Текст книги "Чародей поневоле. Возвращение Короля Коболда"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Она вскинула голову, в глазах ее была боль. Она набирала воздух, чтобы говорить, мотая головой во все более твердом отрицании.

– Нет, не я, – наконец выдавила она из себя. – Не это, нет! Никогда не тиран!

– Всегда тиран, – мягко поправил Род. – С рождения. Всегда тиран. Для всех, кто тебя окружал. Хотя ты никогда не знала этого до сегодняшнего дня.

Он отвернулся, сцепив руки за спиной.

– Но теперь ты знаешь. И знаешь также, что тебе некого винить в мятеже, кроме себя. Ты их толкала и толкала, своих вельмож, все сильнее и сильнее, для блага народа, по твоим словам. – Он оглянулся через плечо. – Но разве этот мятеж также не дает возможность увидеть тех, кто смеет тебе сказать: «нет!», увидеть, кто из них настоящие мужчины?

Ее лицо исказило презрение.

– Мужчины? – Слово это прозвучало неприличным ругательством. – В Грамарие больше нет никаких мужчин, только мальчишки, довольные своей участью игрушек женщин!

Он криво улыбнулся.

– О, есть еще мужчины. Мужчины на юге, мужчины в Доме Хлодвига или, по крайней мере, один там есть. Мужчины, моя королева, но мужчины благородные, любящие свою королеву и ненавидящие наносить ей удар!

Ее веки опустились, презрение, игравшее на ее лице, превратилось в улыбку.

– Именно то, что я говорила, нет больше мужчин в Грамарие.

– Они есть, – очень спокойно ответил Род. – И они идут в поход на север, чтобы доказать это.

Она уставилась на него, затем медленно села в кресло.

– Ну, так они идут в поход на север, а я встречу их на Бреденской равнине. И все же среди них нет ни одного, кого я назвала бы мужчиной. Скоты, все до единого.

– О, ты их встретишь. – Род подарил ей приторно-сладкую улыбку. – И что ты используешь в качестве армии, и кто будет ею командовать?

– Я буду командовать, – надменно ответила она. – Я и Бром. И будет там пятьсот гвардейцев королевы и семьсот солдат из армий королевы и трижды двунадесять рыцарей из моих владений.

– Шестьдесят рыцарей! – Губы Рода сжались, растягиваясь по углам. – Не хватит даже для того, чтобы поразвлечь южных рыцарей одной полной атакой! Шестьдесят рыцарей из скольких сотен в твоем королевстве? А все остальные выстроились там, против тебя! И двенадцать сотен пехотинцев против тысяч мятежников!

Катарина в судороге сжала руками подлокотники кресла, чтобы унять их дрожь, страх лишил ее лицо цвета.

– Мы победим ради чести Плантагенетов и Грамария или погибнем благородно.

– Я пока еще, – натянуто заметил Род, – не видывал благородной смерти в битве. Они все попросту малость беспорядочны.

– Молчать! – оборвала она. Затем закрыла глаза и опустила голову, костяшки пальцев, лежащих на подлокотнике кресла, побелели. Она поднялась, снова гордая и спокойная, и Род не мог не восхититься на миг ее мужеством.

Катарина села за стол, придвинула к себе пергамент и перо, почиркала с минуту, потом протянула пергамент Роду.

– Отнесите это моему дяде Логайру, – сказала она. – Это приказ, чтобы он явился здесь передо мной, и охранная грамота, ибо я думаю, что вскоре мне понадобятся рядом все верные люди.

Род взял пергамент и медленно скомкал его в кулаке.

Он швырнул его в огонь, не сводя глаз с Катарины.

– Ты напишешь письмо герцогу, и я отнесу его, – сказал он антарктическим голосом, – но в нем ты будешь просить его оказать любезность аудиенцией.

Спина ее выпрямилась, а подбородок задрался кверху. Род поспешно утеплил голос, улыбнувшись.

– Бросьте, бросьте, моя королева! Вы уже имеете все свободы. Неужто вы не можете немножко потратиться на вежливость?

Глаза его потемнели, а улыбка растаяла.

– Или вы будете охвачены грехом гордыни и позволите своей свободе стать погибелью? – Он подошел поближе, возвышаясь над ней. – Народ будет расплачиваться за вашу гордость, моя королева? Или вы?

