Текст книги "Управляемые (ЛП)"
Автор книги: Кристи Бромберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
15 глава
Жизнь начинается на границе зоны комфорта. Я повторяю совет Хэдди, пока готовлюсь к свиданию с Колтоном. Песня, звучащая фоном, заставляет меня улыбнуться. Это песня, слова которой Колтон упомянул в своём сообщении:
«Форма одежды повседневная. Так как ты всё ещё скорее сбежишь, чем будешь разговаривать, я буду использовать твой метод коммуникации, чтобы передать моё сообщение. Тайо Круз, Fast Car (прим. перев. «Резвая тачка»). Увидимся в шесть».
Хэдди понимающе улыбнулась, когда я показала ей его сообщение, и даже полезла в свой iPad, чтобы поставить эту песню. Мы вслух смеялись над текстом: «Я прокачу тебя, как резвая тачка!». Оптимально соответствует Колтону.
Затем мы ещё немного повозились, чтобы найти песню, которую я могла бы отправить Колтону в ответ.
– Что-нибудь, что заставило бы его думать о тебе весь день, и чтоб глаза на лоб полезли, – бормочет Хэдди, просматривая свою обширную музыкальную библиотеку. После нескольких минут тишины она вопит: – У меня есть прекрасная песня, Райли!
– Что за песня?
– Просто слушай, – говорит она, звучат первые аккорды. Я начинаю хохотать, узнавая композицию, мне нравится её сексуальность. Не успеваем мы опомниться, как уже обе танцуем по гостиной, подпевая изо всех сил. Эта песня – само совершенство! Сексуальная, двусмысленная и самонадеянная – всё, что я чувствовала, но слишком стеснялась показать Колтону. После того, как я слегка успокаиваюсь, я хватаю свой телефон и пишу ему ответное сообщение:
«Прекрасная песня, Ас. Подходит тебе идеально. А теперь посылаю тебе ту, что подходит мне: Mya, My love is like whoa! (прим.перев Майя, «Моя любовь это… вау!») Жду тебя в шесть!»
Несколько минут спустя получаю отклик:
«Дерьмо. Теперь я твердый. Шесть часов».
Я улыбаюсь, вспоминая наш обмен репликами, и испытываю лёгкий трепет от того, какое влияние на него оказываю. Смотрю на себя в зеркало, тщательно осматривая свой наряд, выбранный по совету Колтона как повседневный. Я надела любимые джинсы True Religion и фиолетовую кашемировую кофточку с короткими рукавами и сексуальным, но элегантным низким V-образным вырезом. От услуг Хэдди я сегодня воздержалась, решив самостоятельно сделать себе причёску и макияж. Сегодня он естественный и лёгкий: немного румян, чуть блеска для губ, тонкая подводка для глаз и достаточно туши, чтобы подчеркнуть глаза. Несмотря на долгие эксперименты с волосами, в конце концов, я решила не поднимать их, и теперь мои кудри рассыпаны по спине. К образу я добавила незамысловатые серёжки с бриллиантами в уши и пару золотых браслетов на запястье.
Кручу своё кольцо и размышляю, оставить его на пальце или снять. Приближаю к глазам и рассматриваю: три тонкие изогнутые полосы, украшенные алмазиками. Прошлое, настоящее и будущее. Я всё ещё могу слышать, как Макс шептал мне эти слова на ухо, когда мы вдвоём смотрели на кольцо на моём пальце, в ту ночь, когда он сделал мне предложение. Я закрываю глаза и улыбаюсь, вспоминая, и удивляюсь, когда слёзы, которые обычно угрожают пролиться из моих глаз, не появляются. Некоторое время я ещё кручу его на пальце, прежде чем нерешительно снять. Мгновение я пристально смотрю на него, прежде чем положить в шкатулку с драгоценностями. Потом в сомнении снова беру его; внутри меня бушуют чувства.
Начать с нуля – напоминаю я себе, глубоко, успокаивающе вдыхая, и всё-таки кладу кольцо в шкатулку. Я носила его, не снимая, три года. Без него я чувствую себя обнажённой, внутри и снаружи. Шевелю пальцами и смотрю на светлую полоску кожи, отмеченной временем. Чувствую, как с плеч будто падает тяжесть, и в то же время приходит печаль – от мысли, что пора двигаться дальше. Целую бледное пятно на пальце, тихо шепча «Я люблю тебя, Макс», и на целую минуту меня поглощает важность этого момента, после чего я поворачиваюсь к зеркалу, чтобы нанести последние штрихи.
