Текст книги "Не рискуй (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Я также увидела, как из него вышел мужчина, и сразу поняла, что он владелец ранчо, так как глубокой ночью он все еще был в рубашке в западном стиле, джинсах Wrangler, ковбойских сапогах и потрепанной бейсболке.

– Чтоб меня, – пробормотал Ленни, и вместе с офицерами быстро пришел в движение, когда я запоздало почувствовала, как волна гнева исходит от Грея.

Очень сильного гнева, но теперь он пылал так жарко, что обжигал кожу.

Я подошла ближе, взяла его за руку, и в ту же минуту его пальцы крепко сжали мои. Может, потому что он был рад, что у меня есть пальцы, за которые можно держаться. Может, судя по тому, что я от него слышала, потому что ему нужно было держаться за меня, чтобы не заорать на вновь прибывшего.

– Кто это? – прошептала я, подходя ближе и прижимаясь к нему.

– Джеб Шарп, – резко ответил Грей, и я затаила дыхание, увидев, как Ленни подошел вплотную к Джебу Шарпу, пока остальные трое офицеров, не мешкая, встали между Шарпом и Греем, готовясь схватить Грея, если тот потеряет самообладание.

Ленни с Шарпом разговаривали, но я не смогла бы их расслышать, даже если бы они не стояли так далеко. Ленни покачал головой, затем передвинулся всем телом, как бы блокируя Шарпа, но Шарп тоже покачал головой и обогнул Ленни.

– Джеб, это плохая идея, – крикнул ему вслед Ленни, когда Шарп подошел ко мне и Грею.

Грей, и без того напряженный, просто окаменел, и я боялась, как бы от прикосновения он не раскололся на части. Тем не менее, я прижалась к нему и положила другую руку на его пресс.

Шарп предусмотрительно остановился на расстоянии вытянутой руки.

Сын был похож на него, выглядел так же хорошо. Но он также походил и на типаж Грея. И останется таким до самой смерти. Его лицо избороздили морщины, появившиеся от тяжелой работы на солнце и частого задорного смеха. В глазах горел огонь, вызванный немалым количеством гнева и намеком на стыд, который он не мог полностью скрыть, хоть и пытался. Я знала, что он отец Бадди, но, взглянув на него, все же не могла не проникнуться к нему симпатией.

Затем он заявил:

– Я разберусь с этим, сынок.

– Самое время, Джеб. У меня семь мертвых лошадей и сгоревшая конюшня, – ответил Грей.

– Ты умный малый, ты позволишь мне позаботиться об этом, – тихо сказал Джеб.

– Он преследовал меня с младших классов, и сегодня вечером подверг мою женщину опасности. Сейчас мне не хочется быть умным, – парировал Грей.

Взгляд Джеба остановился на мне, его рука на секунду потянулась к козырьку бейсболки, прежде чем он ее опустил и пробормотал:

– Мэм.

Я кивнула, но не более того, и он снова посмотрел на Грея.

– Грейсон, прошу тебя еще раз, позволь мне разобраться с этим.

– Делай, что должен. Лен тоже сделает, что должен. А я сделаю то, что должен сделать я, – заявил Грей.

Джеб Шарп выдержал взгляд моего мужчины, затем прошептал:

– Достаточно справедливо. – Его взгляд упал на конюшню, и он продолжил шепотом: – Мне ужасно жаль.

Он говорил искренне.

Я прижалась ближе к Грею, и он крепче сжал мою руку.

Шарп мельком взглянул на меня и снова сосредоточился на Грее.

– Понадобится помощь в уборке и строительстве, обращайся ко мне. Я пришлю несколько парней, – предложил он.

Когда Грей ничего не ответил, я хотела было предположить, чтобы он не надеялся, но прикусила язык.

– Ясно, – пробормотал Шарп, точно зная, что означало отсутствие ответа Грея, затем он посмотрел на меня. – Миз Лару, жаль, что мы не встретились при более благоприятных обстоятельствах.

– Мне тоже, – прошептала я.

Он кивнул. Затем посмотрел на Грея. Глубоко вздохнул, и, наконец, повернулся и пошел прочь.

Только тогда я вздохнула.

Джеб Шарп сел в свой грузовик, развернулся и поехал по дороге.

