Текст книги "Шаман"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Глава 12

Ни тишины и ни растерянности хотя бы на мгновение…

Пятьдесят голосов хором прокричали: «Я!» – с такой яростью, что это удивило самого Огерна. Но и обрадовало тоже – он расправил плечи и улыбнулся:

– Что ж, в путь – те, кто уцелел из племени Ястреба!

– Может быть, живы и другие – те, которые разбежались и спрятались так хорошо, что и мы не нашли их, – вздохнул один из стариков. – О Ломаллин, молю тебя, пусть это так и будет!

– Пусть так и будет, – согласился Огерн. – Но если это так, то спрятались они действительно очень хорошо.

– Помолись, чтобы клайя не нашли их! – воскликнул старик.

– Помолюсь, – пообещал старику Огерн. – Помолюсь о том, чтобы не погибло наше племя. Но для того, чтобы это произошло наверняка, постараемся же все, постараемся не потрафить Улагану. На юг! Идем до реки, а потом плывем по ней до Куру!

Бири ответили вождю свирепым кличем и пошли за ним, бывшим кузнецом, а ныне вожаком.

Лукойо шагал вместе с бири, и его гнев и ненависть пылали с новой силой – те чувства, которые он питал к вырастившему его племени, теперь были направлены из Улагана. Как это дерзко со стороны человека и полуэльфа бросать вызов богу! Какая неразрешимая задача, какая безнадежная! Но как еще он мог найти смысл в жизни, да и вообще повод оставаться в живых?

Что же до Огерна, он заставлял себя идти, он боролся с глубокой и горькой тоской – такой, что от нее подламывались колени и хотелось упасть ничком и ждать смерти. Ведь Рил больше не было на свете, а младенец, рожденный ею, маленький сын Огерна, куда-то исчез с частью племени. Может быть, исчез в объятиях смерти и отцу никогда больше не суждено его увидеть. А ведь он даже не успел дать ребенку имя! Огерн был очень зол на Улагана – и иной причины оставаться в живых теперь у него не было.

Однако он в отличие от Лукойо никогда не счел бы борьбу с богом наглостью и дерзостью. Он знал одно: Улаган – источник его несчастий и должен пострадать так, как страдала Рил, и – главное – багряный бог должен быть уничтожен, иначе человечество так и будет прозябать в горе и бедах. Более того, останься Улаган в живых – людям смерть.

Но можно ли было спасти всех людей? Судя по рассказам Манало, число приверженцев Улагана росло и росло. Люди шли к Багряному из жадности или обманутые его ложными обещаниями, и эти люди запросто могли бы одолеть горстку смельчаков и вообще всех, кто был предан Ломаллину. Огерн устремил взгляд на юг и решил, что должен узнать сам, сколько же в мире зла и сколько добра этому злу противостоит. И в отличие от других людей, решившихся найти ответ на этот вопрос, у Огерна для того была очень веская причина.

В одном он был уверен: злу, укоренившемуся в городе Куру, надо было подрубить корни.

* * *

Когда в середине дня племя остановилось на привал, Огерн обратился к Манало:

– Куда нам прежде всего нужно попасть, Учитель? К реке, это ясно. Но куда эта река принесет нас раньше всего?

– В Кашало, – ответил ему Манало. – Это городок в двухстах лигах от Куру, но тамошний народ предан Ломаллину и до сих пор стойко отражал нападки Улагана и его приспешников. Городов на юге много, но Багряного почитают далеко не во всех. И когда попадаешь в какой-нибудь город, надо держаться осторожно, для начала всегда надо понять, кого из улинов там почитают. Кое-где, включая Кашало, вам дадут кров хотя бы потому, что вы странники, желающие поторговать или поработать в городе.

– Но из-за того, что мы враги Улагана, приютить нас никто не захочет? – спросил Лукойо.

Манало печально улыбнулся:

– Увы, нет. Улагана, может, и не почитают, но боятся. Так что врагами Улагана себя лучше не объявлять, слышишь меня, лучник?

– Да понимаю я… – кисло отозвался Лукойо. – Разве мошки, что хотят попить моей крови, – это враги мне? Или мыши? Я их добыча, но я и их враг. Но опасны ли они настолько, чтобы считаться моими врагами?

– Ты лучше представь себе змею, которая впивается зубами в твою плоть, – посоветовал полуэльфу Огерн, – которая кусает твою пятку даже тогда, когда ты пытаешься Растоптать ее!

