Текст книги "Не рискуй (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– Единственное, во что я верю, так это в то, что подхалим и козел отпущения Бада находится за решеткой и пробудет там некоторое время, чтобы мои лошади, у которых нет конюшни, обеспечившей бы им минимальную безопасность, не будут отравлены, пока Бад не соберет денег, наняв кого-то другого поиметь меня. И, возможно, я могу верить в то, что, зная это дерьмо, у Бада не хватит смелости самому сделать всю грязную работу, так что нам с Айви какое-то время удастся чувствовать себя в безопасности. Это может быть день, неделя или месяц, но мы не будем знать, как долго это продлится, так что, полагаю, ты можешь догадаться, что я не буду слоняться без дела, ожидая, что же он спланирует дальше. Я ценю, что ты следуешь своему долгу, как это и должно быть, но на это уйдет время. Но, Лен, сказанное мной минувшей ночью, остается в силе. Если ты не позаботишься об этом дерьме, это сделаю я.

– Неразумно открыто угрожать капитану полиции. – Предупреждение Ленни прозвучало мягко, но все же это было предупреждение.

– Вероятно, нет, – вставил Олли позади нас, – но послушайте меня, не позаботитесь об этом дерьме вы с Греем, о нем позабочусь я.

– И меня тоже послушайте, – добавил Фрэнк, – ты, Грей или Олли, не начнете действовать, или у меня от ожидания, когда эта херня закончится, волосы встанут дыбом, я все возьму в свои руки.

– Я даже не буду ждать, когда мои волосы встанут дыбом. Бад Шарп – мудак. Я уже подумываю начать действовать, – бросил Чарли.

– Вот так, – подытожил Фрэнк, – четверо Коди, четыре угрозы, четверо мужчин Мустанга, у которых есть веские причины их выполнить. Случись что с Бадом Шарпом, тебе придется пускать ищеек по четырем направлениям.

При этих словах Грей снова замер, и я знала, почему.

Открыто угрожая, дяди прикрывали Грея, бросая подозрения сразу на четверых.

Умно, по-своему добро (по-своему) и по-семейному.

Чувствуя то, что, как я думала, никогда не испытаю, мое сердце накрыла волна нежности к дядям Грея, и я прижалась ближе к своему мужчине.

– Хотя, случились что с Бадди Шарпом, тебе, вероятно, придется привести для допроса большую часть Мустанга, – пробормотал Олли.

Ленни уставился на них, потом вздохнул.

Затем зазвонил его телефон. Он схватил его, посмотрел на экран, пробежал взглядом по всем нам и поднял палец, давая знать, чтобы мы подождали минуту. Открыв его, поднес к уху. Ему что-то говорили, он слушал, а мы все ждали.

Затем он произнес:

– Хорошо, я сейчас с Греем, вернусь к десяти.

Захлопнув телефон, он посмотрел на Грея.

– С участка, – объяснил он. – Только что пришел Джеб Шарп и попросил поговорить с сыном.

– Самое время Джебу поговорить с этим парнем, – пробормотала Мэйси.

Ленни проигнорировал Мэйси и тихо сказал Грею:

– Это может быть к лучшему, Грей.

– Посмотрим, – ответил Грей, и было ясно, что он чувствовал, что Джеб Шарп не сильно может повлиять на своего сына.

Ленни выдержал его взгляд. Затем кивнул. Осмотрев урон, нанесенный его племянником, он покачал головой, его челюсть снова сжалась, затем он опять посмотрел на команду Коди.

– Когда уберут ленту, тебе понадобится помощь разобрать завалы и похоронить трупы лошадей, позвони мне и Уиту. Мы приедем.

Мой мужчина не таил никаких обид, весть о том, что сделал Пит, не отразилась на его отношении к Ленни, она касалась только Пита, и Грей показал это, сказав:

– Я позвоню, Лен.

Ленни снова кивнул, посмотрел на всех нас, махнул нам рукой и направился к патрульной машине.

И как только он это сделал, я увидела как по дороге к нам приближается еще один автомобиль. Несомненно, очередная порция пирожных или запеканки.

Потом я разглядела, что за машина двигалась по дороге.

Блестящий черный «Линкольн» с затененными стеклами.

