Текст книги "Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник (СИ)"

Автор книги: Корин Холод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

– Я. Эту гарантию и фундамент вам дам я.

Голос раздался от двери, и при первых его звуках все присутствующие сперва поднялись на ноги, а затем склонились в низком поклоне.

– Ваше Высочество… – прошелестело по кабинету.

Темноволосый мужчина в чёрном френче коротко кивнул в ответ и повёл рукой:

– Прошу, присаживайтесь. Я не желаю мешать вашему брифингу, лишь хотел обозначить серьёзность наших намерений в отношении данного проекта. И пояснить кое-что. Не так давно в наши руки попал некий документ, в котором говорилось о бесперспективности Агентства как организации, если мы продолжим действовать исходя из прежних категорий. Предложенный вам проект является определённой реакцией на вышеупомянутый документ, поскольку мы склонны рассматривать его как своего рода ультиматум. С некоторыми выдержками из оного вы ознакомитесь чуть позже. В данный же момент, как глава Агентства я даю вам своё слово в том, что результаты проекта «Троица» будут использованы только на благо трём расам. И дабы у вас не возникло сомнений по поводу смысла слово «благо», я подготовил четырёхстороннее соглашение по сему вопросу. Прошу, ознакомьтесь. Моя подпись там уже стоит.

Мужчина извлёк из кармана френча конверт и с поклоном протянул его Анне. Пока стороны просматривали документ, Принц подошёл к начальнику Второго отдела.

– Твоё решение делегировать часть полномочий Палачу считаю правомерным. Также хочу выразить тебе свои соболезнования и понадеяться, что период твоей депрессии не затянется чересчур надолго. Я знаю, что подобные переживания у твоей расы гораздо острее, чем у нас, но искренне прошу тебя взять себя в руки.

– Благодарю, Ваше Высочество, – Воин смотрел в глаза начальству. – Не уверен, что оправдаю ваши надежды, но буду стараться.

– Хорошо. – Принц вновь повернулся к собравшимся. – Что ж, мои формулировки вас устраивают?

Отец Димитрий вздохнул:

– Коли вы лично гарантируете сим созданиям жизнь и определённое благоденствие и не намереваетесь использовать их силу против нас же… я готов пойти на сей шаг.

– Согласна.

Яр, не желая тратить время на слова, попросту жестом попросил у Воина ручку и подписал документ.

– В таком случае, прошу позволения откланяться, – Его Высочество тонко улыбнулся и вышел из кабинета.

– Позволения он просит, – пробурчал ему вслед Воин и потёр глаза. Сквозь маску формализма и хладнокровия на мгновение показался прежний глава Второго отдела. И сгинул. – Так. Предлагаю использовать лаборатории Детей Каина. Сколь я помню, вы даже нас в чём-то переплюнули. Команду наберём в течение трёх дней. Согласны?

– Будем обсуждать, – отозвался Яр.

Светлов вздохнул и потянул из пачки новую сигарету. Вечер обещал быть долгим и продуктивным.

* * *

Санкт-Петербург. Примерно за полтора года до драки в баре «Великое Древо». Центральный офис Агентства «Альтаир». Четырнадцатый уровень. Первый отдел.

Начало любого обучения в любой структуре являет собой муторный и достаточно скучный процесс. Особенно, если из документов у начинающего всего пара страниц личного дела, а личность, возраст и способности установлены лишь предположительно и, большей частью, со слов самого абитуриента. В случае с Агентством дело обстояло несколько проще, чем в иных заведениях: паспорт был последней вещью, которая здесь требовалась. Но всё же «абитуриентке» Нуарейн пришлось пройти несколько кругов бюрократического ада, призванного хоть как-то определить её место в этом мире. Отпечатки пальцев, сканирование сетчатки глаз, физические и психологические тесты, анкетирование, снова тесты… всё вышеупомянутое переносилось женщиной стоически. Казалось, её спокойствие не способно поколебать даже испытание способностей в области стриптиза. Впрочем, таких жертв не потребовалось. После двух дней работы с бумагами женщину оставили на время в покое, пообещав выдать документы через некоторое время, и предложили «вживаться в коллектив». Нуарейн, судя по всему, было всё равно. Выслушав рекомендации и краткие инструкции Александра Евгениевича, она переоделась в заказанную ей самой одежду и отправилась на первую в своей жизни стажировку. В Первый отдел.