Я почувствовала, как часть напряжения покинула Грея, и он повернул нас лицом к руинам.

Деревянная конюшня вспыхнула, как трут, и рухнула в мгновение ока.

– Милый, пойду сварю для пожарных кофе, – прошептала я.

– Хорошая идея, детка, – пробормотал Грей, не отрывая взгляда от конюшни.

Я сжала его руку. Он сжал мою руку в ответ, но сделал это, не сводя взгляда со своей потери.

Я отпустила его, сделала два шага в сторону, затем развернулась и сделала два шага назад.

Снова прижавшись к нему, приподнялась на цыпочках, пока не оказалась как можно ближе к его уху, и прошептала:

– Скажи, что любишь меня, Грей.

Я опустилась на пятки и наблюдала, как он закрыл глаза, потом открыл их и повернулся ко мне.

Подняв руку, обхватил мою челюсть, и его глаза скользнули по моему лицу.

Затем он сказал:

– Я люблю тебя, Айви.

Я усмехнулась крохотной грустной улыбкой.

Он ответил мне тем же.

Затем наклонился и прикоснулся губами к моим губам, опустил руку, а я повернулась и пошла в дом варить кофе для пожарных.

*****

Три часа спустя...

На небе забрезжил рассвет, слабое свечение проникало в окно.

Мы с Греем приняли душ, но не спали. Лежа в постели, Грей на спине, я прижималась к его боку, положив голову ему на грудь, легко скользя ладонью по его груди и животу, он обнимал меня, запустив руку мне в трусики и обхватив мою попку.

Мы пролежали так некоторое время, не разговаривая, но и не засыпая.

Наконец, я нарушила тишину, прошептав:

– Ты в порядке?

– Нет.

Я глубоко вздохнула. Затем скользнула рукой по его груди, приподнялась и повернула голову к нему, положив подбородок на руку.

Под головой и плечами Грея беспорядочно лежали четыре подушки (моему мужчине нравилось подкладывать себе подушки), его взгляд опустился на меня.

– Умоляю, не убивай Бадди, – тихо сказала я. – Я только вернула тебя спустя семь лет. Я не хочу следующие семь навещать тебя в тюрьме.

Выражение его лица смягчилось, но он не улыбнулся.

Тем не менее, поддразнивающе ответил:

– Ты на горных равнинах Колорадо, куколка. Ни один суд присяжных в этих краях не осудил бы меня за убийство человека, загубившего семь лошадей.

Его шутка не удалась, я знала, что он видел это по моему лицу, так же, как я видела по его, но подозревала, что ему намного хуже. Он – ковбой, лошади для ковбоев очень много значат.

Я приподнялась, придвинулась ближе, скользнула по его груди, положила ладонь сбоку его шеи и прошептала:

– Малыш, я не знаю, что мне сделать, чтобы помочь тебе.

И тут он усмехнулся. Совсем чуть-чуть и при этом в его красивых глазах не вспыхнуло, как обычно, пламя, но в них все же забрезжил намек на тепло.

Его рука покинула мою попку, чтобы крепко обхватить меня за спину, и он сказал:

– Ты помогаешь, Айви.

Я кивнула и улыбнулась.

Затем мягко сказала:

– Мне жаль, Грей.

– Мне тоже.

– У нас все будет хорошо.

Настала его очередь кивнуть.

– Единственный плюс в этом – то, что я получу страховку. Так что, да, в конце концов, у нас все будет хорошо.

Я была рада узнать, что у него была страховка, но речь шла не об этом.

– Дорогой, я не это имела в виду.

– Знаю, милая, и мой ответ все тот же. У нас все будет хорошо во всех отношениях. Просто сейчас, нам нужно лечь спать, чтобы мы могли хотя бы немного отдохнуть, прежде чем встретиться лицом к лицу с тем, что принесет нам новый день, но ты должна знать, что все будет хорошо.

Он был прав.

Я склонилась к нему, поцеловав его грудь. Затем переменила позу и снова посмотрела на него.

– У тебя часто случается бессонница?

– Нет, усердно проработав весь день, я крепко сплю всю ночь.

– Значит, твое пробуждение – необычно?

– Не могу сказать, что этого никогда не случалось, но это случалось так редко, что я не помню, когда это было в последний раз.

