Текст книги "Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник (СИ)"
Автор книги: Корин Холод
Жанр:
Детективная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
Тень благосклонно улыбнулась, принимая комплимент, и вонзила ложечку в шарик клубничного мороженого.
– Поверьте мне, месье Герьё, если я буду серьёзно относиться к себе, мне придётся серьёзно относиться к собственным возможностям. А если я буду серьёзно относиться к собственным возможностям – может получиться неловко… И скверно. Очень скверно.
Её глаза на миг стали чёрными бездонными колодцами, но потом Тень сморгнула и улыбнулась немного извиняющейся улыбкой: я не пугаю, я лишь показываю, что я есть…
Но Воин не испугался. Если уж его и пробрало какими-то чувствами от кончиков ушей до стоп, то это были азарт и интерес. Он сплёл пальцы под подбородком и принялся теоретизировать:
– Если я правильно соображаю, Сандер научил тебя тогда пользоваться изменчивостью не только физически, но и психически. Явив миру самую колоссальную гибкость сознания, которая вообще возможна. А ещё он наверняка учил забывать то, что не нужно, и то, что вредно. Как хорошего врача. «Забывать об ошибках полезно, оставляя при этом опыт, но извлекая из памяти и локализируя всё, что может привести к повторению оных, равно как горькое послевкусие страдания от поражения», – процитировал он. – «Наставление для юных Бессмертных» за авторством Лекса Люмьера, забыл какой год издания, страница двадцать пять, восьмая строка снизу.
Воин явно рисовался своей памятью, стремясь не столько поразить, сколько заинтересовать и развлечь собеседницу.
– Складно брешешь, достойно, – уважительно кивнула Тень, поднося к губам чашку с горячим какао, таки дождавшимся своей очереди. В глазах её отражением искусственного пламени от обогревателей мелькнули коварные огоньки. – Но раз уж ты такой проницательный, я пойду с козыря. Или… даже не с козыря, а с джокера?
Она засмеялась и подалась вперёд, отодвигая опустевшую креманку и почти ложась грудью на столешницу.
– Что ты ответишь, если я тебе скажу, что ты – единственное существо в Агентстве, которое может меня по-настоящему убить?
Демон помедлил, потом кивнул, признавая редкую даже в стенах «Альтаира» способность не просто сказать вслух о своей уязвимости, но ещё и непосредственному источнику опасности. Подумал ещё несколько секунд и кивнул второй раз, на этот раз своим мыслям.
– Я отвечу, что теперь знаю, какой подарок сделать тебе на Рождество, – медленно произнёс он. – Во-первых, не люблю быть «единственным». Принц в своё время достаточно накормил меня этими пирожками. А во-вторых… – тут в его глазах, будто в ответ взгляду его визави, заплясали чёртики. Он прянул навстречу Тени всем корпусом. – Спорим, что тебе понравится и что ничего подобного ты не видела за всю свою жизнь?
– Да ты совершенно невозможный тип! – восхитилась Тень, резко отклоняясь назад и как бы случайно мазнув губы Воина своим дыханием. О, эти женщины… Дышать ей было совершенно необязательно, но разве можно упустить момент?..
– И после этого меня – меня! – называют демоном совращения, – притворно возмутился Воин, отлично знавший правила вечной игры дам и джентльменов и следовавший им с неизменным удовольствием.
Тень невинно затрепыхала ресницами, допивая какао и при этом неотрывно глядя на собеседника.
– Да. Я невозможный тип, – с гордостью подтвердил тот, смыв с губ глотком коньяка вкус неосуществившегося. – Настолько, что, когда мы перейдём к иным темам, я ещё и о работе с тобой поговорю. Париж в этом году тебе запомнится надолго. И всё-таки, спорим или нет?
– Спорим, – решительно тряхнула головой Тень. – На желание.
И протянула через стол узкую бледную ладонь.
– На желание, – подтвердил Воин, пожимая тонкие пальчики, и с уже совсем залихватским весельем крикнул через плечо: – Француз! Разбей спор! Когда ещё при таком поприсутствуешь!