С минуту она прожигала его ответным взглядом, но что-то внутри ее требовало внимания. Она опустила взгляд и с минуту сидела тихо, затем повернулась к столу и написала.

Она сложила письмо, запечатала его и протянула Роду. Он взял его, поклонился немного чересчур низко, повернулся к двери.

Тут уголком глаза он уловил быстрое движение по плинтусу. Повернулся и увидел мышь, шмыгнувшую под гобелен, где она и осталась, замерев.

Челюсти Рода сжались. Двумя большими шагами он пересек комнату и поднял гобелен.

Мышка посмотрела на него своими очень широкими, очень зелеными и очень разумными глазами.

– Я не ценю подслушивающих, – холодно сказал Род.

Мышка вздрогнула, но ответила вызывающим взглядом.

Род нахмурился от неожиданной мысли, затем строгое выражение лица его растаяло. Он мягко поднял мышку на уровень глаз с нежностью, которая отличнейшим образом отрицала любой достойный образ, который он мог создать.

Он медленно покачал головой.

– Ну не думала же ты, что мне здесь понадобится помощь, а?

Мышка опустила голову, ее усики чуть дернулись.

– Воистину, – прошептала Катарина, – по-моему, этот человек одержим.

– Ваше Величество, – произнес Бром задумчивым тоном и с блеском в глазах, – возможно, говорит куда вернее, чем думает.

Подъемный мост гулко отозвался под широким шагом Рода. Он легко сбежал вниз по склону, прочь от замка, и нырнул в рощицу канадских елей.

– Векс, – тихо позвал он.

– Здесь, Род. – Большой черный конь вышел из-за деревьев.

Род улыбнулся и любовно хлопнул по металлическому боку.

– Откуда ты, черт возьми, узнал, что я приду сюда?

– Очень просто, Род. Анализ матриц твоего поведения вкупе с тем фактом, что эта роща находится ближе всего к…

– Замнем это, – проворчал Род. – Большой Том отвел Логайра в Дом Хлодвига?

– Подтверждаю, Род.

Род кивнул.

– При данных обстоятельствах это, вероятно, самое безопасное место для герцога. Какое падение для вельможи.

Он вскочил в седло. Затем пошарил в камзоле и достал мышку. Она озабоченно посмотрела на него.

– Ну, – вздохнул он. – Кажется, что бы я ни сказал тебе делать, тебе без разницы, ты все равно поступишь по-своему и сделаешь то, что хочешь.

Мышка опустила глаза, пытаясь выглядеть виноватой и пристыженной, но ее усики затрепетали от восторга.

Она потерлась щекой о кожу его ладони.

– Ласками ты ничего не добьешься, – проворчал Род. – А теперь слушай. Ты отправишься в Дом Хлодвига. Именно туда я и двигаюсь. Это приказ.

Мышка глянула на него большими невинными глазами.

– И это тот приказ, про который я могу быть уверен, что ты ему подчинишься, – продолжал Род, – поскольку ты все равно собираешься это сделать. Но слушай!

В его голос закралась нотка беспокойства.

– Будь осторожна, а? – Он протянул руку и очень осторожно поцеловал мышку в нос.

Мышка подпрыгнула, завертевшись от радости, весело отплясывая на его руке, танцуя, она поднялась на задние лапки, ее передние лапки вытянулись и расширились в крылья, хвост распустился веером, на теле выросли перья, нос потерял свою четкость и стал клювом – и на ладони Рода плясала синица.

У Рода перехватило дыхание.

– Э… да, – произнес он после некоторой паузы. – Просто это немного труднее воспринять, когда я вижу, как это происходит.

Птичка спрыгнула с его ладони, облетела несколько раз вокруг его головы, попарила перед ним, а затем унеслась стрелой в небо.

Род посмотрел вслед синице и пробормотал:

– Ты думаешь, в этот раз она сделает то, что я ей говорю, Векс?

– Сделает. – В голосе робота звучали странные интонации.

Род искоса посмотрел на большую черную голову.

– А я-то думал, что роботы не могут смеяться.

– Неверное представление, – ответил Векс.

– Пшел. – Род ткнул каблуком в стальные бока коня.

Векс заскакал своей длинной стальной рысцой.

– Что я еще могу поделать? – проворчал Род.

