355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Красси Зуркова » Самодива (ЛП) » Текст книги (страница 10)
Самодива (ЛП)
  • Текст добавлен: 18 марта 2017, 06:00

Текст книги "Самодива (ЛП)"


Автор книги: Красси Зуркова



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Только для того, чтобы понять ноты правильно, мне понадобились недели. Уайли назвал это «базовым прочтением», тогда как мой преподаватель годы тому назад говорил об этом же, как об «обучении пальцев инстинктам». В любом случае, я ненавидела хвататься за новую композицию. Чувствовать хромоту. Ударять не по тем клавишам. Разбирать произведение, деля его на части, добираясь до самой сути, и механически зазубривать на стольких репетициях, что, да, пальцы будут бегать по клавишам на автопилоте. То же самое и с мозгом. Пока уши, уставая от прослушивания одного и того же звучания снова и снова, не перестают его воспринимать.

Один раз я заставила себя исполнить мелодию до конца, после чего выключила свет и увлеклась совершенной иной музыкой – которую знала сердцем. В последний раз, когда играла ее на этом самом рояле, я представляла, будто меня кто-то слушает. Спрятавшийся, невидимый в темноте.

Я думал о тебе и твоем Шопене каждую минуту…

Скрип петель заставил меня вскочить со скамейки. Я могла поклясться, что закрывала двери. Закрыла плотно и на замок, чтобы никто не мог услышать. Звуки не покидают этих стен. Может Сайлен соврал?

На полу начал растягиваться яркий треугольник: на этот раз рука тянула дверную ручку до конца.

– Привет. Прости, если прервал твою игру.

Я узнала голос прежде, чем глаза привыкли к темноте и рассмотрели его.

– Джейк… что ты здесь делаешь?

– Ищу тебя.

– Это я вижу. Но как ты…

– Узнал, где ты будешь? – Он улыбнулся; мне все еще не было ясно, что если он хотел найти меня, то знал, где и как. – Найти тебя не проблема. Проблема в том, что получается у меня это сделать, видимо, слишком поздно.

Его взгляд метнулся к закрытой партитуре, но мы оба знали, что он имел в виду нечто иное.

– Ты вчера не возвращался в Нью-Йорк. – Это был не вопрос. На самом деле вопрос заключался в причине.

– Мне нужно было увидеться, чтобы извиниться.

– За что?

– За то, как сложились обстоятельства.

– Обстоятельства просты. Ты обещал найти меня, но вместо этого меня нашел твой брат.

– Почему ты выбрала его, Теа?

Меня только осенило: он не знал. Он думал, что я предпочла Риза ему намеренно.

– Я видела тебя лишь в темноте. Когда я встретилась с Ризом, то решила, что это ты.

– Да? Мы даже не особо похожи.

– Вероятно, все же похожи. Либо… может, я просто хотела, чтобы это был ты, пока, наконец, не поверила в это.

– Это должен быть я. – Он сказал это так тихо, что у меня едва вышло разобрать слова.

– Тогда почему ты исчез?

Он заколебался.

– Почему, Джейк?

– Были на то причины.

– И это все? Были причины?

Мы были всего в шаге друг от друга. Я смотрела на него. Ждала.

– Я не исчез. Мне нужно было, чтобы Риз уехал в Нью-Йорк первым.

– Зачем?

– Потому что иметь с тобой отношения было невозможно. Не пока он был бы рядом.

– Какое ко всему этому имеет отношение Риз?

Пока он мучился над тем, как ответить, я попыталась проследить за новым витком событий: внезапное решение Джейка переехать в Манхеттен возникло всего спустя несколько дней после моего концерта, чтобы они оба осели там.

– Ты говоришь, что не можешь встречаться с девушкой, которая живет в том же городе, что и твой брат? – От облечения в слова мысль казалась правдоподобной, но я отказывалась поверить в это. Джейк, терпящий угрозы Риза. Слабый и неуверенный. – Прости, но это смешно.

– Ты не знаешь моего брата.

– Знаю.

– Не знаешь. Не знаешь, насколько сильное влияние он оказывает на женщин. – Как только он сказал это, то, должно быть, понял, что именно это я и познала.