Бири согласно зашумели, но Манала покачал головой.

– Не наполняйте ваши сердца ядом, бири. Помните: ваш тотем – ястреб. Он нападает резко и внезапно, а не подкрадывается незамеченным. Еще помните, что ястреб пожирает свои жертвы, он ими питается, но никому не мстит.

– Но на что же еще способны мы, как не на месть? – возмутился Огерн. – Мы, потерявшие из-за злобы Улагана все, что любили?

– Угрозу можно уничтожить, – ответил Манало. – Так, как вы убили бы бешеного волка. Но не подкармливайте вашу ненависть, сами не питайтесь злобой и жаждой мести, ибо тогда в ваших сердцах поселится Улаган, а вы уже и так наполовину отданы Багряному за счет одной только ненависти к нему. Если вам придется убивать его рабов и прислужников, делайте это для того, чтобы они не убили более невинных, но не ради удовлетворения жажды мести.

– Если кто-то ударил меня, – возразил Лукойо, – я должен дать ему сдачи, чтобы он не вздумал впредь бить меня.

– Улаган позаботится, чтобы рядом с тобой всегда находились те, кто захочет ударить тебя, сколько бы раз ты ни давал сдачи, – заверил полуэльфа Манало. – Он ненавидит вас по той лишь причине, что вы люди, и даже тебя, Лукойо, ибо Улаган все народы, кроме улинов, ненавидит одинаково. Нет, отмщение Улагану и его поборникам не уменьшит в нем желания вредить вам, убивать вас, оно только приведет вас под его властительство.

Огерн выругался.

– Ты хочешь сказать, что жажда мести Улагану может сделать из нас его верноподданных?

– Нет, – покачал головой Манало. – Однако это поможет ему дотянуться до вас и схватить, и тогда уж он вас не отпустит – погубит непременно.

– Значит, – Лукойо наклонился вперед, усиленно хмурясь, он явно хотел поставить все на свои места, – мы должны уничтожать создания Улагана из-за того, что они угроза, но не потому, что хотим наказать их или злимся на них.

– Все верно, – кивнул мудрец.

– И мы не должны наносить удары от злости, от ненависти или в ответ на то, что ударили нас?

Манало снова кивнул.

– Злой ответ злому врагу всегда дает в итоге зло. Если вы хотите победить Улагана, вы не должны пользоваться его оружием, иначе оно обратится против вас и вас же погубит.

– Что ж, это я могу понять, – вздохнул полуэльф и выпрямился. – Но пойми и ты: это непросто, но я постараюсь. У меня получится. В конце концов я и думать не буду о том, почему я стану убивать Улагановых тварей – лишь бы они погибали.

– Хотя бы так. – Манало скрыл удивленную улыбку. – Он встал и обратился ко всему племени: – Пойдемте, нам снова пора в дорогу. Если вы собрались в поход против Куру, начать придется с самого северного из южных городов – Кашало, там вы найдете корабли и тех, кто умеет их водить. Они доставят вас в восточные земли гораздо быстрее, чем вы бы добрались пешком.

– Кашало? – нахмурился Далван. – Я слыхал об этом городе. Но как мы найдем дорогу?

– Вам нужно всего-навсего спуститься по реке Машре. Она принесет вас прямо в город.

– Что ж, встали и пошли! – воскликнул Огерн и первым вскочил на ноги. – Если путь до Куру начинается с Кашало, значит, мы идем в Кашало!

– Однако пришла пора разделиться на небольшие отряды, – сказал Манало. – Если мы и дальше пойдем такой толпой, нас непременно заметят лазутчики Улагана и отправят против нас разных тварей. Нужно разделиться по трое-четверо и добираться до Кашало врозь.

– Но разве тогда мы не станем легкой добычей для клайя или злых людей? – возмущенно воскликнул Лукойо.

– Когда вы пойдете малыми отрядами, клайя на вас и не глянут. Покуда вас мало, вы не представляете собой опасности. Однако найдутся твари, которые пожелают вами полакомиться. Идите до Кашало как можно осторожнее, но и не таитесь настолько, чтобы вызвать подозрение. Встретьтесь там и слушайтесь Огерна. Теперь выбирайте себе спутников и расходитесь разными дорогами.

