Текст книги "Орден во всю спину (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

"Получено: Жетон благодарности +1"

"Десятый, – отметил он про себя. – Ну вот и всё, юбилейчик.

Этот жетон был не обычной благодарностью – это был шаг к чему-то куда более странному. В его разуме снова щёлкнул тот самый тихий, почти потусторонний голос, как будто Вселенная сама вела учёт его заслуг.

Ярослав потёр лоб. Он понятия не имел, что за "личное оружие" должно было ему открыться, но ждал с таким нетерпением, словно ему пообещали нечто запретное и могущественное.

Он мог бы заработать жетоны и в дороге, будь он гидом группы из крепости, но… чёрта с два там кто скажет тебе спасибо. Наёмники? Синявина? Да они скорее пулю в затылок выпустят, чем "спасибо" скажут. А тут – местные, раненые, пьяные, влюблённые, испуганные. Каждый с проблемами, каждый – с благодарностью.

Нет, пока он в городе, шансов заработать на благодарности куда больше. А значит, ближе и тот момент, когда оружие проявится – если оно, конечно, вообще существует.

Он бросил взгляд в сторону стены, где, казалось, среди трещин притаилась сама судьба. Оружие. Его личное. Его защита, его сила. Что бы это ни было.

***

Прошло уже несколько дней, а группа из крепости всё не показывалась. Видимо, были они в куда более плачевном состоянии, чем казалось на первый взгляд. Вероятно, им требовалось время, чтобы оправиться, собраться с силами и хоть как-то привести себя в порядок. Сломленные – не телом, так духом. Но ясно было одно: они собирались идти в горы. В уральские горы – и точка. Не сегодня, так завтра. Позже, но обязательно.

Вот только вопрос – что же там, в тех зловещих, туманных хребтах, что манит их сильнее, чем вся власть, обещанная за службу в Крепости 334?

Горы Урал были не просто лесистыми холмами – это был целый мир, раскинувшийся на километры, дикий и глухой. Ни одна экспедиция до сих пор не осилила его до конца, а слухи о внутренних районах раздувались год от года. Что же такое узнали начальники крепости, раз туда теперь устремлялись отряды, как к золоту?

Ярослав Косой, впрочем, оставил эти размышления на потом. Утро принесло привычную суету. Лёшка, то бишь Алексей Проныра, с радостью приплясывал с новеньким ранцем, который ему старательно вышила Лариса Петровна Юдина – та самая Лариска. Да не просто ранец – а с цветной каймой и карманом для карандашей. Пошёл в школу, будто на праздник.

Однако едва он пересёк порог класса, как сразу понял: что-то тут не так. Гул стих, и все взгляды враз обрушились на него. Как будто он пришёл в костюме циркового клоуна. Или, наоборот, в военной форме.

Проныра пытался не подавать виду. Молча уселся за свою парту, надеясь, что всё обойдётся. Но не тут-то было. Ученики сгрудились вокруг, словно чайки, почуявшие крошки.

Первая заговорила высокая девочка, Лидка Ли, дочь того самого старика Ли, корейца, что держал лавку с крупами и сушёной рыбой:

– Лёш, передай своему брату, чтоб прекратил нас допоздна в школе мариновать. Хочется же пожить немного!

– Точно! – подхватил пухлый сынок старика Вана, вечно с соплями и яблоком в кармане. – Мы теперь вообще играть не успеваем! Только учёба да учёба. Он же нас допоздна мурыжит!

Лёшка зажмурился. Вот оно, проклятье родства с Ярославом Косым. И дома достаётся, и в школе. Как между двумя жерновами – ни вздохнуть, ни отдышаться.

Он развёл руками и с обречённым видом сказал:

– Не знаю, поможет ли моё слово, – осторожно начал Проныра, – но разве брат уже не перестал вас допоздна задерживать?

Класс тут же зашумел. Недовольство повисло в воздухе, как грозовая туча. Лидка Ли, высокая и резкая девица, скривилась в кривой усмешке:

– А кто бы сомневался! Конечно, защитничек…. Твой брат, что ли, зарплату тут получает? Говорят, у вас в доме с деньгами всё в порядке, так на кой чёрт он так рвётся всем мозги вправлять? Что, метит на место учителя? Он ведь даже не настоящий педагог – так, подменный! А командует, будто директор…

– Ай! – Лидка вдруг вскрикнула и отпрянула назад.

