Текст книги "Не рискуй (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Прости?

– У тебя очень густые волосы, – сказал он сквозь пену.

– Ну...да.

Он улыбнулся с пеной во рту, и мое сердце замерло на мгновение, потому что обнаженный по пояс, с пеной от зубной пасты, с улыбкой, от которой появлялась ямочка, Грей заставил бы сердце любой женщины замереть.

Я повернулась обратно к воде.

Затем я быстро умыла лицо.

Этого я не хотела делать при нем.

Я не пользовалась большим количеством косметики, но, по крайней мере, мне необходимо было сделать хотя бы маску.

Никто кроме Кейси не видел настоящую меня.

И теперь еще Грей.

Я выключила воду, дотянулась до полотенца и, наклонившись над раковиной, вытерла лицо.

– Подвинься, дорогуша, мне надо сплюнуть, – пробубнил Грей, и я сделала все возможное, чтобы не отпрянуть от него, освобождая ему место, и у меня получилось.

Он наклонился над раковиной, сплюнул, прополоскал рот, схватил другое полотенце и вытерся.

Ладно, хорошо. С этим было покончено. Все закончилось. Он уйдёт.

Он открыл шкафчик и достал зубную нить.

Не стоило говорить, что я заметила, какие хорошие у него были зубы. И все же, я вынуждена признать, что предпочла бы, чтобы он не стал уделять своим зубам столько внимания этим вечером, зубной щетки было бы достаточно.

Он оторвал кусок зубной нити, положил ее обратно и отошел в сторону.

Я вернулась к заботам о своих зубах.

Грей снова подошел к раковине, опять сполоснул рот до того, как я закончила, и я почувствовала облегчение.

Ну теперь он уйдёт.

Он не ушёл.

Он прислонился к раковине и сложил руки на своей потрясающей груди.

Я снова стала чистить зубы и взглянула на него.

Затем я заставила себя продолжать чистить зубы, и мое сердце снова замерло, потому что он улыбался, глядя на меня.

И он продолжал улыбаться, глядя на меня, пока я чистила зубы.

Это продолжалось какое-то время.

Я вытащила щетку изо рта и сказала с пеной во рту,

– Что?

– Никогда, за всю свою жизнь, я не делил раковину в этой ванной комнате с женщиной. Теперь, я делаю это и даже не знаю ее фамилии.

– Я не знаю твоей фамилии, – отметила я с полным ртом пены.

– Коди.

Я уставилась на него. Затем все еще с полным ртом пены я спросила,

– Тебя зовут Грей Коди?

– Грейсон Коди, – поправил он.

Господи. Это было самое ковбойское имя из всех ковбойских имен. Оно было лучше, чем имя "Джон Уэйн". Чертовски лучше, чем "Рой Роджерс". Однозначно круче, чем "Уайатт Эрп", который был не ковбоем, а безбашенным стражем закона, прославившимся своим участием в перестрелке, что явно круче самого крутого ковбоя, и все-таки имя Грея переплюнуло имя Эрпа.

Это было лучшее ковбойское имя в истории.

– Отдам целое состояние, чтобы узнать, о чем ты сейчас думаешь, – пробормотал он, по-прежнему улыбаясь, все еще глядя на меня, по-прежнему скрестив свои потрясающие руки на своей широкой, прекрасной груди.

– У тебя лучшее ковбойское имя за всю историю, – сказала я ему.

Он разразился смехом.

Мое сердце остановилось.

Затем я наклонилась над раковиной, сплюнула, прополоскала рот, сполоснула свою зубную щетку, вытерлась и собрала свои вещи.

Затем я убралась оттуда ко всем чертям, пробубнив,

– Спокойной ночи, Грей.

И я сделала это быстро.

И я сделала это потому что мне пришлось быстро поумнеть.

Потому что я могла бы справиться с его красотой и с его улыбкой. Я могла бы справиться с его ямочкой. Я могла справиться с тем, что он присматривал за мной и даже с его нежностью и лаской в голосе и взгляде, которым он смотрел на меня ранее.

Но я не могла вынести его смех.

Определенно не мне его смешить.