Лукойо замешкался. Ему не хотелось навязывать себя кому бы то ни было, но он всей душой желал, чтобы хоть кто-то позвал его с собой. Пока никто не звал. Глабур и Далван объединились еще с двумя бири. Все вокруг образовывали тройки и четверки – кто по родству, кто по дружбе. Но еще до того, как все утряслось, Огерн поманил к себе полуэльфа. Сердце у Лукойо подпрыгнуло: неужели у него и вправду есть друг? Он подошел.

– Ты пойдешь с нами, лучник, – сказал ему Огерн. – Мне нужна твоя хитрость и твои ловкие руки. Я сумею защитить тебя, а вдвоем мы станем непобедимы.

Лукойо усмехнулся. Он нисколько не обиделся на Огерна, нет, этот верзила положительно нравился ему.

– Что же, спасибо, кузнец! Я и вправду буду рад, что меня защитит твой молот! Но кто еще пойдет с нами?

– Я, – откликнулся Манало. – Или тебе это не по душе, Лукойо?

Полуэльф медленно перевел взгляд на мудреца и честно признался:

– Неловко немного, но ничего, я справлюсь. Куда идти, мудрец?

Они пошли на запад, свернули с тропы и встали между вековыми деревьями. Остальные расходились друг за дружкой, и каждая троица или четверка не трогалась с места, покуда не исчезала в лесу предыдущая. Трое ушли по тропе. Трое – через лес на восток, к реке, четверо на юг и к юго-востоку, чтобы обойти кругом и выйти к реке, еще трое – на север, выйти к реке другим путем. И только Манало, Огерн и Лукойо должны были уйти на запад – самым долгим кружным путем. Они должны были выйти к реке последними, дабы иметь возможность подобрать по пути тех, с кем могла случиться беда.

– Веселенькая у клайя будет жизнь, если они попытаются настичь такое племя, – ухмыльнулся Лукойо. – А чего мы ждем?

– Мы ждем магии, – негромко отозвался Огерн.

Манало оперся на свой посох. Он смотрел на покинутую стоянку и негромко напевал. Лукойо сдвинул брови и тоже уставился в ту сторону, гадая, чем же занят мудрец, какая у него цель. Полуэльф ждал, ждал, он уже начал терять терпение и собирался было поторопить кузнеца и мудреца в дорогу, как вдруг на опушке леса появился небольшой зверек. Это был горностай. Вот к нему подошел еще один, и еще, и еще. Вот они собрались посередине поляны. Мудрец довольно кивнул и снова стал что-то бормотать. Он как бы подбадривал горностаев, уговаривал их. Зверьки поглядели на него, потом переглянулись, а потом… принялись весьма откровенным образом метить поляну и лес.

Манало отвернулся, догнал Огерна и Лукойо и усмехнулся:

– Пусть теперь клайя попробуют догнать наш отряд по запаху!

– Ой, их даже можно пожалеть, – наморщил нос Лукойо и махнул рукой, пытаясь отогнать навязчивый мускусный аромат.

– Пожалуй, – согласился Огерн. – Можно было бы и пожалеть, если забыть о том, что они могут сделать с любым из наших отрядов… если выследят. А где ты научился такой штуке, Учитель?

– О, это отдельная история, сейчас нет времени, – улыбнулся Манало. – Но заклинание короткое, и его стоит заучить. Повторите за мной слова, а потом я скажу вам, что они значат.

И он заговорил нараспев, произнося слоги, на слух Лукойо совершенно бессмысленные. Полуэльфу казалось, что он ни за что не сумеет запомнить эту тарабарщину, пусть даже мудрец объяснит значение заклинания. Огерн сосредоточился. Он напряженно кивал, повторяя следом за мудрецом слог за слогом. Наконец Манало похвалил кузнеца. Лукойо удивленно, не без зависти смотрел на Огерна. Что же он за человек такой? Вроде бы гора мышц, и ничего больше. Ну еще немного мозгов – ровно столько, сколько надо для охоты, драк и изготовления оружия. Разве возможно, чтобы человек был умнее и тоньше, чем казался, и даже лучше, чем думал Лукойо?

К середине дня они вышли из леса и оказались на пустоши, где из земли повсюду торчали камни, низкие кусты и жесткая трава. Лукойо огляделся по сторонам и поежился.

– Что это за место, Учитель?

– Это Великая Пустошь, – ответил Манало. – И хотя тут никто не живет, место это для многих племен священно.

