Текст книги "Изверги-кровососы"

Автор книги: Кристофер Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 11
Намылить, смыть, покаяться

Когда Томми вошел в магазин, Животные замычали свадебный марш. Томми еще не отошел от поездки в такси с Телеграфного холма. Очевидно, у таксиста были нервный тик и привычка орать «Ебланы!» с произвольными интервалами и без всякой видимой причины, а кроме того он, по всей вероятности, чувствовал, что если не переваливать за гребень холма так, чтобы все четыре колеса отрывались от земли, и не приземляться после этого с дождем искр, то этот гребень можно и вообще не переваливать, а лучше вместо этого свернуть за угол на двух колесах так, чтобы пассажиров шарахнуло о дверцы. Томми весь взмок, и его подташнивало.

– А вот и невеста, – сказал Трой Ли.

– Неустрашимый Вождь, – сказал Саймон, – похоже, тебе нужно три полотенца. – Успех любого светского мероприятия Саймон мерил количеством полотенец, потребных для приведения себя в порядок после. «У меня бывали такие времена, – говаривал Саймон, – когда я имел всего одно полотенце, и никакой радости мне это не приносило».

– Ты на меня больше не сердишься? – спросил Томми.

– Блин, нет, – ответил тот. – Мне сегодня вечером тоже три полотенца понадобилось. Повез двух хористок из Девы Марии Вечных Мук Совести кататься на грузовике и учил их изящному искусству засасывать головастиков.

– Отвратительно.

– Вовсе нет. Я ж их потом не целовал.

Томми покачал головой.

– Фургон приехал?

– Всего четырнадцать сотен ящиков, – ответил Дрю. – У тебя масса времени спланировать свадьбу. – И он протянул Томми пачку журналов для новобрачных.

– Нет, спасибо, – сказал Томми.

Дрю сунул журналы куда-то себе за спину, а другой рукой протянул Томми баллончик взбитых сливок.

– Расслабишься?

– Нет, спасибо. Ребята, можете сами заштабелевать? Мне тут кое-что сделать надо.

– Не вопрос, – ответил Саймон. – Пошли делать.

Бригада направилась в подсобку. Клинт задержался.

– Эй, Томми, – сказал он, не поднимая головы и как-то смущенно.

– А?

– Сегодня привезли поддон кошерной еды. Ну, понимаешь, к Хануке и прочему. Предполагается, что ее раввин освятил.

– Ну. И?

– Я это… можно скажу над ней несколько слов? То есть ее Кровью не поливали, ничего такого, но Христос же еврей. Поэтому…

– Ни в чем себе не отказывай, Клинт.

– Спасибо. – И он, одержимый Духом, почапал в подсобку.

Томми подошел к стойке с журналами у касс и набрал кипу женских. Затем, глянув через плечо, не заметил ли кто из Животных, забрал их в кабинет, запер за собой дверь и сел проводить изыскания.

Он собирался поселиться с женщиной впервые, а о женщинах ни шиша не знал. Может, Джоди не чокнутая. Может, они все такие, а он просто не в курсе. Томми быстро проглядывал содержание номеров, чтобы получить какое-то представление о том, как работает женский ум.

Начинал вырисовываться паттерн. Целлюлит, ПМС и мужчины, не склонные к серьезным отношениям, – враги. Восхитительно легкие десерты, брак и множественные оргазмы – союзники.

Томми ощущал себя шпионом – словно ему надо переснять страницы на микропленку под лампой на гусиной лапе в какой-то кладовке баварского замка-крепости, и к нему в любую минуту может ворваться женщина в прикиде СС и рявкнуть, что у нее есть способы развязать ему язык. Хотя вот эта последняя часть, вообще-то, – не так уж плохо.

У женщин, казалось, имелся некий коллективный план, преимущественно посвященный тому, как заставить мужчин делать то, чего те не хотят. Томми проглядел статью под заголовком «Линии загара: сексуальный контраст или позор панды? Взгляд психолога», после чего перешел к следующей: «Любовь мужчин к спорту: как с помощью Винса Ломбарди[15]15
  Винсент Томас Ломбарди (1913–1970) – американский футбольный тренер.