Я дернулась, затем улыбнулась и откинула голову назад, чтобы посмотреть на Грея, который, прищурившись, не отрывал взгляда от дороги.

– Это ты ему позвонил? – взволнованно спросила я, и он опустил голову, посмотрев на меня сверху вниз, но покачал головой. Я взглянула на дорогу. – Это точно он. – Мой взгляд вернулся к Грею, который тоже смотрел на дорогу. – Ты знаешь кого-нибудь в Мустанге с такой же машиной?

Грей снова посмотрел на меня и ответил:

– Нет.

– Кто это? – спросил Фрэнк позади нас, когда «Линкольн» приблизился, но ни Грей, ни я не ответили, мы просто продолжали наблюдать за подъезжающим «Линкольном».

Ленни не мог ехать по дороге, не столкнувшись с «Линкольном», поэтому стоял возле открытой дверцы патрульной машины, наблюдая за приближением автомобиля.

Когда «Линкольн» оказался рядом, я поняла, что была права.

За рулем сидел Брут. На месте пассажира – Лэш.

– О Боже! – воскликнула я, слегка подпрыгнув возле Грея, а затем начала отстраняться, намереваясь побежать к друзьям, нанесшим очень своевременный неожиданный визит.

Но я не очень далеко продвинулась. Одна рука Грея обняла меня за плечи, а другая – за талию.

И он прошептал:

– Детка, нет.

Я заметалась, переводя взгляд с Грея на машину и обратно, думая, что он играет со мной, удивляясь, к чему ему это, пытаясь убежать, и в то же время все также взволнованно подпрыгивая и крича:

– Грей, отпусти меня!

Его хватка стала крепче, а голос понизился, когда он прижал меня к себе и прошептал:

– Бл*дь, детка.

Услышав его тон, я резко повернула голову к «Линкольну», увидев, как Брут с Лэшем вышли. Оба в темных очках, но я знала, что их глаза направлены на меня, и их лица не выглядели счастливыми.

Но именно открывшаяся задняя дверца привлекла мое внимание, я перестала дышать, в желудке стало пусто, а сердце остановилось.

Потому что из этой дверцы появился мой брат Кейси.

Глава 33

Говори

Я была на кухне, меня трясло.

Грей стоял в дверях с Лэшем.

Мэйси была со мной на кухне и обнимала меня.

– Ответь, зачем ты притащил сюда этого ублюдка? – рычал Грей, держась на расстоянии от Лэша и явно пытаясь держать себя в руках. Они стояли близко, дверной проем не давал им много места, и Грей был злее, чем я когда-либо видела его в таком состоянии.

А я была свидетелем по-настоящему чертовски злого Грея.

Братья Коди, Брут и Ленни, который взглянув на Кейси, несомненно, вспомнил его и мудро решил остаться, все находились в гостиной с Кейси.

Кейси!

О Боже.

– Потому что я знаю, ему есть, что сказать, полиция Мустанга должна услышать это от него, и, наконец, она заслуживает этого, Коди, и ты тоже, – ответил Лэш, он держался настороже, но был спокоен и смотрел Грею в глаза.

– Возможно, но ты мог бы позвонить, – ответил Грей, и он был прав. Очень-очень прав. – Позвони ты, узнал бы, что этой ночью у нас сгорела конюшня, и погибло семь лошадей. Айви находилась со мной в той конюшне, спасая тринадцать оставшихся.

Лицо Лэша стало жестким, и его взгляд скользнул по мне.

– Колдуэлл, посмотри на меня, – пророкотал Грей, и глаза Лэша вновь обратились к нему. – Почему ты не позвонил?

– Потому что думал, если позвоню, ты защитишь Айви, не позволив ей услышать то, что должен рассказать Кейси.

Грей выпрямился и, казалось, увеличился в размерах, вот как возрос его гнев, но Лэш покачал головой.

– Успокойся, приятель, я также не фанат того парня, что сидит в гостиной. Я здесь не для того, чтобы устраивать счастливое воссоединение семейства. В том, что он должен сказать, нет ничего хорошего. Но это правда. Отвратительная правда. И сейчас я вижу по тебе то же самое, что видел раньше, ты бы защитил ее от этого дерьма, но это не твое дело. И не мое. А Айви. И я даю ей шанс узнать правду.

