Текст книги "Мертвый - хит сезона (ЛП)"

Автор книги: Кристин ДеМайо-Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Джереми говорил об открытии линии бюджетной одежды. Поэтому не сгущай краски.

Хорошо?

– В смысле бюджетная одежда? – спросила она, пытаясь не произносить слово

«дешевая».

– Не дорогая. Достаточно не дорогая, чтобы удержать компанию на плаву.

– Что–то типа Target или H&M?

– Не совсем.

– Тогда что?

– Хватит времени, спросишь у него сама, – сказал он, когда они пересекли мост к острову

Рикерс, – но, боюсь, что его не будет.

– Вчера Андре поднимала эту тему? – Она была, честно сказать, ошеломлена, хотя Андре

опередили на четыре или пять рекламных пластов.

– Вчера меня не было, поэтому я не знаю.

Машина проехала мимо первого поста охраны и медленно продолжила движения по

направлению к основному в ходу в Рикерс.

Джереми выглядел просто ужасно. На него было страшно смотреть, что произошло за

последние два дня. Его зеленые глаза были пусты, и казалось, ни чего не выражали. Лицо

было бледным, щеки пожелтели. Он был похож на восковую статую, а, когда заговорил,

голос вошел на кашель и хрипы.

– Что случилось? – воскликнула Лора.

Он отмахнулся.

– Покажи мне результаты.

Пока она доставала iPad, ворвался Тинто:

–У вас есть пять минут, Джей Джей. У нас слушание, надо подготовиться.

– Это то, за что я плачу тебе, – прохрипел Джереми, разглядывая фотографии.

Лора пролистывала фото. Глаза Джереми быстро пробегали по экрану. Но он ничего не

говорил. Она посмотрела на него. С того момента, как они с Тинто сюда пришли он

выглядел хуже и хуже.

– Тебя отправляли к врачу? – спросила она.

Он не ответил.

– Они знают, что ты болен? Джереми, пожалуйста, что происходит?

– Лора, – сказал он сквозь зубы, покачиваясь, чтобы остановить начинающийся кашель.

На лице промелькнуло раздражение на начинающийся приступ, который отнимает у него

время, которое он мог посвятить работе. Лора почувствовала себя виноватой. Он ударил

ладонью по столу, словно требуя немедленного успокоения от его легких, и, как ни

странно, они его послушали.

– Увеличь, – прошептал он, глядя ей в глаза. – Я хочу рассмотреть «Аманду».

Она отвернулась и отвела взгляд. Смотреть на него было больно. Она предпочла

взглянуть на Ноэ, чья улыбка освещала верхнюю часть фотографии. Джереми прокрутил

фото пальцами назад, вперед, вперед, назад, назад.

– Хорошо, покажи мне остальное, – сказал он. Она пролистала остальные модели с

примерки. Она видела его реакцию, но не могла понять, на что он смотрит. Затем он

кивнул и провел пальцем по горлу. Закончили.

С собой у него был тупой карандаш и небольшой разрешенный блокнот, который она

вначале не заметила, куда он и начал что–то быстро строчить.

– Что делает Кармелла? – спросил он, перечитывая строчку.

– Она участвовала в примерке.

– Она была сосредоточена?

– На процентов семьдесят. Она нужна тебе?

– Присмотри за ней ради меня.

Последние слова как будто ослабили что–то в нем, и, он разразился тяжелым, влажным

кашлем. Девушка села на место. Он почесал макушку. Она никогда раньше не замечала,

что у него появляется залысина, которая сейчас покраснела и шелушилась.

Разве он не знал, что он должен быть совершенным? Нет, не идеальным, но

несовершенства должны были быть очаровательными и восхитительными, а не такими.

Не мокрый кашель и перхоть, сыпь и красные глаза. Его недостатки должны быть больше

похожи на его передний левый зуб, который слегка перекрывал правый, но был

совершенно белым и ровным, как и все остальные. Они должны дополнять совершенство,

подобно тому, как он двигался и ходил, как будто создавал свой собственный ветер. Не

так. Не с движениями, которые причиняют боль. Не отхаркивающим кашлем в попытках

прочистить горло и царапинами на коже.

