Текст книги "Коснуться небес (ЛП)"

Автор книги: Криста Ритчи

Соавторы: Бекка Ритчи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 51
РОУЗ КЭЛЛОУЭЙ

Мы в лимузине, Коннор снова завязывает бретельку на моем платье подружки невесты, пока я читаю ему статью из своего телефона. Заканчивая, я спрашиваю:

– Ну?

– Тебе не следует сосредотачиваться на колонке сплетен.

– Это не светский сайт сплетен. Это новостная статья, Ричард, – возражаю я. – Ты разве не слышал, что они пишут? – я уж было собираюсь перечитать ему ту часть статьи, где автор осуждает Коннора за то, что тот не настоящий доминант в отношениях типа доминант/сабмиссив. Я даже не знаю, существуют ли стандарты, которые должны быть исполнены.

– Нет никаких правил, – говорит он спокойно. – Мы делаем то, что работает на нас, и если никому на просторах интернета это не нравится, тогда они свободно могут просмотреть другое порно, в главных ролях которого сняты не мы, – он усмехается. – Хотя, эти ролики не будут так же хороши...

Я разворачиваюсь и шлепаю его по груди.

– Я серьезно.

– Так и я, – говорит он, опуская на меня напряженный взгляд, словно ему нравится поглощать всю меня.

Любовь.

Я улыбаюсь. Да, он любит меня.

Это никогда не устареет.

– Тебе нужно прекратить читать все эти статьи, разбирающие на запчасти наше секс-видео, – говорит он низким, хриплым голосом. – Это лишь исказит твое собственное виденье.

– Может быть, мне нравится, когда мое виденье немного искажают.

– Я могу найти для этого способ получше, – уголки его губ приподымаются, и Коннор наклоняется ближе, чтобы поцеловать меня, но тут лимузин наезжает на уличный булыжник, привлекая мое внимание к тому, что за окном.

– Мы почти на месте, – говорю я и эмоции шквалом наваливаются на меня.

Наш лимузин окружает толпа, собравшихся у ворот, обезумевших СМИ, и приоткрыв окно, я слышу жужжание вертолетов в воздухе. Я игнорирую их и сосредотачиваюсь на роскошном здании, виднеющемся впереди, оно является образцом потрясающей архитектуры и имеет огромный размер. Это на самом деле свадьба, достойная королевы.

Надеюсь, Лили будет скорее взволнована, чем встревожена сегодня днем. Я чувствую себя, словно переживаю за нас обоих. Не уверена, чего нам всем ожидать. Коннор взял на себя все свадебные вопросы, а это значит, что каждая деталь будет для меня сюрпризом. Он уже признался в том, что сменил место проведения мероприятия, теперь это не церковь в Париже.

Сейчас мы находимся за городом, но не очень далеко.

– Я себе даже не представляю, как тебе удалось забронировать Дворец Фонтенбло, – говорю я ошеломлено.

Коннор обнимает меня за плечи и наклоняется к уху.

– У меня есть собственные способы.

Коннор и его способы.

– Ты имеешь в виду собственные связи, – уточняю я.

– И это тоже, – улыбается он.

Я снова проверяю время на своем телефоне, и прямо в этот момент Коннор забирает его у меня из рук. Игнорируя его тактику по успокоению моих нервов, я приподымаю свое ярко-розовое платье подружки невесты, чтоб пересесть на сидение поближе к водителю.

– Извините, – говорю я коротко. – Не могли бы вы ехать немного быстрее? Мы опаздываем.

– Мы выехали на 30 раньше, – напоминает мне Коннор, его улыбка становится еще шире.

– А я хотела быть на месте на час раньше. Но кто-то потратил 15 минут лишь на то, чтобы выбрать запонки. Не думаю, что Лорена реально волнует, во что ты будешь одет... – я смотрю на его запястья. – Они из настоящего золота?

Его улыбка переходит и на глаза, от чего я не выдерживаю и закатываю свои. А потом я бросаю взгляд за окно, и мой желудок скручивает. Что за... чертовщина!