– Ты недостаточно меня знаешь, чтобы понять, дал бы я ей шанс или нет, – отрезал Грей.

– Ты прав, но я не собирался рисковать, – ответил Лэш, его глаза скользнули по мне, а затем снова посмотрели на Грея. – Момент выбран хреновый, но лучше покончить с этим дерьмом и поступить с этим парнем так, как тебе нужно. Разберись с ним или отпусти. Так или иначе, я хочу избавиться от него как можно быстрее. Отбросы смердят, и мне очень не нравится эта вонь.

Лэш, человек, которого я любила, человек, который присматривал за мной, заботился обо мне, безгранично баловал, так говорил о моем брате.

Одним словом – Кейси.

Очевидно, он не изменился.

– Айви, ты в порядке? – тихо спросила Мэйси, все еще обнимая меня.

Нет, я была не в порядке.

Но не ответила ей.

Я заговорила с Лэшем.

– Я знаю причину, – тихо сказала я, и глаза Грея и Лэша обратились ко мне. Когда я привлекла внимание Лэша, то продолжила: – Ты решил, что если передать информацию Грею, а он предпочтет ничего мне не говорить, то вернись ко мне Кейси, когда бы и по какой причине это не произошло, потому что, будучи Кейси, даже несмотря на прошедшие годы, я ему в конечном итоге понадоблюсь, ты подумал, что я ему уступлю.

– Да, – ответил Лэш быстро и прямо.

Я смотрела на него, зная, что он прав.

Я любила брата.

И потерпела бы неудачу.

Я взглянула на Грея, затем на Мэйси, потом на свои ноги, зашагавшие к выходу из кухни, и пробормотала:

– Давайте покончим с этим.

Грей и Лэш расступились, чтобы я могла протиснуться мимо них. Я шла впереди, а они с Мэйси следовали за мной.

Как только я вошла в гостиную, взгляд Кейси остановился на мне. Сделав два шага, я остановилась, чувствуя, как Лэш и Грей встали за моей спиной.

Брут стоял позади кресла, в котором небрежно, даже воинственно развалился Кейси. Братья Коди и Ленни расположились по всей комнате, все стояли. Мэйси подошла к Олли.

Кейси неотрывно смотрел на меня.

– Похоже, ты нашла себе тепленькое местечко, сестренка, – заметил он, и я почувствовала, как тяжелая атмосфера в комнате сгустилась еще сильнее.

Я оглядела брата.

Он похудел. У него был шрам, который, как я знала, остался от глубокого пореза на щеке, еще один – от неглубокого пореза, шел от воротника футболки к ключице. Его волосы выглядели неряшливыми и уже начали седеть, хотя ему исполнилось всего тридцать четыре. Вокруг глаз и рта залегли морщинки, появившиеся не от работы на солнце или смеха, а от трудной жизни и вечного беспокойства. Футболка, джинсы и ботинки не выглядели грязными или потрепанными, но были не очень хорошего качества, и он не стирал их уже некоторое время.

Он выглядел на десять лет старше своих лет. Обозленным. И потрепанным жизнью, но даже сейчас он пытался скрыть это за враждебностью.

Когда я ничего не ответила, его взгляд переместился за мое плечо на Грея, а затем снова на меня.

– Вижу, ты и твой ковбой снова не окажете мне гостеприимства. – Его брови поползли вверх. – На ферме не найдется стаканчика прохладного, освежающего домашнего лимонада? Не предложат старую-добрую, холодную бутылочку пива?

Чёрт побери.

Кейси.

– Лэш говорит, ты хочешь мне что-то сказать, – наконец, произнесла я.

– О, мне чего есть тебе сказать, – ответил Кейси, и я почувствовала, как Грей затаил дыхание.

– Кейси, не глупи, просто скажи, что случилось семь лет назад, чтобы ты смог продолжить жить своей жизнью, – мягко убеждала я, ненавидя это и желая, чтобы все закончилось.

– Семь лет назад сестра украла мои деньги, мою машину и сбежала от меня, – ответил Кейси.

– Деньги, которые тебе дали, чтобы ты увез меня подальше от Грея и Мустанга, – напомнила я, это было лишь предположение, но когда глаза Кейси вспыхнули, я поняла, что попала в точку. Но он не подтвердил эту информацию.