Его смех был самой прекрасной вещью в длинном списке прекрасных вещей, касаемо его. Он был низким и раскатистым, сердечным и заразительным, таким, который вы хотели бы слышать ежедневно, по сто раз в день до конца своей жизни. Настолько, что вы бы старались, из кожи вон лезли, вы бы жили тем, чтобы вызвать этот смех, чтобы насмешить его, чтобы он подарил вам эту красоту.

Поэтому мне нужно было поумнеть.

Быстро.

Глава 7

Варенье

Шесть часов спустя...

Я услышала шаги и приглушенный шум голосов внизу и вылезла из кровати.

Грей был прав; она была намного удобнее, чем кровать в гостинице Мэнни. Одеяло тонкое, но тяжелое и теплое, а постельное белье – старое, и его часто стирали, поэтому оно было мягким.

У меня все еще было около двух часов для сна.

Но мне нужно было встать, вернуться в город и убраться из Мустанга.

Я оделась в комнате, затем быстро прошла по коридору. На этот раз я прислушивалась, даже несмотря на то, что слышала тихие голоса внизу, звуки, что что-то происходит на кухне, запах жареного бекона, поэтому я предположила, что наверху никого нет.

Дверь в ванную комнату была открыта, свет включен. Я поспешила внутрь, закрыла дверь и увидела, что на ней не было замка.

Конечно же нет.

Семья знала, если дверь закрыта, ванная занята.

Это я не знала о таких вещах.

Я сделала свои дела, умылась, почистила зубы. Теперь, без Грея рядом, я заметила, что ванная комната имела деревенский шарм, как и все остальное. Ванна на ножках в виде лап. Керамический умывальник– стойка, с очень широкой квадратной раковиной, высокими бортиками сверху и по бокам, чтобы складывать вещи. Зеркало с волнистыми, скошенными краями и витой гравировкой наверху. Я была удивлена, заметив, что Грей (или его бабушка) не заморачивался с полотенцами. Они не были старыми, потертыми и мягкими, как все остальное. Они были довольно новыми, толстыми и мягкими. Там была полка с несколькими старомодными хромированными коробками на ней, а также небольшая ваза с немного повядшими цветами.

Бабуля Грея явно любила цветы.

Было бы здорово, если бы у меня были деньги, чтобы заехать в цветочный магазин в городе и заказать доставку цветов в качестве благодарности ей за такого замечательного внука.

К сожалению, у меня не было денег.

Я вышла из ванной, поспешила обратно по коридору, аккуратно заправила кровать, взбив подушки, разровняв простыни, а затем покрывало и, под конец, расправив одеяло. Потом я быстро собрала свою небольшую сумку, застегнула молнию и вышла из комнаты. Внизу, на первом этаже, голоса стали громче, запах жаренного бекона слабее, теперь был слышен стук столовых приборов по тарелкам.

Демонстрируя свои намерения, я бросила сумку у входной двери, развернулась и пошла по коридору на кухню.

Я почти споткнулась, когда увидела ее.

С длинными, эффектными седыми волосами, собранными на затылке заколкой, в закрытой ночной рубашке, девственно белой, застегнутой на все пуговицы вплоть до украшенного оборками, высокого воротника. С накинутой на плечи пушистой, свободной вязки, серой, шерстяной шалью. Она была прямо, как бабушка из сериала про ферму в прериях 1800х годов. Я почти что ожидала увидеть, как Майкл Лэндон (Майкл Лэндон – Американский телевизионный актёр, продюсер, сценарист и режиссёр, наиболее известный благодаря главным ролям в трёх длительных телесериалах «Бонанца», «Маленький домик в прериях» и «Шоссе в рай». Прим.пер.) заходит через заднюю дверь, щеголяя подтяжками и отбрасывая в сторону свою шляпу.

Я даже не знала, что подобные ночные рубашки еще шьют, и я никогда, ни разу в жизни, не видела никого, завернутого в шаль.

Ее взгляд был направлен в коридор, на меня.

Она сидела в инвалидном кресле.

Теперь я поняла, почему Грей жил с бабушкой.

Да. Он был хорошим человеком. До мозга костей.

Когда я подошла ближе, то натянуто улыбнулась и тихо сказала,

– Привет.

У нее были проницательные голубые глаза, она окинула меня с головы до ног быстрым опытным взглядом, затем ее взгляд, ничего не выражая, вернулся к моему лицу, и она ответила,

– Доброе утро, Айви.

Грей рассказал ей обо мне.