– И что же тебя разбудило?

Это вызвало у меня другую ухмылку, но он все еще был не в настроении.

– Думаю, мое подсознание напомнило мне, что ты легла спать без трусиков.

Я ухмыльнулась в ответ, а затем мягко надавила:

– Но ведь дело не в этом?

– Если спрашиваешь, слышал ли я что-то, то нет. Если бы слышал, то пошел бы проверить. А не стал бы с тобой заигрывать. Если спрашиваешь, было ли у меня какое-то предчувствие, – кто знает? В чем я точно уверен: наяву или во сне, я бы услышал выстрел. Я крепко сплю, но не так глубоко, чтобы проспать такое, и я знаю это, так как в прошлый раз не проспал.

– М-м-м... – пробормотала я, отводя взгляд.

– Айви, – позвал он, и мои глаза скользнули к нему. – У нас на дворе полный бардак и нам предстоит битва, которая и так была чертовски мерзкой, но стала еще уродливее. Нам нужно поспать, чтобы быть готовыми встретить новый день.

Он был прав.

– Хорошо, милый, – согласилась я и начала устраиваться возле него, но остановилась, когда его рука на мне сжалась, и я снова сосредоточилась на нем.

– Я не привык к бессонным ночам, но это не значит, что после того, что случилось сегодня, когда я увидел, как ты бегаешь по горящей конюшне, у меня их не будет.

Я знала, к чему клонит мой мачо-ковбой с ранчо, поэтому открыла рот, чтобы прервать его.

Увидев это, он снова стиснул меня.

– Дай мне закончить, детка, хорошо?

Я захлопнула рот и кивнула.

– Ты спасла пять лошадей, – прошептал он.

Спасла. Действительно спасла.

Грей еще не закончил.

– И вот ты забегаешь в конюшню, чтобы спасти тех лошадей и ранчо, и это мне не понравилось, так что, молись Богу, чтобы ничего подобного больше не повторилось. Но я должен сказать, где бы ты ни родилась и чем бы ни занималась, кидала ли кого-то в бильярд или танцевала обнаженной на сцене, сегодня ночью ты была женщиной с ранчо, и, как и всегда, когда ты что-то делаешь, ты делала это лучше всех.

Его слова так много значили для меня, звучали так невероятно красиво, что у меня мгновенно защипало в носу, а глаза наполнили слезы, и лицо Грея стало расплывчатым.

Он притянул меня к груди, проигнорировал подступающие слезы и приказал:

– Теперь скажи, что любишь меня, Айви, поцелуй меня и засыпай.

Я сглотнула, затем дрожащим голосом прошептала:

– Я люблю тебя, Грей.

– А теперь поцелуй меня, – прошептал он в ответ.

Я прикоснулась губами к его губам, и он притянул меня обратно к своей груди.

– А теперь засыпай.

Прижавшись щекой к его груди, я кивнула и глубоко вдохнула.

Заснула я не сразу, это заняло у меня некоторое время, как и у Грея, но, в конце концов, я погрузилась в сон и сделала это раньше него.

Глава 32

По-семейному

На следующее утро после пожара, нас спозаранку навестили Шим и Роан. Они заехали на пикапе Шима по дороге на работу, привезя полный кузов корма для лошадей и сена. Очень любезно с их стороны, учитывая, что наши запасы развеялись с дымом, о чем они оба, очевидно, знали (отсюда и визит), так как в маленьком городке новости распространяются быстро даже ночью. Это также говорило о том, каким человеком был мой ковбой с ранчо, приняв помощь, учитывая, что Шим работал на ранчо Джеба Шарпа. Магазин, где продавались корма, еще не открылся, слишком рано, так что, скорее всего, корм нам дал Шарп, а не Шим.

По неизвестным мне причинам, несмотря на то, что я была измотана и еле таскала ноги, я начала день с того, что привела себя в порядок. Я не надела одно из своих сказочных платьев, но сделала прическу, макияж, нацепила дизайнерские джинсы, изысканную, но повседневную (и дорогую) блузку. Однако никаких туфель на высоких каблуках, вместо них – потрясающие шлепанцы. Но во всем остальном я стремилась к идеалу. Возможно потому, что на следующий день после трагедии я нуждалась в доспехах. Возможно потому, что это просто была я.