Вместо этого он заметил:

– Сестренка, это была моя машина. Ты бросила меня без крыши над головой и без колес.

Настала моя очередь кое о чем напомнить брату.

– Если я правильно помню, я выиграла эту машину в бильярд.

Лицо Кейси ожесточилось, и он слегка наклонился вперед на кресле.

– Я заключил эту сделку.

– Мы оба знаем, – спокойно возразила я, – что я не нуждалась, чтобы ты что-то заключал.

– Господи, черт возьми, конечно, – выплюнул он, сузив глаза, – я ведь не был тебе нужен, да? Мать твою, Айви, у тебя избирательная память.

Боль пронзила меня насквозь.

Он был прав и в то же время прискорбно неправ.

В этот момент в разговор вступил Грей.

– Ты здесь не за этим. Мы не будем обсуждать историю Кейси и Айви Бейли. Ты расскажешь о том, что сделал семь лет назад.

Брови Кейси взлетели вверх, и он саркастически спросил:

– Да что ты?

– Да, – подтвердил Грей.

– А может мне хочется поговорить о чем-то другом. Если я не могу говорить о том, о чем хочу, зачем мне говорить о том, о чем хочешь ты? – спросил Кейси.

– Ты в долгу перед своей сестрой и передо мной, – ответил Грей.

Кейси наклонился еще больше, его тело напряглось, лицо исказилось, и он прошипел:

– Я ни хрена не должен ни тебе, ни этой суке.

А потом все произошло так быстро, что я даже не заметила, как это случилось. Грей рванул через всю комнату, Кейси вылетел из кресла с такой силой, что кресло, которое не было легким, опрокинулось на спинку и проехало пару футов. В конечном итоге Грей всем телом придавил Кейси спиной к стене, схватив его за горло и сжав.

Кейси пинался, но Грей расположился сбоку от него, так что удары не попадали в цель, в то же время Кейси обеими руками вцепился в предплечье Грея, чтобы оттолкнуть его, но хватка Грея была настолько сильна, что у него не было шанса.

– Говори! – рявкнул Грей ему в лицо.

– Отпусти меня! – хрипел Кейси, все еще брыкаясь и дергая Грея за руку, и все мужчины в комнате приблизились к ним двоим.

Грей либо был так сосредоточен, что не обратил на них внимания, либо ему было все равно. Вместо этого, удерживая Кейси за шею, он оттащил его от стены и впечатал в нее так, что его голова врезалась о гипсокартон с тошнотворно глухим стуком.

Затем он повторил свои действия и взревел:

– Говори!

Очевидно, он также сильнее надавил на горло Кейси, потому что тот теперь булькал, пытаясь глотнуть воздуха. Он перестал брыкать ногами, потому что все его усилия уходили на то, чтобы отцепить от себя руку Грея, которая все еще оставалась на месте.

Когда Кейси не произнес ни слова, Грей снова оттащил Кейси от стены, его голова свесилась вперед, как у тряпичной куклы, и от удара Грея врезалась в стену.

– Говори! – снова прогремел он.

Я застыла, не смея пошевелиться, а Фрэнк приблизился к Грею.

Он положил руку на плечо Грея и тихо сказал:

– Сынок, человек не сможет говорить с тобой, когда ты выжимаешь из него жизнь.

Я глубоко вздохнула, наблюдая, как Грея делает то же самое. Он на мгновение задумался над словами дяди, затем оторвал Кейси от стены и швырнул его через всю комнату. Кейси перелетел через перевернутое кресло, кувыркнулся и приземлился на живот опасно близко от стола с тонкими изогнутыми ножками и старомодной лампой на стеклянной основе, которая мне особенно нравилась.

Как только он остановился, Грей подошел к нему, навис над ним и повторил:

– Теперь говори.

Кейси перекатился на бок, схватившись одной рукой за горло, другой за предплечье, его взгляд остановился на Грее. В нем все еще читалась воинственность, но она значительно поутихла, потому что теперь в нем было немало страха.

Да, мой брат Кейси не изменился. Однажды Грей показал ему, что может взять над них верх, это случилось давным-давно, но все в Грее говорило о том, что с возрастом он остался здоровым и в форме, а все в Кейси свидетельствовало об обратном, и все равно Кейси недооценил Грея.