– С этой леди, – ответствовал Векс, – ничего. Но не жалей, Род. Это великолепная политика. Ее применяли многие короли.

– Да, – задумчиво произнес Род. – И в конце концов, важно, ведь, чтобы она подчинялась, не так ли?

Векс бесшумно прогалопировал на надутых резиновых подушках в освещенный луной двор и внезапно остановился. Род стукнулся грудью о шею коня.

– Уфф! – Он хлопнулся обратно в седло. – Оййй! Мой копчик! Слушай, Векс, предупреждай меня, прежде чем выкинуть подобный фокус в следующий раз, а? Для тебя инерция может быть мелкой неприятностью, но меня она разит прямо в то, чем я жив.

– Это куда же, Род?

– Неважно, – пробормотал Род, спешиваясь, – достаточно будет сказать, что я только что понял, почему кавалерия, бывало, пользовалась расколотыми седлами.

Он пересек двор, взглянув по дороге на луну. Она стояла низко в небе, рассвет был недалеко.

Он постучал в дверь, изнутри донесся шорох движения, потом открылась дверь. Перед ним стояла кривобокая согнутая фигура Пересмешника.

– Да, милорд? – произнес он с кривозубой усмешкой.

Не следовало давать ему понять, будто Роду известно, что Пересмешник был закулисной властью. Род шагнул через дверь, едва заметив присутствие этого человечишки.

– Отведи меня к лорду Логайру, малый.

– Истинно так, милорд. – Пересмешник прошмыгал мимо Рода и открыл внутреннюю дверь. Род прошел через нее, стаскивая железные рукавицы… и шагнул в середину полукруга нищих и воров, стоящих в три ряда с дубинами и ножами.

Они ухмылялись, глаза их были голодными. То тут, то там один из них проводил языком по губам.

Лица их были покрыты грязью и шрамами, увечьями и гнойными болячками, одежда их была дырявой, латаной, рваной, но ножи выглядели примечательно ухоженными.

Род сунул рукавицы за пояс, напрягши руки в стойке каратэ, и повернулся к Пересмешнику. Этого героя теперь окружали пять-шесть лучших образчиков подонков общества.

– Я пришел сюда, как друг. – Лицо Рода было неподвижным.

– Вот как? – усмехнулся Пересмешник, обнажая кровоточащие десны, и захихикал. Вдруг глаза его вспыхнули ненавистью. – Объяви себя, лордишка!

Род нахмурился.

– Как объявить?

– За знать, за корону или за Дом Хлодвига!

– Кончай эту трепотню! – огрызнулся Род. – Я плохо перевариваю чушь и начинаю чувствовать, что твоей я уже сыт по горло. Веди меня к Логайру, сейчас же!

– О да, милорд, обязательно отведем. Да, милорд, тотчас же, милорд, мигом. – Он потер руки, заливаясь сдавленным веселым смехом. Затем его взгляд метнулся через плечо Рода, и он кивнул.

Род начал было оборачиваться, но что-то взорвалось у него в затылке. Вокруг него завертелись звезды, а затем наступила чернота.

Медленно Род начал осознавать розовый свет, боль и тысячу контрабасов, вразнобой играющих в его голове.

Еще медленнее он стал осознавать что-то мокрое и холодное на своей щеке. Розовый свет, понял он, был солнечными лучами, просачивающимися сквозь его сомкнутые веки.

Боль в голове вытеснилась сосредоточенностью. Он вздрогнул, затем героическим усилием сумел открыть глаза и снова вздрогнул Все было нечетким, не в фокусе, солнечный свет и цветные пятна. Влага под его щекой оказалась мхом, а холод под ним – камнем.

Он с силой оттолкнулся руками, влажная поверхность отшатнулась, оставив его закачавшимся, тяжело опирающимся на руки, с тошнотой в желудке.

Он мотнул головой, вздрогнул от боли и несколько раз моргнул. Его веки пробежались по слезящимся глазам, но постепенно зрение его прояснилось. Он заставил глаза сфокусироваться на… лице Туана Логайра.

Туан сидел спиной к черному древнему камню. В камне была огромная железная скоба, и от нее тянулись цепи к кандалам на запястьях и лодыжках Туана. Он сидел на куче грязной заплесневелой соломы, в водянистом свете слабого солнечного луча.