Я проскальзываю в свои чёрные туфли на каблуках, и раздается звонок в дверь. Прижимаю к животу руку, обнаруживая любопытную странность – я нервничаю. Этот мужчина видел меня обнажённой, и всё же бабочки в моём животе не утихают. Хэдди кричит мне, что откроет. Я хватаю свою укороченную кожаную куртку и сумочку, в последний раз оглядываю себя в зеркале, и спускаюсь вниз, в коридор. Нервно провожу руками по бокам и бёдрам, приглаживая кофточку, мои каблуки глухо стучат по деревянному полу. Слышу громкий смех Колтона, пока поворачиваю за угол гостиной.
Когда я вхожу, он стоит ко мне спиной. При виде него я резко втягиваю воздух. Тёмно-синие низко сидящие джинсы плотно облегают его задницу и бёдра. Без сомнений, этот парень умеет заполнять собой деним. Его широкие плечи и крепкая спина обтянуты простой белой хлопковой футболкой. Волосы на затылке курчавятся, и мои руки жаждут пройтись по ним пальцами. Он источает сексуальную привлекательность, подспудный жар и вызов, и излучает уверенность. Один взгляд на него окунает меня в жажду желания и боязнь одновременно. И он весь мой на эту ночь.
Прежде чем Хэдди обнаруживает моё появление, Колтон останавливается на полуслове. Моё тело напрягается в ожидании, и глубоко укоренившаяся боль, которую он пробудил во мне, поднимается на новые высоты, когда он смотрит на меня через плечо, потому что его тело почувствовало моё присутствие. Клянусь, я чувствую, что воздух, когда наши взгляды встречаются, начинает потрескивать электричеством, а тела вибрируют, узнавая друг друга.
– Райли, – он выдыхает моё имя. Одно слово – а столько явного обещания для этой ночи.
– Привет, Ас, – невозможно замаскировать мою радость по поводу новой встречи с ним. Я улыбаюсь, надеясь, что он видит, как сильно я хочу провести с ним время, и, боясь, что он может прочитать эмоции, бурлящие во мне от волнения.
Мы делаем шаг навстречу друг другу, и он одаривает меня ослепительной ухмылкой. Я начинаю теребить ремешок своей сумочки просто от того, как пристально рассматривает меня Колтон.
– Как всегда – великолепна, – бормочет он, наконец, когда я уже думаю, что весь воздух покинул эту комнату. Он тянется ко мне и проводит ладонью вверх-вниз по моей голой руке; касание было легким, но отголосок от него сильный.
– Ты готова?
Два простых слова. Ничего такого, но в устах Колтона они звучат соблазнительно и обещают очень много. Я киваю головой и бормочу «Хмм-ммм», а потом оказываюсь пойманной врасплох, потому что он наклоняется и целует кончик моего носа. Такой простой жест, но такой неожиданный для кого-то вроде него.
– Ну, пойдём.
Я бросаю через плечо взгляд на Хэдди, посылая ей улыбку – моё молчаливое «пока». Успеваю увидеть её вскинутые вверх большие пальцы прежде, чем мы выходим за дверь.
Колтон кладёт мне руку чуть пониже спины, пока ведёт к «Рендж Роверу», и это незамысловатое движение успокаивает мои расшатанные нервы. Перед тем как потянуться к ручке пассажирской двери, Колтон отрывает руку от моей поясницы, оборачивая её вокруг моего живота, и притягивает меня к себе, плотно прижимая. Я задерживаю дыхание – от неожиданного контакта во мне раздувается зажжённое им тлеющее пламя. Другая его рука обнимает меня за плечи, и он опускает голову, чтобы уткнуться лицом в сгиб моей шеи. Тепло его дыхания, ощущение покалывания от того, как трётся о мою кожу его намечающаяся щетина, интимность прикосновения и редкое проявление ласковой стороны Колтона заставляют меня на мгновение прикрыть глаза, чтобы успокоиться и усмирить бушующие во мне эмоции.
