Текст книги "Джо Варвар и Чвокая Шмарь"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

10

Солнце как раз вставало, когда они подходили к озеру. Когда низкие яркие лучи пронизали напоенный росой воздух, через край озера, сверкнув в солнечном свете, перелетела плоская и широкая рыбина и шлепнулась прямо в разинутый клюв птицы-ленивки, поджидавшей внизу.

– Ну вот, в Чвокой Шмари начинается новый день, – прошептал Джо и покачал головой. – Я уж и привыкать начал! – Он повернулся к Генри и кивнул: – Правда-правда! – Потом посмотрел вверх, на воды озера, плывшего в воздухе высоко над головой, – И как же, черт побери, нам туда забраться?

Генри залаял и завилял хвостом.

– Умница! – похвалил его Джо, ибо лаял Генри не просто так, а глядя на высокий шест со скворечником и колокольчиком на крючке, под которым было написано: «Позвони, и тебя услышат». Джо позвонил.

Из скворечника вылетела ленивка, на спине которой, крепко держась за перья, сидел маленький эльф. Птица устремилась ввысь, а эльф пропел: «Динь-дон! Динь-дон, динь-дон!..» – и исчез за краем озера.

Джо и Генри ждали довольно долго. Наконец сверху донесся громкий голос:

– Хватайтесь за веревку!

Джо вскочил на ноги и посмотрел вверх.

– Норберт! – воскликнул он радостно.

Великан был высоко над ними, опасно наклонясь над краем водной глади и держа в своих огромных ручищах длинную веревку с крепко привязанной к ней корзиной, Джо подпрыгнул и поймал раскачивавшуюся корзину.

– Молодец! – донесся до него ободряющий голос Норберта. – А теперь залезайте в корзину оба, я вас наверх втащу.

Дрожа от страха, Джо забрался в корзину, сел, скрестив ноги, на дно и нахмотал поводок Генри покрепче на руку, а самого песика прижал покрепче к груди; второй рукой он ухватился за веревку.

– Готовы? – крикнул Норберт.

– Да! – ответил Джо. – Настолько, насколько вооб… а-а-а! – завопил он: веревка задергалась, корзина закачалась, и они стали быстро подниматься вверх… Джо уже и позабыть успел, как высоко на самом деле находится Зачарованное Озеро.

– Господи, какой ужас! – невольно вскрикнул он, глянув вниз.

– Скажи еще спасибо, что тебе не пришлось взбираться сюда так, как некоторые другие! – донесся до него насмешливый голос Вероники. – Для того чтобы поднять Норберта, потребовалось несколько сотен птиц-ленивок. И жаль, что ты не видел, как хороша была его рубаха, когда ленивки наконец выполнили свою задачу!

Генри заскулил. Джо еще крепче прижал его к себе и прошептал на ухо, что все будет хорошо.

Из последних сил Норберт рывком перетащил корзину через край озера и опустил ее на воду рядом с небольшой флотилией кухонных раковин. В одной из раковин сидели Рэндальф и Вероника, в другую с трудом втиснулся сам Норберт, третья пока пустовала, но все три были связаны одной веревкой.

– Джо! – воскликнул с искренней нежностью Рэндальф, чуть не перевернув свое «суденышко».

– Рэнд альф! – радостно откликнулся Джо.

– До чего же я рад тебя видеть! – просиял Рэндальф.

– А уж как я рад видеть всех вас! – сказал Джо.

– На самом деле, я рад в ДВА РАЗА больше, чем ты! – настаивал Рэндальф.

– Ну и отлично, что вы оба так рады, – вмешалась Вероника. – А теперь давайте-ка поскорее вернемся домой, пока кто-нибудь – не будем называть имен, разумеется! – не вытащил затычку теперь уже из раковины! – И она укоризненно посмотрела на Норберта.

– Но я же не нарочно! – запротестовал Норберт.

– Забудь, Норберт. Это дело прошлое, – сказал Рэндальф. – А вот корзина с Джо сейчас пойдет ко дну: она уже промокла насквозь. Джо, перебирайся вместе с Генри в свободную раковину. Грести будет Норберт, И быстренько доставит нас домой, правда, Норберт? Вот молодец!

Все расселись по местам, и Норберт принялся грести так яростно, что поднял целое облако пены.