– Андре хотел что–то взять из кладовки, – сказала она, и он прекратил писать, затем

продолжил. – Я знаю, что ты сказал, чтобы я никому ничего не давал без твоего ведома.

– Дайте ему все, что захочет. – И все. Она стала рабой капризов Андре в пяти словах.

– И он хочет восстановить линию из матового джерси для Federated.

– Поручи это Тони.

Три слова, и Андре получил еще больше власти над отделом по производству лекал. Она

даже не хотела спрашивать о зеленой сарже для «Дельфы», а то еще три слова Джереми

сделал бы Андре генеральным директором.

Он заполнил две страницы адвокатских записей и подсунул их вместе с набросками и

ремарками под стекло.

– Спасибо, – сказал Тинто, прежде чем он повернулся к Джереми. – Я вытащу тебя от

сюда. Адвокат не глядя передал Лоре желтую бумажку. – Тебе нужен пропуск в метро?

Лора посмотрела на Тинто, значит, домой она будет добираться одна. Так было даже

лучше, ей не придется разговаривать по дороге домой

– Нет, у меня есть.

– Никому не говори, что он болен, слышишь?

Лора посмотрела на Джереми, сгорбившегося за маленькой стойкой пытаясь, справится с

кашлем. Стекло между ними добавило еще больше желтизны его коже.

– Да. – Прошептала она и отвернулась. В окошко позади них постучали. Джереми

поднял ладонь к стеклу. Его глаза так и кричали о болезни. Она подошла к нему, ожидая,

пока он заговорит, но его губы сжались. Он разговаривает с ней рукой, прижатой к стеклу.

На мгновение она подумала, надеясь, что она его не так поняла, а затем коснулась его

пальцев, прижимая ладонь к теплой части перегородки.

Он произнес:

– Спасибо. – И она неохотно отодвинула руку, уходя.

– Всегда, пожалуйста.

Этого было не достаточно.

Глава 14

Лоре удалось прочесть записки Джереми только в автобусе. Это были подробные

инструкции по исправлению недочетов, открывшихся в ходе примерки, и рекомендации к

показу. Он доверял ей корректировку основных швов, но стиль и длина были его

прерогативой. Он убрал карманы, добавил петли пояса, удлинил швы, и поручил ей

отгладить воротнички либо приподнятыми, либо классически опущенными. Даже

написал напоминалку о том, чтобы куртка во время показа была расстегнута, чтобы

фотографы увидели пуговицы на рубашке. Набросал скетчи с ремарками: «Хвост

рубашки должен быть больше» или «Юбки должны быть или на шесть дюймов выше

колена или на восемь дюймов ниже. Не больше, не меньше». И, наконец, заметка об

«Аманде», сделанная усталым сбывающимся подчерком, больше напоминающем

нечитаемые каракули: «Вязание крючком утверждено. Открытый вырез на спине

одобрен».

Все дорогу до 49–ой она мысленно купалась скрытых похвалах от Джереми. На 49–ой

женский голос вывел Лору из приятного ощущения сладких фантазий где ей было

объявлено, что двери закрыты. Женщина–машинист извинилась за неудобства и

объяснила причину, но из–за плохого динамика ничего нельзя было разобрать. Или она

говорила не по–английски. Несколько пассажиров бросились к дверям, открывать их

механически, используя зонта и сумки. Другие смотрели друг на друга как бы спрашивая:

«Что она сказала?» Уповая на веру в лучшее некоторые стали выходить в кое–как

открытые двери, большинство по этой же причине осталось. Лора слишком удобно

устроилась у окошка, чтобы куда–либо двигаться. С любовью смотря на исчирканный

листок в руках, она задавалась мыслью, кому могло в голову придти, что человек, так

увлеченный своим делом, потративший на его большую часть своей жизни, может убить

женщину от которое зависело бедующее компании. Что еще более важно, как могла так

подумать полиция? Что это за доказательства, о которых никто не знал? Это не может

быть пропавший T.O.P. Или они просто не представляют, что он за человек? Причин

было слишком много, а времени мало, большую часть его отнимал показ, и это

расстраивало.

Поезд замедлился на 42–й, но не остановился. К тому времени, когда они добрались до

34–й улицы, пассажиры, уже не ожидали остановок, просто утыкались вновь в свои

газеты или стиснув зубы ворчали, прижавшись лицом к окнам, смотря в неизменный

черный пейзаж тоннеля. Наконец, на станции Юнион, поезд остановился, и двери

распахнулись. Лора вышла с разгневанным потоком и продолжила свой путь по городу.