[Закрыть] убедить мужчину опускать сиденье» («Когда в строй становится новый игрок, у всей команды мокрые попы»). Томми читал дальше: «Когда близится конец четвертого тайма и Джо Монтана[16]16
  Джозеф Клиффорд Монтана-мл. (р. 1956) – американский профессиональный футболист, играл в команде «Сорокадевятники Сан-Франциско».


[Закрыть] идет на прорыв, станут ли судьи на линии говорить ему, что не побегут в магазин за его тампонами? Мне так не кажется». И: «Конечно же, Ричарду Петти[17]17
  Ричард Ли Петти (р. 1937) – американский автогонщик.


[Закрыть] не нравится носить шлем, но выезжать без защиты он тоже не может». Когда Томми добрался до предостережений никогда не брать для примера Уилта Чемберлена или Мартину Навратилову,[18]18
  Уилтон Норман Чемберлен (1936–1999) – американский профессиональный баскетболист, утверждал, что занимался сексом с 20 000 женщин. Мартина Навратилова (р. 1956) – чешско-американская теннисистка и тренер, убежденная лесбиянка.


[Закрыть] никаких иллюзий у него не осталось. Как вообще иметь дело с таким лживым и коварным существом, как женщина?

Томми перевернул страницу, и сердце у него упало еще глубже. «Вы можете сказать ему, что с ним паршиво спать? Викторина».

Он подумал: «Вот именно поэтому я и хранил девственность до восемнадцати лет».

1. У вас третье свидание, и близится интимное мгновение. Но вот он скидывает трусы, и вы замечаете, что он благословен несколько меньше, чем вы рассчитывали. Вы:

А: Тычете пальцем и смеетесь.

Б: Говорите: «Ух ты! Наконец-то настоящий мужчина», – после чего отворачиваетесь и прыскаете в ладошку.

В: Осведомляетесь: «Именно это называется микробиологией?»

Г: Продолжаете, невзирая. Возможно, он сам устыдится вступать в прочные отношения. И какое вам дело, если всех ваших сыновей будут дразнить Пупсиками?

2. Вы решаете свершить ужасное деянье, и едва все раскочегаривается, он кончает, скатывается с вас и спрашивает: «Тебе было хорошо?» Вы:

А: Отвечаете: «Господи, еще бы! Лучшие семнадцать секунд в моей жизни!»

Б: Отвечаете: «Конечно – как обычно бывает с мужчинами».

В: Кладете мятную конфетку себе в пупок и говорите: «А это вам, мистер Кролик. Заберете, когда снова пойдете на подъем после работы».

Г: Улыбаетесь и выбрасываете его ключи от машины в окно.

3. Пошарив в темноте, он думает, будто нашел нужное место. Когда вы ему сообщаете, что это не оно, он все равно рвется в бой. Вы:

А: Хватаете торшер с пола у кровати и лупите его, пока не слезет.

Б: Хватаете торшер с пола у кровати и забиваете его до смерти.

В: Хватаете торшер с пола у кровати, включаете его и говорите: «Проверь, куда попал, а?»

Г: Терпеливо ждете, пока не закончит, все время жалея, что у вашей кровати на полу нет торшера.

В кабинете зазвонил телефон. Томми закрыл журнал.

– «Безопасный способ» в Марине.

– Томми, это ты? – спросила Джоди.

– Ну. Я надел свой телефонный голос.

– Значит, так – я вписала тебя в номер два-двенадцать в мотеле на Ван-Несс, это угол Каштановой. Ключ у портье. Документы на машину и ключи – у тебя на кровати. Еще я оставила бумаги – их нужно занести в «Трансамерику» – и немного денег. Встретимся у стойки вскоре после заката.

– А ты в каком номере?

– По-моему, тебе этого не следует знать.

– Почему? Я ж не собираюсь врываться и прыгать на тебя.

– Не в этом дело. Я просто хочу, чтобы все вышло правильно.

Томми набрал в грудь побольше воздуха.

– Джоди?

– Да?

– У тебя в номере есть торшер у кровати?

– Ну да, привинчен. А что?

– Нет, ничего, – ответил Томми.

Вдруг из глубин магазина «Стоунз» грянули «Удовлетворение» – кто-то выкрутил громкость переносной мыльницы на максимум, до зафузованных искажений. Томми слышал, как под нее Животные скандируют:

– Смерть свинье!