– Спасибо, что сказала «да», Райли, – мурлычет он, прежде чем поцеловать чувствительную впадинку чуть ниже моего ушка. – А теперь позволь мне, показать тебя, как хорошо провести время.
Я склоняю голову к его щеке, снова закрываю глаза, наслаждаясь теплом его твёрдого тела рядом. Через мгновение он выпускает меня из объятий и, открывая передо мной дверь машины, усаживает на пассажирское сиденье.
К тому моменту, когда он достигает водительского места, проблеск нежности на его лице сменяется задумчивым молчанием. Он щелкает своим ремнем безопасности и бросает на меня взгляд. Несмотря на опасения, я вижу в его глазах мерцание, он тянется и кладет мне на колено руку, пожимая и вселяя уверенность.
Мы едем в уютной тишине, я поглядываю на улицу моего района, обсаженную деревьями, проносящимися мимо нас. Взошла луна, полная и ярко освещающая ночное небо этого тёплого января. Я смотрю на Колтона, огоньки на приборной панели бросают отблески на его лицо. Густая прядь тёмных волос упала ему на лоб, и я наблюдаю за его глазами, обрамлёнными густыми ресницами, которые сканируют дорогу впереди нас. Линия его профиля ошеломляюща, с несовершенством его носа, крепкими скулами и чувственными скульптурными губами. Мой пристальный взгляд тянется вниз, к сильным и знающим рукам на руле. Сочетание тёмных волос, полупрозрачных глаз и бронзовой кожи, смешанное с эффектом безразличия – такого отношения, которое вызывает желание быть и стать тем, кто сможет пробиться сквозь его жёсткий внешний барьер – должно быть признано незаконным. Он действительно лишает способности дышать.
Когда я снова возвращаюсь глазами к его лицу, Колтон смотрит на меня, и его глаза удерживают мой пристальный взгляд какое-то время, прежде чем вернуться к дороге. На его губах формируется застенчивая улыбка – единственное подтверждение моего молчаливого наблюдения за ним.
Машина прибавляет обороты, с рычанием устремляясь вперёд по шоссе, и я непринуждённо хохочу.
– Что? – Колтон изображает невинность, сжимая моё колено.
– Ты любишь резвую езду, Ас? – Я осознаю двусмысленность своих слов в ту же минуту, как произношу их.
Он смотрит на меня с дьявольской ухмылкой на губах, выделяя каждое слово:
– Ты даже не представляешь, насколько, Райли.
– На самом деле, думаю, я представляю, – с кривой усмешкой отвечаю я. Колтон откидывает голову назад, заливаясь смехом. – Нет, серьёзно. Что тебя так привлекает в скорости?
Пару секунд он размышляет над ответом.
– Попытка приручить… – он останавливается, чтобы изменить фразу, – нет, скорее, пробовать управлять чем-то, что не поддаётся контролю, мне кажется.
Я шутливо фыркаю:
– Самая подходящая метафора, какую я когда-либо слышала, – и я не могу не задаться вопросом, подразумевает ли он что-то более глубокое, нежели поверхностный ответ.
– Что ты имеешь в виду? – продолжает он игру в наивность.
– Однажды кое-кто сказал мне, что я должна разузнать информацию о том, с кем иду на свидание, – я вижу, как от моего высказывания его брови вопросительно поднимаются. – А мы безрассудные, да?
Колтон сверкает ослепительной, ярче солнца, улыбкой:
– Зато никто никогда не скажет, что я скучный и предсказуемый, – рассуждает он, глядя в зеркала, чтобы перестроиться. – Кроме того, это способ опередить твоих демонов, – прежде чем я успеваю осмыслить его слова, он умело меняет тему. – Что сначала: еда или развлечения?
Я очень хочу расспросить его насчёт его предыдущего комментария, но прикусываю язык и отвечаю:
– Развлечения! Конечно, развлечения!
– Хороший выбор, – одобряет он, но тут же бормочет проклятия, когда из динамика на панели раздаётся звонок сотового. – Прости, – извиняется он, прежде чем нажать кнопку ответа на руле. На экране высвечивается имя – Тони – и я немедленно ощетиниваюсь. Поиск в интернете о моей паре дал мне больше информации, чем только о его проблемах. Сейчас я знаю, что Тони из себя представляет, что она была его сопровождением в течение многих лет, и что это уже второй раз из трёх, когда я вместе с Колтоном, и она звонит. Мой внезапный приступ ревности меня удивляет, но, однако, он только крепнет, когда я слышу, как фамильярно Колтон с ней разговаривает.