Благодаря торжеству современных технологий и привычке людей сплетничать, слухи в Агентстве распространялись стремительно. Так что информация о «новой протеже Светлова» достигла самых отдалённых уголков организации раньше, чем сама Нуарейн до нужного этажа. Нельзя сказать, что ей в спину упирались сотни любопытных взглядов, но женщина всей кожей ощущала направленное на неё внимание. Агентство в этот момент представлялось ей многоглавым и многоглазым созданием, напряженно присматривающимся и принюхивающимся к ней. Ледяная корка отчуждения давала Нуарейн возможность не нервничать в ответ на это пристальное изучение, но глубоко под скрывшими эмоции торосами зрело собственное любопытство. Слишком многое было непонятным, слишком многое казалось нерациональным и неправильным в этом здании, чтобы Нуарейн могла занять позицию равнодушного наблюдателя. А первый шаг к пониманию собственных целей и средств к их достижению вёл через порог просторного, занимающего целый этаж Первого отдела. И на этом пороге стояла невысокая, обманчиво хрупкая, даже по сравнению с новой сотрудницей, женщина с вьющимися светлыми волосами. Жрица.

Нуарейн одним взглядом охватила и впитала образ своей будущей начальницы. В её понимании значимым в данный момент было всё: от длинной белой туники и лёгких босоножек из светлой кожи на низком каблуке – до взгляда, в котором могло читаться что угодно.

Самого страшного – зависти к внешности – в нём не было. Стажёр поставила себе мысленный «плюс»: выбранный ею образ и соответствующий офисный брючный костюм «белый верх – чёрный низ», в сочетании с простой прической, не подвели. Время демонстрировать при этом «дворе» платья и свои выгодные стороны ещё не пришло.

На тот момент в светло-серых глазах Жрицы читался только интерес и нечто ещё, что Нуарейн интерпретировала, как опасение.

«Разумеется. Светлов упоминал, что в свои подвалы они отправляют далеко не каждого и что меня могут воспринять как угрозу. Не страшно. Главное – дать ей понять, что и в этом смысле я не представляю опасности».

– Приветствую вас, – нейтральным тоном произнесла новоиспечённая стажер и, за неимением юбки, совершила неглубокий поклон.

– И я также рада приветствовать вас в стенах Агентства, в особенности – в моём отделе, – хрустальным голосом сказала Жрица, возвращая поклон и протягивая руку для знакомства. – Нуарейн, насколько мне известно?

– Абсолютно верно, – женщина осторожно ответила на рукопожатие.

Ладонь у Жрицы была узкая, сухая и твёрдая, и в момент прикосновения Нуарейн в полной мере ощутила силу, исходящую от этой женщины.

«Она намного, намного опаснее, чем кажется. Нечеловеческая кровь… Это ощущается сразу, но здесь есть нечто ещё. Нечто иное, жаждущее крови и смертей. За голосом Жрицы слышны крики умирающих, огромное количество страданий и рёв пламени. Но этот хор заглушают жалость, сочувствие и свет, который она в себе несёт с самого рождения. Что же она такое? И почему она, при всей этой силе, занимает такую должность, явно тяготящую её?»

– Я прибыла на стажировку, – уронила Нуарейн очередную ничего не значащую, но уточняющую её появление фразу и протянула новой начальнице свои бумаги.

«Вот и пришло время мне вновь подниматься с самого низа. Начальство. Наставничество. Подчинение. Обучение. Как это знакомо».

Жрица приняла листки, быстро просмотрела их и милостиво кивнула. Было заметно, что подобная процедура для неё вполне привычна. Когда она подняла взгляд обратно на Нуарейн, та добавила себе ещё один плюс: женщина явно чувствовала себя увереннее.

