Текст книги "Джо Варвар и Чвокая Шмарь"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Да, действительно, это та самая страница, – с некоторым недоумением сказал Роджер. – Ты не хотел бы объясниться, Рэндальф?

Рэндальф весь сморщился и жалким голосом начал:

– Когда ты отбыл в Гоблинтаун на съезд волшебников, решавший вопрос об уставной одежде… Ты помнишь, господин мой?

– Да, конечно, – быстро сказал Роджер, – ну и что?

– А то, что я… я…. я не сумел тогда совладать с собой, господин мой! Она ведь просто лежала на столе, эта книга! И я взял ее, открыл… и…

– Ты не имел права это делать!.. – Голос Роджера звучал глухо и был полон смертельного ужаса. – Ты посмел воспользоваться Великой Книгой Заклятий?

– Да, посмел. И воспользовался! – Рэндальф покраснел. – Я… попытался привести в действие заклятие анимации.

– Ах, Рэндальф! – промолвил Роджер Морщинистый. – Это чересчур сложное заклинание для начинающего!

– Теперь-то я понимаю, господин мой. – И Рэндальф жалобно шмыгнул носом. – В общем… я применил его к…

– Можешь не продолжать! – остановил его Роджер Морщинистый. – Ты испробовал заклятие на своей детской игрушке, на медвежонке по имени Чарли Блинч!

– Я предпочитаю, чтобы меня по-прежнему называли «доктор», если не возражаете, – сухо заметил Блинч.

Рэндальф, сгорая от стыда, признался:

– Да, именно так… Но откуда мне было знать, что такое мягкое, уютное и милое существо способно превратиться в настоящего монстра?

– Магия – очень опасное занятие! – важно промолвил Роджер Морщинистый, качая головой.

– Он словно обезумел! – продолжал Рэндальф. – Он схватил книгу заклятий, хотя я пытался его остановить, и у нас разгорелась настоящая потасовка… А потом я запомнил только звук рвущегося пергамента и удар головой об пол. Очнувшись, я увидел, что в руке сжимаю вот эту страницу, а сама Великая. Книга Заклятий исчезла! Таким образом, у меня сохранилась половина заклятия, способного вызвать героя-воителя. Я полагаю, об остальных моих действиях догадаться нетрудно? – Рэндальф окончательно повесил голову. – Но я так старался вернуть книгу и все наладить! Честное слово!

– И с каждой попыткой ситуация становилась все хуже и хуже! – прибавила Вероника.

– Ну что ж, – неожиданно мягко сказал Роджер Морщинистый, – не будь к нему слишком строга, Вероника. Я думаю, наш Рэндальф уже получил достойный урок. Верно, мой мальчик?

– Да, господин мой, – покорно пролепетал Рэндальф.

– Теперь ты, должно быть, самый старый ученик волшебника, какого только можно себе вообразить, – улыбнутся Роджер. – Я думаю, давно пора выделить тебе собственный плавучий дом и посвятить тебя наконец в НАСТОЯЩИЕ волшебники. А ты что по этому поводу думаешь?

– Ах, учитель! – воскликнул Рэндальф. – Меня! В настоящие волшебники! И с собственным плавучим домом!.. Ты слышала, Вероника?

Вероника заставила себя вежливо улыбнуться.

И тут из какой-то дальней комнаты дома до них донесся пронзительный вопль:

– Блинч! Квентин! Где вы все?

Блинч задрожал. Квентин нервно сглотнул слюну.

– Ах, боже мой, – сказал он, нервно передергиваясь. – Я совсем забыл про Ингрид!

– Где мой завтрак? – требовала баронесса. – Я хочу душистый чай и вафли с глазурью! Немедленно!

– Я больше не могу! – пробормотал Квентин. – Я просто больше не могу выносить все это!

– Если ты не возражаешь, Джо, то решение данной задачи займет всего несколько мгновений, – сказал Роджер Морщинистый, перелистывая страницы. – Господи, как же хорошо, что Книга Заклятий снова вернулась!

Он остановился на заклинании «Спящая красавица», поднял руки и, глядя в книгу, начал почти неслышно и монотонно что-то бормотать.

– Блинч, я больше повторять не стану! – снова пронзительно завопила Ингрид. – Квентин! Квен… – Внезапно ее вопль прервался, сменившись тихим дребезжащим храпом.

– Ну вот, – сказал Роджер Морщинистый. – Теперь она крепко спит. И будет спать до тех пор, пока ее не разбудит ото сна голос возлюбленного.

