Текст книги "Коснуться небес (ЛП)"

Автор книги: Криста Ритчи

Соавторы: Бекка Ритчи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 28
КОННОР КОБАЛЬТ

Мы с Роуз проводим три дня, обучая Лили и Ло катанию на лыжах. Они признали, что никогда не пытались научиться этому во время семейных путешествий. Они прогуливали уроки, чтобы валять дурака, а когда повзрослели, то увлеклись другими более опасными активностями. Ло весь день проводил в баре, напиваясь до отключки, пока Лили спала со всеми, кто был на это согласен.

Дэйзи предпочла кататься на сноуборде, и даже когда она выбирала черные трассы, Рик и Джулиан шли вместе с ней. Саванна – единственная из съемочной группы была достаточно опытной на снегу, чтобы снимать их. Я могу только представить, как Рик с Джулианом чуть не перегрызают друг другу глотки. Этот эпизод привлечет миллионы зрителей.

Скотт – единственный из всех остался в хижине. Это редкость. Обычно он любит следовать за нами по пятам, так что это говорит о смене его тактики. Еще не знаю, что он задумал, но я постоянно начеку.

Все ребята заваливаются в дом и пытаются освободиться от своей мокрой, мешковатой одежды. Я первым захожу в гостиную, останавливаясь у огня. Лили становится возле меня. Я оглядываюсь и замечаю, что Роуз снимает с себя свой третий свитер и убирает волосы с раскрасневшихся щек. Ло ругается возле Роуз, пытаясь снять свои ботинки.

Лили прокашливается.

Очевидно, что она хочет о чем-то поговорить.

– Да?– спрашиваю я.

Она подымает руки над камином, согревая их.

– Ты правда не любишь ее? – выпаливает Лили.

Я вздыхаю. Вот почему я никому не рассказывал о своих убеждениях. Я должен теперь в течение нескольких недели или месяцев объяснять им свою позицию, пока ребята не поймут.

– Это сложно, Лили, – пробую я объяснить.

Она открывает рот, чтобы запротестовать, но ее телефон звонит в кармане. Я приседаю и переворачиваю бревно в камине железной кочергой.

Лили отвечает после того, как посмотрела, кто звонит.

– Это Лили, – она хмурится и быстро стучит по моему плечу. – Можете ли вы поговорить с моим юристом?

Я встаю, и она передает мне телефон, ее лицо напряжено и обеспокоено.

Ботинки Бретта с шумом ударяются об пол, он уже снял с себя зимнее оборудование для съемки нас на улице.

Я прижимаю телефон Лили к уху.

– Алло?

– Привет, это Марк Коул из Red Hot Films. Мы бы хотели сделать предложение Лили Кэллоуэй сняться в главной роли для одной из наших постановок.

Порно.

Ей не в первый раз предлагают роль, но это первый раз, когда предлагая это, звонят на личный номер Лил. Обычно они контактируют с ее юристами и менеджерами отца.

– Где вы взяли этот номер, Марк?

– У нас есть контракт, – говорит он,– мы готовы предложить ей два миллиона долларов за главную роль. Или же один миллион за работу режиссером. Ей даже не придется сниматься в постановке, – но там будет указано ее имя.

– Она не заинтересована,– говорю я спокойно.

Лили показывает большой палец и обнадеживающе улыбается.

– Она – дочь мульти миллионного магната. Никакое количество денег не сможет повлиять на ее решение. Перестаньте ей звонить, – на этом я кладу трубку.

– Спасибо, – говорит Лили, когда я передаю ей телефон. – Всякий раз, как я пытаюсь отказать людям, они перебивают меня.

– В любом случае им не следует вообще тебе звонить.

Она кивает, словно тоже с этим согласна.

– Думаю, мой номер стал достоянием общественности. Следует его сменить и установить прием звонков только... – она подсчитывает про себя, – от шести людей.

– Ло, твои сестры и родители? – спрашиваю я.

Она качает головой.

– Нет, не родители. Ты и Рик. Если вы не против. Я просто не совсем доверяю своим родителям в вопросе сохраненности моего номера в тайне.

Это странно, быть включенным в чей-то столь узкий круг контактов. Я привык быть последним в списке, тем, с кем люди связывается только когда реально нуждаются во мне. Столь тесная связь с Лили и Кэллоуэй вызывает четкое осознание того, что я получил в результате отношений с Роуз.