Я снова хватаю свое платье, собирая розовую ткань в руке, чтоб ненароком не порвать. Я пододвигаюсь к окну и практически высовываю голову, словно собака. Это не самая неподобающая леди вещь, совершенная мною за всю жизнь. Но она близка к ней. Коннор опускает руки мне на бедра и тянет на место.

– В небе камеры, – говорит он.

– А на всем пути расставлены розы! – кричу я, подглядывая за окно. – Ты сменил цветы на розы? – Лили убьет меня. Это так, так, так неправильно. Я же выбрала орхидеи. Нейтральная территория цветов.

Коннор сводит брови в замешательстве и следует за моим безумным взглядом.

– Это должно быть ошибка – он поворачивается ко мне и прикладывает руки к щекам. – Дыши. Я сейчас же напишу свадебному координатору, и он их заменит.

– Но свадебный координатор – это ты, – опровергаю я.

Он снова усмехается.

– Хах, я – тот, кто делегировал свадьбу. В моем распоряжении есть свадебный организатор и десять координаторов, которые по сути просто разрекламированные помощники.

Конечно же, он делегировал свои обязанности. Сейчас я реально начинаю нервничать. Он доверил все другим людям, тогда как я бы скорее убила себя, пытаясь организовать все самостоятельно. Проверь уровень своей гордости, Роуз. Верно, моя гордость сегодня не должна ничего испортить. Я собираюсь взглянуть за окно, чтобы понять, что же еще было испорчено, но Коннор кладет руки мне на плечи, вынуждая сидеть на месте.

– Нам предстоит длинный день. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, так что не высовывайся из окна, – говорит он. – Что скажешь? Ты принимаешь этот вызов, Роуз Кэллоуэй?

Я киваю, готова поддаться на волю его планов по успокоению моих нервов.

Всего лишь раз.

        * * *

– Где все?! – мои каблуки стучат по полу пустого коридора так, что звук отдается эхом. Здесь нет никого. Я не понимаю. Нет Лили и Ло. Ни Рика или Дэйзи. Нет гостей или родителей. Я не глупа. Ясно же, что Коннор сменил время проведения свадьбы.

– И на сколько ты перенес все?

– На четыре часа дня, – говорит он. – Ты же хотела быть здесь раньше.

– Не на три часа, – он что с ума сошел?

Я упираю руки в боки, но Коннор кладет ладонь мне на поясницу и ведет в новом направлении.

– Куда мы идем?

– На улицу.

– Мне нужно позвонить Лили. Нужно найти ее и убедиться, что у нее не сдают нервы.

– Лили в порядке.

– Уверена, она на грани психического срыва, – я игнорирую его комментарий. – И мой долг, как фрейлины, успокоить ее.

– Тебе кто-то когда-то говорил остановиться и понюхать розы? – спрашивает Коннор, выразительно улыбаясь.

Я закатываю глаза.

– Ха-ха, – говорю. – Я это уже слышала, поверь мне... – я отвлекаюсь, как только мои туфли ступают на газон, а каблуки погружаются в грунт. А затем я подымаю взгляд и буквально примерзаю к земле. Коннор стоит рядом со мной, ожидая, его рука по-прежнему лежит на моей пояснице.

Кремовые, розовые и красные розы ниспадают каскадом вдоль изгородей, наполняя собою сад. Но не роскошные цветы вызывают у меня такое волнение.

Посреди открытого пространства стоят Лили, Дэйзи и Поппи, они одеты в простые и легкие розовые платья, отличные от того, которое прямо сейчас меня душит. Их платья схожи с тем, что я носила на концерты по балету.

– Я не... – я качаю головой, пробегая взглядом по ярким, светящимся чертам лица. Лили плачет. И улыбается.

И тут я замечаю мужа Поппи, Рика и Лорена, все в костюмах, нарядные и красивые. А затем...

– Мама?

Моя мама вытирает пару слезинок и улыбается. Ее руки прижаты к груди, сдерживая эмоции, а мамино жемчужное ожерелье исчезло. Я почти что начинаю плакать при виде ее реакции. Папа стоит подле мамы, столь же искренне реагируя на мое появление.

Коннор аккуратно ведет меня ближе к ним.