– Ты хоть когда-нибудь думал о том, насколько сильное влияние на женщин оказываешь ты?

– Мне плевать на других женщин.

– Я говорю не о других женщинах, Джейк. Почему ты… – Теперь я была той, кто боялся закончить предложение. – Почему ты всегда уходишь?

– Ты не понимаешь. Мне приходится делать над собой усилие, чтобы держаться от тебя подальше. – Он протянул пальцы к моему лицу, но отвел их на безопасное расстояние, коснувшись моих волос тыльной стороной ладони, коротко, случайно. – Приходится прилагать усилия, чтобы не прикасаться к тебе.

– Почему?

– Потому что я люблю брата.

Что я могла сказать на это? Я отвернулась, чтобы уйти, но он поймал меня за локоть.

– Подожди…

– В чем дело, Джейк? – Я пыталась не поднимать на него взгляд, на любую часть парня, способного заставить меня забыть свой гнев. – Чего еще ты хочешь?

– Я не могу быть с тобой в ссоре.

Я услышала лишь «Я не могу быть с тобой».

– Почему же нет?

На какое-то мгновение он смутился.

– Я серьезно. Какая разница?

– Мы будем пересекаться в кампусе, это уж точно.

– Пересекаться?

– Я хожу в этот колледж, Теа.

Эта мысль не посещала мою голову. После слов Риза о том, что его брату двадцать семь, я решила, что они оба закончили с обучением и живут в Принстоне, потому что здесь их дом.

– Ты кажешься удивленной.

– Просто… не думала, что ты студент. Ты в магистратуре?

– Нет, я старшекурсник. Брал временный перерыв и теперь нужно довести дело до конца.

– Но как ты можешь жить в Нью-Йорке?

– У меня занятия всего три раза в неделю. Дорога туда и обратно занимает меньше часа.

В этом был смысл, я слышала, что в Америке каждодневные поездки скорее норма, чем исключение. Что не имело смысла, так это его следующие слова:

– Тебе не придется беспокоиться о встречах со мной дома. Я занял комнату в общежитии, так что мне будет где переночевать, когда я буду приезжать.

– Дома… у тебя дома? – Логика от меня отреклась. Учитывая, как плохо все закончилось прошлым вечером, с чего бы Джейку быть уверенным, что я появлюсь в их доме еще хоть раз? Затем до меня дошло. – Ты не рассказал Ризу, так?

Он покачал головой.

– Почему?

– Потому что хотел, чтобы выбор был за тобой.

– Джейк, он твой брат, не мой. Ты должен быть тем, кто ему скажет.

– Сказать что? Что мы дурили его весь прошлый вечер, лгали на протяжении всего ужина?

Он был прав: рассказать Ризу правду сейчас было бы проявлением невообразимого эгоизма. Вот только мне хотелось, чтобы именно этой чертой он и обладал, ведь только в этом случае, по всей видимости, он мог бы быть со мной.

– Тогда… это все? Ты, правда, пришел только, чтобы извиниться?

– Ты очень дорога Ризу. Я не могу встать между вами.

– А мои чувства ничего не значат?

– Конечно, значат. Но ты можешь мне со всей честностью сказать, что отношения с ним ошибка? Что ты к нему ничего не чувствуешь? Совершенно ничего?

Я знала, что он хотел услышать, но это было бы ложью. Потому, пока он придерживал для меня дверь открытой, я пожелала ему безопасной дороги в город и спокойной ночи и ушла.

ПРЕЖДЕ ЧЕМ МНЕ УДАЛОСЬ понять, правда ли я дорога Ризу, в Форбсе объявили об осеннем бале.

– Спорю на что угодно, Бен прискачет первым, – прощебетала Рита с полным ртом овсянки. – Прояви к парню милосердие, Тэш. Не его вина, что он так жалко завалил основы по преследованию.

«Милосердие», видимо, значит согласиться стать его парой, но, когда он спросил, я смогла лишь смягчить удар словами о том, что почти пообещала пойти с другим (что было ложью), и что скорее всего даже не пойду (что ложью не было).

– Вообще, пропуск бала не сделает меня несчастным. – Он одарил меня очаровательной, ребяческой улыбкой. – Но меня может сделать несчастным твой отказ от моего второго предложения.