У меня есть семья. Настоящая семья. Это не то, что можно выиграть. Я не манипулировал никем, чтобы заполучить это. У меня есть эта семья лишь потому, что я им нравлюсь.

Каждый день я все больше благодарен за то, что они у меня есть. И я все больше осознаю, как много могу потерять.

– Это чудесно, – говорю я ей, – так я смогу звонить тебе с напоминанием подготовиться к тестам.

Ее глаза расширяются.

– Когда мой следующий тест?

Учеба, школа (даже онлайн школа), кажется, занимает последнее место в списке приоритетов Лили Кэллоуэй, тогда как академическая профессура занимает высокие позиции в моем.

– Через две недели, – говорю я, вспоминая показанное ею мне расписание тестов. Я признаю, что не совсем бескорыстен, даже несмотря на то, что забочусь о Лили. Я знаю, что путь к сердцу Роуз лежит через ее сестер.

Плечи Лили расслабляются, вероятно, она рада, что тест не через пару дней.

– Лили! – зовет Скотт, входя в гостиную. – У меня для тебя кое-что есть.

Бретт поворачивает камеру, чтобы направить ракурс на Скотта.

Он держит в руках бумажный конверт, достаточно большой, чтобы вместить книгу в мягкой обложке.

Лили хмурится, смущенная, как и я.

– Я хотел бы подарить тебе небольшой подарок в знак благодарности, – объясняет Скотт. – Рейтинги шоу за последние месяцы поднялись на новый уровень, и мы все знаем, что это благодаря тебе.

После того как он вручает ей конверт, Лили быстро разворачивает его, обнаруживая внутри диск с фильмом Супер Майк. Неконтролируемая злость хлещет у меня внутри. Лорен не раз говорил на камеру, что не хочет, чтобы Лили смотрела фильмы, так как боится, что это подтолкнет ее к просмотру порнографии – ее главного навязчивого фактора.

Тот факт, что Скотт пошел против желания Ло, – низок.

Возле входной двери Роуз и Лорен продолжают спорить, медленно приводя в порядок свою мокрую верхнюю одежду, не замечая только что врученного Скоттом подарка.

Чтобы сделать ситуацию еще хуже, Скотт наклоняется к уху Лили, взяв ее за руку, и что-то шепчет. Она становится ярко-красной, явно смущаясь его близости и возможно словам.

Я делаю шаг.

– Скотт, оставь ее в покое, – и добавляю. – И забери свой неуместный подарок с собой, – мои внутренности затягиваются в неуправляемые узлы. Все, о чем я могу подумать, так это Ло. Он прямо здесь, возле входной двери, на расстоянии в несколько метров от нас. И я знаю, как сильно это может его ранить.

Наша дружба значит для меня кое-что, несмотря на сказанное им на вечеринке. И я должен заступиться за него и Лили.

Скотт отодвигается от ее уха, но Лили остается смущенной и неподвижной. Ситуация разворачивается прямо посреди гребаной комнаты. Скотт поворачивается ко мне.

– Вообще-то, это идеальный для нее подарок. Она сама говорила о том, как сильно хочет посмотреть этот фильм.

Лили смотрит на коробочку, крепко сжимая ее в руках. И после длительных раздумий она открывает пластик и осматривает сам диск.

Скотт пересек линию. Возможно, он рассматривает это как некий драматический эффект, но это нечто большее. Это больше, чем просто вручение Лили фильма. Это равнозначно тому, чтобы подарить наркоману дозу. Я видел, сколько дисков с порно она уничтожила. Видел, как она плакала, сидя на полу у своей кровати, пока Роуз ее утешала. В то время Ло был три месяца на реабилитации, а она пыталась оправиться от своей зависимости, тогда как у нее не было никого, кроме меня и ее сестры. И мы делали все, что могли, уговаривая ее оставаться в здравом уме и поправляться от своего пристрастия.

А подобное дерьмо – это то, с чего все плохое снова может начаться. Один маленький момент может изменить все.

– Нам нужно поговорить, – говорю я Скотту. – Наедине.

Он услужливо следует за мной в его спальню на первом этаже, Бретт держится возле нас, но как только Скотт заходит в комнату, я закрываю двери. Деревянное полотно практически ударяет об объектив. Я запираю замок и игнорирую возмущенный взгляд Бретта.