Туан улыбнулся с иронией, столь же тяжелой, как ржавые цепи на его теле, и поднял руку в приветствии, зазвенев цепью.

– Добро пожаловать в гости.

Род отвел от него взгляд и посмотрел вокруг. Старый герцог сидел у другой стены, прикованный рядом со своим сыном.

– Холодное гостеприимство, Род Гэллоуглас, – проворчал старый лорд, с тяжелым от мрачных дум лицом. – Едва ли в безопасное место привел меня твой слуга.

Измена! Роду следовало бы знать, что Тому лучше не доверять.

– Большой Том, ты…

– Здесь, мастер.

Род посмотрел, обернувшись. Большой Том сидел у противоположной стены, прикованный как и все остальные.

Том печально улыбнулся, бросив на своего хозяина укоризненный пытливый взгляд.

– Я думал, ты освободишь нас, мастер. И вот ты здесь, скованный, как и все остальные.

Род нахмурился и взглянул на свое запястье. Его окружала ржавая толстая полоса железа. У нее имелись копии на лодыжках и другом запястье.

Он поднял глаза на Тома, улыбнулся и поднял руку, тряхнув цепью.

– Слышал когда-нибудь присказку, что каменные стены – еще не тюрьма?

– Тот, кто сказал эти слова, был дурак, – злобно бросил Том из темноты.

Род поднял глаза к установленному высоко в стене маленькому зарешеченному окну. Оно давало единственное освещение в помещении-камере примерно десяти футов шириной и пятнадцати длиной со сплошь заросшим мхом потолком в десяти футах от пола. Стены были каменными и грязными, а пол покрыт прелой соломой.

Единственным украшением служил скелет, удерживаемый от распада мумифицированными связками, прикованный к стене, подобно им самим.

Род осторожно осмотрел молчаливого сокамерника.

– Не такие уж они рачительные хозяева, верно? Могли бы, по крайней мере, уволочь кости в нижние приделы.

Он снова повернулся к окну.

– Векс, – прошептал он достаточно тихо, чтобы другие не могли разобрать слов. – Векс, ты где?

– В самой грязной и разваленной конюшне, какую я когда-либо видел, – ответил робот. – Вместе с пятью клячами самого плачевного вида из всех, кто за пределами скотобойни. Я думаю, мы, предположительно, являемся кавалерией Дома Хлодвига, Род.

Род тихо засмеялся.

– А не бегает ли поблизости какая-нибудь мышка с большими зелеными глазами, Векс?

– Нет, Род, но на моей голове сидит синица.

Род усмехнулся.

– Спроси ее, не имеет ли она какой-нибудь власти над холодным железом?

– Как мне с ней говорить, Род?

– Вещая на частоте волны человеческой мысли, конечно! Она же телепатка, идиот ты ученый!

– Род, я категорически протестую против подобных уничижительных высказываний по адресу моих способностей в областях, по которым я не запрограммирован.

– Ладно, ладно, я сожалею, раскаиваюсь! Ты гений, чудо, Эйнштейн, Урт! Только спроси ее, идет?

Возникла пауза, затем Род услышал малоразборчивую серию чириканья на заднем плане.

– Что это за чириканье, Векс?

– Гвендайлон, Род. Она очень бурно отреагировала на новый опыт телепатии с конем.

– Ты хочешь сказать, что она чуть не свалилась со своего насеста? Но она сказала что-нибудь?

– Конечно, Род. Она говорит, мол, теперь уверена, что ты – чародей.

Род застонал и закатил глаза к потолку.

– Слушай, Векс, верни ее к делу, а? Может она вытащить нас из этих цепей и разрезать решетки на нашем окне?

Возникла еще одна пауза, затем Векс ответил:

– Она говорит, что не имеет никакой власти над холодным железом, Род, ни равно любые из известных ей ведьм, колдунов или эльфов. Она предлагает кузнеца, но боится, что это непрактично.

– Бытие, Исход, Левит… ну, скажи ей, мол, я рад, что она не потеряла чувства юмора. И спроси ее, как, черт возьми, она собирается вытащить нас отсюда?

– Она говорит, что незачем употреблять сильные выражения, Род…

– Не нужно было транслировать меня буквально, шмелиный ты мозг!