Я складываю вместе все кусочки пазла и быстро качаю головой.

– Коннор, Коннор, мы не можем украсть свадьбу моей сестры.

– Я и не делал этого, – говорит Коннор.

– Мы сами отдали ее ему еще месяц назад, – объясняет Лорен и его улыбка увеличивается.

– Что? – я перевожу взгляд между ними всеми, злясь, что держали это от меня в секрете, но потом внимательно изучаю лицо каждого члена семьи и всех друзей. Все счастливы.

Я представляла, что сегодняшний день выдастся тяжелым. Будут крики. Ор. Выталкивание Лили в церковный проход, молитвы о том, чтобы и она и Лорен сказали "да".

– Но... – заикаюсь я, глядя на маму и папу. Я все еще не могу осмыслить происходящее, – ... наследство Лили. Вы сказали, что она сможет получить его назад, только когда выйдет замуж за Лорена.

– Мы все еще помолвлены, – говорит Лили, она пододвигается к Лорену, и он обнимает ее одной рукой за талию. – Мы просто подождем с женитьбой до того момента, пока реально захотим это сделать.

– И это хорошо, – говорит мой отец, кивая. – Мы не сможем изменить их браком буквально ничего. Так что они могут выбрать время на собственное усмотрение.

Я смотрю на маму. Она тянется к своей шее, где обычно находится ее ожерелье, но, не нащупав его, касается своей ключицы. Все, что она могла сказать, ее единственный довод состоит в том, что она не уверена на все 100% в том, что данная ситуации очистит имя моей сестры. Но мама лишь сильнее сжимает губы в тонкую линию, не споря. Она принимает это сейчас, и это начало. Реалити-шоу по большому счету исправило образ Лили даже больше, чем это удалось бы свадьбе. Люди наблюдали за ней в течение шести месяцев, влюблялись в нее и Лорена на экране, а это эффективнее, чем дюжины снимков.

– Все в порядке, – говорит Лили снова. – Это твой день.

– Что? – мой голос искажает шок.

Коннор берет меня за руку, и я разворачиваюсь к нему лицом. Воцаряется полнейшая тишина. Единственный звук – шум фонтана возле нас да крики пролетающих по небу птиц. Звуки вертолетов звучат отдалено, словно мелкие насекомые на расстоянии.

– Роуз, – выдыхает Коннор. И тут он опускается на одно колено. Коннор достает черную коробочку из кармана и открывает ее. – Ты проведешь всю оставшуюся жизнь со мной?

Я даже не смотрю на бриллиант.

– Да, – говорю я, стесняясь, не размышляя. Я произношу одно слово, которое имеет самый большой смысл, потому что так говорит мне мое сердце. Я в таком тумане, что едва осознаю случившееся, пока Коннор встает и целует меня, а все вокруг хлопают.

Я улыбаюсь и прижимаю ладони к его лицу, чтобы наши губы еще на пару секунд задержались вместе.

Он улыбается, не разрывая поцелуя.

Я собираюсь выйти замуж.

Сегодня.

Святое дерьмо. Когда Коннор отстраняется, ко мне подходят сестры во главе с Дэйзи, у нее в руках большая коробка. Она открывает ее, и я вижу платье, которое сшила сама, оно аккуратно сложено под целлофановой упаковкой.

– Мы изменили параметры для платья с размеров Лили на твои, – признается Дэйзи. – И я украла платье из твоего шкафа.

Я пробегаю пальцами по упаковке. Я создала свое собственное свадебное платье. Я улыбаюсь. Платье, которое знаю, что полюблю. Материал на верхней части наряда нежен и тонок, как на платьях для концерта по балету, как же мне нравится собственное творение. Коннор, как я сейчас понимаю, счел, что лучше подобрать другие платья для подружек невесты, чем я разработала для свадьбы Лили.

– Оно идеально, – говорю я. Я поднимаю взор на Коннора и качаю головою. – Не могу поверить, что ты сделал для меня все это.

– Я знаю, что ты любишь, – говорит он, – я был рад сделать этот день нашим.