На кровати Скотта валяются два компьютера. Я быстро сканирую окружение. По его подушкам разбросаны документы, камера включена, но стоит на паузе. Я едва могу разглядеть изображение на крошечном экране, но оно похоже на кадр с вечера алкогольных игр.

– Что? – шипит он. – У меня нет для тебя целого дня, – он хмурится так, словно я испоганил ему все шоу.

Это он испоганил жизнь моим друзьям.

Но мы не равны. Я никогда не буду даже близко к его уровню испорченности.

– Говори все, что хочешь, – возражаю я, мое спокойствие медленно и мучительно покидает меня. – Называй меня болваном, называй Роуз женонанавистной ханжой. Называй Лили шлюхой и Лорена ублюдком. Но не трогай их зависимости.

– Я просто подарил ей диск с фильмом, Коннор, – говорит он, словно я нелеп. Если бы Роуз была здесь, она бы плюнула ему в лицо. – Не фалоимитатор.

– Ты не понимаешь, что такое сексуальная-зависимость. И это нормально. Не все понимают. Но ты точно знаешь, что делаешь. Я любезно прошу тебя остановиться. Потому что в следующий раз, я не буду столь добр.

Скотт смеется горьким сухим смехом, что еще сильнее поднимает во мне раздражение.

– Это забавно, – говорит он, – ты впервые говоришь со мной открыто и то даже не из-за Розы... – он смотрит на меня сверху до низу. – Она знает, что ты так привязан к ее сестре?

Я приближаюсь к нему, скрипя зубами.

– Ты хватаешься за драму. Буквально притягиваешь за уши все возможные нелепости. Следует ли мне проучить тебя? – он открывает рот, но я не даю ему возможности ответить. – Я достаточно уверен в своих отношениях с Роуз, чтобы откусывать члены мужчинам, которые причиняют ей вред или называют ее сучкой. Она сама более чем в состоянии их откусить. Я здесь, сейчас, откровенен с тобою лишь потому, что у девушки, стоящей в гостиной, нет зубов.

Бретт стучит в двери, и я слышу приглушенный сердитый крик из коридора.

Я не отвожу взгляда от Скотта.

– Они зависимые, Скотт. Ты ударишь Роуз и меня, и мы почувствуем себя дерьмово, но мы снова сможем подняться на ноги. А Лили и Ло не смогут подняться после твоего удара. Это не драма для ТВ. Это настоящее, и оно болезненно; если ты подтолкнешь их обратно в пекло зависимости, то тебе стоит бояться только меня. Потому что я убью тебя собственноручно.

И я правда имею это в виду.

Не потому, что Лили – сестра Роуз. Не потому, что Лорен – мой друг.

А потому, что некоторые вещи в этом мире просто неправильные.

Скотт кивает, искренне или нет, я не знаю.

– Я приму это во внимание.

Нет.

Я не могу на этом остановиться. Я мог бы его ударить. Но бить людей – это то, что на мой взгляд, глупо. Это ничего не решит.

Я разворачиваюсь и ухожу, проходя мимо толстого, доведенного до бешенства оператора.

В гостиной Лили разговаривает с Ло.

– Пожалуйста. Один разочек. Это не порно, Ло. Мы можем даже перемотать все танцы. Я просто хочу посмотреть снова фильм, как нормальный человек.

– Мы можем посмотреть фильм, – говорит Ло. – Просто не тот, который вызовет твое навязчи...

– Можем! Ключевое слово. И я не буду ничего после него делать! Обещаю!

Лицо Ло перекашивается от боли. Он говорил мне, как ненавидит отказывать ей, но любовь, в которой он все сильнее увязает, жестока.

– Лил, если бы я попросил у тебя пива, что бы ты сделала?

– Это не одно и то же!

– Именно так, это одно и то же! – орет он в ответ. – И тот факт, что ты не принимаешь этого, волнует меня.

На длительное мгновение между ними повисает молчание, а затем она говорит:

– Ладно... – и отдает ему диск. – Ло... я просто хочу быть нормальной.

Он притягивает ее к своей груди и целует в макушку.

– Я знаю, любимая.