– А потом ты непременно расскажешь мне обо всем, что с тобой случилось! – крикнул Рэндальф, перекрывая плеск волн. – Ив мельчайших подробностях!

– Что-что он делал? – то и дело изумленно восклицал Рэндальф.

– Он чесал Генри брюхо, – рассказывал Джо, – и сразу стало ясно, что Генри ужасно доволен. Я огляделся, поискал вас, но вы все сбежали.

Рэндальф смущенно закашлялся и порозовел.

– Это было тактическое отступление, мой дорогой, – сказал он. – Мы отвели войска, перегруппировались…

– Спасая свою драгоценную задницу, – прибавила Вероника.

– Заткнись, Вероника! – велел ей Рэндальф. – А ты, Джо, продолжай свой рассказ.

– В общем, дело оказалось именно в том, о чем ты говорил! – И Джо выразительно постучал пальцем по виску. – В психологии!

– Вот видишь! – победоносно воскликнул Рэндальф. – Разве я не говорил тебе, что с помощью Трезубца Хитрости и Боевого Колпака Сарказма…

– Ох уж нет! – прервал его Джо. – Ни к трезубцу, ни к колпаку случившееся не имеет ни малейшего отношения! Если честно, они мне только мешали, так что я их снял и бросил на землю. – Он виновато посмотрел на волшебника. – Боюсь, Энгельберт их немного помял, когда нечаянно по ним прошелся…

– Какое это имеет теперь значение! – воскликнул Рэндальф. – Но что конкретно ты имел в виду, говоря о психологии?

– Ну, во-первых, Генри явно очень понравился Энгельберту, – пояснил Джо. – С той минуты, как он поднял пса на руки и прижался к нему щекой, он стал совершенно другим: нежным, мягкосердечным, ласковым…

Рэндальф нахмурился.

– Он ведь потерял свою любимую пеленку, верно? – спросил он. – Именно поэтому и сердился. А теплый мохнатый Генри сразу его успокоил, так?

Джо кивнул.

– Все встает на свои места, – сказал Рэндальф. – Приступы ярости, овцы, выжатые как лимон… А тебе, Норберт, давно следовало бы догадаться! Ты ведь все-таки и сам людоед!

– Прости, господин мой… – пробормотал Норберт.

– И все-таки Генри он тебе вернул… – задумчиво промолвил Рэндальф, глядя на пса. – Как же тебе удалось убедить Энгельберта отдать собаку?

– Очень просто! – засмеялся Джо. – Я ведь нашел его любимую пеленку.

– Где? – страшно заинтересовался Рэндальф.

– В замке Рогатого Барона, – сказал Джо с коварной улыбкой и заметил, что Рэндальф смутился. – Я тебе подскажу разгадку, – продолжал он. – Мы все видели эту пеленку… чуть раньше, на пути к Людоедским Холмам. Мы ее не только видели, но и слышали…

– Чертов Кралли! – воскликнул Рэндальф. – Ну как же! Он ведь нес под мышкой сверток поющей материи! Верно? Теперь я вспомнил; он спешил в Гоблинтаун, намереваясь сшить из этой материи поющие шторы для баронессы! – Рэндальф нахмурился. – Норберт, как тебе не стыдно! Как же ты не узнал пеленку другого людоеда!

– Прости меня, господин мой, – снова пробормотал Норберт, – У меня, похоже, просто день был неудачный.

– Ах, Кралли-Грабили! – поцокал языком Рэндальф и покачал головой. – Никогда я ему не доверял. Но каков мерзавец! Украсть у людоеда любимую пеленку! Из-за его подлой проделки в Чвокой Шмари поднялась целая буча! И если бы не ты, мой дорогой герой, – и он в полном восхищении хлопнул Джо по плечу, – это безобразие продолжалось бы еще очень и очень долго!

– Да что ты… сущие пустяки! – пробормотал Джо.

– Пустяки? – вскричал Рэндальф. – Нет, Джо Варвар, герой-воитель из дальней страны! Чвокая Шмарь отныне вечно у тебя в долгу!