В конечном итоге, визиты, последовавшие к нам дальше, заставили меня обрадоваться, что я это сделала.

Накануне вечером, после отъезда пожарных и полицейских, конюшню обнесли полицейской лентой. Можно с уверенностью сказать, что проснувшись и выглянув в окно, вид части вашей собственности, огороженной желтой полицейской лентой, – не то зрелище, которое вы хотели бы лицезреть с утра.

Или когда-либо.

После того, как я накормила своего мужчину и подала кофе ему и его друзьям, я достала документы на страховку. Затем позвонила в страховую компанию Грея и оставила им сообщение, в котором говорилось, что после инспекции места происшествия полицией и следователем по поджогам, нужно, чтобы нам срочно нанес визит страховой агент, потому что в пятидесяти ярдах от нашего дома лежало семь мертвых лошадиных туш, и нам нужно было закопать их в землю, чтобы упокоить их души.

Следователь по поджогам появился вскоре после отъезда Шима и Роана, и Грей спросил, пока он разбирается с делами на ранчо, не съезжу ли я в дом престарелых, чтобы сообщить новость бабушке Мириам. Видя, что наш телефон звонил не переставая, хотя было всего восемь часов, Грей беспокоился, что новости разлетятся по округе и она узнает от кого-нибудь другого.

Поэтому я помчалась в город и, в тщетной попытке смягчить удар, купила ей еще одну книгу, несколько журналов и кучу шоколадных батончиков. Дом престарелых мне казался чем-то вроде тюрьмы, у вас должна быть подходящая валюта, чтобы найти там свое место и снискать уважение, а для старичков это явно были не сигареты. Поэтому я купила достаточно шоколадных батончиков, чтобы сделать бабушку Мириам королевой шикарного поместья для престарелых. Я также купила немного для Грея, так как была причина, по которой в его грузовике валялось столько оберток от шоколадных батончиков. Когда Грею хотелось есть его выбор не падал на зерновой батончик или банан, а, учитывая, что он практически с рассвета до заката занимался физическим трудом, то часто жевал. Хотя я заботилась, чтобы большинство его шоколадок содержали арахис, чтобы в его рационе присутствовал белок.

Я боялась этого визита, и как только весть была доставлена, испытала небольшое облегчение. Бабушка Мириам была ошеломлена, испугана за Грея и меня и убита горем из-за того, что конюшня, построенная отцом ее мужа, конюшня, на которую она каждый день на протяжении более пятидесяти лет смотрела из заднего окна, когда мыла посуду, больше не существовала, не говоря уже о ее реакции на гибель семи лошадей. И я оказалась права, она обрадовалась книге, журналам и шоколадным батончикам, но они никак не помогли смягчить удар.

Перед моим уходом, она сжала мою руку с удивительной силой, вызванной страхом, ее выцветающие голубые глаза уставились на меня, и она горячо прошептала:

– Вы с Греем должны беречь себя, дитя. Прошу, обещай мне, что вы оба будете в безопасности.

Я еще раз уверила ее, что Ленни занимается этим делом, также как и Джеб Шарп и что ее внук никогда не допустит, чтобы что-то случилось с ним или со мной. Именно последнее заверение заставило ее руку расслабиться. С другой стороны, так и было. Она знала Грея, поэтому знала, что я не вру.

Доехав до дома, я увидела припаркованные у крыльца внедорожник и пикап, и узнала, что у Грея выдалось занятое утро. Здесь побывала уже половина Мустанга, я поняла это, зайдя на кухню и обнаружив фермерский стол практически заваленный тарелками, сковородками и подносами с запеканками, пирогами, пирожными и кексами. Грей сказал, что большой сарай, где он хранил инструменты, оборудование и инвентарь для ухода за персиковыми деревьями, теперь был завален почти под завязку кормом для лошадей, сеном и использованными уздечками и седлами, которые привезли с собой неравнодушные горожане.

В течение следующего часа мне пришлось пережить то же самое, когда народ продолжил привозить еду, содовую, пиво и инвентарь, но я удивилась, поняв, что эти люди не приезжали просто поглазеть. Они делились с нами своими чувствами, проявляли доброту и уезжали. Они знали, что у нас с Греем есть дела, и наши мысли занимали другие проблемы. Знали, что будут путаться под ногами. Знали, как это утомительно, – обрести нежданную компанию. Так что они делились своей добротой, а потом убрались к чертовой матери.