Я шагаю в гостиную, пока Ло не замечает меня. Наши взгляды встречаются.

– Где он? – рычит Ло, говоря о Скотте. Он отпускает Лили и делает шаг вперед. Я кладу руки ему на грудь.

– Я поговорил с ним.

Глаза Ло наливаются ненавистью и болью. Ему известно, чего пытается добиться Скотт.

– Он, блядь, не может так поступать, Коннор.

– Я знаю.

Ло ищет в моем лице... поддержки, силы или может уверенности. Я пытаюсь дать ему это изо всех сил.

– Я не позволю этому случиться, обещаю. Он не разрушит ваши отношения и не вернет к зависимости.

Это важное обещание. Обычно я даю обещания, которые на 100% могу сдержать. Это же – скорее орел или решка.

– Спасибо, – говорит Ло, и его янтарные глаза полны благодарности. Я вижу в них кое-что еще. Извинения. За сомнения в нашей дружбе после той злополучной вечеринки. За то, что сомневался во мне.

Хорошо снова оказаться в милости у Лорена Хейла. Думаю, это проблема друзей, которые не спешат подпускать к себе других людей.

Когда они дарят вам свою дружбу, то подразумевают под этим нечто большее.

ГЛАВА 29
КОННОР КОБАЛЬТ

Во время нашей пробежки, преодолев тяжелый путь по высокому снегу, мы достигаем замерзшего озера. Бен, доказавший свою крайнюю неуклюжесть, споткнувшись о собственные долговязые ноги трижды, сейчас конечно же спотыкается о скрытый густым белым снегом корень. Рик помогает ему подняться после второго и третьего падения, проверяя не получил ли наш оператор растяжения лодыжки. Бену было поручено следовать за Ло, Риком и мною только потому, что Бретт не может бегать, а Роуз закрепила за собой Саванну, в роли любимого оператора. Я не удивлен тем, что она выбрала девушку.

Трудно игнорировать парня с камерой, особенно того, кто дважды падал лицом в грязь. Но за последние несколько месяцев мы все как-то адаптировались к этому.

Ло поворачивается к нам с Риком, сосредоточенно глядя в наши лица.

– Итак, у меня есть кое-какие важные новости.

– Пожалуйста, не говори мне, что Лили на фиг забеременела, – делает поспешные выводы Рик.

Ло одаривает его фирменным взглядом Хейла.

– Это касательно свадьбы, придурок.

– Ты мне не дал ни одного гребаного намека. Так что теперь не скули.

– Не то чтобы я не наслаждался этими братскими терками, но здесь довольно холодно. Не могли бы мы перейти к сути дела? – спрашиваю я.

– Мой мальчишник все-таки состоится, – объясняет Ло. – А еще мне нужно выбрать своего шафера... – он смотрит на нас по очереди. – Так что как видите, передо мной стоит дилемма.

– Какая? – спрашивает Рик, его брови сходятся в растерянности. – Я твой чертов брат.

– Ага, но я знаю Коннора дольше.

– На сколько? На пару месяцев, – он осуждающе указывает на меня. – Он даже на хрен тебя не любит, – голос Рика разносится, распугивая птиц с веток деревьев.

– Ничего личного,– защищаюсь я, мой голос более непринужденный и спокойный, чем у Рика. – Я никого не люблю.

– Вот видишь, – говорит Лорен так, словно в моих словах заключен весь смысл. Должно быть вчера я был по-настоящему прощен. – Это – трудный выбор. Мой шафер друг... – он пытается причислить меня к обычным ребятам, с тех пор как решил, что его лучший друг – Лили, – ... и сводный брат. Один из вас будет охренеть как зол на меня, если я приму решение.

– Коннор не будет злиться, – говорит Рик.

– Буду, – отвечаю я. – Я просто не позволю тебе увидеть мой гнев.

Рик бросает на меня раздраженный взгляд.

– Ты даже не хочешь быть его шафером.

– Это неправда. Я люблю эту должность, – я ожидаю, что выбранные мною слова затронут его.

– Ты ничего не любишь, – стонет Рик с грустью.

– Эй! – перебивает Ло и толкает Рика назад, делая шаг ближе ко мне. Но я не боюсь получить удар кулаком. – Чтобы все было по справедливости, вы двое можете подбросить монетку.