– Мне пора, – сказал он. – До завтрашнего вечера.

– Ладно. Томми, я сегодня прекрасно провела с тобой время.

– Я тоже. – Томми повесил трубку и подумал: «Она – зло. Зло, зло, зло. Я хочу увидеть ее голой».

В кабинет ворвался Джефф, несостоявшийся мощный нападающий.

– Фургон заштабелеван, чувак. Лыжный катер заряжен! У нас луау в отделе сельхозпродуктов.

«Кларк-250», самодвижущаяся профессиональная машина для ухода за половым покрытием – чудо уборщицкой технической мысли. Габаритами где-то с небольшую парту, «Кларк-250» несет на своей передней поверхности две вращающиеся дисковые щетки, на борту имеет также встроенный резервуар, распределяющий воду и жидкое мыло, и швабру с насадкой-губкой, подключенную к пылесосу, который все это в себя засасывает. В движение машина приводится двумя сверхмощными электромоторами, перемещающими ее колеса, обутые в вулканизированный каучук, по любой плоской поверхности, сухой или же влажной. Единственный оператор, идущий за «Кларком-250», способен менее чем за час очистить четыре тысячи квадратных футов полового покрытия и натереть их до такого блеска, что в полу можно будет разглядывать его душу, – по крайней мере так утверждает рекламная брошюра. Однако вышеозначенная брошюра умалчивает, что если отсоединить губчатую швабру и отключить пылесос, единственный оператор способен скользить вслед за «Кларком-250» по реке высококачественной мыльной пены.

Животные называли эту машину «лыжным катером».

Томми свернул за угол прохода 14 и увидел Саймона – сняв рубашку, но оставив на голове ковбойскую шляпу, тот жарил сосиски над тридцатью с лишним банками жидкого топлива «Стерно» на стойке из нержавеющей стали, которую обычно использовали как витрину для картофельных чипсов.

– Люблю по утрам запах напалма,[19]19
  Фраза подполковника Билла Килгора из фильма американского режиссера Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня» (1979).


[Закрыть] – произнес Саймон, помахивая вилкой для барбекю. – Так пахнет победа.

– В рот мне ноги! – возопил Дрю. Он скользил по двум дюймам пены за лыжным катером и за собой на бельевой веревке тащил Хлёста. Направлялись они к импровизированному трамплину. Хлёст ударился о него и взлетел, а в воздухе перевернулся с боевым кличем:

– Надбавка за вредность!

Томми шагнул в сторону, и Хлёст приземлился на грудь, а лицом пропахал в мыльных хлопьях борозду. Дрю заглушил двигатель.

– Восемь и два, – крикнул Барри.

– Девять и один, – сказал Клинт.

– Девять и шесть, – сказал Дрю.

– Quatro-uno, – сказал Густаво.

– Четыре и один от нашего мексиканского судьи, – объявил Саймон в микрофон шашлычной вилки. – Это наверняка подорвет его шансы на выход в финал, Боб.

Хлёст сплюнул пеной и откашлялся.

– Мексиканцы всегда судят жестко, – произнес он. В пенной бороде он напоминал исхудавшего и мокрого Дядюшку Римуса.

Томми помог ему встать.

– Ты как?

– Отлично он, – ответил Саймон. – Здесь его личный тренер. – Саймон схватил с полки кокос, громадным ножом из мясной секции отхватил у него верхушку. – Доктор Дрю, – сказал он, передавая тому плод, а Дрю из заднего кармана извлек пинту рома и плеснул в кокос. – До дна. – Саймон вручил кокос Хлёсту. – Смерть свинье, напарник.

Животные скандировали «Смерть свинье», пока Хлёст все не выпил: кокосовое молоко с ромом струйками стекало у него из уголков рта и торило русла в мыльной бороде. После чего он прекратил дышать и все выблевал.

– Девять и два! – крикнул Барри.

– Девять и четыре, – сказал Дрю.

– Шесть и один, – протянул Саймон. – Очки снимаются за блёв.

– Fuego, – произнес Густаво.

Саймон подскочил к нему.

– Фуэго? Это что еще, блядь, за цифра такая, фуэго? Тебя дисквалифицируют как судью.

