Текст книги "Шаман"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Глава 18

Такая война, наверное, могла длиться целые столетия! – воскликнул Огерн. – Ведь дрались боги!

– Она длилась вовсе не так долго, – покачал головой Нориль. – Ибо улины бессмертны только лишь в том смысле, что не могут умереть от болезни и старости. Их можно убить – и в особенности на это способны сами улины. Первым погиб Нарлико.

Огерн улыбнулся:

– Что ж, это справедливо. Нечего ему было высовываться.

– Да кто ты такой, чтобы судить богов? – возмутился Нориль, и глаза его вспыхнули.

Огерн смутился, однако все же ответил:

– Я думаю, что Улаган был плохой, злой, о мудрец. Неужели Нарлико был намного лучше его?

– Он хотя бы встал на правую сторону, – проворчал Нориль.

«Значит, на нашу», – подумал Огерн. Но тут он вспомнил о гибели своего племени, о покалеченных рыбаках и промолчал.

– А кто же занял его место?

– Улин по имени Даглорин, который обладал качествами отсутствующими у Нарлико. Он свято верил в то, что нужно хранить верность Творцу и благосклонно относиться в юным расам.

Огерн нахмурился.

– Ну а как же Ломаллин? Ведь именно он решился на битву?

– Он так и оставался правой рукой Нарлико, а затем стал помогать Даглорину, но утверждал, что он не воин, хотя и был великим мудрецом и магом. Многие улины погибли и с одной стороны, и с другой, но защитников человечества погибло больше, чем человеконенавистников, и тогда Даглорин в отчаянии воззвал к Ломаллину…

– Выстрой для нас крепость, Ломаллин, – взмолился Даглорин. – Если у нас не будет укрепления, нам конец. Как это ни смешно, мы воюем за то, чтобы вызволить творения Аграпакса, а Маркоблин шлет и шлет их против нас!

– Он сказал им, будто бы мы хотим лишить их жизни, – с горечью пояснил Ломаллин. – Хотим их уничтожить. Я же такого никогда не говорил – я сказал только, что он был не прав, когда упросил кузнеца изготовить этих несчастных, и что теперь ему следовало бы предоставить их самим себе, дабы они выбрали себе такую судьбу, какую захотели. А разве не странно, что Аграпакс теперь держится в стороне?

– По крайней мере он перестал делать новое оружие, – вздохнул Даглорин. – Но если мы потеряем еще воинов, нам придется, обороняясь, швыряться камнями!

– Швыряться камнями… – Ломаллин пробормотал эти слова и устремил взгляд в пространство.

А потом он отправился на юго-восток и собрал там много громадных камней. Он поставил эти камни по кругу – высокие камни, вдвое выше любого из улинов, – а сверху положил на них каменные перекрытия. А потом он передал каждому свое могущество и тем самым воздвиг в промежутках между камнями невидимую стену, еще более непроницаемую, чем сами камни. Даглорину эта крепость очень понравилась, и все защитники людей собрались там, хотя бы для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но в первую ночь вокруг каменного кольца собралась шайка гоблинов. Страшилища бесновались – они выли, стенали и кидались на невидимую стену. Покуда другие улины гадали, с чего бы это такие маленькие создания так разозлились на них, Маркоблин и его войско напали на них, решив застать врагов врасплох – они думали, что небо над каменным кольцом не защищено. Но Ломаллин и там свил невидимую защитную сеть, и человеконенавистники никак не могли сквозь нее пробиться. Они яростно визжали и вопили, но поделать ничего не могли.

– Даже здесь они нападают на нас без предупреждения! – вскричал Даглорин. Они уже успели соблазнить одну из юных рас и восстановить их против нас! Они готовы убить нас спящими. Нет, этому предательству конец должен быть положен здесь и сейчас! Вперед, на врага! – И он вывел защитников людей на бой, чтобы пролить кровь своих сородичей, улинов.