– Священно? – не поверил Лукойо. – Как такое заброшенное место может быть священным?

– В этой заброшенности есть особая красота, – отвечал Манало. – Правда, увидеть ее легче на рассвете и на закате, чем сейчас. Погоди, вот доберемся до возвышенности, посмотрите вокруг.

Лукойо зашагал дальше, стараясь не отставать от мудреца и Огерна. Он был готов подождать, но все же сильно сомневался, что увидит хоть что-то красивое.

Каменистая тропа извивалась. Огерн шел и удивлялся, откуда здесь эта тропа, если здесь никто не жил. Наверняка немногие и хаживали этими краями, чтобы проторить путь.

Но вот троица взобралась повыше, и Манало вдруг остановился и поднял руку. Что-то встревожило его. Огерн и Лукойо пригляделись и увидели тех, кто привлек внимание мудреца. Множество грубых подобий людей – похожие на фигурки из теста, какие лепят матери, чтобы повеселить малышей. Головы у этих существ были лысые, руки без пальцев напоминали лопатки. Длинные ноги ступали неуклюже, на лицах – там, где должны были находиться глаза, две вмятинки, еще одна – где мог бы расти нос, и еще – щель вместо рта. Однако корявые руки странных созданий сжимали дубинки и грубые копья – длинные, заточенные с одного конца палки, способные разить насмерть, невзирая на грубость, с которой были сработаны.

– Кто это, Учитель? – шепотом спросил Лукойо.

– Это недочеловеки. Аграпакс создал их для Улагана, – грустно ответил Манало. – А Ломаллин пытался освободить.

Тут щелеобразные рты раскрылись, из них вырвался вой, и недочеловеки бросились к троице.

– Лучник, готовь свой лук! – выкрикнул Огерн, обнажая меч.

Пока Лукойо снаряжал лук, Огерн заскочил вперед, прикрыв Манало, и принялся отчаянно отбиваться, но какие бы раны он ни наносил, они не кровоточили, словно у жутких созданий не было крови, одна только бледная плоть. Да и полученные ими раны тут же затягивались прямо на глазах. А вот острые копья недочеловеков задевали грудь и плечи Огерна, дубинки колотили его по рукам и ногам. Силой страшилищи не отличались, но, чтобы добиться своего, они с отчаянным упорством колотили и колотили по одному и тому же месту.

Лукойо упал на одно колено, прицелился и выстрелил. Стрела угодила в недочеловечка, который как раз размахнулся дубиной. Из-за того, что в него попала стрела, он промахнулся и не попал по Огерну, однако оружия не бросил, и если закричал, то не от боли, а от злости. Лукойо пускал стрелу за стрелой, и скоро грудь – если это можно было назвать грудью – странного создания ощетинилась охвостьями стрел, но недочеловек этого как бы и не замечал. Он только снова размахнулся дубиной. И на этот раз она опустилась на голову Огерна. Кузнец закачался и упал.

Отчаянно закричав, Лукойо бросился вперед и встал над телом Огерна. Он выхватил свой длинный нож и приготовился кромсать недочеловеков на куски, но его закрыл собой Манало. Он уже размахивал руками и что-то выкрикивал на древнем языке. Неуклюжие твари мало-помалу замерли. Их главарь тоже что-то забормотал на непонятном языке. Судя по тону, он задал вопрос. Манало ему ответил. Лукойо разволновался. Наверное, пришедший в себя Огерн это заметил, потому что выдохнул:

– Спокойствие, лучник! Сейчас его слова – наш лучший щит!

Огерн осторожно сел. Недочеловеки, стоило ему пошевелиться, подняли оружие и стали следить за каждым движением врага. Однако оружие в ход не пускали. Огерн продолжал подниматься – осторожно и медленно.

Манало обернулся и пояснил:

– Теперь эти создания понимают, что вы думали, будто бы они напали на вас. Они же не могли понять, почему вы хотели напасть на них.

– Пусть в таком случае простят нас, – отозвался Огерн. – Плохо тем, кто хочет подружиться, начинать с драки.

Манало перевел его слова недочеловекам. Те довольно зачирикали и закивали.

– Когда они кивают, они имеют в виду то же самое, что и мы? – спросил Лукойо.

– Да, – ответил ему Манало. – Кивки значат то же самое – «да», а сейчас – согласие и доверие.

Огерн поднялся и выпрямился в полный рост. Недочеловеки снова схватились за оружие, но драться не стали.