– Какого предложения?

– Соревнование по «Скрабблу». Начинается в пять, чуть раньше в тот же день. Ты же играла в эту игру?

– Нет. А что это?

– Настольная игра. Излюбленная игра американцев. Мне казалось, что и в Европе она тоже знаменита, но, вероятно, не так сильно?

– Может и знаменита. Я же музыкальная заучка, помнишь?

– Тогда тебе понравится «Скраббл», это рай для заучек! Смысл в том, что ты получаешь очки за формирование слов как в кроссворде, только на доске. Группа людей делится на команды и борется раз в месяц.

Я улыбнулась про себя. Если бы Доннелли прознала, что клавиши я променяла на настольную игру, она бы вышла из себя. «Не понимаю этой пустой траты времени, Теа. Для кого-то с твоими амбициями это равноценно самоубийству». Но мне не хотелось разочаровывать друга (да и откуда Доннелли узнает?), потому я сказала, что тур по раю для заучек в субботу на следующей неделе был бы очень кстати.

В тот день на танцы меня пригласили еще дважды. Люди торопились найти себе спутников, но мне и в голову не приходило пойти с кем-то, кроме Риза или Джейка. Не то чтобы мне хотелось пойти даже с кем-нибудь из них. Джейк наверно вернулся в Нью-Йорк, оставаясь на почтительном расстоянии от брата (и от меня). Что касается Риза, то я понятия не имела, услышу ли от него когда-нибудь хоть что-нибудь.

К моему удивлению, он позвонил в выходные.

– Тебе еще не надоел этот кампус? Давай уедем из этого проклятого места на несколько часов!

– Риз, не веди себя так, будто ничего не произошло.

– Ты о чем?

– Твое странное поведение в тот день, после ужина в твоем доме.

– Прости, я просто был… Джейк рассказал кое–какие плохие новости, и они выбили меня из колеи. Моему поведению нет оправдания, я знаю. Так что дай мне загладить вину.

– Как?

Как оказалось, отвезя меня к океану. В город Кейп–Мэй, который являлся исторической достопримечательностью одноименного полуострова на его южной границе, и находился на некотором отдалении от побережья Нью–Джерси и в двух часах езды от Принстона. Согласно тому, что говорил Риз, это был старейший курорт страны, названный именем голландского капитана семнадцатого века, который нанес эти земли на карту. Сейчас же, популярный и привлекательный для туристов, город представлял собой скопление викторианских домов, на которых демонстративно выпячивались яркие башни и балконы из белого дерева.

Была почти середина октября, потому слишком холодно для пляжа, так что мы просто прогуливались по песчаному берегу с закатанными до колен джинсами.

– Что делаешь в следующую субботу? – Так как о встречах всегда меня спрашивал он, я решила хотя бы раз разорвать шаблон.

Он улыбнулся.

– Звучит так, словно я вот–вот узнаю.

– У нас будут танцы в Форбсе. Будешь моей парой?

Секунды тишины все нарастали.

– Слушай… если не хочешь, то просто скажи. Никто не умрет.

– Я хочу провести следующие выходные с тобой. Но не думаю, что вечеринка в Форбсе хорошая идея.

– Почему?

Он продолжал идти, сосредоточив взгляд на пене, которая разбивалась о наши ноги и ласкала щиколотки.

– Лучше держать меня подальше от твоей жизни в колледже. По крайней мере, пока.

– Не знала, что отношения с тобой подразумевали встречи строго вне кампуса.

– Не беспокойся. Ничто со мной никогда не будет строго вне кампуса.

Я понятия не имела, о чем он говорил. Когда он, наконец, поднял взгляд, я почувствовала в нем новую решимость.

– Я не могу быть таким, каким тебе бы хотелось, Теа.

– Откуда ты знаешь, чего я хочу?

– Поверь, я знаю. И у тебя есть право хотеть этого. Но я не могу быть таким.

– Тогда зачем мы здесь? – Рита была права: жди удачи с кем-то из Плюща.

– Потому что должен быть компромисс. Ты же хочешь, чтобы у тебя был парень, правильно?