Лёшка, в полном молчании, встал с места и пнул её в бедро. Пусть без особой силы, но жест был ясен. В классе повисла тишина, в которой звенело недоумение. Он даже не закричал, не вспылил – просто произнёс хмуро и твёрдо:

– Мой брат учит нас тому, что может однажды спасти тебе шкуру. Если ты этого не ценишь – твоё дело. Но зачем гнать чушь за его спиной? Снова услышу подобное – не обижайся потом.

Никто не ожидал от Лёшки такого. Пусть ему и четырнадцать стукнуло, а Лидке уже шестнадцать, силы у неё побольше, да и характер покруче. Но в тот миг, несмотря на их равный рост, она вдруг выглядела на голову ниже.

Лёшка в прошлом уже говорил, что Лидка – рослая девица, когда старик Ван пытался сватать её Ярославу Косому. И не соврал.

Но сейчас, когда одноклассники смотрели на Лёшку, они будто видели перед собой младшую копию самого Косого. Та же внутренняя жёсткость, та же угрюмость, тот же взгляд, от которого мороз по коже.

Хотя внешне Лёшка и мягче, и лицо у него не такое угловатое, как у Ярослава, но стоило кому-то задеть брата – и весь его характер разворачивался в полный рост.

Лидка хотела уже было вскочить и показать ему, кто в классе старший, но, встретившись с его взглядом, передумала. Только буркнула сквозь зубы:

– Да я ничего такого не говорила. Просто высказалась, как есть.

Лёшка сглотнул и опустился обратно на стул. Внутри всё кипело. Ведь на самом деле он сам был первым, кто хотел, чтобы брат перестал мучить класс допоздна! Но вот когда начинают поливать Ярослава грязью – тут уж терпения не хватает.

В этот момент в класс зашёл учитель – строгий, всегда подтянутый господин, тот самый. Шёл он с руками за спиной и взглядом, способным заглушить любую болтовню.

– А ну, по местам, живо! Готовимся к уроку! – глухо бросил он.

Все моментально расселись по партам, вытянув спины. Вне школы Учитель слыл человеком добрым и рассудительным, но стоило ему взять в руки мел, как он превращался в сурового гвардейца знаний.

Сын старика Вана, сел обратно рядом с Лёшкой и косился на него искоса. Вид у Лёшки всё ещё был мрачный, как у человека, которого окатили ушатом холодной воды.

Ван, желая как-то разрядить обстановку, зашептал:

– Слушай, мне вчера приснилось, что батя притащил домой мачеху, а она меня шпыняет, как проклятая….

Лёшка покосился на него, но губы его дрогнули.

– Ничего страшного. Во сне ведь всегда наоборот бывает, – буркнул он.

– Серьёзно?! – просиял толстяк.

– Ага, – кивнул Проныра. – Надейся.

Лёшка на секунду задумался, слегка прищурив глаза, словно примеривался, а потом нехотя буркнул:

– Да может, он тебе вместо мачехи отчима найдёт.

Толстяк застыл с раскрытым ртом. Мысль явно вошла в его детскую голову, как гвоздь в сухую доску – крепко и глубоко.

***

Тем же вечером, когда тень уже ползла по дворам, а в клинике уютно потрескивали дрова в буржуйке, Косой с бандой устроились ужинать. Лариска разложила миски с кашей и овощами, Лёшка сидел рядом, грыз морковку. После ужина Ярослав собирался нагнать школьную программу, которую Лёшка прохлопал за день, но планы внезапно пошли прахом.

В дверь, как буря, ворвался старик Ван, а за ним, всхлипывая, плёлся его зарёванный сын – толстяк. Глаза красные, нос потёк, лицо перекошено от обиды.

– Косой! Выходи, зараза! – рявкнул старик с такой злостью, будто Ярослав его дом спалил.

Тот замер с ложкой риса в руке, недоумённо поднял бровь:

– Ты чего орёшь, как на базаре? Что случилось?

– Ты лучше у своего подопечного спроси, что он моему пацану сказал! Этот бедолага с порога домой забежал и с порога – в рев! Всю дорогу хныкал! А теперь, чтоб ты знал, рыдает так, будто мать похоронил!

