Текст книги "Невинные души"

Автор книги: Крис Муни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Глава 33

С учетом того, что Дарби направлялась в место, которое предположительно являлось рассадником опасных для жизни бактерий и вирусов, она ожидала, что ей преградят путь ворота или даже вооруженные охранники, расположившиеся по периметру либо перед или непосредственно за входной дверью. Но биомедицинская лаборатория Бостонского университета полностью сливалась с городским пейзажем. Ничем не примечательное кирпичное здание примостилось на углу Олбани в ряду точно таких же промышленных и служебных помещений. С двумя оговорками: на двери не было вывески, гласящей о роде оказываемых здесь услуг, а первый и второй этажи были напрочь лишены окон. Зато было множество окон на всех остальных этажах, с третьего по шестой. Некоторые из них были до сих пор освещены.

У тротуара перед зданием не было ни одного автомобиля. Возможно, это объяснялось ранним утром. Часы Дарби показывали без двадцати пять, и небо едва начинало сереть, оттеняя предрассветный мрак. Дарби подъехала к зданию и, подняв забрало шлема, увидела знаки, запрещающие парковку. Нарушителям грозил арест транспортного средства. В подтверждение предупреждения над входной дверью были укреплены две очень заметные камеры видеонаблюдения. Одна была направлена на угол, а вторая двигалась, обозревая улицу перед зданием.

Скорее всего, подобные камеры охраняли лабораторию по периметру. Вероятно, у них имелись и операторы. Где-то в лаборатории наверняка была комната, из которой полицейские или военные день и ночь наблюдали за прилегающими к зданию улицами.

Дарби поехала направо и повернула за угол. Здесь вообще была глухая стена без окон и дверей, но камеры видеонаблюдения имелись, и она попала в поле зрения одной из них. Вместо того чтобы продолжить свое движение, камера начала поворачиваться за ней. Дарби доехала до перекрестка, снова повернула направо и остановилась. В этой стене была большая стальная дверь автостоянки.

Доехав до следующего поворота, она еще раз повернула направо и убедилась в том, что последняя стена лаборатории была точной копией остальных и походила на кирпичную крепость. На углу недалеко от входной двери стоял мужчина.

«Белый, средних лет», – отметила про себя Дарби. Он приветливо улыбнулся и помахал ей рукой, приглашая подъехать поближе.

«Служба безопасности», – решила Дарби. Подъехав к тротуару, она поняла, что перед ней не наемный детектив из какого-то заштатного агентства. Он делал хорошие деньги и не скупился на одежду. Темный костюм с модными закругленными лацканами, светло-голубая рубашка, оттеняющая серебро его пышной шевелюры и свежую кожу, и темный, идеально завязанный галстук благородного баклажанового оттенка. Человек был похож на ведущего программы новостей перед выходом в эфир.

Дарби заглушила двигатель.

– Доброе утро, мисс МакКормик.

«Мягкий южный акцент. Техас», – определила Дарби.

– Я Нил Китс, начальник службы безопасности.

Он протянул руку, которую Дарби проигнорировала.

– Следуйте за мной, – убрав руку, сухо произнес Нил. – Мотоцикл можете оставить здесь.

– Чтобы его забрали на штрафплощадку?

– Это могут сделать только по нашей просьбе. Кроме того, это ненадолго.

– Что ненадолго?

– Вы ведь приехали найти ответы на свои вопросы? Я угадал?

– Так, значит, главный сержант Глик наконец-то появился?

– Боюсь, что его все еще нет. Как и мистера Фитцджеральда. Но у нас есть кое-кто, кто готов с вами пообщаться.

Он улыбнулся. В зубы он тоже вложил кругленькую сумму. Великолепные белоснежные коронки. Дарби не нравилась его приторная улыбка политика. Да и слащавое поведение тоже не вызывало восторга.

– Так, может, войдем?

– Конечно, войдем, – ответила улыбкой на улыбку Дарби.

Нил Китс с южной галантностью распахнул перед ней дверь. Дарби сама открыла вторую дверь и шагнула в безликий вестибюль с белыми стенами и коричневым линолеумом на полу. Тусклый свет галогенных ламп освещал сделанную из светлого дуба стройку регистрации, встроенную в возвышение, отдаленно напоминающее подиум. Точно такая же стойка имелась в вестибюле Бостонского департамента полиции.