– Нет, – говорю я быстро. – Я не желаю сводить это к простому шансу на выигрыш.

Ло пожимает плечами.

– Тогда вам обоим придется разделить эту роль – он кладет руки на наши плечи, становясь на равном расстоянии. – Команда шаферов, говорит он Рику и затем смотрит на меня. – Команда шаферов.

Рик смотрит на меня.

И я с легкостью отвечаю:

– Только я первым скажу свой тост на свадьбе, просто чтобы вы знали. Я боюсь, что ты можешь испугать детей.

– Иди на хуй.

– Вот и подтверждение моих слов.

Он сдерживается, чтобы не наброситься на меня.

– Я буду стоять ближе к Ло, когда Лили пойдет по проходу.

Я не желаю проигрывать эту часть.

– Ты можешь стоять за мной, – говорю я ему.

Рик напряженно смотрит.

– Или рядом со мною. По правую сторону.

– Да, ну нах.

– Мы всегда можем привязать тебя к арке, – мне реально нравится все это. – Я поставлю тебе миску с водой, чтобы ты не хотел пить.

Ло смеется, пока Рик качает головой.

– На свадьбе вроде как не планируется никакой арки, – напоминает мне Рик. – Все пройдет в здании гребаной церкви.

Верно. Я забыл. Все будет формально. Традиционно. Кажется более вероятным, что Ло и Ли женятся посреди конвенции комиксов или в каком-нибудь другом неформальном месте. Когда Роуз предлагала своей матери свадьбу под открытым небом, та быстро отклонила подобный вариант. Трижды. В смс, по телефону и по электронной почте. Это был не очень хороший день для всех нас.

– Значит, я привяжу тебя к церковной скамье.

Рик делает еще один шаг вперед и Лорен опускает руку ему на грудь.

– Ты должен понимать, что тебе оказана честь, – говорю я ему. – Я, знаешь ли, связываю только реально нравящихся мне людей.

Рик драматично закатывает глаза и качает головой.

– Я не отступлюсь.

Он – его брат. И имеет полное право быть его шафером. Проигрывать обидно, но я справлюсь. Как только я собираюсь сказать, что уступлю ему эту должность, то замечаю вопросительный взгляд Ло, его глаза прищурены, ожидая увидеть, насколько сильно я готов побороться за звание его шфера. Если меня это вообще заботит. Так как у него по жизни очень мало друзей, то Ло естественно не уверен насчет нашей дружбы.

Так что я поворачиваюсь к Рику и говорю:

– Давай просто бросим монетку.

– Серьезно?

– Ага. Почему бы и нет?

Потому что вероятность моего проигрыша сейчас 50/50.

Ло достает из кармана четвертак.

– Кто хочет выбрать сторону?

Рик кивает на меня.

– Вперед, принцесса.

– Остановись, ты заставляешь меня краснеть, – говорю я категорично.

Он искренне смеется, и мы с Ло тоже начинаем улыбаться. За всю поездку Рик не мог толком расслабиться, от части из-за присутствия Джулиана, от части из-за волнений за жизнь брата, которая в любой момент грозит быть разрушенной трудами Скотта.

Звук его смеха поднимает настроение всей этой пробежки.

– Орел, – говорю я Ло.

Он подбрасывает монету в воздух, и она падает ему на ладонь. Ло накрывает четвертак рукою, и я слышу звук наводящегося зума камеры Бена.

Ло открывает монету.

Решка.

Вот почему я ненавижу азартные игры.

Я всегда проигрываю.

ГЛАВА 30
РОУЗ КЭЛЛОУЭЙ

– Эта неделя пролетела так быстро, – говорю я, наблюдая, как на улице идет снег; темное небо освещено огнями расположенного неподалеку лыжного курорта.

Скоро мы возвращаемся домой. Назад в лапы бешеных папарацци. К американскому телевидению. И моей матери. Даже при том, что за нами постоянно следуют Бен, Бретт и Саванна, здорово находиться в доме, не оборудованном камерами для круглосуточной съемки.

Коннор подкрадывается ко мне сзади и обнимает за талию. Я откидываюсь ему на грудь, мое поведение сейчас гораздо естественнее, чем было раньше. Трудно поверить, что всего лишь месяц назад я боялась всей этой интимности. Сейчас все, о чем я могу думать, так это о том, как быть ближе к Коннору.

