Текст книги "Изверги-кровососы"

Автор книги: Кристофер Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 17
Новый облик этого месяца: лица страха

Некогда Саймон Маккуин влез на спину тонне свирепой говядины по кличке Пирожок, и его оперативно растоптало в пюре на глазах изумленной толпы зрителей родео, но он все равно умудрился ущипнуть за попу санитарку, когда его уволакивали на носилках, и при этом не вполне разборчиво исполнял «У меня в друзьях подонки».[22]22
  Песня американского кантри-исполнителя Гарта Брукса (1990).


[Закрыть] Некогда Саймон Маккуин нарвался на драку с бандой бритоголовых, и ему удалось перевести троих в бессознательное состояние, пока он не получил ножом в живот, а сапогом в голову и сам не перешел в состояние беспомощности. Саймон прыгал из самолета, падал с крыши лютеранской кирхи, переезжал полицейский патруль на своем грузовике, ввозил контрабандой из Мексики тысячу фунтов марихуаны в чучеле коровы и чуть не доплыл на спор до Алкатраса, пока Береговая охрана не выудила его из залива и не оживила. Все это Саймон делал, не дрогнув от страха ни мускулом. Но сегодня, распластавшись поперек кассы номер три в своих «рэнглерах»-дудочках, сапогах от «Тони Ламы» из занесенных в «Красную книгу» пород с серебряными шпорами и черном «стетсоне», надвинутом на лицо, Саймон Маккуин боялся. Боялся он, что сейчас всплывет один из двух его великих секретов.

Остальные Животные делились отчетами о своих приключениях на выходных, всячески преувеличивая аспекты попоек и девочек, а Клинт господом богом клялся, что они не ведают, что творят.

Но вот Саймон сел, сдвинул «стетсон» на затылок и сказал:

– Да вы женскую попку не признаете, если даже она вам на голову сядет.

Животные умолкли – каждый пытался сформулировать новый захватывающий способ послать Саймона на хуй, – и тут с улицы вошел Томми.

– Неустрашимый Вождь! – воскликнул Хлёст.

Томми ухмыльнулся и сделал вид, что бьет чечетку.

– Джентльмены, – провозгласил он, – я протянул руку и потрогал бога за лицо. Подробности в одиннадцать.

Саймон пришел в дикое раздражение – его отвлекли от текущих волнений.

– Что случилось – ты съездил на Кастро, и тебя там обратили?

Томми отмахнулся от замечания.

– Нет, Сайм, – тебя же можно звать Саймон, нет? Видите ли, вчера вечером примерно в это время, – он сверился с часами, – у меня в студии с балки на потолке свисала голая рыжая девушка и читала мне вслух Керуака. Если я даже умру на месте, жить ради этого стоило. Я готов кидать коробки. Как фургон?

– Большой, – ответил Трой Ли. – Три тысячи коробок. Но засада в том, что сломался сканер. Придется сверяться по книге заказов.

Замечание Троя резануло Саймона, как приступ колита. Он было подумал сказаться больным и пойти домой, но без его помощи Животные ни за что не раскидают фургон до утра. В горле у него застрял ком страха. Книга заказов была ему без надобности. Саймон Маккуин не умел читать.

– Тогда приступаем, – скомандовал Томми.

Животные кинулись в работу с тем самозабвеньем, которое обычно оставляли на веселуху. Свистали бритвенно-острые макетники, щелками этикет-пистолеты, и в конце каждого прохода громоздились картонные наносы по плечи.

Помимо перетаскивания сверхгабаритных тяжестей приходилось отводить дополнительное время на то, чтобы записывать то, чего не хватает. Обычно информация считывалась сканером штрих-кода, но теперь аппарат вышел из игры, и каждому приходилось листать огромную папку заказов и вписывать нужное от руки. К пяти утра почти весь товар уже стоял на полках, а Саймон Маккуин всерьез раздумывал о том, чтобы рука его дрогнула, макетник скользнул и раскроил ему ногу так, чтоб он мог улизнуть в травмпункт. Но тогда наружу выйдет секрет пострашней неграмотности.

Томми зашел в проход Саймона с книгой заказов.

– Начинай, наверное, Сайм. – Он протянул папку и карандаш.

– Мне еще сто коробок разбирать, – ответил Саймон, не подымая головы. – Пусть кто-нибудь другой пока.