Справа от двери стояли двое мужчин в черных костюмах. Это были здоровенные парни с бычьими шеями и мощными торсами. Глядя на них, легко было представить, как они проходят сквозь стены. Оба стояли, сложив руки за спиной, а на их лицах застыло угрожающе-безразличное выражение. Они ясно давали понять, что шутки с ними плохи. Дарби не заметила выпуклостей у них на бедрах. Если они и были вооружены, то держали оружие в наплечной кобуре.

Китс обогнал Дарби и зашагал впереди. Парни не сдвинулись с места. Она пошла за ним, и черные костюмы пристроились сзади, замыкая шествие.

Долго идти не пришлось. Китс остановился перед белой открытой дверью и пригласил Дарби войти. Она шагнула вперед и очутилась в длинной и широкой комнате, битком набитой пультами управления и другим разведывательным оборудованием. Вдоль всех стен располагались панели и мониторы, отражающие происходящее как вокруг здания лаборатории, так и в его коридорах. Куда бы ни упал взгляд, повсюду мигали экраны и сигнальные лампочки.

Всей этой электроникой управляли люди самых разных возрастов, одетые в идентичные строгие рубашки и галстуки. Никто из них даже не обернулся в ее сторону. Слева от себя Дарби увидела дверь с табличкой «Управляющий локальной сетью».

– Сюда, пожалуйста, мисс МакКормик.

Она обернулась и увидела Китса. Он стоял справа от нее и указывал на другую дверь, ведущую в маленький кабинет, заставленный дешевой мебелью из ДСП. Китс пропустил ее вперед, вошел следом и указал на пластиковые стулья перед столом.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – учтиво предложил он и расположился за столом только после того, как Дарби последовала его приглашению.

Он потянулся к стоящему на столе телефону. На аппарате мигала красная лампочка. Он нажал какую-то кнопку, и лампочка погасла.

Китс протянул ей трубку.

Глава 34

– С кем я говорю? – поинтересовалась Дарби, беря у него трубку.

– Вы сейчас у мистера Китса?

Голос в трубке принадлежал Лиланду Пратту и даже в этот ранний час звучал ясно и отчетливо. Пока что ему хорошо удавалось сдерживать гнев, но чувствовалось, что ему это стоит больших усилий.

– Дарби?

Она не ответила. Ее слишком заинтересовал Китс, который пристально смотрел на нее из-за огромного, заваленного бумагами стола. Он сложил руки на коленях и явно наслаждался шоу, которое сам же и организовал. Его сальная улыбочка исчезла, но глаза сверкали опасным блеском, как будто он с трудом сдерживался, чтобы не броситься на нее.

– Вчера вечером ко мне домой явилась армия Соединенных Штатов и собственноручно доставила копии подписанных вами документов, – продолжал Лиланд. – Вы понимаете, о каких документах я говорю?

– Разумеется. Вы их просмотрели?

– Я-то просмотрел. Вопрос в том, вы сами их читали?

– А что, там чего-то недостает?

– Дарби, если у вас есть цель сделать карьеру в органах охраны правопорядка, я советую вам проследовать за людьми, которых предоставит вам в качестве провожатых мистер Китс. Они отвезут вас домой. Примите душ и переоденьтесь в свою самую лучшую одежду. На утро у нас с вами назначена встреча с Робертом Чэмберсом, временно исполняющим обязанности комиссара полиции.

– Чем обязана такой чести?

– Вы отлично знаете, что он хочет с вами обсудить.

– Условия моей дальнейшей работы в полиции или происшествие в Нью-Гемпшире? Что именно?

– Я не уверен, что вы вполне осознаете сложность своего нынешнего положения, – ответил Лиланд. Чувствовалось, что спокойствие дается ему нелегко.

Дарби встала.

– Я больше не собираюсь ничего с вами обсуждать, – продолжал ее собеседник. – Если вы не желаете на меня работать, это ваш выбор. Но если вы хотите…

Не сводя глаз с Китса, Дарби потянулась к стоящему на дальнем конце стола аппарату и положила трубку. Потом обошла стол и села на край, так близко, что ее ноги касались его бедра.

– Как давно вы сотрудничаете со спецслужбами? – скрестив руки на груди, поинтересовалась она.

– Не понял.