Он убирает волосы с моего плеча и целует нежную кожу шеи вдоль невидимой линии к моему уху. Мои нервы воспаляются от каждого нежнейшего прикосновения.

– Возможно, эта неделя и пролетела слишком быстро, но сегодняшняя ночь будет ощущаться такой... – его теплое дыхание щекочет, – ... нестерпимо... -Коннор касается лямок моей ночной рубашки, и они спадают с моих плеч, – ... медленной.

Воздух пощипывает мою кожу, а его рука ложится на мое бедро, двигаясь по моим изгибам, пока другая ладонь опускается мне на грудь. Он дергает за шелковую ткань, и та спадает. Дыхание застревает у меня в горле, когда Коннор одной рукой сжимает мою голую грудь, стоя за моей спиной, в то время как я смотрю на снегопад. Его мускулистое тело так тесно прижато к моему, что между нами не осталось ни миллиметра свободного пространства, и я с нетерпением ожидаю, когда его кожа соприкоснется с моей, когда он останется без рубашки и брюк. Пожалуйста, да...

Он массирует мою грудь с силой и желанием, от чего через мой центр проходит новое чувство. Мучительная жажда Коннора. Всего его. Его большой палец теребит мой затвердевший сосок, и дрожь проходит вниз по моему позвоночнику.

А потом он разворачивает меня, впиваясь взглядом в мою обнаженную грудь и глядя на то, как ночная рубашка собралась складками на моей талии.

– Сними ее, – говорит он мне.

Я стягиваю рубашку до щиколоток, пытаясь прийти в трезвое состояние ума и предугадать предстоящие события вечера.

– Мы будем... – я смолкаю, тая под его внимательным взглядом, скользящим по каждым изгибу и впадинке моего голого тела; на мне осталась надета лишь пара черных хлопковых трусиков.

Когда наконец-то наши взгляды встречаются, он говорит:

– Я собираюсь трахнуть тебя.

Не мы собираемся заняться любовью. Не у нас с тобой будет секс. А просто «Я собираюсь трахнуть тебя.»

От этих слов у меня отвисает челюсть, а трусики становятся влажными. Прямо там. Вот оно. Я готова. Он может взять меня так, как только пожелает.

Я отбрасываю все сомнения, которые пытаются атаковать мой разум, напоминая о моей девственности. Несмотря на то, что мы вместе уже больше года, и я достигла уверенности в наших отношениях, все это для меня по-прежнему остается в новинку. Думаю, большинство девушек с нетерпением ждут свой первый раз.

Коннор хватает меня за талию, прежде чем я погрязну в своих размышлениях. Он перекидывает меня через свое плечо, и я взвизгиваю. Его рука шлепает меня по попке, пока вся кровь приливает к моей болтающейся голове.

– Перестань думать, – приказывает он, бросая мое тело на мягкий матрас. Дыхание и мысли покидают меня в одночасье.

Святое... Я слежу за тем, как он медленно вытягивает ремень из брюк. Мой пульс учащается, когда Коннор наклоняется надо мной и берет в руку мое запястье, оборачивая кожу вокруг него и притягивая к деревянному изголовью. Когда он застегивает пряжку, то направляется к чемодану и находит еще один ремень.

Для второго запястья.

– В мой первый раз я буду связанной? – спрашиваю я, пока внезапный страх заполняет мой живот. Слишком много всего, чтобы не думать.

– Да, – говорит он, после того как закрепляет мое второе запястье на довольно большом расстоянии от первого. Коннор гладит мои волосы, и наши глаза встречаются. – Я возьму тебя глубоко... – его глаза перемещаются к моим губам, и от этого грудь сдавливает, – ...жестко... – ох, же ж блядь... Место между моих ног начинает сжиматься и пульсировать, желая чего-то большего и мощного, – ... грубо... – он прикусывает мою губу и я стону.

Просто погрузись уже в меня.

Он улыбается, все еще удерживая мою нижнюю губу между своими зубами. А когда отпускает, то говорит:

– Терпение.

У него явно больше терпения, чем у меня.

Все мое тело заливает румянец и жар мучительной потребности.