– Бой, мой друг, вышел кратким и жестоким. Маркоблин пытался прорубиться через толпу дерущихся к Даглорину и убить его – ведь именно Даглорина он почитал своим злейшим врагом. А Даглорин хотел убить телохранителя Маркоблина, чтобы затем прикончить самого короля, – что, как думал Даглорин, могло решить исход сражения. Улины начали уставать, удары их становились все грубее. Многие напрочь забыли о том, что владеют магией, и поэтому все свелось в физической силе. И чем сильнее утомлялись улины, тем меньше сноровки проявляли в драке. Но наконец гоблины взобрались на верхушки высоких камней и продолжили свои попытки отвлечь защитников людей, и в каком-то смысле это им удалось. Ломаллин за несколько мгновений перестал защищать Даглорина и силой своей магии разогрел камни, и тогда гоблины посыпались с них на землю, потому что сильно обожгли пятки. С того дня все гоблины возненавидели Ломаллина и поклялись мстить ему. Помнят об этом и нынешние гоблины, позабыв о том, что ожоги на пятках их далеких предков зажили и они остались в живых. Зато погибло много улинов, потому что, покуда Ломаллин разгонял гоблинов, Маркоблин пробился-таки к Даглорину, и они сошлись в последней схватке – меч и щит Даглорина против боевого топора и щита Маркоблина.

Железо било по железу, и в разные стороны разлетались снопы искр – они улетели на тысячу миль от поля боя и поджигали целые леса. Лилась кровь, и струи ее, стекаясь, образовывали моря, а моря растекались реками. Одно из таких морей существует до сих пор – море запекшейся, высохшей улинской крови. Но в конце концов Даглорин не успел заслониться щитом, и топор Маркоблина пробил его грудь. Нов это же мгновение широченный меч Даглорина снес голову короля. Голова пролетела много миль и упала, проделав в земле огромную вмятину, а посередине этой вмятины образовалась большая черная дыра – в том самом месте, где голова Маркоблина пробила землю насквозь и утонула в подземном огненном море. Кто знает, может быть, она всплыла потом снова на поверхность земли и стала одним из новых чудес Аграпакса. А тело Даглорина упало с невидимой крыши каменной крепости, а те немногие улины, которые еще уцелели, отступили и опустили оружие, одолеваемые неведомым трепетом, потрясенные обилием пролитой крови. Защитники людей подняли с земли труп своего предводителя и унесли его для погребения в горы, а человеконенавистники ушли прочь, один за другим, и каждый искал, куда бы ему скрыться от очей смертных, дабы уединиться, залечить раны и найти покой.

Огерн нахмурился.

– Но покой не наступил.

– Наступил на некоторое время, – поправил его Нориль. – Если точнее, то на несколько столетий.

– А потом?

– А потом Улаган забрал себе мантию поверженного короля, – вздохнул Нориль, – и пошел по его стопам. Но Улаган – куда более могущественный колдун, чем был в свое время Маркоблин, и ему гораздо сильнее хочется уничтожить все юные расы – это его волнует даже больше, чем собственное возвышение и слава. Поэтому-то он и страшнее Маркоблина.

– Но Ломаллин равен ему в колдовстве?

– Равен и так же велик. А теперь он искушен и в боевых искусствах, – кивнул Нориль. – Ранол по возможности предпочел бы не драться, но, увы, это невозможно, поэтому он принимает бой. Теперь в живых осталось совсем немного улинов, а еще меньше осталось таких, которые жаждут добиваться вместе с Улаганом его безумной, жестокой цели. Потому бог крови старается ополчить против зеленого бога все меньшие расы. И если когда-нибудь Улагану удастся одолеть Ранола, он обратит свою силу против тех рас, которые сражались на его стороне, – вот только пока мало кто из его сторонников верит в это. Они думают, что это заведомая ложь, распускаемая сторонниками Ранола.

– И они узнают правду лишь тогда, когда будут умирать в страшных муках, – кивнул Огерн. – Но как же пророчество, мудрец? Я слышал, будто бы существует такое пророчество: Ломаллин станет сильнее Улагана, только если умрет. Но как багряный бог осмелится убить Ломаллина?