– Вот и прекрасно, – сказал Джо. – И если я больше вам не нужен, я бы очень хотел отправиться домой! Нет, правда! Я свое дело сделал, так что…

– Но послушай, Джо, – вкрадчивым тоном начал Рэндальф, – есть еще одно небольшое дельце…

– Ах да, я и забыл совсем! – И Джо вытащил из кармана кошелек с серебряньши монетами. – Рогатый Барон со мной расплатился! – Джо протянул кошелек Рэндальфу. – Возьми. Там, где я живу, мне это совсем не нужно.

– Джо Варвар! – с чувством произнес Рэндальф. – Я знал, что твое мужество и честность не имеют себе равных, а теперь убеждаюсь, что и щедрость твоя поистине не знает границ! Однако я имел в виду нечто совсем иное…

– И что же? – спросил Джо. Сердце у него забилось в отчаянии. – Я ведь честно выполнил свою часть договора, Рэндальф. Теперь твоя очередь. Ты должен, должен отправить меня домой!

– Но я не могу! – горестно воскликнул волшебник.

– Не можешь? – удивился Джо. – Что ты этим хочешь сказать? Что значит «не могу»?

Рэндальф потупился.

– То и значит: я не могу, – промолвил он.

– Он говорит правду, – вмешалась Вероника, – Могу поклясться, он не знает даже, с чего начинается данное заклинание!

Джо почувствовал в животе неприятный холодок, перед глазами поплыла пелена.

– Но… но ты же как-то притащил меня сюда! – воскликнул он возмущенно.

– Притащил, – уныло подтвердил Рэндальф. – Я воспользовался заклятием, вызывающим героев-воителей. Но, к сожалению, это единственное заклятие, которым я более-менее владею.

– Вот именно – «более-менее»! – с упреком воскликнула Вероника. – А все потому, что тексты остальных заклятий находятся…

– …в другом месте! – поспешно закончил за нее Рэндальф.

– И ты не можешь отыскать их? – спросил Джо.

– Боюсь, что нет, – признался Рэндальф.

– То есть по твоей милости я тут застрял навеки? – презрительно спросил Джо.

– Увы, это так. Пока что… – подтвердил Рэндальф.

– Нет! Мне просто необходимо вернуться! – возмутился Джо. – А кстати, почему ты не можешь отыскать нужные заклятия? Почему?

– Потому что… потому что… – залепетал Рэндальф.

– Ну-ну, давай, скажи ему правду, – вмешалась Вероника. – Ты же знаешь, где они! В конце концов, Великая Книга может быть только в одном-единственном месте!

– И что же это за место? – спросил Джо.

Рэндальф весь сморщился и тихо промолвил-.

– Хихикающая Поляна.

– Хихикающая Поляна? – переспросил Джо.

– Да. Это поляна в самом центре Эльфийского Леса, – нехотя пояснил Рэндальф.

– Ах вот как… – Об Эльфийском Лесе Вероника рассказывала ему уже не раз.

– На Хихикающей Поляне живет… – Рэндальф содрогнулся всем телом, – доктор Блинч!

– Доктор Блинч… – эхом откликнулся Джо.

– Чтоб мне провалиться! – воскликнула Вероника. – Ты, Джо, сейчас куда больше похож на попугая, чем я! Хотя, как ты понимаешь, мне и нелегко в этом признаваться.

– Доктор Блинч… украл у Роджера Морщинистого Великую Книгу Заклятий, – рассказывал Рэндальф. – И не просто украл: он пользуется ею! Помнишь летевшие по небу шкафы и буфеты?

– И армию кухонной утвари? – вставил Норберт.

Джо молча кивнул.

– Все это, несомненно, дело рук доктора Блинча! – Произнося это имя, Рэндальф опять вздрогнул. – Если в Чвокой Шмари где-то что-то пошло не так, можно ставить последний грош или голову давать на отсечение: тут непременно замешан доктор Блинч с Хихикающей Поляны!

– Вот-вот! – воскликнула Вероника.

– Вдобавок у него комплекс величия. Он прямо-таки помешался на собственном могуществе! – сказал Рэндальф. – И теперь ни перед чем не остановится, чтобы захватить власть в стране, И если когда-нибудь он действительно станет правителем Чвокой Шмари, то всех ее обитателей заставит плясать под свою мерзкую дудку!..

– ВОТ-ВОТ!!! – снова пронзительно воскликнула Вероника.

