Текст книги "Соседи по квартире (ЛП)"

Автор книги: Кристина Лорен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Моя дядя поднимает на меня взгляд, а я чувствую, как сердце колотится особенно сильно: от радости и паники. Значит, Роберт переезжает в Лос-Анджелес?

– Предложение он еще не принял, но склоняется к этому.

– Это потрясающе! – как бы я ни старалась, возглас получился не особенно искренним.

– Да, потрясающе, – задумчиво повторяет Джефф и кладет фрукт на место. – Сначала они презентуют саундтрек в Стэйплс-центр, после чего займутся постановкой в Пантэйджес-театр.

У меня округляются глаза. Стэйплс-центр огромный. А Пантэйджес очень красивый – на мой двадцать первый день рождения Роберт с Джеффом возили меня туда на мюзикл «Злая». Это большой успех – когда твой спектакль начинает гастролировать.

– Роберт, наверное, голову потерял от радости?

На губах Джеффа появляется улыбка, которую он обычно приберегает для своего мужа. В этот момент я до боли счастлива за них обоих.

– Ага. Он сам планировал рассказать о предложении, но сначала я хотел поговорить с тобой.

– И по какой причине ты хотел… – начинаю я, но тут же складываю два и два и вздрагиваю. – О…

Джефф нервно облизывает губы.

– Именно. Если Роберт с Рамоном поедут в Лос-Анджелес, Келвина тоже пригласят.

Что ж, теперь понятно, почему на этой неделе мне звонил Келвин. Похоже, нам нужно поторопиться с разводом; на дворе июнь. Часики как бы тикают.

– Ты тоже переедешь в Лос-Анджелес? – спрашиваю я.

– Я возьму перерыв в работе – настолько большой, насколько смогу себе позволить… – немного растерянно улыбается мой дядя, и я уверена, его так же разрывает на части, как и меня. – На Западном побережье я работать не смогу. А театральный сезон продлится месяцев десять или около того.

В этом есть хоть какое-то утешение.

– То есть ты… спрашиваешь у меня разрешение?

– Я бы так это не назвал, но мы с Робертом считаем, что посоветоваться с тобой нужно. Все это стало возможным отчасти благодаря тебе.

– У меня здесь не может быть мнения, – подняв руки, замечаю я. – Но даже если и так, то ответила бы, что Роберт сумасшедший, если не примет это предложение, – поразительно, насколько спокойный у меня сейчас голос. Словно сердце у меня вовсе не разбилось надвое. – Скажи Боберту, я обязательно приеду на премьеру и мои аплодисменты будут самыми громкими.

***

– Поверить не могу, что ты это надела, – окинув меня взглядом, Дэвис поворачивается к минибару с его стороны машины. Со своей бородой мой брат похож на дровосека, но в смокинге выглядит очень привлекательно.

Я провожу рукой по тонкому кружеву платья.

– Платье выбрал Джефф. Сказал, что на этой вечеринке я должна выглядеть красивее, чем когда-либо.

Когда мы встречаемся взглядами, Дэвис пожимает плечами.

– Одно платье с таким запросом точно не справится.

– Ха, – отодвинув бокал в сторону, я не даю ему подлить себе вина. Джефф отправил за нами машину, а я так нервничаю, что если не буду аккуратна с выпивкой, рискую сегодня вечером вызвать дух Кошмарища-Холлэнд.

Откинувшись на сиденье, Дэвис озадаченно смотрит на меня и открывает «Ред Булл» из минибара.

– То есть эта вечеринка ничего как бы не значит? И ты потратила два часа на укладку лишь потому, что его ненавидишь?

– Конечно же, я его не ненавижу. Но и выглядеть ужасно в присутствии его новой девушки не хочу. Мне нужно хоть немного уравнять счет. Вот я и собрала команду.

Сделав большой глоток, Дэвис рыгает.

– Ты еще никогда не пользовалась спортивными аналогиями.

– Просто покажу всем, – говорю я, – что мне хорошо и комфортно, и я не хочу пропустить замечательное мероприятие, потому что грущу из-за несостоявшегося фиктивного брака.

Мой брат принюхивается к пачке печенья, но, посмотрев на меня, победно вскидывает руку вверх.

– Типа твоя боевая песнь.

