Текст книги "Джо Варвар и Чвокая Шмарь"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Последовал очередной резкий толчок, и Джо на несколько мгновений показалось, что он улетел в иной неведомый мир, совершенно потеряв из виду Генри, Не успел он прийти в себя, как Норберт столь же сильно споткнулся во второй раз, и Джо, изо всех сил прижав к себе пса и вцепившись в грубую одежду людоеда, заорал в унисон с Вероникой:

– НОРБЕРТ! Да потише ты наконец!!! – Генри поддержал обоих звонким лаем.

– Не могу… я… потише… – задыхаясь ответил Норберт; каждое слово давалось ему с трудом. Он несся вниз по высохшему руслу реки, с грохотом расшвыривая в стороны здоровенные округлые валуны. – Сапоги… не… дают!..

Джо посмотрел вниз. На Норберте были так называемые крылатые сапоги с четырьмя колесиками на подошвах и погнутым рулевым колесом, торчавшим из каблука; сапоги очень напоминали обыкновенные роликовые коньки, и сперва Джо показалось, что людоед отлично умеет на этих «коньках» кататься…

– Крылатые сапоги способны развивать прямо-таки невероятную скорость, – задыхаясь, пояснил Норберт. – Я уже довольно хорошо научился подниматься в них на гору, а вот спускаться мне еще трудновато – тут практика нужна.

Земля впереди вдруг исчезла. Ноги Норберта двигались в воздухе, словно нажимая на невидимые педали. Вероника пронзительно вскрикнула. Генри заскулил. Джо, скрипнув с досады зубами, приготовился к неизбежному удару о землю.

– Уф! – выдохнул он минуту спустя, когда Норберт относительно благополучно приземлился прямо на дорогу и помчался вперед, не снижая прежней скорости.

– А ведь я предупреждала его! – сердито крикнула Вероника. – Я УМОЛЯЛА его: не заставляй Норберта надевать эти крылатые сапоги!

– Ты – умоляла? – спросил Джо.

– Но разве он меня послушает?

– По всей видимости, нет, – вынужден был признать Джо.

– Осторожней! – пронзительно пискнула Вероника.

– Ой! – заныл Норберт. – Сейчас я, кажется, снова споткнусь… А-а-а-а!

Описав дугу, чайная ложечка с тихим шуршанием и намеком на легкий вздох весьма удачно приземлилась в песчаную яму на берегу, погрузившись в сыпучий песок по самую ручку.

На некотором расстоянии от нее на одеяле уютно расположилась семейка гоблинов.

– Здесь песку слишком мало! – канючил гоблиненок.

– Заткнись! Ешь свой сандвич с сопливым хлебом, Гоб, – велел ему отец. – Мама столько сил потратила, чтобы устроить нам этот замечательный пикник, а ты только ноешь да жалуешься!

– Ладно, больше не буду. – И Гоб со скорбным видом откусил кусок сандвича. – А это что такое? – вдруг спросил он, сверкнув завидущими глазками.

– Где? – удивилась мать, только что с удовольствием набившая рот холодной вонючей овсянкой.

– Вон там! – Гоб вскочил и подбежал к тому месту, где только что приземлилась чайная ложечка. – Мам! Пап! Я тут кое-что нашел! – крикнул он.

– Кучу, оставленную розовым смердуном? – насмешливо спросила мать.

– Какашки коромышей? – поинтересовался любящий папаша.

– Нет, оно несъедобное! – крикнул Гоб и присел на корточки. Схватившись за серебряную ручку, торчавшую из песка, он потянул за нее. – Это… просто чайная ложка, – сказал он, поднимая ложечку и показывая ее родителям. Обыкновенная серебряная ложка. Можно, я ее себе возьму?

– Если хочешь, дорогой, – сказала мать. – Только сунь ее поглубже в карман, чтоб не потерялась. А теперь, пожалуй, пора и домой, чтобы успеть в Гоблинтаун к чаю. – Она улыбнулась сынишке. – Тогда ты сможешь воспользоваться новой ложечкой и помешать ею свежий плевый чай!

Упав в глубины гоблинского кармана, чайная ложечка тихонько вздохнула. Там было тепло, мокро и довольно гнусно воняло; но хуже всего – и ложечка задрожала от страха – на нее подействовала царившая в кармане темнота.