– Возлюбленного? Значит, Рогатого Барона! – злобно воскликнул доктор Блинч. – А ведь я посылал ему одно уведомление за другим, но он ни на одно даже не ответил! Да я ему просто одолжение сделал, если хотите знать!

– А я НЕ ХОЧУ ЭТОГО ЗНАТЬ, Чарли Блинч, – сказал спокойно Роджер Морщинистый. – На самом деле, – прибавил он, возвращаясь к Книге Заклятий, – я хочу знать только одно… – И он снова воздел руки к небесам и пробормотал второе заклятие.

– Я не Чарли Блинч, – запротестовал доктор Блинч. – Я – доктор! Доктор Блинч, слышите? Доктор Блинч с Хихика…

Внезапно он умолк. Голубые глаза погасли; розовая шкурка утратила живой блеск. Он мягко упал на землю и остался лежать без движения…

Несколько мгновений все молчали. Потом Хихикающий Дом буквально взорвался восторженными воплями и криками «ура!».

Доктор Блинч был побежден, а Чвокая Шмарь спасена!

Квентин наклонился, поднял плющевого медвежонка с пола и высоко поднял его над головой.

– Господи, каким же я был дураком! – воскликнул он. – А впрочем, я тоже получил добрый урок! И отныне стану заниматься только сдобными булочками, сладкими блинчиками и сахарной глазурью! Как ты думаешь, Норберт? Мы не могли бы снова стать с тобой друзьями?

Норберт улыбнулся.

– У себя на кухне и всегда буду рад тебя видеть! – только и сказал он.

Рэндальф шагнул к Квентину, и тот передал ему медежонка.

– Знаешь, Чарли Блинч, а ведь я и понятия не имел, что ты так плохо обо мне думаешь. Очень плохо порой быть таким скрытным – и держать в себе все свои обиды, – задумчиво сказал Рэндальф. – Однако в знак общего примирения я готов жить по принципу: «Кто старое помянет, тому и глаз вон». Только отныне ты будешь спать в шкафу вместе с Трейси и мистером Хиссом.

Роджер Морщинистый опять улыбнулся, и глаза его совсем спрятались в густой сети морщинок.

– Ну что ж, путаница наконец закончилась, – сказал он, и остальные волшебники радостно закивали головами, от всего сердца с ним соглашаясь.

– Прости меня, господин мой, – вежливо обратился к Роджеру Джо. – А как же я?

– Ох, прости меня, Джо! – И Роджер ласково и дружелюбно ему улыбнулся. – Встань-ка сюда. Сейчас я отправлю тебя домой.

– Одну минуточку! – торопливо воскликнул Джо. – Я только хотел бы попрощаться, если можно.

Роджер понимающе кивнул.

И Джо в последний раз посмотрел на них – на Веронику и Норберта, на Рэндальфа (который, хоть и не был настоящим волшебником, навсегда остался для Джо Рэндальфом Мудрым). Рэндальф крепко прижимал к себе ставшего теперь безвредным плюшевого медвежонка…

– Ох, Джо!.. – воскликнул Норберт, бросаясь к мальчику и крепко его обнимая; слезы так и лилилсь из его трех глаз. – Я буду очень скучать по тебе!

– И я… тоже буду… скучать… по тебе!.. – Голос у Джо дрогнул; ему показалось, что из него выкачали весь воздух.

– Да отпусти ты его наконец, большое бревно! – сказала Вероника и повисла, трепеща крылышками, у Джо перед носом. – Прощай, Джо Варвар. Я считаю для себя большой честью и удовольствием быть с тобой знакомой!

– И мне было очень приятно познакомиться с тобой, Вероника! – сказал Джо, и сердце у него сжалось, когда Вероника вновь перелетела на остроконечную шляпу Рэндальфа.

– До свидания. Рэндальф, – сказал Джо.

– Прощай, Джо Варвар, – с грустью откликнулся тот. – Ты был самым лучшим героем-воителем, когда-либо посещавшим Чвокую Шмарь!

Джо улыбнулся:

– Сколько же раз я должен повторять, что никакой я не герои-воитель, а самый обыкновенный мальчишка, который…

– Нет, Джо, ты настоящий герой-воитель, нравится это тебе это или нет! – раздался голос у Джо за спиной.

Он обернулся и в дверном проеме увидел Бренду и Сниффи. Бренда улыбнулась, шагнула ему навстречу и крепко пожала руку ему на прощанье.

– И запомни: ты действительно герой, Джо Варвар, причем из самых лучших, потому что твое геройство – у тебя в душе!

Джо растерянно полупился. А что, если и правда в нем все-таки есть малюсенькая частичка настоящего героя-воителя?

– Тебе пора, – мягко сказал ему Роджер, касаясь его руки. – Пора отправляться домой, Джо.

И Джо вместе с Роджером Морщинистым подошел к кафедре, на которой лежала волшебная книга, и Роджер вставил в нее вырванную страницу, как следует разгладил ее и тщательно осмотрел: страница выглядела как новая.

– Так, ясно… – пробормотал волшебник. – Ясно. Он помолчал и сказал более решительно: – Да. Теперь все ясно… – Он повернулся к Джо и Генри. – На самом деле это действительно довольно простое заклинание.

Он поднял руки, закрыл глаза, откинул назад голову и очень громко выкрикнул одно лишь слово: ДОМОЙ!

На секунду Джо пришло в голову, что Роджер шутит. Домой? Разве это заклинание?

По едва он хотел это сказать, как с ним начало твориться нечто странное: все его тело – от кончиков волос до кончиков туфель – стало покалывать, от него во все стороны полетели трескучие голубые искры, в ушах зазвучала печальная мелодия, и упорно запахло хлебом, подгоревшим в тостере… Джо даже поморщился. Воздух вокруг дрожал, колебался – так бывает, когда рассматриваешь сквозь воду ручья камешки на дне…

Джо видел Норберта и Квентина, крепко державшихся за руки; видел Рэндальфа с Вероникой, сидевшей на полях его остроконечной шляпы; видел Бренду и Сниффи; видел Роджера Морщинистого и остальных волшебников…

– Верно, – говорил кому-то Роджер, и голос его казался Джо похожим на дальнее эхо, – теперь всего-то и осталось, что покончить с этим деревянным кроликом…

И все. Исчезли голос Роджера и его лицо… исчезла вся Чвокая Шмарь с ее обитателями, и Джо, затаив дыхание, почувствовал, что летит вниз головой по длинному пульсирующему туннелю. Странная печальная музыка становилась все громче; запах горелого хлеба все сильнее, и, наконец, раздался страшный треск!..

Джо открыл глаза и огляделся. Его воинские доспехи исчезли, он снова был одет как всегда и сидел среди густых и пыльных зарослей рододендрона. Генри стоял рядом с ним и неуверенно вилял хвостом.

– Мы вернулись! – воскликнул Джо. – Генри, мы дома!

Генри возбужденно залаял.

Они выбрались из зарослей и бросились бегом через газон.

– Скорей, мальчик! – торопил пса Джо. – Они, наверное, так беспокоятся!..

Войдя в знакомую калитку и поднимаясь по дорожке к крыльцу дома, Джо чувствовал, что его бьет дрожь. Все вокруг было таким знакомым и тем не менее каким-то странным – так бывает в первые несколько минут, когда вернешься домой после долгих каникул; только на этот раз ощущение было значительно сильнее. Джо обежал вокруг дома и влетел прямо на кухшо.

– Мам! Пап! – крикнул он. – Я вернулся! Привет, Элла! Привет, близняшки!

Элла только головой покачала и удалилась, что-то бормоча себе под нос. Близнецы глянули друг на друга и засмеялись.

– Ну что, хорошо прогулялся? – спросила мама, выключая пылесос, отчего папина электродрель, казалось, завыла еще громче.

– Да, – растерянно ответил Джо; он был озадачен: никто в доме совсем и не был обеспокоен его долгим отсутствием! – Только нас ведь очень долго не было! – сказал он.

– Не очень. Приметно полчаса, – сказала мама. И улыбнулась. – Чай будет готов к шести. Почему бы тебе пока не подняться к себе и не доделать уроки? Кстати, что там нам опять задали?

– Да сочинение! – с досадой сказал Джо. – Называется: «Мое удивительное приключение».

– Ты уже что-нибудь придумал?

Джо кивнул, широкая улыбка расплылась по его лицу.

– Да, парочка идей у меня имеется! – весело сказал он.

А в Чвокой Шмари тем временем деревянный кролик, завершив свое путешествие, остановился у стен замка Рогатого Барона. Бенсон – который и заметил его первым вышел к воротам, чтобы на него посмотреть, и обнаружил письмо, прилепленное к одной из огромных передних лап. Письмо он, конечно же, сразу отнес Рогатому Барону, который в последнее время был страшно занят: как при свете солнца, так и при свете луны он возделывал землю на своем небольшом огороде.

– Ну а теперь в чем дело. Бенсон? – сердито спросил барон и даже притворно замахнулся на своею верного слугу тяжелим заступом. – Я же тебе сотни раз говорил: не приставай ко мне с делами, когда мы с Фифи заняты посадкой турнепса. И особенно, – прибавил он, прищурившись. – если ты намерен сообщить мне, что получил еще одно уведомление, черт бы его побрал!