– Лучник, – негромко проговорил Огерн, – дай мне стрелу.

– А я‑то думал, мы драться уже не будем, – изумился Лукойо, но стрелу кузнецу отдал и тут же тревожно вскрикнул: Огерн отдал ее главарю бледнокожих созданий. Те довольно запищали, и главарь подал Огерну копье, произнеся при этом длинную писклявую речь.

– Он благодарит тебя за подарок, – пояснил Манало. – И приносит тебе ответный дар. Он понимает, что, отдав ему средство нанесения ран, ты показал, что доверяешь ему, а он в свою очередь хотел показать, что доверяет тебе.

– Скажи, что я ему благодарен, – сказал Огерн, – и что я ему действительно доверяю, ибо те, кто борется с одним и тем же врагом, должны быть друзьями. – И он отдал копье Лукойо. – Сейчас я отдаю это копье тому, кто подал мне стрелу, в знак того, что мы доверяем этим созданиям и принимаем их доверие.

Лукойо недоверчиво уставился на копье. Почему-то он не очень хотел становиться союзником этих страшноватых существ. Но все же он напомнил себе, что иметь их своими врагами он бы не хотел гораздо сильнее, и взял у Огерна копье. Он улыбнулся и отвесил легкий поклон.

А потом главарь дал знак. Манало объяснил:

– Он просит тебя, Огерн, вместе с ним взяться за оружие.

Лукойо был только рад, что у него отобрали копье.

Огерн протянул копье главарю недочеловеков, и тот сжал его чуть выше руки Огерна, после чего протянул Огерну стрелу. Тот сделал то же самое. Не выпуская стрелу и копье, недочеловек начал говорить.

– Он говорит, что теперь вы – товарищи по оружию, – переводил Манало. – И если его народу будет нужна помощь, вы придете и поможете.

Лукойо встревожился, но Огерн ответил:

– Непременно придем.

Манало перевел, главарь довольно кивнул, сверкая маленькими глазками, и снова затараторил.

– Со своей стороны, – пояснил мудрец, – он обещает, что его народ поступит точно так же: они явятся по первому вашему зову, и, если в них будет нужда, вызвать их народ нужно вот так…

Главарь издал последовательность звуков, показавшихся Лукойо не более осмысленными, чем скрип кремня, которым водят по железу.

– Повтори, Огерн, – посоветовал Манало, – чтобы он понял, что ты запомнил нужные слова.

Огерн попробовал произнести фразу, но, видимо, ошибся, потому что недочеловек покачал головой и снова повторил слова. Огерн попробовал еще раз, и Лукойо показалось, что теперь другу удалось повторить все в точности, но главарь еще раз протараторил все сначала по кусочку, и Огерн произносил из ним каждый кусочек. Потом прозвучала вся фраза целиком, и Огерн целиком сказал ее. Раз, еще один… Наконец главарь остался доволен и отпустил стрелу.

– Он рад тому, что теперь ты сможешь позвать его, – перевел Манало. – А сейчас отдай ему копье и иди своей дорогой.

Огерн отдал копье и спросил:

– Что, ему не нужно от меня никакого дара?

– Не нужно. Это может быть неправильно понято. У него есть твоя добрая воля. Он знает об этом, он это почувствовал. Вот и все.

Затем, обменявшись многочисленными поклонами и взаимно непонятыми заверениями, они разошлись. Как только бледнокожие человечки исчезли за скоплением камней, Лукойо глубоко вдохнул. У него вдруг задрожали колени. Он оперся о ближайший валун, чтобы не упасть.

– Держись, дружок. – Рука Огерна обняла плечи Лукойо, хотя сам кузнец имел довольно-таки бледный вид. – Уверен, нам предстоит повидать еще немало удивительного, пока мы доберемся до цели.

И он не ошибся – как только стемнело, им предстало очередное удивительное зрелище.

На ночлег они остановились около большой груды камней, но как только Лукойо присел на корточки, чтобы начать разводить костер, Манало сказал ему:

– Не так близко к этой скале, лучник.

– Почему? – удивился Лукойо. – Как только уйдет солнце, огонь согреет камни, и тогда нам будет тепло со всех сторон, а не только от самого костра!

– Это верно, – кивнул Манало. – Однако поверхность этой скалы – не просто камень.

– Ну, понятно, она блестящая и такая гладкая, что еще чуть-чуть, и я увижу в ней свое отражение.