Когда она вышла на Лексингтон, толпа стала еще больше. Заграждения перекрывали

движение, и пешеходы были отодвинуты на тротуары, что создавало еще большую

пробку. Это было похоже на толкучку на Новый год на Таймс–сквер. Вертолеты булькали

над головой, а по обочинам выстроились новостные фургоны. Акико Камичура стояла

посреди улицы в платье Лиз Клэйборн и с микрофон в форме багета. Когда журналистка

подняла руку показывая на толпу, та взревела, ведь они попали в выпуск новостей.

Большой красный кабриолет Mercedes с закрытой крышей поехал за катафалком. Лора

вытянула шею, чтобы посмотреть, кто это был, и, конечно же, за рулем сидел Шелдон.

Очевидно, если ты сам ведешь машину, следующую за катафалком это, не слишком

коробит память усопшей. Ему наверно, не слишком грустно, если он сам за рулем. Глупая

и нелепая мысль стала кружится в голове у Лоры. Она заметила платок, или кого–то еще

в машине, поглаживающей его спину, но ее толкнули на три фута и Лора потеряли его из

виду.

Мужчины и женщины в зимней одежде постоянно задевали Лору своими сумками,

пальто и сапогами. Не было никакого шествия с песнопениями или плакатами. Одна

сплошная давка, создающая хаос. Ворота и улица, ведущая от парка Греймерси, были

заблокированы, и она оказалась посреди «культурной» пробки. Задача уэто пробки была

одна: оторвать людей от работы.

Стюдолжен был быть где–то здесь. Собирать факты и впечатления для своей колонки в

Cull Chah Busted New-York. Этакой смеси острого ума и эрудированности. Лора поискала

его взглядом, но толпа была слишком плотной. Пока картеж лимузинов медленно

проплывал мимо, Лора почувствовала необычайный прилив сил. Ведь убийца скорей

всего, будет там, притворяясь, что скорбит, и она его обнаружит, расколет, и этот кошмар

закончится. Спуск в метро, идущего в сторону Квинса остался позади, и она принялась

расталкивать толпу, чтобы добраться до него. Но не успела она и двух шагов сделать, как

двое полицейских растянули заградительную ленту через перила, закрыв станцию.

Как женщина, пойманная в огненную ловушку, Лора пробилась сквозь толпу. Она

подползла под синимфургоном и выскочила прямо на центр улицы под колеса мчащегося

лимузина.

Толпа, видя, как кто–то ворвался в зону полицейских и журналистов, разразилась диким

восхищением. Толпе хватило секунды, чтобы разразиться бурными овациями смельчаку

и начать скандировать: «Иди! Идти! Иди!». А Лора просто перебегала улицу не обращая

внимание на правила и неравенство дохода. Через минуту девушка оказалась окружена

полицейскими. Она застыла, и ее разум прояснился: «Что, я, черт возьми, делаю?». Она

отмахнулась рукой и попыталась сбежать с пути встречного лимузина, но не успела. В

мгновение ока её схватили, прижав руки и ноги к туловищу и вытащили с проезжей части

обратно в толпу. Разом нахлынуло ощущение жара и шума, спасаясь от которых она

вздернула лицо к небу.

Её протащили через улицу, но она не могла сказать, в какую точно сторону её ведут, на

север или на юг. Затем раздались голоса, и направление изменилось. Правда радоваться

или нет – она не знала.

Неожиданно возникло лицо Кармеллы и Дэвида, которого она едва узнала без стойки

регистрации. Хотелось, чтобы Джереми тоже появится в этом сне. Даже больной. Даже с

шелушащейся залысиной и конъюнктивитными глазами. Она закрыла глаза и подумала

о нем, когда кто–то дернул ее в машину.

Хлоп.

Тишина. Мягкий гул под ногами. Лора закрыла глаза и погрузилась в то, что казалось

похожим на сиденье автомобиля. Приоткрыла один глаз. Она была в лимузине,

маленьком, с двумя задними сиденьями, медленно между фургонов.