3

Когда они достигли знакомого ущелья в Гнилых Горах, дорога выровнялась. Вдали уже виднелись высокие башни и зубчатые стены замка Рогатого Барона; ветерок доносил звуки, свидетельствовавшие о том, что в саду, похоже, действительно устроен прием: слышалось негромкое журчание голосов, звяканье чайных чашек и блюдец и, время от времени, имена прибывающих гостей, объявляемые в рупор.

Норберт скинул свои «коньки» и встал будто вкопанный. Сердце его стучало, как молот; ноги дрожали.

– Вы знаете, – задыхаясь сказал он, – мне кажется, что при известной практике я вполне мог бы овладеть крылатыми сапогами просто мастерски!

– Но сперва ты сломаешь себе шею! Да и нам заодно. – холодно заметила Вероника.

Рэндальф вздрогнул и открыл глаза.

– Мы уже прибыли? – как-то странно озираясь, спросил он; перед ними была все та же каменистая местность.

– Почти, – сказал, отдуваясь, Норберт.

Рэндальф, склонив голову набок, мечтательно прислушался к бормотанию гостей, звяканью чашек и блюдец и звукам оркестра, состоявшего из барабанов, цимбал, пронзительно-унылых волынок и какого-то неведомого иструмента, верещавшего, как розовый смердун, которого тянут за хвост.

– Бал в саду уже давно должен был начаться! – воскликнул Рэндальф, посмотрев на часы. – Три часа! Неужели мы так чудовищно опоздали? Что скажет Рогатый Барон?

– Ну, скажет он примерно следующее: «Ты опять опоздал, жалкий никчемный неудачник, выдающий себя за волшебника!» – театрально взмахнула крылом Вероника.

– Заткнись, Вероника! – лениво буркнул Рэндальф и стукнул посохом по голове людоеда. – Вперед, Норберт! Поспешим! А ты куда, Джо?

Джо соскочил на землю и поставил рядом с собой Генри.

– Если это не имеет принципиального значения, – сказал он, – то мы с Генри остаток пути лучше пройдем пешком.

Вероника тут же взлетела со шляпы Рэндальфа и опустилась на голову Джо.

– Прекрасная мысль! – воскликнула она.

Норберт неуверенно двинулся было вперед, но Рэндальф остановил его:

– Знаешь, я подумал и решил: лучше ты и меня сними, хорошо? И спрячь куда-нибудь эти сапоги. Все-таки для бала они совершенно не подходят.

– Но я только-только начал осваиваться… – возразил Норберт, тут же упал, разумеется, уронив и Рэндальфа.

– Не спорь! – И Рэндальф, поднявшись с земли, воскликнул: – Все за мной!

Они двинулись к воротам замка в полном молчании, зато звуки празднества становились все громче, а гнилостный запах гор начинал заглушать ароматы свежеиспеченных кексов, только что смолотого кофе, сахарной ваты и прочих вкусных вещей. Наконец последний поворот – и перед ними выросла серая громада замка Рогатого Барона.

Рэндальф, предоставив остальным возможность догонять его, чуть ли не вприпрыжку устремился к главным воротам, возле которых сидел стражник со списком приглашенных.

– Мое имя Рэндальф Мудрый, – важно сообщил ему Рэндальф. И, помахав перед носом у стражника приглашением на имя Роджера Морщинистого, быстренько спрятал приглашение в карман. – Но я могу состоять в списке и под именем Роджера Морщинистого. А это, – сказал он, указывая на своих спутников, – мои…

– Да, да, – махнул рукой стражник, подавляя зевоту, – кто бы там ни был… Пусть все проходят. – И он, даже не сверившись со списком гостей, пропустил их и замок.

Несколько ошарашеннные, путники прошли в арку ворот и очутились во дворе. К ним тут же поспешил какой-то гоблин в дурацком одеянии и с рупором в руке.

– Я герольд, – сообщил он. – Как мне оповестить гостей о вашем прибытии?

– Я – великий волшебник Рэндальф Мудрый, – заявил Рэндальф.

– Вот это самоуверенность! Так он и меня, пожалуй, провел бы! – пробормотала Вероника.

– Эй, я не слышу! – крикнул герольд. Да говорите же наконец!

– Мое имя, – проревел ему прямо в ухо Рэндольф, – Рэндальф Мудрый! А это, – представил он остальных, изо всех сил надрывая голосовые связки, – Норберт Невеликий, Джо Варвар со своим боевым псом Генри, а также Вероника, мой близкий друг.