Манало кивнул:

– Верно. И еще такие камни горят.

Огерн и Лукойо так уставились на мудреца, будто тот обезумел. Наконец Огерн обрел дар речи.

– Горящие камни?

– В мире много чудес, – заметил Манало. – Это лишь одно из них. Не сомневайся, этот камень горюч. Если не веришь, собери камешки у его подножия и брось в огонь. Но для начала, очень прошу, перенеси костер подальше от крупных камней.

Они поступили, как просил мудрец. Черные камешки загорались не сразу, но, пролежав некоторое время среди горящего хвороста, вспыхивали и горели долго. Огерн стоял на коленях и, как зачарованный, смотрел в огонь.

А Лукойо от радости захлопал в ладоши и радостно воскликнул. Затем он ощипал подстреленную им раньше птицу и устроил ее тушку над огнем.

Когда с трапезой было покончено, Огерн присел у огня, чтобы на ночь затушить его, но костер взревел, и языки пламени взметнулись на высоту человеческого роста.

– Назад! – вскричал Манало, но Огерн и сам уже отпрыгнул от огня.

Лукойо замер на месте. Мудрец медленно отступил, не сводя глаз с пламени.

А пламя взметалось все выше и выше. Вот оно уже на высоте вдвое выше человеческого роста. Выше, выше… выше дерева…

– Что стряслось, Учитель? – крикнул Огерн.

– Улаган снова направил против нас злое колдовство! – крикнул в ответ Манало.

И тут Лукойо разглядел на самом верху огненного столпа глаза, горящие ярче самого пламени, – белые посреди оранжевого. И смотрели эти глаза на него. Лукойо не в силах был отвести взор. Его словно к земле приколотили, да он почему-то и не хотел двигаться. А пламя вдруг опало и приняло некие очертания – стало тонким ближе к земле, а наверху появилось что-то вроде морды, а в ней – рубиновый язык. Язык высунулся и как бы лизнул воздух.

– Что это, Учитель? – Даже у Огерна голос дрожал.

– Это саламандра, – отвечал Манало. – Существо, созданное из огненной стихии. На самом деле можно даже сказать, что это дух огня. – О дух! Зачем ты посетил нас?

– Уф, конечно, по приказу Улагана, – отвечало огненное создание голосом пламени, бушующего в печи.

– Но как же так вышло, что ты служишь Багряному? – Голос Манало почему-то не дрожал.

– Я не служу ему, – проревел пламенный голос, и из глаз чудища вырвались языки огня. – Я делаю что хочу. Улаган сказал мне, что здесь есть топливо для моего пламени. И еще он попросил меня спалить наглых смертных, которых я найду около вот этого костра. Кто вы такие, ничтожные, и как вы смеете даже заговаривать с саламандрой?

– Я Манало, учитель людей, человек.

В глазах саламандры вспыхнули яркие искры, и дитя стихии проревело:

– Может, и так, но ты кажешься выше обычного человека. Твое сияние выше, чем твое тело, – вдвое выше. Ты горишь?

– Мое тело сгорит, как любое другое, – ответил Манало. – Но я надеюсь, что ты не поглотишь ни меня, ни моих друзей.

– Почему же?

– Потому что мы придемся тебе не по вкусу…

Лукойо не верил ни собственным глазам, ни ушам. Создание зависло в воздухе, ворча и подвывая. Наконец оно фыркнуло:

– Поглощать топливо – всегда мне по вкусу.

– Верю, – кивнул Манало. – Но в несчастных человеческих телах столько воды, что тебе проще было бы сжечь их, а не глотать.

– Наверное, – согласилась саламандра.

– Так зачем же тебе делать это? Потому что дружишь с Улаганом?

– Он мне не друг!

– Верно, он никому не друг и другом никогда не будет. Но если тебе не доставляет удовольствия делать то, о чем он тебя просит, так не делай же этого.

– Ты прав. – Саламандра склонила огненную голову. Манало дрогнул, но устоял.

– Дай-ка я на тебя посмотрю получше, – проревело чудовище. – Мне такие умные создания редко попадаются.

– Благодарю, – просто ответил Манало.

– Не надо благодарить. Что думаю, то и говорю. А думаю я вот что: раз уж я явилась сюда, то просто так не уйду. Что вы дадите мне взамен?

– Черный камень, – ответил Манало.