– Что произошло? –итальянский акцент Кармеллы и широко распахнутые глаза сделали

момент еще более драматичным.

– Я пропустила остановку. Лора отмахнулась, как будто это был вполне нормальный

способ поймать лимузин. – Извини, – сказала она Дэвиду, который сидел напротив нее.

Прежде чем он успел закрыть стильную коричневую папке с красной молнией, он успела

заметить дизайнерские эскизы и изящные образцы тканей.

– Хорошо, что я вышел и успел тебя схватить, – сказал Дэвид. – Они были готовы

приложить тебя электрошокером. Лора плохо помнила последние тридцать секунд. Он

продолжил: – Если бы я знал, что ты опаздываешь, то подождал.

– Лора никогда не опаздывает, – отмахнулась Кармелла. – В Милане похороны проходят

дома. На дверь вешается специальное объявление, и люди просто проходят выразить

соболезнования.

Дэвид неожиданно вздрогнул.

– В Милане приглашение на поминки просто печатается в газете. Это в деревнях вешают

объявление на дверь. Он уставился на Кармеллу, и она откинулась назад, уже готовая к

спору, но что–то остановило ее. – Ведь так?

– Так, – сказала она тихо. И глядя на Лору, и добавила: – Я имела в виду в Умбрии, где

жила моя семья. Кармелла показала на Лорину юбку. – На похороны в коричневом?

искоса посмотрев на Лору спросила Кармелла.

– Это новый тренд. – Лора разгладила юбку. Она пережила давку и объятия полиции, но

подол был все равно мокрым от асфальтной грязи. Она взглянула на Дэвида, который

что–то писал в телефоне, поджав губы, избегая ее взгляда. Ничего не оставалось как

просто перевести взгляд.

– Ты ездила в Квинс? – спросила Кармелла.

– Конечно, – ответила Лора. Стандартный ответ в качестве отмазки. Однажды она и

правда была там, когда ездила забирать Руби из ужасного складского клуба на Хантер–

поинт. В другой раз это был переезд друга в более дешевую квартиру. Застрявший поезд.

– Виделась с Джереми утром?

– Да, сегодня у него какое–то предварительное заседание.

– Как он?

– Как и всегда. Но ворчливее. – по–другому ответить было и нельзя. Ведь Дэвид сидел

напротив и все слышал.

– iPad с собой? –спросила Кармелла. – Или ты посеяла его, преследуя машину?

Лора вытащила планшет.

– Может, пройдемся по заметкам позже?

– А толку? Заняться все равно нечем. Проведем время с пользой.

Лора открыла фотографии и заметки и начала их просматривать. Кармелла делала

заметки шариковой ручкой на желтой бумажке рядом с пометками Джереми. Когда они

добрались до обнаженной спины Ноэ, она вздохнула.

– Это будет просто бомба, – сказала она, в очередной раз прокручивая проход модели по

подиуму в облаке муслина и вязаного белого кружева, выгодно лежавшего на темной

коже.

– Она будет шикарнейшей, – ответила Лора.

– Ты когда–нибудь видела ее без макияжа?

– Нет, наверное.

Кармелла наклонилась ближе и понизила голос. Дэвид что–то печатал в ноутбуке и, по

всей вероятности, слушал каждое слово.

– Я видел ее на ужине с Пьером Сьевоном, в «Грот». В субботу вечером.

– Боже мой, Кармелла. В котором часу? Полиция не спросила тебя об этом?

– Конечно, спросила. Но на самом деле ничего интересного. Ноэ проплакала в туалете и

макияж сошел. Даже и не скажешь без него, что она модель.

– Трудно по плачущему лицу сказать, модель человек или нет.

– Это то да. Но модели должны быть твердокожими. А стоило Грейли назвать Ноэ

лакричной палочкой, а Пьеру посмеяться над этим, и ты не представляешь реакцию

барышни.

И как она отреагировала? – спросила Лора.

Кармелла пожала плечами.

– Да как, просидела в ванной пол вечера, пока Грейси не отправила меня её успокаивать.

Как последнюю школьницу. Вся раковина была в испачканных косметикой салфетках.

Она даже не обратила на меня внимание. И я вынуждена была стоять там, пока она не

успокоится. Грёбаная профессиональная этика. И все это время, эта моделька вела себя

как настоящая сука. – слово «сука» с Кармеллиным итальянским акцентом прозвучало

еще грязнее.

