширились, пока она слушала, теперь ее взгляд был направлен куда-то вдаль и блуждал по огню.

– Мы победим, – прошептала она. – Мы победим!

– Ну, э, при всем должном уважении к Вашему Величеству, э, может быть, правильнее будет сказать, что у нас равные шансы.

Бреденская равнина была дельтой, открытой с юга, но закрытой с севера слиянием двух рек. Вдоль обеих рек тянулись, ограничивая поле, густые заросли деревьев. Само поле поросло высокой травой и лавандой.

Не то, чтобы они могли особенно разглядеть его, думал Род, сидя на корточках у лагерного костра. Поле покрывала густая промозглая туманная дымка, во всяком случае Род, видевший кое-что из цивилизованного смога, назвал бы ее дымкой, Туан же, потирая руки над костром напротив Рода, покачал головой и проворчал:

– Самый густой и немилосердный туман, мистер Гэллоуглас! Он тяжко ляжет на дух войска!

Род вскинул голову и прислушался к звукам буйного пира, плывущим через поле от пикетов нищих. Ведьмы и колдуны тоже в нем участвовали. Сегодня гулянка началась в полдень – из уважения к погоде.

Он пожал плечами и усмехнулся.

– Ну, пусть тебя это не тревожит, Туан. Яснови… э, ведьмы говорят, что завтра будет прекрасный солнечный день.

– И хвала святому Георгу, до той поры не придется сражаться, – и Туан, дрожа, закутался в плащ.

Самые последние донесения от миниатюрных шпионов Брома, которых Род немедленно окрестил Гоблинский Ассоциированный разведкорпус, гласили, что южные войска были всего лишь в полудне пути. Катарина прибыла с Бромом и своей армией предыдущим вечером, а нищие отдыхали уже целый день. Фактически, они настолько рвались в бой, что Туану было трудновато удерживать их в узде, они все были за то, чтобы идти на юг и атаковать знать с ходу.

– И все же, – потянул себя за губу Род, – я не понимаю, почему нам надо ждать утра, чтобы дать сражение. Мы могли бы устроить им засаду сегодня ночью, когда они доволокут свои войска.

– Нападать ночью! – ахнул шокированный Туан.

Род пожал плечами.

– Разумеется, почему бы и нет? Они будут уставшими от дневного марша и не будут знать, где мы. У нас будет больше шансов на победу.

– Да, и ты имел бы больше шансов убить человека, если бы ударил его ногой в голову, пока тот повержен наземь!

Род вздохнул и удержался от рассказа, что он однажды так и поступил, когда тот человек был одним из пяти великолепно обученных убийц, устроивших ему засаду. Фактически, он дрался куда как более нечестно с куда меньшим оправданием, но здесь, кажется, было не вполне подходящее место для рассказа об этом.

Он лишь сказал:

– Я думал, смысл сражения в том, чтобы победить.

– Да, – согласился Туан, пристально глядя сквозь туман на южный конец луга. – Но не такими отвратительными средствами. Кто ж будет верен королеве, сохраняющей свою власть таким образом?

И в этом-то, признался Род, и заключалась суть дела. Престиж в этом мире был всем, а честь служила краеугольным камнем престижа.

– Ну, – выдохнул он, – тебе виднее, ты спец.

– Спец? – нахмурился Туан. – Я не обладаю умением приготовлять специи и исцелять.

– Да, но ты великий практический психолог. Поэтому когда дело доходит до управления людьми, я буду следовать за тобой.

Туан печально улыбнулся, качая головой.

– Друг Род, у меня нет никакого умения управлять.

Род позволил себе скептический взгляд.

– Ну, может быть, и нет, но ты чертовски хороший вождь.

– Эгей, – прогремел голос.

Род обернулся и усмехнулся при виде вырисовывающейся в тумане огромной фигуры.

– Все там довольны?

Большой Том пробил себе дорогу сквозь туман и улыбнулся.

– Вполне довольны, мастер. Никогда в своей жизни они не пили столь вкусного вина и столь много не ели.

– Хмм, – потянул себя за губу Род. – Лучше на время укатить вино. Нам нежелательно, чтобы они были пьяны столь незадолго до боя.