– Может быть, он и не решится на это, может быть, он к этому и не стремится. Может быть, он хочет только захватить Ранола, заковать его в кандалы и наложить такое заклятие, чтобы тот никогда не смог освободиться от этих оков.

Огерн поежился.

– Я бы предпочел, чтобы меня сразу убили.

– Улаган на это никогда не пойдет, – покачал головой Нориль.

Огерн вышел из храма с легким сердцем, однако не без смятения. Прежде ему никогда не доводилось с такими подробностями слышать историю вражды богов. И как они могли быть богами, если ссорились из-за людей? И Огерн решил, что все же, наверное, Ломаллин в чем-то сильно отличается от Ранола или, вероятно, старый жрец рассказал ему всю историю неправильно.

Все это, безусловно, очень важно, но между тем сейчас Огерна больше волновало другое. Теперь прежде всего следовало предупредить жителей Кашало о грозящей беде – нашествии ваньяров и помочь им приготовиться к этому нашествию. Если они поверят Огерну. Если они решат драться. И Огерн отправился на поиски Лукойо. Полуэльфа он нашел сидящим на ступеньках дома на той самой улице, где они расстались. В руке Лукойо сжимал кубок и болтал с двумя хихикающими красотками. При взгляде на них Огерна передернуло. Во-первых, от обилия краски на их лицах, во-вторых, от того, как распутно они себя вели. Потому и голос у него, когда он заговорил, прозвучал более хрипло и резко:

– Эй, лучник! Чем ты тут занимаешься? Лукойо поднял глаза – изумленный и готовый дать отпор, но, увидев Огерна, прислонился к стене с невинной усмешкой.

– Как это чем? Пью вино с далекого юга и болтаю с двумя очаровательными девочками. Я уже отведал плодов из Куру и Хенжо, которые сюда привезли на кораблях. И то, и другое мне очень понравилось, а вот это, из Египта, немного кисловато.

– Кисловато, это даже я чувствую, – буркнул Огерн и поочередно посмотрел на обеих женщин. Ну, если это девочки, то он тогда – медвежий папаша! – Ну а что же ты на крыльце сидишь, а не в доме?

– Да жарко в доме, – ответил Лукойо после того, как женщины похихикали. Он им подмигнул и продолжил свой ответ Огерну: – А тут прохладно. Ну и потом… я им отдал все свои золотые бусины… и серебро. Нужно пойти еще раздобыть.

– Да уж, придется, – мотнула головой одна из девиц, а другая рассмеялась и прижала кубок к губам Лукойо.

Огерну стало тревожно. Сколько людей мог тут ограбить Лукойо, прежде чем его поймают?

– Стало быть, – проговорил Огерн, – за услуги этих женщин ты не платишь?

– Нет, – сказала та, что сидела слева от Лукойо. – Мы сами вышли потрепаться с ним, а наш хозяин нам позволил, потому что на улице мы можем поймать посетителей.

– Но поцелуйчик у тебя я все-таки украду, – заявил Лукойо, повернул голову к женщине, и поцелуй их получился Долгим и страстным.

Огерн покраснел и обратил свое внимание к другой женщине:

– Как у вас в городе наказывают за кражу?

От его угрюмого тона женщина нахмурилась и ответила:

– Отрубают ту руку, за которую поймают вора!

– Да? Тогда ты должна мне язык отрезать! – И Лукойо усмехнулся своей правой соседке.

– Да что ты, мне такое и в голову бы не пришло, поспешно воскликнула женщина, – мне от твоего языка столько радости!

Но она Лукойо так поцеловала и так прижалась к нему, что Огерну стало ясно: ей гораздо интереснее самой возбуждать полуэльфа, а вообще-то ей все равно, кто это будет – он или еще какой-то прохожий.

Огерну все это начинало надоедать. Как только женщина оторвалась от Лукойо, кузнец схватил полуэльфа за руку и рывком поставил на ноги.