Ярослав перевёл взгляд на Лёшку, который, как ни в чём не бывало, сидел на стуле, закинув одну ногу на другую и ковырял в зубах щепкой. Без всякого стеснения парень ответил:

– Я просто сказал ему, что, может, старик Ван и найдёт ему не мачеху, а отчима.

Наступила такая тишина, что в ней можно было услышать, как на улице за окном прошмыгнула крыса.

Ярослав ошалело посмотрел на Лёшку, затем на толстяка, который тут же разразился ещё более громкими рыданиями. Лицо у него скривилось, как у ребёнка, которому сказали, что Новый год отменили.

– Ну, Лёшка, ты, конечно, загнул…, – пробормотал Ярослав, положив ложку. Он встал и подошёл к рыдающему Вану младшему:

– Эй, ну не реви! Всё в порядке. Никакого тебе отчима! Если уж твой батя и женится, то на тётке какой, так что максимум – мачеха. А мачеха – это ещё куда ни шло.

– Но мне ни мачеха, ни отчим не нужны! – прорыдал толстяк с таким отчаянием, что даже Лариска на кухне прыснула со смеху.

Старик Ван побагровел от злости, засучил рукава и рявкнул:

– Благодарю тебя, Косой! Спасибо тебе огромное, что так понятно объяснил моему сыну всю глубину семейной жизни!

"Благодарность получена: +1"

У Ярослава аж глаза загорелись. Он почувствовал это на подсознательном уровне – ещё один жетон благодарности!

– Хм…, – тихо пробормотал он себе под нос. – Ну и чёрт с ним. Главное, работает!

Хотя способ был, мягко говоря, нестандартный, но жетон – есть жетон. Это уже одиннадцатый. И каждый новый приближал его к чему-то большему… как будто где-то впереди, за поворотом, приоткрывалась невидимая дверь – и за ней было кое-что гораздо интереснее, чем просто лекарства и бинты.

Старик Ван, уже было собиравшийся хлопнуть дверью, вдруг словно споткнулся о какую-то мысль в своей голове. Морщинистое лицо помрачнело, гнев потух, и он сдвинул брови, понизив голос до полу-шёпота:

– Слушай, Косой – Вчера наш городской управляющий – нечаянно проболтался. Что-то неладное творится в других крепостях. И, похоже, то же самое начинает происходить и у нас, в Крепости 334.

Ярослав насторожился, убрал миску с остатками ужина и уставился на Вана:

– Конкретнее можно?

– Да чёрт его знает…, – буркнул старик, почесав щёку. – Сам управляющий, видно, толком ничего не знает. Только слухи ходят. Но если что ещё услышу – первым тебе скажу. Ты только держи ухо востро, Ярослав. Такие "странности" в наше время – как предвестие беды. Ничего хорошего они не сулят, уж поверь.

Пробормотав это, старик натянул кепку, словно броню, и, не попрощавшись, вышел, захлопнув за собой дверь.

Как только шаги Вана стихли, Лёшка Проныра, развалившийся на кушетке, поднял голову и хмуро спросил:

– Косой, а что он имел в виду: "ничего хорошего не бывает от странных событий"?

Ярослав задумчиво потёр пальцем подбородок. В его взгляде появилось что-то тяжёлое, как будто внутри него открылась старая, знакомая трещина.

– Думаю, он прав. Просто у нас с тобой и с такими, как городской управляющий, разное представление о том, что значит «хорошее». Мы называем хорошим то, что удобно, выгодно, безопасно. А всё остальное – «плохим». Вот только… может, это мы неправильно живём, если мерим всё исключительно через собственную выгоду?

Лёшка нахмурился. Он хоть и проводил больше времени в школе, чем Косой, но слушал уроки вполуха. Да и мозги у Ярослава были острее, чем опасная бритва. Косой же с юности подбирал у господина учителя редкие книжки – читал запоем, под светом керосинки, – и размышлял, размышлял, размышлял….

А Лёшка иногда смотрел на него и думал: "Раз он у нас такой умный и сильный, нафига я вообще должен напрягаться? Пусть он за нас двоих тянет."

И будто угадав эту его мысль, Ярослав перевёл взгляд и сурово произнёс:

– Этого вот как раз делать нельзя. Нельзя надеяться на чужую силу, как на костыль. Сам думай, сам решай, сам отвечай. Эгоизм – это нормально. Главное – не переступить черту. Пусть ты думаешь сначала о себе, но, чтобы тебя не топтали, и ты сам не становился тем, кто топчет. Вот эту грань, Лёшка, запомни на всю жизнь.