Редкие снежинки завели свой завораживающий танец в темнеющем небе над Францией. Их холодок и капризный характер никоим образом не могли повлиять на происходящее. Но в прихотливых движениях предвестниц Рождества таилось то, за что столь многие так любили зиму и время перед праздниками.
Обещание чуда.
Глава двадцать седьмая
– в которой раскрываются тайны смертей и жизней и принимается судьбоносное решение
Санкт-Петербург. Тридцатое ноября. Вечер. Васильевский остров.
В комнате Ребекки Горовиц гремела музыка. Высокий звон струн акустической гитары перекрывали жёсткие аккорды гитары электрической и уверенные басы, а поверх этого мягкой пеленой ложились ударные. И всё это было лишь фоном для чеканных фраз, которые выпевал низкий гортанный голос:
У меня есть дом, только нет ключей,
У меня есть солнце, но оно среди туч,
Есть голова, только нет плечей,
Но я вижу, как тучи режут солнечный луч…
Леди Анна бесшумно открыла дверь, поморщилась от громкого звука, но не решилась прерывать времяпровождение своей «подопечной». В кои-то веки Бекки, или кто на самом деле прятался под этой личиной, предстала перед ней в своём почти естественном состоянии.
Глаза вампирши были полуприкрыты, сухопарая ладонь безошибочно отстукивала ритм, а голос самозабвенно выводил в унисон старым строкам:
Есть ещё белые, белые дни.
Белые горы и белый лёд.
Но всё, что мне нужно, – это несколько слов
И место для шага вперёд!
Госпожа Шварц дорого бы дала за то, чтобы сейчас заглянуть под эти веки в глубину озёр из холодной стали. Понять, что движет этим странным существом на службе Агентства, раскусить её, вывести на чистую воду и по-настоящему прикоснуться к тайнам «Альтаира». Но подобное было бы нарушением всех мыслимых и немыслимых правил. А потому Анна просто продолжала слушать странный дуэт давно умершего певца и загадочной женщины:
У меня на кухне из крана вода.
У меня есть рана, но нет бинта;
у меня есть братья, но нет родных.
И есть рука, и она не пуста.
Есть ещё белые, белые дни.
Белые горы и белый лёд.
Но всё, что мне нужно, – это несколько слов
И место для шага вперёд![22]22
В. Цой, «Место для шага вперёд». Да, текст изменён намеренно. Каладболг и Леохайн не оценили бы.
[Закрыть]
Ребекка допела припев, не оглядываясь убавила звук на стереосистеме, встала, повернулась и отвесила сообразный случаю поклон. На лице её не было ни следа удивления.
– Леди.
– Госпожа Горовиц, – Анна поняла, что её присутствие с самого начала не было секретом для Бекки, но тоже не стала подавать вида. – Полагаю, столь бравурное поведение означает, что ваш поиск окончен?
– Фактически да, – не стала отрицать та. – Остались последние уточнения, но в целом – я знаю, что произошло.
– И эти уточнения?..
– О них я буду нижайше просить вас, – криво ухмыльнулась Ребекка. – Надеюсь, у вас есть время?
– Мои дела на данный момент завершены настолько, насколько это возможно. У нас есть время, – отозвалась Анна. Дождалась чисто символического приглашения в комнату и присела на диванчик. – Слушаю вас?
Ребекка чуть откашлялась.
– Лорд Тьери. Сир Вальдера. Что вы о нём знаете?
– «Господин» Тьери, – поправила Шварц. – Статус Лорда он ещё не получил. Хотя и стремится к нему. Что же. Он француз, ему семьсот лет – немолод. Глава семьи Пепельной Змеи, входящей в клан Кинжала. Постоянная ставка вышеупомянутой семьи – в Новом Орлеане. Господин Тьери весьма щепетильно относится к чести Ночного Народа и его… хм… моральному облику. Тщательно маскируется под правоверного Каинита. Реформы Лорда Бэрринга заставили его во многом пересмотреть внутреннюю политику семьи. Иначе ему грозило обвинение в Ереси… а Лорд Бэрринг скверно относится к Семерым и их последователям. Впрочем, есть слухи, что ближний круг господина Тьери по-прежнему исповедует определённые… м-м… правила.
– Вальдер был уже не птенцом, так? – судя по лицу, Ребекка лихорадочно совмещала факты.