Я вошла в кухню и увидела, Грея, сидящего за столом напротив меня, спиной к раковине, тарелка с недоеденной яичницей и беконом перед ним (как и перед бабушкой ее тарелка), еще одна тарелка со стопкой тостов стояла между ними. Кофейные кружки, сахарница, небольшой молочник, масленка, баночка клубничного джема, не из продуктового магазина, с серебряной ложкой в нем.

Он смотрел на меня, и его глаза сияли.

– Утро, Айви, – поприветствовал он.

Я остановилась в дверном проеме.

– Доброе утро, Грей.

– Хорошо спалось? – спросил он.

– Да, – солгала я.

Сияние его глаз отразилось в его улыбке, и на щеке показалась ямочка.

У меня засосало под ложечкой

Не глупи, напомнил мне мой мозг.

– Хочешь позавтракать? – спросил он, кивая головой на свою тарелку.

Я покачала головой.

– Спасибо, но нет. Я ценю это, но мне пора возвращаться обратно в город. Могу я воспользоваться твоим телефоном? Я вызову такси, чтобы не причинять тебе неудобств.

Его глаза перестали сиять, и он открыл рот, чтобы что-то сказать, но бабушка его опередила.

– Всем нужно завтракать.

Я посмотрела на нее.

– Обычно я не встаю так рано. Я перехвачу что-нибудь по дороге.

Она изучала меня мгновение, затем заявила,

– Я Мириам Коди.

Черт. Я была грубой. Мне стоило представиться.

Я подошла к ней, не близко, не слишком далеко, так, чтобы она могла дотянуться до меня, и протянула ей руку.

– Очень приятно с вами познакомиться. Как я полагаю, вы знаете, что я – Айви.

Она слегка пожала мою руку, затем отпустила ее, все это время не спуская с меня глаз.

Она кивнула головой в сторону стула, который стоял спинкой к двери, и пригласила меня,

– Садись. Я приготовлю тебе яичницу.

Она приготовит мне яичницу?

Как она собиралась сделать это, сидя в инвалидном кресле?

Я не спросила, даже несмотря на то, что хотела знать.

– Серьезно, – я покачала головой, – спасибо, но нет. Грей был очень добр, я уже отняла у него кучу времени, и я действительно не завтракаю. Особенно в такую рань. Но еще раз спасибо.

Я задалась вопросом, не перегнула ли я палку с благодарностью. Судя по ее оценивающему взгляду, непроницаемому выражению на лице и сдержанности, я могла сказать, что ей не нравилось то, что она увидела во мне. Я привыкла к такому отношению, особенно от женщин, а еще больше от пожилых женщин. У них был опыт. Они замечали то, что другие не видели. Ей не понравилось то, что она увидела во мне. Ей не нравилось, что ее внук появился за завтраком с серьезной раной над глазом, которую пришлось заклеить пластырем. Ей не нравилось, что ее внук появился за завтраком с раной над глазом и с новостью, что в их комнате для гостей была девушка.

Ей не нравилось видеть своего внука со мной.

– По крайней мере, выпей кофе, съешь пару тостов, – предложила она.

Черт побери.

Я никогда не была гостем в чье-либо доме, но подозревала, что будет грубо отказать в третий раз.

– Спасибо, – прошептала я, направившись к стулу, на который она указала, когда Грей сорвался с места.

– Я налью, – пробормотал он.

– Нет, – сказала я быстро и резко, хотя не знала почему, и мне не следовало этого делать.

Грей посмотрел на меня, и я почувствовала на себе взгляд его бабушки. Грей слегка нахмурился, сбитый с толку моим тоном.

– Пожалуйста, – тихо сказала я, – не прерывай свой завтрак из-за меня. Я могу налить себе чашку кофе.

Он изучал меня секунду, слегка вскинул подбородок, уселся обратно на свой стул и подвинулся к столу.

Я подошла к кофеварке с наполовину полным кофейником. Она была подвинута ближе к краю столешницы, вероятно, чтобы бабушка могла дотянуться до нее, если захочет сама подъехать и налить себе еще кофе. Рядом с кофеваркой находилась подставка с кучей разных, но занятных кружек (и все они были большими, судя по всему, фермеры или владельцы фруктовых садов любили пить кофе), висевших на крючках.