Глава 17

Каждый раз, когда Косой садился за урок с Пронырой, Лариска – тихо стояла в сторонке, не привлекая к себе внимания. Она будто растворялась в полумраке угла, наблюдая, как Ярослав терпеливо объясняет, а Лёшка, с упрямым выражением лица, то слушает, то делает вид, что слушает. Иногда зевал, прикрывая рот, иногда отворачивался к окну, будто там происходило нечто куда более важное, чем истина жизни.

Но в душе Юдиной что-то шевелилось. Тонкая, колючая зависть. Нечто острое, но не злое. "Если бы в своё время кто-то так же объяснял мне, как жить, – думала она, – может, и не наломала бы столько дров. Может, всё было бы по-другому…"

– Слушай, брат, – внезапно оживился Лёшка, повернувшись к Косому, – а можешь рассказать мне ещё про эти… ну, жизненные уроки, что ты там вчера говорил?

Ярослав склонил голову набок, прищурился:

– А ты не засыпаешь каждый раз, когда тебе такие штуки рассказываю? Мне что теперь – приходить к тебе во снах, как дух учителя из древних легенд?

– В следующий раз точно не усну! – пообещал Лёшка, торопливо улыбнувшись. Затем украдкой взглянул на Лариску и засмеялся, смущённо, будто словил себя на какой-то детской глупости.

Не успели они продолжить разговор, как с улицы раздался настойчивый стук в дверь клиники.

Ярослав резко поднял голову, нахмурился. На дворе – ночь, тёмная и тревожная, а в их городке никто по доброй воле не бродит после заката. Даже до больницы в столь поздний час добирались лишь в крайней нужде. И то чаще – утром, после бессонной, мучительной ночи.

Он машинально положил руку на деревянный ящик с перевязочным материалом – как будто это была кобура с пистолетом – и тихо пробормотал:

– Кто бы это мог быть? Неужто опять старик Ван? Совсем, что ли, покоя не знает….

Старик жил по соседству, буквально через переулок. Если кто-то и решился бы заявиться в такое время, то, скорее всего, именно он. В конце концов, вся улица уже знала, что Ван по пустякам дёргаться не станет, но уж если у него на сердце тревога – придёт и среди ночи.

Впрочем… если вдруг кому-то взбрело в голову воспользоваться темнотой, чтобы напасть на старика – он бы, скорее всего, успел добежать до клиники, прежде чем его поймали. Да и кто полезет на того, за кем тянется имя Лев Станиславович Ланского, прозванный в народе боссом Ланским?

Осторожно подойдя к двери, Ярослав положил ладонь на щеколду и, открывая, сказал:

– Кто там в такую пору?

– Старик Ван, тебе правда пора найти себе жену, – буркнул Ярослав Косой, подходя к двери. – Ты каждый вечер стучишь, будто живёшь у нас, а не через переулок….

Но, открыв дверь, он замер, подняв бровь в удивлении. На пороге стоял вовсе не Ван, а другой тип –молодой бездельник с лицом вечного безразличия, по имени Богдан. Жил он на родительской шее, те вкалывали на местной шахте без выходных, а он только и делал, что шатался с утра до вечера по улицам. Как ещё не прирезали, загадка.

– Богдан? – нахмурился Ярослав. – Ты чего тут забыл?

Он оглядел парня с ног до головы. Никаких ран, ни кровоподтеков, ни синяков. С виду цел и невредим. Поздний визит сразу вызвал подозрения – кто приходит к врачу в такую пору, да ещё без травмы?

"Если решил клинику обнести – поздновато спохватился", – промелькнуло у Ярослава. С его выучкой и показателями силы и ловкости, даже десять таких, как этот бездельник, не составили бы ему проблем.

Но тот заговорил:

Доктор… Посмотрите, пожалуйста, на мою проблему. Только… умоляю, никому не рассказывайте.

Ярослав прищурился, оценивая. Любопытство всё же взяло верх, и он отступил в сторону, открывая проход:

– Заходи. Рассказывай, что там у тебя. Только без утайки, понял? Я в жизни повидал такое, что мало кто даже в книжках читал. Смущаться тут нечего.