– Разумеется. Я не взяла бы в работу над подобным проектом птенца с постоянной связью с Сиром.
– Но в какой-то мере эта связь сохраняется, не так ли?
– Не в данном случае. Вальдер скорее боялся своего Старшего, нежели уважал или питал к нему Семейные чувства…
Горовиц звонко щёлкнула пальцами. Глаза её просияли.
– Ну наконец-то, – прошептала она. – То, что я хотела услышать. Простите, Леди.
– Ничего страшного, – благосклонно кивнула Анна. – Полагаю, ваша мозаика сложилась окончательно?
– Да, – Ребекка взглядом испросила разрешения и взяла со стола пачку папирос. – Скажите, Леди Шварц, – произнесла она сквозь первую затяжку, – как отреагировал бы господин Тьери, узнай он, что его птенец, пусть и бывший, – «вегетарианец»?
– Крайне, крайне негативно, – медленно ответила Анна. – Более того, полагаю, в таком случае у него состоялась бы соответствующая… беседа с его птенцом. Пусть и бывшим.
– Хотите шутку, Леди? – помолчав, спросила Ребекка. – Она не смешная, но всё же стоит рассматривать это именно как шутку. Не знаю, правда, чью. Судьбы, наверное…
– Пожалуй, я с удовольствием выслушаю некий… ситуативный анекдот, – тщательно взвешивая слова отозвалась Глава Клана. – Даже если он не располагает к веселью.
– Мы говорим именно об анекдоте? – хмуро произнесла Горовиц.
– Пожалуй, так будет лучше. Полагаю, полноценно эту историю стоит излагать совсем в других стенах. А я не хочу, чтобы меня позже обвинили в предвзятости мнения. Скажем, в личной беседе с господином Тьери, каковой вот уже который день пытается выяснить у меня, что именно произошло с его птенцом. Уже дважды бывшим.
– Да какая уж тут предвзятость, – махнула рукой Ребекка. – Впрочем, слушайте.
Она затянулась и ещё убавила громкость. Теперь голос из динамиков почти шептал:
– В общем, история примерно такова, – Бекки прищурилась сквозь дым. – Некоего скромного, стеснительного и тихого учёного обращают где-то в Новом Орлеане. Сильный вампир, рассматривающий людей скорее как пищу, судя по всему, желает получить от этих самых людей некие научные данные. Пока неясен момент, почему он решил обращать человека лично. Но это к делу не относится. В любом случае, подчинение здесь не годится, равно как и пытки: истинный талант – а этот человек именно талант – невозможно взять себе на службу подобным образом. Человек одинок, и с этой стороны на него надавить тоже не выходит. Вампир не только силён, но и стар, а потому, раз уж взял себе такого птенца, то учит его соответственно. Птенец слаб характером, но сама мысль, что его прежние друзья и коллеги, равно как и прочие люди, – лишь бурдюки с кровью, его не устраивает. На какой-то момент Сир получает от своего птенца всё, что хотел. Однако древнее правило Ночных Войн «не убиваем своих», которым так легко пренебрёг на какой-то момент Лорд Бэрринг, слишком сильно в старом Сире. Он не желает уподобляться «молодёжи», а потому поступает так, как поступают с ненужными птенцами: отпускает его. Во всех смыслах.
Анна поставила локти на колени и опустила подбородок на сцепленные пальцы. Всё это время она искала в Вальдере корысть. Подойти с такой стороны ей в голову не пришло. Возможно, потому, что её Сир был некогда совсем другим.
– Птенец напуган, – продолжала Ребекка. – Он, молодой вампир, вынужден искать своё место в мире согласно тем же древним традициям, раз уж не пришёлся ко двору в собственной Семье. Он уезжает в Россию, по пути изучая язык и быт, – подальше от всего, что наводило на него такой страх в Новом Орлеане. Опять же, здесь рядом – центральный офис Агентства. Когда заключается Ночной Договор, он понимает, что верно выбрал место. И тут ему подворачивается интересное предложение с интересным проектом, – Горовиц выпустила колечко дыма и ткнула в него папиросой. – Что естественно, с момента переезда юный вампир питается только кровью животных. И что также естественно, вновь оказавшись в широком обществе себе подобных, он замыкается. Он не знает, как на его «вегетарианство» отреагируют. Он в принципе слишком мало знает о сообществе Детей Ночи. Настолько, что попросту снимает квартиру, вместо того чтобы воспользоваться гостеприимством главы вышеупомянутого проекта. Но подозрений не вызывает.