– Привет, Тони, ты на громкой связи, – предупреждает он.
– О! – ничего не могу с собой поделать – испытываю крошечную радость, когда слышу удивление в её голосе. – Я думала, ты отменил это с Рак…
– Я отменил, – отвечает он резко. – Что тебе нужно, Тони? – в его голосе сквозит раздражение.
Какой её комментарий озлобленный. Что, если это Ракель была бы с ним в машине? Чувствую её претензию ко мне, за то, что заняла её территорию – Колтона.
Линию наполняет тишина.
– Ох. Ммм. Я просто звоню, чтобы сказать тебе, что официальные письма по поводу спонсорской поддержки готовы, – когда в ответ Колтон молчит, она добавляет, – это всё.
Что? Она работает на него? С ним? Ежедневно? Самое то, что мне нужно в данный момент – чтобы ревность подняла свою стервозную голову. Эта блондинистая моделька видит его каждый день, и ещё время от времени ходит вместе с ним на различные мероприятия. Зашибись!
– Отлично. Спасибо, что поставила меня в известность, – с этими словами он нажимает отбой, резко прерывая разговор. Потом громко вздыхает, и часть меня очень счастлива от того, что он раздражён на эту Тони. – Прости, – произносит он ещё раз, и я уверена, он имеет в виду упоминание Тони имени Ракель. Так они были парочкой! Ракель не какая-то цыпочка, которую он подцепил в клубе. Ехидная сторона меня упивается фактом, что я была девушкой, с кем он сбежал от неё той ночью. Сострадательная сторона меня вздрагивает, поскольку я знаю, что Колтон не тот, кого легко было бы подчинить.
– Ничего страшного, – пожимаю я плечами, обращая внимание на то, где мы находимся. Мы едем из города в противоположном предполагаемому мной направлении.
Ещё несколько минут мы едем в уютной тишине, затем Колтон поворачивает за угол, и небо освещает яркий свет колеса обозрения. Я оглядываюсь на своего водителя, и от ребяческой усмешки на его лице моё сердце медленно уходит в пятки. Колтон проезжает сквозь подсвеченные ворота и медленно едет вниз по ухабистой грунтовой дороге.
От представшей перед нами масштабной картины мои глаза распахиваются. Вся поверхность поля переполнена всевозможными карнавальными аттракционами, какие только можно себе представить, в комплекте с мигающим знаком, зовущим на аллею развлечений с играми, в которых невозможно победить, и вывесками с рекламой ужасно вредной еды. Я так взволнована. Так рада, что Колтон решил весело провести со мной время на открытом воздухе, на этой ярмарочной площади – это позволит мне видеть его настоящего, а не культивируемую личность, которой он должен быть в одном из высококлассных, просматриваемых папарацци ресторанов, которые он, как известно, часто посещает.
Он паркуется и поворачивается ко мне:
– Нравится? – спрашивает он, и, клянусь, я слышу оттенок нервозности в его голосе, хоть и знаю, что это невозможно. Не от ультра-самонадеянного, всегда-уверенного-в-себе Колтона Донована. Или возможно?
Я киваю, прикусив зубами нижнюю губу, в то время как он выходит из автомобиля и подходит к моему месту, чтобы открыть мне дверь.
– Я в восторге, – сообщаю я ему, пока он берёт меня за руку и помогает выбраться из машины. Он закрывает дверь и поворачивается ко мне, прижав спиной к автомобилю. Его глаза горят желанием, он пристально смотрит на меня, располагая руки по обе стороны моей шеи и большими пальцами поглаживая мои щёки.
Я вижу, как сжимаются мышцы его челюсти, когда он мягко качает головой, молча решая какой-то внутренний конфликт, который вызывает тень улыбки на его губах.