– Знаешь ли, я просто хочу быть позитивной, – тем временем машина замедляет ход и останавливается. Я выглядываю в окно и вижу, что мы уже у ресторана. – А развернуться не поздно? Что-то мне не хочется туда идти.

– Будь позитивной, сама же сказала, – придвинувшись к двери, говорит Дэвис. После чего дверь открывается, он выходит и, повернувшись, подает мне руку. – Ты очень красивая. Так что замолчи.

Как только я ему улыбаюсь, срабатывает вспышка одной из множества камер фотографов, стоящих по обе стороны от синей ковровой дорожки, огороженной бархатными шнурами. Еще до того как мы входим в ресторан, я слышу музыку: знакомое звучание гитары Келвина, увековеченное в записи и струящееся и зала торжества на улицу.

Эту коктейльную вечеринку организовал Джефф, чтобы чуть позже объявить о лос-анджелесских планах. Сейчас же от разговоров повсюду стоит громкий гул. С потолка в центре зала свисает огромная, словно созвездие, люстра; мимо гостей в смокингах и вечерних платьях снуют официанты.

Вместо того чтобы начать высматривать в толпе двух самых важных для меня людей – Роберта и Джеффа, – я тут же нахожу Келвина.

Когда наши взгляды встречаются, я будто ощущаю на своих плечах огромный камень. На его губах появляется неуверенная полуулыбка, которая почти тут же исчезает.

– Это он? – на ухо спрашивает меня Дэвис.

– Это он.

– Хм, а я думал, он рыжий.

– Заткнись, Дэвис.

– И ожидал увидеть его в зеленой шляпе.

Я грубо пихаю его локтем в бок.

– Если опозоришь меня, я тебе яйца оттяпаю и под кустом закопаю.

Мой брат хихикает мне в ухо. Почти все присутствующие здесь в курсе о нашей с Келвином истории – рабочий и исполнительский состав постоянно смешивается, и я уже успела заметить Брайана, едва вошла. Уверена, он будет смотреть во все глаза. В этом помещении почти все с удовольствием захотят посмаковать нашу с Келвином неловкую встречу. Меня в спину как будто подталкивает сотня невидимых рук, чтобы я подошла и поговорила со своим будущим бывшим мужем.

Дэвис же обходителен, как и всегда: вкладывает мне в ладонь прохладный стакан с каким-то напитком и звонко шлепает по заднице.

– Давай, – говорит он. – Я тут рядом, если что.

Рассерженно посмотрев на брата, я одергиваю платье и кожей чувствую, что с другого конца зала за нами наблюдает Келвин. Еще раз одернув подол, я направляюсь прямо к нему, от чего его улыбка становится шире.

Господь всемогущий, покровитель всех печенек и тортиков, как же хорошо сегодня выглядит Келвин. Стрижка начала терять форму, но мне нравится, что на лоб падает непокорная прядь. От летнего солнца кожа Келвина немного загорела, а его улыбка вызывает у меня в животе порхание сотен бабочек.

Я представляю резкие линии его плеч, сейчас спрятанные под пиджаком смокинга, и вспоминаю, как подрагивали мышцы его живота, когда я проводила по нему ладонью, опускаясь вниз.

Ну ничего себе! Едва я вижу Келвина, мое воображение ставит на нем метки. «Он наш, – как бы заявляет мой мозг. – Верни его нам».

– Холлэнд, – подойдя ближе, Келвин целует меня в щеку. – Привет.

– Привет, – мое сердце сейчас бьется где-то в горле.

Отойдя на полшага, Келвин оглядывает меня с ног до головы.

– Ты… потрясающе выглядишь.

– Спасибо! Ты тоже.

Келвин весело смеется.

– И тебе спасибо.

Когда двое не виделись два месяца, с чего лучше начать? С поздравления насчет переезда в Лос-Анджелес или с чего-нибудь попроще, например, поинтересоваться, как дела?

Наверно, стоило бы представить Келвина своему брату, стоящему позади.

Но, обратите внимание, что же я делаю на самом деле? Посмотрев по сторонам, грубовато выпаливаю:

– А где Натали?

Улыбка Келвина исчезает, и вместо радости на его лице появляется озадаченность.

– Что? – нахмурившись, переспрашивает он.

– Я думала, она сегодня придет с тобой, – переминаясь с ноги на ногу, говорю я и снова оглядываю зал.

Разочарованно застонав и решив, что знакомство явно не состоится, Дэвис уходит.

Какое-то время Келвин молча изучает меня взглядом.

– Извини, – потом он поворачивается в сторону удаляющегося Дэвиса и снова смотрит на меня. – Я чего-то недопонимаю. Ты решила, будто я сегодня пришел с Натали?

– Ну… да.

Интересно, почему он удивлен? Ему в голову не пришло, что я видела их совместные фото? Или же понимает, что присутствие Натали было бы неуместно, поэтому не недоумевает, с чего это я ожидала встретить ее здесь?

Келвин прищуривается, словно пытается разгадать загадку.

– А я думал, мы этот вопрос уже обсудили, – тихо говорит он. – И не предполагал, что Натали для тебя до сих пор проблема. Ведь мы…

– Я видела ваши совместные фото, – поясняю я. Чтобы Келвин вдавался в детали, мне не хочется, но я пообещала быть честной как с собой, так и с ним. – Я была в ужасе, когда они попались мне на глаза. Это было как раз перед нашим запланированным ужином. Лучше бы ты сам мне рассказал.

– О чем рассказал? Я не… – еще сильнее нахмурившись, говорит Келвин и качает головой. – А что за фото?

– Келвин, – я закрываю глаза, внезапно ощутив приступ дурноты и сожалея, что ввязалась в этот разговор. – Пожалуйста, не надо.

Он подходит ближе и кладет руку мне на предплечье.

– Холлэнд, я не понимаю, про какие фотографии ты говоришь.

Судя по всему, Келвин говорит искренне. Наверное, он просто не видел их, поскольку не сидит в Твиттере и не читает сплетни. Я достаю телефон и тут же нахожу нужный сайт – так до сих пор и не закрытый.

По части мучений самой себя я профи.

Келвин берет у меня телефон, но в этот момент микрофон в зале издает жуткий звук, а потом раздается громкий голос Джеффа:

– Эта штуковина уже включена?

Все присутствующие смеются над смешной реакцией Джеффа, в то время как напряжение между нами с Келвином как будто рассекается ровно посередине. Я осторожно отхожу в сторону. Смотрю по сторонам в поисках Дэвиса и нахожу его в дальнем углу беседующим с давними друзьями Роберта из Де-Мойна, которых Джефф пригласил на вечеринку.

– Уверен, все присутствующие здесь знают Роберта, но немногие знакомы со мной, – начинает Джефф.

В ответ на несколько протестующих возгласов мой дядя все же продолжает:

– Я Джефф, муж Роберта Окая.

Чувствуя онемение во всем теле, я неохотно присоединяюсь к бурным аплодисментам. Хочется насладиться вечером в честь Роберта, но момент кажется странным и нереальным; я словно смотрю на происходящее сквозь стекло.

– Хочу поблагодарить всех, кто пришел сегодня отпраздновать день рождения Роберта, его награду и одну новость, которой мы хотим с вами поделиться, – Джефф смотрит на своего мужа, стоящего в другом конце зала. – Я очень счастлив, что свою жизнь делю с тобой, мой дорогой.

Под гром аплодисментов Роберт подходит к Джеффу, целует его и занимает место у микрофона.

– Процесс сочинения «Его одержимости» был похож на одержимость, – начинает он, и все понимающе смеются. История, как Роберт практически не спал целый месяц, пока писал музыку к спектаклю, уже стала легендарной. – Но как постановка воплощалась в жизнь – это нечто невероятное. Сейчас об этом знают почти все: всего несколько месяцев назад у нас не было ведущего музыканта, при этом к актерскому составу вот-вот должен был присоединиться блистательный Рамон Мартин, и я изо всех сил пытался придумать, как выйти из этой ситуации. Волновался при этом, что со временем спектакль не будет востребован, – посмотрев в толпу, Роберт тут же находит взглядом меня. – И однажды моя племянница Холлэнд силком потащила меня на станцию метро, где играл на гитаре молодой выпускник Джульярдской школы.

Все вокруг снова ликуют, а Келвин поворачивается ко мне. Его взгляд напряженный и обеспокоенный, но ему приходится отвернуться, когда его зовет Роберт:

– Иди сюда, Келвин.

На его лице появляется неохотная улыбка, когда толпа расступается и дает ему присоединиться к Роберту. Я чувствую себя отрезанной от него, поскольку люди тут же возвращаются на свои места.