– Что – «вот-вот»? – с раздражением спросил Рэндальф.

– Вот-вот: никакой это не О’Грабили украл пеленкy у людоеда! – заявила Вероника. – Он действительно приобрел ее у «одного из своих знакомых», как он выразился. Весь вопрос в том, кто этот знакомый?

Рэндальф покачал головой.

– И ты хочешь сказать… – начал он.

Вероника нетерпеливо зацокала клювом.

– Ну, подумай хорошенько! Кому больше всех хочется, чтобы Энгельберт Необъятный в гневе разрушил замок Рогатого Барона? – спросила она. – Кто с удовольствием развязал бы войну между гоблинами и людоедами? И, кстати, вспомни: откуда шел О’Грабили со свертком поющей материи? Из Эльфийского Леса! А кто живет в Эльфийском Лесу?

– Доктор Блинч, – в один голос прошептали Рэндальф, Норберт и Вероника. – Какой кошмар! Украсть любимую пеленку людоеда! А что придет ему в голову в следующий раз? – Все трое подавленно умолкли.

Затянувшееся молчание прервал Джо.

– Но так даже проще! – сказал он.

Рэндальф посмотрел на него с нескрываемым любопытством:

– Проще?

– Ну да! Вы сами в этом убедитесь, когда мы нанесем ему визит и попросим вернуть Великую Книгу Заклятий, – сказал Джо.

Рэндальф нервно рассмеялся.

– Дорогой мой мальчик, никто и никогда не посещает Хихикающую Поляну! И совершенно невозможно попросить доктора Блинча вернуть книгу с заклинаниями! Хотя именно так думали когда-то Роджер Морщинистый и прочие волшебники. «Не волнуйся, Рэндальф, мы все обсудим мирно, за чашечкой чая», – говорили они мне, и видишь, что с ними случилось!

– А что с ними случилось? – спросил Джо.

– Ну, я в точности не знаю, – признался Рэндальф. – Но обратно они так и не вернулись!

Джо пожал плечами.

– Если мой единственный шанс вернуться домой – пойти к доктору Блинчу на Хихикающую Поляну, то на этот риск я готов. И кроме того, – прибавил он, прежде чем Рэндальф или Вероника вставят хоть слово, – вы забыли об одной весьма важной вещи!

– О какой же? – спросил Рэндальф.

Джо улыбнулся.

– О том, что я – ДЖО ВАРВАР! – провозгласил он громким и страшным голосом.

– Я… я знаю… – неуверенно пробормотал Рэндальф, – но все же…

– Верь мне, – сказал Джо. – Я ведь герой-воитель!

Ветер, пронизывающий до костей, свистел меж стволами деревьев в Эльфийском Лесу, срывая листья. Сильно раскачивались и скрипели ветви. А в чаще леса на Хихикающей Поляне быстро меркли последние лучи дневного света.

– Увы, мы проиграли, хозяин, – послышался гнусавый голос помощника доктора Блинча.

– Да, проиграли, – скрипучим голосом подтвердил тот и разразился пронзительным нервическим смехом.

– А ведь план, согласно которому поющие шторы стали бы «яблоком раздора», был просто замечательным! Объявление в каталоге, кража пеленки у Энгельберта Необъятного… Ох, до чего же порой глупы людоеды! И все так удачно вышло с этим отвратительным маленьким гоблином О’Грабили… Да все шло просто прекрасно!

– Шло, шло! – обиженно подхватил доктор Блинч и неприятно хихикнул. – Сейчас Чвокая Шмарь должна была бы уже погрузиться в полнейший хаос! А я, устранив его, стал бы великим правителем этой страны. Но я никак не ожидал, что мой старинный знакомец, Рэндальф Подмастерье, соберется с силами и осмелится во второй раз использовать заклятие… – Хихиканье доктора стало угрожающим. – Черт бы побрал этого героя-воителя!

– Вот уж точно! – закивал головой помощник.

– Однако мы не должны опускать руки! Я создам новый план! И уж он-то не провалится! А этого героя-воителя я уничтожу! – Свои угрозы доктор Блинч перемежал отвратительным хихиканьем. – И полностью подчиню себе Рогатого Барона!