Гоблин повернулся, поднес рупор к губам и гнусаво завопил:

– Дэндрафф Шустрый! Полудурок Незнакомый…

– А ну-ка дай я сам! – нетерпеливо потребовал Рэндальф, вырвал рупор у гоблина и сам провозгласил свое имя.

– Сейчас же прекрати! – возмутился герольд, отнимая у Рэндальфа рупор и пряча его за спиной. – Объявлять прибывающих на праздник – это МОЯ работа! – Он повернулся к Джо и Генри. – Итак, еще раз назовите себя.

– Нельзя ли побыстрее с этим покончить? – раздраженно сказал Рэндальф.

– Побыстр и Поконч! – объявил геральд.

– Все, пошли. – Терпение у Рэндальфа явно истощилось. – Теперь нужно поскорее отыскать Рогатого Барона. Возможно, мы еще успеем.

Вероника фыркнула.

– Успеем, куда? Или, может, ты не заметил, что праздник прекрасно начался и без нас?

К ним поспешно подошел официант, неся на поднятой руке большой деревянный поднос.

– Чашечку плевого чая? – хриплым голосом предложил он. – Сандвич с харкотиной?

– Нет, спасибо! – Джо почувствовал, что его сейчас стошнит.

– По-моему, здесь предлагают плевый чай? – спросил какой-то беззубый гоблин, проходивший мимо.

– Совершенно верно, – откликнулся официант и налил в довольно-таки грязную чашку странной пенистой жидкости из кувшина, затем добавил туда несколько кусочков так называемого коричневого сахара, а вместо чайной ложечки положил на блюдце обыкновенный карандаш. Все это он вручил гоблину.

– О, как мило! – воскликнул гоблин. – А карандаш-то зачем?

– К сожалению, – извинился официант, – в замке не осталось ни одной чайной ложечки.

– Ладно, ничего, – сказал гоблин и швырнул карандаш через плечо. Потом плюнул в чашку, размешал напиток собственным грязным пальцем и с наслаждением выпил.

– О господи! – простонал Джо и отвернулся.

Повсюду в саду виднелись нарядные прилавки, пестрые шатры и тенты, на возвышении в тени разноцветных маркиз стояли накрытые столики – хотя само слово «сад» вряд ли подходило для вытоптанного двора, окруженного высокими стенами, с одним-единственным засохшим деревом посредине.

В одном углу двора, правда, имелась садовая ваза с поникшими на жаре анютиными глазками, а в противоположном углу – травянистая лужайка размером со скатерть, скрывавшаяся в тени огромного плаката «На траву не наступать!». В центре двора, у ствола засохшего дерева, стояло небольшое корытце – поилка для птиц-ленивок, возле которого уже пристроились несколько штук. Если сам «сад» и произвел на Джо весьма удручающее впечатление, то праздник, похоже, был довольно веселым. Гости с удовольствием угощались тортами и пирожными, используя в качестве вилок обычные веточки с рогульками на конце, а чай помешивали карандашами. На покрытом циновками возвышении оркестранты в весьма странных костюмах играли на каких-то неведомых инструментах… Джо улыбнулся, разглядев, что инструмент, который звучал так, словно розового смердуна сильно потянули за хвост, и в самом деле оказался розовым смердуном! А рядом какой-то гоблин-коротышка стукал себя но голове инструментом, похожим на бубен. Огромный печальный тролль исполнил весьма заунывное соло, дуя одновременно в несколько волынок.

– Подходите! Подходите! – услышал Джо чей-то голос, перекрывавший даже рев волынок. – «Запахи в кувшине»! Подходите и попробуйте мои «Запахи в кувшине»!

Джо присоединился к небольшой толпе троллей, гоблинов и прочих существ, которая уже собралась вокруг прилавка с кувшинами. Хозяин этого аттракциона выбрал один из самых высоких кувшинов, высоко его поднял, демонстрируя всем, а потом протянул долговязому гоблину.

– Попробуй ты, господин мой! – сказал он, – Ты выглядишь вполне проницательным и, как мне представляется, обладаешь тонким чутьем.

Тот с достоинством кивнул, вытащил из горлышка кувшина пробку и, склонившись к кувшину, понюхал. Он просто не мог оторваться, даже глаза закатил от удовольствия.

– М-м-м-м! – Улыбка блаженства расплылась по его физиономии. – Не говори, не говори мне, что это…

– Ну?