Я схватила кружку, перевернула ее, поставила на разделочную часть столешницы, и взяла кофейник. Затем меня осенило, и я повернулась к столу.

– Кто-нибудь хочет добавки? – спросила я, приподняв его.

Грей взглянул на меня и ответил,

– Спасибо, мне не надо, Айви.

– Я бы выпила еще кофе, – сказала бабушка Мириам.

Я кивнула, подошла к ней, налила ей кофе, затем вернулась обратно к столешнице и налила себе.

Едва я села на стул рядом с бабушкой Мириам, как Грей предложил,

– Съешь хотя бы парочку тостов. Ты должна попробовать бабулино варенье.

Я посмотрела на баночку с джемом.

Она готовила яичницу.

Варила джем.

Сидя в инвалидном кресле.

Я сочла это очень интересным.

– Звучит замечательно, – пробормотала я и прежде чем смогла возразить, Грей встал со своего места, залез в шкафчик и вернулся с маленькой тарелочкой с волнистыми краями и цветочным рисунком, и, перегнувшись через стол, поставил ее передо мной.

Тосты уже были намазаны маслом, отлично поджарены, до золотистой корочки. Я взяла один и намазала джемом. Затем я добавила в свой кофе молоко и сахар. Молча потягивая кофе, я принялась за еду.

Вкусный кофе. Я была права насчет тостов – отличные. А джем был восхитительным. Я думала, джем – это просто джем. Но я была неправа.

Бабушкина ночная рубашка. Домашнее варенье. Обои с изображением клубники. Увядшие цветы тут и там.

Я полюбила бабушку Мириам, но такова моя судьба, она никогда не полюбит меня.

– Итак, сколько тебе лет, Айви? – спросила бабушка Мириам, и мой взгляд скользнул к ней.

Это не к добру. Если она хотела устроить допрос с пристрастием, я сидела за ее столом. Пила ее кофе. Спала на одной из ее кроватей. Ела ее варенье. И ее внук пролил кровь из-за меня.

Я не могла избежать этого.

Блин.

– Двадцать два, – ответила я.

Ее глаза прошлись по моему лицу, прежде чем вновь встретиться со мной взглядом, и она сделала мне комплимент,

– У тебя очень красивые волосы.

– Спасибо, – прошептала я.

– И необычные глаза, – продолжила она. – Прекрасные.

– Спасибо, – повторила я шепотом.

– Они у тебя от мамы или от папы?

Холодок прошелся вниз по моему позвоночнику, и мне пришлось сделать невозможное – уступить и в то же время побороть его.

– Глаза от мамы. Я не знаю, от кого я унаследовала свои волосы.

Она удерживала мой взгляд, не дрогнув.

Я отвела глаза и съела свой тост.

Я не посмотрела на нее снова, когда она спросила,

– Откуда ты родом?

– Мы много переезжали, – уклончиво ответила я.

Затем молчание,

– Понятно.

Да. Я была уверена, что ей все понятно.

Я доела тост, откинулась назад, не поднимая глаз от стола, и потягивала кофе.

Проходили минуты, затем бабушка снова заговорила, но не со мной,

– Лучше отвези Айви в город, дорогой. Я помою посуду.

Я не позавтракала, но поняла, что должна, по крайней мере, предложить, поэтому снова рискнула взглянуть на нее.

– Почему бы вам не позволить мне сделать это? Мой способ сказать спасибо за тосты, варенье и кофе, – я скользнула взглядом мимо Грея к окну, и закончила, – и за все остальное.

– Это необязательно, Айви, – сказала бабушка Мириам, и я посмотрела на нее.

Она хотела, чтобы я уехала в город, прочь из ее дома, надеялась, что как только я сделаю это, то уберусь прочь из жизни ее внука.

– Никаких проблем. Уверена, что справлюсь за пару минут и больше не буду вас беспокоить.

– Мне больше нечем заняться, дитя, – тихо ответила она. – Теперь, отправляйся в город с Греем.

Иными словами, отправляйся куда угодно, просто уходи.

Я кивнула и встала.

Тотчас же я надела куртку, шарф, перекинула сумочку через плечо, Грей отнес мою сумку в багажник своего грузовика, и мы отправились в город.