– …и она думает, что Князь Эльфов может оказаться способным освободить вас. Она считает, что он придет, но он находится в некотором удалении, так что это может занять какое-то время.

– Я думал, что она говорила, будто эльфы не могут управиться с холодным железом!

Возникла новая пауза, затем Векс сказал:

– Она говорит, что Князь Эльфов не совсем эльф, Род, будучи только наполовину старой крови.

– Только наполовину… минуточку! – нахмурился Род. – Ты хочешь сказать, что он гибрид между эльфом и смертным?

– Именно так, Род.

Род попытался представить себе, как восемнадцатидюймовый эльф и шестифутовая смертная могли бы заиметь ребенка, и в мозгу его началась карусель.

– Она теперь отбывает, Род, вызвать его и вернется как можно быстрее, но это займет некоторое время. Она просит тебя быть тверже сердцем.

– Если мое сердце будет хоть сколько-нибудь тверже, оно станет положительно каменным. Передай ей, что я ее… Нет, просто передай ей, что я ей благодарен.

Он, казалось, услышал слабый вздох за ухом, и Векс сказал с оттенком смирения:

– Скажу, Род.

– Спасибо, Векс, оставайся живым.

Род вернулся обратно в тюрьму. Логайры сидели, прижавшись к стене, странно глядя на него.

– Он разговаривает с разреженным воздухом, – прошептал Туан. – Воистину, этот человек одержим!

– Кажется, я уже слышал это прежде, – проворчал Род, – и воздух здесь какой угодно, только не разреженный.

– И все же, – пробормотал Логайр, – это поступок обезумевшего!

Большой Том громыхнул смехом.

– Отнюдь, милорды. Этот человек разговаривает с духами.

Род невесело усмехнулся.

– С чего это ты вдруг так развеселился, Большой Том?

Великан потянулся, зазвенев цепями.

– На миг я подумал, что они побили тебя, мастер. Теперь я знаю, что то была глупая мысль.

– Не будь столь уверен, Том. Чары холодного железа разбить тяжеловато.

– Нет, мастер. – Веки Тома лениво опустились. – Ты найдешь к нему подход, гарантирую.

Он сплел руки на животе и откинулся головой к стене.

Род улыбнулся, когда Том принялся храпеть. Он посмотрел на Логайров и дернул головой в сторону Тома.

– Вот вам образец уверенности. Пока я улаживаю дела, он предпочитает вздремнуть.

– Давай надеяться, что сия вера обоснована, – сказал Туан и с сомнением посмотрел на Рода.

– Давай, – мрачно откликнулся Род. Он кивнул герцогу. – Возобновили знакомство?

Логайр улыбнулся.

– Я рад снова видеть сына, хотя я и не возражал бы против более открытого приема.

Туан нахмурился, глядя на руки:

– Печальные новости он принес мне, Род Гэллоуглас, очень печальные и грустные. – Он посмотрел на Рода с ярким гневом на лице. – Я знал, что мой брат полон ненависти и честолюбия, но не думал, что он опустится до измены.

– А, не будь очень крут с бедным парнем. – Род привалился спиной к стене, устало закрыв глаза. – Его зачаровал Дюрер. А если его магия так близко подошла к тому, чтобы подействовать на твоего отца, то как она могла не подействовать на сына?

– Да, – сумрачно согласился Туан. – Я сам стал добычей Пересмешника.

– Вот как? – открыл глаза Род. – Ты понял это, не так ли?

– О, да, это отпетый злодей. Он будет кланяться тебе самым униженным образом, покуда его прихвостни срезают твой кошелек – и так вот он и служил мне!

Род поджал губы.

– Он-то и подал тебе мысль организовать нищих?

– Да, – тяжело кивнул Туан. – Сперва я думал только облегчить их голод и холод, но его слова заставили подумать об армии для защиты королевы. А то, что я видел и слышал на юге, привело меня к мысли, что такая армия вполне может понадобиться.

Старый герцог откашлялся.

– Прости меня, отец, – сказа Туан, склонив голову. – Но я знал, что даже ты не сможешь удерживать их вечно. Но я не предполагал, что измена придет от Ансельма. – Голос его отвердел.

Род завертелся, чувствуя себя решительно неудобно.