– Нет, у тебя самый большой отдел. Давай. – Томми легонько двинул Саймона папкой в плечо.

Тот посмотрел на него, выронил макетник и медленно принял папку из рук Томми. Открыл ее и воззрился на страницу – затем перевел взгляд на полку, затем опять на страницу.

Томми сказал:

– На соки не особо налегай, у нас еще на складе есть.

Саймон кивнул и посмотрел на книгу, затем – на полку с овощами.

Томми сказал:

– Саймон, ты не на той странице.

– Я знаю, – рявкнул в ответ тот. – Я ищу. – Он полистал страницы, дошел до мучных смесей и опять принялся озирать полку с консервами. Взгляд Томми он чувствовал кожей: лишь бы этот тощий-пидорас-книгочей поскорее свалил и оставил его в покое.

– Саймон.

Тот посмотрел на Томми, и в глазах его была мольба.

– Дай мне книгу, – сказал Томми. – Наверное, сегодня я всем дозаказы буду делать. А у вас останется больше времени все докидать, да и мне будет неплохо получше познакомиться с магазином.

– Я и сам могу, – сказал Саймон.

– Я знаю, – ответил Томми. – Но зачем переводить твои таланты на эту чепуху?

Когда Томми уже уходил, Саймон впервые за ночь перевел дух.

– Флад, – крикнул он ему вслед, – после смены я пиво проставляю.

Томми не обернулся.

– Я знаю, – ответил он.

Джоди стояла у окна студии в темноте и смотрела на спящего бродягу, лежавшего на тротуаре через дорогу. Она материлась себе под нос. Проваливай же, сволочь, думала она. Но и не додумав до конца, она поняла: безопаснее знать, где именно сейчас враг. Пока он лежит там на тротуаре, Томми в магазине ничего не грозит.

У нее никогда не было нужды никого оберегать. Защиты обычно искала она сама – крепкой руки, на которую можно опереться. А теперь такой крепкой рукой была она, по крайней мере – после захода солнца. Она спустилась с Томми на улицу и дождалась, пока за ним не придет вызванное такси. А провожая машину взглядом, думала: «Вот так, наверное, и мама сажала меня впервые в школьный автобус. Только у Томми нет с собой обеденной коробки с Барби». При этом она держала в поле зрения вампира на тротуаре.

Так она провела у окна уже много часов, снова и снова задавая себе тот же вопрос, и решение проблемы в голову ей никак не приходило. В поведении вампира не наблюдалось логики. Чего он хочет? Зачем убил старуху и оставил ее в мусорном контейнере? Он что, старается ее напугать, запугать – или во всем этом есть какой-то еще смысл?

Ты не бессмертна. Тебя еще можно убить.

Если он намерен ее убить, почему не возьмет и не убьет? Зачем изображать спящего бродягу, наблюдать за ней исподтишка, выжидать?

«Ему надо найти укрытие до рассвета. Если я его пересижу, может… Может, что? Выследить его я все равно не смогу, меня тоже светом накроет».

Она зашла в спальню и вынула из рюкзачка подаренный Томми календарь. Солнце встанет в 6:12. Джоди посмотрела на часы. У нее есть еще час.

Она дождалась шести – и отправилась на свидание с вампиром. Выходя, инстинктивно потянулась к выключателю погасить свет в квартире, но осеклась: свет-то она так и не зажгла. «Если выживу, – подумала Джоди, – на коммуналке можно будет сэкономить целое состояние».

Дверь в студию на верхней площадке она запирать не стала. Спустилась по ступеням и подперла здоровенную пожарную дверь банкой из-под содовой, валявшейся на лестнице. Возвращаться, видимо, придется в спешке, плохо, если ее притормозят ключи с замками.

Чем ближе она подходила к вампиру, тем сильнее звенели у нее все мышцы: инстинкт драться-или-драпать пробивал всю ее жидкой молнией. За несколько шагов она ощутила мерзостный дух – гниение вампира. Джоди остановилась и сглотнула.

– Тебе чего надо? – спросила она.

Вампир не шевельнулся. Лицо у него было прикрыто поднятым воротником пальто.

Джоди рискнула ПРОЙТИ еще один шаг.

– Я что должна делать?

Вонь стала сильнее. Джоди сосредоточилась на руках вампира, стараясь предугадать их малейшее движение. Но те даже не вздрогнули.