Богдан шагнул внутрь, всё ещё вежливо кивая:

– Спасибо, только подождите минутку…

Он закрыл за собой дверь, окинул взглядом полутёмную клинику, словно проверяя, не подслушивает ли кто. Напряжённо вздохнул, потёр руки и снова повернулся к Ярославу.

Вообще-то, таких как Богдан – бездельников, что сбивались в стаи, шастали по городу, вытягивали мелкие деньги, шантажировали, приставали к девушкам – было немало. Убивали их без счёту. Иногда останки пропавших находили за стенами, но ничего их не останавливало. Народ их опасался. Но ни один из них и носа не сунул бы в сторону Косого.

Потому что если уж конфликт с Богданом и оборачивался выбитым зубом, то с Ярославом – это уже была потенциальная похоронка. Все знали, что этот врач с глазами, как у волка, не просто так выжил в Поясе. А после того, как пошли слухи, будто сам Лев Станиславович Ланский, босс Крепости, с ним не рискует ссориться – и вовсе к нему относились с благоговейной осторожностью. Ну, перегибает народ немножко, но это ж только пользы для.

Богдан отвёл взгляд, поёжился и тихо произнёс:

– Доктор… со мной происходит что-то… странное.

Ярослав недовольно хмыкнул:

– Если ты про то, что в постели стало не так, как раньше, то иди к Лариске, пусть ромашки заварит. Я с импотенцией не работаю.

Богдан поспешно замотал головой:

– Нет-нет! Совсем не в этом дело! Позвольте мне… показать. Только не пугайтесь.

Косой стоял, прищурившись, наблюдая за Богданом. Тот явно нервничал. В клинике повисло напряжённое молчание.

– Ну, показывай уже, чего ты там испугался, – наконец произнёс Ярослав, не выдержав затяжки времени и скрестив руки на груди.

Пациент сделал шаг вперёд, глубоко вдохнул и… разинул рот.

И тут из его пасти вылетел огромный, блестящий, как стеклянный шарик, мыльный пузырь.

Очешуеть, мыльные пузыри изо рта пускает, словно банальный фокусник. Но, судя по всем, это его суперсила… сдохнуть. Каким маразмом может обернуться появление сверхов, даже бы и не подумал. Пускай Лёхина удача и с изъяном, но, если подойти с умом, с такой силой таких делов можно наворотить. А здесь-то что? Даже на выступление фокусника не наберётся. Фокус, то по сути один. Но с другой стороны, если к проблеме подойти с умом, опять же, то вот на этом олухе можно посмотреть на реакцию властей, а уже после строить свои стратегии.

Ярослав театрально закатил глаза.

– Серьёзно? Это и есть твоя "проблема века"? – начал он с усмешкой.

Но в тот же миг пузырь лопнул – с резким хлопком и почти осязаемой волной воздуха. Ярослава оттолкнуло назад, словно его толкнули плечом. Он едва удержался на ногах и вскинул брови.

Это определённо был не просто мыльный пузырь. Ну и что с того?

Богдан, заметив реакцию врача, забеспокоился:

– Доктор? Вы в порядке?.. Что с вами?

– Да ничего, – сухо ответил Ярослав, отряхивая халат. – Проверяю, не обляпал ли меня кусок твоего "таланта". Ты, когда успел таким стать?

– Так вот…, – заискивающе замялся Богдан. – Мои родители говорят, что у меня с головой проблемы. Что странный стал. Я и пришёл к вам – они вас очень уважают. Сказали: "Если и есть нормальный человек в этом городе – так это доктор Косой".

Ярослав нахмурился. Что-то в этом объяснении звучало не так… слишком уклончиво. Но потом махнул рукой:

– Знаешь, парень, то, что у тебя слюна хлопает, как граната – это не болезнь. Вон, слышал, наверное, про того чувака, который поезд из воздуха вытянул? Люди теперь не только картошку из земли тащат – у кого-то сила такая, что стены рушатся, у кого-то – ток через пальцы идёт. Так что твой пузырь – это ещё не самое дикое, что видел мир.

Богдан удивлённо замер.

– Так… вы считаете, что я не болен?

– А ты себя больным чувствуешь? – Ярослав прищурился. – Нет? Вот и я не думаю. Только другим пока об этом не рассказывай. Мир нынче на уши встаёт при первом чихе.