Роберт продолжает речь, рассказывая, как на прослушивание пришел Келвин и всех поразил. Опустив визовые трудности, переходит к тому, как Келвин начал выступать с Рамоном, позвав к микрофону на этот раз и самого Рамона. Потом Роберт подробно рассказывает о первом спектакле и о том, что каждый последующий имел бешеный успех, и вечером у театра регулярно собиралась большая толпа.

Он начинает делиться новостью про грядущую премьеру в Лос-Анджелесе, как вдруг ко мне кто-то подходит.

– Уверен, тебе сейчас нелегко.

Я поворачиваюсь к Брайану, который кивком показывает на Келвина, и чувствую, что краснею. Мой бывший босс смотрит прямо перед собой, сжав челюсть. Мы столько раз ссорились с ним по разным поводам, но сейчас все это кажется бессмысленным.

– Ты специально выбрал этот момент, чтобы ткнуть меня носом?

Когда Брайан поворачивается ко мне, мне становится странно дискомфортно. Так долго я на него никогда не смотрела; мы словно всегда были незнакомцами – до этого момента я даже не знала, какого цвета его глаза.

– Я не подначиваю, – тихо говорит Брайан. – Просто говорю, что это тяжело, поскольку Роберт переезжает в Лос-Анджелес, и паршиво видеть Келвина с другой.

Я в замешательстве смотрю на него.

– Ты сделала для этой постановки нечто нужное – невероятно глупое, конечно, но исходя из правильных причин, – он хмурится. – А теперь ты здесь, слушаешь все это, и тебе явно больно. Я просто по-человечески хочу тебя пожалеть.

– Прошу прощения… – бормочу я и, развернувшись, ухожу, потому что готова расплакаться прямо сейчас. Осторожно пробираюсь сквозь толпу и выхожу в небольшой коридор, соединяющий банкетные залы. Дойдя до конца коридора, я прислоняюсь лбом к двери, ведущей на лестницу.

Мне хочется сбежать домой, но мой гардеробный номерок у Дэвиса, а телефон так и остался у Келвина.

Сзади открывается дверь, и в тихий коридор врываются радостные возгласы и аплодисменты; видимо, Роберт рассказал про Лос-Анджелес.

Но после мягкого щелчка снова наступает тишина.

Кто-то подходит ко мне со спины – шаги раздаются неторопливые и уверенные, – а потом с ирландским акцентом произносит:

– Холлэнд.

– Возвращайся в зал, – отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Мне не хочется устраивать драму на вечере, посвященном Роберту. – Они еще не закончили с объявлением.

– Закончили. Только что, – помолчав, Келвин тяжело вздыхает. – Я видел, как ты ушла, и… кажется, не совсем понимаю, что происходит.

Все еще не решаясь повернуться к нему лицом, я пытаюсь проглотить комок в горле.

– Ты про что именно?

– Про мое фото с Натали, – голос Келвина звучит тихо и мягко. – Ты вообще видела эту фотографию?

О чем это он?

– Ну конечно. Я не могла перестать на нее смотреть.

– А ты уверена?

Наконец я оборачиваюсь, совершенно сбитая с толку. Выражение его лица смягчается, когда Келвин видит, что я плачу. Протянув руку, он осторожно вытирает бегущую по щеке слезу.

– Посмотри еще раз.

Шмыгнув носом, я забираю у Келвина свой телефон, ввожу пароль и, наверное, уже в сотый раз смотрю на фотографию.

Прикусив губу, он ждет, а потом тихо усмехается.

– Натали Нгуен, – показав пальцем на изображение, он улыбается. – Ты что, решила, будто я встречаюсь с Натали Нгуен?

– Так все считают. Вас обоих уже видели вместе, а здесь ты ее обнимаешь, – нервно облизнув губы и беспокоясь, что упустила какой-то важный нюанс, говорю я. – Так написано в Entertainment Weekly.

– Я видел ее на нескольких театральных мероприятиях. А это фото вроде бы с премьеры фильма Рамона, да? – я киваю, после чего Келвин показывает на край фото, где, если присмотреться, можно заметить фрагмент чьего-то рукава. – Думаю, тут обрезали изображение Рамона, и складывается впечатление, будто мы позируем с Натали вдвоем. Знаешь, сколько раз меня фотографировали в тот вечер?

Я вытираю нос.

– Нет.