– Что ж, давайте я проведу вам экскурсию, – сказала Жрица, чуть поворачиваясь и освобождая проход. – А потом мы определимся с тем, чем именно вы будете заниматься.

Стажёр согласно кивнула и сделала шаг вперёд, в свою окончательно новую жизнь.

– Отдел аналитики – самое скучное место нашей организации, – начала Жрица, поравнявшись с новой подчинённой.

Нуарейн молча осматривалась, пытаясь понять, насколько ей нравится место, в которое она попала. Светлое помещение с огромным количеством высоких окон, множеством столов, компьютеров на них и сотрудников, сидевших за оными, действительно не выглядело торжеством жизнерадостности.

– Здесь мы получаем, обрабатываем, интерпретируем и передаём нашему оперативному составу данные о состоянии мира, его энергетической стабильности, – продолжила глава отдела. – Также мы ищем вероятностные аномалии, сиречь, цепочки событий, ведущие к нестандартным для данного мира результатам.

– Что, как правило, означает участие в упомянутых цепочках пришельцев с иных Граней, – утвердительно завершила фразу Нуарейн. Жрица чуть удивлённо приподняла бровь.

– Всё верно, – она сделала паузу. – Александр Евгениевич упоминал о том, что в то время, пока вы были в Хранилище, к вам поступала информация о нашем мире.

– Я… видела сны, – медленно произнесла Нуарейн. «Интересно, чем ещё с вами поделился Светлов? Теперь понятно, почему вы так нервничали при встрече». – Подробные, детальные, красочные сны о том, где я нахожусь. Не волнуйтесь, госпожа Жрица, я не собираюсь в панике шарахаться от клавиатуры и мобильных телефонов, и словосочетание «база данных» также не ввергает меня в когнитивный ступор. – Жрица ждала хотя бы тени улыбки после этой фразы, но её ожидания пропали втуне. Нуарейн продолжила с каменным лицом: – Насколько я понимаю логику событий, ваш отдел сейчас занимается, в том числе, и этой «вероятностной аномалией».

– В данном случае, я бы сказала, что она энергетическая, – задумчиво произнесла начальница отдела. – Хотя… Впрочем, если вам действительно любопытно, мы можем сделать это вашим первым заданием. Вам лучше, чем кому-либо иному, известно всё о вас самой. А значит, ознакомившись с нашей системой конвертации данных, вы сможете составить сводную таблицу собственных возможностей. И попробовать разобраться, почему наши заклятья стазиса подействовали на вас лишь частично.

Нуарейн пожала плечами. «Главное, чтобы вы не восприняли моё согласие как попытку выслужиться. Равнодушие – это прекрасно».

Она ещё раз осмотрела помещение Первого отдела. Шорох клавиш, короткие, ёмкие фразы, которыми перебрасывались сотрудники, и редкие трели телефонов действовали… умиротворяюще. Здесь царил свой, особый ритм, настраивающий на спокойную, равномерную работу. В своей прошлой жизни Нуарейн никогда не видела чего-то настолько похожего на механизм, роль деталей в котором исполняли люди. Разве что армия, но сообщество вооружённых людей было приспособлено для уничтожения, а значит, холодный расчёт там присутствовал лишь в ставке командования, и в прочих случаях эмоциональное поведение было неизбежно. Здесь же…

– Я бы не назвала это любопытством, – произнесла наконец Нуарейн, – во всяком случае, подобная эмоция во мне не возникает. Но если выбирать между вашим предложением и работой с чем-либо другим – да. Будем считать, что мне это интересно.

Жрица внимательно посмотрела на новую сотрудницу Первого отдела.

– Скажите, а само слово «эмоция»… – она сделала выразительную паузу, и Нуарейн кивнула.

– Да, вы правы в ваших предположениях. Эмоциональный ряд… – она задумалась на мгновение, – хомо сапиенс практически недоступен для меня. Я могу лишь догадываться о причинах, но, полагаю, вам они известны не хуже, чем мне. Насколько я понимаю, те личные дела, к которым имеют доступ главы отделов, несколько отличаются по информативности от тех, в которые может заглянуть каждый сотрудник.