Парень. Ярлык ограничительного проклятия. Для меня все было четко определено: в Болгарии вы либо вместе, либо нет, полутонов не существовало (во всяком случае, среди моих друзей). Здесь же чье-то сердце завоевывается постепенно: сначала вы вместе проводите время, потом сближаетесь, видитесь, встречаетесь, выходите куда-то, заявляете эксклюзивные права… Придерживаться всех этих нюансов развития отношений было целой наукой. Теперь мне было интересно, на какой отрезок этого пути решил поместить меня Риз.

– Я пойду на танцы, если это так много для тебя значит, но это ничего не изменит.

– Что тебе кажется, я пытаюсь изменить?

– Не знаю. Полагаю, меня? Я не тот, кого… – он сделал глубокий вдох, отвел взгляд в сторону и выдохнул, – называют однолюбом.

Не нужно было спрашивать, что он имел в виду.

– Не то чтобы я хотел бы быть с кем-то еще, это не так. Я невероятно сильно, отчаянно увлечен тобой. Ты же знаешь это, верно?

– Но?

– Но… Я не могу давать обещаний, которые не сдержу.

«Не сдержу», а не «которые могу и не сдержать».

– Решение за тобой, Теа.

Я пыталась убедить себя, что остаться с ним безопасно. Что я могла бы воспринимать это как фантастическое приключение и не влюбляться, особенно в того, кто четко дал понять, что он ни за что не влюбится в меня.

– Итак? – Губами он коснулся моей щеки. – Мы продолжаем или нет?

– Что, если я скажу «нет»?

– Тогда я буду спрашивать до тех пор, пока не добьюсь нужного мне ответа.

Я знала, что он не шутит. Также я знала, что есть много причин, чтобы уйти. Но была одна вещь, что мне так нравилась в нем – он не был трусом. В отличие от Джейка, он не относился к тем, кто сдается и исчезает, когда нуждается в ком-то.

НЕДЕЛЯ ПРОШЛА БЫСТРО. Из–за приближающихся промежуточных экзаменов я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме игры на фортепиано и колледже. Риз же, с другой стороны, имел в его распоряжении нескончаемое количество времени. Видимо, у него не было работы (или необходимости в ней). Не было и упоминаний о родителях. И теперь, когда его брат сбежал на Манхэттен, он один жил в гигантском доме.

Ни один из нас больше не заикался ни о танцах, ни о любой другой теме, затронутой на том берегу, проще было представить, что того разговора никогда и не было. Но, конечно же, он был. И если Риз настаивал на том, чтобы оставаться на расстоянии от моей социальной жизни в колледже, то я собиралась вернуть в нее других.

Так что когда Бен приехал, чтобы захватить меня на обещанный турнир по «Скрабблу», я не стала думать дважды.

– Ты нашел себе пару для сегодняшних танцев?

Он покачал головой.

– Я бойкотирую вечеринку.

– Больше нет.

– Нет? – Когда до него начало доходить, что я говорила, он улыбнулся, и у него появились ямочки. – Я думал, что бойкотирую.

– Так и было. Но это колледж, верно? Мы должны оставаться частью группы.

Он пообещал, что «рай для заучек» больше будет похож на чистилище: перегретая игровая комната, пустые доски для игры на любой поверхности, включая пол, и пицца «Пепперони», чтобы занять тебя пока не наступит твоя очередь.

Бен объяснил правила до того, как мы присоединились к игре, выступив против его двоих друзей, пока остальные наблюдали. Сначала все шло великолепно. Затем кому-то в голову пришла идея, что следующую игру мне следует сыграть без партнера по команде. Выдвинутые условия соревнования по «Скрабблу»: участник, для которого английский не родной против участника, являвшегося самопровозглашенным ходячим словарем.

Став центральной фигурой представления, я достала семь деревянных фишек и начала их переставлять. Слова из четырех букв складывались легко: «ДАМА», «МОДА», «АНОД». Затем я придумала из пяти букв: «ДАМАН».

– Ты способна на большее. – Бен смотрел на фишки, больше не имея возможности помогать мне.

Должно было быть слово из шести букв. И когда я обнаружила его, то пожалела, что вошла в эту комнату. Или вообще согласилась играть. Да и вообще услышала об игре «Скраббл».