Когда он набрал достаточно воздуха, чтобы говорить, то напомнил Грею:

– У тебя здесь коп.

– Знаю, – немедленно ответил Грей. – Перечисление присутствующих в этой комнате, – не то, о чем я хочу, чтобы ты говорил. А теперь рассказывай.

Это объясняло, почему Кейси считал, что одержит верх и может вести себя как мудак. Он полагал, что Ленни станет его щитом.

Кейси, как и я, посмотрел на Ленни и, увидев, как тот небрежно прислонился плечом к стене, наблюдая за разворачивающейся перед ним драмой, даже такой глупец, как Кейси, не мог не понять, что капитан Ленни присутствовал здесь в качестве неофициального лица и не собирался вступаться за Кейси.

Когда мой взгляд вернулся к брату, я увидела, что он задвигался, словно собираясь встать, но Грей приблизился к нему, наклонился и прошептал:

– Лежи смирно. И быстро рассказывай, что должен.

– Чувак, мне надо встать, – отрезал Кейси.

– Нет, чувак, тебе надо научиться, что, когда тебя бьют, ты должен лежать. Тебя победили. Лежи смирно и... – он наклонился еще ниже, – говори.

Кейси впился взглядом в Грея, затем прижал руку к горлу, посмотрел поверх Грея на меня и, наконец, одумался.

– Тот парень, Шарп, тот, которого ты обыграла в бильярд, послал за мной человека выследить меня.

Грей выпрямился и сделал полшага назад. Все остальные в комнате также чуть отступили.

Я не сводила глаз с брата.

– Его человек нашел меня, – продолжил он, – привел к Шарпу. Он предложил мне десять тысяч, чтобы я увез тебя из этой дыры и не пускал обратно. Чтобы никто не узнал и не увидел, как мы уходим. После отъезда я не должен был позволять тебе звонить или пытаться вернуться, никаких контактов. Мне нужно было сделать так, чтобы ты навсегда перестала существовать для Коди.

Я догадывалась об этом, в глубине души знала, но все равно было чертовски больно это услышать.

– Пять тысяч вперед, – продолжил Кейси, – еще пять после того, как я тебя увезу. Шарп и трое его друзей угостили меня бесплатной выпивкой и придумали историю, которую я должен был скормить тебе.

Я замотала головой от того, каким глупым, жадным идиотом был мой брат, но не отрывала глаз от Кейси.

– Ты взял записку? – спросил Грей, и Кейси посмотрел на него снизу вверх.

– Нет, – ответил он, доказывая, что точно знает, о чем говорит Грей. – Но когда я позвонил Шарпу, чтобы подтвердить наш отъезд, то рассказал ему о записке. Он уверил меня, что об этом позаботились.

– А остальные ее вещи, он рассказал тебе, что сделал с ними? – продолжил задавать вопросы Грей, и Кейси покачал головой.

– Ни хрена он мне не сказал, но думаю, отправил кого-то забрать записку и вместе с ней остальное барахло. По сути, Айви исчезла. Я выполнил свою часть сделки, он – свою.

Все молчали.

– Десять тысяч долларов, – прошептала я в тишине, и Кейси оглянулся на меня.

Вот тут-то он и появился. Настоящий Кейси. Тот, который с годами исчез, когда, не сопротивляясь, позволил жизни его одолеть.

Кейси, который меня любил.

И я видела это по раскаянию в его глазах.

Но мне было все равно.

– Айви... – начал он, но я его прервала.

– Даже не будь тогда Грея, в этом городе, с этими людьми, я была счастлива, – сказал я ему. – Я обрела дом.

– Сестренка... – попытался он вставить, но я не позволила.

– Но Грей был со мной, и поэтому я обрела не только дом, но и семью.

Кейси закрыл глаза.

– Это было все, чего я когда-либо хотела, Кейси, – напомнила я ему, и он открыл глаза. – Я говорила тебе об этом, не знаю, сколько раз. А ты, мой родной брат, отнял у меня все это за какие-то несчастные десять тысяч долларов.

Он сел, но остался на месте, не сводя с меня глаз, и открыл рот, чтобы заговорить, но я его опередила.

– Семь лет. Ты украл у меня семь лет.