– Fuego, – повторил Густаво, показывая за плечо Саймона, где вспыхнули три десятка сосисок. От них повалил черный дым.

«Роллинг Стоунз» потонули в клаксонном вое пожарной сигнализации.

– Звонит прямо в пожарку, – заорал Дрю в ухо Томми. – Приедут через минуту. Твоя обязанность – их отвлечь, Неустрашимый Вождь.

– Моя? Почему моя?

– Ты за это большие деньги навариваешь.

– Заткните вертак и гасите огонь, – завопил Томми. Повернулся и направился к дверям – и тут из подсобки вышел Клинт.

– Все кошерное благословлено, и я для ровного счета помолился над едой для гоев. Знаешь, Том, ребята говорили, ты скоро женишься, а мне как раз по почте придет удостоверение священника, так что если тебе надо…

– Клинт, – перебил его Томми, – прибери в сельхозпродукции. – Он отпер переднюю дверь и вышел ждать пожарную команду. Туман душил весь залив, и луч прожектора на Алкатрасе вспарывал форт Мейсон и стоянку «Безопасного способа». Томми показалось, что он видит, как под ртутным фонарем кто-то стоит. Худой, весь в темном.

На стоянку заехала пожарная машина – без сирены, в тумане лишь тускло мигали красные огни. Когда лучи ее фар обмахнули парковку, темная фигура пригнулась и побежала, слегка опережая фары. Томми никогда не видел, чтобы люди так быстро бегали. Худой, похоже, преодолел сотню ярдов всего за несколько секунд. «Туман шутки шутит», – подумал Томми.

ГЛАВА 12
Модно обреченный

У мотеля на Ван-Несс столпилось пять полицейских машин. Томми слез с автобуса через дорогу и подумал: «Это за мной. Приехали забирать за то, что я дал ложную пожарную тревогу». Затем сообразил: «Только Джоди знает, что я сюда приеду. Жалко, я бы много чего написал в тюрьме».

Он перешел через дорогу, и у стойки портье его встретила полицейская в форме.

– Место преступления, сэр. Проходите, если не проживаете.

– Проживаю. Нужно в душ, – ответил Томми. Он уже выучил этот урок: не болтать лишнего, – когда разговаривал у магазина с разгневанным пожарником. Тому не интересно было знать, отчего все так случилось, – он просто хотел быть уверен, что этого больше не повторится.

– Фамилия? – спросила полицейская.

– Ч. Томас Флад.

– Документы?

Томми протянул ей свои индианские права.

– Написано «Томас Флад-младший». Никакого Ч.

– Ч – псевдоним. Томас – писатель, – ответил Томми.

Полицейша поправила дубинку на боку.

– Вы препираетесь?

– Нет, я просто подумал, что вам хотелось поговорить в таком тоне. Что происходит? – Томми глянул через полицейское плечо на управляющего мотелем – высокого лысеющего мужика за сорок, который полотенцем стирал отпечатки пальцев с пуленепробиваемого окна с таким видом, точно в любой момент разрыдается.

– Вы были ночью в мотеле, мистер Флад?

– Нет, я только с работы. «Безопасный способ» в Марине. Я там бригадир ночных грузчиков.

– И проживаете, значит, в Городе? – вздела бровь полицейша.

– Я здесь всего несколько дней. По-прежнему ищу квартиру.

– Где вас можно найти, если следователям нужно будет с вами побеседовать?

– С полуночи до восьми в магазине. Только завтра у меня выходной. Наверное, тут буду. А что происходит?

Полицейша повернулась к управляющему:

– У вас зарегистрирован Ч. Томас Флад?

Тот кивнул и поднял ключ:

– Номер два-двенадцать.

Полицейша вернула Томми права:

– Смените, если собираетесь оставаться в Городе. Можете идти к себе в номер, только не заступайте за желтую ленту.

Она вышла из вестибюля. Томми повернулся к управляющему:

– Что же все-таки случилось?

Управляющий подманил Томми поближе к окну. Затем сам подался вперед и прошептал в разговорную дырку:

– Утром горничные нашли тело женщины в мусорном контейнере – соседка, не из мотеля.

– Убили? – тоже прошептал Томми.