– Нет, – поправил Туан, почти автоматически, как заметил Род. – Пусть они пьют сколько влезет, это пораньше уложит их спать. Потом подыми их рано утром и дай каждому по кружке-другой – вот тогда они будут сражаться, как сами демоны.

Род был вынужден признать, что это правда. Они не требовали от нищих дисциплины, а просто хотели, чтобы те вышли и победили врага.

Ночь пронизали точки сторожевых костров, смягченных поднимающимся туманом.

На юге, где вельможи и советники подводили свою армию, возникли другие точки света.

На северном лугу, там, где нищие находились в последней стадии радостного исполнения приказа напиться как можно скорее, раздавался женский смех, крики и грохот музыки.

На склоне холма над рекой, где Катарина и ее регулярная армия шли спать трезвыми, было строгое неодобрительное молчание и мягкий свет ламп в шатрах.

Но в самом большом шатре, у Катарины, обстановка была какой угодно, только не спокойной.

– А я говорю нет, нет и еще раз нет! – восклицала она гневно, расхаживая по шатру.

Она повернулась, резко хлопнув в ладоши.

– Я не желаю больше слушать ваших доводов! Кончено, кончено, ибо я поскачу завтра во главе своих армий! Я не потерплю никаких дальнейших советов!

Род и Бром обменялись взглядами.

Лицо Туана было свекольно-красным от гнева, подавленности и беспокойства.

– Ступайте, – резко приказала Катарина и повернулась к ним спиной.

Трое неохотно поклонились и гуськом вышли из шатра.

– Коль она что решит, то все, – пробурчал Бром. – Нам троим тогда придется охранять ее и предоставить план битвы сэру Мэрису.

– Это верная дорога к поражению, – проворчал Род. – Его способ управлять боем столь же отстал от жизни, как и фаланга.

Бром вздохнул и протер глаза.

– Но как я сказал, я погибну вместе с ней. И все же, может, мы останемся в живых, поскольку у меня есть небольшой план.

Он утопал в темноту прежде, чем они успели расспросить его, из чего Род сделал вывод, что его «план» ограничивался поднятием духа у Туана и Рода путем намеков, что есть еще надежда.

– Мы погибнем, защищая ее, – прошептал Туан с искаженным и бледным лицом. – И все же когда мы падем, она тоже погибнет, а это мне ненавистно.

Он беспомощно развел руками.

– Но что я могу сделать?

– Ну… – Род поджал губы и посмотрел через плечо на освещенный шатер. – Я знаю одно верное средство гарантировать, что она никуда завтра не поскачет…

– Скажи же тогда! – Лицо Туана вспыхнуло лихорадочным нетерпением.

– Гарантировав, что она не сможет завтра сидеть.

Туан уставился на него. Его лицо медленно залила краска, затем кровь отхлынула, оставив губы бледными и дрожащими.

– Что ты имеешь в виду? – Голос его был глухим и угрожающим. Он поднял стиснутый дрожащий кулак.

Род, нахмурясь, посмотрел на него.

– Да ясно же, отшлепав ее. Надавав ей так сильно, чтобы ей пришлось стоять до следующего воскресенья. Как же еще этого добиться?

Кулак Туана медленно опустился, краска изобильно вернулась на его лицо.

– О, – произнес он и отвернулся. – То правда. То вполне справилось бы с сим.

– Именно так, или же дать ей погибнуть.

Туан кивнул, к нему возвращалась жизнь. Он повернулся к шатру королевы, помолчал с минуту, затем расправил плечи.

– Тогда я сделаю это. Прости меня, друг Гэллоуглас, ибо на минуту я подумал, что ты имел в виду… нечто иное.

Он сделал глубокий вдох и быстро зашагал к шатру.

Он остановился у входа, кивнул часовым, снова расправил плечи и промаршировал в шатер.

Род улыбнулся, позабавленный.

– Я-то думал, что это у меня на уме неприличные мысли!

Он тихо засмеялся и повернулся к костру ведьм и колдунов, размышляя, что годы, проведенные Туаном в Доме Хлодвига, научили его многому в жизни.

Из темноты материализовалась Гвендайлон. Она застенчиво улыбнулась.