Она должна была отдать ему должное: на этом бесстрастном лице не дрогнул ни единый мускул. Ей не удалось застать его врасплох. Он склонил голову набок и не казался растерянным.

– Вот это крохотное отверстие в лацкане вашего пиджака, – пояснила Дарби. – Точно такие же отверстия имеются и на пиджаках качков, охраняющих дверь и следящих за тем, чтобы нас никто не побеспокоил. Вы прикалываете сюда свои значки, отправляясь на задание и желая сообщить окружающим о своей принадлежности к спецслужбам.

– Ну и воображение! – покачал головой Китс.

– Я не думаю, что вам поручено меня охранять. Иначе тупицы, припарковавшиеся в начале моей улицы, были бы половчее. Я думаю, что вы меня просто используете, рассчитывая, что я выманю этих ребят на себя.

– Каких ребят?

– Тех самых, которые подняли на воздух дом Риццо. Тех самых, которых я повстречала сегодня на месте взрыва.

Лицо Китса оставалось все таким же невозмутимым. Дарби немного выждала, надеясь, что он заглотнет наживку.

– Мне очень жаль вас разочаровывать, мисс МакКормик, но я работаю в этом учреждении начальником службы безопасности, – наконец произнес он.

– Отлично. Я сделаю вид, что поверила. Кто организовал звонок моего бывшего босса?

– Главный сержант Глик. Я всего лишь выполняю его распоряжения.

– Дайте мне поговорить с ним лично.

– Он пока недоступен.

– Когда он будет доступен?

– Мне это неизвестно. Возможно, вам следует позвонить его секретарю.

– Хорошо, в таком случае давайте пройдем в его кабинет. Я знаю, что еще слишком рано, но я могу подождать. Теперь я безработная, так что могу ждать хоть целый день.

– Позвольте задать вам вопрос. Зачем вам все это нужно? Почему бы вам просто не вернуться к своей работе?

«Потому что я знаю, что вы просто лживый спецагент. Потому что я знаю, что вы не ищете Марка Риццо. Потому что я дала обещание ребенку, которого похитили и превратили в некое подобие циркового урода».

Дарби молчала.

– Итак, – сказал Китс, хлопнув себя по коленям, – я свою работу сделал. Приятно было познакомиться, мисс МакКормик.

Он начал подниматься, но Дарби положила руку ему на плечо и толкнула обратно на стул.

Боковым зрением она заметила, что один из качков сделал шаг к двери кабинета.

– Докажите, что я ошибаюсь, – предложила она Китсу.

– Насчет чего?

– Насчет того, что вы работаете на спецслужбы. Выверните карманы, покажите мне, что у вас там лежит.

Китс холодно смотрел на нее.

– А еще можно осмотреть кисти ваших рук, – продолжала Дарби. – Возможно, там закреплены микрофоны.

Она потянулась к Китсу и схватила его за левое запястье. Не успела она его повернуть, как Китс свободной рукой перехватил ее локоть. При этом пола его пиджака оттопырилась, и Дарби заметила торчащий из наплечной кобуры приклад пистолета.

– До сих пор я вел себя как джентльмен, – произнес Китс. – Но вы вторгаетесь в мое личное пространство.

– Привыкайте. – Дарби пожала плечами, выпустила его руку и встала. – Я сама найду выход. Не надо меня провожать. Но я уверена, что мы с вами еще встретимся.

Глава 35

Много лет назад Марк Риццо усвоил, что с темнотой необходимо жить в мире. Еще ребенком он узнал, что она способна усиливать эмоции, особенно страх. И боль. Его отец не отличался ни спокойствием, ни выдержкой. Его могло вывести из себя все, что угодно, от пролитого молока до плохих отметок в табеле.

Отец предпочитал ремень. Ему нравился сам ритуал. Он медленно – всегда медленно! – вставал. Уже стоя он расстегивал ремень и начинал выдергивать его из шлевок забрызганных краской джинсов. Когда ремень оказывался у него в руках, он наматывал его на большой, мясистый, мозолистый кулак. Чаще всего, хотя далеко не всегда, он садился снова на стул и ждал. Иногда это ожидание длилось час, иногда растягивалось на два дня. Марку запомнился случай, когда его застали за тем, что он бросал камни в голубя, сидящего на крыше гаража. Он это делал просто потому, что ему был неприятен вид этого голубя. Он угодил камнем в окно. Окно разбилось. Наказания пришлось ожидать целый месяц.