– Пошли! У нас дел полно!

Лукойо набычился, попытался вырваться.

– Куда спешить? – огрызнулся он и вернулся взглядом в девицам. – Вообще-то спешить надо, – надо же мне раздобыть золотишка… – Он подхватил свой колчан и суму с луком и перебросил их через плечо. – Пока, девочки! Передайте от меня привет вашим сестренкам!

– Так ты что, покидаешь нас, что ли? – притворно скуксившись, проворковала одна из девиц.

– Только для того, чтобы поскорее к вам вернуться! – сказал Лукойо, наклонился, поцеловал девиц по очереди, а они обе похохотали и пожеманничали на прощание. Лукойо вздохнул и больше притворно, нежели от души, помахал девицам рукой и отвернулся.

Огерн шагал рядом с полуэльфом, не решаясь спросить, как это вышло, что Лукойо так быстро забыл о своей возлюбленной бири.

Вместо этого он спросил:

– Сколько им лет?

– Одной семнадцать, – ответил Лукойо, – а второй двадцать.

Огерн молча шел рядом. Ему показалось, что смой с этих «девочек» краску, и окажется, что им все тридцать. Наверное, жизнь у них нелегкая.

Как только они ушли с улицы Красных Фонарей, Лукойо так быстро нырнул в какую-то лавку, словно уже не раз бывал там. Огерн пошел за ним. Оглядевшись, он увидел много небольших столов, за которыми сидели люди и что-то пили из пузатых глиняных кружек. Некоторые еще и ели, и вкусные запахи напомнили кузнецу, как давно он ел в последний раз.

– Дело к вечеру, пора бы и перекусить, – объявил Лукойо и уселся за столик около стены. – Пил я много, а ел маловато.

– И как же мы попросим, чтобы нам дали еды? – спросил Огерн, усевшийся напротив полуэльфа.

Лукойо вытащил серебряную бусину.

– А я наврал их хозяйке, у меня все-таки осталось немного бусин.

Проходившая мимо женщина с подносом заметила блеск серебра и улыбнулась полуэльфу:

– Хочешь обменять свое серебро на еду и пиво?

– Да, поменял бы, – улыбнулся в ответ Лукойо. – Только чтобы с тарелками ты мне принесла сдачу – медные бусины, по две на каждого из нас.

– Женщина кивнула и удалилась, пробираясь между стольками к двери в дальней стороне. Лукойо проводил ее взглядом.

– Ежели бы ее вымыть да причесать, так очень даже ничего была бы.

– Ты что, ни о чем другом не можешь думать, что ли? – раздраженно проговорил Огерн.

– Лукойо только рот открыл, чтобы ответить, как от дверей послышался крик, от которого все сидевшие за столиками замерли:

– Сюда!

И все увидели пятерых воинов, которые вошли в дверь следом за стариком. Тот указывал на стол, где сидели Огерн и Лукойо. Лукойо побледнел и потянулся за ножом, но Огерн протянул руку и остановил его:

– Не бойся, это жрец из храма Ранола.

– Жрец? – Лукойо обернулся и одарил Огерна изумленным взором. – Ты что, за весь день в этом городе, где столько развлечений и радостей, нигде не побывал, кроме храма?

Нориль и воины подошли к столу. Остальные посетители расступались, давая им дорогу. Подойдя поближе, Нориль кивнул Огерну. Огерн встал и поклонился ему:

– Приветствую тебя, о мудрец!

– И я приветствую тебя, Огерн. Эти люди, которые пришли со мной, королевские воины. Они пришли, чтобы пригласить тебя в палаты короля.

– Что ж, дела таковы, что я не откажусь посетить короля, – отозвался Огерн, невесело усмехнувшись.

Лукойо посмотрел на кузнеца так, словно тот лишился рассудка, но Огерн продолжал:

– Могу я поинтересоваться, почему мы удостоились внимания короля?

– Вы только что прибыли с севера, – отвечал Нориль. – А королю оттуда поступают тревожные вести.