Затаившихся вокруг поляны лесных обитателей тревожили столь громкие звуки; когда голос доктора Блинча достиг немыслимого крещендо, длинноногие хрупкие коромыши зашатались и рухнули без чувств в траву, древесные кролики попадали с ветвей, а устроившиеся на ночлег пернатые мыши – кстати, весьма утомленные бессмысленным сражением со стаей летающих шкафов и буфетов, встреча с которыми привела их в полное замешательство, – решили покинуть насиженные места и, хлопая крыльями, взмыли в небо.

– Ах, звучит просто супер! – восхитился помощник доктора. – Может быть, теперь чашечку чайку со сладкими блинчиками? На одном я создал из глазури твой благородный профиль, господин мой…

– И что бы я без тебя делал, Квентин! – сказал доктор Блинч. – Однако мне необходимо безотлагательно приняться за разработку нового плана. – Он задумчиво погладил себя по подбородку. – Нельзя упускать ни одной мелочи! Необходимо предусмотреть любую возможность того… – Он испытующе глянул на Квентина. – Знаешь, я подумываю о драконах… и о свекольном мармеладе, и еще – о маленьких звенящих чайных ложечках! – Он довольно захихикал, потирая руки. – Да, Квентин, план должен получиться поистине превосходный!

– О, господин мой, как ты великолепен в своей злобной гениальности! – промурлыкал Квентин.

Доктор захихикал еще громче и страшнее.

– Ты еще почти ничего не видел, Квентин! – сказал он. – А ведь я могу очень многое! И ни жалкий Рэндальф, ни кто бы то ни было другой не в силах остановить меня! И вскоре я, доктор Блинч с Хихикающей Поляны, стану править всей Чвокой Шмарью!!! – Последние слова он проревел поистине оглушительно и, точно безумный, закинул голову и уставился в небо.

Книга вторая. Здесь водятся драконы

Пролог

Над Чвокой Щмарыо спустилась ночь; воздух словно застыл, и высоко в безоблачное небо с россыпью звезд поднялись три луны: багряная, желтая и зеленая, Луны, точно три разноцветных прожектора, отбрасывали пестрые пятна света на дома и деревья, на Зачарованное Озеро, плывшее в воздухе, на водопад, как бы соединявший озеро с землей, и на целую армию кухонной утвари, выстроившуюся широким полукругом у входа в просторную горную пещеру.

Слева стояли ножи – несколько аккуратных шеренг, Ножи с обычными лезвиями, с зазубренными, прямые и изогнутые построились строго по ранжиру: скромные столовые ножики, которыми намазывают масло на хлеб, стояли впереди; затем – ножи для бифштексов, хлебные ножи, ножи для овощей и наконец самыми последними стояли тяжелые мясницкие ножи.

Справа по тому же принципу выстроились ложки: впереди ложечки для яиц, затем чайные, десертные, столовые и последними – довольно шумная коллекция шумовок и половников с длинными ручками, которыми они все время толкались, стремясь занять местечко поудобнее.

Между основными «родами войск» помещались все остальные представители кухонной утвари – вилки, венички для сбивания яиц, вертела, лопатки для переворачивания жаркого, различные терки, ситечки, яйцерезки, щипцы для колки сахара и орехов, а также давилки для чеснока.

Все они, казалось, чего-то ждали. Но чего? Этого, похоже, не знал никто. Прошел слух, что исчезла одна из чайных ложек и нельзя начать, пока она не отыщется. Однако поиски ложечки принесли только дополнительные потери. Настроение в войсках падало. Нервно суетились вилки, толкались и пихали друг друга ложки, а ножи для разделки мяса – уж их-то с другими никак не спутаешь! – стали понемногу выдвигаться вперед, непристойно приставая к шумовкам и пытаясь затеять драку с любым кухонным предметом. Находившаяся в центральной части войска и державшаяся очень чопорно яйцерезка нетерпеливо гудела струнами.

Ну когда же наконец!..

И тут кое-что произошло. Щипцы для сахара решительно пересекли пыльную площадку перед пещерой и ловко вспрыгнули на небольшой валун. Лучи разноцветных лун посверкивали на их отполированных до блеска ручках и зубчиках. Щипцы громко постучали по камню, требуя внимания.