Отец всегда наказывал его в темноте. Всегда. Хуже всего было то, что Марк не видел ремня. Его будил хлесткий удар. Он поднимал руки, а ремень продолжал хлестать, пока отец не уходил, отдуваясь и пыхтя. В темноте боль казалась еще сильнее. Какой бы выдержкой и силой воли ни обладал человек, его мозг не был способен справиться с этой болью. И ожидание боли от ремня или его пряжки всегда было страшнее самой боли.

Вот как сейчас. Захватившие его люди еще не причинили ему боль, но это был лишь вопрос времени. Марк знал, что ему этого не избежать. Потому что он находился там, где людям делают больно.

Обнаженный и совершенно беспомощный, он был заперт в кромешной тьме в крошечной сырой камере, где даже выпрямиться в полный рост было невозможно. Марк сидел или лежал, то засыпая, то просыпаясь и прислушиваясь к звукам за металлической решетчатой дверью. Откуда-то доносился шепот. Кто-то молился Богу. Кто-то кричал, умоляя о пощаде и милосердии. Он хотел крикнуть, чтобы они все заткнулись. Что толку молиться? Где бы он сейчас ни находился, Бога здесь не было.

Хуже всего были вопли. Иногда они были такими громкими, что, казалось, способны пробудить мирно дремлющего Господа. От этих криков Марк начинал трясти древние железные прутья решетки в надежде, что они не выдержат и сломаются. Но они были слишком толстыми и прочными. Марк бросался на гладкий холодный пол и пытался где-нибудь спрятаться. Но прятаться было негде. Он был пойман и заперт в клетку. И ему оставалось лишь сидеть и собираться с силами, готовясь к тому, что его ожидает. Он знал, что они все равно его накажут. Но ожидание этого наказания могло растянуться на долгие дни или даже недели.

Он собственными глазами видел, как это делают с другими.

Сквозь плач, стоны и тихие, но отчаянные молитвы он услышал скрип петель. Где-то распахнулась тяжелая дверь.

Звон ключей.

Шум приближающихся шагов. Другая пара ног заспешила куда-то. И шорох, и топот стихли. Шаги замерли.

– У меня новости о еретике.

– Расскажи мне все, дитя мое.

«Этот голос! – подумал Марк. – Боже, только не это!»

– Семью еретика охраняют шесть, а возможно, даже восемь человек, – произнес первый голос. – Пятеро находятся в доме, остальные трое расположились в двух машинах и наблюдают за дорогами.

– А сам еретик? Он вернулся?

– Нет, он постоянно перемещается и прячется.

– Мне нужна только девчонка. Захватите девчонку. Остальных убейте.

– Да, архонт.

Шаги зазвучали громче. Кто-то шел к нему.

Марк Риццо продолжал лежать. Он повернулся на бок и уперся ногами в решетку. Если они пришли за ним, он сможет отбиваться.

Шаги замерли. Кто-то стоял сразу за дверью. Марк слышал лишь дыхание. Затем раздался приглушенный голос:

– Настало время просить о прощении, Томас.

– Прекратите называть меня этим именем!

– Прежде чем выслушать твою исповедь, мы должны задать вопрос о той женщине, которую ты пригласил в свой дом.

– Я ее не приглашал. Это сделал Чарли. Ее пригласил Чарли.

– Объясни нам, почему он это сделал.

– Спросите у Чарли. Это он ее позвал.

– Что ты прятал в подвале?

– Что я прятал? – Марк растерялся. – Ничего.

– Сегодня ночью женщина вернулась. Она хотела что-то достать из подвала. Наши люди за ней следили.

Он знал, что это правда. У них наверху были люди. Эти люди за всем наблюдали и выполняли их поручения. И они беспрекословно повиновались.

Марк – именно так его звали, потому что Томас давно умер, – произнес:

– Я не знаю, о чем вы говорите.

– Если станешь упорствовать во лжи, наказание будет гораздо более страшным.

Марк Риццо зажмурился, пытаясь силой воли покинуть это место, перенестись куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Умереть он не боялся. Но мысль о том, что процесс умирания может растянуться надолго, переполняла его душу ужасом. Он знал, что Двенадцать стражей умеют растягивать пытку до тех пор, пока сердце жертвы не выдержит страданий. И устройства, которые они для этого используют, напоминают…

Его мысли прервал скрежет ключа в замке.