Я никогда с таким не сталкивалась.

Это было нечто прекрасное.

Стоял ранний полдень, и мы с Греем только что положили себе на тарелки огромные порции мексиканской запеканки Энг, официантки из закусочной (до сих пор!), с курицей, сыром и тортильей. Мы сидели за столом, когда Грей поднял голову и повернул ее к окну. Я тоже, и мы посмотрели в большое боковое окно над кухонной тумбой.

Там мы увидели, как по дорожке движется еще один внедорожник, за которым следует пикап, и когда они подъехали ближе, как мне показалось, на высокой скорости, за ними показался седан.

– Нет, – прошептал Грей, и я напряглась, когда он рявкнул: – Нет, бл*дь.

Он со скрежетом отодвинул стул, и, как пуля, слетел с него, направляясь к задней двери.

Я понятия не имела, кому принадлежали эти машины, но знала, что, кто бы это ни был, им тут совершенно не рады, поэтому вскочила на ноги и побежала за Греем.

Спустившись по лестнице заднего входа, я увидела, как Грей длинными шагами направляется через боковой двор, усаженный высокими тенистыми деревьями, к теперь припарковавшимся грузовикам и автомобилю. И вот тут я увидела, кто в них.

Во внедорожнике сидели дяди Грея, Олли и Чарли, с этими двумя я встречалась, в пикапе – мужчина, которого я никогда не видела, но в его внешность безошибочно угадывались черты Коди, а в седане – Мэйси.

Когда они вышли из машин, я быстро окинула их взглядом.

Еще во время моего первого пребывания в Мустанге, я заметила, что Чарли страдал излишним весом. С Олли я встречалась у него дома во время уроков кулинарии Мэйси, но тогда он (мудро) избегал кухни, и я только обменивалась с ним приветствиями, прощаниями и перекидывалась парой слов. Олли, тогда и сейчас, и мужчина, который должен был быть Фрэнком, выглядели совсем не как Чарли. Они были высокими, все еще стройными, подтянутыми и красивыми, в блестящих темно-русых волосах только начинала пробиваться седина. Они, определенно, соответствовали своему возрасту, но выглядели хорошо.

– Убирайтесь, – услышала я угрожающий рык Грея, он продолжал двигаться к ним, выстроившимся в нескольких футах впереди своих машин.

При виде развалин конюшни глаза Фрэнка сузились, на его лице легко читалась крайняя злость, которую он направил на Грея, спросив:

– Что ты намерен делать с этим дерьмом, парень? – Затем он сердито мотнул головой в сторону конюшни.

– Я сказал, убирайтесь, – повторил Грей, останавливаясь в четырех футах перед ними, и я поспешила к нему.

– А я спросил, – подался вперед Фрэнк, – что ты намерен делать с этим дерьмом, парень?

У меня было нехорошее предчувствия по этому поводу.

– Ладно, парни, давайте все успокоимся, зайдем внутрь, откроем пиво и спокойно поговорим, – вставила Мэйси, подойдя к группе мужчин, и по ее властному, но успокаивающему тону я поняла, что она следовала за братьями в своей машине, потому что пыталась отговорить их от поездки, потерпела неудачу, но все же поехала за ними, чтобы исполнить роль миротворца.

– Не лезь в это, Мэйси, – рявкнул Олли, не сводя глаз с Грея.

– Ты не ответил на мой вопрос, – зловеще напомнил Фрэнк.

– А ты не убрал свою задницу с моей гребаной земли, – парировал Грей. – А теперь валите... на хрен... отсюда.

– Может, вам вернуться через день или два? – предложила я, но никто из них даже не взглянул на меня.

– Баду Шарпу нужно преподать урок, – заявил Чарли Грею, и я напряглась.

– Это моя проблема, а не твоя. Убирайтесь вон, – ответил Грей.

– Сидишь на жопе ровно, когда тебя поимели? – спросил Олли, а затем заявил: – Коди так не поступают.