– Отвечай! – рявкнула она. Шагнула еще раз и сдвинула воротник с его лица. На нее смотрели остекленевшие глаза, а из шеи торчала сломанная кость. И тут же чья-то рука обхватила сзади ее лицо и дернула. Тротуар ушел у нее из-под ног.

Джоди попробовала выгнуться и дотянуться до лица нападавшего, но тот дернул ее вбок. Она открыла рот, собравшись закричать, – и почувствовала во рту два его пальца. Она стиснула челюсти. Раздался визг, и Джоди была свободна.

Она развернулась к нападавшему молнией, готовая к бою. Откушенные пальцы не выплюнула.

Перед ней стоял вампир, прижимая к груди окровавленную руку.

– Сука, – произнес он. И осклабился.

Джоди проглотила пальцы и зашипела.

– И тебе туда же, хуила. Ну, давай же. – Она пригнулась и поманила его.

Ухмылка у вампира не стерлась.

– Вкус вампирской крови придал тебе храбрости, птенчик. Не злоупотребляй.

Из руки перестала бить фонтаном кровь, раны затягивались у Джоди на глазах.

– Чего ты хочешь?

Вампир посмотрел на небо – оно уже розовело, грозя рассветом.

– В данный момент – найти ночлег, – чересчур уж спокойно произнес он. Рукой он сорвал корку с обрубка пальца и брызнул на Джоди кровью. – До новой встречи, любовь моя. – Он развернулся и побежал по улице прочь, в переулок.

Джоди смотрела ему вслед, и ее трясло боевым задором. Потом повернулась и оглядела бродягу. Приманка. Здесь его оставлять нельзя – заинтересуется полиция. Слишком близко к студии.

Джоди глянула на светлеющее небо, затем взвалила дохлого бродягу на плечо и пошла домой.

Томми взбежал по лестнице и ворвался в студию – ему не терпелось поделиться открытием: Саймон неграмотный! Но едва он распахнул дверь, его чуть не сшибла с ног жгучая вонь гнили. Щипало в глазах, как от уже раздувшейся дорожной убоины.

«Что еще она отчудила?» – подумал он.

Он открыл окна все проветрить и зашел в спальню – дверь при этом приоткрыл чуть-чуть, лишь самому проскользнуть, чтоб свет на попал на постель. Здесь воняло сильнее, и его чуть не стошнило. Томми зажег свет.

Джоди лежала, по шею укрытая электрическим одеялом. Все лицо у нее было в запекшейся крови. По хребту Томми проелозила волна мурашек – гораздо сильнее той, что у него случилась, когда папа поделился с ним секретом хотдогов на стадионах. («Рыла и жопки», – сообщил папа под конец седьмого иннинга. «У меня в животе мурашки», – ответил ему Томми на это.)

На подушке у головы Джоди лежала записка. Томми подкрался и схватил ее, после чего быстро открутил педали к двери и прочел.

Томми,

прости, что я в таком раздрае. Почти рассвет, а я не хочу застревать в душе. Объясню вечером.

Позвони в «Сиэрз», пусть доставят самый большой морозильный ларь, что у них есть. Деньги у меня в рюкзаке.

Ночью скучала по тебе.

Люблю,

Джоди

Томми вывалился из спальни.

ГЛАВА 18
Жукоед с Варварского берега

Томми проснулся на футоне с ощущением, что два дня до этого бился не на живот, а на смерть. В студии было темно, лишь в окна лился свет фонарей с улицы, и он слышал, как в ванной Джоди принимает душ. В кухонном углу гудел морозильник. Томми скатился с футона и застонал. Все мышцы скрипели, как ржавые петли, а в голову будто набили ваты. Бодун нижайшего разбора – но не от пива же, что они пили с Животными после работы. Так ему было от вербального побоища, учиненного ему торговцем бытовыми приборами из «Сиэрза».

Торговец этот, округлый гипертоник по имени Ллойд в последнем из выживших на этой планете «досуговых костюмов» (цвета морской волны с военно-морским кантом), начал атаку пятиминутной ламентацией на пропажу двойного трикотажа (как будто двойную вязку с грани исчезновения способны вернуть объединенные усилия команды Гринписа в белых виниловых тапочках и золотых цепочках), затем плавно перешел к получасовой лекции о трагедиях, постигавших те бедные души, что не покупали продленных гарантий на свои «Хладомастеры Кенмор».