– Мало ли у кого какие бывают предпочтения, – негромко отозвалась Анна. Бекки кивнула:
– Воистину. Личное дело каждого. Тем более что он, цитирую: «благонадёжен, воспитан, вежлив, исполнителен, спокоен». А его единственный приятель… – Бекки сделала паузу, начиная новую папиросу, – его единственный приятель здесь, бармен в третьесортном кабаке, убеждает юное дарование, что тому надлежит скрывать его «предпочтения». Невзирая на Ночной Договор. Ибо традиции есть традиции. И человеческая кровь, получаемая как паёк, начинает плавно переходить к этому самому приятелю. А потом к молодому вампиру пришёл некто. Или пришли. Не так важно.
– Ему объяснили, – тусклым голосом продолжила Анна, – что, если его Сир узнает, чем и как занимается его бывший птенец, он «лично прибудет, дабы покарать предателя».
– Или нечто в этом роде, – кивнула Бекки. – Во всяком случае, смысл был именно таким. И юный вампир попал в клещи. Страх пред своим Сиром, пусть и бывшим, страх перед руководителем проекта, страх перед чужой страной… Тот единственный, кого он считал другом, фактически предал его. Наверняка «некто» пришёл к нему в том самом кабаке. Выхода не было.
– Вы хотите сказать… – Анна подняла взгляд и встретилась с холодными свинцовыми каплями в глазах Ребекки Горовиц.
– Именно, – отрезала та. – Вальдер не случайно «птичку съел». Он покончил с собой.
В комнате повисло молчание, разбавленное лишь бормотанием из динамиков:
– И я это просмотрела… – прошептала Анна.
– Глава проекта не вникала в личные дела своих сотрудников настолько глубоко, – скучным голосом сказала Ребекка. – Вампиры – не люди. Им чуждо многое из того, что довлеет над смертными. Никто не мог предположить, что в птенце старого Сира из Нового Орлеана могло остаться столько человечности. Он не смог заставить себя выйти на солнечный свет. Это слишком больно. Но он был биохимиком. И не мог не знать, что больное животное принесёт смерть ему самому.
– Хватит, – жёстко отрезала Шварц. – Говорим прямо. Это становится для меня личным делом.
– Как скажете, Леди, – Горовиц пожала плечами. – Я ошиблась в некоторых данных на этом пути. Например, решила, что Кристиан Салини не был близок Вальдеру. Но пока вас не было, мне хватило времени разобраться. До определённого момента Вальдер очень часто бывал в «Великом Древе». А потом – как отрезало. Раз в неделю, не чаще.
– Передавал кровь?
– Разумеется. И информацию. По крупинкам. По памяти.
– Но «Лунное Безмолвие» не обойти, – возразила Анна. – Мы озаботились, чтобы никто из разработчиков не смог поделиться ни с кем… – она осеклась.
– Вы поняли, – кивнула Ребекка. – Заговор вампиров «Лунное Безмолвие», как и все древние заговоры Ночного Народа, строится на базе человеческой крови.
– А он её не пил. – В голосе Анны звучал гнев. – Какая же я дура.
– Неверно, – кривая улыбка Горовиц вызывала желание стереть её с лица собеседницы жестоким ударом, но Леди сдержала неуместный и неумный порыв. – Это не вы глупы, а те, кто взял Вальдера в клещи, были слишком умны. Они не предвидели только одного. Человеческого фактора. Во всех смыслах.
– И кто они такие? – хищно спросила Анна. Инстинкты главы клана и ярость всё-таки взяли верх, и от голоса Леди по полу ощутимо протянуло холодом. – Кто ответит за это?
– Перед вами – никто, – Бекки зло затушила окурок в пепельнице. – Теперь это дело Агентства. А у меня остался последний вопрос: Салазар Салини, Сир Кристиана, был из Нью-Йорка? На самом деле?
– Да, – Анна не стала делать театральных пауз. – Полагаю то, что он был из Клана Кинжала и погиб в Новом Орлеане, будет достаточным дополнением?
– Вполне, – Ребекка опустила взгляд и низко поклонилась. – Благодарю за вашу доброту и помощь, Леди Шварц. Моё расследование закончено.
Анна взяла себя в руки, встала и тепло улыбнулась.
– Поверьте, госпожа Горовиц, мне доставила истинное наслаждение работа с вами.
– Надеюсь, вы предоставите мне транспорт до Агентства?
– Разумеется. Через пятнадцать минут. А сейчас прошу меня простить, у меня возникли неотложные дела.
– Одну секунду, с вашего позволения, – сочувствие в глазах Бекки было неподдельным, но голос оставался твёрд. – Я, как представитель Агентства «Альтаир», вынуждена требовать от вас: не делайте глупостей.
Леди Шварц вновь улыбнулась.
– О нет, Ребекка, – произнесла она, и огоньки в её глазах засияли чуть ярче. – Глупостей я делать не собираюсь. Передайте Воину и Александру Евгениевичу заверения в том, что я готова и далее сотрудничать с ними.
– Вне всяких сомнений, Леди, – Бекки ещё раз поклонилась, а когда выпрямилась, в комнате уже никого не было. Лишь таяла изморозь на пороге.
– Нью-Йорк, – пробормотала себе под нос Ребекка. – Значит, всё-таки Нью-Йорк… Хорошо. Теперь по этому следу пройдёт даже слепой.
Она грустно улыбнулась и принялась собирать вещи. На сегодня было ещё очень много дел.
* * *
Санкт-Петербург. Тридцатое ноября. Вечер. Центральный офис Агентства «Альтаир».
Особый агент внедрения Ревекка Ротшильд шла по Агентству «Альтаир».
Вернее было бы сказать, что шла она по второму этажу и коридор этот вёл её к переговорной за номером четыре. А во имя ещё большей точности можно было бы упомянуть, что шла она не одна. Невзирая на то, что виделось всем окружающим. Следом за ней, в тени мыслей и странно-новых прежних эмоций, твёрдым шагом шла Ребекка Горовиц. Отблеск личности. Проекция памяти. Воображаемая подруга, ставшая ближе иных живых существ, потому что, в отличие от прочих, Бекки знала о Риве всё. Не «почти» и не «практически», а по-настоящему всё. И притом являлась чем-то отдельным, обладающим своей историей, мечтами и желаниями. И своим циничным взглядом на жизнь и окружающее. То есть тем, чего Риве так давно не хватало.
Каладболг и Леохайн уже привычно грели грудную клетку и поясницу. А поклоны попадавшихся на пути сотрудников младшего и среднего звена вызывали не оторопь, а благосклонные кивки и намёки на улыбку.
«Мы сделали за три дня то, на что нам отводили несколько недель, дорогая. Принимай то, что заслужила».
«Да. Мы. Мы это сделали. А значит…»
«Именно. Это сделала ты. А впереди у нас ещё много дел».
Рива усмехнулась холодно и жёстко.
До брифинга по делу «Троицы» оставалось двадцать минут.
Доктор Джон Генри Холлидей шёл по Агентству «Альтаир».
Ему уже приходилось бывать в этих стенах, но впервые его приглашали на встречу, касавшуюся настолько серьёзного дела. И уж тем более впервые он нёс с собой нечто, что окажет услугу такой могучей организации. Не говоря о том, что услуга эта открывала путь к сотрудничеству на совершенно ином, нежели прежде, уровне.
Джон Генри неоднократно бывал на дуэлях, а больше того присутствовал при оных. Доводилось ему видеть и состязания по стрельбе – настоящие, а не пьяную похвальбу ковбоев. Случалось и судить подобные. Да и настоящий бой «когда… много народу» не обошёл бывшего дантиста стороной. Перестрелка у корраля О-Кей была далеко не самым страшным его сражением: не обо всём пишут в учебниках истории. И сейчас бродяга-джентльмен ощущал знакомый азарт, замешанный на опасности и чутье охотника за разумной добычей. Тридцать два года после воскрешения, когда он восстал из могилы, куда его запихала обиженная ведьма, не прошли для Дока даром. Холлидей многому успел научиться, многое переосознать и многое понять. Но в душе он оставался всё тем же уроженцем воистину Дикого Запада, который привык стрелять первым, многое требовать, но и спрашивать по справедливости. Доку не было страшно. Ему было весело и щекотно где-то внутри.
