Текст книги "Боги и судьбы (СИ)"

Автор книги: Кристина Пасика

Пасика Кристина
Боги и судьбы

 
Так крепко сидят оковы судьбы
На руках у меня, столь любившей свободу.
И теперь мне не жить без вечной борьбы,
Ведь я игрушка Богов на долгие годы.
 
 
Оглянулась назад: не узнать меня больше,
Где та девочка с радостью в синих глазах?
Жизнь моя пропиталась и болью, и ложью,
Я лишь крепче сжимаю дарханы в руках.
 
 
Мне скажите теперь, кто я? Кто я такая?
Что случилось со мной, позвольте узнать?
Почему мне не страшно жить, умирая,
В вечно глупом стремленье себя разгадать.
 
 
Себе лгать я не буду – я стала убийцей,
Позабыла мечту, потеряла любовь.
Я хочу лишь свободы, как в небе у птицы,
Чтобы капельку счастья почувствовать вновь.
 

Тюрина Екатерина

Пролог

В темноте под сводами огромной и мрачной пещеры тускло мерцал небольшой огонек алого пульсара. По стенам из природного камня прерывисто передвигалась неясная тень, то останавливаясь на миг, то вдруг резко и неожиданно продолжая свой путь, словно ее хозяин до последнего сомневался – стоит ли ему вообще двигаться вперед. Всего через мгновение света стало намного больше. Пространство озарило сразу несколько ярких вспышек, которые распугали летучих мышей на самом верху.

Посреди просторного зала, чуть дрожа от расползающегося кругом холода, стояла темноволосая девушка. Она куталась в длинный черно-фиолетовый плащ, наблюдая за вырывающимися вместе с выдохами белесыми облаками пара.

Ей не составило бы труда согреть себя магией, но почему-то этого сейчас делать не хотелось. Ведь холод был неизменным спутником существа, к которому она пришла… И чем ближе она была к цели, тем больше пространства каменных гротов было покрыто серебристым инеем.

– Нейт? – она торопливо оглядывалась по сторонам. – Нейт?

– Зачем ты здесь? – он появился прямо из тени, неожиданно перегораживая ей дорогу.

Высокий, безумно красивый, с дикими темными глазами. Бледный и как всегда чарующий невероятной мощью своей черной силы.

– Я должна была прийти, – она упрямо смотрела в его глаза, не боясь и не тая своих мыслей. – Нам нужно поговорить об Алекс.

Тишина, гулким покрывалом накрывающая обоих. Казалось, что в этот миг даже стук их сердец стал настоящим громом.

– Беата… – мужчина не выдержал и опустил глаза к полу, не сумел вынести открытого взгляда сестры. – Мы не сможем забрать ее отсюда…

– Но если мы уйдем, как сказал Эра, тогда навсегда ее потеряем! – женщина была в отчаянье, это чувствовалось в каждой ноте ее взволнованного голоса.

– Они никогда не примут Алекс. Понимаешь? Никогда! – Нейт изо всей силы сжимал кулаки, стараясь сдержаться и не перейти на крик. – Ни Дейбс, ни Эра… Никогда.

Они начинали этот разговор уже в сотый раз за последние несколько месяцев.

– Зачем ты согласился уходить, Нейт? Почему не поддержал меня на совете? Одно твое слово, и могли бы остаться здесь.

– Так будет лучше…

– Лучше? – взгляд, полный боли, и голос, сталью звенящий среди камней. – Для кого угодно, но только не для меня и не для нашей дочери!

Громкие слова эхом разлетелись по залам и пещерам, каждый раз все больнее и больнее отражаясь в сердце темного бога.

Алекс, Александра. Их тайна, их радость, их любовь и отчаянье.

– Бети, ты же моя сестра… – в бессилии прошептал он, делая шаг вперед, и положил руки на плечи девушке. – Мы с тобой сделали то, за что до самого конца будем нести наказание.

– Нам нужно было думать об этом десять лет назад… – жестоко ответила женщина. – А теперь поздно. Я не уйду из этого мира, пока она здесь.

– Эра не согласится идти без тебя, – он сокрушенно качал головой.