«Во всяком случае, это не ложь. А то, насколько мои слова правдивы, вам пока что не стоит знать. В конце концов, мы ещё не близки. У нас всего лишь общие интересы».

Жрица чуть слышно вздохнула.

– Абсолютно верно, госпожа Нуарейн. Что ж, давайте приступать к работе. Ваше место – сто одиннадцать, номер файла, с которым предстоит работать – 51-12-Н. Допуск у вас есть. Файл с программой обучения носит соответствующее название, в нём всё, что вам необходимо. Я помогу вам на первых порах, дальше будете разбираться сами.

Её собеседница спокойно кивнула и пошла вглубь помещения, отыскивая нужное место.

«Их внимание рано или поздно истончится. День-два, и они привыкнут. Другое дело – внимание начальства, или, как их здесь называют, „глав“. Пусть лучше обо мне сплетничают, чем в головах власть предержащих возникнет вопрос, насколько я опасна. Мягкость, спокойствие и равнодушие. Но Жрице я дам повод для размышлений. Это не моя работа, но она это заслужила хотя бы тем, что не стала играть в женскую ревность».

* * *

Жрица вошла к себе в кабинет и медленно опустилась на диванчик, обитый мягкой бежевой тканью. Душа главного аналитика Агентства пребывала в лёгком смятении. В кои-то веки светлое помещение, тщательно выдержанное в стиле семнадцатого века, не успокаивало её. Жрице внезапно захотелось оказаться у Воина, среди его пустых бутылок и мятых документов. Она вспомнила о том, какой порядок сейчас царит у главы «Двойки», с чувством выругалась, подошла к столу и набрала номер Светлова.

– Знаете, наставник, вы на её фоне кажетесь Воином, – от души сказала она, не здороваясь.

– Надеюсь, вы сейчас говорите не о возможностях и умственных способностях, – было слышно, что специалист по связям с общественностью улыбается. – Хотя в определённом отношении это можно считать комплиментом.

– Я говорю о её эмоциональном фоне, – парировала Жрица. – С нервными узлами всё в порядке: могу полностью подтвердить отчёт медиков. Это не физиология, это психика. Нет, произошедшее с её миром могло дать подобный эффект. Подобный, но не такой. Через наши руки прошло достаточно существ с разрушенных Граней, взять ту же Жар-Птицу, но там эмоциональный ряд стабилизировался в течение нескольких дней. Возможно, недель. Здесь я вообще не вижу тенденций к восстановлению. Она искалечена. Сознательное удержание проявления эмоционального ряда. И что с этим делать, я совершенно не представляю.

– Вам – ничего, – спокойно отозвался Светлов. – Психика нашей новой подруги совершенно не в вашей плоскости интересов. В Первом отделе она должна узнать о нашем мире и о том, как с ним взаимодействует Агентство. Прочее – в компетенции других сотрудников.

– Надеюсь, их компетенция позволит им справиться с подобным, – произнесла женщина, вкладывая в слово совершенно другой смысл. – Потому что, если вы говорите о Палаче, я не уверена, что он сможет её вытащить. Учитывая его собственные комплексы.

На канале связи повисла пауза: Александр Евгениевич явно о чём-то размышлял.

– Я понимаю ваши чувства по поводу нашей новой сотрудницы, – проговорил он наконец. – Неприятие психической дисгармонии часто помогало вам выявлять потенциальную опасность. Тем не менее, сейчас вы не правы. Госпожа Нуарейн не сумасшедшая и не несёт в себе угрозы. Испытания, выпавшие на её долю, поверьте, серьёзно отличаются от того, что пережили прочие, явившиеся из разрушенных миров. И если я не говорю вам сейчас всего, что знаю об этой женщине, то лишь потому, что хочу избежать предвзятого отношения к ней с вашей стороны.

– А в противном случае, вы считаете, оно будет непредвзятым? – Жрица помолчала, и в следующей ее фразе прозвучала усталость и тревога: – Наставник, прошу, я должна хоть что-то знать помимо её общего профиля. Как мне работать с ней, если в истории её жизни сплошные прочерки?