– И потому, – завершил Ллойд, – он не только работу потерял, дом и семью, но и замороженная еда, которая могла спасти детишек в сиротском приюте, испортилась. А все из-за того, что он хотел сэкономить восемьдесят семь долларов.

– Беру, – сказал Томми. – Самый длинный гарантийный срок, что у вас есть, – беру.

Ллойд возложил отеческую руку Томми на плечо.

– Не пожалеешь, сынок. Я-то сам не прессую, но ребята, продающие эти гарантии по доставке, – чисто мафия: звонят тебе в любое время дня и ночи, травят тебя, разыскивают, куда б ни пошел, и всячески портят тебе жизнь, если не сдашься. Я однажды продавал микроволновку одному мужику, так он проснулся с конской головой у себя в постели.

– Прошу вас, – взмолился Томми, – я все подпишу, но доставить должны немедленно. Договорились?

Ллойд пожал Томми руку, чтобы забил фонтан налички.

– Добро пожаловать в лучшую жизнь на замороженных продуктах питания.

Томми сел на футоне и посмотрел на чудовищную морозильную камеру, гудевшую в кухонном сумраке. «Зачем? – подумал он. – Зачем я ее купил? Зачем она ей понадобилась? Я от нее даже объяснений не потребовал – просто слепо выполнил инструкцию. Я – раб, как Ренфилд в „Дракуле“. Скоро ли начну уже жрать букашек и выть по ночам?»

Томми встал и зашел в спальню в трусах и одном носке; разложением там смердело так, что его опять затошнило. От этой вони он и лег спать на футоне в большой комнате, а не забрался к Джоди под бочок. Заснул он, читая Брэма Стокера, дабы как-то со стороны взглянуть на любовь всей своей жизни.

«Она дьяволица», – подумал Томми, глядя, как из-под двери ванной ползет пар.

– Джоди, это ты? – спросил он у пара. Тот лишь полз в ответ.

– Я в душе, – ответила Джоди из душа. – Заходи.

Томми зашел в ванную, оставив дверь открытой.

– Джоди, нам надо поговорить. – В ванной было густо от пара – он едва различал дверцу душевой кабинки.

– Дверь закрой, воняет.

Томми придвинулся ближе к душу.

– Меня беспокоит, как все у нас происходит, – сказал он.

– Ты морозилку купил?

– Да, и об этом я как раз хотел с тобой поговорить.

– Самую большую, что у них есть, да?

– Да, и гарантию на десять лет.

– И она ларь, а не холодильник?

– Да, черт возьми, но Джоди, ты мне даже не сказала, зачем я ее покупаю. Я просто взял и купил. С тех пор как мы познакомились, у меня будто своей воли нет. Я весь день спал. Я ничего не пишу. Я вообще света дня не вижу.

– Томми, ты работаешь с полуночи до восьми. Когда еще тебе спать?

– Не переиначивай мои слова. Я не стану жрать тебе букашек. – «Дьяволица», – подумал он.

– Потрешь мне спинку? – Она отодвинула дверцу кабинки, и Томми заворожила вода, струившаяся у нее между грудей. – Ну? – И она подбоченилась.

Томми вылез из трусов, стянул с ноги носок и шагнул в кабинку.

– Ладно, только букашек я все равно жрать не стану.

После безумного рывка по всей спальне голышом они сидели на футоне, вытирались и разглядывали новый морозильник.

– И впрямь большой, – сказала Джоди.

– Я купил десяток замороженных обедов, чтоб не смотрелся таким пустым.

Джоди сказала:

– Надо будет вынуть. Положи в обычный холодильник.

– Зачем? По-моему, они туда не поместятся.

– Я знаю, но мне туда надо кое-что затолкать, и, по-моему, обеды в таком обществе тебе не понравятся.

– Что?

– Ну, ты заметил, что у нас в спальне скверно пахнет?

– Я как раз собирался спросить. Что это?

– Труп.

– Ты кого-то убила? – Томми чуть отодвинулся от нее.

– Нет, никого я не убивала. Дай объясню.

Она рассказала ему о бродяге, о том, как подкрадывалась к нему, думая, что он вампир, и о битве, которая за этим последовала.

Томми сказал:

– Думаешь, он хотел тебя убить?

– Не думаю. Он будто хочет мне показать, насколько он круче или как-то. Словно испытывает меня.