«В конце концов, если не выгорит, я сам найду эту скотину. И заставлю заплатить за то, что он нас так подставил».
Джон Генри расправил плечи, подмигнул симпатичной агентессе, попавшейся на пути, и полез за флягой.
До брифинга по делу «Троицы» оставалось пятнадцать минут.
Нуарейн шла по Агентству «Альтаир».
Сейчас она могла на время оставить за спиной вопросы о том, кто прежде занимал её кабинет, и о силе, что стёрла её предшественника из реальности. Могла забыть о том, что её не любили и побаивались. Могла хотя бы на время сбросить с плеч груз прожитых лет и отдаться невероятному чувству исполнения. Как балерина, выходящая на сцену, как стрелок, задерживающий дыхание при виде цели, как рыцарь, поднимающий копьё и готовый отправить своего коня в галоп. Нуарейн достаточно времени провела в Первом, Втором и Третьем отделах, чтобы понимать: задание, которое она получит сейчас, определит её будущее по-настоящему. А после него, в любом случае, уже не будет недомолвок и тайн. Потому что либо она не справится и будет мертва, либо справится и сможет требовать ответы. И, как и прежде, диктовать свою волю.
«Пусть не в таком масштабе. Пусть меньше. Но… я приняла решение. Сердце этого мира будет жить. В ком бы оно ни проявилось. Как бы оно ни проявило себя. Хватит повторять прежние ошибки. Пришло время новых решений. Новых ошибок? Возможно. Но я больше их не боюсь».
Нуарейн благосклонно кивнула Ильясу, вывернувшему из соседнего коридора, и перевела мысли в деловое русло. Её ждали взлёты и падения, и она хотела, чтобы первых было больше, чем вторых.
До брифинга по делу «Троицы» оставалось десять минут.
Жрица шла по Агентству «Альтаир».
Она знала, что мало кто из встретившихся по пути сможет оценить изменения в её туалете. И также знала, что некоторые из тех, кто соберётся в четвёртой переговорной, оценят и поймут. Белую блузу-тунику главы аналитического отдела теперь пересекал широкий кожаный пояс с отделкой алого металла и сложной пряжкой того же цвета. Изумруды на шее и в нити, поддерживавшей завитые в крупные кудри волосы, дополняли «рождественский» образ. Но истина, как это обычно и бывает, крылась в деталях. И в знании.
Обворожительная улыбка, лёгкая поступь и жесты, уверенность в себе и жажда движения вперёд. Жрица давно не чувствовала себя так непринуждённо и свободно. И в то же время тревожно.
«Одна ошибка. Всего одна ошибка, которую я могу допустить. И я прошу отставки».
«Ты приняла решение».
«Да, друг мой».
Пальцы женщины коснулись пояса, чуть погладили, наслаждаясь живым теплом гибкого металла под выделанной кожей.
«И я пообещала себе. Ошибки можно исправлять по-разному. Если не сложится так, как я хочу, – мы вернёмся. По-настоящему. Ты ждёшь этого, Дайнслейф?»
«О да, Госпожа. Жду».
Движение рукой, распахнутая дверь, полумрак комнаты, ждущие взгляды… Жрица чуть прищурилась и прошла на своё место.
До брифинга по делу «Троицы» оставалось пять минут.
Александр Евгениевич Светлов шёл по Агентству «Альтаир».
Трость давно была частью его образа. К ней привыкли. Её почти не замечали.
Что с того, если специалисту по связям с общественностью хочется выглядеть импозантно? Он загадочен и непостижим. Он может всё, чего не могут главы отделов: в первую очередь, решать вопросы с внешним миром. Он знает всё или почти всё, а пределы его возможностей уступают лишь Принцу Без Королевства. Но кто видел Принца? А Александр Евгениевич – вот. В своём кабинете по расписанию в нужные часы. Всегда подтянут, красив и элегантен. Кто заметит, что, вышагивая по коридорам Агентства, он налегает на свою – одну из многих – трость сильнее обычного? Тем более, что нажатие это едва заметно ему самому. Верно. Никто.