Я медленно выдыхаю так, чтоб снова не начать плакать. Мои сестры направляются в здание, чтобы подготовиться к свадьбе... моей свадьбе. Лорен и Рик следуют их примеру. Так же как и Поппи, ее муж и мой отец.

Во дворе задерживаются только моя мать и Коннор.

Мама берет меня за руку.

– Роуз, – говорит она с остекленевшим взглядом. – Я люблю тебя и никогда не думала, что ты выйдешь замуж...

Я не могу сдержать вырывающийся смех, я тоже никогда не думала о том, что сделаю подобное.

– Так что этот день для меня – мечта, как думаю и для тебя.

Я принимаю это.

– Спасибо, – говорю я, целуя ее в щеку. Она целует меня в ответ.

– Увидимся внутри, – мама похлопывает Коннора по руке и исчезает во дворце.

Коннор клонит в сторону голову, и на его лице появляется та высокомерная, тщеславная улыбка, что так хорошо мне известна. Он медленно пододвигается вперед и обнимает меня за талию.

– Я люблю тебя, – говорит он. Я люблю тебя.

Эти слова переполняют меня больше, чем что-либо. Его губы касаются моего лба, и Коннор притягивает меня близко к себе, мы немного раскачиваемся, будто репетируем свой танец на сегодняшний вечер. Как будто мы уже сказали друг другу "да" перед алтарем.

– В один день, – выдыхает он, – мы оглянемся назад и оценим все, что сделали вместе. И тогда мы подумаем: черт возьми, нам было лишь по 24 года.

Мои глаза наполняются слезами.

– Мы ответственная пара.

– Те, кто убирает за всеми их беспорядки.

– Те, к кому все обращаются, – добавляю я.

– Самые зрелые, даже несмотря на то, что довольно недавно во всем этом.

Я смеюсь и снова плачу. Это вот-вот случится. Мы будем вместе. Такое ощущение, что это начало новой жизни. Все страхи, что я когда-то испытывала, любые оговорки и предлоги, испарились. Я верю, что он останется здесь со мной.

Что я для него не просто очередной вызов.

– Поцелуй небеса вместе со мной, – шепчет Коннор, прекрасная улыбка появляется у него на губах, – и никогда не падай вниз.

ЭПИЛОГ
КОННОР КОБАЛЬТ

Через три месяца

Раскаленные, яркие прожекторы движутся в мою сторону, тогда как мои руки уперты по обе стороны стеклянного подиума. Триста человек смотрят на меня в ответ. А я не вижу ни одного. Это сродни лежать на операционном столе, глядя на белые флуоресцентные лампы, и не в силах разглядеть что-то кроме света.

Я не нервничаю. Мои ладони не липкие. Единственный признаки пота – бусинки влаги у меня на лбу, да и они являются результатом жара этих огней.

Логотип Кобальт Инк. вращается на экране за моей спиной, внизу под экраном красуются названия дочерних предприятий, таких как МагНетик. Я уже обговорил все с матерью. То, какое видение она имела для этой компании, всякие стандартные вещи, которые ожидают услышать все присутствующие, они услышат после ухода генерального директора, когда она оставит все своему сыну.

Я выхожу из-за подиума, одетый в костюм, воплощающий мою уверенность.

В один день я нахожусь в Пенсильванском университете, сидя в передней части класса и решая задачки по управленческим теориям. И в один миг я уже здесь. Двадцатичетырёхлетний. Обращаюсь к мужчинам и женщинам, старше меня раза в два, сообщая им об открытии нового предприятия Кобальт Инк., управление которым всецело лежит на мне.

Я улыбаюсь, не в силах разглядеть их лица. Но меня это даже не заботит.

– Галлией сказал: "Все истины легко понять, как только они будут обнаружены", – говорю я, обращаясь к толпе. – "Но проблема в том, что их сложно обнаружить", – единственный человек, которому известна актуальность данных слов для моей собственной жизни, сидит сейчас в первом ряду.

– Сегодня, я собираюсь поведать вам две истины.

Я уверено подхожу к краю сцены.

– Я знаю женщин, – говорю я, и это вызывает волну смеха. На данный момент секс-видео стало общественным достоянием. И вместо того, чтобы избегать публичности, мы с Роуз используем свою известность по полной, как истинные студенты бизнес отделения.