Марк поднял ногу, готовясь защищаться. Щелкнула пружина замка, устало скрипнули петли двери. Треск. По темному жезлу побежали белые и голубые змеи электрических разрядов. Они тускло озарили призрачно-белое лицо и толстый шрам, протянувшийся от виска через лоб куда-то на лысый череп.

Марк хотел ударить призрака в голову, но промахнулся. Жезл ударил его по бедру, и молния проникла глубоко в мозг. Его руки взлетели и затряслись мелкой дрожью, колотясь о стены и пол. Электрический жезл ударил его во второй раз, и его голова с глухим стуком упала на пол. Чьи-то руки грубо обхватили его за щиколотки и потащили из камеры. Марк из последних сил взмахнул руками и попытался ухватиться за железные прутья двери, но мышцы ему уже не повиновались. Жезл ударил его снова, и электрический ток ринулся сквозь тело. Они беспрепятственно выволокли его в коридор… или в то, что находилось во мраке за дверью.

Его бросили на живот, заломили руки за спину и надели на них наручники. Затем его поставили на ноги. Марк услышал чирканье спички. Он не мог поднять голову и оглядеться, но мерцающий свет озарил каменные плиты пола и железные прутья дверей других камер. Он увидел подол сутаны, сшитой из какой-то толстой ткани наподобие бархата. Зная, кто стоит перед ним, Марк задрожал всем телом.

Кто-то схватил его за волосы и рванул на себя, запрокинув его голову назад.

Перед ним стоял архонт, которому он некогда служил. Его истинное лицо было скрыто за деревянной, выкрашенной белой краской маской, увенчанной черным мыском искусственных волос. Круглые, похожие на пуговицы черные глаза, длинный крючковатый нос, остроконечный подбородок и обнаженные в зловещей ухмылке зубы принадлежали не то дьяволу, не то вампиру. Руки человека скрывало нечто, похожее на белые перчатки. Вот только ноготь на каждом пальце был заострен и выкрашен красной краской. Марк видел, как эти остроконечные ногти прочертили глубокие царапины на его животе и замерли пониже шеи, у самого горла.

– Тебя зовут Томас, – произнес вкрадчивый голос из-под маски. – И ты расскажешь мне правду. У меня для тебя кое-что есть. Это поможет тебе все вспомнить.

Фигура отступила в сторону. В конце длинного коридора появилась фигура в капюшоне. Фигура начала зажигать факелы на стенах. На сыром каменном полу стоял единственный стул. Всю поверхность массивного деревянного стула покрывали тысячи острых, как бритва, шипов.

Глава 36

Приняв душ и заварив третью чашку кофе, Дарби присела на край постели в своем новом жилище под названием «Марриот кастом-хаус». Друг Купа, менеджер по имени Шон, поселил ее в просторных угловых апартаментах, состоящих из мини-кухни, гостиной и спальни. Из окна открывался вид на набережную Бостона. Шон не только зарегистрировал ее под именем, известном только им двоим, но также предоставил ей солидную скидку и разрешил жить в апартаментах столько, сколько понадобится.

Время приближалось к часу дня. Дарби сделала последний глоток кофе, очень надеясь, что он поможет избавиться от пелены, упрямо окутывавшей ее мозг. Она спала всего шесть часов и то очень чутко, а ей нужна была ясная голова.

Она встала, взяла с тумбочки трубку телефона, подошла к высокому распахнутому окну и подставила лицо теплым лучам солнца и прохладному ветру. Она позвонила в справочную и попросила соединить ее с Гарвардским богословским колледжем. Ожидая соединения, она скользила взглядом по лодкам и катерам у пристани, по крошечным, как муравьи, фигурам толпящихся на пирсе людей.

Следуя указаниям роботизированного голоса, она наконец добралась до настоящего живого человека на другом конце линии. Это оказалась секретарша, которая терпеливо ее выслушала и выразила готовность помочь выпускнице Гарварда. Дарби объяснила, что ей нужно, и женщина предложила ей поговорить с профессором по имени Рональд Росс.