«Но я знаю».
Светлов знал, что будет сейчас. Он достаточно долго жил, чтобы хорошо просчитывать действия тех, кто младше. Не всегда и не везде, но уж в Агентстве – точно.
«И всё же я ошибся. Нас кто-то предал».
Запах цветочных духов и не остывшее обожание во взглядах: здесь прошла Рива.
«И я не предвидел этого. Не просчитал, не смог вовремя остановить. Чем это грозит?»
Табачный дым, кукурузный виски, окурок в пепельнице у окна. Порозовевшие щёки сотрудниц. След Холлидея.
«Необходимо привлечение сторонних лиц. Насколько это оправдано?»
Флёр зависти и непонимания. Опаска и изморозь на окнах, куда больше, чем должна бы появиться. Нуарейн не изменяет себе.
«Ставка на всего одну личность, которая может и не справиться. Впрочем, в какой мере мы вообще можем ей доверять?»
Опасность, недоумение, радость, лёгкость и заразительная уверенность. Трость сбилась с ритма и затихла. Александр Евгениевич осмотрелся, опустив очки на самый кончик носа, а затем продолжил путь под ритмичное постукивание своей верной спутницы.
«Жрица. Судя по всему, бывшая ученица решилась на отчаянный шаг. Что же, это радует. Но и вселяет опасения. В первую очередь за её собственную судьбу. Однако следует увидеть самому, прежде чем делать выводы».
Светлов кивнул своим мыслям и завернул за угол.
Палач, Воин и Тень ожидали второе лицо Агентства у входа в переговорную. Громкая и весёлая непринуждённая беседа между ними свидетельствовала об одном: все трое прекрасно понимали, насколько важен момент. И старались успеть захватить часть куража с собой.
– Ты скотина, Сандер, – вместо приветствия заявил глава Второго отдела. – Но я тебя прощаю.
– В целом, я согласен со своим другом, comandante, – лучший убийца Альтаира тряхнул начавшими отрастать волосами и сверкнул белоснежными зубами. – Но я привык.
– Только, значит, сгоняла в Париж ради отдыха – и меня тут же гонят туда по работе! – фыркнула Тень, сменившая чёрный бархат на обычный пурпур.
– Вы готовы, господа и леди? – вместо ответа на их реплики спросил Александр Евгениевич. Интонации, улыбка и взгляд сказали за него всё, что он не успевал выразить вслух.
Он дождался слитного «да», открыл дверь в переговорную, пропустил всех вперёд и вошёл последним.
Брифинг по делу «Троицы» начался.
* * *
– Сперва я хотел бы осветить и разобрать необходимые формальности и данные, не относящиеся непосредственно к основному поводу собрания.
Александр Евгениевич обвёл взглядом всех собравшихся, дождался молчаливого согласия и лишь после этого занял своё место во главе стола.
– Мне отчитаться о нашей увлекательной охоте за Княгиней? – подняла бровь Тень. Светлов покачал головой.
– Не нужно. Ваш отчёт переведён в надлежащую форму и уже передан всем заинтересованным лицам.
– Неужели моя писанина тебе всё-таки пригодилась? – восхитилась вольнонаёмная сотрудница. Холлидей покосился на неё с нескрываемой опаской. После давней истории с ведьмой он плохо доверял женщинам в принципе, красивым – в особенности, а уж при этом умным и владеющим сверхъестественными возможностями… Тень глянула на него в ответ и неожиданно быстро показала язык. Александр Евгениевич вздохнул.
– Силами аналитического отдела ваши данные были совмещены с отчётами ваших коллег по «охоте», на основании чего создана оперативная сводка по делу «Серебряной Княгини». Вышеупомянутая сводка предоставлена, как я уже сказал, всем сотрудникам, привлечённым к оному делу. Единственной пока что просьбой к вам, Тень, будет срочное перемещение группы под кодовым названием «След Волка» в Париж. Дальнейшее ваше привлечение опционально и зависит от результатов первичной работы группы.