– Ты предпочитаешь рассказать ему правду? – она горько рассмеялась. – О том, что любишь меня вовсе не как брат? Или собираешься взять Алекс с нами? Как тогда объяснишь ее появление братьям? Стоит только взглянуть на нее, и все станет ясно!

– На момент нашего ухода ей будет уже девятнадцать. Ее жизнь – здесь, она будет вполне взрослой, чтобы справиться со всем самостоятельно…

Беата со злостью скинула руки брата с плеч и отступила так, словно перед ней вмиг оказалась ядовитая змея.

– Замолчи, Нейт. Пока я не разочаровалась в тебе еще больше. Я просто устала от всего этого. От постоянных скитаний и новых миров, от неизвестности. Мой дом в этом месте. И я не уйду, – она с вызовом смотрела на стоящего рядом мужчину. Все говорило о ее решимости идти до конца, чего бы ей в будущем это не стоило.

– Без тебя мы не покинем этот мир. Но и здесь братья не останутся. Они будут вынуждены забрать тебя силой. Эра пойдет на это, если ты не оставишь ему иного выбора, – спокойно заметил Нейт. И его собеседница знала, что он прав.

– Тогда я найду способ, чтобы остаться здесь! Я придумаю и найду путь. Но никто не заставит меня добровольно бросить здесь дочь! Ты готов это сделать, а я – нет! Я найду выход, даже если ты сдался!!!

Она не скрывала своей ярости, своей пока еще бессильной злобы на море обстоятельств, ополчившихся против нее. Как она теперь могла любить того, кто добровольно отрекся и от нее, и от собственного ребенка?

Фигура женщины начала таять в золотисто-алых мерцающих всполохах, силуэт медленно размывался и искажался.

– Запомни мои слова, брат… – спокойно бросила она на прощанье. – Это мой мир и здесь моя дочь. Я не уйду.

Мужчина еще долго с отчаяньем смотрел на то место, где всего мгновение назад стояла Богиня любви и красоты… единственная любимая в его бесконечной темной жизни…

Глава 1

Если в жизни шагать осторожно,

И считать каждый шаг на пути —

Ошибиться тогда невозможно,

Но и счастья тогда не найти…

9 злотника, год 1827 нашей эры

Северный Эйемский лес

Где-то неподалеку вкусно пахло ванилью. Почему то этот запах сейчас показался мне самым приятным во всем мире. Не существовало ничего вокруг – только я и этот ароматный влекущий дурман, владеющий всеми моими чувствами…

Я резко открыла глаза, стараясь прийти в себя. Царившая кругом темнота не позволяла хорошо осмотреться, а разожженный неподалеку костер нормального освещения не давал, лишь размазывая в пространстве и так нечеткие тени. К запаху ванили постепенно примешивался ощутимый запах свежей хвои и влаги. Я лежала на земле, в лесу, но что я здесь делала, увы, так понять и не смогла. Привстав, скинула с себя кем-то заботливо наброшенное одеяло, и принялась судорожно вспоминать последние события из своей жизни. Отсутствие каких-либо здравых мыслей в голове уже начинало меня пугать.

Неожиданно для самой себя я оглушительно и звонко чихнула. Следом, не удержавшись, тут же чихнула еще раз. Радовало одно – простуду свою я не забыла, понимая, что длительная прогулка по холодному осеннему лесу в дождь бесследно не прошла.

– Шейн?

Эльф появился внезапно прямо из темноты, заставив меня непроизвольно вздрогнуть и схватить рукояти лежавших рядом дарханов. Он осторожно опустил на землю охапку принесенного хвороста, почему-то стараясь не делать резких движений.

– Шейн… Все в порядке?

Длинные ярко-алые волосы листоухого рассыпались по плечам, янтарные глаза смотрели на меня со смесью волнения и непонятного испуга. В свете костра его черты приобретали какой-то странный таинственный и зловещий вид.

В моей голове был настоящий хаос, но все же обрывки связных мыслей и образов найти можно… Итак, передо мной Арнел'лиан Лираве, старший княжич Малахитового леса. Я знаю его, и это определенный плюс. Но вот выпускать из рук клинки, пока он рядом, мне никак не хочется… Потому что совсем недавно он на меня напал.