– Что забавляет милорда?

Род ухмыльнулся, поднял ее на руки для поцелуя, длительного и теплого.

– Милорд! – мило покраснела она, приглаживая растрепавшиеся волосы.

Ночной бриз донес до них внезапные звуки шлепков, сопровождавшихся визгом и воплями.

Часовые у шатра вскинулись, затем метнулись к шатру. Один хотел уже было откинуть полог, но второй схватил его за руку и крикнул:

– Вашему Величеству потребна помощь?

– Не входить, – провизжал полный муки голос. – Под страхом смерти не входить!

Караульные обменялись озадаченными взглядами, затем пожали плечами и вернулись на свои места, хотя и не без нескольких нервозных взглядов через плечо.

Визги сделались более приглушенными, потом перешли в рыдания. Звуки шлепков прекратились.

Затем стало тихо.

Род посмотрел на Гвен.

– Чему ты улыбаешься?

Она глянула на него уголком глаза.

– Я говорила тебе, милорд, что могу слышать все мысли, кроме твоих.

– Вот как?

– Да. А в этот миг в том шатре самые хорошие мысли.

Огни в шатре погасли.

Гвендайлон хихикнула и отвернулась.

– Идем, милорд. Было бы неподобающим слушать дальше. Идем. Этой ночью ты должен лечь пораньше.

– Проснись, Род Гэллоуглас!

Что-то трясло его за плечо.

Род заворчал и с трудом открыл глаза.

– Что, черт возьми, ты, по-твоему…

Он остановился, когда увидел выражение лица Брома.

– Да, – пробурчал Бром. – А теперь облачайся и идем со мной.

– Я не сплю голым в ночь перед боем, – проворчал Род и поднялся очень осторожно, чтобы не потревожить Гвендайлон.

Его лицо на миг смягчилось, когда он посмотрел на нее. Он коснулся губами ее щеки. Она пошевелилась, забормотала во сне и перевернулась.

Затем он поднялся, и лицо его посуровело.

Бром уже шагал прочь сквозь холодный предрассветный туман, становившийся все более редким.

– Ладно, что случилось? – проворчал Род, догнав Брома.

– Нет, помолчи! – отрезал Бром и хранил молчание, пока они не поднялись по склону далеко над шатрами.

Затем он рывком повернулся к Роду и резко бросил:

– А теперь скажи мне! Ты любишь ее?

Лицо Рода опустело.

– Ты разбудил меня только для того, чтобы спросить об этом?

– Это достаточно важно для меня, – огрызнулся Бром. – Ты любишь ее?

Род сложил руки на груди, оперевшись на одну ногу и слегка выставив другую.

– А какое тебе все-таки дело до этого, черт возьми? Какое ты имеешь право знать мою душу?

Бром отвел взгляд, лицо его искажалось эмоциями, и когда он заговорил, казалось, что слова из него вытягивали клещами.

– Она моя дочь, Род Гэллоуглас.

Он взглянул на ошеломленное лицо Рода, и в глазах его появился сардонический блеск.

– Да. Ты едва ли можешь поверить этому, не так ли?

Он отвернулся, глядя на долину, голос его смягчился от воспоминаний и дум.

– Она была всего лишь служанкой в королевских покоях, Род Гэллоуглас – и все же я любил ее. Она была маленькая, едва ли в половину роста иной женщины, и все же на голову выше меня. И смертная, чересчур смертная.

И она была прекрасной, ах, какой прекрасной. И хотя это может показаться странным, сильно желанной мужами двора. И все-таки, – голос Брома принял тон удивления и благоговения, – она любила меня. Одна она из всех живших женщин, эльфов и смертных, видела во мне не карлика, эльфа или князя, но только мужчину.

И желала меня…

И любила меня…

Он оборвал себя и с удивлением покачал головой.

Он вздохнул.

– Я любил ее, Род Гэллоуглас, я любил одну только ее и зачал ей ребенка.

Лицо его потемнело, он сцепил руки за спиной и уставился в землю.