Светлов помолчал, потом тяжело вздохнул:

– Она уничтожила свою Грань. Убила её сердце, отлично представляя, что делает. Сделала это под влиянием эмоций.

– Но это же значит… – начала Жрица севшим голосом, но Александр её перебил:

– Да, по нашим нормативам она считается потенциально опасной для Мира. И по этим же нормативам я получил разрешение от Его Высочества извлечь её из стазиса. Вам доступно значение этих действий?

– Статья пятнадцать устава Агентства, пункт два, – прошептала глава Первого отдела. – «Потенциально опасные для мира создания привлекаются на службу в случае прямой опасности для Агентства и/или Грани». Но почему я об этом ничего не знаю?

– Потому что это перестраховка. Привлечение Нуарейн – превентивная мера. Приказ об общей мобилизации посеет определённую панику даже в наших рядах: относительно невинный намёк на него выбил из колеи даже вас. – Светлов ещё раз вздохнул. – Боюсь, грядут большие перемены. Боюсь и надеюсь на них. В том числе, в структуре Агентства; в том числе, и в делопроизводстве. Нуарейн – первая ласточка. Зайдите потом ко мне: подпишете бумаги о неразглашении. Что вы ей дали в качестве первого задания? – без перехода спросил он. Жрица собралась с мыслями, переваривая полученную информацию.

– Её собственное дело. Я попыталась заинтересовать её вопросом, как она получала данные о нашей Грани. Это показалось ей приемлемым заданием, сколь я могу её понять.

– Хорошо. Держите меня в курсе.

Светлов повесил трубку. Глава Первого отдела ещё некоторое время сидела за столом, потом решительно встала и взялась за мобильный.

– Мо? Вы сильно заняты сейчас? Прекрасно. Тогда я загляну к вам в течение часа. Мне необходимо… – она запнулась. – В общем, я зайду. Благодарю.

Жрица дала отбой и подошла к небольшому зеркалу в изящной оправе светлого дерева, висевшему возле ее гардероба.

– «Большие перемены», – ядовито передразнила она. – «Недоверие к собственным сотрудникам» было бы точнее. «Ничего не говорить Жрице – она всё равно облажается», ещё точнее.

Она резко развернулась на каблуках и покинула кабинет, зло хлопнув дверью.

Глава четвёртая

– в которой неоднократно упоминаются очки, знакомые персонажи ведут себя привычным и непривычным образом, а второе лицо в Агентстве задаётся крайне непростым вопросом.

Санкт-Петербург. Примерно за полтора года до драки в баре «Великое Древо». Центральный офис Агентства «Альтаир». Кабинет Александра Евгениевича Светлова.

Утро специалиста по связям с общественностью уже много лет начиналось практически одинаково. Короткая, на полчаса, разминка, приведение в порядок внешности в небольшой, прилегающей к кабинету ванной, выбор костюма, галстука и обуви. Чашка кофе. Просмотр сводок всех отделов. Лёгкий завтрак в кафе Агентства или прямо в кабинете, если того требовала срочность обработки полученных данных. Далее расписание дня Александра Евгениевича напрямую зависело от жизнедеятельности организации, в которой он работал. Если принимать во внимание любовь Светлова к контролю происходящего, можно было бы ожидать общей характеристики его работы как «рутинной». Но руководящий состав Агентства, личные отношения внутри оного, а также то, что Светлов являлся вторым лицом организации, делали его дни гораздо насыщеннее. Проще говоря, Александр знал, что каждый неожиданный или неурочный стук в дверь его кабинета является предпосылкой к проблеме. Как правило, небольшой, но значительной для стучащего. Всё зависело только от того, насколько рано прозвучит этот сухой вестник неприятностей.

В это утро стук раздался в тот момент, когда Светлов приступил к чтению общей информации по городу, исходившей от Второго отдела. Александр отодвинул стопку бумаг, отмеченных корявыми резолюциями Воина, и взял чашку с блюдца. Что бы там ни было, он не собирался позволить кофе остынуть.