– Ах, какой чудесный запах… Ношеный носок!.. Видимо, с левой ноги… И еще, пожалуй, слабый аромат подштанников людоеда…

– Отлично! – воскликнул хозяин прилавка. Я называю этот запах «Спортивная раздевалка». Он один из самых популярных, но его опережает «Прох> – дившийся ночной горшок».

Хихикнув, Джо углубился в лабиринт шатров и прилавков с различными яствами и прохладительными напитками. Повсюду также проводились различные выставки и состязания. Джо остановился возле большой полосатой палатки, у входа в которую висела написанная от руки вывеска: «Приз за самый крупный турнепс».

Заинтересовавшись, Джо заглянул внутрь. Здесь, разумеется, было полно троллей, стоявших небольшими группками и обсуждавших величину корнеплодов, выложенных на столе.

– Вот этот действительно очень большой! – говорил один, и его сосед, согласно кивнув, тут же прибавлял:

– Да-а… И вон тот тоже!

– А поглядите-ка сюда! – предлагал третий, – Ого! Но там еще один такой же!

– Глянь-ка, вот уж громадина! И еще в дальнем ряду – уж так велик, так велик!..

Джо это скоро наскучило. Он прошел мимо прилавка, где играли в «сладкий нос»: здесь окунали нос в теплую массу из сахара и масла. Благополучно миновал он и прилавок с весьма подозрительного вида леденцами в виде бабочек и прочих насекомых, которыми гости с удовольствием набивали рот. Потом он несколько задержался, наблюдая за довольно занятной игрой под названием «Сломанный, пропавший, бесполезный», и только тут вдруг обнаружил, что ни Рэндальфа, ни Вероники, ни Норберта нигде не видно. Исчез даже Генри.

Джо решил вернуться назад тем же путем, каким пришел, но, лишь добравшись до сцены, где прежний оркестр сменился тремя рядами длинноногих коромышей, ловко отбивавших чечетку, он наконец заметил Рэндальфа.

– Рэндальф! – окликнул он его. – Рэндальф!

Волшебник обернулся и приветливо помахал ему рукой.

– Куда же ты пропал, мой мальчик? Я уж хотел просить у геральда его рупор, чтобы позвать тебя. А где же остальные?

– Я думал, они с тобой, – сказал Джо.

Рэндальф нахмурился.

– Как ты полагаешь, что это? – И он мотнул головой в сторону яркого шатра – сиренево-розового с цветочным орнаментом и серебряной каймой, стоявшего в дальнем углу у стены.

– Павильон Очарования, – сказал Джо, читая цветистую вывеску, – или Павильон Розовых Лепестков.

– Звучит неплохо, – хмыкнул Рэндальф. – Но потом нужно непременно проверить это сомнительное местечко! Впрочем, сперва нам с тобой предстоит одно дело…

И тут некто в длинном плаще с капюшоном откинул полог розового шатра, оглядел внимательно Рэндальфа и Джо и нырнул в толпу.

– Рэндальф Мудрый и Джо Варвар, если не ошибаюсь? – послышался у них за спиной чей-то чрезвычайно раздраженный голос. Рэндальф и Джо мгновенно обернулись и увидели Рогатого Барона, который, не мигая, смотрел на них. – А где же Роджер Морщинистый? – спросил барон. – Ведь он должен был прибыть сюда еще к двум часам и открыть бал!

– Он… э-э-э… очень занят и находится… э-э-э… в другом месте. Но об этом никто знать не должен! – И Рэндальф торопливо поднес палец к губам. – Вместо себя он послал нас.

Рогатый Барон закатил глаза.

– А он не мог сперва сообщить об этом мне? – сердито буркнул он. – К тому же ты опоздал! Ингрид просто в ярости!

Рэндальф сочувственно поцокал языком.

– Увы: так работает эльфийская почта, с которой ты отправил приглашение, господин мой! Мы получили его только сегодня утром и сразу же поспешили на твой зов.

– Вот как? – недовольно поморщился Рогатый Барон. – Мне было чрезвычайно неудобно перед гостями! Я попытался одеть волшебником нашего Бенсона, но Ингрид в одну секунду разгадала мое намерение. А потом в замке не нашлось ножниц, чтобы разрезать ленточку… Ведь у нас исчезла вся металлическая посуда, вся кухонная утварь!.. – Барон вздохнул, – Пришлось заставить эльфа перегрызть ленту! В общем, открытие праздника чуть не стало полнейшей катастрофой!