– И ее, и пуделя. Ужасный удар по нашей репутации. Полиция опрашивает всех постояльцев при выписке. Стучали вашей подруге, но она не ответила. – Управляющий просунул в дырку ключ Томми и визитку. – Просят ее позвонить следователям по этому номеру, когда вернется. Передадите?

– Конечно, – ответил Томми. Взял ключ и еще постоял у окна, пытаясь придумать, чем бы утешить управляющего. – Э-э, жаль, что так с вашей мусоркой вышло.

Не удалось. Управляющий разрыдался.

– Бедненький песик, – всхлипывая, проговорил он.

На кровати лежала стопка официальных на вид бумаг, карта Сан-Франциско и толстый конверт с деньгами. К бумагам была пришпилена записка:

Дорогой Томми,

Вот всякая фиготень, чтобы забрать мою «Хонду» с арестплощадки. Из этих денег заплатишь штраф. Я не знаю, где арестплощадка, но можно спросить у любого полицейского.

Тебе придется сходить в «Трансамерику» и забрать мой последний чек. (Я отметила на карте, где это.) В голосовой почте отдела кадров я оставила сообщение, что ты придешь.

Удачи в поисках квартиры. Забыла сказать: нужно избегать района Вырезки (тоже отмечено).

Прости за таинственность. Сегодня вечером все объясню.

Люблю,

Джоди

Ну и за каким чертом ей понадобилась вся эта таинственность? Томми открыл конверт и вытащил пачку стодолларовых купюр, пересчитал и сложил обратно в конверт. Четыре тысячи долларов. Он никогда раньше не видел столько денег в одном месте. Откуда у нее их столько? Заполняя страховые полисы, таких денег не заработаешь. Может, она торгует наркотиками. Контрабандистка. Может, растратчица. Может, все это ловушка. Может, он приедет ее машину забирать, а его сцапают. И какая дерзость – подписываться «люблю». Что будет в следующей – «Прости, что мотаешь за меня срок. Люблю, Джоди»? Но она же так написала: «Люблю». Что это значит? На самом деле или по привычке? Вероятно, она все письма свои так подписывает – «люблю».

«Дорогой застрахованный, нам жаль, но ваш полис не покрывает бариевую клизму, поскольку она ставилась с рекреационными целями. Люблю, Джоди. Отдел страхования…»

А может, и нет.

Может, она и впрямь его любит. И наверняка доверяет, вот четыре штуки же дала.

Томми сунул деньги в задний карман, взял документы и вышел из номера. Сбежал по лестнице на первый этаж – и споткнулся о большой черный пластиковый мешок, набитый мертвой женщиной. Помощник криминалиста поймал сто за локоток.

– Полегче давай, приятель, – сказал он. Здоровенный волосатый детина лет за тридцать.

– Простите.

– Нормально, пацан. Она запечатана, чтоб не протухла. Мой напарник пошел за каталкой.

Томми вперился в черный мешок. В жизни он видел всего одного мертвеца – своего деда. Ему не понравилось.

– Как это… В смысле, это убийство?

– Я ставлю на творческое самоубийство. Она свернула себе шею, слила из себя всю кровь, потом убила собаку и прыгнула в мусорку. Но вот судмедэксперт ставит на убийство. Сам выбирай.

Томми содрогнулся.

– У нее спустили кровь?

– Ты репортер, что ли?

– Не-а.

– Ну, где-то галлона ей не хватало, а видимых ран нет. Судмедэксперту пришлось аж из сердца кровь на анализ брать. Очень был недоволен. Ему нравится что попроще – трамваем там голову отрезало, массированная огнестрельная травма, сам понимаешь.

Томми передернуло.

– Я из Индианы. У нас там такого не бывает.

– У нас тут такого тоже не бывает.

Из-за угла с каталкой вывернул высокий худой мужик в синей робе криминалиста. На каталке лежал дохлый серый песик. Мужик приподнял его за поводок со стразами.

– И что мне вот с этим делать? – спросил он у крупного и волосатого. Песик медленно крутился на конце поводка, будто косматая елочная игрушка.

– В мешок и под бирку? – сказал Крупный Волосач.

– Собаку? Вот так новости.

– Мне насрать. Делай что хочешь.