– Она плакала из–за расистских шуточек Грейси перед Пьером Севьеном, и по–твоему

она сука?

– Она была просто ужасна. Я даже не хочу об этом говорить. – лицо Кармеллы слегка

побледнело. Она действительно не хотела говорить об этом. Должно быть, в туалете в

«Гроте» произошло что–то по истине ужасное.

Лора взглянула на Дэвида, не сует ли он свой большой нос с очками, не в свои дела.

Видимо, нет. Лору беспокоила мысль:

– С чего портье едет в лимузине?

– У нас обоих широкий круг обязанностей. – улыбнулся Дэвид.

Она задумалась. Стоит лучше следить за языком.

– Дэвид, что Шелдон ищет?

– В смысле?

– Лора! – воскликнула Кармелла. – В самом деле!

– Действительно. Его жена убита, а он на следующий день изучает гроссбухи? Что он

ищет? Двойной учет? Давай. Тебе не приходило в голову, что если расскажешь мне, я могу

помочь?

– А я думал, ты просто модельер?

– Возможно, я именно тот, кто вам нужен. Потому что, что бы он ни искал, навряд ли он

знает, где искать. Контракт? Он адвокат, либо он у него, либо Шелдон имеет к нему

доступ. То же самое касается и налогов его жены. У гроссбухов компании, которые

хранятся на Меэлисон Авеню, есть вся информация, и он легко может её получить. Но

если дело в бухгалтерии то, что он ищет? На Мэдисон–авеню, и даже если он их найдет,

что он ищет? Недостачу? Откаты? Почему он хочет нас закрыть? Почему держит

открытыми? Что же там такое важное, что он приходит через две секунды после ареста

Джереми? Или он пытается что–то на него повесить? И если он пытается что–то

повесить, это что–то находится на жестком, диске компьютера босса. Дэвид, мне просто

интересно. Этот парень приходит в офис и угрожает закрыть нас, потому что у него

плохой день, и я начинаю задаваться вопросом, что он еще может выкинуть? Потому что,

знаешь, я хочу помочь ему найти то, что он ищет, чтобы он просто свалил, и мы

спокойной работали дальше.

Дэвид откинулся на спинку кресла и постучал пальцем в губы.

– Как думаешь, он любит свою жену?

– Я не понимаю, как это связано?

– Думаю, что нет. Его жена убита в офисе. Разумеется, ему нужно провести экспертный

учет всего бизнеса Грейси. Что бы ты делала?

– Напилась. Погуляла с друзьями. Навестила бы маму.Много чего.

– Нет. Если бы ты была Шелдоном Померанцем, ты бы искала причину, по которой

потеряла бизнес своей очаровательной женушки.

– Окей, но это явно не ищут в учетных книгах.– Машина остановилась на какой–то

неизвестной дороге на кладбище в Квинсе.

– Ты права, – сказал Дэвид. – Ты модельер.

Брошенное замечание не выглядело жестоким или болезненным, но в расстановке пауз

слышался вызов.

Похороны были как сцена из фильма. Все в черном. Прада. Такун. Поппи Делевинь.

Прически у всех идеальны, даже в холодной сырости кладбища. Никто не дрожал или не

держал руки в карманах. Кроме Лоры, конечно. Она не закончила свой макияж и волосы

в машине Тинто и чувствовала себя, как пятно от варенья на белой блузе на светском

рауте.

Гроб парил над травой, как космический корабль. По форме он напоминал

викторианский особняк, а блеск посеребренных деревянных ручек делал его похожим на

спорт-кар. Какой–нибудь архитектор или дизайнер обязательно должен был

запатентовать этот «шедевр», но нигде не было видно ни лейбла, ни дизайнерского

клейма.

Дэвид остановился на стороне Шелдона в группе скорбящих. Шелдон вел себя так, как и

полагается обезумевшему от горя мужу. Она подумала подойти к нему, но потому

передумал. Все–таки они были не близко знакомы. Он её лица до убийства никогда не

видел, так что навряд ли ему были нужны её соболезнования.