– Печально! – посочувствовал ему Рэндальф. – Однако теперь я здесь, и за небольшое вознаграждение мы можем что-нибудь придумать…

Рогатый Барон помрачнел.

– Я, право, не знаю… – продолжал между тем Рэндальф, Тут и без меня хватает развлечений и наград; кубки и медали раздаются направо и налево, а ведь все-таки твой волшебник именно я!

– Но ты не Роджер Морщинистый! – твердо сказал Рогатый Барон. – Хотя теперь придется…

– УОЛТЕР!

Рогатый Барон затрепетал как осиновый лист.

– Ах! Что же еще могло ей понадобиться?

– УОЛТЕР! ГДЕ ТЫ?

– Иду, моя прелесть! – крикнул барон и повернулся к Рэнд альфу. – Придется идти!

– Разумеется, господин мой, – сказал Рэндальф. – Но помни, что я всегда к твоим услугам за небольшое…

И аут вдруг по всему саду разнеслось громогласное:

– Его светлость Рогатый Барон незамедлительно вызывается в Павильон Розовых Лепестков! Рогатый Барон вызывается в Павильон Розовых Лепестков! Рогатый Барон! Вызывается! Рогатый! Барон!..

Рогатый Барон хотел уже броситься туда, но вдруг остановился; на лице его отразилось явственное сомнение.

– Знаешь, Рэндальф, – сказал он тихо, – если ты действительно хочешь оказать мне услугу, сходи, пожалуйста, в этот Павильон Розовых Лепестков и выясни, чего им от меня нужно. – И барон указал (что было совершенно излишне) на стоявший поблизости лиловый павильон с изображенными на нем лепестками роз совершенно кошмарного оттенка.

Рэндальф кивнул.

– Разумеется, господин мой, я немедленно это сделаю, и мы…

– УОЛ-ТЕР! – пронзительный голос Ингрид вспорол воздух, точно острие ножа.

– Ступай, Рэндальф. – Рогатый Барон одернул колет и поправил шлем. – И непременно выясни, что там творится. С твоей стороны это по-настоящему благородный поступок истинного волшебника!

Рэндальф повернулся к Джо:

– Итак, труба зовет, как говорится! Немедленно разыщи остальных. По-моему, Генри и Норберт так и застряли на Блинчатом Уголке.

– На Блинчатом Уголке? – удивился Джо.

– Это рядом с тем местом, где любому рожу размалевывают.

– Ты хочешь сказать, там работает гример? – спросил Джо.

– А, ты еще не видел тролля, который там безобразничает? Ну ничего, еще увидишь. Кстати, Вероника говорила, что хотела проверить поилку для птиц. Не могу понять, что ее так… – Рэндальф глянул на часы. – Все. Встретимся здесь через полчаса. Понял?

Джо кивнул и машинально повторил:

– Через полчаса. – И исчез в толпе.

Рэндальф посмотрел ему вслед. «Отличный парень! – думал он, – Какой стыд, что я не в состоянии отправить его домой!» Он оглянулся на сиренево-розовый павильон и вздохнул.

А Джо добрался до Блинчатого Уголка как раз вовремя, чтобы отнять Генри у какого-то здоровяка-людоеда. Норберт сидел рядом на земле и сосал большой палец, прижимая к груди потертого игрушечного кролика. Потом Джо отыскал Веронику, которая оживленно беседовала с ленивками, обсуждая преимущества птичьих клеток, оборудованных маленькими зеркалами.

А в это время Рэндальф в одиночку приблизился к I кшнльону Розовых Лепестков, раздвинул полог и исчез внутри.

4

Войдя в шатер, Рэндальф огляделся: так, довольно просторно, под ногами ковер, мягкий розовато-лиловый свет льется из невидимого источника… И ни души! Рэндальф опустил за собой полог и сделал один лишь шаг вперед, но дьявольская ловушка сработала мгновенно: с грохотом упал груз, тугая петля затянулась вокруг лодыжек Рэндальфа, и он с громким свистом взлетел под купол шатра, повиснув там вниз головой примерно в метре от земли и совершенно беспомощный.

– Что ж, шутка отменная! – притворно захихикал Рэндальф, – Никогда ничего подобного не испытывал. Просто удивительный аттракцион! – Он задергался, чувствуя, как кровь приливает к голове, и сказал: – Пожалуй, даже приятно, когда так щекочет в носу… – Изогнувшись, он сумел чуточку приподнять голову. – В общем, спасибо большое, было очень смешно, но теперь меня уже можно опустить на землю.