Я осознала это вдруг так ясно и четко, что мгновенно вскочила на ноги, держа дарханы наготове. Хоть и понимала, что против него даже клинки не гарантируют моей полной безопасности.

– Не подходи, Арнел'лиан… – руки дрожали, привычное оружие сейчас казалось неподъемным. Голова кружилась, тело слушалось с трудом, став как будто бы деревянным. По-моему, на мне не было ни единого места без синяков или ссадин.

К тому же, как нельзя кстати выяснилось, что у меня жутко болит левая нога, перевязанная начиная от щиколотки и до самого колена. Память услужливо подсказала, что за это стоит поблагодарить когти Лиана.

– Шейн, я знаю, – он говорил быстро, словно боялся, что я не захочу дослушать его до конца. – Я напугал тебя, но я все объясню. Я не хотел, не мог себя контролировать. Прости, если причинил тебе боль…

Сейчас он стоял безоружный, подняв руки, но в моем сознании всплывали жуткие картины его клыков, когтей и красной блестящей чешуи, появляющейся по всему телу. Эти изменения особенно жутко воспринимались после воспоминаний о замке илантов.

– Постарайся хоть как-то оправдать все то, что произошло! – прошипела я. Сама не думала, что могу так злиться.

– Больше я не причиню тебе вреда, – сейчас Лиан не имел ничего общего с тем существом, которое напало на меня ночью…но, тем не менее, спокойнее от этого так и не становилось. – Опусти клинки, и давай поговорим спокойно.

– Ты же чуть не убил меня! Нейт тебя раздери!!!

– У нас не было ни малейшего шанса против такого количества нечисти! – он не выдержал, перейдя практически на крик. – Ты без дарханов, а мой лук на ближних расстояниях боя не поможет… Они бы разодрали нас в клочья! Я не смог сдержаться, не сумел противостоять волне изменения. Слишком многое было поставлено на карту.

Сейчас я молчала, глядя на княжича и лишь крепче сжимая дарханы.

– Но основная проблема в том, что я абсолютно не помню, что произошло со мной после перевоплощения, – вдруг тихо добавил он. – И я даже не знаю, чем обидел тебя… не знаю, как опять вернулся в нормальное состояние. Просто очнулся посреди ночного леса, кругом вырванные с корнем деревья, словно опаленные неизвестной силой, голая площадка, радиусом в десяток шагов. И ты… почти без одежды, без сознания, с раненной ногой, вся в ушибах…

– Не знала, что клан Рябины превращается в подобных зверей, – я криво усмехнулась, намеренно поддевая его, но листоухий лишь крепче стиснул кулаки.

– Ты и так все прекрасно поняла, Шейнара, – резкий взгляд глаза в глаза, и ни слова больше.

Я устало опустила клинки. Вовсе не потому, что стала доверять красноволосому, просто накатившая слабость не дала возможности дальше удерживать оружие. Мне пришлось опуститься на землю, сил не осталось совсем. Если он захочет опять меня прибить – милости прошу. Но отказаться от того, чтобы проверить свою догадку, я не смогла, поэтому начала размеренно размышлять вслух.

– Ты – светлый эльф, с этим никто поспорить не может. Ты истинный представитель своего клана. Вот только в боевом запале чистокровный эльф рябины в ящерицу не превращается. А значит… остается лишь один вариант – ты смесь. И один из твоих родителей илант. Твой отец, известное дело, эльф, тогда остается мать… – возражений со стороны листоухого не последовало, он не перебивал, и я продолжила. – Ты желанный гость в замке у расы Первейших, да и с самого начала я была сильно удивлена, увидев у тебя медальон, открывающий их защитный купол. Сейчас все стало на свои места… Вот только как же так случилось, что наследник одного из могущественнейших кланов Малахитового леса наполовину илант? Великая любовь или случайное увлечение Князя? Насколько мне известно, жена твоего отца обычная эльфийка…

– Лорайнала мне не мать, но она никогда не делала различий между мной и своим родным сыном, – эльф сел напротив меня прямо на землю. – Моя мать умерла при родах, и спустя некоторое время отец забрал меня, несмотря на протест других илантов. Он любил ее. По крайней мере, он до сих пор рассказывает мне о ней с теплотой в голосе…

– Лиан, неужели никто не знает о том, кто ты? Ведь ты опасен. Чудовищно, смертельно опасен…

Легенд о зверствах и безумствах временно потерявших рассудок Первейших было множество. Они убивали, не делая никаких различий, разрушали. Обладая огромной силой, с легкостью подавляя любое сопротивление. Стоит лишь вспомнить безумные глаза Лиана и по телу проходит дрожь ужаса.