Было раннее утро, и еще темно, поэтому я по—прежнему не могла понять, что это было за место такое, где он жил. Ранчо или фруктовый сад. Но здесь не было запаха, характерного для ранчо, хотя я не могла сказать, что знала, как должно пахнуть на ранчо. И все же, если по близости находился домашний скот, то им должно было как-то пахнуть.

Зато я действительно увидела, что его грузовик был не только обшарпанным. Он серьезно нуждался в чистке. Кое-кто любил сладкое, судя по большому количеству оберток от шоколадок. Этот кое-кто также имел пристрастие к соленому, если большие, пустые пакеты от чипсов что-то значили. Там также валялись смятые банки от газировки, скомканные бумажки, похожие на чеки и обертки от жвачки, автомобильные коврики были облеплены грязью, и все покрывал тонкий слой пыли.

Я выбросила из головы мысли о том, как странно, но увлекательно было бы прибраться в его грузовике, и тот факт, что я очень, очень хотела сделать это, и взяла себя в руки.

– Как рана? – спросила я.

– Не первая. В этом городе, вероятно, не последняя. Я переживу, – снова интригующе ответил Грей, и опять мне хотелось спросить, и опять я не стала.

– Будешь находиться поблизости, она изменит свое мнение, – тихо сказал он, и я перевела взгляд от дороги на него.

Он хорошо смотрелся в профиль.

Я уже знала об этом. И все же, это поразило меня, и в некотором роде я интуитивно догадывалась, что так будет всегда. Если бы я жила такой жизнью, что была бы вольна завязывать отношения, и у нас были бы прочная связь с ним, то я осознавала, что его красота, неважно как время сказалось бы на нем, всегда поражала бы меня. Возможно, с течением времени, это заставало бы меня врасплох, но все—таки, иногда она не оставляла бы меня равнодушной.

– Прости?

Он взглянул на меня, потом опять на дорогу.

– Побудешь какое-то время поблизости, бабушка, она изменит свое мнение.

О, Боже.

Он хотел, чтобы я осталась. Он хотел, чтобы у его бабушки была возможность изменить свое мнение. Он действительно считал, что такое произойдет.

Я тоже отвернулась и посмотрела на дорогу, борясь со слезами.

Грей продолжал говорить.

– В ее жизни было шесть мужчин, трое из них – хорошие. Ее отец, ее муж и мой отец. Все эти мужчины умерли.

Я закрыла глаза.

Его отец был хорошим, возможно, как и он.

И еще его отец умер.

Мне это не понравилось

Грей продолжил, и я открыла глаза.

– Осталось три непутевых сына. Отчасти, они непутевые, включая моего отца, потому что у них отвратительный вкус на женщин. Их выбор, но все же, она несла основную тяжесть на себе. Она осторожна, научена этому злой мамой, а потом жизнью, в течение которой она вынуждена мириться с плохими женщинами. Но, будешь находиться рядом, она изменит свое мнение.

Его бабушка прочитала меня, как книгу. Она никогда не изменит своего мнения.

И он явно был таким же, как мужчины в его семье. Если он был неравнодушен ко мне, у него отвратительный вкус на женщин.

Он также сказал "включая моего отца", что означало, что его мама была плохой женщиной.

Это мне тоже не понравилось.

Я ничего не сказала.

Грей продолжал вести машину.

Мы добрались до города, Грей остановился на стоянке напротив моего гостиничного номера. Я уже вытащила свои ключи.

Машины Кейси нигде не было видно. У него была очень хорошая ночь.

Везунчик.

Я взялась за дверную ручку, повернулась к Грею, открыв рот, чтобы попрощаться и сказать ему, что не нужно помогать мне с моей сумкой.

Он уже повернулся ко мне и опередил меня.

– Останься, сегодня вечер стейков у ОВИВ (ОВИВ – Организация Ветеранов Иностранных Войн – прим.пер.).

Я уставилась на него, растерявшись от его странных слов.

Затем спросила,

– Что, прости?

– Останешься еще на день, я заеду за тобой пол шестого. ОВИВ организует пикник по вечерам, каждую пятницу, они жарят стейки. – Он улыбнулся. – Это страна мяса, дорогая, лучшая говядина, какую можно найти в окрестностях, и стейки ОВИВ – лучшие, что я пробовал, это точно. Ты не захочешь пропустить это.

Он звал меня на свидание?

Определенно, отвратительный вкус на женщин.