– Ну, как я сказал, тебе не следует слишком уж винить его. В конце концов, он попытался удержать Дюрера от убийства отца. – Он подогнул под себя ноги, скрестив их. – Так значит, когда Пересмешник узнал, что юг взялся за оружие, то решил, что настало время утвердить свою истинную власть и свергнуть королеву, верно?

– Да. – Губы Туана сжались, как будто он в первый раз попробовал неразбавленного спирта. – Тогда я выступил против него, говоря, что пришло время защитить королеву. Он назвал меня предателем и…

Он нахмурился, слова с большим трудом выходили из него.

– Один из нищих чуть было не убил меня. Но Пересмешник и слышать не хотел об этом, нет, он бросил меня сюда без еды и огня.

Он поднял смущенный взор на Рода.

– Что воистину крайне странно, Род Гэллоуглас. Ты не думаешь, что он хочет убить меня сам?

– Нет. – Род закрыл глаза, покачав головой. – Ему нужен кто-то на место короля после того, как они скинут Катарину.

– Нет, не короля, – задумчиво поправил Туан. – Он кричит, что у нас никогда не будет больше короля, но только своего рода вождь, выдвинутый народом.

– Своего рода вождь, – нахмурился Род. – Каким именем он называет этого вождя?

– Диктатором. – Туан пожевал щеку. – Крайне странный титул. Не будет ни знати, ни короля, только диктатор. Поистине, крайне странно.

Рот Рода сжался.

– Не так уж и странно, как кажется. Но не хочешь ли ты тогда сказать, что нищие думают, будто они смогут взять замок?

– Нет, но известно, что юг взялся за оружие, а Катарина ни за что на свете не станет ждать, пока ей навяжут битву.

– О. – Род переварил это сообщение. – Ты имеешь в виду, что Пересмешник уверен, будто она выступит на юг встретить их?

– Вне всяких сомнений. А Пересмешник выступит на юг позади нее.

Род кивнул.

– Так, что когда армии сойдутся в битве, нищие атакуют королевские силы с тыла. Вечный их обычай, – прогромыхал Логайр.

Туан кивнул согласно.

– А оказавшись между двух сил, ее войско едва ли продержится полчаса.

– А что Пересмешник собирается предпринять относительно советников и знати после того, как битва будет окончена? Дюрер-то намерен сделать королем твоего брата.

– Кажется, так, – ответил Туан. – Но у Пересмешника есть ответ на это и на всех вельмож.

– Вот как? – поднял бровь Род.

– Да. То трубка из металла, насаженная на приклад арбалета, ничего более, но она выбрасывает свинцовый шарик, что может пронзить самые прочные доспехи.

– И он намерен вложить по одной из них в руки каждого солдата своей армии?

– О нет, – нахмурился Туан, – у него их всего пять, одна у него, и по одной для каждого его приспешника, в том числе одна для его четвертого помощника. – Туан дернул головой в сторону прислонившейся к стене громадной фигуры Тома. – Но тот в последнее время впал в немилость. Он уверяет нас, что пять трубок ответят на все силы знати и советников.

Но Род уставился на Тома.

– Большой Том? – Он сглотнул. – Помощник?

– Да, – нахмурился Туан. – Разве ты не знал, что он из Дома Хлодвига?

Том открыл один бдительный глаз и посмотрел на Рода.

Род отвел взгляд, прочистил горло и поджал губы.

– Ну, это объясняет несколько вещей. – Он переключил внимание обратно на Тома. – Так значит, ты являешься частью Внутреннего Круга?

Большой Том кисло улыбнулся и поднял скованную руку; цепь лязгнула и зазвенела.

– Являлся.

– Он выступил против них, – прогромыхал Логайр. – Выступил против своих собратьев и этого, как вы его называете, Пересмешника? Выступил против Пересмешника и троих его шакалов, когда те приказали заточить меня вместе с сыном. «Нет, – рек твой слуга Том. – Я должен забрать его к моему мастеру, где он поможет вашим планам». «Планы изменились», – рекли они и не желали слушать о моем освобождении, и тогда твой слуга Том сражался бок о бок со мной и положил очень приличное число их.

Это последнее было сказано тоном удивленного уважения.

Том усмехнулся, а Род потрясенно рассматривал улыбку великана, в которой не хватало одного зуба.

– Ты и сам буйный боец, – засмеялся Том. – Не думал я, что дворяне могут так хорошо драться без доспехов или меча.