– Сладкая, я хотел это сделать с тех пор, как ушёл из твоего дома сегодня утром, – он склоняется ко мне, не разрывая зрительного контакта, – с тех пор, как получил твоё сообщение, – он поднимает брови. – Ты опьяняешь меня, Райли, – его слова проникают в мою душу, пока он сокращает между нами расстояние. Его рот захватывает мой в головокружительном поцелуе, соблазняя меня захватывающим вкусом так, что я оставляю всякие попытки вернуть свое самообладание. Его рот поглощает мой с молчаливой потребностью, и всё же поцелуй так полон нежности, так заполнен неназванными эмоциями, что я не хочу, чтобы он заканчивался.
Но всё-таки это происходит, и я крепко держусь пальцами за его предплечья, чтобы прийти в себя. Он нежно целует меня в кончик носа, бормоча:
– Ты готова как следует повеселиться?
Я не знаю, какого ответа он от меня ждет, так как он просто украл моё дыхание, но как только мне удаётся сказать: «Определённо!», он выпускает меня из объятий, чтобы открыть заднюю дверь машины.
Колтон вытаскивает черную поношенную бейсболку, с истёртым пятном на козырьке. Эмблема на нашивке выглядит как шина с двумя крыльями, вылетающими из центра; края нашивки загибаются, свидетельствуя о частом использовании.
Колтон натягивает бейсболку пониже на голову, используя обе руки, чтобы выровнять должным образом край, прежде чем повернуться ко мне со смущенной гримасой:
– Извини. Просто проще, если я с самого начала буду инкогнито.
– Нет проблем, – отвечаю я и тяну себя за губу. – Мне нравится.
– О, правда? – Он хватает мою руку, и мы начинаем пробираться между припаркованных автомобилей ко входу.
– Да, я вроде как хорошо подхожу бейсболистам, – дразнюсь я, посматривая на него и делая максимально искреннее лицо.
– Не гонщикам? – спрашивает он, теребя мою руку.
– Не особо, – откликаюсь я невозмутимо.
– Кажется, чтобы переубедить тебя, мне придётся стараться сильнее, – говорит он с намёком.
– Это отнимет очень много сил, – на моём лице игривая улыбка, я наблюдаю за ним, его глаза в тени, скрыты козырьком кепки. Я раскачиваю наши руки. – Как думаешь, ты готов принять вызов, Ac?
– О, Райли … – журит он меня, – не проси чего-то, с чем не сможешь справиться. Я говорил тебе, что могу быть очень убедительным. Разве ты не помнишь, как в прошлый раз отважилась бросить мне вызов? – он притягивает меня к себе, обнимая за плечи.
Как я могу забыть? Я здесь сейчас из-за того псевдо-пари.
Мы подходим к кассе, и Колтон проявляет свою власть, покупая нам билеты, а также браслеты, которые дают нам полный доступ ко всем аттракционам и играм на карнавале. Мы проходим через ворота, Колтон дергает вниз козырёк бейсболки, скрывая глаза, и кладёт руку мне на поясницу. Мои ноздри заполняют запахи земли, масла для жарки и аромат барбекю, пока глаза восхищаются ослепительно мигающими огнями. Я слышу суматоху на небольшой горке справа от нас, которая сопровождается криками развлекающихся, когда они несутся вниз. Вокруг много маленьких детей, блуждающих с ошеломлёнными взглядами, сжимающих в одной руке шары, а в другой – руки родителей; их волнение и удивление ощутимы. На стендах игровых площадок чинно висят мягкие игрушки, гарантированно бросаясь детишкам в глаза. Рука об руку гуляют подростки, не особо впечатляясь тем, что они на карнавале, скорее, радуясь, что развлекаются одни, без родителей. Не могу сдержать улыбку, потому что, несмотря на взрослость, тоже радуюсь, что пришла в парк аттракционов – в их возрасте я не бывала на ярмарке.
– С чего начнём? – спрашивает Колтон, пока мы лениво прохаживаемся, взявшись за руки, улыбаясь и вежливо отказываясь от предложений «выиграть приз».
– Сначала катания на горках, – решаю я, оглядываясь. – Правда, не знаю, какую выбрать первой.
– Ты – моя родственная душа! – похлопывает он свободной рукой себя по груди, улыбаясь мне.
– Адреналиновый наркоман! – говорю я ему, пихая его бедро своим.
– Чертовски верно! – смеётся он, пока мы подходим к аттракциону, вывеска которого гласит «Гоночная аллея». – Так которая, Райли?