– Ты и не представляешь, насколько ты права, – голос эльфа был спокоен. – Я опасен, но так же, как опасен спящий вулкан. Мои вспышки не настолько яркие, как у остальных илантов, тут благотворно влияет кровь отца. Да и это был только третий срыв за все триста сорок лет. Я могу контролировать себя практически всегда. Но осечки случаются.

– И как много жизней отобрали эти твои «осечки»? – с ядом и странной обидой в голосе вдруг уточнила я. – Это сейчас ты был в глухом лесу, где и пострадать могли либо темные твари, либо я. А что если подобная воронка смерти окажется посреди густонаселенного города?

– Тебе не понять, – со злостью бросил он. – Как ты можешь понять, что я чувствую, живя с этим внутри себя?!

Я долго смотрела на него. Смотрела, пока внутри меня самой шла странная борьба. Обида и злость на то, что он пытался сделать, смешивались с горечью и неизбежным осознанием невиновности княжича. А вот страха, как такового, перед Лианом-илантом уже не было, казалось, что он навеки остался на той поляне. Листоухий спас мне жизнь, он кинулся на дафров, рискуя собой. Как я могу судить его, если и сама в жизни ошибалась не раз… Я вздохнула, окончательно понимая, что ничего уже не исправить. Но и в сложившейся ситуации можно найти плюсы. После столь тесного «общения» с перекинувшимся илантом я жива и относительно цела.

– Мне не понять, – я согласно кивнула. – Но я могу пообещать, что никто и никогда не узнает от меня о том, кто ты в действительности. Что бы ни произошло, но ты спас мне жизнь, уже в который раз. И я благодарна. Спасибо.

– Шейн, мне жаль… – только и сказал он.

– Не стоит. Ни о чем в жизни нельзя жалеть. Но это понимание порой приходит к нам слишком поздно, – я все же собралась с духом и опять встала. – Я долго была без сознания?

– Около трех часов, совсем скоро рассвет, – эльф тоже с облегчением сменил тему разговора. – Я решил, что нам не стоит оставаться на той поляне, поэтому перенес тебя сюда… И еще, сейчас нужно сменить повязку на твоей ноге и положить новую целебную мазь.

– Хорошо, но после этого мы сразу уйдем, мне нужно спешить в Водяное.

Листоухий долго и пристально смотрел на то, как я дрожащими руками принялась складывать одеяло в лежавшую неподалеку сумку.

– Может, подождем немного, хотя бы до вечера? До деревни кентавров еще около суток пути. Тебе будет тяжело.

– Выпью обезболивающее и тонизирующее зелья. Я дойду, не бойся. Времени, чтобы ждать, у меня нет. Мне нужно забрать Ирин.

Маленькая девочка, которая выжила вместе с нами после нападения дафров в Водяном, кажется, прочно поселилась в моем сердце. Теперь я не могла оставить ее одну, знала, что после случившегося на взлетном поле наши судьбы тесно переплелись, и я за нее в ответе. За малышку, которая с таким счастьем в глазах называла меня «мамой«…Хочу поскорей ее увидеть.

Было, конечно, и еще кое-что…

– И я должна успеть попрощаться с Гареном… – совсем тихо добавила я.

Произносить эти слова мне даже и больно уже не было. После месяца сумасшедшего бега за призрачным противоядием для мага, после бессонных ночей, проведенных во всевозможных библиотеках, после испытаний и ужасов в Эйеме… Мне уже не было страшно, не было плохо. Внутри было пусто. Словно не осталось ничего черного и белого. Словно и души уже не осталось.