Род вгляделся в темноту томова конца камеры и увидел, что глаз великана заплыл и полиловел, а кроме того виднелся недавно затянувшийся порез поперек одной распухшей щеки.

Он откинулся спиной к стене, улыбаясь одной стороной рта.

– Сколько голов ты расколотил, Большой Том?

– Едва ли круглые двунадесять, – недовольно ответствовал Большой Том. – У меня был только этот несгибаемый джентльмен, чтобы охранять тыл, а их было слишком много для нас.

Род усмехнулся, раздумывая, знает ли Логайр, сколь крупного комплемента его удостоили.

Он потянулся и зевнул.

– Ну, это весьма кстати возвращает нас к настоящему. У кого-нибудь есть покерная колода?

Оба Логайра озадаченно нахмурились, но в глазах Большого Тома промелькнул огонек понимания.

Род кисло улыбнулся рослому крестьянину, и лицо Большого Тома одеревенело. Он ответил Роду пристальным взглядом.

– Да брось ты, Большой Том, – резко произнес Род. – Твой секрет теперь официально известен. Больше нет смысла играть в игры, не так ли?

Том сердито посмотрел на него, затем лицо его снова ожило, на нем появилось задумчивое глубокомысленное выражение.

Он прислонился спиной к стене, полузакрыв глаза.

– Да, тут ты прав. Да и когда ты неправ?

С чувством внезапной слабости Род начал осознавать, что Том видел в нем больше, чем просто работодателя или фишку в игре.

– Мой жребий ныне связан с тобой, – сказал Том. – Будет ли он у меня или нет, так с чего же мне лицемерить?

– Лицемерить? – вскинул бровь Род. – Весьма напыщенный язык для крестьянина, Большой Том.

Том нетерпеливо отмахнулся.

– Кончай свои игры! Я снял маску, сделай мне милость, сними свою.

Род замер.

Затем медленно улыбнулся.

– Ты быстрей, чем средний медведь, Большой Том. Ты давно понял?

Логайры уставились на них, совершенно сбитые с толку.

Большой Том издал короткий лающий смешок.

– Да с тех пор, мастер, как ты применил ко мне дзю-до!

– А, – поднял брови Род. – Значит, с самого начала? Так вот почему ты добивался места ординарца.

Том лениво улыбнулся.

– По приказу?

Том кивнул.

Род опустил взгляд, изучая цепь на запястье.

– Что ты, мастер?

– Чародей. – Род внутренне содрогнулся, но при данных обстоятельствах это был лучший ответ.

Большой Том сплюнул.

– Игры, мастер, игры! Ты сам сказал кончать с ними! Ты не из советников, или же ты не выкрал бы у них Логайра, и ты не из Дома Хлодвига, или бы я давно знал. Что же ты тогда?

– Чародей, – сказал еще раз Род. – Новый игрок в матче, Большой Том, и тот, кто стоит точно за королевой. X – неизвестный фактор в уравнении советников и Хлодвига, оказавшийся здесь по чистой случайности и совпадению.

– Черта с два! – снова сплюнул Большой Том. – Я не очень-то верю в случайности, мастер. Я знал, что ты поддерживаешь королеву, можно спросить, кто стоит за тобой?

– Странная для пехотинца манера разговаривать со своим лордом, – проворчал Логайр, сердясь.

– Очень странного пехотинца, милорд.

– Да, и с очень странным лордом, – зарычал Большой Том. – Кто стоит за тобой, Род Гэллоуглас?

Род изучил великана, затем пожал плечами. Для Логайров это слово все равно ничего не будет значить, а Том все одно был теперь на его стороне.

– ПОИСК, – ответил он.

Том уставился на него, затем почти шепотом произнес:

– Я думал, они умерли все до последнего. – Он сглотнул и закусил губу. – Э, но ты-то жив. Может быть, ты и дух, но нет, ты живой, или же та ведьма едва ли привязалась бы так к тебе. Я слышал, что вас разогнали после того, как вы победили, но нет, мне следовало бы знать. То была тайна и, может быть, тайна от всех, но ты живой.

– Победили, – нахмурился Род.

И увидел в ответ мрачность от еще большего замешательства. Затем лицо великана прояснилось. Он усмехнулся, откинулся спиной к стене и заржал.

Логайры пялились на него и на Рода поочередно. Род развел руками и покачал головой. Они посмотрели обратно на Тома, вытирающего глаза и испускающего остаточные смешки.

– Хе, хе, теперь я понимаю, теперь, и какой же я был дурак, что не понял этого раньше. Какой твой год, мастер?

– Год? – нахмурился Род. – Тридцать восьмой миновал, а что?

– Нет, нет! – Том нетерпеливо замотал головой. – Из какого ты года?

Рот Рода сформировал округлое безмолвное «О», когда до него дошло.

– Это все-таки была машина времени!

Лицо Большого Тома замерло, когда он уразумел все, что вытекало из сказанного Родом.

– И, – надавил Род, – есть еще одна, спрятанная в этом здании, не так ли?

– Хватит! – отрезал Большой Том, и глаза его стали холодными. – Ты и так уже слишком много знаешь, Род Гэллоуглас.

Страх собрался в животе Рода и пополз по спине, когда он увидел закрадывающееся в глаза Тома холодное низменное убийство.

– Большой Том. – Он прочистил горло и заговорил быстрым просительным монотонным голосом. – Большой Том, твои теперь повернули против тебя, ты не обязан хранить им верность, и все плохое, что они обещали исправить, я тоже могу исправить. Возвратись к ним, и они убьют тебя, я – нет, и ты это знаешь.

Испепеляющий взгляд покинул глаза Тома, огромное тело расслабилось.

– Да, – проговорил Том, – ты снова прав, хотя и не в том смысле, что ты думаешь. Они загнали меня в бутылку только на время, пока не будут совершены великие деяния, но они снова вытащат меня, ибо я слишком дорогостоящий человек, чтобы так легко выбрасывать. Но ты прав – они убьют меня, через год или два или через пять лет, когда моя служба кончится, а я желаю жить.

Род скептически поднял бровь.

– Они не сомневаются в твоей верности?

Большой Том глухо рассмеялся.

– А им и не нужно, мастер. Я не согласен только по средствам, а не по целям. Но я не согласен, и за это раньше или позже они меня убьют.

– Род, – произнес тихий голос, который мог слышать только он.

Род поднял руку.

– Погоди, последние новости на Риальто [27].

– Род, прибыл Князь Эльфов. Он ведет к вашей камере отряд эльфов. – В голосе робота звучал оттенок смеха.

– Ладно, чего тут такого смешного? – пробурчал Род.

– Тебя ждет сюрприз.

К окну шмыгнули две горбатые, белобородые фигуры. Род нахмурился.

– Векс, это гномы, а не эльфы.

– Гномы? Ах, да, эльфы, работающие по металлу. Чистая семантика, Род. Но и они все же не способны иметь дело с железом.

Гномы вытащили молоток и холодное зубило со слабым бронзовым отливом и вручили более рослой темной фигуре, загородившей солнечный свет.

Логайры, прикованные под окном, выгнули шеи, пытаясь разглядеть, когда прозвучал первый удар.

Большой Том нахмурился.

– Есть что-то щекочущее мне память в той фигуре за окном. Ах, если бы свет дал мне возможность увидеть его лицо!

Род помрачнел.

– Чего такого особенного в его лице? Вероятно, очень безобразное.

Том осклабился.

– То послужит отличным рассказом для моих детей, если я проживу достаточно долго, чтобы зачать их. Еще ни один смертный не взглянул в лицо эльфа королевского дома, хотя говорят, они древние до невероятности. Они… у… а… хррр!

Голова Большого Тома упала вперед, и он принялся храпеть.

Ему ответили два других храпа. Повернувшись, Род увидел, что Логайры блаженно спят, уткнувшись подбородками в грудь.

Род в недоумении уставился на них.

Металлический прут выпал из окна и подскочил на полу. Концы его были перерублены.

Род присвистнул. Этот Князь Эльфов, может быть, и был древним, но, определенно, не ослабевшим – какое там, если он все еще мог перерубить железо дюймовой толщины с помощью всего лишь киянки и зубила холодной закалки.

Упал третий прут. Раздался царапающий звук, и приземистая широкая фигура пролезла через окно и спрыгнула на пол.

Род обалдело уставился на нее, потом зажмурил глаза и замотал головой. Затем снова посмотрел и понял, почему Том и Логайры внезапно задремали.