– И ты откусила ему пальцы?

– Я не знала, что еще тут можно сделать.

– И как?

– Честно?

– Конечно.

– Восторг. Невероятный восторг.

– Лучше, чем пить мою кровь?

– Иначе.

Томми отвернулся от нее и начал дуться. Джоди придвинулась поближе и поцеловала его в ухо.

– Это был бой, Томми. Я не кончила, ничего такого, но клянусь – я стала как-то сильнее после того, как… как проглотила.

– Так ты поэтому была вся в засохшей крови, когда я вернулся?

– Да, пока я втащила его наверх, почти совсем рассвело.

– Еще вот что, – сказал Томми. – Зачем ты вообще принесла домой эту вонючку?

– Полиция уже нашла один труп у мотеля, и мое имя они знают. Теперь найдут еще один – убит точно так же и рядом с нашим жильем. Мне кажется, они не поймут.

– Так мы собираемся держать это в морозильнике?

– Пока я не придумаю, что с ним делать.

– Мне не нравится, что ты называешь это «он».

– Тогда пока не придумаю, что делать с этим.

– Вон там большой залив.

– И как ты предлагаешь доставить туда это незаметно?

– Я подумаю.

Джоди встала, завернулась в полотенце и пошла в спальню.

– Сейчас положу. Наверное, тебе лучше вынуть оттуда еду. – Она остановилась в дверях. – И у меня чистая одежда закончилась. Тебе придется в прачечную сходить.

– Почему не тебе?

Джоди сурово его оглядела.

– Томми, ты же знаешь, что днем я выходить не могу.

– Ой не надо, – сказал Томми. – Вот так со мной не стоит. Я не знаю ни единой прачечной, которая бы не работала всю ночь. А мне нужно какое-то время, чтобы хоть что-нибудь написать. И я, наверное, возьму себе ученика.

– Что за ученика?

– Парень с работы, Саймон, – он неграмотный. Я предложу его поучить.

– Как это любезно с твоей стороны. – Джоди тряхнула волосами, полотенце упало на пол, и она встала в позу девушки с журнального разворота. – Ты уверен, что не хочешь в прачечную?

– Дудки. Ты надо мною не властна.

– Уверен? – Она чувственно облизнулась. – В душе ты не так говорил.

«Я не поддамся злу, – подумал Томми. – Не уступлю». Он встал и принялся собирать одежду.

– Тебе разве труп перемещать не надо?

– Ну и ладно, – отрезала Джоди. – Сама постираю, пока ты на работе. – Она повернулась и ушла в спальню.

– Хорошо. А я тут пока вкусных букашек поищу, – прошептал Томми.

Полночь застала Джоди с мусорным мешком грязного белья за плечами. Она сбежала по лестнице и, только оказавшись на тротуаре, запирая за собой дверь, сообразила, что понятия не имеет, где в этом районе искать круглосуточную прачечную-автомат. Стальная штора в литейную мастерскую была поднята, внутри работали два крепких скульптора – они высверливали гипсовую изложницу ростом с человека. Джоди было подумала уточнить у них, но решила, что лучше будет знакомиться, когда рядом Томми. Вся мастерская светилась красным от жидкой бронзы в тигле. На ее теплочувствительный взгляд, так бы выглядела преисподняя.

С минуту она постояла, глядя, как из-под притолоки двери льются волны жара, клубятся и растворяются в ночном небе, словно умирающие призраки, все в завитках «огурцов». Ей хотелось обратиться к кому-нибудь, поделиться переживаемым, но вокруг, разумеется, никого не было, а если бы кто-то и был, они бы все равно не смогли увидеть того, что видела она.

Джоди подумала: «В царстве слепых одноглазому может стать довольно одиноко».

Она тяжко вздохнула и двинулась к Маркет-стрит, но тут за спиной услышала резкий перестук когтей. Выронив мешок, Джоди развернулась. На нее рычал и фыркал бостонский терьер. Затем песик отскочил на несколько шагов, и с ним приключился такой приступ тявканья, что граничил с собачьей апоплексией. Казалось, его глаза, и так навыкате, сейчас выпрыгнут из головы.

– Фуфел, немедленно прекрати! – донесся крик от угла.