Лукойо устремил на жреца взгляд, полный волнения.

Огерн кивнул, догадываясь, что это за вести.

– Мы пойдем к королю, верно? – проговорил он с нажимом на последнее слово и выразительно глянул на Лукойо. – Или ты не желаешь стать гостем короля?

Лукойо смотрел на кузнеца, удивляясь тому, что Огерн способен на двусмысленность. Лукойо понял, на что намекал этот дикарь. Если он будет продолжать красть, так или иначе придется отправиться в гости к королю.

– Ну если нам отведут там жилье поприличнее, – пожал плечами полуэльф, – то почему бы и нет? Пошли.

И они последовали за воинами к выходу, сопровождаемые взволнованным шепотом посетителей.

– Как ты меня нашел, это я догадываюсь, – сказал Огерн Нориль. – Но как ты узнал тревожные вести?

– Король велел передать эти вести всем верховным жрецам разных храмов и спросить, говорили ли им что-нибудь об этом их боги, – отвечал Нориль. – Вот я и подумал, может быть, тебе что-нибудь известно о том, что творится на севере.

– Вашу тревогу вызывают вести о том, что в пути на юг находятся войска с быстрыми повозками, которые везут лошади?

Нориль уставился на Огерна.

– Значит, ты о них что-то знаешь?

– Так ведь мы поэтому и пришли в Кашало, – сказал Огерн. – Мы пришли, чтобы предупредить вас о возможном нашествии, вот только я не мог сообразить, кому сказать об этом.

– Гонцы короля сделали это за тебя, – кивнул Нориль. – И пока этим варварам до города несколько дней пути, если они будут двигаться так же быстро.

– Что ж, тогда еще есть время хоть что-то предпринять, – пробормотал Огерн. – А у короля какие намерения?

Нориль медленно ответил:

– Думаю, именно об этом он и хочет с тобой поговорить.

Король оказался мужчиной высокого роста – почти такого же, как Огерн, и такого же крепкого телосложения. Вот только вместо мехового килта на нем были королевские одежды, и еще у короля имелось небольшое брюшко.

– Так значит, ты вождь племени, – сказал король, обменявшись с Огерном рукопожатием.

Лукойо понял, что монарх знал об этом заранее.

– Да, – отвечал Огерн, – и я польщен тем, что вы знаете наш язык, о король!

– Это ты мне льстишь, – отшутился король. Вероятно, из-за того, что Огерн был вождем, король разговаривал с ним, как с равным. – Наши торговцы частенько имеют дело с племенами бири, а я стараюсь изучать языки всех племен, с которыми мы торгуем. Вот только я знаю, что выговор у меня просто варварский.

– Все равно вы преуспели больше меня, – проговорил Огерн. – Потому что я вашего языка совсем не знаю. Вот может быть, мой спутник уже успел выучить словечко-другое.

Лукойо покраснел и отвел глаза.

– Но ты думаешь, что словечки эти такие, какие нельзя произносить в присутствии короля? – усмехнулся король. – Не смущайся, друг мой, я знаю всякие слова. – Но тут он нахмурился и, поглядев на Лукойо более внимательно, спросил: – А ты настоящий бири?

– Приемный, – усмехнулся Лукойо. – Но я тоже видел ваньяров.

– Ваньяров, да… вот как они называются. – И король повернул голову к Огерну. – Как близко вы их видели.

– Мы с ними дрались, – проворчал Огерн. – Они сильны и упрямы, одолеть их непросто.

– Что ж, увы! – И король отвернулся, нервно потирая руки. – Мой гонец говорит, будто бы они растянулись всей равнине, насколько видит глаз! Конечно, они превосходят мое войско. Их будет сто против одного моего воина. Как же мы выстоим против них?

– Во-первых, – неторопливо протянул Огерн, – передвигается все племя. Поэтому среди тех, кого видел ваш гонец, воинов не больше четверти.