– Наверное, тысяч пять, – Келвин увеличивает фрагмент изображения, где видна его ладонь, после чего передает телефон мне. Это моя наименее любимая часть фотографии – рука Келвина обвивает ее талию, – поэтому мне требуется время, чтобы понять, что именно он пытается показать. На его пальце по-прежнему надето обручальное кольцо.

Опустив взгляд на руку Келвина, я вижу, что кольцо у него на пальце и сейчас.

– А та Натали, Натали Эджертон – знакомая Марка, – поясняет он, и у меня внутри все ухает куда-то вниз. – Однажды он представил нас друг другу, потом я женился на тебе, а потом влюбился. Ага, именно в таком порядке. Кстати, на то ее сообщение я так и не ответил.

Закрыв лицо руками, я издаю протяжный стон.

– Боже мой.

– А у Натали Нгуен была небольшая роль в фильме, где участвовал Рамон, – убрав мои руки от лица, Келвин берет их в свои. – Даже если бы я интересовался другими женщинами – что совсем не так, – неужели ты думаешь, что несколько месяцев назад эта актриса стала бы звонить безработному уличному музыканту с желанием встретиться?

Я замираю. Хочется стукнуться головой о стену – желательно, не один раз, пока не потеряю сознание и не забуду о произошедшем.

– Наверное, нет.

Келвин вытирает в углу глаза потекшую тушь.

– У меня нет девушки, Холлэнд. У меня есть жена, если ты еще не забыла.

– Да, но…

– Хотя она не писала, не перезванивала и не хотела меня видеть.

Услышав интонацию – наверное, впервые услышав что-то, помимо собственных беспокойства и боли, – с которой он это говорит, я поднимаю взгляд на Келвина. В ярком свете коридора он выглядит потерянным.

– Ты сказала, что любишь меня, – напоминает Келвин. – А я – что буду ждать. Но постоянно задаваться вопросом, попросишь ли ты меня когда-нибудь вернуться домой, было очень болезненно, – Келвин немного наклоняется, чтобы встретиться со мной взглядом. – Мы собирались пойти поужинать, но в последнюю минуту ты передумала.

– Я много работала над собой, оставила позади эту историю с Амандой и успокоилась насчет неопределенности, которая начала вырастать между нами, – отвечаю я. – Но как только поняла, что готова встретиться с тобой… увидела эту фотографию.

– А почему не позвонила? – спрашивает Келвин. – Почему не спросила у меня? Почему не накричала? Да все что угодно. Даже если бы у меня появилась девушка, нам все равно было что обсудить и что утрясти: мы ведь до сих пор женаты.

– Не знаю, – закрыв лицо руками, бормочу я.

Келвин снова мягко убирает мои ладони от лица.

– Скажи, ты рассердилась бы, приведи я сегодня с собой кого-то еще?

– О да. Я была бы вне себя от ярости.

– Как и я. Приди ты с другим парнем, на вечеринке произошло бы убийство. Так почему ты не связалась со мной? Я мог бы избавить тебя от множества переживаний.

Я поднимаю на него взгляд.

– Я не была уверена, что разговор примет такой оборот.

– То есть ты не была уверена, что спустя два месяца разлуки я все еще тебя люблю? Что у меня за сердце, по-твоему? – он прижимает наши сплетенные руки к своей груди. – Я скучаю по тебе.

От того, что последнюю фразу Келвин произнес в настоящем времени, я чувствую, что мне стало трудно дышать.

– В некотором смысле я считала разумным допустить, что ты просто притворялся.

– Что я… – нахмурившись, он смотрит куда-то в сторону. – А ты разве не читала свое эссе? Ты ведешь себя так, будто всегда лишь соответствовала чужим ожиданиям и оставалась на вторых ролях. Но все, что ты для меня сделала, потрясающе. А сама ты – спокойная и уверенная в себе, сексуальная и творчески одаренная… Я по уши в тебя влюблен.

С силой кусая губы, я всматриваюсь в его глаза в поисках притворства. Но сейчас врать у Келвина нет причин. Когда он обхватывает мое лицо ладонями, мое сердце плачет от желания прижаться к нему.

В миллиметре от моих губ и все еще не закрывая глаз, Келвин тихо спрашивает.

– Ну так как? Можно мне поцеловать невесту?