– Я... – попытался он снова, но я покачала головой.

– Нет абсолютно ничего, – на последнем слове я наклонилась, чувствуя, как кровь мчится по венам и пульсирует в голове, – что бы ты мог сказать, объяснив или заставив меня понять, почему ты так поступил со мной. Ничего.

Кейси сглотнул.

– Я любила его, – прошептала я, волна гнева рассеялась, ее место мгновенно заняла печаль. – Я любила его всем сердцем, всем своим существом. Он сделал меня счастливой впервые в... жизни. А ты забрал его у меня.

Кейси ничего не сказал.

– Для меня ты умер.

Его лицо побледнело, исказившись от боли, но мне было плевать. Я не понимала, как он мог хоть на минуту подумать, что я отреагирую как-то иначе.

С другой стороны, долгое время я мало что понимала в Кейси.

– Умер, – прошептала я.

Затем я вышла из гостиной, поднялась по лестнице и направилась в нашу с Греем комнату.

Я стояла у окна, глядя на обгоревшие останки конюшни, когда вокруг меня обвились руки Грея, одна у ребер, другая у груди, и его губы приблизились к моему уху.

– Лэш и Фредди должны знать, как ты хочешь с ним поступить, – тихо сказал он.

– Мне все равно.

Его руки быстро сжали меня, и он продолжил тихо шептать мне на ухо:

– Я понимаю, куколка, сейчас ты так думаешь, но тебе нужно пересилить себя всего на секунду, потому что те двое мужчин жаждут преподать твоему брату урок. Предоставишь им такую возможность...

– Мне все равно.

– Айви...

Я повернулась в его объятиях, положила руки ему на талию, посмотрела в темно-синие глаза, обрамленные рыжеватыми ресницами, глаза, которые были бы последним, что я должна была видеть каждую ночь, и первым, что встречала бы, просыпаясь каждое утро в течение семи лет, и повторила медленно и твердо:

– Мне... все… равно.

Его прекрасные глаза задержались на мне, прежде чем окинуть взором мое лицо, он поднял руку и провел пальцами по моей щеке, запустил их мне в волосы, обхватывая голову, и наклонился, чтобы прикоснуться губами к моим губам.

Когда он поднял голову, то прошептал:

– Хорошо, дорогая.

– Хорошо.

Он наклонился, на секунду, касаясь лбом моего лба, стиснул в объятиях и отпустил.

Я наблюдала за его обтянутой джинсами задницей, пока он не свернул в коридор.

Затем снова повернулась к окну и посмотрела на сгоревшую конюшню.

Двадцать два года в аду. Семь лет счастья в чистилище.

Теперь я была дома.

Дома.

Я сфокусировалась на этом.

Затем сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и стала ждать, пока не услышала, как завелась машина. Потом еще одна. Потом я слушала, как они удаляются по дороге от дома.

Только после этого я вышла из спальни, но не повернула к лестнице, а прошагала несколько футов до конца коридора, где с боковой стороны дома было большое окно.

Патрульная машина исчезла. «Линкольн» тоже. Автомобили семейства Коди стояли на месте.

Итак, у меня был полный дом родственников моего мужчины, кухонный стол, который ломился от всевозможных блюд, так что мне нужно было спуститься вниз и проявить себя гостеприимной хозяйкой.

Что я и сделала.

Глава 34

Достаточно сладости

Три недели спустя…

Я мыла на кухне посуду после обеда и вдыхала аромат пекущихся на ужин пирожных.

Я выглянула в окно на расчищенную площадку, где раньше стояла конюшня.

Шим, Роан, Дэнни, Барри, Джин, Сонни, Ленни и сын Ленни, Уит, очень красивый мужчина чуть под тридцать, с добродушной улыбкой, как у Грея, и острым умом, помогли Грею убрать мусор, вытащить мертвых лошадей и похоронить их.

К счастью, страховая компания не стала вмешиваться в проверку и просто выписала чек. Теперь, рядом с остовом конюшни лежала массивная куча деревянных стройматериалов, покрытая прозрачным пластиковым брезентом, обернутая толстой проволокой и придавленная кирпичами. Крышу закончили очень быстро, и уже возвели заднюю стену.