Бенсон протянул ему конверт.

– Но это письмо не такое, – сказал он.

Рогатый Барон вскрыл конверт и начал читать. Постепенно на лице у него вместо легкого раздражения появилось выражение безудержной радости.

– Послушай… Бенсон, да ведь новости-то просто превосходные! – воскликпул он. – И ты, Фифи, послушай. Вот что пишет мне доктор Блинч. «М-м-м… извини за мои недавние проделки… – читал он вслух, пропуская неинтересные места. – Я решил уйти на покой… Пожалуйста, прими этот небольшой подарок в знак моего дружеского расположения…» – Барон повернулся к Бенсону. – Какой небольшой подарок? – спросил он.

– Он там, за воротами, – сказал Бенсон.

– Ну так принеси его сюда. Неси, неси.

– Как вам будет угодно. – И через несколько минут Бенсон вкатил на огород огромного деревянного кролика на колесах.

– О! Садовая скульптура! – вскричала Фифи. – Она будет прелестно смотреться вон там, у стены, и заодно распугает настоящих древесных кроликов и коромышей, которых так привлекает наш турнепс. Что ж, этот зверь очень мил. Что это у него? Рожки? Ушки? Очень, очень мил!

– Мне тоже так кажется, – согласился с нею Рогатый Барон. И, стиснув руку Фифи, прибавил: – И ты тоже так мила, моя дорогая…

И тут они услышали леденящий душу скрип, по всей видимости, исходивший из недр «кролика». Бенсон, Фифи и Рогатый Барон, оцепенев от ужаса, увидели, как открывается люк в нижней части «садовой скульптуры» и оттуда появляется огромная ступня и пухлая нога…

– Уолтер, это ты? – услышали они до боли знакомый голос. – УОЛТЕР!

– Неужели баронесса? – прошептал Бенсон.

– Ингрид? – И Фифи утратила дар речи.

– А-а-а-а-а! – в отчаянии закричал Рогатый Барон.

Джо Джефферсон сидел у себя в комнате за письменным столом, помахивая ручкой над листом бумаги. В доме по-прежнему было очень шумно. Над головой бухала музыка, внизу сражались электродрель и пылесос, а у него под дверью дрались и возились близнецы.

Но Джо почти ничего не замечал. Полный воспоминаний, он опустил глаза и принялся писать:

«Ночь спускалась на Чвокую Шмарь. Солнце давно уже село, и на темный небосклон выплыли из-за Гнилых Гор две из трех здешних лун – одна багряная, точно пернатая мышь, а вторая – желтая, как подштанники людоеда в день стирки…»

Когда же все три разноцветные луны Чвокой Шмари наконец склонились к горизонту, все еще светя довольно ярко и на Гнилые Горы, и на Благовонные Грязи, и на Гоблинтаун, и на Мост Троллей, и на Зачарованное Озеро, и на пыльную дорогу, то на дороге этой стали видны двое в темных плащах – торопливо шагавшая Фифи и маленький, кривоногий и лысый человечек, семенивший с ней рядом.

– Ах, Фифи, – говорил он. – Наконец-то я свободен! Теперь мы всегда будем вместе – всегда, всегда, всегда! Мы вырастим целые поля великолепного турнепса, какого еще не видала Чвокая Шмарь!

– Да, Уолтер. Только ты и я, только ты и я, – горячо вторила ему Фифи, крепко держа его за руку. – После стольких лет… – Она внезапно повернулась к нему и страстно воскликнула. – Ах, Уолтер, ты так же прекрасен, как в тот день, когда я впервые встретилась с тобою! И как только не стыдно тебе было так долго прятать свою красоту под каким-то уродливым рогатым шлемом!

– А какое это облегчение – больше никогда не носить его! – восторженно соглашался с нею Уолтер. – Тяжесть невероятная! И жара, бремя ответственности… Ох, все, все это теперь в прошлом, Фифи! Все это исчезло из моей жизни! Я чувствую себя так, будто заново родился!

А между тем в замке, в западном его крыле, в одном из окон ярко горел свет, и из открытого окна в ночное небо выплывали два голоса:

– О-о-о! Как он идет тебе! Обещай, что никогда не будешь его снимать. Ты выглядишь в нем просто великолепно, Бенсон!

– Ты действительно так думаешь, моя баронесса?

– Ах, Бенсон! Какое счастье, что теперь Рогатый Барон – это ты! Помни об этом! – И звонкий девичий смех баронессы разлился в воздухе. – Дорогой, отныне ты можешь называть меня просто Ингрид!