– Мы сегодня уезжаем, – сказала я ему.

– Останешься, получишь стейк, – ответил он.

– Я люблю стейки, Грей, – тихо ответила я. – Но мы уезжаем сегодня.

Выражение его лица изменилось, появился тот взгляд, тот нежный, почти любящий взгляд, и я напряглась.

– Айви – начал он, наклоняясь ко мне, но я покачала головой и прервала его.

– Ты знаешь меня, – прошептала я.

Он наклонился ближе.

– Куколка...

Я опять покачала головой.

– Ты знаешь, Грей. Не будь таким, как твой отец. Будь умнее. Найди хорошую девушку, которую можно привести домой к твоей бабушке. Ты знаешь, что я не такая.

Его лицо снова изменилось и "почти" исчезло. Оно стало любящим.

Боже. Он прекрасен.

Я больше не могла этого выдержать.

Я развернулась, открыла дверь, и она громко скрипнула. Я выскочила наружу, закрыла ее, она опять скрипнула. Я услышала скрип с его стороны, потому что он открыл свою дверь. Я бросилась к багажнику грузовика, наклонилась, протянула руку, схватила свою сумку, услышав, как его дверь со скрипом закрылась. Я рванула мимо него, с опущенной вниз головой, пряча лицо за волосами, и направилась к двери гостиничного номера.

Я вставила ключ в замок, когда почувствовала его тело сзади и его губы у моего уха. Он прошептал,

– Не надо, Айви.

Я закрыла глаза, но все-таки повернула ключ.

Затем я открыла глаза, открыла дверь и бросилась внутрь.

Я закрыла дверь перед ним, не оглядываясь.

Глава 8

Жил ради тебя

Четыре часа спустя...

– Я влюбился!

Это был Кейси.

Он обхватил меня рукой, мои ноги оторвались от пола, и закружил меня.

Это что-то новенькое.

Абсолютно новенькое.

И это не к добру.

Точно – не к добру.

Со своей стороны, я уложила обе наши сумки и ждала у двери.

Кейси поставил меня на ноги, отпустил меня, отошел, и я посмотрела на него.

Он светился от счастья.

Мне хотелось плакать.

– Боже, сестренка, Господи, подожди, когда познакомишься с ней. Она – предел мечтаний. Я имею в виду, никогда не встречал такой женщины. Никогда. Забавная. Милая. Забавная. Сексуальная. Я упоминал забавная?

– Кейси – начала я, а он резко развернулся, направившись к сумкам.

– Мне нужны деньги, детка. На хороший ужин для моей девушки сегодня вечером.

У меня сжалось сердце.

– Кейси, нам надо уезжать, – сказала я ему.

Он взял мою сумку и направился к кровати.

Должен был бы знать. Наших денег не было в сумке. Их также не было и в моей сумочке. Он должен был вернуться. Я спрятала их в надежное место. Засунула их в свой лифчик.

– Мы не уезжаем, – заявил он, бросил мою сумку и открыл молнию. – Сто долларов. Хорошее вино. Сочный стейк. Для моей девочки, – пробубнил он, роясь в моей сумке.

– У меня были проблемы прошлым вечером, – объявила я, он резко повернул голову и бросил на меня взгляд.

– Что?

– Мне стало скучно, я пошла в бар, играла в бильярд. Местный парень решил, что может обыграть меня. Он сделал ставку. Проиграл. Ему это не понравилось.

Кейси усмехнулся и выпрямился.

– Он проиграл?

Конечно же он проиграл. Кейси мог бы и не спрашивать.

– Да, и ему это не понравилось.

– Сколько он потерял?

– Кейси, не важно. Ему это не понравилось. Тут и до этого было опасно. Теперь стало еще хуже.

Кейси обошел кровать и приблизился ко мне.

– Сколько он проиграл, сестренка?

– Как я сказала, – я наклонилась вперед, – это не важно. Он приехал сюда прошлым вечером, другой местный парень понял, что так и будет, он знал, что от этого парня одни неприятности и защитил меня. На парковке была потасовка, владелец гостиницы вмешался, и полицейский тоже. Коп понял, кем я являюсь. Нам нужно уезжать.

Кейси уже подошел ко мне, но отпрянул.

– Полицейский?

Я кивнула.

– Полицейский.