Я поместила фишки на доску, надеясь, что никто не заметит, как тряслись мои пальцы. Осталась только буква «О».9

– Игра! – Мой противник, старшекурсник, специальностью которого была классика, не терял ни секунды. – Должно быть «МЕ», а не «МИ».

Хоть однажды мне пригодились знания по латыни из старших классов школьной программы, я вспомнила кое-что интересное: оба звука «эи» и «э» эквивалентны греческому звуку «αí». При транскрибировании 10данного слова с греческого на английский допустимыми являются оба варианта.

Но не по правилам игры «Скраббл» – официальный словарь отрицал правильность моего написания. Пока Бен рылся в телефоне и доказывал всем, что слово минада существует, до меня дошло, что я составила, и не могла оторвать от доски глаз. Каким образом я выбрала именно эти буквы? На этот раз передо мной оказалась не ваза и не тема курсовой работы. Я просто погрузила руку в мешочек с деревянными фишками и без задней мысли достала именно эти семь букв.

– …что, технически, против правил, но ты все равно можешь попытаться.

Видимо, Бен разговаривал со мной, так что я заставила себя обратить на него внимание.

– Прости, могу попытаться что?

– Предпринять еще одну попытку. С теми же буквами.

Я перемешала фишки. С устремленными на меня пристальными взглядами мне меньше всего хотелось спорить по поводу выхода из этой ситуации.

– Как жаль, что тебе не хватает пары букв, чтобы получились лучшие друзья девушек, – пошутил кто-то за спиной, подглядев мои буквы.

И благодаря этой шутке я сразу же заметила другое слово, не имевшее ничего общего с диамантами. Зато имевшее отношение к паре созданий из одной старой легенды, которая предположительно должна была быть только мифом:

В этот раз в стороне осталась буква «А».

Возникло ощущение, будто комната сжимается вокруг меня. МенадаДаемон. Это те же самые слова. Почти те же самые, кроме этих сменяющих друг друга букв «А» и «О».

Альфа и Омега. Начало и конец.

Вот оно, каламбур, который не смог расшифровать Джайлс! Но как со всем этим связана моя сестра? Может, так и раскрывались древние загадки сами собой ‒ в заполненной игровой комнате, в идеальную нормальную ночь в колледже, перед толпой поедающих пиццу студентов?

Как только сложилось слово, оно нашло одобрение словарем (все мы озабочены нашими демонами, так что второму произношению, на латыни, удалось прокрасться внутрь).

– «ДОМИНА» было бы не таким рискованным, – подмечает Бен, когда я поднимаюсь, чтобы уйти. – Уверена, что не хочешь закончить игру?

Я была совершенно уверена.

По пути в комнату я увидела праздничные огоньки. Целые гирлянды, развешенные в коридорах. Но кому какое дело до танцев в такой момент? Я наконец обнаружила улику, оставленную сестрой. Годы тому назад Джайлс прекращал все ее разговоры о даемонах и менадах как безумные, но могла ли она быть вовлеченной во что-то подобное? Что, если окажется, будто ключ к дионисийской тайне – величайшей загадке древнего мира – лежит похороненный в старых студенческих архивах Принстона?

Я нуждалась в плане. Даже в нереалистичном. В любом, что сможет приблизить меня к ответам, на которые я надеялась найти ответы в этом кампусе. Может, подружиться с Джайлсом? Сомнительно, конечно, что кто-то, зовущий меня «мисс Славин», позволит с ним подружиться. Он был идеальным соучастником: обеспокоенный прошлым, жаждущий расшифровать ритуалы. А что лучше всего, он был осмотрительным. Скандал может запятнать его академическую репутацию, так что он наверняка подумает дважды, прежде чем хвататься за телефон: позвонить в полицию, родителям, отослать меня к мозгоправу или заявлять кому-нибудь о преследовании, если вдруг что-то выйдет из–под контроля. Разве что только, если это уже не случалось?

Я вложила два свободных билета в «Карнеги–холл» в записку («Надеюсь, вы насладитесь моим концертом так же, как и первым») и подписалась своим именем на греческом языке: Θεíα. Как только я запечатала конверт, взрывная волна музыки сотрясла здание: кто-то проверял колонки в главном крыле Форбса. В его коридорах уже были слышны первые признаки волнения. В спешке хлопали двери. Начинали звонить телефоны.