Словно в ответ на его слова снаружи донеслись странные цокающие звуки, явно приближавшиеся к павильону.

– Что это там? – недоумевал Рэндальф.

Зато снаружи все гости повернули головы к воротам замка.

– Это же кухонная утварь! И посуда! Они вернулись! – вскричал помощник садовника.

– Ну естественно! – сердито пробурчал Бенсон и бросил на землю пучок рогулек, которые должны были заменить гостям вилки; в это мгновение мимо него как раз промчались щипцы для сахара. – Ага! – воскликнул он. – Вот и щипцы! А я-то думал, что уж больше их не увижу!

Расшвыривая гостей направо и налево, посуда мчалась через сад. Первыми спешили ложки, неумолчно зненя и брякая на ходу, за ними – вилки и ножи, затем тяжелые мясницкие тесаки, хищно подскакивавшие на ручках; в арьергарде тащилась яйцерезка, которая от усталости то раскрывалась, то закрывалась.

Отдуваясь точно запыхавшийся бегун-марафонец, Джо прямо-таки весь извертелся, стараясь не упустить ни одной детали столь необычного зрелища. Даже Норберт отложил в сторону своего игрушечного кролика и вытянул шею от любопытства. Вероника, трепеща крыльями, висела в воздухе над птичьей поилкой и внимательно смотрела на гремящий поток кухонной утвари, несущийся мимо.

– Они направляются вон туда! – крикнул кто-то. – Глядите, глядите!

И действительно, возглавляемые щипцами для сахара, столовое серебро и кухонная утварь мчались прямо к Павильону Розовых Лепестков. Щипцы для сахара решительно отдернули полог шатра и нырнули внутрь. Остальные поспешили за ними.

– Господи, – пробормотал висевший вниз головой Рэндальф, и сердце его отчаянно забилось. – Ими, безусловно, управляет какой-то могущественный волшебник! И мне это совсем не нравится. Совсем, совсем не нравится!..

Но стоило последним предметам кухонной утвари – яйцерезке и серебряной зубочистке с выгравированным на ней именем Саймон – нырнуть в шатер, как снаружи раздался такой оглушительный рев, что задрожала земля.

– АГР-Р-Р-Р-АХ!!

Яйцерезка звякнула от ужаса, ибо чей-то огромный коготь царапнул по ее задней части.

– Ой! – пискнула в полной растерянности зубочистка.

А снаружи раздался отчаянный крик:

– Это же дракон! – И в ту же секунду крылатое чудовище рухнуло прямо на лилово-розовый шатер.

Со всех сторон доносились вопли и крики ужаса; гости разбегались кто куда. Прижавшись к стенам замка, спрятавшись под столами или просто присев на корточки и прижавшись друг к другу, они смотрели, что приземлившийся дракон намерен делать дальше.

А дракон победоносно поднял головую и исторг из пасти огромный язык пламени. Наконец-то после столь долгой и утомительной погони он загнал дичь в ловушку!

Чуть наклонившись вперед, он дернул за веревки шатра и сомкнул свои страшные когти. Веревки полопались, шесты вылетели из земли, и дракон, собрав кухонную утварь, точно в мешок (удрать не удалось ни одной вещице!), взвалил шатер на спину, чуть напрягся, подпрыгнул на мощных лапах и взлетел в небо, плавно и неторопливо махая крыльями.

На какое-то время в саду замка стояла полная тишина. Затем откуда-то донесся одинокий голос:

– Вот это действительно аттракцион!

– Слышите? Слышите? – зашелестели эльфы и принялись вежливо аплодировать.

А высокий сутулый тип в плаще с капюшоном, стоявший у ворот, простонал:

– Какой ужас! Он схватил совсем не того! Хозяин страшно рассердится! – И он, скользнув в приоткрытые ворота, помчался прочь.

А геральд носился вокруг поилки для птиц и орал в свой рупор:

– Похищен Рогатый Барон! Похищен Рогатый Барон!

Гости так и ахнули; послышались сочувственные вздохи, а порой и насмешливый шепот, однако сей невнятный шум вскоре перекрыл громкий и отчетливый возглас:

– Никто меня не похищал!

Геральд прямо-таки волчком завертелся, обнаружив у себя перед носом до боли знакомые усы, торчавшие из-под рогатого шлема.