Услышав диагноз, Богдан буквально расцвёл. Словно с плеч камень сняли.

– Спасибо вам, доктор! Я прямо сейчас пойду и скажу всё родителям. Вы не представляете, как вы меня обнадёжили!

"Благодарность получена от Богдана Чернова: +1"

И, не дожидаясь ответа, развернулся и выскочил в ночь.

Ярослав с минуту смотрел ему вслед, потом хмыкнул.

– Всё-таки, несмотря на дурную репутацию, парень воспитанный, но дурааак. Мог бы врать, клянчить – а просто пришёл за советом…. Чудеса.

Он закрыл дверь, чувствуя, как в его сознании срабатывает щелчок – одиннадцатый жетон благодарности.

Внутри всё сильнее назревало предчувствие: будто где-то там, за повседневной рутиной, уже начала открываться дверь к чему-то большему… таинственному и, возможно, опасному.

Хотя Ярослав Косой и относился к жизни терпеливо, определённые типажи людей вызывали у него устойчивую антипатию. Один из таких – Богдан. С виду – обычный парень, но за плечами ничего, кроме родительских подачек, не имел. Ни профессии, ни стремлений, ни воли. Просто слонялся по городу, слепо полагаясь на то, что мать с отцом всегда прикроют.

Ярославу это претило. В его понимании, если в этом хрупком мире ты не работаешь до седьмого пота – тебе не выжить. Не заработать еду, не защититься от напастей, не удержать друзей. Те, кто ещё чувствовали себя вольготно, просто не пережили ни одну настоящую потерю. Их родители пока были живы.

А между тем, на следующее утро, когда город ещё толком не проснулся, а с улиц едва развеялся ночной холод, в клинику Ярослава бесшумно вошёл старик Ван.

– Косой, – прошептал он, затянув Ярослава в угол за ширму. – Есть новости! Только что стало известно – администратор подола узнал, что в одной из других крепостей кто-то применил суперсилу и напал на надзирателя. Представляешь?! Они теперь шерстят все крепости в поисках людей с такими способностями.

– Не шутки шутишь? – нахмурился Ярослав. – Это что же получается, такие люди и правда существуют?

Старик Ван пожал плечами, усмехнувшись с привычной кривоватой ухмылкой:

– А кто знает? Может, и у нас под боком такие бегают… только мы пока не знаем, кто они. Но думаю, до нас это не дойдёт. Мы мелкие люди, не крепостные чиновники.

– Ну да, вряд ли кому-то из нас захочется перетягивать канат с правительством, – усмехнулся Ярослав. Однако внутри его уже сверлила мысль о вчерашнем визите Богдана. Вот и проверил реакцию. Парень-то определённо не просто воздух сотрясал – у него проснулась какая-то сила, и весьма ощутимая.

Тем временем, старик Ван самодовольно откинулся на спинку лавки и хихикнул, будто придумал что-то шутливое:

– Слушай, Косой… А если бы у меня была суперсила… Как думаешь, женщины ко мне бы липли?

– Забудь. – Ярослав криво усмехнулся. – Ещё бы… Ты всё о бабах мечтаешь, когда твой сын ещё всхлипывает от ночных кошмаров про мачех?

– Эй, – обиженно засопел старик. – он вовсе не дурак! Просто… чувствительный мальчик. А в мои дела он пусть не лезет! Я ведь просто фантазирую. Ну мало ли – вдруг однажды проснусь, а у меня – сила! Как в книжках!

– Если бы у тебя и впрямь могла быть сила, она бы уже проявилась. Что ты там ждёшь – метеорита? – Ярослав даже не старался скрывать иронии.

На это у старика Вана не нашлось ни слов, ни оправданий. Он только развёл руками и шумно выдохнул, будто сдулся.

– Слушай, Ван, не в обиду будет сказано, – задумчиво протянул Косой, щурясь на своего соседа, – но почему тебя так упорно тянет найти новую жену? У нас в городе разве не хватает женщин? Я, конечно, не эксперт, но, по-моему, если ты готов кормить и поить, рядом с тобой всегда кто-нибудь окажется. Главное, чтобы не так как у меня с Лариской. Боевой товарищ из неё лучше не бывает, уберёт постирает….