– Когда она оказалась в тягости – время ее быстро близилось, скоро ее разнесло бы так, что узнали бы все и затравили бы ее жестокими шутками, хотя мы были обвенчаны, – я отправил ее в дикий лес к моему народу, и там-то с помощью повивальных бабок в лице эльфов и лепреконов [30]она родила прекрасное, смеющееся, частично эльфовское дитя.

Глаза его увлажнились, он поднял голову, глядя сквозь Рода.

– Она умерла. Когда ее дочери исполнилось всего два года, она умерла от простуды. И мы похоронили ее там, под деревом в лесу, и каждый год я прихожу туда…

Глаза его снова сфокусировались на Роде.

– Но у меня все же осталось дитя. – Он беспокойно отвернулся. – И все же, что мне следовало сделать? Вырастить ее рядом со мной и позволить ей знать, что ее отец исковерканное существо и мишень скверных шуток? Вырастить ее стыдящейся меня? Поэтому она выросла в лесу, зная могилу своей матери и эльфов, но никогда – отца.

Род начал было протестовать, но Бром взмахом руки велел ему молчать.

– Молчи! Так было лучше!

Он медленно повернулся со смертью в глазах.

– И по-прежнему лучше. Если она когда-нибудь узнает об этом от тебя, Род Гэллоуглас, я с корнем вырву твой язык и обкорнаю тебе уши.

С каменным лицом Род изучил его и не нашел никаких слов в ответ.

– И поэтому скажи мне сейчас. – Бром уперся кулаками в бедра и задрал подбородок. – Ибо знай сие: полусмертный я и посему могу быть убит, и может статься, что сегодня я умру.

Голос его притих.

– Так скажи же мне, скажи бедному обеспокоенному отцу, ты любишь мое дитя?

– Да, – тихо произнес Род. – Так значит, я не случайно повстречал ее, отправившись на юг?

Бром кисло улыбнулся.

– Конечно, нет. Ужель ты мог когда-нибудь думать иначе?

Восток краснел, смущенный рассветом, а туман уже расходился, когда Род въехал в лагерь нищих, чтобы разбудить их.

Но Туан оказался там раньше и, переходя от одного к другому, тряс их, пробуждая. С ним шел солдат, ставивший у каждого тюфяка кружку с горячим вином.

Туан поднял голову, увидел Рода и направился к нему с распростертыми объятиями и улыбкой в ярд шириной.

Он хлопнул Рода по спине и стиснул ему руку в костедробильном рукопожатии. В глазах его стояло глубокое, почти наркотически-спокойное удовлетворение.

– Прими мою благодарность, друг Род! – просто сказал он. – Ты желаешь мою жизнь? Можешь забрать ее! В таком я долгу перед тобой.

Род лукаво улыбнулся.

– Так значит, ты решил обрести двойную гарантию, верно? Ну, все к лучшему.

Туан, кажется, отлично управлялся в лагере нищих, поэтому Род направил стопы Векса к рядам колдунов и ведьм.

Тут все было в полном порядке: стояли наготове корзины с веревками и упряжью, и переходил из рук в руки утренний отвар. Это был мощный напиток – что-то вроде чифиря с примесью бренди – и служил он во многом той же цели – как стимулятор для доведения до максимума силы ведьм и колдунов.

В этом лагере под ногами всюду шныряли эльфы, которые распространяли амулеты, отвращающие магию, среди всех, кто в них нуждался. Ведьмы не ведьмы, чародеи не чародеи, утверждал Крошечный Народ, никогда не вредно иметь полную уверенность. Амулеты не повредят, а могут и…

Тут Роду тоже нечего было делать, так что он поехал на поиски Гвендайлон.

Он нашел ее сидящей среди старых, по грамарийским понятиям, ведьм: им, видимо, было за двадцать.

Гвендайлон, казалось, что-то им объясняла, с большой серьезностью чертя по земле заостренным прутиком диаграммы. Они ловили ее слова так, будто каждый слог мог означать жизнь или смерть.

Похоже, было неподходящее место прерывать ее.

Род повернул и поехал сквозь сутолоку спешащих фигур, запахи пищи, гул голосов и вразнобой трубивших рогов, и дальше, за дозоры, на Бреденскую равнину.