Коннор опускает руки мне на талию и аккуратно тянет мои трусики по набедренным косточкам, стягивая их с моей попки, и дальше вниз по стройным ногам, пока не снимает их с моих ступней. Сейчас я полностью обнажена. Готова к тому, чтобы он со мною поиграл. Готова, чтобы он позаботился обо мне, поглотил меня.

Но в этот момент он сползает с кровати.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Никаких вопросов, Роуз.

Я хмурюсь.

– Я собираюсь лишиться девственности. У меня есть право спрашивать обо всем, что мне, черт возьми, захочется.

Он подходит ближе – пуговицы на его рубашке расстегнуты – и закрывает мне рот своей большой рукой. Коннор нагибается так, что его губы скользят по моей щеке, а дыхание греет кожу.

– Ты можешь восхищаться моим членом, умолять или вежливо просить о большем. Но не более, и если услышу от тебя что-либо еще, то твои трусики окажутся у тебя во рту, в роли кляпа. Он немного сильнее надавливает пальцами на мои щеки. – Но поверь мне, я не хочу этого. Я желаю слышать все твои стоны. Хочу слышать, как ты кончаешь.

Перевод: Заткнись. И святое дерьмо, это еще сильнее возбуждает меня. Мое тело похоже на туго натянутую резинку, готовую вот-вот лопнуть.

Прежде чем убрать свою ладонь, Коннор напоминает мне, почему я не должна задавать вопросов.

– Vous êtes en sécurité avec moi. – Со мной ты в безопасности.

Он целует меня в лоб и разворачивается, возвращаясь в гардеробную, оставляя меня голой и привязанной к кровати. Я должна верить ему, что дверь в комнату закрыта, что никто не войдет в спальню, пока мы будем заниматься сексом. Разве такое возможно с моим-то везением?

Когда Коннор возвращается, у него в руках полотенце, но я остаюсь спокойной, даже несмотря на то, что мой желудок скручивает от ожидания и нервов. Он снова подходит ко мне, и приподымая мое тело за талию, подкладывает полотенце мне под попку. А затем наконец-то сбрасывает с себя рубашку, открывая изумительный вид на его твердые рельефные мышцы пресса.

Он поворачивается ко мне спиной, прежде чем я могу в полной мере насладиться зрелищем, а затем Коннор снова скрывается под кроватью, роясь в своем чемодане. Мне видны лишь его волнистые каштановые волосы.

– У меня для тебя кое-что есть, – говорит он мне, вставая. У него в руках какая-то тонкая черная коробочка. Я видела достаточно много коробочек с ювелирными украшениями, чтобы знать, что это коробочка под ожерелье.

Надеюсь бриллиантовое.

Это мой любимый драгоценный камень.

Мои глаза светятся, а тревога рассеивается, когда Коннор забирается на матрас и располагается возле моей талии. Я дергаю запястьем, желая прикоснуться не только к коробочке, но и к телу Коннора, к его плечам, талии, поясу брюк. Ожидание воздействует еще сильнее на мое возбуждение, и сдерживая свою жажду, я скрещиваю лодыжки.

Коннор медлит, его ладонь трет поверхность черной бархатистой коробочки, дразня меня. Как же сильно я хочу, чтобы эта рука ласкала меня.

– В этот момент мне предположительно нужно начинать умолять? – спрашиваю я, не в состоянии сдержаться от того, чтобы не прищурить глаза.

Его губы приподымаются в намеке на улыбку, а глаза переполняет похоть.

– Это отличная идея, – говорит он. – Умоляй меня открыть эту коробочку.

Я напряженно смотрю на него.

– Я пошутила.

– А я нет.

Черта с два. Я не собираюсь умолять его открыть коробочку. Я сердито смотрю на коробку и представляю драгоценности. Они манят меня. Готова поспорить, что ожерелье окажется роскошным, таким, что я влюблюсь в него. Моя решительность начинает слабеть. Это не похоже на то, чтобы умолять Коннора дать мне его член... хотя, думаю... думаю мое желание обеих вещей почти на одном уровне. Объект моего желания – драгоценности... бриллианты. Я бы умоляла ради бриллиантов.

Но умолять звучит как слабость. Внутренне, я могу попросить его дать мне свой член. Но вслух, как черт побери, я собираюсь пресмыкаться?

– Пожалуйста, мог бы ты подарить мне содержимое этой коробочки? – спрашиваю я, пытаясь смягчить свои обычно резкие слова. Я ведь в этом не так ужасна, верно?