Такие разговоры были для Ярослава не в новинку. В этом мире, где голод мог постучаться в дверь раньше смерти, и мужчины, и женщины порой шли на многое, чтобы выжить. Женщины – чаще, но бывало и наоборот. Он знал не понаслышке, как люди продавали своё тело, чтобы получить пайку каши. Когда-то и к нему липли – кто с расчётом, кто со страхом. Чем он пользовался. И мужчины тоже случались. Проныра, узнав про такое, чуть не вывернул себя наизнанку от отвращения. Вот почему он до сих пор относится к Лариске с такой недоверчивой осторожностью.

Иногда жизнь выглядела чудовищно гротескной – гораздо страннее, чем все фантазии в книгах, что они с Лёшкой когда-то тайком читали у Учителя.

– Ну и зачем мне вся эта шелупонь? – гордо возразил старик Ван, встряхивая свои растрёпанные, жирноватые волосы. – Я, между прочим, не последний человек в нашем захолустье. Мне нужна не абы кто, а женщина с достоинством, понимаешь? Такая, чтобы и хозяйка была, и смотреть приятно, и, как говорится, не с улицы.

– Ага, конечно, ты у нас тут прямо сеньор благородных кровей. – Ярослав прищурился и с трудом сдержал усмешку. – Настоящий эсквайр этих развалин.

В этот момент мимо клиники, поскрипывая подметками по пыльной дорожке, прошли две женщины. Одна из них, в тёплом платке, с округлыми формами и добродушной улыбкой, вела под руку вторую – пониже ростом, с вытянутым лицом, но с грациозной осанкой.

Старик Ван всполошился, как кот, услышавший мышь, и зашептал с блеском в глазах:

– А что скажешь про этих? Есть же ещё порох в пороховницах, а, Косой?

Ярослав лениво взглянул на проходящих женщин, прикинул и, сдержанно ухмыльнувшись, ответил:

– Ну, смотри сам: первая – лицо симпатичное, глаза живые, но вот фигура… скажем прямо, крепкая. Вторая – красотой, может, не блещет, зато фигура у неё – хоть статую лепи. Но знаешь, что? – Он повернулся к Вану и сверкнул глазами. – Каким боком, спрашивается, эти дамочки к тебе вообще относятся?

Старик Ван только мечтательно вздохнул и провёл ладонью по подбородку.

– Пока – никак. Но всё ещё может измениться…

Слова Ярослава больно задели старика Вана – тот аж захрипел от возмущения. Лицо налилось краской, он шумно втянул носом воздух и уже собирался было развернуться, чтобы с чувством собственного достоинства отправиться к себе в лавку, наводить порядок на прилавке и в голове. Но тут судьба подбросила поворот, которого никто не ожидал.

С грохотом и скрипом начала подниматься массивная решётка главных ворот крепости. Звук, как будто рвали на куски старый ржавый засов, пронзил улицу. Деревянные балки, тросы и тяжёлая сталь скрежетали, заставляя прохожих невольно замирать. Казалось, сама земля дрожала под тяжестью этих звуков. Всё это напоминало не открытие ворот, а пробуждение какой-то древней машины смерти.

Из-под свода ворот шаг за шагом вышел управляющий – мрачный, как и всегда – и за ним, чеканя шаг, потянулась группа солдат. Но в этот раз впереди шел не знакомый всем Валентин Бастон, тот самый командир, с которым Ярославу уже приходилось пересекаться. Нет. Впереди появился кто-то новый – широкоплечий, с жёстким взглядом и абсолютно незнакомым лицом. Чужак.

– Где Бастон? – Ярослав прищурился. – Неужели босс Ланский отстранил его от службы? Интересно, что они там задумали….

– Без понятия, – буркнул старик Ван и, отмахнувшись, пошёл навстречу управляющему. До них было далеко, и Ярослав не мог разобрать, о чём они переговариваются.

Тем временем солдаты метнулись в сторону города, оставив позади лишь пыль и недоумение прохожих. Минут через пять вернулись. Только теперь они не были пустыми руками – тащили с собой кого-то.

– За что?! Вы с ума сошли?! Отпустите, слышите?! – выл тот, кого они вели. Узнать этого человека Ярославу не составило труда – это был Богдан, тот самый, что приходил к нему накануне, жалуясь на "болезнь".