Однако никто, за исключением яйцерезки, тут же впавшей в почтительно-выжидательное молчание, даже внимания не обратил на новоявленного «командира». Щипцы снова постучали по камню, на сей раз куда более настойчиво.

Парочка ложек, стоявших ближе всего к щипцам, подтолкнули друг друга и принялись шикать на остальных. Ножи для сыра прекратили болтовню и, задрав вверх свои изогнутые лезвия, дружно повернулись в сторону оратора.

Один за другим успокоились и прочие предметы; в итоге наступила такая тишина, что, казалось, упади на землю легчайшая зубочистка, и то все услышат.

И одна серебряная зубочистка действительно упала со слабым глухим звоном, однако тут же поднялась, лепеча извинения. Сахарные щипцы в третий раз постучали по камню, высоко подняли ручку и, убедившись в полном внимании со стороны слушателей, торжественно взмахнули ею, точно дирижерской палочкой.

И тут же мертвую тишину вокруг разбудила странная колдовская музыка, исполняемая словно на одних ударных инструментах. Бряцанье, перезвон и перестук посуды под управлением сахарных щипцов сливались в стройную мелодию; музыка становилась то тише, то постепенно поднималась до победоносного громоподобного крещендо, и как раз в тот момент, когда она должна была, казалось, достигнуть своей максимальной громкости, к ней неожиданно присоединился совсем иной звук, похожий на глубокий и мощный грохот горного обвала. От этого звука задрожала земля. А исходил он… непосредственно из пещеры!

Сахарные щипцы, одобрительно кивая и яростно размахивая ручками, заставляли посуду играть все громче и громче, и наконец ожидаемое свершилось.

Из угольно-черной пасти пещеры повалили клубы дыма, переливавшиеся в разноцветных лунных лучах. Дым, свиваясь в кольца и спирали, улетал прочь, а из пещеры вновь и вновь слышался громкий грохот или рев; там явно что-то двигалось к выходу.

Наступал рассвет; луны уже зашли, вот-вот из-за горизонта должно было выглянуть солнце. Над Чвокой Шмарью занимался новый день, а в замке Рогатого Барона по-прежнему слышались сердитый топот и ругань; наконец сам Рогатый Барон сбежал по лестнице вниз и вышел в сад.

– Ну где же они, черт возьми? – ворчал он. – Куда они все подевались? Я… Ой, кто это?

– Это я, господин мой, – послышался тихий голос, – Бенсон.

Рогатый Барон посмотрел вниз: у его ног, в пыли, распластавшись на земле, лежал маленький бородатый гоблин, один из садовников барона.

– А, Бенсон… Что ж ты не смотришь, куда идешь?

– Прошу прощения, господин мой! – пробормотал гоблин, вставая на ноги и отряхиваясь. – Я нечаянно. Я как раз приводил сад в порядок перед вашим утренним выходом, вот и отвлекся… – пояснил он, широко поводя рукой.

Рогатый Барон с отвращением огляделся. Столы стояли пустые, навесы и кресла валялись на земле, словно ожидая, когда их наконец поднимут и поставят на место, а небольшой отряд слуг-гоблинов сновал туда-сюда с охапками вещей, то и дело налетая друг на друга и создавая ощущение полного и неустранимого хаоса. Судя по всему, гоблинам вряд ли удалось хотя бы начать приготовления к грядущему празднеству.

– Так, – мрачно сказал Рогатый Барон и схватил Бенсона за рукав. – Это все потом. А их ты не видел?

– Кого? – спросил перепуганный Бенсон.

– Не КОГО, идиот, – взревел Рогатый Барон, – а ЧТО! Сахарные щипцы баронессы! Ну, видел ты их?

Садовник медленно покачал головой.

– Боюсь, что нет, господин мой, – сказал он. Рогатый Барон горестно вздохнул. – Они, должно быть, исчезли, как и все остальное.

– Все остальное? – зарычал Рогатый Барон. – Что значит «все остальное»?

– Вся остальная кухонная утварь, господин мой. Повар так и не может найти ни одной вещи! И все столовые приборы тоже исчезли! Во всем замке осталась только одна серебряная зубочистка…

Рогатый Барон стал белым как мел.

– Ты что же, хочешь сказать?.. Ты хочешь… что?.. – Он поперхнулся. – Ну, хоть ножи-то для масла по крайней мере остались? Ну же, говори!