– Тебе ли говорить, как поступают Коди, придурок. А теперь убирайтесь, – отрезал Грей, и все они напряглись, и это было более чем немного страшно.

– Видимо, мы больше тебя знаем, как поступают Коди, парень. Бл*дь. Прошло полдня, а с головы Шарпа даже волосок не упал, – заметил Фрэнк, и мое напряжение возросло сверх меры.

Фрэнк еще не закончил.

– Твой папа, мой отец, отец моего отца не стали бы медлить с расплатой, если бы кто-то сжег их чертову конюшню прямо у них под носом.

И в этот момент во мне что-то щелкнуло. Я это почувствовала. Могу поклясться, я даже услышала звук.

И когда это произошло, я сорвалась.

– Как вы смеете? – прошептала я, но этот шепот вибрировал от настолько сильных эмоций, что воздух вокруг меня замерцал, и все присутствующие это почувствовали. Я поняла это, когда все взгляды обратились на меня. – Как вы смеете? – повторила я, а потом завопила: – Как вы, бл*дь, все смеете?

Я сделала три быстрых шага к братьям Коди, и мой живот обхватила похожая на стальной обруч рука, притянув меня к телу Грея и оборвав наступление, но не остановив мою тираду.

– Бадди Шарп многие годы преследовал Грея, и тогда вас это не волновало. Я провела в этом доме несколько недель, и ни один из вас, – мои глаза переместились на Мэйси, – даже ты, не пришел навестить меня. Вы живете в этом городе. Знаете, что с нами случилось. И знаете, что Грей чуть не потерял эту землю, этот дом, ту конюшню, – я махнула рукой за спину, – потому что заботился о вашей матери, – я ткнула в них пальцем, – а вы ни хрена не сделали. Где были вы, когда гибли его деревья, травили его лошадей? И у вас хватает наглости заявиться сюда, когда вы бросили своего племянника на произвол судьбы, и пытаться его учить, как справиться с трагедией? Что ему следует сделать с тем больным, завистливым куском дерьма, весь мир которого вертится вокруг того, как бы уничтожить Грейсона Коди? Вы заявляетесь сюда после того, как мы всю ночь не спали, бегая по конюшне, которая рушилась вокруг нас, чуть не забрав наши жизни, чтобы спасти ваше наследие, наследие, в которое вы ничего не вкладывали десятилетиями, но все же у вас хватает наглости приехать сюда и высказать Грею это в лицо? Как вы смеете?

– Айви... – начала Мэйси, ее голос звучал умиротворяюще, но мои глаза резанули по ней.

– Нет, – оборвала я ее. – На самом деле, мне плевать, почему вы посмели все это сделать. Меня волнует только то, чтобы вы, все вы, – я махнула рукой, указывая на них всех, – сейчас же убирались с земли моего мужчины. Он пережил многое. Пережил удары прошлого. Рвал жилы, чтобы ваша мать жила так хорошо, как он мог ее обеспечить, после того, как она потеряла способность ходить, и он продолжает это делает. И все это без малейшей помощи с вашей стороны. – Я по очереди ткнула пальцем в троих братьев. – Вы не достойны его. И вам нечего сказать Грейсону Коди, ни о его поступках, ни об этой земле. Так что садитесь в свои машины и, – я напряглась в руке Грея и завизжала, – валите отсюда.

– Вижу, вы, дамочка, не понимаете, когда твоя мать поворачивается к тебе спиной, это имеет последствия, – более чем высокомерно сообщил мне Фрэнк.

– Нет, я вижу, что мать так разочаровалась в сыновьях, которых она выносила, родила и воспитала, когда они повели себя как жадные ослы после того, как она потеряла ноги и своего сына, и не сделали все возможное, чтобы вернуть ее доверие, уважение и привязанность. Это дерьмо – результат ваших, – еще один тычок пальцем, – действий, мне смешно, что вы трое явились сюда с требованием, чтобы Грей вел себя как мужчина, когда никто из вас более десяти лет не делал этого. Забота Грея об этой земле, об этом доме и вашей матери, пока вы жили своей жизнью, тая обиды, делает его более мужественным, чем вас троих, вместе взятых.

– Айви, – предостерегающе пробормотал Грей, сжимая руку на моей талии.

Не отрывая глаз от Коди, я покачала головой.