Первые лучи солнца падали теперь косо на луг, испаряя последние клочья тумана. Длинная трава была холодной и влажной от росы, а небо – ясным и голубым.

А с южного края поля заблестели острия копий. Солнце сверкало на полированных доспехах. Ветер донес до него лязг металла, лошадиное ржание и гам пробуждающегося лагеря. Советники тоже проснулись рано.

Раздался стук копыт. Род повернулся и увидел несущегося к нему через луг пажа.

– Как там, мой мальчик, – улыбнулся ему Род и приветственно взмахнул рукой ради внешнего вида бодрости.

– Ты должен явиться к королеве, мастер Гэллоуглас, – выдохнул запыхавшийся паж, цепляясь за стремя Рода. – Милорд О'Берин и лорды Логайры уже там. То военный совет!

Военный совет закончился быстро, дело свелось лишь к подытоживанию существующих планов и краткой молитве плюс новости, что Катарина, в конце концов, никуда не поскачет. Род заметил, что все совещание Катарина простояла.

Затем они отправились каждый на свой участок: сэр Мэрис в центр, старый герцог Логайр на правый фланг, а Род на левый. Бром остается высоко на холме вместе с Катариной и Гвендайлон управлять битвой в целом – новация, порекомендованная Родом и принятая Бромом безоговорочно: малыш был могучим бойцом, но его ноги были недостаточно длинными, чтобы усидеть на лошади при столкновении всадников.

Том, когда ему предложили на выбор: сражаться вместе с нищими или остаться с Родом, выбрал последнее, вероятно, потому что хотел быть в гуще боя.

Туан, конечно, остался с нищими.

Когда Туан вскочил в седло, Катарина остановила его, положив ему руку на колено. Род увидел, что она повязала шелковую повязку вокруг предплечья Туана.

Затем ее руки умоляюще поднялись к нему. Туан схватил их и прижал к губам, нагнулся поцеловать ее в губы, затем повернул коня, поднял его на дыбы и галопом поскакал к своему оборванно-заплатанному войску.

Род тихо улыбнулся.

– Еще не время испытывать самодовольство, Род, – тихо напомнил ему Векс.

Род скорчил гримасу.

– Ты по-твоему кто? Сверчок Пиноккио?

Он обернулся бросить еще один взгляд на Гвендайлон, стоящую неподалеку от шатра королевы, а затем поскакал на левый фланг.

Он был единственным всадником, скакавшим без доспехов.

По обеим сторонам поля находились полные панцирные доспехи четырнадцатого века. Но доспехи южан были собраны в сплошную сверкающую стену, в то время как рыцари Катарины были расставлены группками с промежутками между ними в двадцать ярдов вдоль всей длины вражеского строя.

Да, тут есть несколько дыр,подумал Род. И единственная шеренга пеших солдат позади рыцарей королевы не слишком благоприятно сравнивалась с плотными массами за спинами мятежников. Нет, это зрелище определенно не вселяло уверенности.

Но нищих в поле зрения не было, ни, если уж на то пошло, ведьм и колдунов, ни эльфов.

Мятежников ждали несколько неприятных сюрпризов.

На южном конце поля протрубил рог.

Мятежные рыцари взяли копья наперевес.

Рыцари королевы последовали их примеру.

Возникла долгая напряженная пауза, а затем кони рванулись вперед.

Копыта лошадей глухо застучали, и этот стук перерос в грохот горной лавины, когда две металлические шеренги понеслись друг на друга.

Пока они скакали, строй северян сплотился до такой степени, что рыцари двигались плечом к плечу в центре.

Из строя мятежников раздался торжествующий крик, когда они увидели приближение легкой добычи: мятежным флангам будет нетрудно обогнуть северян и взять королевские силы в клещи.

И с победоносным ревом мятежники кинулись обходить северян с флангов.

Рев этот разбился на отдельные дикие вопли, когда земля под их конями провалилась.

Рыцари и лошади рухнули и забарахтались в шестифутовом рву.

Эльфы хорошо поработали ночью.

Пехотинцы кинулись бегом на выручку своих господ, но теперь из лесов по краям поля с ревом вырвались нищие, вооруженные кто ножом, кто мечом, а кто – дубиной, и напали на пехотинцев с крайне большой охотой.