– Войдите, – произнёс он, отпивая ароматный напиток.

Дверь открылась, и в кабинет вошла свежеиспечённая сотрудница отдела аналитики. Если бы речь шла не о Нуарейн, Александр мысленно применил бы к этому действию глагол «ворвалась». Судя по энергетическому фону и лёгкой резкости в движениях, протеже Светлова всё-таки была способна испытывать какие-то эмоции, пусть и на самом базовом уровне. В данный момент она явно испытывала раздражение.

– Доброе утро, Александр Евгениевич, – поздоровалась сотрудница. Александр поклонился – на ноги он поднялся в тот момент, когда увидел, кто входит в кабинет.

– И я приветствую вас, Нуарейн. Прошу, садитесь и рассказывайте, что привело вас ко мне в столь ранний час.

Женщина милостиво кивнула, опускаясь в предупредительно отодвинутое кресло, а в голове Светлова пронеслась мысль о воспитании и привычках, которые не в силах стереть даже гибель мира.

– Я хотела бы уточнить… необходимость присутствия рядом со мной определённой… личности, – тщательно подбирая слова, начала Нуарейн. Было заметно, что она уже полностью взяла себя в руки и сейчас старается максимально доступно сформулировать свой вопрос. – Я имею в виду госпожу Тень. Насколько я поняла, она не является постоянным сотрудником Агентства?

– Абсолютно верно, – кивнул Светлов, допивая кофе. – Тень является вольнонаёмным помощником, не включённым в штат. Существо, подобное ей, в принципе не способно никому подчиняться, и то, что она время от времени соглашается выполнять наши просьбы, я считаю огромной удачей для нашей организации. Хотелось бы уточнить, что именно вас не устраивает в вышеупомянутой личности?

Нуарейн изогнула бровь.

– Она непоследовательна, взбалмошна, слишком эмоциональна, нахальна…

– И гениальна, – пробормотал себе под нос Александр Евгениевич, но собеседница услышала его.

– Прошу прощения?

– Ге-ни-аль-на, – по слогам произнёс Светлов, снял с носа очки и принялся протирать линзы мягкой замшей. – Вчера днём со мной связывалась Жрица. Согласно её отчёту, вы, мягко выражаясь, слабо подвержены влиянию эмоций.

– Это плохо?

– Да. Нам нужен полноценный сотрудник, Нуарейн, а не биоробот, подчиняющийся приказам и отказывающийся от части собственной личности в угоду блокировке пережитого прошлого. Вас необходимо «растрясти», если мне будет позволено подобное выражение. И Тень, надо сказать, прекрасно с этим справляется. Именно поэтому она и назначена вашим временным куратором. По моей просьбе. Чем она вывела вас из равновесия, позвольте спросить? – Он взглянул на Нуарейн, явно собравшуюся вывалить на него весь список действий «временного куратора», и уточнил: – Последний пункт, будьте добры. В изобретательности Тени я не сомневаюсь.

– Она буквально растворила бумаги с данными, на выведение которых мне потребовалось полтора часа, и предложила отправиться на Крестовский Остров за мороженым. Заявив, что обратно мою работу я получу только по возвращении, а подобные действия я могу рассматривать только как шантаж. – Нуарейн поджала губы. – Поскольку пункт двенадцать-точка-два устава Агентства ясно гласит о невозможности силового воздействия на коллег без достаточных оснований, я сочла нужным…

– Рекомендую соглашаться, – Светлов невозмутимо надел очки, поправил их и посмотрел на Нуарейн, замолчавшую от неожиданности подобного вердикта.

– Я могу поинтересоваться причинами вашего решения? – произнесла она спустя несколько секунд.

– Тень прекрасно разбирается в мороженом, – улыбнулся Александр. – А на Крестовском, помимо этого блюда, можно увидеть и попробовать ещё массу иных вещей.

– Я имела в виду ваше решение «растрясти» меня.

– Вы когда-нибудь задумывались о том, что такое интуиция, Нуарейн?