– Вы ее потеряли, – тихо сказала я. – Женщина, которую вы знаете как свою мать, дышит, но ее больше нет. Вместе с силой ее тела, погас и огонь. Она больше не командует. Не диктует, что делать, не имеет мнения обо всем. Вы живете всего в нескольких милях от матери, которая быстро угасает, и скоро все, а это значит, абсолютно все, что связано с ней, останется в воспоминаниях. Вы уверены, что через двадцать-тридцать лет, когда достигните того же возраста, что и она, будете считать, что поступили правильно со своей матерью? Потому что, если да, то с вами что-то не так, и если бы вы были настоящими мужчинами, какое-то время поразмыслив над этим, в конечном итоге, потратили бы каждую оставшуюся секунду, чтобы наладить отношения со своей матерью и дать ей то, что должны дать за то время, которое у нее осталось.

Хоть я говорила тихо и стояла неподвижно, я завершила свою тираду, тяжело дыша. И когда я закончила, трое Коди уставились на меня.

Некоторое время никто ничего не говорил, и я заметила:

– Вы все еще здесь.

Фрэнк оторвал от меня взгляд и посмотрел через мое плечо на Грея.

– Ма плохо себя чувствует?

Боже.

Серьезно?

– Да, Фрэнк, иначе ее бы не было в том гребаном доме престарелых, – ответил Грей так же раздраженно, как и я, и даже больше.

– Ты же говорил, она не может ухаживать за собой, – вставил Чарли.

– Да, говорил, – согласился Грей. – А еще я говорил, что ей быстро становилось хуже.

– Насколько все плохо? – спросил Олли.

– Плохо, – выпалила я, и трое Коди снова посмотрели на меня.

Затем Фрэнк опять посмотрел на Грея и тихо спросил:

– Сколько у нее времени?

– Не так много, Бог милостив к ней, – ответил Грей.

Эти слова говорили о многом, и на мгновение воцарилась тишина, затем мужчины Коди стали переминаться с ноги на ногу. Наступила очень долгая пауза, во время которой трое Коди смотрели куда угодно, только не друг на друга и не на Грея.

Мужчины!

– Боже! – нетерпеливо воскликнула я, пребывая на взводе. – Серьезно?

И они все вновь посмотрели на меня.

Фрэнк поднял глаза на Грея, но на этот раз в их голубых глубинах мерцало нечто знакомое, что я часто видела у Грея, что раньше видела у бабушки Мириам, и он произнес:

– Слышал разговоры, теперь вижу, что это правда. Твоя девушка – настоящий вулкан.

Грей сжал на мне свою хватку, а я закатила глаза к почти безоблачному небу Колорадо.

– Конечно, – заговорил Чарли, и я перевела взгляд на него, видя, как он ухмыляется. – Грей – истинный Коди. – Он слегка наклонился ко мне и поделился: – Мужчины Коди любят пылких женщин.

– Вы все еще здесь, – заметила я.

Олли проигнорировал мои слова и спросил Грея:

– Энг принесла курицу по-мексикански?

Чарли выпрямился, вытянувшись по стойке «смирно».

– Да, черт возьми, эта запеканка достойна награды, – пробормотал Чарли, отходя от братьев и, к моему полнейшему неверию, направляясь к дому. – Где бы ни происходила трагедия, Энг принесет туда тортильи.

– Он, правда, считает, что может пойти на мою кухню и съесть запеканку, которую Энг приготовила для нас с тобой? – зашипела я, но мне следовало поберечь дыхание, видя, как все Коди, включая и ту, что взяла эту фамилию, направились к дому.

– Похоже на то, – пробормотал Грей, я начала поворачивать голову, чтобы посмотреть на него, затем почувствовала, как державшая меня рука Грея и его тело напряглись, и поняла причину.

По дороге двигалась полицейская машина.

К тому времени, как капитан Ленни остановился, вылез из машины и подошел к Грею, который обнял меня за шею, притянув к себе ближе, я почувствовала, что все Коди стоят за нашими спинами.

Давно пора.

Наконец-то, они были на своем месте.

Ленни, окинув взглядом команду Коди, пробормотал:

– Приятно видеть, что из этого дерьма вышло что-то хорошее, вы совместными усилиями пытаетесь решить свои проблемы.