Только пустота, когда понимаешь, что чувство горечи и боли – это возможно даже лучше…

На горизонте, за бесконечным пологом из темных деревьев появилась пока что еле различимая светлая полоса, разгоняя сумрак и принося за собой новый день… А меня опять ждала дорога, но теперь уже дорога домой.

Путь в Водяное пролетел незаметно, мы шли молча, размышляя каждый о чем-то своем, и перебрасывались лишь парой фраз на очередном привале. Эльф хмуро смотрел на то, как я хромаю, смотрел, как вновь и вновь пью обезболивающее, но ничего не говорил.

Уже к утру следующего дня мы были на месте.

Мы потратили несколько часов на улаживание всех вопросов, касающихся Ирин. Никто из родных за ней не явился. Но, несмотря на этот факт, отдавать мне ребенка главный лекарь все равно не захотел. Окончательно его убедила лишь изрядная сумма, выделенная мной из собственного кошелька на помощь лечебнице и, в какой-то степени, счастливые глаза девочки, глядя на меня закричавшей «мама». Я оставила в Водяном все свои координаты на случай того, если у малышки все же объявятся родственники.

С перемещением в Корладу никаких проблем не возникло. Мы с эльфом решили не терять времени, дожидаясь рейса линий дираг-флай, и воспользовались услугами мага. Телепортация была довольно дорогим методом для путешествий, но в моем случае она того стоила.

Я вздохнула спокойно лишь тогда, когда открыла глаза посреди круга-телепорта в главном здании гильдии магов Корлады. После действия магии меня изрядно шатало и подташнивало, но тут уж ничего не изменишь, хорошо хоть сознание при перемещении не потеряла…

– Может тебе помочь добраться домой? – вдруг спросил эльф. Но я лишь отрицательно покачала головой. – Уверена?

– Я справлюсь, – я только крепче прижала к себе девочку. – Ты и так сделал для меня слишком много. Ты в полной мере выполнил свою часть договора.

Я уже развернулась уходить, но на миг остановилась, ощущая взгляд листоухого. Обернулась.

– Удачи тебе Лиан, и спасибо за все…

– До свидания, Шейн, – он улыбнулся. – Я до завтра еще буду у вас в столице, остановлюсь в «Золотом льве». Если что, знай.

Я ничего не ответила, просто отправилась домой. Даже не веря, что все практически подошло к концу.

Дверь особняка открыла Софи. Да так и замерла на месте, со слезами глядя то на меня, то на маленькую рыжеволосую девочку, крепко держащую мою руку.

– Лерри! О пресветлый Эра, как же мы за вас волновались!

Я зашла в дом, по пути сбрасывая с плеча сумки и снимая перевязь с дарханами, и тут же присела на первое попавшееся кресло.

– Софи, познакомься, это Ирин, – я приобняла малышку, успевшую удобно устроиться на моих коленях. – Ирин, а это Софи, она позаботится о тебе.

Ирин уткнулась лицом мне в грудь, но любопытство победило стеснительность, и она все же украдкой посматривала на домработницу.

– Софи, накорми ее и сообщи маме о том, что я приехала.

– Лерри, а вы?

– Я сейчас приму душ и уеду к герцогу де Вирра.

– Лерри, вам лучше хоть немного отдохнуть!

– Я не нашла противоядия, – я облокотилась о спинку кресла, выравнивая дыхание и из последних сил сдерживая слезы. – И поэтому мне остается лишь попрощаться с ним.

Софи несколько бесконечно долгих минут, молча, смотрела на меня. Но именно сейчас я, как никогда прежде, ощущала ее поддержку.

– Вы сделали все, что только могли, лерри. Ни в чем нет вашей вины, – тихо прошептала она.

– Теперь неважно, что я сделала. Я ведь так и не смогла ему помочь… Мне нужно идти, – я нежно поцеловала свою девочку в лоб. – Ирин, теперь ты дома и тебе нечего бояться. Софи присмотрит за тобой, а я скоро вернусь. Только веди себя хорошо, договорились?

– Да, – она согласно закивала. – А можно мне будет в парк, там красиво, там листья желтые-желтые!