Страховая компания оплатила бы нам работу строителей, но Грей с командой принялись за дело сами. Они знали, что делать, и это экономило деньги. Удивительно, но работа продвигалась быстро, хотя Грей делал ее в основном только с Сонни, который был на пенсии, так что время у него имелось. Все остальные мужчины работали, но некоторые всегда приходили по вечерам, чтобы уделить строительству час или два. Я кормила тех, кого дома не ждала женщина с готовым ужином, а потом они уходили. По выходным, как правило, у нас были все. С таким прогрессом Грей рассчитывал, что конюшня будет достроена уже через две недели, самое большее через три, и наши лошади получат свой новый дом.

Грей сказал, что я должна выбрать цвет, в который он ее покрасит. Дом был белым, с двумя оттенками серого в деревянной отделке, смешанными то тут, то там с легкими акцентам красного, под цвет амбара. Старая конюшня была выкрашена в серый.

Я выбрала красный. Мне понравилась идея жить на ранчо с фруктовым садом и конюшней, выкрашенной в стереотипный красный цвет. Я могла бы быть стильной девушкой ковбоя-фермера, которая часто носила дизайнерскую одежду и туфли на высоких каблуках, но мы жили фермерской жизнью. С таким же успехом можно было бы пойти до конца.

Быстрое строительство конюшни было хорошей новостью.

Плохая новость заключалась в том, что племянника Ленни, Пита, наказали за то, что он сделал, а Бадди – нет. Он не признался, даже после того, как на него надавил отец. И пусть он был мудаком с извращенной, пугающей одержимостью Грейсоном Коди, но, к сожалению, он не был глуп.

Яд купил Пит. Однажды, работая (и потеряв эту работу) в другом саду поблизости, Пит приобрел знания, необходимые для получения вируса, который он ввел в деревья. Можно было проследить связь между снятием наличных со счета Бада и Сесилии с показаниями Пита, что Бадди заплатил ему за его гнусные поступки, но Бадди утверждал, что дал деньги, «чтобы помочь другу».

К сожалению, Тед и Джим, два других приятеля Бадди, кинули Пита, подтвердив, что Бадди, будучи хорошим парнем, просто хотел помочь Питу в трудное время, а Пит нес чушь, чтобы вытащить свою задницу из пекла.

Тот факт, что у Пита не было мотивации поступать так с Греем, а Бадди с младших классов публично вел одностороннюю, серьезную вражду с Греем, к сожалению, стало единственным фактом, говорящим в пользу Пита. Все вещественные доказательства нашли в доме Пита, и он во всем признался. За исключением платежей, произведенных в сроки, которые примерно совпадали с происшествиями, ничто не связывало Пита с Бадди. Имея лишь слово заключенного, давшего показания против Бадди, копы не могли установить между ними прямую связь, поэтому не имели права ни в чем его обвинить.

Нерешительно и сердито, Ленни поведал нам об этом у нас в гостиной. Ему не понравилось, что он подвел Грея, но его руки были связаны.

У Грея – нет.

Поэтому Грей навестил Бадди на работе. В его кабинете со стеклянными стенами он подробно объяснил, как пострадает Бадди от рук Грея при поддержке братьев Коди, если что-то еще случится на его земле, с Греем или со мной. Никто не слышал ни слова, все видели просто обмен репликами, но об этом шумел весь город.

Я не думала, что это остановит Бадди.

Я думала, его остановит то, что полицейское управление Мустанга открыто взяло под патронаж наше ранчо. Не только патрульные машины полиции Мустанга, но и окружного шерифа, случайно, но часто проезжали мимо ранчо и были ясно видны.

И не только они.

Братья Коди, Шим, Роан, Уит (последние трое, когда не работали в конюшне) или один из работников ранчо Джеба Шарпа почти всегда парковались на обочине напротив съезда к нашей собственности, стоя на страже. Также часто, ночью или днем, Шим, Роан или Уит проезжали по подъездной дороге, седлали одну из наших лошадей и объезжали на ней землю Грея. Кроме того, Джин, который работал электриком, установил в саду в случайном порядке очень яркие лампы с датчиками движения, которые загорались ночью, как маяк, если кто-то их активировал. Они не производили шума, но их было видно из окна нашей спальни, и любой, кто занимался тем, чем не следовало, мог разбудить светом владельца ранчо, который не спал крепко (и, увы, это было правдой для моего мужчины), но также могли подать сигнал проезжающему патрулю или бдительным братьям Коди и Джебу Шарпу.