– Ваша Рогатая Милость! – воскликнул он. – Неужели это действительно вы, милорд?

– Ну естественно, это я, дурак ты этакий! А ты думал, кто?

Геральд тут же прильнул к рупору:

– Рогатый Барон в безопасности! Рогатый Барон спасен!

В толпе послышались жидкие вежливые аплодисменты (и негромкое недовольное ворчание). Рогатый Барон в гневе уставился на собравшихся.

– Ну, и что это значит? Что-то я ничего не слышу насчет столового серебра? Нашлись ли щипцы для сахара?

– Нашлись ли щипцы для сахара? – заорал в рупор услужливый геральд.

– Ты что, собрался каждое мое слово повторять? – рассердился Рогатый Барон.

– Ты что, собрался каждое мое слово повторять? – опять заорал геральд.

– Да заткнись ты! – закричал Рогатый Барон.

– Да за…

– Все! Немедленно отдай мне эту штуку! – И барон выхватил рупор у гоблина из рук. Потом повернулся к гостям. – Ну что ж, пусть кто-нибудь объяснит мне наконец, что тут происходит?

– Рэндальфа вызвали в Павильон Розовых Лепестков, – сказал Джо, выходя вперед, – и он туда вошел. – А потом вдруг в сад вломилась вся кухонная утварь, возглавляемая щипцами для сахара, и тоже исчезла в павильоне.

– Ты сказал, их возглавляли щипцы для сахара? – заинтересованно переспросил барон.

– Ну да. А потом буквально с небес упал дракон, схватил и шатер, и Рэндальфа, и всю кухонную утварь и улетел прочь.

– Но это же просто ужасно! – воскликнул Рогатый Барон.

– Еще бы! – со слезами на глазах подтвердил Джо. – Бедный Рэндальф!

– Нет, я имел в виду щипцы для сахара… – задумчиво промолвил Рогатый Барон. – Как мне теперь объясняться с Ингрид?

– А что же будет с Рэндальфом? – потребовал ответа Джо. Ведь вместе с исчезновением волшебника исчезла и его последняя надежда покинуть Чвокую Шмарь.

– УОЛТЕР!

– У меня и так забот по горло! – воскликнул Рогатый Барон. – И я не намерен заботиться о судьбе второсортного волшебника, угодившего в дурацкую переделку! Кроме того, насколько мне известно, ты же у нас герой-воитель, не правда ли? А я всегда полагал, что битвы с драконами – занятие как раз для героев-воителей.

– УОЛ-ТЕР!

– А теперь прости, но меня зовут дела. – И Рогатый Барон отвернулся от Джо и поспешил прочь. – Иду-иду, мой цветочек! – крикнул он на бегу.

И тут Джо заметил Норберта, который пробирался к нему сквозь толпу. На голове у людоеда сидела Вероника, а рядом бежал Генри.

– Привет! – крикнула пронзительно попугаиха. – Так ведь можно и вовсе не встретиться! Что случилось?

– Случилось ужасное, – мрачно сообщил Джо. – Рэндальфа унес дракон!

– Да что ты? – встревожилась Вероника. – Ах, старый глупый осел!

– Дракон? – простонал Норберт. – О нет! Только не это! – И он залился слезами.

– Поверь Рэндальфу, – не смогла удержаться Вероника, – и закончишь тем, что попадешь дракону на обед!

– Обед! – еще громче взвыл Норберт.

– Рэндальфа необходимо спасти! – твердо сказал Джо, – Кто видел, в какую сторону полетел дракон?

– У меня есть неплохая идея, – сказала Вероника и легко вспорхнула с головы Норберта, – Следуйте за мной! – Она полетела прямо к шатру, где до того шла игра в «Сломанный, пропавший, бесполезный».

И здесь Вероника сразу обнаружила то, что искала. Между траченным молью кардиганом и ржавой теркой для турнепса виднелся покрытый пятнами свиток. Джо поднял его, развернул и принялся читать:

– Три турнепса, полмиски травы, одна бутылка молока длинноногих коромышей… С такими списками в магазин ходят!

– Глупости! – отрезала Вероника. – Ты на другой стороне посмотри!

Джо перевернул свиток, и там оказалась карта Чвокой Шмари! Он сразу отыскал на ней и Зачарованное Озеро, и Гоблинтаун, где Рэндальф снаряжал его в доспехи героя-воителя, и Людоедские Холмы.

Вероника постила клювом по левому уголку свитка.