– Только четверть? Что ж, это гораздо лучше! Тогда их будет двадцать пять против одного моего воина! – Король покачал головой. – Все равно много, друг мой, все равно много! Как нам выстоять? Может, лучше сдаться?

В беседу вступил Лукойо:

– Если вы сдадитесь, они изнасилуют всех ваших женщин, заберут в рабство тех из детей, кого не убьют, перебьют всех стариков и воинов. Часть воинов они могут оставить в живых, но только для того, чтобы их искалечить – их кастрируют и подрежут сухожилия. – Лукойо покачал головой. – Может, конец один и тот же – и все же я стал бы сражаться.

– Верно, – подхватил Огерн. – Если конец один, то почему бы и не посражаться?

– Хорошая мысль. И сказано хорошо. – Король кивнул и сдвинул брови. – Что еще вы знаете о них, что могло бы помочь нам отбить нападение ваньяров?

– Они служат Улагану, – отозвался Огерн. – Стало быть, вам надо старательно приглядывать за храмом багряного бога и за большинством его почитателей.

– Не хочешь же ты сказать, что они могут выступить против родного города?

– Да нет, конечно, мы такого сказать не хотим! – воскликнул Лукойо. – Но почему бы не избежать лишнего риска?

– И это верно, – медленно кивнул король. – Что еще?

– Мы слышали, будто бы ваньяры легко захватили деревни из-за того, что те не были обнесены стенами.

– Точно, – кивнул Лукойо. – Говорят, они на своих повозках могут промчаться по всей деревне и на скаку убивают кто попадется под руку.

– Значит мы должны выстроить стену! – Король еще сильнее нахмурился. – Но как это сделать… всего за несколько дней.

– Нужно сделать так, чтобы работали все до единого жители Кашало, – сказал королю Огерн и добавил с уверенностью вождя племени: – Кроме того, все до единого должны будут сражаться. Вы сами не знаете, какой силой обладает ваш город, король! Каждый мало-мальски сильный мужчина может стать воином, а каждая женщина пусть готовит для них стрелы.

Лукойо согласно кивнул:

– Пусть работают по два часа на строительстве стены, а потом на отдых приходят ко мне – я могу обучить горожан стрельбе из луков.

– Верно, только из бирийских луков! – обрадовался Огерн. – У ваньяров луки крепкие, но стрелы летят недалеко! Если вам удастся найти сотни две лучников, которые освоят стрельбу из бирийских луков, они угробят множество ваньяров еще до того, как те приблизятся к городу!

– Да, но где возьмешь столько луков всего за несколько дней? – помрачнел Лукойо. – Дереву же надо подсохнуть как следует!

– У многих из моих людей уже есть луки, – медленно проговорил король. – Некоторые до сих пор стреляют рыбу на мелководье стрелами.

– Да, не скажешь, что это дальняя стрельба, но глядишь – может, и этих луков хватит. Скажите мне, луки эти сделаны из длинных прутьев? Или из двух рогов, связанных вместе куском обработанного дерева, как у ваньяров?

– Эти луки сделаны из костей китов, которые плавают в Срединном море, они гибкие и крепкие, но они не деревянные.

Лукойо выпучил глаза.

– Луки из рыбьих костей? Я на это должен взглянуть!

– А как думаешь, они будут стрелять так же далеко, как те, про которые ты говорил? – поинтересовался король, явно волнуясь.

– С радостью сам узнаю ответ на этот вопрос, – воскликнул полуэльф и схватил Огерна за руку. – Пойдем, кузнец. Дел по горло.

Но за другую руку Огерна схватил король и устремил на него долгий, проникновенный взгляд.

– Кузнец! Так ты еще и кузнец?

Огерн кивнул:

– Точно.

– А магию знаешь?

– Всего лишь несколько заклинаний, да и те… словом, они для проверки и закалки железа и бронзы, – смущенно отозвался Огерн.

– Может и этого хватит. – Вперед выступил Нориль. Его глаза радостно сверкали. – В храме Ранола, – сказал он, – может хватить и этого.