– Естественно. – Стажёр пожала плечами. – Интуиция есть результат подсознательного сбора информации, на основании которого, формируются сознательные выводы и предпосылки к дальнейшим действиям.

– Не только, – Светлов снова улыбнулся. – Некоторое время назад я спас жизнь одному молодому человеку. Это действие потребовало от меня достаточно серьёзных жертв. Некоторые назвали бы подобное моё поведение интуитивным и были бы правы. Тем не менее, я действовал в том числе и под влиянием эмоций. Чувства и тот фон, который они создают, являются ключом не только к интуитивным действиям. Не испытывая эмоций, вы не в силах понять, что движет теми или иными созданиями, что означает, не можете провести полноценный анализ обстановки, а следовательно – неспособны действовать в полную силу. Я достаточно раскрыл для вас подоплёку моего решения?

Нуарейн кивнула, явно что-то обдумывая.

– Но я не смогу получить доступ к эмоциям, если буду действовать спланированно, не так ли? – спросила она с лёгкой неуверенностью в голосе.

– Абсолютно верно. Если вы будете стремиться к эмоциям с холодным рассудком, стремясь обрести их как инструмент, то у вас ничего не выйдет. А потому, в данном случае, предлагаю вам просто плыть по течению и не ждать никаких результатов. И да, постарайтесь относиться к Тени с большим терпением.

– Я… постараюсь, – с видимым сомнением произнесла женщина. – Но прошу вас с вашей стороны обсудить с ней неприемлемость некоторых действий. Особенно касающихся моей работы.

– Разумеется, – кивнул Светлов. – А теперь, с вашего позволения, я должен вернуться к своим обязанностям.

– Да, Александр Евгениевич. Благодарю вас.

Хозяин кабинета проводил гостью до выхода, закрыл за ней дверь и посмотрел в потолок.

– Тень, будь любезна, поясни, зачем тебе потребовалось испепелять результаты напряженного труда нашей новой сотрудницы?

– А чего она?! – возмущённо раздалось из ниоткуда, и через секунду Тень повисла на люстре вверх ногами, мазнув по идеальной причёске Светлова концами разлетевшихся волос. – Я ей – туда-сюда, давай знакомиться, фигли нам, красивым бабам, а она мне в нос пунктами устава тычет! Нет, я, конечно, понимаю, что случай сложный, всё такое, и ты меня предупреждал… Но чтобы так! Да если я с ней любимой шоколадкой поделюсь, она её вмиг на химические составляющие разложит! Кстати, отчёт её лежит у меня в надёжном месте. Я же сказала, что верну после прогулки, а эта ледышка сразу жаловаться побежала! О чём с ней разговаривать, если она даже шуток не понимает?

– У неё, в некотором роде, аристократическое воспитание, – поморщился Светлов. – Нечто среднее между тёмным средневековьем, когда женщина рассматривалась исключительно как хранительница очага и мать, и Эпохой Возрождения, когда к оной стали относится гораздо более возвышенно. А учитывая, что ни матерью, ни хранительницей очага она никогда не была, манеры сформировались соответствующие. Круг же интересов был ограничен сперва колдовством низкого и высокого уровня, а позже – политикой. Можешь поговорить с ней о травничестве. Или о действиях нашего министерства иностранных дел. Узнаешь массу нового.

Тень фыркнула, спрыгнула с люстры, переворачиваясь в воздухе, и заняла привычное место на столе, чудом не задев бедром документы.

– Я тебе не Жрица, не травник и не политик. Мне скучно обо всём этом разговаривать – тем более с ней! Если её надо растрясти, то единственный выход – выводить из привычного круга интересов и зоны комфорта, показывать новое, раскрывать глаза, бомбардировать эмоциями. И, желательно, не мне! У меня терпения не хватит.