– Конечно, малыш, обязательно погуляешь, – я улыбнулась. – А теперь иди с Софи, она накормит тебя чем-нибудь вкусным.

Моя служанка даже не стала больше ничего мне говорить, не стала спрашивать, а лишь весело щебеча о чем-то с маленьким ребенком, направилась в кухню.

Впереди для меня оставалось самое сложное – приехав к Гарену, смириться и отпустить…

Лизавета де Рилада отвлеклась на стук в дверь и, отложив в сторону годовой отчет магической гильдии, устало провела рукой по лицу. В последние несколько дней рабочие дела стояли на месте, а голова совсем не хотела думать ни о чем, кроме пропавшей в северных лесах Эйема дочери. Жить с мыслью о том, что ее Шейн может быть мертва, было просто невыносимо… И магичка была как никогда близка к панике.

– Ваше высокомагичество? – в кабинет заглянул личный секретарь волшебницы Грегор. – Вы просили докладывать любые новости о лерри Шейнаре.

Лизавета невольно стиснула в своей руке писчее перо так, что оно разломилось на пополам. Женщина отбросила его в сторону и со смесью страха и нетерпения посмотрела на помощника.

– Что ты узнал?

– Всего полчаса назад она телепортировалась в Корладу из Водяного вместе с княжичем Малахитового леса и неизвестной маленькой девочкой.

– Почему я узнаю это только сейчас?!

– Госпожа!!! – дверь настежь распахнулась и в комнату вихрем влетела Луана, младшая ученица Лизаветы. – Гонец только что передал устное послание из дома вашей дочери.

Девушка на миг смутилась, увидев стоявшего Грегора, но, не встретив никаких возражений со стороны наставницы, быстро продолжила.

– Он говорит, что с лерри Шейнарой все в полном порядке. Она просила вас не волноваться и сообщила, что уезжает к герцогу де Вирра…

– Слава Богам, – Лизавета позволила себе глубоко и облегченно вздохнуть. – Грегор, в следующий раз я желаю узнавать о подобных событиях мгновенно, а не с запозданием в полчаса. Запомни это. И еще, можешь отозвать из Эйема посланные поисковые отряды, пусть магистры де Лара и де Рол скорее возвращаются в столицу.

Помощник ее высокомагичества поклонился и быстро вышел, понимая, что сейчас на глаза хозяйке лучше вообще не попадаться.

– А ты, Луана, – магичка перевела грозный взгляд на вмиг побледневшую ученицу. – Должна стучаться в мою дверь, даже если вдруг узнаешь, что через минуту наступит конец света! Уяснила?!

Девушка лишь кивнула, парализованная от ужаса.

– Можешь идти, к вечеру не забудь отчитаться по выполненному заданию.

– Да, госпожа, – Луана выскочила из кабинета так, словно за ней гналась целая свора жуткой нечисти.

Только после того, как Лизавета осталась в кабинете одна, она в бессилии уронила голову на сложенные руки и тихо заплакала… Наверное, впервые за последние десятилетия.

Плакала, выплескивая скопившееся напряжение, усталость, страх… и радость.

Особняк мага встретил меня тишиной и серостью. Затяжной мелкий осенний дождь превратил аллеи парка вокруг дома в маленькие озера, золотисто-красные листья почти полностью облетели с деревьев, и теперь перед взглядом представала унылая и мрачная картина. Слуги ходили в полном молчании, их темные траурные одежды давили на мое сердце еще сильней. К тому моменту, когда я дошла до спальни Гарена, я была уже в шаге от истерики и рыданий. Казалось, все вокруг скорбит об уходящем маге…

Самым тяжелым было открыть дверь и вновь увидеть его.

Отец Гарена все понял и без слов, стоило ему лишь только взглянуть на меня. Просто обнял и потом вышел, не в силах скрывать выступившие слезы.

Вот уже несколько часов я тихо и задумчиво сидела в огромном мягком кресле, глупо и обреченно смотрела на пустоту впереди и никак не могла избавиться от дикого гнетущего чувства внутри себя. В бессилии до белых костяшек пальцев сжимала руки и отчаянно молилась далеким и безразличным богам.

В стороне, буквально в нескольких шагах стояла роскошная кровать с изящными деревянными спинками, укрытая легким полупрозрачным балдахином с золотым шитьем, убранная шелковыми белоснежными простынями… И на этой постели, уже практически не дыша, лежал умирающий Гарен.

По всем расчетам, у него осталось всего часов шесть…

А у меня был месяц, чтобы его спасти. Всего месяц. Так несправедливо мало… Но сколько бы времени не дало мне сложное колдовство ее высокомагичества, я все равно не смогла бы ему помочь. Нельзя найти то, чего не существует. Я это узнала, я с этим почти смирилась. Пусть даже сейчас это слишком больно признать.

И пока я была в этих поездках, углублялась в тайны Верминской библиотеки, спасалась из объятий мертвого города, бродила по темным дебрям Эйемского леса в поисках илантов… Я не понимала, что действительно могу его потерять. До конца не осознавала весь ужас положения. Не верила…

Я не знаю, как я буду жить, если Гарен уйдет… Вот так вдруг четко и ясно понять, что я проснусь завтра, а его уже не будет. Ни его улыбки, ни его поддержки. Просто не будет и все. И его любви, его нежности, теплоты, защиты… тоже не будет.

Не выдержала и, встав с кресла, осторожно подошла ближе к кровати, присела на самый краешек, не сводя взгляда с такого родного и одновременно такого чужого сейчас лица. Бережно провела рукой по щеке, коснулась длинной пряди волос.

Если бы ты только знал, как я дорожу всем тем, что у нас было. И как горько оплакиваю я все то, чего у нас уже никогда не будет. Я так ясно вдруг осознаю, что отдала бы все, что угодно, за твою жизнь. Все что у меня есть…

Наклонилась чуть ниже и осторожно поцеловала его в лоб.

– Прости меня… – и почему-то сейчас от этих слов стало невыносимо больно, но не сказать их я не могла. Это просилось на волю, рвалось, билось внутри души загнанным зверем.

– Прости, я так и не сумела, – совсем уж глупо повторила я, так и не понимая, зачем это говорю.

По щекам покатились слезы. Видят боги, я не хотела плакать. Не было ни сил, ни эмоций, никаких чувств. А слезы назло всему упорно продолжали бежать по лицу.

– Лерри… – я вскинула голову, глядя на зашедшего в комнату слугу, быстро вытерла мокрые дорожки на щеках.

– Что случилось?

– Я сожалею, что вынужден побеспокоить вас, но вам пришло срочное послание, – чуть смущенно проговорил мужчина.

Я была удивлена. Казалось странным и непонятным – с чего это вдруг мне пришло послание именно в дом Гарена? Мало кто знает, что я сейчас здесь. Наверное, только мама, если Софи успела ей сообщить… Может еще Лиан. Гадая, я забрала протянутый конверт. Золотистая бумага, на которой аккуратно выведено только мое имя, нет ни адреса, ни имени отправителя. Я встала с постели, подойдя ближе к светильнику, и вскрыла конверт.

Тонкий маленький листок, сложенный пополам. И всего несколько предложений, заставивших меня вмиг перестать дышать…

Если ты хочешь, чтобы ОН жил. Приходи. Полночь, южный мост. Одна, или встречи не будет.

Я судорожно сжала в руках бумагу.

Это невозможно. Гарен останется жив, только если найти противоядие. Но все поиски ясно дали мне понять, что его в природе попросту не существует! Следовательно, тот, кто прислал сообщение, всего лишь хочет добиться от меня встречи по неясным причинам. Прийти одной – опасно и безрассудно. Но разве я могу быть абсолютно уверена в том, что это неправда? Если есть хоть крошечное сомнение, если есть хоть малейший шанс… Как я могу им пренебречь, как я могу отказаться? А потом вспоминать и мучить себя мыслями, что добровольно потеряла возможность спасти Гарена…

Что же делать? Сказать маме, но тогда можно и не надеяться идти одной. Она не даст. Отцу Гарена? Филу? Это тоже самое, эффект будет тот же самый, к тому же втягивать принца совсем не хочется. Идти одной, никого не предупредив – сумасшествие, на которое даже я не способна… Остается лишь один вариант – Арнел'лиан. Княжич Рябины, который должен был остаться в столице до завтрашнего утра. Причем я даже могу вспомнить название его отеля, о котором он говорил. Не лучшее решение, но… Если он мне откажет, тогда придется уж идти одной. Но попробовать спросить стоит. К тому же до полуночи еще есть полтора часа.