– Нет.

– А чайные ложки?

– Ни одной!

– А как насчет…

– Все исчезло, господин мой! От ножей для жаркого до чайного ситечка. Вся кухонная утварь, все столовые приборы исчезли без следа!

– Но это же бунт! – загремел Рогатый Барон. И вдруг снова побледнел: – Но что скажет Ингрид? Боже мой! Она и так уже из себя выходит по поводу исчезновения щипцов для сахара. Без них, по ее словам, никак нельзя устроить чаепитие в саду. А уж если она узнает, что и вся остальная посуда исчезла…

И тут у них за спиной раздался оглушительный треск. Бенсон и Рогатый Барон, вздрогнув, обернулись и увидели двух гоблинов; растянувшихся на земле.

– Ой, это я виноват! – извиняющимся тоном сказал один, потирая ушибленную голову.

– Нет, это целиком моя вина! – возразил другой. – Я совсем под ноги не смотрел.

Повсюду вокруг них по земле рассыпались карандаши, какие-то палочки, веточки и игральные карты. Рогатый Барон нагнулся и поднял с земли карандаш.

– Что это? – спросил он.

– Карандаш, господин мой, – сказал гоблин.

– Сам вижу! – рявкнул Рогатый Барон. – А вот что карандаш здесь делает? И откуда здесь все эти предметы?

– Наша повариха придумала! – гордо сообщил первый гоблин.

– Она мечом нарезает хлеб, а линейкой намазывает масло! – пропищал второй гоблин.

– А карандаши – чтобы размешивать сахар в чае, – сказал первый.

Рогатый Барон устало опустился на землю и застонал.

Бенсон подал ему раздвоенный сучок и гордо заметил:

– А вот мое собственное изобретение!

Но Рогатого Барона «изобретение» не особенно впечатлило.

– Что это за рогулька? – спросил он.

– Не просто рогулька, а приспособление для колки сахара! – с достоинством пояснил Бенсон. – Сахарные щипчики – это вчерашний день, история. А с помощью столь простого приспособления для колки сахара можно…

Рогатый Барон согнулся пополам и зажал уши руками.

– Это же настоящая катастрофа! – взвыл он. – Кошмар! Ингрид просто с ума сойдет от злости! Да она со мной отныне и разговаривать не пожелает! – Он задумчиво сдвинул брови. – С другой стороны, как говорится, у каждой черной тучи есть серебряная подкладка.

Заметив у своих ног игральную карту, барон поднял ее. Бенсон и двое других гоблинов смотрели, как он задумчиво вертит ее в руках. Потом барон тяжко вздохнул и спросил:

– А это для чего теперь следует использовать?

– Это же игральная карта, господин мой, – сказал первый гоблин.

– Ее используют… – начал было второй гоблин и запнулся. – Используют… – Вдруг лицо его прояснилось: – Ее используют для игры в карты, господин мой!

Рогатый Барон побагровел; казалось, он вот-вот взорвется. Бенсон втянул голову в плечи и пояснил:

– Мы несли карты вон в тот зеленый шатер. – И он указал на округлую зеленую палатку между помостом и будкой с надписью «Проверь, насколько ты силен!». – Там я организовал различные развлечения для наших юных гостей. Например: «Пришпиль к стене хвостик розового смердуна», «Поймай взрывчатую газовую лягушку», «Музыкальные черви», «Путешествие сквозь торт».

– Да, да, – прервал его барон. – Ясно. А теперь я должен пойти и все рассказать Ингрид, Хотя вряд ли она будет в восторге. Ох, как же она разозлится!.. Охо-хо!.. Ну довольно же наконец! – рассердился он, когда очередной гоблин чуть не сбил его с ног. – Слепые здесь все, что ли?

– О, прошу прощения, от всей души прошу прощения, господин мой! – прошелестел тихий, глуховатый голос, и Рогатый Барон увидел перед собой довольно высокого сутулого гоблина, укутанного в плащ с капюшоном. – Я смотрел себе под ноги… Осторожнее с этой палкой, господин мой, ты можешь выколоть кому-нибудь глаз… – Голос незнакомца стал едва слышен. Он переложил тяжелый сверток из одной руки в другую и спросил: – Куда это отнести?