Тень аж чихнула от переживаний и страдальчески взвыла:

– Алехандро, я так больше не могу! Она меня бесит! Эта мойва снулая, вобла сушёная, селёдка мороженая…

– Может быть, тебе суши заказать? – поднял бровь Александр. – Столько рыбных ассоциаций… Ты слышала – и не отпирайся, – как я буквально только что рассказывал этой милой даме про интуицию. Так вот, если не веришь моей, поверь в интуицию Его Высочества: Нуарейн принесёт нам ещё много пользы. А касаемо «растрясти» – твоя идея с мороженым и парком развлечений диво как хороша. Только внутренне подготовься к тому, что Нуарейн будет непонимающе смотреть на всё окружающее, и твоим ненавистным вопросом станет «а зачем всё это?» в некоторых вариациях.

Он посмотрел в глаза собеседнице. Та ссутулила плечи и поёрзала на месте, недовольно пыхтя. Светлов улыбнулся, глядя на её возмущение:

– Потерпи немного, прошу тебя. Во-первых, ты только закладываешь базу, а никто лучше тебя это всё равно не сделает. По-настоящему её будет выводить на эмоции наш общий друг, когда она перейдёт к нему в отдел на стажировку. А во-вторых, для тебя это в любом случае ненадолго. Скоро мы опять будем падать тебе в ноги, умоляя о проведении оперативных мероприятий.

– О, а вот это уже другое дело, – мигом оживилась Тень, спрыгивая со стола и мягко обвиваясь вокруг Светлова, как туманная пурпурно-чёрная змея. – Люблю, когда мне падают в ноги, особенно – с фанфарами, жертвоприношениями и красивыми рабами с опахалами. Но главное – не это! Про оперативные мероприятия – чуть попозже. Что ты там сказал про нашего общего друга? Нет, я заметила схожесть лиц, но… Ты уверен? Он серьёзно? Она же совсем не такая!

– Не такая, – спокойно отозвался Александр Евгениевич, поправляя очки, чуть сбитые на сторону манипуляциями его гостьи. – И схожесть потрясающая, только дело несколько не во внешнем подобии. А во внутреннем. Именно из-за него я решил, что никто лучше тебя не справится с задачей, которую ты уже когда-то решала. И именно поэтому наш общий друг сможет помочь Нуарейн, да и себе заодно. Если, разумеется, не наломает дров, по выражению Воина. Но с этой, скажем так, «лесозаготовкой» в любом случае предстоит справляться мне. А тебе надо как следует напомнить моей протеже о том, что помимо холодного рассудка и боли от прежних деяний существует ещё какая-то жизнь. За финалом этого действа, полагаю, ты так или иначе будешь наблюдать в первом ряду. С попкорном. Но произойдёт этот финал не ранее, чем через полгода-год, когда Нуарейн переведут в Третий отдел. Пока что тебе предстоят моральные мучения, а мне – подготовка всего, что необходимо для поиска Серебряной Княгини, то есть, для твоего непосредственного занятия через какое-то время.

Тень неопределённо фыркнула и растеклась лужицей на ковре у ног Светлова, чтобы вслед за тем воплотиться, балансируя на углу шкафа.

– Ольга, Ольга, вопили древляне… Это и есть то самое оперативное мероприятие? Её тень на мой зов не откликнется, ты же знаешь.

– Знаю, – вздохнул Светлов, возвращаясь за стол. – Но могут откликнуться другие, те, которые помогут тебе найти память её тени. И для того, чтобы понять, как именно и где именно этим заниматься, мне требуется долго и тщательно поработать. В покое и, желательно, тишине. А ко мне с самого утра идут разнообразные личности со своими не менее разнообразными проблемами. Мне начинает казаться, что должность «специалист по связям с общественностью» следует переименовать в «нянька всея Агентства», как бы двусмысленно это ни звучало, с учётом некоторых сотрудников. – Он снова снял очки и потёр пальцами глаза. – Резюмируя вышесказанное: Тень, я тебя обожаю. Ты добилась результата за неполные сутки, ты умница, потрясающая личность, и Агентству с тобой невероятно повезло. И повезёт ещё больше, если ты сейчас оставишь меня и дашь приступить к работе. Потому что общение с тобой без труда может растянуться до вечера и, при всей своей приятности, не решит насущных проблем.