Меньше чем через два часа должен был начаться осенний бал.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Гипотеза Тейи

ЛИШЬ НА ОДНУ НОЧЬ обеденный зал Форбс решили превратить в карнавальную сцену: столы были выстроены вдоль стен, цветные проекторы хаотично мерцали, наполненные гелием воздушные шары отталкивались от потолка, рискуя оживить настроение, а в центре зала зеркальный шар кружил своими блестящими боками.

Моя неожиданная прихоть пойти на танцы с другим парнем, в наиболее открытом платье, которое у меня было – была всего–навсего импульсивной попыткой вернуться к Ризу. Но план провалился с самого начала, когда Бен появился у моей двери, держа в руке орхидею.

– Вау, Теа … выглядишь потрясающе!

Вероятно, так и было, поскольку красное платье без бретелек было слишком коротким и вполне могло сойти за тунику. Ошибка номер один: наряжаться для кого-то, кого там не должно было быть. Бен, конечно же, предположил, что я сделала это для него.

– Спасибо. Не стоило приносить мне цветок.

– По обычаю ты должна носить его на запястье.

Тонкая резинка была прикреплена к стеблю.

– А если мы нарушим обычай и позволим цветку пожить немного дольше?

Он наблюдал, как я ставила орхидею в вазу с водой. Я ужасно чувствовала себя от того, что так поступала с ним. Но «обычай» имел место, когда у людей было свидание, а это был определенно не наш случай.

Когда мы уходили, где-то в комнате зазвонил мой телефон – скорее всего Рита, уже дважды звонившая мне, чтобы убедить меня не пропускать танцы. Достаточно скоро мы столкнулись с ней и облегчение от того, что она увидела меня, наполнило воздух.

– Слава Богу, Теш! Я уж было начала думать, что ты впала в вечный траур.

Я не представляла себе, каким образом, появление с другом доказывало обратное.

– Пошли, хочу познакомить вас с Дэвом.

Дэв был второкурсником Форбса, выигравшим самое жаркое свидание этого вечера и знал об этом. Родом из Индии, он представлял собой идеальный экземпляр мужчины: высокий, мускулистый, с волосами до плеч и с чертами лица, достойными древнегреческого бога. Но больше всего в этом парне мне нравилось то, что выглядел он абсолютно потерявшим голову от любви.

Наблюдение за ними двумя напомнило мне о том, что я хотела быть там с Ризом. Что я пригласила его, и он отказал. Независимо от того, что мы делали с Беном, мне было интересно, как это могло бы быть с Ризом. Прийти сюда на свидание с ним. Танцевать с ним. Весь вечер преобразился до неузнаваемости, захватывающий, волшебный. Моя жизнь будто бы разделилась на две: реальность происходящего на самом деле, и параллельность, которая существовала только в моей голове, но была столь же яркой – реальность, которую я хотела, которая могла бы быть.

Даже восхитительное обаяние Бена не очень долго помогало. Когда мое настроение заметно ухудшилось, он предложил передохнуть от толпы, и мы проскользнули через забор, отделяющий Форбс от поля для гольфа. Как только наши ноги коснулись более густой травы снаружи, воздух стал прохладнее. Зябким. Пронизанный беспорядочным ветром, мечущимся среди открытых холмов.

– Теа, что случилось?

– Ничего. – Пруд перед нами был спокоен, глядел в небо серебряным глазом, представляющим собой луну, отраженную от поверхности воды. – Почему что-то должно быть не так?

– Это заметно. Иногда … – он остановился и посмотрел на меня. – Иногда помогает, если обсудить это с кем-то.

Конечно это помогало. Разговор успокаивал рассказчика за счет слушателя.

– Я просто …

… устала.

… подавлена.

… тоскую по дому.

Всё это крутилось на кончике моего языка, но я больше не хотела лжи.

– Я кое–чем опечалена, только и всего.

– Парень?

Я отвела взгляд, пытаясь не отвечать.

– Это поэтому ты решила пропустить танцы? «Почти–обещание» о котором ты мне рассказывала?

– Наверное, да.

Он ничего не сказал, просто обнял – теплые, бережные дружеские объятия, а затем быстро отскочил. Кто-то подходил к нам. Девушка. Поспешно.