Коннор не двигается.

– Разве ты не говорила что-то об окончании обучения с отличием? – спрашивает он весело. Да, я часто упоминаю этот факт в наших спорах. Это такой себе аргумент, учитывая, что Коннор закончил обучение с таким же количеством похвал.

– Самым высоким отличием, – не сдаюсь я, передо мной появляется вызов. Мне слишком сильно нравится спорить с Коннором Кобальтом. Но сегодня вечером моя интуиция говорит, что он собирается втянуть меня в серьезные неприятности.

– Самое высокое отличие, – его губы вздрагивают. – Ну, тогда, если ты так умна, то должна знать, как правильно умолять о чем-либо.

– Я же сказала пожалуйста.

– Скажи это так, словно действительно подразумеваешь сказанное,– он опускает черную коробочку на мою голую грудь так, что мягкий бархат касается моей кожи. С привязанными к изголовью руками, я никак не смогу ее раскрыть.

– Может, ты хочешь, чтобы я называла тебя сэр? – не имею представления, как далеко мы собираемся зайти.

Его глаза мрачнеют.

– У меня есть собственный способ делать это, собственные правила, – он проводит пальцами по моей ноге, что еще сильнее усиливает боль в месте между моими ногами, которое так долго, очень долго ждет его прикосновений. – Сэр – довольно безликое слово. Ты можешь называть меня Коннор, а если будешь себя действительно хорошо вести, я даже разрешу тебе называть меня Ричардом.

От его слов мое тело расслабляется. Мой взгляд снова возвращается к коробочке у меня на груди, и нетерпение пробегает по моему телу, словно холод.

– Просто открой ее, Коннор, – говорю я сердито.

Он сильно сжимает мое колено и проводит рукой к верхней части бедра, сжимая пальцами мою плоть.

– Нет.

Как одно слово может содержать в себе столько силы? Я сильнее сжимаю бедра, так что голени начинают болеть от силы соприкосновения друг с другом. Я настолько обнажена перед ним. Так возбуждена. И к тому же должна умолять о том, чего желаю. Я чувствую, как становлюсь еще более влажной, и Коннор понимающе приподымает брови.

Моя киска сжимается.

Господи Иисусе.

Чем дольше ожидание, тем большей пыткой все это становится. Так что я отбрасываю свою гордость и делаю глубокий вдох.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, открой коробочку, – молю я, почти что шепотом. – Я так сильно хочу этого.

К моему удивлению, он открывает бархатный футляр, отбрасывая крышку. Мое сердце делает кульбит, когда я вбираю взглядом все бриллианты, нанизанные в длинные ряды. Из них буквально состоит все ожерелье. Оно светится и переливается в тусклом свете, драгоценности влияют на меня почти так же как и его слова.

А затем я наконец осознаю, какой тип ожерелья представляют собою все эти камни. Это не просто колье. Нет. Эти бриллианты вставлены в кожаную ленту с серебряной пряжкой в задней части.

Это ошейник.

Гнев закипает во мне, как никогда доселе.

– Я – не твоя зверушка.

– Ты – моя зверушка, – он подымается на кровати. -А еще ты – моя девушка. Моя любовница. Так же как и я – твой мужчина. С одним лишь отличием... – он делает паузу, повышая градус царящего между нами напряжения, – я всегда буду сверху.

В одно мгновение он хватает меня за обе ноги и вытягивает их по сторонам. Я пытаюсь вырваться из его хватки и вернуть свои бедра в положение "закрыто-ты-не-можешь-мною-владеть", но его взгляд останавливает меня. Взгляд Коннора Кобальта вообще очень сложно игнорировать. От его нового мрачного выражения лица мое тело замирает в абсолютной неподвижности.

А затем уголки его губ приподымаются. Как у чертового болвана.

– Позлорадствуй, если это все чего ты хочешь. Мне же абсолютно не весело, – возмущаюсь я.

Улыбка на его губах затрагивает глаза.

– Тогда останови меня, – бросает он мне вызов. Но одновременно с тем Коннор опускается поверх меня, прижимаясь всем своим телом. Его таз напротив моего, а эрекция вжимается в мой центр, так сильно ненавидящий и одновременно любящий его.