– Вот здесь! – нетерпеливо сказала она, – Смотри внимательно!

Джо посмотрел туда и утратил дар речи. Ибо довольно большой кусок карты занимало изображение некоего неясного ландшафта, поверх которого четким изысканным почерком было написано всего три слова: ЗДЕСЬ ВОДЯТСЯ ДРАКОНЫ.

– Здесь водятся драконы? – пробормотал Норберт, весь дрожа. – Даже слышать неприятно!

– Мы должны немедленно отправиться туда! – заявил Джо. – Это наш единственый шанс!

– Ну, предположим, найдем мы этого дракона, – спросил Норберт, – и что нам с ним делать?

– Вот тогда и придумаем, – не слишком уверенно сказал Джо. – Все равно ведь выбора у нас нет.

– Джо прав, – сказала Вероника. – О, я знаю, вы можете сказать, что мы с Рэндальфом постоянно спорим! Ведь он такой капризный, эксцентричный, такой порой напыщенный, тщеславный и невыносимо самодовольный… а иногда слишком мрачный, неуклюжий, ленивый, жадный, жалкий… жить с ним вместе совершенно невозможно… – Она с трудом перевела дыхание и закончила: – Однако он – единственное, что есть у меня в жизни!

– Раз так, решено, – сказал Джо. – Мы немедленно отправляемся в пуль.

– И ты что-нибудь придумаешь, да? – плаксивым голосом спросил Норберт. – Еще до обеда?

– Верь мне, – мрачно сказал Джо. – Я ведь герой-воитель!

Прежде чем нашедший чайную ложечку гоблиненок сумел ею воспользоваться и помешать плевый чай, она успела незаметно выпасть у него из кармана и исчезнуть. И долго брела по булыжным мостовым, потом проскользнула в страшные скрипучие ворота, спустилась по огромным ступеням, тихонько позвякивая и вздыхая на каждой, и стала уходить все дальше и дальше от Гоблинтауна, сворачивая с одной тропы на другую и повинуясь той неведомой силе, что гнала и гнала ее вперед.

Спотыкаясь, падая и вновь со вздохом поднимаясь, она продолжала идти, постукивая по камням, увязая в грязи и оставляя в песке и пыли тонкучо прерывистую линию.

На одном перекрестке ей удалось вскочить на телегу тролля, доверху нагруженную соломой. Клинк-кланк – ложечка прыгнула на колесо, с него – на край телеги и – у-ух! – упала в мягкую желтую солому, как на перину.

Она лежала там, наконец согревшись и очень довольная, а солнце посверкивало на ее полированной поверхности и изящно изогнутой ручке. И этот блеск привлек внимание одной из пролетавших мимо пернатых мышей, решившей сменить ночь на день.

Хлопая крыльями, точно в ладоши, пернатая мышь камнем упала с небес, вытянув ноги и разинув пасть. Затем, изящно развернувшись в воздухе и издав громкое то ли карканье, то ли кваканье, схватила блестящий предмет, лежавший на груде соломы, и снова взмыла ввысь.

Маленькая ложечка только вздохнула.

Далеко внизу раскинулась Чвокая Шмарь; сейчас, с такой высоты она удивительно напоминала ту покрытую пятнами карту, которую только что рассматривал Джо: Благовонные Грязи, Зачарованное Озеро, Гнилые Горы.

Вдрут налетел резкий порыв ветра, и ложечка вся задрожала. Пернатая мышь крепче сжала когти, но, увы, слишком поздно: ложечка уже выскользнула из ее лап и падала, падала, падала…

Тинкль-клинк! Она наконец приземлилась. Потом с легким вздохом встала и оказалась прямо перед воротами замка Рогатого Барона! Дрожа от дурных предчувствий, ложечка бросилась вперед. За ворота, по гравийной дорожке…

Никого! Все исчезли! Чайная ложечка печально и устало вздохнула. И все же они определенно здесь были! В этом-то она, по крайней мере, совершенно не сомневалась. Ложечка повернулась, прислушалась… Да-да, вон там… Стараясь держаться в тени, она поскакала назад к воротам замка и дальше – на пыльные просторы высокогорья.

Звуки бала, продолжавшегося в саду, постепенно замерли вдали. Поднялся ветер, солнце садилось. Все ближе был вулкан Маунт-Бум. Вулкан пыхтел, свистел и временами взрывался своим оглушительным «Бум-м!»