– Ну, – перебил его Томми, – приятного вам дня, ребята. – И поскакал на автобусную остановку. Когда подъехал рейсовый, он оглянулся: криминалисты запихивали песика в мешок с женщиной.

Томми вылез у кофейни возле Чайна-тауна, в которой раньше замечал парней в беретах: они что-то корябали в блокнотах и курили французские сигареты. Если ищешь местечко, где можно какое-то время посидеть и потаращиться в бездну, всегда приглядывайся, где есть парни в беретах и с французскими сигаретами. Они как дорожные знаки: «Экзистенциальный кризис – следующий поворот направо». А от столкновения с телом в черном мешке Томми теперь впал в настроение, как раз пригодное для нескольких минут созерцания бессмысленности жизни перед тем, как пуститься на поиски квартиры. Для них та бедная женщина была просто куском мяса. А надо плакать, падать в обморок и драться за ее завещание. Должно быть, это какой-то защитный механизм – только городская публика способна так игнорировать страдание.

У стойки он заказал двойной мокко. Девушка с пурпурными волосами и тремя кольцами в носу взбивала молоко, а Томми ворошил пачку читаных газет на прилавке, вынимая разделы объявлений. Когда расплачивался, девушка перехватила его взгляд, устремленный на кольца, и улыбнулась.

– Смерть есть тьма, где мысли,[20]20
  Усеченная строка из стихотворения Уильяма Блейка «Муха» (1794), пер. Т. Стамовой (1996).


[Закрыть] – произнесла она, отдавая ему мокко.

– Всего хорошего, – ответил Томми.

Он сел и принялся листать объявления. Читая котировки квартир на сдачу, он чувствовал, как деньги у него в кармане усыхают. Вот почему люди тут, похоже, так рассеянны. Всех заботит, где взять денег на квартиру.

В глаза бросилось объявление о сдаче меблированного чердака. Сам он был парнишкой чердачным. Томми вообразил, как говорит: «Не, тусить с вами я не могу, чуваки, мне пора на чердак, писать». Или: «Простите, оставил бумажник на чердаке». И как пишет: «Дорогая мама, я переехал на просторный чердак в модной ЮМЕ».

Томми отложил газету и обратился к парню в берете за соседним столиком: он читал томик Бодлера и громоздил дюну бычков от «Диск-Блё» в пепельнице.

– Прошу прощения, – сказал Томми, – я в городе недавно. Где мне найти модную ЮМУ?

Берета, похоже, вопрос рассердил.

– Южнее Маркета, – ответил он. После чего забрал книгу и сигареты и вышел из кафе.

– Извините, – крикнул Томми ему вслед. Может, по-французски надо было спрашивать…

Томми развернул карту Джоди и отыскал на ней Маркет-стрит, затем – район южнее Маркет-стрит под названием «ЮМА». Недалеко оттуда, где Джоди отметила «Пирамиду Трансамерики». Томми сложил карту и вырвал чердак из страницы объявлений. Это будет несложно.

Уже собравшись уходить, он повернул голову и увидел, что в кафе вплывает невообразимо толстый человек в лиловом бархатном халате, с кожаным чемоданчиком для торговых образцов, украшенным серебряными месяцами и звездами. Мужчина уселся за столик неподалеку от Томми, туша его расплылась и свесилась с краев плетеного стула. Он принялся извлекать из чемоданчика разные предметы. Томми заворожило.

Голова толстяка была обрита наголо, а на черепе вытатуирована пентаграмма. Столик он застелил куском черного атласа, а в центр водрузил хрустальный шар на пьедестале из латунных драконов. Далее развернул лиловую шелковую косынку и достал колоду карт таро, положил подле шара. Следом вынул из чемоданчика табличку и тоже поставил на стол. Табличка гласила: «Мадам Наташа. Хиромантия, Таро, Ворожба. Ясновидение $ 5,00. Вся выручка идет на исследования СПИДа».

Мадам Наташа сидел к Томми спиной и, когда он уставился на пентаграмму, развернулся. Томми быстро отвел взгляд.

– Сдается мне, вам потребно предсказанье, молодой человек, – сказал Мадам Наташа высоким женским голосом.

Томми откашлялся.

– Я в такое не верю. Но все равно спасибо.