– Он тебе что-нибудь сказал?

Я покачала головой.

– Нет, но он лишь взглянул на меня, стоящую перед гостиничным номером, а тот парень обвинил меня в мошенничестве. Я не жульничала, местный парень, который заступился за меня, подтвердил это, но полицейский не дурак. Нам нужно уезжать.

Кейси внимательно посмотрел на меня.

Затем спросил.

– Сколько ты выиграла, Айви?

Я вздохнула, затем начала,

– Кейси —

– Сколько... – на этот раз он наклонился ко мне, – ты выиграла?

– Пятьсот долларов.

Он улыбнулся и отошел, бормоча,

– Охренительно.

– Кейси, серьезно —

– Дай мне сотню, – он поднял руку ладонью вверх. – Нет, сто пятьдесят. Я куплю своей девушке цветы.

Я уставилась на него.

Мне нужны были перчатки.

В то время как Кейси кутил, я нуждалась в книгах, чтобы не скучать.

Мужчина пролил кровь из-за меня, и, если я собиралась потратить хоть какую-то часть тех денег, что выиграла, я бы купила ему еще один теплый шарф. Или шапку. Или, не знаю, пятьдесят шоколадок. Или, может быть, послала цветы его бабушке, которая ненавидела меня, затем уехала бы из города, чего она от меня больше всего и хотела.

Чтобы Кейси потратил сто пятьдесят долларов на какую-то девицу, безусловно нет.

– Ты спятил? – тихо спросила я.

– Ага, я влюблен. – Он помахал рукой передо мной. – Давай, выкладывай, Айви.

Я покачала головой.

– Нет, Кейси. Честно, мы должны уехать.

– Ты не обманывала его, коп не приставал к тебе, мы в порядке и при деньгах, ты заработала еще больше денег. Мы можем остаться еще на день или два.

Господи!

Мой брат!

– Кейси! – рявкнула я, он изменился в лице, сделал шаг, наклонился и посмотрел мне в глаза.

– Она особенная, Айви. Я не обманываю тебя, это совсем другое. Я люблю ее. Ты всегда ныла о том, чтобы найти безопасное место, где мы могли бы поселиться и обосноваться. Думаешь, она не может быть той самой, может это то, что нам нужно?

Вот так. И это мой брат, Кейси.

Я всегда ныла по этому поводу, или имела такую привычку раньше. Я перестала. Пустая трата времени.

Но раньше я постоянно это делала.

Хватит жульничать. Хватит переезжать с места на место. Хватит отслеживать, где мы уже были, чтобы быть уверенными, что не вернемся туда. Хватит жить в гостиницах, на колесах. Заиметь больше, чем несколько вещей, книг, косметики и украшений. Купить кофеварку. Есть еду, приготовленную самими, а не ту, что приготовили для тебя.

Он никогда не сдавался. Никогда не хотел осесть. Он запрещал заводить знакомства, особенно мне, с таким рвением, которое многие бы сочли нездоровым, но, учитывая, через что мы прошли, через что прошла я, затем через что прошел он ради меня, это определенно было не так.

Теперь, это стало возможным, потому что он нашел что-то, что ему нравилось.

Как по мне, Мустанг был именно тем местом, где я хотела бы жить. Я это знала. Дело в Грее, и не только в нем. Дело в Джейн. В том, что полицейские этого города были хорошими полицейскими, или, по крайней мере, один из них. В том, как тот замечательный ресторан разрушал совершенство городской площади.

Дело было в Грее.

И ради Грея, я должна была убраться из города к чертовой матери.

– Кейси, я не хочу, чтобы это было тем, что нам нужно, – солгала я.

– Мне плевать. Я жил ради тебя. С той минуты, как мама родила тебя, Айви, я посвятил всю свою долбанную жизнь тебе. Теперь, ты дашь мне чертов день или два, пару сотен долларов и ты позволишь мне пожить для себя.

Я задержала дыхание и выдержала его злобный взгляд.

Он не был прав.

И также он не был абсолютно неправ.

Я закрыла глаза.

– Я влюбляюсь в нее, сестренка, я чувствую это. – Услышала я его шепот.

Я открыла глаза.

Черт.

– Я не могу дать тебе сто пятьдесят долларов, Кейси, и ты это знаешь.

Он улыбнулся.