Лора встала рядом с Кармеллой в надежде, что её недостатки скрасятся грациозностью

итальянки. Прибывало все больше и больше машин. И больше всего девушка хотела

оказаться сейчас дома, в своей съемной квартире с «адской» кухней.

Кармелла знала людей, о которых Лора читала только в газетах, и вмешивалась в их

шепот и сплетни, как капля шоколада в смесь для мраморного торта. Кармелла так

быстро влилась в окружающую их обстановку, что вскоре Лора обнаружила, что стоит

одна, пряча озябшие руки в карманы, разгадывая загадку шелковых отрезов, времени

убийства и размышляя, возникло ли у полиции столько же вопросов, сколько и у неё.

Поэтому, когда к ней подошел мужчина, она вздрогнула от неожиданности. Он

засмеялся, показывая свои запломбированные зубы. Она даже не сразу признала в нем

Пьера Севье. С их последней встречи он слегка полысел и на висках прибавилось седины.

Одет он был в черный шерстяной костюм на четырех кнопках с укороченными рукавами,

который буквально месяц назад мелькал на парижских подиумах.

– Простите, – сказал он. – Мне показалось, что я вас знаю.

– Вы были наставником моей сестры Руби в Парсоне. У нас похожий цвет волос.–

Полнейшая ложь. Волосы Лоры были прямыми как палки, независимо от погоды, а у

Руби всегда ложились блестящими завитками, независимо от того, укладывалась ли она

утром или нет. Однако у обеих они были пшеничного цвета, который не нуждался

подкрашивании. – У нас разница в десять месяцев. Поэтому мы оказались в одном классе.

– она протянула руку для рукопожатия. – Лора Карнеги, никаких отношений с парнями

из клубов.

– Очень приятно. Сейчас я тебя начинаю припоминать. Своеобразное платье–оригами

твоих рук дело? – он припомнил её четвертый год обучения и её проект толи платья, толи

рубашки, толи пончо из накрахмаленной марли и ниток. Это сооружение без подробной

инструкции и одеть–то было сложно, и которое чуть не лишило её зачета.

– Жаль, что встречаемся с вами при столь печальных обстоятельствах, – сказал Севье.

– Да. Мы будем скучать по ней, – солгала Лора. Увидев подозрительный взгляд Пьера,

она добавила. – Я работаю в Джереми Сент–Джеймс. Я модельер.

– Я слышал, что Сент–Джеймс болен.

И она тут же, как мать–медведица, кинулась на защиту.

– Я видела его сегодня утром, и он выглядел здоровым.

– Я спрашиваю, потому что, я уверен, вы слышали, Шелдон Померанц берет

контрольный пакет акций компании.

– Он не может этого сделать!

– Если Джереми болен, может. Это прописано в контракте.

«Снова этот проклятый контракт», – подумала мисс Карнеги.

– Ну, я знаю все из первых рук. У Джереми все в порядке. Он будет на показе в пятницу.

– О, тогда там его и увижу. – Севье улыбнулся так, как будто ему только что вручили

приглашение.

К ним подошла женщина с длинными прямыми белыми волосами и, коснувшись его

плеча, прервала их диалог, что–то быстро заговорив на французском. Их маленький

разговор растянулся на вечно, и Лора все больше и больше стала ощущать себя идиотом,

который не хотел отпускать неожиданную компанию Пьера Севьена. Она хотела

расспросить его об ужине, о плачущей Ноэ, о Кармелле, превратившийся в злобную

акулу, но боялась, что она не найдет способа перевести разговор в нужное русло.

Женщина с прямыми волосами выглядела странно знакомой. Лора не могла ее

вспомнить, но она была уверена, что раньше видела ее. Чтобы перестать пристально

пялиться, Лора огляделась в поисках знакомых с кем можно было бы перекинуться парой

слов. Но все были либо заняты, либо далеко.Шелдон, которого она избегала, получал

соболезнования от Кармеллы. Невысокая женщина с прической аля «Средний Запад» и

идеально сидящим на ее фигуре костюмом, обнимала адвоката. Кармелла улыбнулась ей,

и все трое перекинулись несколькими словами, прежде чем миссис «Средний Запад»

отправилась прогуливаться под руку с дизайнершей.

В тот момент, когда Лора уже собиралась сказать вежливое «Извините», к ней

повернулся Севье.