Рональд Росс оказался у себя в кабинете. Он согласился исследовать историческое и религиозное значение латинской фразы Et in Arcadia ergo. Теперь звонок в Ассоциацию вышедших на пенсию бостонских полицейских. Дежуривший на телефоне бывший полицейский, порывшись в компьютере, предоставил ей искомую информацию о Стэне Каракасе. Выйдя на пенсию, детектив из Бостона перебрался в Дариен, штат Коннектикут. Дарби записала его адрес и номера телефонов в блокнот, поблагодарила дежурного, положила трубку и перезвонила на главный коммутатор Бостонского департамента полиции. Полицейский, ответивший на звонок Дарби, хорошо ее знал и согласился переключить вызов на мобильный телефон Джимми Мерфи.

– Дарби, хорошая моя, с удовольствием с тобой потрепался бы, но я уже отправляюсь на боковую.

– У меня всего один вопрос относительно вечеринки, которую ты разогнал вчера вечером в начале моей улицы, на углу Темпл и Кембридж.

– Ты о парнях из «Шеви-Тахо»?

– Вот именно. Кто они такие?

– Федералы из Бостонского отделения. Йорк и Блу. Не помню их имен.

– Они объяснили тебе, что там делали?

– Наблюдали за кем-то. И, надо отметить, делали это из рук вон плохо. Они отказались сообщить, за кем следят. Поэтому, убедившись, что они те, за кого себя выдают, мы отпустили их восвояси. Что-нибудь еще?

– Приятных сновидений, Джимми. Спасибо.

Удача изменила Дарби, когда она попыталась позвонить Стэну Каракасу. Его домашний номер был ликвидирован, а мобильный больше не обслуживался.

Следующие два часа она провела на телефоне, называя свое имя и вымышленные данные сотрудника бостонской полиции всем без исключения собеседникам. Но к четырем часам дня она оказалась в тупике, узнав, что Стэна Каракаса больше нет в живых.

В последние двадцать с лишним лет Стэн довольно часто менял место жительства. Коннектикут, Юта, Колорадо и наконец Монтана, где его во время рыбалки, в возрасте шестидесяти девяти лет, и настиг сердечный приступ. Все это Дарби сообщила его вдова, Нэнси.

Хотя Каракас был ведущим детективом, были и другие. Дарби вспомнила одного из них. Ирландец с самым безликим именем в мире – Джон Смит. Она снова позвонила в Ассоциацию вышедших на пенсию бостонских полицейских и узнала, что Смит уже не работает, но живет неподалеку, в Наханте.

Дарби набрала его домашний номер. На этот раз ей посчастливилось, и он лично ответил на звонок. Она представилась и поинтересовалась, может ли он уделить ей немного времени.

– Конечно, – отозвался Смит. – Можно полюбопытствовать, о чем вы хотите со мной побеседовать, мисс?

– О Чарли Риццо, – ответила Дарби. – И я хотела бы с вами встретиться.

Разговоры по мобильнику представляли собой легкую добычу для оборудования, доступного даже клиентам обычных радиомагазинов.

– Я могла бы встретиться с вами у вас дома уже через час, – продолжала Дарби. – Вы сейчас свободны, мистер Смит?

– Чем я сейчас располагаю в избытке, так это свободным временем. Конечно, приезжайте. И можете называть меня Смитти. Так меня называли в детстве и юности. И это прозвище позволяет мне на время забыть о том, что я превратился в бесполезную семидесятидвухлетнюю развалину.

Дарби заперла номер и спустилась в гараж за мотоциклом. Ей очень хотелось знать, успели ли новые друзья выследить ее. Тщательный осмотр не выявил новых шпионских устройств.

И все же они должны были быть где-то рядом. Кем бы… или чем бы ни были эти люди, они отличались великолепной организацией. Дарби подозревала, что имеет дело по сути с маленькой армией. После того, что произошло на месте взрыва, они, скорее всего, перегруппировали силы и избрали новую тактику. Теперь они уже знали, что она обнаружила следящие устройства в куртке и на мотоцикле.

Дарби долго колесила по боковым улочкам, выбирая дороги с односторонним движением, но хвоста так и не заметила. Быть может, они не собираются за ней следить. Быть может, они рассчитывают, что она вернется домой, и поджидают ее там.

Или они дождутся вечера и под покровом темноты попытаются снова ее захватить либо просто стереть с лица земли, устранить с игральной доски.