Размышляю, замечая, что на нас уставились несколько женщин. Сначала я волнуюсь, что они узнают Колтона, но потом понимаю, что они, вероятно, смотрят на мужчину рядом со мной с чисто женским удовлетворением.
– Хммм, – я рассматриваю горки, желая отдать предпочтение какой-нибудь давно любимой. Указываю на ту, что ближе к нам. – Мне она нравилась, когда я была ребёнком!
– Старый добрый Tilt-A-Whirl (прим. – аттракцион, на котором вы садитесь в кабинки в форме ракушек, которые наклоняются и вращаются вокруг своей оси, в то же время едут по кругу), – смеётся Колтон и тянет меня в сторону. – Давай уже, пойдём, – его энтузиазм покоряет. Мужчина, который гоняет по треку со скоростью не одна сотня миль в час, тусуется со звёздами Голливуда, и мог бы в этот момент быть в каком-нибудь высококлассном месте, в восторге от катания на обычном аттракционе. Со мной. Я должна ущипнуть себя.
Мы встаём в очередь. Он мягко толкает меня в плечо:
– Расскажи мне больше о себе, Райли.
– Это собеседование – часть свидания? – игриво дразню я его. – Что ты хочешь знать?
– Какова твоя история? Откуда ты родом? Какая у тебя семья? Каковы твои тайные пороки? – вызывает он меня на откровенность, беря за руку и поднося её к губам. Незамысловатый признак привязанности просачивается сквозь защитную стену вокруг моего сердца.
– Все пикантные подробности, да?
– Ага, – его лицо освещает усмешка, и он тянет меня к себе, чтобы небрежно положить руку на мое плечо. – Расскажи мне все.
– Ну, я выросла в типичной семье среднего класса в Сан-Диего. Моя мама владеет фирмой по дизайну интерьера, а отец восстанавливает старинные памятные вещи.
– Очень круто! – восклицает Колтон, а я тянусь, чтобы соединить свою руку с его рукой, которая небрежно покоится на моём плече. – Какие они?
– Мои родители? – Он кивает. Его вопрос удивляет меня, потому что он вне просто поверхностного интереса. Как будто Колтон действительно хочет меня узнать. – Мой папа – человек А-типа (прим. – ориентирован на успех), у него всё упорядочено, в то время как моя мама очень творческая личность. Свободная духом. Противоположности притягиваются. Мы очень близки. Их весьма расстроил тот факт, что после колледжа я решила остаться в Лос-Анджелесе, – пожимаю плечами. – Они замечательные, просто слишком беспокоятся. Знаешь, типичные родители, – мы немного продвигаемся в очереди, пока одни люди покидают вагонетки, а другие их заполняют. – Мне очень повезло с ними, – признаюсь я, чувствуя укол тоски, потому что не видела родителей уже несколько недель.
– А братья или сёстры? – спрашивает Колтон, перебирая мои пальцы в своей руке.
– У меня есть старший брат. Таннер, – мысль о нем заставляет меня улыбаться. Колтон слышит в моём голосе почтение, когда я говорю о моем брате, и мягко улыбается мне в ответ. – Он много путешествует. Никогда не знаешь, где он будет через неделю. Он корреспондент Associated Press6 на Ближнем Востоке.
Он замечает мой наморщившийся лоб:
– Не самая безопасная нынче работа. Похоже, ты сильно волнуешься.
Я прислоняюсь к нему:
– Да, но он занимается тем, что любит.
– Определённо, я его понимаю, – мы снова продвигаемся вперёд. – Как думаешь? Сейчас наша очередь?
Я делаю шаг, вставая перед Колтоном, поднимаюсь на цыпочки и оглядываю поток людей перед нами. Сквозь меня проходит лёгкий трепет, когда его руки оказываются по обеим сторонам моего туловища, в месте, где талия переходит в бёдра. Я задерживаюсь в таком положении немного дольше необходимого, потому что не хочу, чтобы эти руки исчезли.
– Хм, думаю, в следующий заход, – говорю я, опускаясь.
Вместо того чтобы убрать руки, Колтон оборачивает их вокруг меня и укладывает на моё плечо свой подбородок. Я погружаюсь в него, своей мягкостью против его стали, и на мгновение прикрываю глаза, впитывая ощущение от его присутствия.