Джоди перевела взгляд – к ней шел седой старик в пальто. На голове у него была кастрюля, а в руке – остро заточенный деревянный меч. Рядом трусил золотистый ретривер – у него к голове была привязана кастрюлька поменьше, а к бокам привешены две крышки от мусорных баков. В целом он походил на компактную мохнатую ладью викингов.

– Фуфел, ко мне сейчас же.

Песик отступил еще на несколько шагов, повернулся и припустил к старику со всех ног. Джоди заметила, что у песика за ушами резинкой держится совсем крохотная сковородка для пирожков.

Свободной рукой старик подхватил собачку и рысцой подбежал к Джоди.

– Прошу покорно меня извинить, – произнес он. – Войска изготовились к битве, но, боюсь, им слишком уж не терпится схватиться с неприятелем. С вами все в порядке?

Джоди улыбнулась.

– Все хорошо. Я просто не ожидала.

Старик поклонился.

– Позвольте представиться…

– Вы же Император, правда? – Джоди прожила в Городе уже пять лет. Об Императоре она слышала, но видела его только издали.

– К вашим услугам, – ответил тот. Терьер с подозрением зарычал, и Император сунул песика – головой вперед – в огромный карман своего пальто, после чего застегнул клапан. Из кармана понеслось приглушенное ворчание. – Прошу извинить меня за моего подопечного. У него все в порядке с мужеством, но вот манер ему не доложили. Это Лазарь.

Джоди кивнула ретриверу, который слегка рыкнул и отступил на шаг. Крышки мусорных баков лязгнули у него на боках.

– Привет. Я Джоди. Приятно познакомиться.

– Надеюсь, вы простите мне такое самомнение, – произнес Император, – но мне думается, молодой женщине небезопасно гулять по улицам ночью одной. Особенно в этом районе.

– Почему именно здесь?

Император придвинулся ближе и прошептал:

– Я уверен, вы заметили, что мы с гвардией обряжены к битве. Мы охотимся на жестокого и опасного изверга, терзающего Город. Не хотелось бы вас волновать без надобности, но в последний раз мы видели его на этой самой улице. Вообще-то он не далее двух ночей тому убил одного моего знакомого – вот прямо тут, через дорогу.

– Вы его видели? – переспросила Джоди. – А полицию вызывали?

– Полиция здесь будет бессильна, – ответил Император. – Это не рядовой мерзавец, к каким мы в Городе привыкли. Он вампир. – Император воздел деревянный меч и проверил его остроту пальцем.

Джоди внутренне содрогнулась. Она изо всех сил старалась успокоиться, но страх проступил на лице.

– Я испугал вас, – сказал Император.

– Нет… нет, все в порядке. Просто… Ваше Величество, но вампиров же не бывает.

– Как вам будет угодно, – сказал Император. – Но мне сдается, вам будет разумнее дождаться света дня и при оном уже заняться своими делами.

– Мне постирать нужно, а то на завтра чистой одежды уже не осталось.

– Тогда позвольте мне вас сопровождать.

– Нет, в самом деле, Ваше Величество, что вы? Не стоит, все будет хорошо. Кстати, где здесь ближайшая прачечная?

– Одна отсюда невдалеке, но она в Вырезке. Одной вам не будет безопасно там даже днем. Я и впрямь вынужден настаивать, чтобы вы переждали темное время, дорогая моя. А там мы, глядишь, и с извергом расправимся.

– Что ж, – сказала Джоди, – если настаиваете. Вот моя квартира, совсем рядом. – Он выудила из кармана ключ и открыла дверь. Повернулась опять к Императору: – Благодарю вас.

– Безопасность прежде всего, – сказал Император. – Хороших снов. – Песик у него в кармане зарычал.

Джоди зашла в дом и закрыла дверь. Дождалась, когда Император уйдет. Постояла еще минут пять и снова вышла на улицу.

Закинув мешок на плечо, Джоди зашагала к Вырезке, думая: «Вот здорово-то. Полиция рано или поздно прислушается к Императору, нет? И нам с Томми придется съезжать, а мы даже квартиру еще не обставили. И стирку я терпеть не могу. Стирку я просто ненавижу. Если Томми не будет стирать, прачек буду вызывать на дом, пусть забирают. И надо будет нанять уборщицу – какую-нибудь приятную надежную женщину, пусть приходит после заката. И еще я не покупаю туалетную бумагу. Мне она ни к чему, вот и покупать не стану. И что-то надо сделать с этим мудацким вампиром. Господи, как же я ненавижу стирку».