– Ты получишь шестьдесят, не больше, – тихо сказала я.

Он вскинул руку, обхватил меня за шею, притянул к себе и поцеловал в лоб.

Затем он отпустил меня и широко улыбнулся.

– Мне хватит.

Черт.

Глава 9

Ты не уехала

Три с половиной часа спустя...

 Я находилась в библиотеке Мустанга, которая располагалась по диагонали через площадь, напротив нашего отеля. Это было узкое, кирпичное, отдельно стоящее здание, довольно привлекательное, табличка из бежевого камня гласила, что оно было построено в 1928 году. Отдельный вход, пол лестничного пролета вниз, на цокольный этаж, полный книжных полок, полпролета на первый этаж, заставленный полками, и еще ступеньки на следующий этаж, заполненный книжными полками.

Как и с универмагом, я не думала, что Мустанг мог содержать библиотеку, не такую, как эта. Но на цокольном этаже я слышала группу детишек, школьников, так что очевидно школа действительно организовывала сюда походы. И нельзя было сказать, просматривая полки с книгами, что тут не находилось много пожилых людей, несомненно с фиксированным доходом, которые искали бесплатные развлечения, то же самое касалось нескольких домохозяек, чьи мужья явно едва сводили концы с концами, в связи с чем свое пристрастие к любовным романам дамочки не могли утолить, приобретая книги, вместо этого они их заимствовали.

Я пришла туда, чтобы взять книгу на время, но у меня не было читательского билета. Моя книга смогла бы поместиться в моей сумочке. Я быстро читала, и у меня была вся ночь впереди. Я вернула бы ее в корзину для возвратов, которую я видела на входе. Я не была воровкой, я была каталой. Но, даже если бы я была воровкой, я бы никогда не украла из библиотеки.

В связи с расцветающей любовью Кейси и пребыванием в Мустанге на неопределенный срок нам нужно было быть еще более экономными с деньгами. Это означало, что я не могла купить книгу, определенно, или даже журналы, которые действительно были пустой тратой денег. Я не собиралась возвращаться в бар, ни за что. И если бы по телевизору ничего не было, а как показывал опыт, там никогда ничего не было, мне нужно было чем-то себя занять, чтобы не заскучать.

Я нашла книгу, которая мне понравилась, запихнула ее в свою сумочку и широко и открыто улыбнулась библиотекарю, когда выходила. Может я и не вор, как упоминалось ранее, но я была каталой. Чтобы жульничать, ты учишься, что стоит скрывать, а что не стоит. Уверенное выражение лица. Если будете вести себя странно и скрытно, проиграете.

Я подумала, что это может сработать и с незаконным заимствованием библиотечных книг, и была права. Библиотекарь улыбнулась в ответ, и я ушла.

В конце квартала, через дорогу, в сквере, я увидела Кейси, направлявшегося в мою сторону, с широкой улыбкой на лице и огромным букетом цветов в руке. Букет более двадцати долларов, возможно тридцать или даже, глядя на него, сорок. Я понятия не имела. Я никогда не покупала и не получала цветы. Но это выглядело, как очень много цветов.

Это означало, что он собирался выпрашивать у меня еще денег.

Снова.

Я подумывала попросить у него машину, чтобы проехать пару городов (может три), найти бар и срубить деньжат по-быстрому. Одноразовое представление, без Кейси, прощупывающего "почву", устанавливающего мишень, а затем зовущего меня. Лишь я, много раз наклоняющаяся над бильярдными столами, прикидываясь, словно не знаю, что делаю, наблюдая за тупыми мужиками, пьющими виски и наблюдающими за мной, затем я забрала бы их деньги. Я уже делала так и часто. Обычно это небольшие деньги. Иногда двадцать, обычно пятьдесят, если мне везло, а если парень был дебилом с кучей налички, то сотня или две.

Но я решила, что это было слишком опасно. Кто знал, какие сплетни Бад Шарп и его прихвостни распускали в округе, и как далеко эти сплетни могли распространиться? А также, кто знал, как долго эта влюбленность Кейси продлится, и как долго нам придется сидеть тихо и не высовываться.

Черт побери.

Мой брат был в полквартала от меня, по-прежнему улыбаясь, как идиот, нес свои цветы, направляясь ко мне, когда я вдруг больше не шла на встречу ему.