– Итак, закончи рассказывать о себе, – мурлычет он мне на ухо, его лёгкая небритость трётся об изгиб моей шеи.
– Да больше особенно не о чем рассказывать, – тихонько пожимаю плечами, не желая, чтобы он отодвинулся. – Много участвовала в спортивных состязаниях, пока училась в школе. Поступила в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Познакомилась с Хэдди, когда она стала моей соседкой по комнате. Четыре года спустя специализировалась по психологии несовершеннолетних в области социальной работы. Получила работу и занимаюсь этим до сих пор. Всё достаточно обыденно.
– Нормальная жизнь – не обыденна, – поправляет он меня. – Нормальная жизнь – желательна.
Я собираюсь спросить его, что он подразумевает под своим комментарием, но тут мы продвигаемся ещё и подходим к изогнутой поверхности горки. Проскальзываем в вагонетку, опускаем поручень безопасности и ждём, когда заполнятся остальные места.
Рука Колтона скользит вдоль моей спины, обвивая меня, и затем он продолжает:
– Так что насчёт пороков? Чего ты жаждешь?
Помимо тебя? Эти слова почти вырываются из моего рта, но я вовремя ловлю их, пока не поздно. Смотрю на него, скосив глаза, пока думаю.
– Только не смейся, – предупреждаю его.
Колтон хохочет:
– Теперь мне стало очень любопытно.
– Ну, кроме обычных женских слабостей, вина, конфет Hershey kisses, мятного мороженого с шоколадной крошкой, – я делаю паузу, якобы размышляя, уголки моего рта ползут вверх, – я должна назвать музыку, – он удивлённо задирает брови. – Не вполне скандально, я знаю.
– Какую музыку?
Пожимаю плечами:
– На самом деле, всякую. Зависит от настроения.
– Что ты слушаешь, когда это очень нужно?
– Мне стыдно об этом говорить, – закрываю я лицо ладонью в притворном смущении, – но обычно это Top 40, ширпотребная попса.
– Нет! – в притворном ужасе восклицает Колтон, громко смеясь. – О, боже, только не говори, что тебе нравятся бойз-бэнды, – саркастически иронизирует он. Как только я начинаю взирать на него с самодовольной улыбкой, он начинает хихикать. – Вы с моей сестрой прекрасно поладите. Я вынужден был слушать это дерьмо всё время, пока рос.
Он планирует познакомить меня со своей сестрой? Я быстро стираю с лица изумлённое выражение и продолжаю:
– Должно быть, у нее отличный музыкальный вкус! – разыгрываю я его. – Эй, я живу в доме, полном подростков, и слушаю все треки Top 40 целый день!
– Хорошая попытка, но ничто не оправдает симпатии к мальчиковым группам, Райли.
– Говоришь, как истинный парень!
– Ты бы предпочла, чтобы я был кем-то ещё? – спрашивает он, постукивая пальцем по кончику моего носа, пока я хохочу, отрицательно мотая головой.
Он наклоняется вперед и оглядывает путь перед нами, чтобы понять, когда мы стартуем.
– Сейчас поедем.
От меня не ускользнуло, что весь наш разговор был обо мне. Я только собираюсь поразмышлять об этом, как наша вагонетка трогается, и начинает крутиться, поворачивать и вращаться неописуемыми кругами. Меня откидывает от Колтона, и он обхватывает меня рукой, притягивая к себе и крепко держа.
От стремительной езды он истерически смеётся, и для повышения остроты ощущений я советую ему закрыть глаза. Клянусь, что слышала, как он говорит, что после покажет мне кое-что покруче, но отвлекаюсь от выяснения подробностей, потому что как только начинаю спрашивать, поездка заканчивается.
Мы с Колтоном покатались на чайных чашках, качелях, украдкой поцеловались на аллее влюбленных в Весёлом доме, высоко поднимали руки над головами, резко падая с американских горок, и болтались туда-сюда на «Драконовом корабле».
Мы сходим с очередного аттракциона свободного падения, после того как наши желудки поднимались к горлу, и Колтон заявляет, что хочет пить.
Идём к продовольственной палатке, покупаем два напитка и большой ком сладкой ваты. Колтон очень серьёзно на меня смотрит:
– Ни один праздник не будет совершенен, если ты не объешься до дурноты чистой благодатью сахарной ваты, – его улыбка – это улыбка озорного маленького мальчика, и от неё моё сердце просто тает.