Через два квартала из парадного перед ней выступил человек.

– Эй, мамашка, тебе помочь надо.

Джоди кинулась прямо на него и заорала:

– Отъебись, недоебок! – до того свирепо, что парень завопил и отпрыгнул в парадное, откуда вслед ей раздалось робкое:

– Извините.

Джоди подумала: «Сортировать не буду. Все стирается теплой. И плевать, если белое посереет; я не сортирую. А пятна крови как выводить? Откуда я знаю. Кто я вообще? Мисс Полезные Советы? Боже, до чего я ненавижу стирку».

Одежда подпрыгивала, играла и ныряла друг за дружкой, как стая текстильных дельфинов. Джоди сидела на складном столике напротив сушилки, смотрела представление и думала об императорском предостережении. Он сказал: «Мне думается, молодой женщине небезопасно гулять по улицам ночью одной». Не поспоришь. Не так давно она сама пришла бы в ужас лишь от мысли оказаться ночью в Вырезке. Она и днем-то туда не заглядывала, насколько ей помнилось. И куда девался тот страх? Что стало с ней, если теперь она может один на один встретиться с вампиром, откусить ему пальцы, затащить по лестнице труп в квартиру, сунуть его под кровать и при этом даже глазом не моргнуть? Где страх и отвращение? Не то чтобы их ей не хватало, просто интересно, что с ними стало.

Нельзя сказать, что она совсем уж бесстрашна. Она боится дневного света, боится, что ее найдет полиция, что ее отвергнет и бросит Томми. У нее страхи и новые, и давно знакомые, но вот в темноте ее сейчас не пугает ничего – и в будущем не пугает, даже старый вампир ей не страшен, а теперь, отведав его крови, Джоди знала, что он стар, очень стар. Она считала его врагом, и ум подбирал стратегии, какими его можно разгромить, но теперь она его уже не боялась. Ей было любопытно, но не страшно.

Сушилка остановилась – текстильные дельфины занырнули в глубину и умерли, словно в сетях тунцелова. Джоди соскочила со стола, открыла дверцу пощупать, все ли высохло, – и тут услышала с улицы шаги. Она повернулась: в прачечную заходил тот черный дылда, которого она загнала в парадное. За ним шли двое помельче. На всех серебристые ветровки «Лос-анджелесских рейдеров», высокие кроссовки и злобные ухмылки.

Джоди отвернулась к сушилке и принялась запихивать белье в мусорный мешок. При этом думая: «А ведь надо все складывать».

– Ё, сучка, – сказал дылда.

Джоди посмотрела в глубину прачечной. Единственный выход отсюда – через переднюю дверь, а она за спинами у этой троицы. Джоди повернулась к ним.

– Что это у вас с «Рейдерами»? – улыбнувшись, спросила она. Нёбо ее напряглось – то вылезали клыки.

Троица разделилась, обходя складной столик, – окружить ее. В другой жизни для Джоди бы не было кошмара хуже. Но в нынешней она просто улыбнулась, когда двое схватили ее сзади за руки.

На виске дылды она заметила каплю пота – он приближался с вытянутой рукой, чтобы разорвать на ней блузку. Свою правую она вырвала у его помощника и перехватила запястье дылды, когда капля пота оторвалась от виска. Руку дылде она сломала одним движением – кожу и мышцы ему прорвали кости, а она метнула его головой вперед в стеклянную дверцу сушилки. Из-за своего плеча она за волосы выхватила одного фаната «Рейдеров» и вмазала его лицом в пол, затем вихрем развернулась к последнему и пихнула его спиной на край столика. Позвоночник у него над копчиком хрустнул, и он кубарем покатился к батарее стиральных машин. Капля пота упала на пол рядом с расплющенным лицом второго нападавшего.

Под гул флуоресцентных ламп и стоны парня с перебитой спиной Джоди загрузила остальную стирку в мешок. И подумала: «Пока до дому донесу, там одни складки и морщины останутся. В следующий раз стирать будет Томми».

Подойдя к двери, она провела языком по зубам и с облегчением убедилась, что клыки уползли внутрь. Через плечо Джоди оглянулась на побоище и крикнула:

– «Сорок-блядь-девятники»!

Человек с перебитой спиной лишь простонал ей в ответ.