И все же их сильно превосходили численностью.

Но теперь в действие вступили военно-воздушные силы. Упряжки из четырех левитирующих чародеев с юношеским пушком на щеках, поддерживающих под собой раскачивающиеся корзины. А в каждой корзине сидела телекинезирующая ведьма. Чародеи пускали наобум стрелы в свалку, руки у них были свободны, благодаря кожаной упряжи на поясе, а из корзин вылетали булыжники, направляемые ведьмами, чтобы ударить с силой, более чем достаточной для оглушения. Из рядов южан летели стрелы, но ведьмы отражали их, а иногда даже умудрялись отправлять обратно к владельцам.

Простая упорядоченная битва выродилась в хаос рукопашного боя.

Но южные рыцари были все еще не слишком заняты. Кодекс диктовал, что с рыцарем мог сражаться только другой рыцарь, пешего солдата могли убить за одну лишь попытку сделать это. И помоги ему небо, если он попытается и победит!

Поэтому рыцари королевы пробивали себе дорогу наружу из центра вдоль рядов мятежников, и большое число их погибало по дороге. Но число мятежников, погибающих в схватке, было больше, потому что Катарина, подобно своему отцу до нее, сочла подобающим давать своим рыцарям немного сверхурочного в смысле тренировки.

Тоби, юный чародей, вдруг появился в воздухе прямо над Родом.

– Мастер Гэллоуглас! Герцога Логайра жестоко теснят! Ты должен явиться ему на помощь!

Он исчез столь же быстро, как и возник. Может, это и была не лучшая форма боевой связи, но она была намного лучше той, какой располагали мятежники.

Род отправил на тот свет своего очередного противника парированием и выпадом между нагрудным панцирем и шлемом и вывел Векса из свалки боя.

Он проскакал на другой конец строя вокруг рядов, где долговязая, одетая в доспехи фигура рыцаря с пылающим мечом как раз доканчивала прорубать себе дорогу сквозь войско к Логайру. Один из советников пытался спасти положение, ликвидировав руководство. Меч был странного лучистого вида. Род не знал, чем он был, но он был чем-то крайне мощным в обличье меча.

Род влетел в эту сечу, пробороздив себе дорогу сквозь сцепившихся солдат и нищих, скользя по крови и отсеченным головам.

Логайр увидел надвигающийся удар и вскинул щит отразить меч. Меч советника бесшумно прорезал его, но не попал в Логайра. Старый герцог закричал от боли, когда жар прошел через щит и доспехи, достиг его кожи и на миг ослабил оборону.

Советник замахнулся мечом для последнего удара.

Векс на полном скаку врезался в коня советника. Животное свалилось, и советник полетел с воплем ужаса, а выбитый из его руки меч упал наземь.

Солдаты поспешно отпрянули, чтобы их ненароком не задело падающим мечом.

Род без малейшего шевеления совести повернулся и растоптал советника железными копытами Векса. Тот издал булькающий вопль, поперхнулся, а вопль продолжал звенеть в голове Рода.

Теперь начала выступать его совесть, но он зажал ее в тиски до окончания боя.

Он развернулся к мечу, слыша, как солдаты ахают:

– Колдовство!

– Нет, всего лишь магия, – крикнул Род, спрыгивая на землю. Он поднял меч и снова очутился в седле. – Это не так уж странно, не так ли?

Он бросил меч рукоятью вперед Логайру.

Старый вельможа поймал его и отсалютовал Роду. Тот снова вырвался из рядов.

Вокруг него гремел бой, сталью о сталь, по кости, по хрящам, и никто не просил пощады. Сцепившиеся армии лежали посреди поля, словно какая-то непристойная огромная пульсирующая амеба.

Над головой эсперы-чародеи повернули и покатили домой, не в состоянии больше отличать друга от врага.

Род носился взад-вперед через боевые порядки – Векс легко прокладывал себе дорогу сквозь всего лишь смертную плоть – охраняя трех генералов и столько рыцарей, сколько мог, командуя, когда мог убрать раненых, добавляя тяжесть своей руки, чтобы разбить мертвую хватку сражающихся войск.