Я смеюсь над ним, пока мы идём к ближайшей скамейке. Мы почти доходим до неё, когда сзади раздаётся голос:
– Простите?
Мы поворачиваемся и видим женщину средних лет.
– Да? – спрашиваю я, но очевидно, что я её вообще не интересую – её глаза прикованы к Колтону.
– Прошу прощения за беспокойство, но мы с друзьями поспорили… вы Колтон Донован?
Я чувствую, как сжимается на моей талии рука Колтона, но его лицо остается бесстрастным. Он смотрит на меня, потом на женщину перед нами, и по его лицу расползается медленная улыбка.
– Лестно, что вы так подумали, мэм, но мне жаль вас разочаровывать. На самом деле, мне часто так говорят, – лицо женщины удручённо вытягивается. – Хотя, спасибо за комплемент. Меня зовут Ас Томас, – импровизирует Колтон, протягивая руку женщине для пожатия. Смесь моего для него прозвища и моей фамилии заставляет меня мягко улыбнуться той мысли, что он думает о нас как о двух близких людях. Связанных.
Она неохотно пожимает ему руку, бормоча «приятно познакомиться», неловко чувствуя себя от своего вторжения, потом быстро поворачивается и идёт обратно к своим друзьям.
– Мне тоже очень приятно, мэм, – вслед ей отвечает Колтон, его плечи расслабляются, когда мы поворачиваемся к ним спиной и продолжаем свой путь к скамейке. Он тихо облегчённо выдыхает. – Ненавижу это делать. Так врать, – поясняет он. – Просто если узнаёт хоть один человек, дальше всё катится как снежный ком. Появляются снимки с телефонов и посты в «Фейсбук», и не успеешь опомниться, как мы будем окружены толпой папарацци, и мне придётся весь вечер общаться с незнакомцами, нежели уделять внимание тебе.
Его рассуждение застаёт меня врасплох, и мне льстит, что он облекает это в такую форму.
– Это моя жизнь, – не оправдывается, а объясняет он, – по большей части. Я по умолчанию вырос в известной семье, к тому же, сам сделал выбор, чтобы быть публичной персоной. Я принимаю факт, что собираюсь быть сопровождаемым и сфотографированным, и преследуемым ради автографов. Я свыкся с этим, – говорит он, садясь на скамью около меня, – и я не возражаю против этого, действительно. То есть, я не жалуюсь. Я обычно очень любезен, особенно когда дело доходит до детей. Но иногда, как сегодня вечером, я просто… – он поглубже натягивает бейсболку, – не хочу быть узнанным. – Он наклоняется вперёд, поворачивая голову так, что козырёк его кепки задевает мой лоб, и говорит, – хочу, чтобы были только ты и я, – склоняясь ко мне, он прижимается к моим губам кратким, но нежным поцелуем, подчёркивая свои последние слова.
Я слегка отстраняюсь и робко улыбаюсь, поднимая руку к его затылку, чтобы лениво перебирать его выбившиеся из бейсболки кудри. Несколько минут мы пристально смотрим друг на друга, обмениваясь невысказанными чувствами: жажда, желание, удовольствие, игривость и наша сочетаемость. Моя усмешка становится шире:
– Ас Томас, неужели?
Он возвращает мне усмешку, вокруг его глаз образуются морщинки:
– Это первое, что пришло мне в голову, – пожимает он плечами, поднимая брови. – Если бы я помедлил, она поняла бы, что я вру.
– Точно, – уступаю я, взяв щепотку сладкой ваты, которую протягивает мне Колтон. – Боже мой, эта штука – самая сладкая из всех!
– Я знаю. Чистый сахар, – хихикает он, выпучивая на меня глаза. – Вот почему она такая чертовски классная! – он смотрит на горки. – Эх, когда я был ребёнком, после… – он делает паузу, затем тихо продолжает, – после того, как я познакомился со своими родителями, они баловали меня, таская на бейсбол. Я так хреново себя чувствовал, объевшись этой фигни, – уголки его губ приподнимаются, и от воспоминаний на его лице мелькает тень улыбки. Ничего не могу с собой поделать – мне очень хочется узнать, какой была его жизнь до того, как он встретил своих приёмных родителей.