– Что?.. – изумленно пролепетал Рогатый Барон.

– Вот это, – пояснил незнакомец, протягивая ему сверток, в котором оказались всякие складные шесты, крюки и рулоны лиловой и яркой розовой парусины.

– Что это? – в отчаянии спросил барон. – Может быть, набор кухонной утвари? Или ножи с вилками? Хорошо бы!

– Ах, как мило ты шутишь, господин мой, – донесся из-под капюшона тихий голос незнакомца. – К сожалению, это всего лишь прелестный Павильон Розовых Лепестков.

– Ну, разумеется, – пробормотал Рогатый Барон. – Как глупо с моей стороны даже предполагать что-то другое! Мне нужны щипцы для сахара, не говоря уж о ножах, вилках и ложках, а ты предлагаешь мне какой-то дурацкий Павильон Розовых Лепестков.

– Именно так, сэр, – подтвердил голос из-под капюшона. – Ни одна вечеринка в саду не обходится без такого павильона. Поверьте мне. Баронесса будет просто очарована.

– Очень на это надеюсь! – сказал Рогатый Барон. – А пока положи свой сверток вон в тот свободный угол.

– УОЛТЕР!

Услышав собственное имя, Рогатый Барон побелел как мел и осторожно поднял глаза на окна спальни баронессы.

– Иду-иду, моя голубка! – откликнулся он. – Мне тут принесли кое-что, и эта вещь очень тебя обрадует! – И он с хрустом сжал в руке раздвоенный сучок, предложенный ему Бенсоном.

– Хорошо бы! – донесся сверху грудной голос Ингрид, исполненный затаенной угрозы, – Помнишь, что произошло в последний раз, когда ты не сумел как следует меня обрадовать?

Рогатый Барон осторожно коснулся своих ушей и поморщился, явно вспоминая нечто весьма неприятное.

– Как я могу забыть такое? – прошептал он. – Никогда в жизни!

У Моста Троллей стояла полная тишь; в воздухе отчетливо пованивало. Любовь троллей к турнепсу имела весьма неприятный побочный эффект, который сказывался в основном, когда они спали. Время от времени из той или иной спальни доносился такой грохот, точно роняли медный таз.

Пернатые мыши, устроившиеся на ночлег поблизости от жилых помещений, обнаружили вскоре, что у них слезятся глаза от наплывавшей из окон вони. А когда поднялся легкий ветерок, какой-то несчастный древесный кролик, нечаянно вдохнув полной грудью, потерял сознание и грохнулся на землю с весьма, надо сказать, большой высоты.

Посреди, кучи мусора и хлама, нахохлившись на своем трехногом табурете, уперев локти в колени и уронив голову на руки, дремал главный хранитель ворот, тролль весьма плотного телосложения, с клочковатыми патлами, торчавшими из-под съехавшего набок шлема, и выступающими вперед огромными зубами. Он – как и все население Моста Троллей – готов был проспать все на свете. На коленях у него лежал сильно обкусанный здоровенный турнепс. Время от времени тролль громко всхрапывал. В животе у него постоянно бурчало и булькало, и штаны раздувались от выпускаемых с громким шипением кишечных газов.

А в заднем кармане его грязнущих мешковатых штанов все время что-то шевелилось и явно пыталось выбраться наружу.

Тролль даже на некоторое время перестал сопеть и, сунув руку в задний карман, почесал себе зад. После чего возня в его заднем кармане стала особенно яростной, и уже через мгновение оттуда высунулось нечто блестящее. Это была верхняя часть серебряной чайной ложки.

Тролль опять громко пукнул и с шипением выпустил газы – случайно пролетавшая мимо пернатая мышь тут же свалилась на землю замертво.

Ложечка хихикнула, извернулась и с негромким звоном выпала из кармана на землю.

Легонько вздохнув, она поднялась, постояла и снова вздохнула. Раннее солнце играло на ее полированной поверхности, едва просачиваясь сквозь груды отвратительного мусора. Придя в себя, ложечка решительно двинулась прочь – мимо проржавевшей и протекающей лейки, мимо расколотой тарелки, мимо кучки гаек и болтов – прямо на широкую покрытую пылью дорогу.

Что-то властно звало ее вперед. И она не в силах была противиться этому зову.