Мадам Наташа закрыл глаза, будто бы слушал особо трогательную музыкальную пьесу. А открыв их, произнес:

– Вы в Городе новичок. Немного смятены, немного испуганы. Вы некий художник, но зарабатываете на жизнь не искусством. И вы недавно отказались вступать в брак. Все верно?

Томми полез в карман.

– Пять долларов?

– Садитесь. – Мадам Наташа показал на стул у своего столика.

Томми пересел и отдал пятерку. Мадам Наташа взял колоду таро и начал тасовать. Руки у него были маленькие, изящные; ногти выкрашены в черный.

– Что мы сегодня спросим у карт? – осведомился Мадам.

– Я тут с одной девушкой познакомился. Хочу узнать про нее больше.

Мадам Наташа мрачно кивнул и стал раскладывать карты на столе.

– В вашем ближайшем будущем я не вижу никакой женщины.

– Правда?

Мадам показал на карту справа от узора, который он выложил на столе.

– Нет. Видите, в каком положении эта карта? Она управляет вашими отношениями.

– Написано «Смерть».

– Это не обязательно значит физическую кончину. Карта Смерти может быть картой обновления, означать перемены. Осмелюсь предположить, вы недавно с кем-то порвали.

– Не-а, – ответил Томми. Он пристально посмотрел на стилизованный портрет скелета с косой. Казалось, тот ему ухмылялся.

– Попробуем еще раз, – сказал Мадам Наташа. Собрал карты, перетасовал их и начал раскладывать заново.

Томми смотрел на то место, куда должна упасть его карта отношений. Мадам помедлил, перевернул карту. Смерть.

– Так-так, вот так коинцестденция, – произнес Мадам Наташа.

– Попробуйте еще.

И вновь Мадам пошелестел картами, и вновь перевернутая карта оказалась тем же самым. Смерть, без вариантов.

– Что это значит? – спросил Томми.

– Значить может что угодно, в зависимости от ваших остальных раскладов. – Мадам обвел рукой прочие карты в орнаменте.

– Так что это значит вместе с остальными?

– Честно?

– Конечно. Я хочу знать.

– Вам пиздец.

– Что?

– Касаемо отношений?

– Да.

– Вам пиздец.

– А моя карьера писателя?

Мадам Наташа опять сверился с картами и, не поднимая головы, сказал:

– Пиздец.

– А вот и нет. Никакой не пиздец.

– Он. Пиздец. Карты не врут. Извините.

– Не верю я в эту байду, – сказал Томми.

– И тем не менее, – ответил Мадам Наташа.

Томми встал.

– Мне пора идти искать квартиру.

– Хотите спросить у карт про свой новый дом?

– Нет. Не верю я картам.

– Можно по руке погадать.

– Отдельный тариф?

– Нет, все включено.

– Ладно. – Томми протянул руку, и Мадам Наташа бережно взял ее в обе ладони. Томми огляделся, не смотрит ли кто, и пристукнул ногой, показывая, что торопится.

– Алембическая сила, вы много мастурбируете, а? Парняга за ближайшим столиком поперхнулся и залил кофе томик Сартра в мягкой обложке.

Томми выдернул руку.

– Нет!

– Ну-ну, не стоит обманывать. Мадам Наташа знает.

– Какая тут связь с квартирой?

– Проверяю себя на точность, только и всего. Это как детектор лжи обнулять.

– Не очень, – ответил Томми.

– Тогда мне надо подкорректировать зрение. Вы б у меня считались дрочмастером первой категории. Стыдиться тут нечего. С учетом вашей карты отношений, могу сказать, это для вас единственный выход.

– В общем, вы ошиблись.

– Как угодно. Дайте-ка еще раз взгляну.

Томми неохотно предъявил ладонь снова.

– О, наконец-то хорошие вести, – сказал Мадам Наташа. – Квартиру вы найдете.

– Хорошо, – сказал Томми, опять забирая у него руку. – Мне пора.

– А про крыс знать не желаете?

– Нет. – Томми развернулся и пошел к двери. А взявшись за ручку, обернулся и сказал: – Мне не пиздец.

Читатель Сартра оторвался от книги и покачал головой:

– Нам всем пиздец. Без исключения.