Вот и сказочке, как говорится конец. Сверхом жить, не поле перейти.

Старик Ван аж вздрогнул.

– Эй, ребята, погодите! – поспешил он навстречу. – Да, парень тот ещё шалопай, но он ведь никого не убил, верно? Это же Богдан, он просто…

– Проваливай, дед, пока жив! – процедил офицер и, не меняя выражения лица, наставил ствол прямо в грудь Вану.

Тот тут же замер, отступил, подняв руки. Глаза метались между бойцами, глазами и пылью. Ван понимал: сейчас – не время геройствовать. Если пальнёт – будет поздно.

Он попытался поговорить с управляющим, что-то шептал, жестикулировал, но всё тщетно. Через пару минут Богдан исчез в темноте ворот. А потом снова заскрежетала решётка, как будто гигантская железная пасть захлопнулась, отделив мир простой жизни от неизвестной бездны.

Ярослав подошёл к старому другу.

– Ну что, понял, за что его? – тихо спросил.

Он понимал: это не просто арест. Это тревожный звонок. Ведь если у Богдана нашли сверхспособность, значит и он с Лёшкой могут быть следующими.

Старик Ван тяжело вздохнул, потёр лицо и пробормотал:

– Они сказали… он проявил силу. Сверхчеловеческую. Что-то с дыханием, вроде бы. Слишком громко, слишком сильно. Теперь, мол, всех таких будут забирать. Куда? Не говорят…

Ярослав сжал кулаки. Он чувствовал, как за спиной будто поднимается ветер перемен – хищный, зловещий. Пора было принимать решение.

– С этим парнем всё, считай, кончено, – произнёс в итоге старик Ван, глядя куда-то мимо Ярослава с тяжёлым, сдавленным выражением.

– Почему ты так думаешь? – нахмурился Косой.

– Администратор сказал, что Богдан продемонстрировал свою силу какому-то корешу-подлецу, – мрачно пояснил Ван. – А тот, не раздумывая, сдал его. В крепостях сейчас охота началась – всех, у кого проявляются сверхъестественные способности, вылавливают. Всё из-за того, что один из таких, вроде бы, напал на надзирателя. Теперь надзиратели боятся их, как чумы.

– Что бы ты сделал, если бы боялся кого-то? – спросил Ван, испытующе глядя на собеседника.

– Убил бы. – Ярослав ответил без колебаний. Сухо, холодно, будто речь шла не о людях, а о сорняках в огороде.

– Вот видишь, – Ван покачал головой, – ты-то – простой парень. А эти начальники… они сначала хотят не убивать, а разобраться. Управляющий говорил, что в крепости отгородили целый двор и какое-то старое здание – под временную психбольницу. Медоборудования туда навезли, как на целую лабораторию.

– Они что, лечить их собрались? – изумлённо приподнял бровь Ярослав.

– Ха! Лечить?! – фыркнул старик. – Эти установки раньше для "научных целей" использовались. Всякие приборы, иглы, фиксаторы. Не санаторий, а экспериментальный полигон. За один день уже троих таких бедолаг загребли. Думаешь, просто так?

Ярослав поёжился. Холодком прошибло по позвоночнику. Он попытался представить, каково это – оказаться в том "лечебном" учреждении. Закованный в ремни, под лампами, среди шёпота и иголок.

– Слушай, старик Ван, а ты всё ещё хочешь себе суперсилу? – с кривой усмешкой спросил он.

Ван ненадолго задумался. Плечи его поникли, но в глазах мелькнул огонёк упрямства:

– А почему нет? Только будь я с силой – язык бы за зубами держал. И тебе, Косому, и Лёшке твоему – то же самое скажу. Если что есть – никому ни слова. Ни намёка.

Ярослав с кривым лицом будто бы что-то проглотил:

– Хм… Ну, хорошо.

Ночь на город опустилась неспокойная. И в этой темноте, как водится, случилось страшное.

Отец Богдана, старый, измождённый мужчина с печатью горя на лице, прокрался в гниловатую халупу доносчика. Она вряд ли превышала шесть квадратных метров – четыре стены и крыша из жестяного лоскута. Там он зарезал всех четверых, кто там жил. Без слов, без пощады. Однако, истекая кровью, он сам не дожил до рассвета. По улицам ползла молва – "умер, как зверь, с ножом в руке и глазами, полными слёз".