От этого я чувствовала себя в безопасности, но знала, что Грей не разделял моих чувств, о чем свидетельствовала вышеупомянутая бессонница.

Мой мужчина боролся изо всех сил.

И я знала почему, так как он поговорил со мной об этом.

Грей не мог действовать открыто. Не мог выбить дерьмо из Бадди, чтобы преподать ему урок, не только потому, что он уже делал так раньше (несколько раз) и ничего не добился, но и потому, что это было противозаконно, а все глаза Мустанга были прикованы к нему. Он также был не из тех мужчин, кто мог бы подобраться к Шарпу, используя Сесилию или их детей.

У него не было других вариантов, кроме того, что он выбрал: предупредить Бадди.

И ему это было ненавистно.

Но я также знала, что если Бадди выкинет что-то еще, Грей сорвется, и тогда мы оба окажемся в дерьме.

Тем не менее, Грей, возможно, и не из тех мужчин, с которыми можно играть, но Джейни, Честити и Стейси поделились со мной тем, что другие не думали также про себя. С тех пор как сгорела конюшня, на Бадди и Сесилию обрушились несчастья.

Очень много.

У машины Бадди спустились две шины, а потом она вообще перестала заводиться, а, учитывая, что ей был всего год, это выглядело подозрительно. Их дом осквернили вандалы, окна забросали яйцами, а на фасаде кроваво-красной краской написали «убийца лошадей». Почтовый ящик, прикрепленный на столбе у дороги, дважды подвергался атаке водителей и бейсбольных бит. А Уит рассказал Грею то, что он узнал от отца: Бадди пришел в участок с запиской, которую Сесилия нашла у них на пороге, листок бумаги в конверте с всего лишь тремя словами, напечатанными на компьютере: «Убирайтесь из Мустанга».

Сесилия не показывалась в городе, и Джейни сказала мне, что она делала свои дела в Элке, но в остальном держалась в тени. Ходили слухи, что она пребывала в ужасе.

Я не могла упиваться их несчастьями. У них были дети. Это было неприятно, и хотя они сами навлекли это на себя и, возможно, заслужили это, их дочери ни в чем не были виноваты.

Я также не знала, кто это сделал. Может, дяди Грея, но это также мог быть кто угодно. Никто не верил, что Бадди поддержал Пита деньгами, все уважали Грея, и с теми пробелами, что заполнил Кейси о том, как Бадди поступил со мной и Греем, история распространилась повсюду, но я знала, это дело рук братьев Коди. К сожалению, разлучить влюбленных – не уголовное преступление, поэтому никаких обвинений выдвинуть не удалось. Но это также не устраивало почти всех мустангцев.

Так что это мог быть кто угодно.

Кроме того, мне это не нравилось, потому что Бадди был не из тех, кто, поджав хвост, продаст дом и улизнет в соседний округ, чтобы их больше никогда не видели.

Он был из тех, кто захочет отомстить.

Учитывая то, что он уже сделал, это могло означать все, что угодно, и после того, как его цель будет достигнута, если мы с Греем выстоим, Грею не удастся контролировать свою ярость.

Я не видела в сложившейся ситуации ничего хорошего.

Так что теперь я мыла посуду и пекла пирожные, а мой мужчина находился в городе, покупал гвозди или что-то там еще, чтобы продолжить строительство конюшни. Здесь остался Сонни, и я слышала стук молотка. Я также знала, что один из парней Джеба Шарпа стоял в начале подъездной дороги. Она тянулась далеко, но я все равно видела припаркованный там пикап. Да и Грей не оставил бы меня в одну, если бы Сонни и того пикапа со мной не было.

Поэтому он оставил меня одну.

Поэтому с тем прикрытием, что у меня было, я удивилась, услышав шум приближающегося автомобиля, и когда повернула голову, выглядывая в боковое окно, удивилась еще больше, увидев направляющийся по дороге внедорожник без сопровождения пикапа. Меня удивил не сам направляющийся по дороге внедорожник, а тот факт, что он бы мне не знаком.