Тень возвела очи к потолку.
– Высшие силы, кем бы вы ни были, благодарю вас за наличие в этом балага… в этом многомудром заведении аналитического отдела и главы его, – гнусавой скороговоркой пробормотала она. – Да будет имя её прославлено в веках, а работа плодотворна и легка. Или наоборот, легка и плодотворна, я ещё не решила…
– Благодарю, Старейшая, – Жрица привстала и поклонилась с лёгкой улыбкой. – Надеюсь, к вашим молитвам мироздание прислушается.
Нуарейн наблюдала за этим представлением из-под полуопущенных длинных ресниц. Она понимала, что настоящее собрание ещё только начинается, а древние существа просто создают комфортную для себя и окружающих атмосферу. Без лишнего пафоса, но и без излишнего сарказма.
– Ещё одно предварительное сообщение, прежде чем перейти к сути дела, – Светлов лёгким жестом указал на сидящего за столом Дока, одновременно призывая «Вытяжку Серого Мага»: в помещении становилось душно. – Как вы уже заметили, сегодня на брифинге присутствует ещё один помощник со стороны. Мистер Джон Генри Холлидей уже снял с себя и своих коллег подозрения в подделке документов. Также он изъявил желание очистить доброе имя «Доков Своего Дела», поучаствовав в дальнейшей предполагаемой операции. Помимо этого, мистер Холлидей любезно согласился предоставить нам немаловажную информацию по фигуранту дела «Троица», ответственного за столь наглое нарушение уставов и законов этой Грани. Прошу вас, мистер Холлидей, вам, как гостю и союзнику, даётся право говорить первым на этом собрании.
Джон Генри поднялся, разгладил усы и ослепительно улыбнулся.
– Уважаемые главы отделов, господин Светлов, леди Тень, прочие леди и джентльмены, – заговорил он на очень приличном русском. Лёгкий акцент лишь придавал ему обаяния. – Во-первых, я хотел бы сказать, что «Доки Своего Дела» крайне рады работе с вами. Подобный уровень отношений – это большой шаг в нашем сотрудничестве. Во-вторых, хотел бы подчеркнуть, что информация по интересующей вас личности будет предоставлена Агентству на безвозмездной основе.
Над столом на несколько секунд повисло молчание. Холлидей давал слушателям проникнуться красотой момента. Александр Евгениевич поправил очки и тонко улыбнулся:
– Полагаю, вы в достаточной степени представляете себе последствия этого шага, мистер Холлидей?
Джон Генри пожал плечами. Всё официальное он сказал, можно было переходить к делу.
– Мы знаем, что Агентство всегда отдаёт долги, – произнёс он. – Да, мы рассчитываем на ответную любезность – когда-нибудь. Тем более, что я предоставил вам свои услуги. И нет, любезнейший Александр Евгениевич, – он чуть споткнулся на отчестве, но справился, – вы, конечно, можете сказать, что это вы меня взяли в дело по доброте душевной. Но поверьте, вам не найти лучшего эксперта ни по Америке, ни по этому, отдельно взятому преступнику. Не говоря о том, что я до сих пор – лучший ганшутер этого мира среди людей и нелюдей.
Светлов медленно кивнул.
– Вы знаете себе цену, Джон. Мне это приятно. Как председатель собрания и второй по должности человек Агентства я принимаю ваши условия и вашу помощь.
– Благодарю, – несколько растерянно отозвался Холлидей. Уточнение должности специалиста по связям с общественностью его явно ошарашило. Впрочем, он быстро взял себя в руки.
Воин просиял одними глазами и, повернувшись к Палачу, беззвучно произнёс: «Вербовка». «Доки» давно сидели у Агентства как заноза в запястье. Вроде бы не мешает, но нет-нет – да и даст о себе знать. Глава Второго отдела понял верно: Светлов решил разом разобраться с целым венком проблем.
– Итак, к делу, – откашлявшись сказал Джон Генри и полез во внутренний карман пиджака. Затем в следующий. На столешнице по очереди появились фляга, портсигар и, наконец, сложенный вчетверо листок плотной бумаги с тёмно-синим знаком «Защита». – Простите, нервничаю, – извиняющимся тоном произнёс Холлидей.