– Кто это? – спросила она, указывая на миссис «Средний Запад». Тыкать в людей

пальцами, конечно не очень красиво, но любопытство брало верх.

– Она – владелица магазина в Бруклине. Дизайнерский аут лет ... – Он щелкнул

пальцами и у Лоры сразу же возникло имя, сорвавшись с языка как выдрессированный

щенок.

– «Centennial». – сказала женщина с белыми волосами сильным восточно–европейским

акцентом. – Это ШондаГровниц. Лора поняла, что холм тихо уходит из–под ног. Даме со

странной прической было не больше сорока с небольшим. «Неплохо сохранилась», –

мелькнуло в голове.

И хоть Лора никогда не слышала имя Шонды Гровниц, зато все слышали о «Centennial»,

большом дизайнерском магазине в Бруклине. Люди, которые посещали «Centennial», не

нуждались в необычном обслуживании или превосходном шоппинге. Им нужна была

только одежда. Красивая одежда. Одежду они могли показать своим друзьям. Одежда,

которую они не могли себе позволить, но очень хотели убедить окружающих в обратном.

«Centennial» скупал излишки, незначительный брак, коллекции прошлых сезонов и

выпускных классов дизайнерских училища и перепродавал их старшеклассникам,

работающим матерям и старым дамам, которые хвастались о приобретении раньше или

одновременно с лейблом.

Шонда поправила свой баснословно дорогой кашемировый шарф работы Гермеза. Он

был коричневым и абсолютно не сочетающегося оттенка с военно–морским пальто.

– Это моя жена, – Севье представил женщину с прямые белые волосы, – Гортензия.

Гортензия не особо дружелюбно посмотрела на Лоры, которая ответила тем же, хотя и

мучилась вопросом, где они могли пересекаться сдруг другом, Севье продолжал: – Я рад,

что Джереми здоров.

– Полностью. Он дал мне две страницы заметок на пятничное шоу, а затем поговорил со

своим адвокатом о слушании и выходе под залог или что–то вроде того. На самом деле

его никто не мог заткнуть. Он будет на шоу, если они его отпустят, а если нет, все равно

это будет потрясающе. Её речь перешла в бессвязное бормотание, поэтому она была

благодарна, когда Севье её тактично прервал.

– Вы сдержаны и верны. Мне это нравится в дизайнере.

– Я модельер.

– Было очень приятно встретиться с вами, мисс Карнеги. Он протянул ей руку. Она

восхищалась его прелестью и изяществом и понимала, почему он был Пьером Севьеном, а

она была просто Лорой с причудливой фамилией. Прежде чем уходить, он протянул ей

визитку, и присоединился к толпе, собравшейся вокруг гроба. Лора посмотрела на

кусочек картона. На нем было только его имя, имя его компании, должность и номер

телефона в апельсине на фоне зеленого яблока. Она не знала, будет ли надобность её

использовать, но все равно положила в карман.

Похороны были богаты на разговоре и скупы на слезы, и пропитаны ладаном.

Священник не прекращал говорить. Люди прошептались и притворялись, что

внимательно слушают. От Шелдона, что ворвался к ней за день до похорон, не осталось и

следа. Тяжело было смотреть, как он скорбит. Лора попыталась поймать взгляд

Кармеллы, но та мастерски его отводила. По–видимому, весь международный этикет в

мире не научил её манерам.

Лора долго спорила сама с собой, потом поняла, что не будет другой возможности делать

то, что она хотела. Она нырнула за дерево и достала телефон. Её надоело слушать об этом

контракте от всех, и оставаться в неведенье.

Кто сегодня может быть на работе? Она мысленно пробежала по кабинетам. Мастерская

вся стояла рядом, продавцы, скорее всего, взяли работу на дом, но мысль о продавцах

привела её на другую половину офиса, к большой белой двери. Йони.

Йони была проницательна, амбициозна и профессиональна. Она даже устроила Лоре

хорошую взбучку, когда та впервые пришла к Джереми. В этом конечно нет ничего

личного. Внезапно единственным человеком в офисе, на которого можно было

положиться оказалась Йони.

– Производственный отдел, слушаю, – подняла трубку Йони.

– Это Лора.

– Чем я могу тебе помочь, Лора? А то скоро на стену полезу от скуки.

– Что вы знаете о контракте между Джереми и Грейси Померанц. А то все о нем только и

говорят.

–Да? – сказала Йони скучающим тоном.

– Да, но я его никогда не видела. Он у вас есть?

– Нет.

– Шелдон и его ищейки здесь, на похоронах.

Молчание. Складывалось ощущение, что Йони подумала, что она сваливает на неё свои

проблемы.

– Знаешь, он не валяется в свободном доступе.

– Конечно, нет. Я понимаю.

– Они более осторожны, чем кажется. На их счастье.

– Да, ты права. Я сглупила. – Лора подняла взгляд и увидела приближающихся

детективов Канингеми и Самуэльсона. Конечно, они пришли на похороны жертвы

убийства. О похоронах же даже по телевизору передавали.

– Береги себя, – сказала Йони. – Увидимся в понедельник.

Лора отключилась сразу же как подошли Канингеми и Самуэльсон.

– Мисс Карнеги, мы хотели задать вам несколько вопросов.

Она посмотрела на мужчину.

– Вообще–то мы на похоронах.

– Но вы совсем не участвуете, – заметил Канингеми.

Хотелось сказать, что ей позвонили, но вырвалось:

– Может мне на гроб броситься и волосы на себе начать рвать.

– Мы можем подождать это зрелище. Не так ли, Самуэльсон?

– Ага.

Она огляделась и решила, что, больше на кладбище делать нечего, а её предлагают

бесплатную поездку обратно в город, поэтому не стоит отказываться.

Глава 15

Лора крутила в руках бумажную чашку с кипятком. Скорее от скуки, нежели её

действительно хотело пить. Горячая вода, к сожалению, было все, что могла ей

предложить маленькая кухонька с давно сломанной кофе машиной, которая находилась в

полицейском участке. Она сидела в темной комнате перед видеомонитором. Стойкий

запах одеколона Канингена заполнял все пространство комнаты. В голове Лоры вдруг как

то само собой возник очень, казалось бы, странный на первый взгляд вопрос «Это

вообще нормально для детектива? Одеколон?» Лора бросила на мужчину быстрый

взгляд. Опухшие глаза, заторможенные движения. Судя по всему и запах, это

последствия вчерашней ночи. Хорошо ему. И почему только с Кармеллой происходит все

самое интересное?

Он провел по монитору, и на экране показалось черно–белое изображение розы ветров

из холла её офиса, запись делалась откуда–то сверху.

– Это время? – она указала на ряд цифр внизу экрана.

– Да. Не беспокойтесь об этом. Мне нужно, чтобы вы помогли идентифицировать

некоторых людей – уточнил Канингена.

Он перемотал запись до момента, пока в холле не появилась женщина. Она подошла к

лифту. На времени было 1:06 утра. Лора признала в женщине Грейси Померанц из–за ее

меховой шапки и пальто, но изображение было таким расплывчатым и размытым, что

это мог быть кто угодно. На экране монитора Грейси не переставая вытирала слезы

платком.

– Это Грейси, – сказала Лора. – Она плачет, потому что ... вы слышал о соре в «Грот»?

– Да. Он пожал плечами, как будто она сказала что–то не существенное. – И этой же

ночью она поссорилась со своим мужем.

– И у вас не возникло мысли, что убийство мог совершить Шелдон?

– Нет. У нас есть четыре человека, которые после ссоры, всю ночь играли с ним в покер, и

на записях камеры наблюдения его и в помине нет. Трудно убить кого–то, если тебя нет в

здании.

Тем временем, Грейси вошла в лифт. Канингеми перемотал время на 1:43 утра. В лифт

вошел человек в длинном черном шерстяном пальто.

– Это ... – она сделала паузу и призадумалась. – Джереми или Чилли, или я не знаю кто.

Это может быть кто угодно.

– Мы полагаем, что это ваш руководитель отдела продаж, – сказал Канингеми. –

Француз.

– Бельгиец, – поправила его Лора.

Мужчина снова промотал запись, уже на 1:54. Вновь появилась Грейси, уже выходя из

лифта, со шляпкой одетой набекрень так, что меховой хвост падал на лицо. Она

остановилась, замерла, а потом вернулась в лифт.