***

Невинный поцелуй превращается в безумные ласки на полных оборотах, и я считаю большим чудом, что в этом коридоре нас никто не застукал и не увидел меня, прижатую к стене с закинутой ногой Келвину на бедро. По его прикосновениям я понимаю, что про болезненную разлуку он говорил чистую правду – Келвин дрожит всем телом, его яростная страсть граничит с отчаянием.

На вечеринку мы возвращаемся, держась за руки. Келвин приносит мне вина, себе берет пиво, а потом мы танцуем, прижавшись друг к другу настолько сильно, что низом живота я ощущаю его настроение. Когда с тихим смешком он извиняется, я смотрю ему в глаза, и широкими улыбками мы без слов обещаем друг другу неистовое продолжение этого вечера.

Надеюсь, завтра мы оба не сможем нормально ходить.

Голова немного проясняется, когда я наконец знакомлю Келвина с Дэвисом. После чего мы с Джеффом с изумлением наблюдаем, как мой муж и брат мгновенно находят массу общих тем, например, домашнее пиво и регби.

Поскольку они увлеченно обсуждают какую-то пивоварню в Милуоки, Джефф увлекает меня на танцпол и с гордостью кружит под песню Синатры.

Спустя несколько минут нас прерывает Келвин, с улыбкой благодарит Джеффа и притягивает меня к себе.

– Ты исчезла.

– Потому что вы с Дэвисом болтали о пиве. Я чувствовала себя рядом с вами какой-то напольной лампой.

Он смеется и целует меня в щеку, а когда я провожу руками по его шее и погружаюсь в волосы, тихо стонет.

– До чего же приятно тебя обнимать. Я чувствую такое облегчение, что могу упасть.

– Думаю, еще час, и мы можем совершенно спокойно уехать отсюда.

– Я взял на себя смелость проинформировать Дэвису, что сегодня он ночует у дядюшек, – улыбается Келвин.

Закрыв глаза, я представляю, как позже окажусь с ним наедине. Как раздену, покрывая поцелуями каждый сантиметр его гладкой кожи. Представляю мягкость матраса и как Келвин будет выглядеть, когда с влажными поцелуями опустится вниз по моему телу.

Я почти ощущаю этот первый поцелуй у себя между ног, как руки Келвина с силой сожмут мои бедра, и как он снова нависнет надо мной.

– О чем ты сейчас думаешь? – шепотом на ухо спрашивает Келвин.

– О том, как приду с тобой домой.

– Ты фантазируешь, как трахнешь меня?

Открыв глаза, я поначалу думаю отшутиться, но от обжигающего взгляда Келвина желание дурачиться пропадает.

– Да, – привстав на цыпочки, я неспешно его целую. – В особенности фантазировала о том, что умеет вытворять твой рот, и как ощущается вес твоего тела на мне.

– Заснуть у тебя сегодня не получится, – предупреждает Келвин, и я смеюсь. Меня словно подхватывает какая-то волна – смесь радости и облегчения, – и, обняв Келвина за шею, я прижимаюсь своей щекой к его.

Когда песня заканчивается, он ведет меня обратно к бару. Я знаю, что на нас смотрят, но больше не ощущаю их вопросов и недоумений на наш счет. Нежась в объятиях Келвина и хохоча до упаду от шуточек Дэвиса, я впервые за все это время понимаю, что наша любовь выглядит такой же простой и искренней, какой и ощущается.

Время от времени мой муж ухитряется заманить меня в какой-нибудь темный угол для поцелуя или чтобы усадить себе на колени на диване. В промежутках между выпивкой и беседами с другими людьми мы задаем друг другу миллион вопросов.

Может, нам устроить еще одну свадьбу, настоящую?

Когда мы поедем навестить моих родных?

Выходит, мы оба временно переедем в Лос-Анджелес?

И самый главный вопрос. Поскольку я выиграла пари в день нашей свадьбы… когда Келвин официально возьмет мою фамилию?

Мы можем все это обсудить еще раз в любой удобный момент. К счастью, нам больше не нужно никого ни в чем убеждать. У нас есть время.

– Конец —

Дорогие читатели!

Спасибо, что прочитали книгу. Надеюсь, мой перевод вам понравился.

Буду благодарна, если вы поделитесь эмоциями и оставите отзыв, перейдя по этой ссылке: оставить отзыв

Ознакомиться с другими моими переводами вы можете в моей группе: vk.com/rubymiller

Переводчик Ruby_Miller