Я решительно спрятала полученную записку в карман и быстро вышла из комнаты, боясь вдруг передумать. Стараясь быть незамеченной, спустилась в холл, потом через крыло прислуги выбралась во внутренний дворик к конюшне. Придется практически красть собственную лошадь, знала бы – никогда не поверила. Но просить конюха ее вывести – это будто прокричать: Герцог де Вирра, я уезжаю, бросая вашего умирающего сына… Так что пришлось исхитряться.

Повезло хоть в одном, сам конюх беспробудно пьяный валялся в углу конюшни на охапке сена, поэтому особых проблем не возникло. Защитные заклинания хлопот не доставили, они до сих пор еще были настроены на меня и мгновенно выпустили с территории. Другое дело – стража на воротах. Я понимала, что легко обвести вокруг пальца охрану особняка не выйдет. Но на ум, как назло, так ничего путного и не приходило, пришлось рискнуть. Но и здесь на мое крайнее удивление повезло ничуть не меньше. Охранники были явно не намного трезвее недавно увиденного конюха. Пришлось признаться самой себе, что до этого мне ни разу не доводилось наблюдать такого повального пьянства в доме у Гарена, а ведь я три года тут прожила! Маг обычно жестоко наказывал за подобную провинность, и пьяниц среди прислуги не держал… Но сегодня совсем другой случай. У них есть причина, чтобы это делать. И я все прекрасно понимаю. Самой хочется упиться до смерти, чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать. Забыть и никогда больше не вспоминать.

Как-то непроизвольно вспомнились строки, услышанные когда-то от одного известного барда. Хотя это сейчас он известный, а тогда, когда он читал их для меня в первый раз, это был всего лишь мой друг и одноклассник из Ирской школы. Только вот его слова намертво засели в душе.

И тогда я не понимала, как много они значат. И какими горькими могут быть.

Я выехала на улицу и тихо запела, сама для себя…

 
Мне нужно уйти и не вспоминать,
Ведь проще забыть, как будто не знать.
Пути разойдутся, уже не спасти,
Я буду один теперь дальше идти.
Тебя отпустить, смириться, понять —
Что многое в жизни придется терять.
С судьбой не поспорить, ей не возразить,
Но жить без тебя – это словно не жить…
 

Шептала и с горечью осознавала всю реальность сегодняшнего дня. Реальность того, что неотвратимо и безвозвратно теряю Гара…

Сама не заметила, как буквально за двадцать минут добралась до «Золотого льва». Прохожих практически не было, темень на улицах стояла жуткая, чернота, столь родная и обычная для Корлады, сгустилась так, что на некоторых участках дороги я вообще направляла лошадь подсознательно, только по памяти. В столице к этому моменту окончательно и безраздельно царствовала знаменитая ночная мгла, разогнать которую было не под силу ни одному фонарю, даже магическому.

В отель меня пропустили моментально, как только различили в свете светлячка необычные глаза представительницы рода де Рилада. Не скажу, что столь броская примета мне нравилась, но об одном точно спорить не стану – мои вертикальные веки значительно облегчали жизнь. Об этой милой особенности членов семьи ее Высокомагичества знали практически все. И сейчас, будь на моем месте кто-нибудь другой, он без документов и предварительной записи в заведение подобное «Золотому льву» никогда бы в жизни не попал.

Узнать номер листоухого было делом двух минут. Нет, естественно мужчина, стоящий у стойки с ключами, для приличия немного посомневался, прежде чем открыть мне такую конфиденциальную информацию. Поколебавшись и решив, что Корлада и ее власть ближе, чем Малахитовый лес и правящие там светлые, он с чистой совестью удовлетворил просьбу «своих», надеясь в будущем избежать жалоб со стороны важного остроухого постояльца.