– И я знаю толк в бриллиантах, – мои губы приподымаются в еще большей улыбке.

Логотип Кобальт Инк. исчезает у меня за спиной.

Его заменяет лого Бриллианты Кобальт.

Все хлопают, читая подзаголовок: Если мы в чем-то и знаем толк, то это в женщинах и бриллиантах.

Индустрия, которую построила моя мать, всегда предназначалась для взаимосвязи с другими отраслями и компаниями. Магниты, краски, драгоценные камни – мы могли начать франчайзинг драгоценностей еще несколько лет назад, но Кобальт не был тогда таким известным, как стал после реалити-шоу, и нам пришлось бы выкупать другую компанию, а мы этого не хотели.

Секс-видео увековечило меня, как нечто гораздо более замечательное, чем я есть на самом деле – бог доминирования, которому под силу удовлетворить каждую фантазию любой женщины – а вера, как известно, наделена огромной силой, гораздо большей, чем я бы мог построить самостоятельно.

Это обеспечило компанию моей матери лицом и гораздо более грандиозным будущим.

Я рассказываю собравшимся, что наш директор по рекламе обсудит маркетинговые стратегии. Благодарю их за поддержку и вместо того, чтобы направиться за кулисы, спускаюсь по лестнице в конференц-зал.

Мои глаза постепенно привыкают к темноте, и чувство радости нарастает. Я несколько раз моргаю, осознавая, что все присутствующие стоят на ногах.

В том числе и Роуз.

Она хлопает вместе с толпой, а ее желто-зеленые глаза прищурены, но я вижу полыхающее в них пламя и страсть. Я подхожу к ней и без слов обнимаю свою жену и увожу ее по проходу зала подальше от всех бизнесменов и женщин. Несколько человек хлопают меня по плечу, когда мы проходим мимо них.

– Бриллианты, – говорит Роуз, качая головой. Я держал это в секрете уже несколько месяцев. Легкая улыбка сверкает у нее на лице. – Я бы сказала, что это гениально, но боюсь от подобных слов твое эго раздуется еще пуще. А мне и так уже тяжело жить вместе с вашим с Лореном самолюбованием.

Я усмехаюсь и наклоняя голову, шепчу ей на ушко:

– Дамы и господа, она назвала меня гением, и она и глазом не моргнула, говоря это.

Роуз бросает на меня взгляд.

А я целую ее в ответ в висок, выравниваюсь и толкаю двойные двери в коридор, где царит более тихая атмосфера. Несколько человек в костюмах и с бейджами на груди обращают на нас внимание лишь тогда, когда видят наши лица и узнают.

Я придерживаю Роуз за талию и подымаю ее руку, демонстрируя большой бриллиант на ее пальце, он огромен и окружен более мелкими камнями по ободку всего кольца.

– Это был один из наших первых образцов, – говорю я.

– Так у меня есть Кобальт Ориджинал?

– Да.

Она оценивает свое кольцо и снова начинает улыбаться.

– Когда кто-то спросит меня, чьи вещи я ношу, я отвечу: свои и моего мужа.

Мне все еще странно, когда она обращается ко мне так, так же как и когда я обращаюсь к ней подобным образом. Я приподымаю ее подбородок, и наши взгляды встречаются, темно-красная помада подчеркивает ее черты лица.

– Сколько времени у нас еще с тобой осталось? – спрашиваю я ее.

– Все дни, – говорит она. – Я расчистила свое расписание.

Я хмурюсь.

– Ты расчистила свое расписание? – я почти смеюсь. – Я видел твой список дел этим утром. Он был длиной в пять страниц.

– Я пробую что-то новенькое, – говорит она, касается моей груди рукой и разглаживая мой костюм.

– И что же это?

– Делегирование, – отвечает она. – У меня есть менеджер магазина. Она позаботится об инвентаризации и бессмысленных задачах, – Роуз открыла бутик с ее одеждой в Филадельфии и теперь продает свои вещи самостоятельно, а не посредством крупным универмагов. Она могла бы принять пару предложений от подобных компаний. Многие люди просят о создании линии нижнего белья от Роуз Кэллоуэй, спрос на ее одежду непрерывно увеличивается.