– Тэш, могу я поговорить с тобой?

– Прямо сейчас?

– Да. Извини, но это срочно.

Со свойственной ему тактичностью, Бен сказал, что подождет внутри и оставил нас.

– В чём дело? У вас с Дэвом всё в порядке?

– Дэв в порядке. Что же касается твоего преследователя, он – явно нет.

– О чем ты говоришь?

– Да ладно, не прикидывайся дурочкой. Парень, пялившийся на тебя тем вечером в Колониальном клубе. Ты не сказала мне, что вы двое вместе!

– Мы не вместе.

– Тогда почему он искал тебя на танцах? И не только это – когда я упомянула, что у тебя свидание, он, казалось, был готов кого-то убить. Не сказав и слова, он в гневе выбежал из помещения.

– Похоже на него. Он склонен так поступать, но это его проблемы.

– Судя по огромной улыбке на твоём лице, у тебя тоже проблема. Раньше я шутила о твоем преследователе, но сейчас, Теш, у меня появилось странное предчувствие относительно этого парня. Он ведет себя так, будто имеет на тебя права и, честно говоря, не могу поверить, что тебя это устраивает.

Как мой наставник, она любила волноваться обо мне. Всё–таки были вещи и похуже, чем быть «преследуемой» или «востребованной» парнем, подобным Ризу. И что это за американская мания преследования? У нас, в болгарском языке, не было подобного слова – люди выражали свои эмоции всеми возможными способами и подразумевалось, что мужчины проявляли интерес к женщинам, но это не означало пересечение криминальной черты по умолчанию. Впрочем, сейчас было не время для житейских споров с Ритой, так что я поблагодарила её и направилась в свою комнату, чтобы позвонить ему.

Не успела я войти, как кто-то втащил меня внутрь, закрыл дверь и толкнул к стене.

– Почему ты играешь со мной в игры, Теа?

Я попыталась отойти, но не смогла:

– Я не та, кто играет в игры.

– Нет? За исключением моих звонков, которые ты игнорировала, чтобы иметь возможность снова пойти на свидание с тем парнем.

Я вспомнила телефонный звонок, на который я не ответила раньше.

– Насколько мне помнится, ты не должен был быть частью моей общественной жизни.

– Я сказал, что приду сегодня вечером, если это так важно для тебя.

– Тогда, где же ты был?

– У твоей двери! Но, видимо, слишком поздно. Я хотел, чтобы это было сюрпризом. И это определенно был сюрприз – для меня! – Он поднял мои руки по шероховатой поверхности стены из шлакоблока. – Я решил быть честным с тобой. А ты приняла это за разрешение скрытничать?

– Я говорила тебе, Бен – просто друг.

– Не по мнению твоей подруги. Которая, кстати, по всей видимости, знает больше о твоей личной жизни, чем я.

– Нечего знать. Ты выдумываешь.

– Я? Как насчет тебя в его объятиях несколько минут назад – я тоже это выдумал?

Было нечто возбуждающее в его ревности, даже в его ярости. Она делала его уязвимым, а мне придавала странное ощущение силы.

– Риз, ты раздавишь меня. Я даже дышать не могу …

Он отстранился ровно настолько, чтобы позволить мне перевести дух, но его хватка на моём запястье усилилась.

– Я сказал, что не собираюсь делиться тобой. Что тебе было непонятно в этой фразе?

– Я думала, мы договорились о свободных отношениях, когда ты сказал мне, что ты не однолюб.

Должно быть, это подтвердило его опасения на счет меня и Бена и абсолютно свело его с ума. Он ударил кулаком о стену, тем самым посылая дрожь по моему позвоночнику.

– Я дал ясно понять, что нет другой женщины, с которой я хочу быть. Так что ты могла бы поступить, как порядочный человек и держаться подальше от того парня, не так ли? Но нет, ты должна была выставить ваши отношения напоказ! И я должен был догадаться – нет лучшего места, чем чертово поле для гольфа Принстона!

– Лучшее место для чего? Перестань так себя вести …

– Я не единственный, кто так себя ведет. Всё это время умирать от желания заняться с тобой любовью и быть одураченным твоей искусной застенчивостью… – Он протолкнул свою ногу между моими. Стена мешала ему сделать это, но он повторил движение, скользя рукой вверх по моим бедрам, пока его колено держало их раздвинутыми.

