Текст книги "Управляемые (ЛП)"
Автор книги: Кристи Бромберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)
– И как раз то самое время, когда я собирался предложить тебе прокатиться по таким местам, о существовании которых ты даже не подозревала, – произносит он сухо, с призраком улыбки на губах, и выгибая бровь. – Ты не представляешь, что пропускаешь, сладкая.
Я громко фыркаю, отбрасывая все приличия:
– Ты так охрененно издеваешься надо мной? Хочешь сказать, женщины выстраиваются в очередь перед тобой?
– Я уязвлён, – ухмыляется он, с глазами, полными веселья, якобы от боли прикладывая руку к сердцу. – Ты была бы удивлена тем, как мой рот знакомится поближе с этой очередью.
Я в шоке пялюсь на него. У этого человека вообще нет скромности.
– У меня нет времени на твои детские забавы. Я была вынуждена вытерпеть унижение из-за своего худшего кошмара и разозлена больше, чем ты можешь себе представить. И прямо сейчас я особенно не хочу иметь дело с тобой.
Если он и потрясён моей пафосной речью, то очень хорошо это скрывает, поскольку его лицо остается безразличным, за исключением жилки, пульсирующей на сжатой челюсти.
– Люблю женщин, которые говорят всё как есть, – тихо бормочет он себе под нос.
Я кладу руки на бёдра, продолжая:
– Таким образом, через десять минут я иду домой. Вечер закончился. Я выиграла наше дурацкое пари, поэтому приготовь чек и заполни его, ведь сегодня ты идёшь домой с полегчавшими карманами.
Его губы причудливо изгибаются весёлой ухмылкой.
– Если быть точнее – на двадцать пять тысяч долларов, – невозмутимо добавляет он.
– Нет, мы договаривались на двадцать… – я замираю, и пока на его губах расцветает улыбка, до меня медленно доходит. О, бл***! Он купил мой лот. Мало того, что он торговался за меня, он предложил самую высокую цену и победил. У него официально есть право на свидание со мной.
Я скрежещу зубами и поднимаю голову к потолку, медленно вдыхая и пытаясь успокоиться.
– Нет, нет-нет! Это полная фигня, и ты знаешь об этом! – я впиваюсь в него взглядом, потому что он собирается заговорить. – Покупка на аукционе не входила в нашу договорённость! Я не согласна на такое! – я выбита из колеи и взбешена, до такой степени, что разумность почти покинула меня.
– Пари есть пари, Райлс.
– Меня зовут Райли, ты, придурок! – выплёвываю я ему. Кем, к дьяволу, он себя возомнил? Сначала покупает меня, а затем думает, что может дать мне прозвище? Я понимаю, что сейчас во мне бушует неразумное женское начало Медузы Горгоны, но в данный момент меня это абсолютно не волнует.
– В последний раз, когда я обращал на это внимание, сладкая, моё имя было не Ас! – парирует он, слегка оправдываясь. Звук его голоса проходится по мне как наждачная бумага. Он небрежно прислоняется к стене, как будто каждый день ведёт подобные разговоры.
Его беззаботность питает мою ярость.
– Ты сжульничал! ТЫ–ТЫ–АРРРРР! – жесточайшее расстройство душит мою способность сформировать последовательные мысли и говорить полными предложениями.
– У нас как-то совсем не было времени, чтобы обрисовать в общих чертах какие-то правила или соглашения между нами, – он поднимает брови, пожимая плечами. – Ты была далеко от меня. Отсутствие договорённости сделало игру справедливой. – Его улыбка раздражает. Веселье в его опьяняющих зелёных глазах приводит меня в ярость.
Вот дерьмо! Я хочу как-нибудь по-умному с ним поспорить, но получается только изобразить гуппи: я несколько раз беззвучно открываю и закрываю рот, не в силах произнести ни слова.
Он отталкивается от стены и шагает в мою сторону. Меня окутывает его особенный аромат.
– Мне думается, я просто доказал, что, на самом деле, ты иногда проигрываешь, Райлс, – он убирает с моего лица выпавшую прядь волос, от победоносной улыбки одинокая ямочка на его подбородке углубляется. Я отскакиваю от его прикосновения, но он крепко держит рукой мой подбородок. – Я с нетерпением жду нашего свидания, Райли, – он водит большим пальцем по моей щеке и наклоняет голову, пока обдумывает своё следующее высказывание. – Больше, чем какого-либо свидания в своей жизни.