Она разрабатывает новые направления, но уже не для H&M или Saks. Это все будет продаваться в ее собственном новом магазине. И даже несмотря на то, что она теряет миллионы долларов в обмен на владение малым бизнесом, Роуз счастлива. Я вижу это в ее глазах. Под давлением успеха страх провала наконец-то покинул ее.

– Но у нас были планы на ужин, – говорит она.

– Правда? – мои брови приподымаются.

– Лорен и Лили встречаются с нами в ресторане, в паре кварталов отсюда, – Роуз убирает волосы за ухо. – Думаю, Лили становится лучше, – Роуз кивает самой себе.

После секс-видео имя Роуз была запятнано так же, как было с Лили. Однако женщины хвалили ее за открытость, и многие хотели задать ей свои вопросы.

Роуз выглядела физически болезненно, когда мы говорили о различиях между этим делом и вынесением на суд общественности сексуальной зависимости ее сестры. Даже сейчас ее глаза напрягаются, когда Роуз погружается в воспоминания о нескольких последних месяцах. Какое-то время Лили сторонилась Роуз.

– Это не справедливо, – услышал я однажды, как Лили кричала на Лорена.

Она права.

Это действительно не справедливо.

Роуз ненавистно то, что над Лили издевались, закидывая критикой, лишь потому что та страдала от болезни. Но у Роуз был секс со своим молодым человеком. А у Лили была куча сексуальных партнеров до Лорена. Роуз была девственницей. Тогда как Лили была шлюхой. В глазах всего мира одно верно, а второе нет.

И чтобы изменить мир – если это в чьей-либо власти – время должно быть на твоей стороне. Одна из немногих вещей, которую я могу контролировать.

Внимание Роуз обращается к лежащей на ближайшей к нам скамье газете. Следуя за ее взглядом, я читаю заголовок на обложке: Новое секс-видео Коннора и Роуз продано за 35 миллионов долларов.

Скотт только что продал права на метраж с нами в ванной. Тот, где Роуз делает мне минет. Это напоминание, что он зарабатывает на нас даже в месяцы после окончания реалити-шоу. Мы отозвали иск около месяца назад. Время и нервы, которые мы бы потратили на судебные тяжбы не стоят того.

Мы сдались. И Скотт ван Райт выиграл.

Но он не выиграл самого главного.

Я утешаюсь тем фактом, что он не заснял нас в Альпах, ночь, когда Роуз лишилась девственности, ночь, когда мы были вместе в самый первый раз. Он может продавать столько секс-видео, сколько хочет, но этот момент наш и только наш, навсегда.

Когда я переключаю внимание от газеты к Роуз, то осознаю, что она уже оставила заголовок в прошлом. Внимательно глядя на меня, Роуз ожидает моей реакции.

– Что? – спрашиваю я. На сердце становится легко и светло от того, как она на меня смотрит.

Роуз качает головой, улыбаясь, и когда говорит у нее на глаза наворачиваются слезы:

– Я люблю тебя больше всех.

Мой рот немного приоткрывается. Никогда не думал, что займу в ее сердце место выше ее сестер. Это казалось недостижимым, однако, мне так сильно хотелось, чтобы когда-то подобное стало правдой.

Когда шок проходит, я сильно улыбаюсь и запускаю пальцы в волосы у нее на затылке, проскальзывая между шелковыми прядками.

– Я люблю тебя сильнее, чем ты когда-либо смогла бы любить меня, – шепчу я и снова подымаю ее подбородок, но на этот раз просто для того, чтобы заглянуть ей в глаза, не говоря больше ни слова. Я улыбаюсь, наблюдая за тем, как в ее глазах плещутся столь знакомые, неистовые эмоции.

Люблю знать, что буду засыпать и просыпаться, видя этот страстный взгляд. Я люблю это сильнее, чем боюсь того что если – без нее – которое может никогда и не настать. Мои мечты простираются в наше новое будущее, наполненное детьми. И любовью.