– Меньше слов, Лен, у тебя есть новости? – рявкнул Фрэнк, Ленни внимательно посмотрел на него, потом перевел взгляд на меня. Я бросила ему извиняющийся взгляд, и он вздохнул.

Затем он посмотрел на Грея.

– Пит и Бад арестованы.

Мы с Греем оба напряглись, но Грей, определенно, напрягся сильнее, и сзади на нас накатила волна эмоций.

– Я провел утро, уговаривая судью выдать нам ордера, – продолжал Ленни. – Как только мы их получили, направились к Питу, а также к Баду и Сесилии. Парни все еще там. Бадди в участке с восьми утра. С того времени мы периодически допрашиваем его, но он отрицает свою причастность. Мы нажали, он нанял адвоката. Теперь ждем приезда его адвоката, чтобы снова поболтать. Тем не менее, полученные ордера включали доступ к его телефонным звонкам и финансовым отчетам, и мы обнаружили, что не так давно он ездил в Вегас, провел там одну ночь, что подтверждает заявление Айви о дате визита к ней. Это новое доказательство, которое мы получили всего полчаса назад, и мы используем его во время разговора с ним и его адвокатом.

– Ясно, – пробормотал Грей напряженным голосом, и Ленни, не сводя с него глаз, переступил с ноги на ногу, что было совсем не в духе Ленни.

Я поняла почему, когда он тихо произнес:

– Видишь ли, Пит уже два года как без работы.

О Боже

Тело Грея одеревенело, мои руки скользнули вокруг него, и еще одна волна эмоций ударила по нам сзади.

– Не защищай этот кусок дерьма, – прорычал Олли, и Ленни посмотрел на него.

– Я не защищаю. Я пытаюсь сделать невозможное и объяснить необъяснимое. Порой, когда с людьми поступают плохо, им интересно знать, что двигало источником их бед. – Глаза Ленни обратились ко мне. – Он брался за случайную работу, но еле сводил концы с концами. Он был в отчаянии, думал, что потеряет жилье, грузовик. Сказал, что Бад заплатил ему. К сожалению, наличными, но мы надеемся, что сможем свести эту линию воедино. – Ленни оглянулся на Грея. – Грей, он знал о дробовике, поджег конюшню, а затем выстрелил из дробовика, чтобы предупредить тебя. Мальчик никогда раньше не промышлял поджогом, не знал, что конюшня так быстро загорится. Думал, у тебя будет достаточно времени, чтобы увести лошадей в безопасное место.

– Полагаю, ты можешь догадаться, что мой ответ на все это – мне насрать, – тихо ответил Грей, от сдерживаемого нетерпения и гнева его голос все еще звучал напряженно.

– Да, я могу догадаться, что твой ответ был бы именно таким, – пробормотал Ленни.

– Он признался, что заразил деревья? – спросил Грей, Ленни на мгновение задержал на нем взгляд, затем кивнул. – И узнал о дробовике, отравив лошадей, – продолжил Грей, челюсть Ленни напряглась, и он снова кивнул. – Все оплатил Бадди? – закончил Грей, и Ленни снова кивнул.

Грей посмотрел Ленни в глаза, тот не отводил взгляда, затем сжал челюсть и посмотрел на свои ботинки, я знала, в поисках контроля и терпения.

– И что теперь? – спросила Мэйси у нас за спиной, и Ленни посмотрел на нее, потом на Грея и меня.

– Мы надеемся, что Бад признается, но я бы не стал на это рассчитывать. Несколько парней вытались его расколоть, но он молчит как рыба. А значит, мы должны надеяться, что сможем найти в его доме что-нибудь, что свяжет его с этим дерьмом, или отыщем след, который приведет к нему, – ответил Ленни Мэйси, затем его глаза вновь обратились на Грея. – Ты получил мое обещание, Грей, клянусь своей мамой, упокой Господь ее душу, что я и все мои парни из полиции Мустанга делаем все, что в наших силах. Им не нравится, когда мужчина и его женщина просыпаются посреди ночи, чтобы рисковать своими жизнями, спасая лошадей. Им не нравится, когда убивают лошадей. И им не нравится Бадди Шарп. В твоем деле заинтересованы многие, Грей. Верь в это.