На мгновение я прикрываю глаза, откидывая голову.
– О, господи, – со вздохом срывается с моих губ. Какая невероятная ночь!
– Так вот на что это будет похоже?
Я открываю глаза, смущённая его комментарием, и вижу ошеломлённое выражение его лица.
– Что? – рявкаю я, мой вопрос резок, как проклятие.
– Эти твои слова: о, господи! – передразнивает он меня, ведя пальцем вниз по моей скуле. – Теперь я точно знаю, как будет звучать твой голос, пока я буду находиться глубоко в тебе.
Я в шоке разеваю рот от его дерзости, а самонадеянность его слов изумляет меня. Его надменная улыбка наждаком проходится по моим вконец изношенным нервам. Заносчивый козёл! К счастью, членораздельно высказать своё негодование я ещё могу:
– Ну и ну! А ты высокого мнения о себе, да, Ас?
Он засовывает руки в карманы, с ухмылкой, господствующей на его лице. Он наклоняется ко мне, в его взгляде – непристойность, а шёпот звучит пугающе.
– Ох, сладкая, обо мне, безусловно, есть что подумать. – Его тихий смех посылает холодные мурашки по моему позвоночнику. – Я буду на связи.
И с этими словами мистер Высокомерие поворачивается и уходит, не оглянувшись. Я наблюдаю за ним и его широкими плечами, пока он не исчезает в толпе, и, наконец, выдыхаю, удивляясь, что не заметила, как не дышу.
Да пошёл он и его сексуальный рот, и его великолепные зеленые глаза в обрамлении густых ресниц, и его ловкие руки и его... его... да весь он целиком! Тьфу! Я трясусь от злости на него.
И на себя. Донован самонадеян, и слишком уверен в себе, и просто счастлив быть альфа-самцом. Для меня нет ничего более привлекательного в мужчине, чем это. Но прямо сейчас я раздражена на него, поскольку он проник мне под кожу. Я пока не понимаю, хорошо это или плохо, но знаю, что та моя часть, которая умерла одним ужасающим днём два года назад, подала сегодня признаки жизни.
С того самого момента, когда Донован прикоснулся ко мне.
Я всё ещё стою на месте, пытаясь осмыслить неожиданные события этого вечера, и через пару минут понимаю две вещи. Во-первых, я не собираюсь соблюдать наше соглашение. А во-вторых, в глубине души, несмотря на моё верное решение, я знаю, что состоявшийся только что разговор не будет последней встречей с Донованом.
4 глава
Я отстукиваю по столу нервный ритм, пока просматриваю сайт нашей компании-учредителя. У меня столько других дел, которые я должна сделать прямо сейчас, но вместо этого я рассматриваю фото всех председателей нашего правления, а также членов оргкомитета.
Никак не могу определить, чей сын Донован, и это по-настоящему начинает меня раздражать. Я не знаю его фамилии, и это не помогает сложить все части головоломки вместе. Я пожалела, что сказала сотрудникам, что они могут сдать мне документы через несколько дней. Я действительно пыталась быть хорошей после всей той тяжелой работы, которую взвалила на них. В противном случае, я бы уже знала ответ. Я знаю, что могла бы позвонить Стелле или Дейну, и узнать фамилию человека, который купил свидание со мной, но тогда они догадаются, что что-то произошло, потому что обычно подобные вещи для меня не были важны. Не хотелось бы открывать шлюзы, доверившись этим двум сплетникам.
И что более важно – я раздражена на себя за то, что волнуюсь по поводу такого мужчины, как он.
– Потаскун, – бормочу я себе под нос.
Потом тру усталые глаза и провожу пальцами по волосам, обхватывая себя за плечи. Громко выдыхаю, истощённая этими долгими утомительными выходными.
Смотрю на часы. У меня осталось пятнадцать минут до того, как я должна буду уехать в «Дом», заступать на свою суточную смену.
Мой компьютер пиликает, и я открываю свой почтовый ящик. Адрес мне незнаком, но я могу предположить, кто это. Опять всё сначала. Я нажимаю на письмо, потому что заголовок темы вызывает моё любопытство.
Кому: Райли Томас
От кого: Ас
Тема: Закулисные связи
___________________________
Райлс…
Ты открыла бы моё письмо, если в теме было бы написано «Свидание с лицом, предложившим самую высокую цену»?
Я так не думаю.
Ты должна мне свидание.
Сообщи, когда будешь свободна, чтобы я мог всё распланировать.
У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы ответить. Иначе…
Ас.
Я тяжело вздыхаю, от смущения и облегчения. Еще я раздражена его нелепым ультиматумом. Причём, больше всего я раздражена на себя. Почему, даже решив, что не буду с ним встречаться, я радуюсь его письму, как легкомысленная школьница? Как будто крутой популярный чувак заметил обычную неловкую девчонку. После того как раздел главную черлидершу позади открытой трибуны.
Боже, как он меня нервирует! Я смотрю на часы, чтобы удостовериться, что у меня ещё есть время для ответа.
Кому: Ас
От кого: Райли Томас
Тема: Язык проглотил?
____________________________
Ас…
Ультиматум, так?
Тебе не стоит задумываться над строкой в заголовке письма. Должна ли я волноваться о том, сколько подобных писем с тем же самым требованием ты разослал другим своим «завоеваниям» с вечера субботы?
Райли-и-и.
Я улыбаюсь, отправляя письмо, и рисую в голове выражение его лица в этот момент. Его улыбку. Изумрудные глаза. Он может разрушить мой контроль. С момента аукциона прошло два дня, и мне интересно: что, если моя память преуменьшает «преступление» Донована? Заставляя его поведение казаться менее оскорбительным, чем оно действительно было. Прежде, чем я успеваю обдумать эту мысль, входящее письмо в моём почтовом ящике приводит меня в боевую готовность.
Кому: Райли Томас
От кого: Ас
Тема: Галантность не мертва
_________________________
Райли-и-и…
Джентльмен никогда не рассказывает о своих подвигах на любовном фронте, Райлс. Ты должна знать это.
Когда ты думаешь обо мне, удостоверься, что понимаешь: мои требования приведут к твоему удовольствию.
И ты так и не ответила на мой вопрос. Пари есть пари. Время платить по счетам, сладкая.
Ас.
От его ответа я смеюсь вслух. Возможно, если я проигнорирую его вопрос, то он просто отстанет. Удачи мне с этим! Несмотря на всю мою ненависть к его игре, я понимаю, что улыбаюсь, печатая ответ. Я для него – вызов, простой и ясный. Если бы я согласилась на свидание с ним, или, может быть, даже если продолжила целоваться с ним в том коридоре, не отступая, он не дал бы мне возможности задуматься о происходящем. Он сделал бы своё грязное дело и ушёл, не оборачиваясь.
Кому: Ас
От кого: Райли Томас
Тема: Примадонны и желтые птички
____________________________
Ас,
Я где-то читала, что мальчику нужна лесть многих девочек, чтобы быть удовлетворенным, тогда как джентльмену достаточно обожания всего одной женщины. Согласно одному этому определению ты – не джентльмен. Это означает, что тебе можно смело растрезвонивать, как канарейке, о своих любовных связях.
Кроме того, свидание – ЗНАЧИТЕЛЬНО ДОРОЖЕ моего уровня оплаты.
Райли.
P.S. О, и не волнуйся, я не думаю о тебе. Вообще.
Получи! Думаю, я горжусь своим остроумием, невзирая на откровенную ложь в последнем предложении. Я стою, собирая вещи и приводя в порядок стол. Когда я уже готова выключить компьютер, мой почтовый ящик извещает меня ещё об одном письме.
Кому: Райли Томас
От кого: Ас
Тема: Тебе нужно повышение
_________________________
Райли,
Я джентльмен, но далеко не нежен. На самом деле, я думаю, тебе немного любопытно, насколько мне это нравится. Переступи черту, Райлс – и я буду держать твою руку и упиваться, заставляя тебя терять самообладание, которым ты так гордишься. Я буду каким угодно, кроме как нежным.
Я обещаю. Ты никогда не познаешь своих пределов, пока не подойдёшь к ним вплотную.
И если ты отказываешь мне помогать в этом, мне, вероятно, придётся взять решение этого вопроса в свои руки. Может быть, доверить кому-то управление – это то, что ты хочешь? В чём действительно нуждаешься?
Ас.
– Эгоистичный придурок! – бормочу я, отключая компьютер, потому как отказываюсь ему отвечать. Как будто он знает, чего я хочу или в чём нуждаюсь. Но, несмотря на мой гнев, его слова отражаются во мне, многократно повторяясь, больше раз, чем мне бы хотелось.
***
По дороге в «Дом» звонит телефон. По определённым причинам, я в отвратительном настроении, и всю вину за это могу возложить на Донована и его чёртовы письма. Чтоб он провалился за то, что опять вызвал во мне желание и потребность, и плотскую жажду. Я бросаю взгляд на экран телефона и не могу сдержать громкий стон.
Это Хэдди, моя лучшая подруга и соседка. После событий субботнего вечера я успешно избегала её и её пресловутого инквизиторского дознания. К счастью, у неё были дела, которые помешали ей находиться дома, потому что после одного раунда её вопросов ей стало бы известно всё, что произошло.
– Привет, Хэд!
– Рай! Где ты была? Ты избегаешь меня! – выговаривает она мне.
Блин, произнесено всего несколько слов, а она уже принялась за меня.
– Нет, ничего подобного! Просто мы обе были очень заняты…
– Чушь собачья! – возражает она. – Я разговаривала с Дейном, и в курсе событий. Почему ты не разбудила меня и не рассказала обо всём, когда пришла домой?
Я бледнею, представляя, что мог ей поведать Дейн, и потом понимаю, что, вероятно, она имеет в виду аукцион.
– Потому что ничего, кроме абсолютного унижения, не произошло. Это было ужасно.
– О, не думаю, что так уж и плохо, – саркастически заявляет она. – По крайней мере, в результате ты получила горячее свидание. Кто он?
Я закатываю глаза, поворачивая на подъездную дорожку к «Дому»:
– Некий парень…
– Ну, естественно. Рада, что это не некая девушка, иначе бы всё обернулось чем-нибудь иным. – Она смеётся над своей шуткой, и я тоже не могу сдержать улыбки от моей дорогой подруги. – Раскрой уже тайну!
– В самом деле, Хэдди, не о чем рассказывать. – Я слышу её хохот из трубки. – О, ты думаешь это не так? Я уже подъехала к «Дому». И должна идти.
– Подходящая отмазка, Рай. Не волнуйся, я вытяну из тебя подробности завтра, когда ты вернёшься с работы. – Меня передёргивает от обещания Хэдди Монтгомери раскопать детали. Она об этом не забудет.
– Послушай, я не знаю этого парня, – уступаю я, надеясь, что, если предоставлю ей какую-то информацию, она будет удовлетворена и не станет совать свой нос дальше. – Тедди познакомил нас до того, как я стала участницей аукциона. Его зовут Донован, и он сын одного из наших председателей. Это всё, что я знаю, – меня передёргивает от такого вопиющего умалчивания лучшей подруге.
В голосе Хэдди с другого конца линии слышится гул одобрения, и я точно знаю, какое выражение сейчас на её безупречном лице: маленький нос сморщен пуговкой, а губы сложены сердечком, пока она пытается определить, правду ли я говорю.
– Я, правда, уже на работе, Хэд. Мне надо идти. Люблю тебя. Пока, – произношу я наши обычные слова прощания.
– Я тебя тоже. До встречи.
***
Когда я подхожу к «Дому», там, как обычно, царит хаос. Я перешагиваю через шесть мешков с книгами, в беспорядке сваленных на лестничной площадке. Пока я иду мимо спален вглубь дома, из одной я слышу музыкальные композиции «Топ 40», а из другой доносятся звуки ссоры.
Через открытые окна с задней стороны дома я улавливаю, как мяч ударяется о бейсбольную перчатку, и знаю, что это Кайл и Рики в своей обычной погоне за выигрышем. В любую минуту один из них может начать жаловаться, что у другого – ужасные намерения. Они будут спорить, а потом перейдут к следующей забаве, играя в «Бакуган» или сражаясь в бейсбол на Wii1.
Я иду в большую комнату, и слышу Скутера, который сидит рядом с моим коллегой – адвокатом Джексоном, на диване, и хихикает, потому что они обсуждают преимущества Человека-паука перед Бэтменом.
Большая комната – общая зона отдыха, объединённая с кухней и превращённая в большую открытую гостиную. Огромные окна, выходящие на задний двор, распахнуты, и я вижу, как мальчики играют в мяч. Одна часть комнаты занята U-но составленными вокруг маленького медиацентра диванами, а в другой стороне стоит большой деревянный обеденный стол, в данный момент заваленный тем, что можно назвать незаконченной домашней работой. По цвету мебель больше землистого оттенка, не новая, но и не истёртая до дыр – скорее, слегка потёртая и бережно используемая.
– Привет, парни, – говорю я им, бросая сумку в районе кухонной зоны, и оценивая состояние ужина, который приготовлен в двух больших глиняных горшках.
В ответ мне доносятся различные варианты «Привет, Райли!» от обитателей «Дома».
Джексон поднимает на меня взгляд, его карие глаза полны веселья от разговора с восьмилетним Скутером, и он улыбается мне:
– Мы просто отдыхали после выполнения домашней работы. Задания были закончены до того, как ужин был готов.
Я поднимаю крышку одного из горшков и помешиваю содержимое; кажется, это тушёное мясо и овощи. Мой желудок урчит, напоминая, что сегодня я работала без обеда.
– Пахнет неплохо, – резюмирую я, хлопая по руке Шейна, потому как он тянется отщипнуть от буханки свежеиспечённого хлеба, ломтями разложенного на противене. – Руки прочь. Это на ужин. Если проголодался, можешь взять себе пока какой-нибудь фрукт.
Он закатывает глаза, как это может только пятнадцатилетний мальчик.
– Эй, нельзя винить парня за попытку! – возмущается он, ломающимся от подросткового созревания голосом, обходит меня и смахивает со лба светлые лохмы.
– Тебе нужно постричься, дружище, – он пожимает плечами, а его кривая ухмылка, как всегда, похищает мое сердце. – Ты уже дописал свою статью, теперь я могу её прочитать?
Он поворачивается ко мне, одновременно пятясь.
– Да, мамочка! – отвечает он с прежним выражением нежности, которое хранит для меня. По сути, всё верно: для живущих здесь ребят персонал – родители, которых они потеряли, в результате смерти или из-за наркотиков, или по какой другой причине. Семи мальчикам я и мои сотрудники – опекуны, потому что никто из родственников не вызвался забрать их к себе. В большинстве случаев, возможность принятия кого-то из них в семью, когда они становятся старше определенного возраста, резко уменьшается. И государство передало попечительство над ними организации, которой руковожу я.
Обычно я работаю в головном офисе за несколько миль отсюда, но требую от своих коллег выделять на присутствие здесь, по крайней мере, одни сутки в неделю. Это время позволяет им стать ближе к мальчикам и никогда не забывать, за что и от имени кого, мы ежедневно боремся.
Эти мальчики и мой коллектив – моя вторая семья. Они питают меня эмоционально и бросают мне интеллектуальный вызов. Время от времени они испытывают мое терпение, вплотную постигая мои пределы, но я люблю их всем сердцем. И сделаю для них что угодно.
В кухне появляется Коннор, летя через помещение к чёрному ходу, на бегу удерживая что-то под рукой, за ним несётся, преследуя, Эйден.
– Эй, парни, успокойтесь, – пытаюсь я их урезонить, слыша, как Эйден кричит, что собирается вернуть это и заставить Коннора заплатить за содеянное.
– Остыньте, мальчики, – поддерживает меня глубокий баритон Джексона, который поднимается с дивана, чтобы проследить за их взаимодействием. Потому что эти двое постоянно конфликтуют, иногда до физического противостояния друг другу.
Чувствую, как моё бедро обхватывают маленькие ручки, и, опустив взгляд, внимательно изучаю ангельские глазки Скутера.
– Привет, малёк, – улыбаюсь я, медленно и неторопливо наклоняясь для ответного объятия. Он цепенеет от моих прикосновений, но хоть не вздрагивает. Мне потребовалось шестнадцать месяцев, чтобы добиться этой реакции от восьмилетнего мальчика, чей физический контакт с матерью в течение всей его короткой жизни был отмечен кулакам и разными твёрдыми предметами. Я опускаюсь на корточки до уровня его глаз и нежно целую в щёку. На меня смотрят доверчивые шоколадные глаза.
– Я согласна с тобой. Человек-паук гораздо круче Бэтмена. У него есть такие паучьи способности, о которых Бэтмену только и мечтать. – Он улыбается мне, с энтузиазмом кивая. – Может, пойдёшь наведёшь среди своих вещей порядок? Время ужина почти наступило.
Он кивает, застенчиво мне улыбаясь, и я наблюдаю за тем, как он идёт назад к дивану и своим любимым комиксам, в беспорядке разбросанным по полу. Я перевожу пристальный взгляд от Скутера к фигуре, забившейся в угол другого дивана.
Зандер неподвижен. Он в том же онемевшем состоянии, что и в течение последних трёх месяцев, что находится на моём попечении. Он замкнут, закрыт в себе, с бесстрастным выражением лица, пока смотрит приглушённый телевизор большими безумными глазами. У него есть любимая плюшевая собака, похожая на крысу и лопнувшая по швам, она, как спасательный круг, плотно прижата к его груди. Волнистые каштановые волосы мягко вьются на затылке. Они отчаянно нуждаются в стрижке, но я до сих пор слышу его испуганные крики, когда месяц назад он увидел, как я подошла к нему с ножницами в руках.
– Никаких изменений, Джекс? – тихонько спрашиваю я у подошедшего Джексона, не спуская с Зандера глаз.
– Нет, – он громко вздыхает, в его голосе волной прокатывается сопереживание. Он приглушённо продолжает: – Его встреча с доктором Делейни была в таком же ключе. Она сказала, что Зандер просто уставился на нее, в то время как она пыталась заставить его поучаствовать в игре.
– Что-то должно растормошить его. Что-нибудь да выдернет его из шокового состояния. Будем надеяться, что это случится как можно скорее, и, таким образом, мы сможем постараться уменьшить ущерб, нанесённый его подсознанию. – Я сдерживаю свои переживания по маленькому потерянному мальчику. – И помочь полиции выяснить, что с ним случилось.
Зандер поступил к нам после того, как полиция нашла его, всего в крови, в его доме. Он пытался с помощью бинтов остановить кровотечение из колотых ран, которые покрывали тело его матери. Соседка, гуляющая с собакой, услышала приглушенные крики о помощи и вызвала полицию. Мать Зандера умерла до их приезда. Есть предположение, что убийца – отец Зандера, но без показаний мальчика это не установить и не воссоздать события, приведшие к такому трагическому финалу. Отец Зандера исчез, и теперь Зандер – единственный, кто знает, что произошло той ночью.
С момента убийства матери, за три месяца мальчик не произнёс ни слова. И моя работа – удостовериться, что мы делаем всё возможное, чтобы Зандер смог выбраться из этого оцепенелого подавленного состояния, в котором находился. Тогда мы сможем помочь ему, начав долгий процесс исцеления.
Я отвлекаюсь от несчастья Зандера, чтобы помочь Джексону закончить приготовления к ужину. Мы работаем слаженно, бок о бок, как старая супружеская пара; этот навык сложился за время нашего совместного времяпровождения здесь в течение прошедших двух лет. И от постоянной практики мы легко предугадываем действия друг друга.
Мы трудимся молча, прислушиваясь к бурной деятельности, происходящей в доме, мысленно оцениваем действия семи мальчиков, попутно обдумывая, что ещё необходимо сделать.
– Итак, я слышал, что мы получили приличную прибыль, благодаря неожиданной участнице аукциона, – Джексон шевелит бровями, а я закатываю глаза, поворачиваясь к раковине. – И об одной жаркой и бурной встрече за кулисами.
Я роняю нож, который мыла, в раковину, и он гремит, падая в нержавеющую миску. Хорошо, что я стою спиной к Джексону, и он не видит ошеломлённого взгляда на моем лице. Что за дьявол? Должно быть, кто-то видел меня с Донованом. Приходится напомнить себе дышать, потому что я паникую, пытаясь решить, что сказать в ответ. Мне совершенно не нужно, чтобы мои сотрудники сплетничали о моём закулисном столкновении.
– Ч-что ты имеешь в виду? – стараюсь говорить как обычно, надеясь, что я единственная, кто слышит панику в моём голосе. Выключаю воду, ожидая его реакции.
Джексон смеётся своим глубоким сердечным смехом:
– Я бы с удовольствием посмотрел на тебя в действии, Рай.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Сердце у меня колотится. Как я собираюсь объяснить это? Чувствую, как тепло потоком распространяется по щекам. Открываю рот, чтобы ответить, и тут Джексон продолжает:
– Дефиле по сцене на аукционе, против чего ты так яростно сражалась, – я слышу веселье в его голосе. – Бог мой, ты, вероятно, была чертовски взбешена!
– Ты даже не представляешь насколько, – отвечаю почти шёпотом. Мне уже нечего мыть, но я по-прежнему стою к Джексону спиной, боясь, что, если он увидит моё лицо – начнутся вопросы.
– А ещё Бейли рассказала мне, что она встретила одного горячего парня – её слова, не мои – и соблазнила его за кулисами в типичной для неё манере, поимев с ним горячую бурную связь.
Я с облегчением выдыхаю, после того как задержала дыхание, радуясь, что наша практикантка Бейли хвасталась своими подвигами, а не сплетничала о своём боссе. И тут до меня доходит, что, возможно, это сексуальная сирена Бейли, которую до сих пор хотят все парни на работе, и была первым завоеванием Донована в тот субботний вечер. И если это так, то с какой стати он решил переметнуться от бомбы с тёмно-рыжими волосами и длиннющими ногами ко мне? Этот разговор подтвердил мои чувства по поводу того, что я была «вторым номером».
Я сдуваю волосы с лица.
– Ну, ты же знаешь Бейли, – возражаю я, стараясь тщательно подобрать следующие слова. – Ей, определённо, нравятся такого рода забавы.
Джекс смеется надо мной, поглаживая меня по спине, когда проходит мимо.
– Точно сказано, – веселится он, начиная собирать мальчикам завтраки в школу на следующий день. – Она замечательная девочка, хорошо работает, дети любят ее... просто не та девушка, с которой я бы хотел, чтобы мой сын ходил на свидание.
Я мямлю, соглашаясь, думая о нашей сладкой соблазнительной стажёрке, которая всего на пять лет младше меня, и её распущенном поведении. Часть меня всегда завидовала таким девушкам, как она. Такие девушки с непосредственностью пускают все предостережения по ветру и наслаждаются своей жизнью без сожалений; опрометчиво целуются со случайными мальчиками, очертя голову внезапно отправляются в путешествия и живут вечеринками. Меня периодически накрывает мысль, что однажды я стану оглядываться на свою жизнь и чувствовать, что не жила. Не рисковала, не предавалась увлечениям юности и так и не выбралась из своей зоны комфорта.
Моя жизнь безопасна, предсказуема, управляема и всегда упорядочена. Мне нравится, по большей части, такой образ жизни. Я не то чтобы завидую Бейли, потому что она целовала Донована первая (ладно, возможно, только чуть-чуть), а скорее всего, потому, что она живет без сожалений.
Я встряхиваюсь, избавляясь от мыслей, преследующих меня в последнее время, в связи с приближением годовщины. Во всяком случае, я должна была узнать, что жизнь коротка, и надо действительно жить, а не оставаться вечно в своём безопасному углу, пока настоящая жизнь проходит мимо. Я вытягиваю себя из этих размышлений, и сосредотачиваюсь на том, что под руками.
– Мальчики! – зову я, пытаясь перекричать царящую в доме какофонию, – время закончить свою домашнюю работу.
Из всех комнат раздаются стоны, потому что ребята слышат страшное слово на «Д». Шесть парней, от восьми до пятнадцати лет, угрюмо идут к столу, ворча всю дорогу.
Я устремляю взгляд на диван, где, по-прежнему закрывшись в своей раковине, сидит Зандер, ритмично раскачиваясь взад и вперёд.
Я медленно иду к нему, опускаясь перед ним на колени.
– Зандер, не хочешь присоединиться к нам? Я могу почитать тебе книжку, если ты не против? – я произношу это мягко, медленно поднимая руку и держа её навесу, чтобы он видел мои намерения, а потом кладу её поверх его руки, лежащей на его коленке. Он продолжает раскачиваться, но в голубых глазах от моего прикосновения мелькает вспышка.
В глубине его глаз я вижу столько всего, что это потрясает меня до глубины души. Я нежно ему улыбаюсь и пожимаю руку.
– Мы будем очень рады, если ты присоединишься к нам.
Он всё ещё молчит, но не отводит от меня взгляда. Во мне загорается маленький лучик надежды, потому что обычно его взгляд после нескольких секунд контакта переводится куда-нибудь в пространство.
– Давай, Зандер, возьми меня за руку. Я не отпущу её, если ты не захочешь.
Он продолжает пристально смотреть на меня, пока я жду, не шевелясь, с ободряющей улыбкой на лице. Его маленькая ручка сдвигается, и он смыкает свои пальцы вокруг моей ладони. Потом медленно поднимается, и мы вместе идём к столу, чтобы присоединиться к остальным.