– Это то, чего ты хотела? Потому что, если это так, то я могу сделать это лучше, чем кто-либо другой. Лучше, чем ты когда-либо представляла …

Он точно знал, где ко мне прикасаться и как – настойчиво, стирая мой гнев, делая меня готовой для него. Постыдно готовой. Теплой, влажной, возбужденной. Но я всё еще приходила в ужас от мысли о сексе с ним. Обо всем, что могло (и вероятно всегда так и было) пойти не так, как надо в первый раз.

– Риз, мы должны остановиться.

Он не слушал. Мы оба были возбуждены и остальное для него, по всей видимости, не имело значения.

– Я не могу сделать это сейчас … Риз, мне нужно больше времени.

Моё тело одеревенело из–за приступа паники.

– У меня не было секса прежде. Пожалуйста, остановись!

Он перестал дышать. Его руки упали, остальная часть его всё еще пребывала в шоке от услышанного.

– Ты действительно имеешь в виду … никогда? – Как будто мои слова могли значить что-то другое. – Почему ты мне не сказала?

– Я только что это сделала.

– Нет, раньше. На поле, когда пытался … О Боже, если бы я только знал! – Он, снедаемый чувством вины, потер лоб. – Прости меня, Теа. Я понятия не имел.

– Теперь имеешь. Но, в любом случае, думаю, ты должен уйти.

– Я пытался. Но я не могу находиться вдали от тебя.

– Я говорю о комнате, сейчас же. И это не стеснение или попытка схитрить. Я действительно прошу тебя уйти.

– Я не могу быть вдали от тебя. Ты это понимаешь? Я никогда не был чьим-то … – Затем он поправил себя, чтобы избежать запрещенного слова. – У меня никогда, ни с кем не было серьезных отношений. Но я стараюсь. Я хочу попробовать.

– Что именно попробовать?

– Быть с тобой и не видеть твоих страданий. Ты просто должна быть терпеливой со мной.

– Я ничего не должна.

– Конечно, не должна. Я не это имел в виду.

Его глаза всегда гипнотизировали, но до настоящего момента, я никогда не видела их умоляющими.

– Поехали домой со мной – автомобиль снаружи.

– Мне нужно отдохнуть. В моей собственной кровати.

– Тогда позволь мне остаться здесь. Мы просто будем спать, я обещаю.

Мой телефон зазвонил, и звук был таким резким, что я поняла, что Риз говорил шепотом. Это был Бен. Я извинилась перед ним, спросила, не против ли он закончить вечеринку без меня и пообещала загладить перед ним свою вину в ближайшее время. Он был милым, как обычно.

Риз наблюдал, ожидая, когда я повешу трубку.

– Мне нравится то, какая ты милая со всеми.

– Милая? Из–за тебя я только что была грубой со своим другом. Это не может повториться.

– Прости меня, Теа. Мне действительно жаль. – Его пальцы скользнули по моей щеке, быстро, но едва касаясь её, словно боясь повредить поверхность крыла бабочки. – Позволь мне остаться здесь на ночь. Пожалуйста.

– Каким образом? В моей кровати с трудом помещается один человек.

Он быстро поцеловал меня. Повернулся. Схватил край покрывала и скинул его одним движением, сбрасывая все на пол: одеяло, простыни, подушку. Не успела я и слова сказать, как моя обувь была снята, платье стянуто, а ноги оказались на невероятно мягкой хлопчатой ткани, более мягкой, чем я могла себе представить своё белье на грубом ковре. Затем он сложил все вдвое и заботливо укрыл нас, долгое время целуя моё лицо …

И тем самым две реальности слились воедино. Во всяком случае, с другой стороны, мой вечер завершился именно так, как я и хотела – в его объятиях.

МНЕ ПРИСНИЛОСЬ, ЧТО я была с Ризом. В поле. В поле, расстелившем свои удивительные травы под нами – красные, убийственно красные, как если бы земля изливала кровью всю свою скорбь в черное, как смоль, небо. Умоляя его. Изнывая от ожидания.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю