Текст книги "Орден во всю спину (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

И тут взгляд Ярослава упал на доктора. Тот всё это время крался неподалёку, не сводя глаз с Косого. Теперь он вжался в землю, увидев, как в глазах Ярослава мелькнула холодная сталь. И тут же… на его штанах начало расплываться тёмное пятно.

Сначала Косой сомневался – действительно ли доктор, владелец подольской клиники, видел, как он выходил ночью за пределы города? Или же он просто решил сыграть наугад, надеясь подставить его из мести, даже не будучи свидетелем?

Память вскоре всё расставила по местам: в ту ночь Ярослав не замечал поблизости доктора. Впрочем, ничего удивительного – после того как Косой фактически вытеснил его с рынка медицинских услуг, тот только и ждал случая, чтобы вернуть себе хотя бы тень достоинства. А в такие времена, когда жизнь стоит дешевле хлеба, подлость становится будничным ремеслом.

Косой знал: если уж играешь в жесткого, будь готов, что в тебя будут пытаться тыкать исподтишка. И владелец подольской клиники, трусливый, как крыса в капкане, скорее всего просто врал. Он не видел ничего – но попытался сдать Ярослава, надеясь на быстрый приз, не подумав о том, что будет, если план провалится.

Косой с усмешкой посмотрел в сторону, где совсем недавно стоял доктор. Место пустовало, только на тропинке осталась лужа – след бегства с мокрыми штанами. Сам "герой" скрылся в переулках, забив голову мыслями не о победе, а о том, что теперь делать, если Косой захочет поговорить без свидетелей.

– Кажется, моё вмешательство было и вовсе не нужно, – раздался рядом насмешливый голос. Это был старый Ван. – С таким взглядом, как у тебя, ты и целую роту сам бы разогнал.

Ярослав обернулся и кивнул Вану с искренней благодарностью. Он прекрасно понимал цену таким шагам. Когда над тобой нависает угроза, даже простое слово в твою защиту может оказаться якорем, удерживающим от гибели.

– Спасибо, старик, – коротко бросил он.

– Да не гони ты, – махнул рукой Ван, расплываясь в улыбке. – Без покровительства босса Ланского я бы и сам, может, в кусты нырнул. Он специально послал гонца – просил, чтобы мы тебя не обижали. Глаз да глаз, мол, за этим парнем нужен.

Косой поднял бровь.

– Кто такой этот Ланский? Он меня что, знает?

Фугуй наклонился поближе, перешёл на шёпот, словно говорил о чём-то тайном и важном:

– Лекарство твоё… это чёрное, что ты мне толкал? Так вот, оно ему очень даже зашло.

Ярослав внутренне похолодел. Лекарство, что он готовил на коленке, из сушёной травы, древесного угля и секретной примеси, проданной старому Вану за хорошую цену в рублях… хотя, если быть точным, то было чистый цирк, а настоящее было из внутреннего дворца, оказалось в руках одного из самых влиятельных людей Крепости 334.

– Так значит, – медленно произнёс Ярослав, – ты продал его… в крепость?

– Ну а что, – пожал плечами Ван, – оно ж реально работает. И теперь, если ты будешь вовремя передавать нужное количество снадобья, сам Ланский обещал: тебя тут никто не тронет. Ни армия, ни чиновники, ни шавки вроде этого офицера.

Ярослав усмехнулся. Всё как всегда – не бывает в этом мире добра бескорыстного. Даже добрые улыбки старого Вана всегда прикрывают тонкий расчёт. Посредник – он же и подстраховка, и тот, кто первым сбежит, если что-то пойдёт не так.

Но всё равно… Это был повод задержаться в этом городе чуть дольше.

Внезапная мысль вспыхнула у Ярослава Косого, как спичка в темноте.

– Слушай, а этот Ланский… он ведь действительно важная персона в крепости, да?

Старик Ван фыркнул и, приосанившись, с гордостью объявил:

– Да ты, выходит, вообще не в курсе, кто он такой! Босс Лев Станиславович Ланский – не просто важный человек. Он официальный представитель Консорциума Потанина в Крепости 334.

– Подожди…, – нахмурился Ярослав. – А почему у него фамилия Ланский, если он от Потанина?

Вае тут же понизил голос до шепота и, озираясь, наклонился поближе:

– Только не разболтай, ясно? Это неофициально…. Но говорят, что он внебрачный сын кого-то из семьи Потаниных. Сводный брат какой-то крупной шишки. Вот и поставили его сюда, в крепость – следить за делами. А фамилию дали другую, чтоб не светиться лишний раз.

Ярослав прищурился, соображая:

– Значит, он человек влиятельный. Может, ты тогда мог бы… попросить его провести нас внутрь Крепости?

– Нас? – переспросил Ван с грустной улыбкой. – Ну, ты же понимаешь, мы с тобой, Косой… мы ведь "заражённые". Нас туда даже на порог не пустят. Да и если ты попадёшь внутрь – кто тогда будет собирать для босса твои… чудо-зелья?

Эта последняя реплика была как щелчок по носу. Ярослав всё понял. Всё, как обычно, просто и цинично. Ланскому было выгодно, чтобы его поставщик жил в дикой зоне. Зачем ему таскать в крепость сырьё, если можно держать ремесленника на воле – и при этом под защитой?

На том и сошлись – никто их в Крепость не поведёт.

Тем же вечером Ярослава настигла тревога: у Проныры поднялась высокая температура. Щёки пылали, глаза стали стеклянными, лоб был обожжён жаром. Ярослав тут же достал флакончик с чёрным лекарством, намочил тряпицу и приложил ко лбу, надеясь хоть как-то сбить жар. Но результата не было.

Он молча сел у кровати и долго смотрел на бледного Лёху. Казалось, тот дрейфует где-то на краю между сном и горячечным бредом.

– Вот зачем ты это сделал, а? – тихо пробормотал Ярослав. – Просьба была на желания не загадывать… если сам об этом не попрошу. Эти твои попытки… они могут тебя убить, понял?

С губ Лёхи едва сорвался хриплый шёпот:

– А если с тобой что-нибудь случится… что тогда?

Ярослав опустил взгляд. Молчал. Думал.

А потом тихо сказал, почти себе под нос:

– Не будь упрямым, брат. Я тебе обещаю, однажды мы выберемся. Будем жить без страха. Без командиров и пустошей. Просто… будем жить. Вместе.

Лёха слабо кивнул. Губы чуть дрогнули. Наверное, хотел сказать "угу", но не хватило сил.

А Ярослав остался сидеть рядом, не двигаясь. Словно охранник на посту, охраняющий жизнь единственного, кто у него остался.

***

На следующее утро Косой, как обычно, отправился к колодцу за водой. Он ещё не успел как следует проснуться, когда у ворот города услышал новость, от которой едва не расплескал ведро: хозяин местной клиники, доктор, ночью собрал манатки, прихватил все свои сбережения и сбежал в неизвестном направлении.

Кто-то сказал, что он подался в сторону Крепости 335 – мол, ближе всего, да и, что важнее, в противоположной стороне от той, где появились волки. Пока будет держаться главной дороги – может, и доживёт до конца пути.

Ярослав невольно хмыкнул: то ли смеяться, то ли всплакнуть от абсурдности. Значит, страх перед ним оказался сильнее страха перед пустошами. Этот человек – один из тех, кто, кажется, родился с глазами по бокам головы, чтобы первым замечать, откуда грозит опасность. Ну вот и заметил.

Но не успел Косой поставить ведро на лавку, как случилось нечто куда более неожиданное.

В дверь их лачуги постучали. Если можно так выразиться. Стучали в косяк. Не грозно, а вежливо – почти с почтением. За дверью оказался человек в аккуратном костюме и с папкой подмышкой – администратор Чеслав Харитонович Дунин, присланный прямо из крепости.

– Ярослав, здравствуй, – он даже слегка поклонился. – Мне тут сказали, что ты умеешь лечить? Людей спасать?

Ярослав опешил.

– Ну… умею ножевые раны зашивать. Или если кто упадёт, перелом, там... перевязать могу. Кровь остановить. Но это так, по мелочи. Не доктор я.

– Нет-нет, что ты! – заулыбался Дунин, словно ребёнка похвалили. – Вот именно это нам и нужно! В городе больше нет врача. Ты – наш спаситель. Поздравляю. С этого момента ты у нас… главный медицинский специалист!

Из-за тонкой занавески раздался сдавленный кашель. Проныра, лежавший под одеялом с горячкой, приподнял голову, уставился на брата раскрасневшимися глазами – и чуть не упал обратно от удивления.

Вчера ещё Ярослав бегал с флягой по окраине и торговал мазями, а сегодня – оп, и стал доктором. Настоящим. Единственным. И, что особенно странно, всё это произошло без всяких желаний….

Неужели тот ночной переполох с армией, оружием и владельцем клиники перевернул их судьбу?

Но Ярослав уже понял, откуда дует ветер. Всё это – отголоски покровительства восса Ланского. Даже Дунин, этот столичный бюрократ, теперь старался быть с ним почтительным. Власть… она притягивает, как магнитит иголку компаса. И вокруг сразу начинают суетиться те, кто умеет чувствовать перемены в воздухе.

Он не стал тянуть.

– А насчёт клиники… можно ли мне… ну, туда переехать?

– Конечно можно! – просиял Дунин. – Забирай всё под ключ! Там теперь пусто. Считай, что тебе отдали официально.

Вот и капитальным домом обзавёлся, не то что эта лачуга. Нет, крутая штука этот дворец в голове. Чувствую, мы ещё и не такое с ним поднимем.

Чиновник ушёл, сложив руки за спиной, насвистывая что-то бравурное.

Не успел Ярослав обернуться, как в дверь снова постучали. Это был старик Ван, местный мудрец и торговец, с деревянной коробкой подмышкой – в ней, скорее всего, были или настои, или медицинские книги. А сразу за ним стали подходить и другие – важные люди из кирпичных домов, представители зажиточной верхушки: владелец игорного дома, хозяин лавки тканей, вдова с мешками зерна на складе.

Он ещё ничего не сделал – но в глазах этих людей он уже стал кем-то, с кем надо считаться.

– Поздравляю, Ярослав! – добродушно произнёс старик Ван, опираясь на выточанную из ясеня трость. – Теперь ты хозяин кирпичного дома, а не какой-то там лачуги из фанеры и тряпок!

Он приподнял тяжёлую крышку плетёной коробки и с достоинством вручил её Ярославу. На самой коробке был выбит иероглиф удачи, а в узелке лежала записка: "Для Косого и Проныры – в дело!"

– Вот, держи. Подарочек для тебя и Лёшки. Вы всё ещё в рост идёте, сил на двоих не хватает, а с этим – окрепнете как медведи! – сказал старик с гордостью.

Ярослав, конечно, не удержался. Сунул нос в коробку, приподнял белёсый, слегка липкий комок, похожий то ли на высушенную морскую капусту, то ли на чужую тайну из аптечки древней ведьмы. Взгляд его стал осторожным:

– А это... что за субстанция?

– Вот это уже обидно, – всплеснул руками Ван Фугуй. – Это ж птичье гнездо! Целебная вещь, сам хранил с войны. Очень питательная! Из неё суп варят, кожу молодит, кости укрепляет, даже память улучшает.

Ну и где бы такую хрень мог вообще увидеть. Ну, а сейчас опознать.

– Подожди… – нахмурился Ярослав. – А это не то ли, про что учитель говорил? Мол, сделано из слюны этих… как их… саранганов?

Вспомнил кое-что про эту хрень. Смотрел как-то в фильме про путешествия, что есть такие птицы, что делают себе гнёзда из какой-то фигни и их добывают и они съедобны. Но на востоке и кузнечиков жрали как заздрасти, так что….

– Саланганов! – возмущённо поправил старик. – Птичка такая – гнездо на потолке лепит из слюны. Уникальная, редкая, почти святая!

– А мне вот всегда казалось, – продолжил Ярослав, подозрительно вороша белую массу палочкой, – что вязкость у этой "слюны", как у… соплей. Не исключено, что мы с тобой сейчас смотрим на птичьи сопли, высушенные временем. Хм?

Старик Ван покраснел, как закат над болотами, и хлопнул себя по бедру:

– Ну зачем ты так, а?! Сопли, говоришь... Вот, скажи мне: а "кровавое птичье гнездо"? Слыхал про такое? Оно, между прочим, ценится в десять раз дороже – пять тысяч рублей за малюсенькую порцию, а то и все десять тысяч. Из чего оно, по-твоему?

– А это, выходит, сопли, перемешанные с кровью? – рассуждал вслух Ярослав, уже сам не зная, то ли смеяться, то ли блевотный рефлекс держать.

Они переглянулись. Старик вздохнул, словно пережил личную драму – и, всё же, не забрал коробку обратно.

– Всё вы, молодёжь, циники… Ешь – не умничай, – буркнул он напоследок.

Глава 13

– Отдай мне, если тебе не надо, – сердито буркнул старик Ван, делая неуклюжую попытку выхватить коробку. – И не порть мне настроение своими шутками. Из-за тебя даже мой подарок звучит, как какая-то мерзость!

Косой прижал коробку к груди, как будто спасал редкий артефакт, и поспешно шагнул в лачугу.

– Да ладно тебе, старик Ван, – хмыкнул он, уже закидывая коробку на деревянную лавку у стены. – Просто пошутил. Не хотел обидеть, ей-богу. На вкус не пробовал, а уже язык распускаю.

Просто было обидно, что не книги по медицине, как расчитывал.

Он бросил взгляд через плечо и увидел за спиной старика небольшую процессию из пяти-шести человек. Все держали в руках какие-то узелки, коробочки, мешочки. Кто-то притащил даже банку мёда, кто-то – пучок свежей редьки.

Если бы их назвали "оруженосцами", это бы оскорбило само слово "оружие". Скорее уж – вежливые носильщики добрых намерений.

На самом деле, все эти люди были старыми знакомыми, кто-то из соседей, кто-то из лавочников, кто-то, с кем Ярослав торговался раньше. Теперь же они пришли не по делам – а с дарами. Это был тонкий намёк: мы тебя признаём своим. И в тех краях, где всё решалось выживанием, это значило очень много.

Ярослав не стал изображать излишнюю скромность. Лёшка всё ещё лежал в лихорадке, да и сам он не отказался бы от питательного супчика или пары тонизирующих настоек. Если люди приносят – значит, нужно брать.

– Слушай, Косой…, – старик Ван дёрнул его за рукав и увёл чуть в сторону, – тебе бы по-хорошему уже сегодня вселиться в ту клинику. Там ведь не только приёмная, а целых два дополнительных домика по бокам! А двор, ты глянь – ну чисто усадьба, не меньше десяти квадратов!

– Надо будет сходить глянуть, – кивнул Ярослав. – Спасибо, старик.

– Да подожди, это ещё не всё, – Ван заговорщически понизил голос. – босс Ланский, сам лично, передал с караваном несколько коробок медикаментов. Вещи дорогие: противовоспалительные, анестетики, спиртовые растворы – всё, что доктор прописал, и даже больше. Я сказал, чтоб всё сразу несли в клинику.

– Анестетики? – удивился Ярослав. – Да кому они тут нужны?

– А вот тут внимание! – ткнул в него пальцем старик. – Некоторые из этих долб… кхм… некоторых потянуло на зависимость. Понимаешь? Они это глушат как сигареты – чтобы забыться. Сам раз проглядел – и всё, понёс убытки. Так что охраняй это, как свою задницу.

Ярослав покачал головой. Мир окончательно сошёл с ума: то сопли в подарок, то анестетики вместо табака….

– А ещё, – добавил Ван, ухмыляясь, – тебе там баннер прислали.

– Баннер?

Нет, ну реально, здесь? Или он просто про вывеску говорил.

– Да, такой здоровенный… На нём золотыми буквами вышито: "Народный врач подола крепости 334". Повесишь над входом в клинику – чтобы все знали, кто теперь тут главный по здоровью!

А… просто тканевую вывеску. А то как скажут, хоть стой, хоть падай.

Ярослав только хмыкнул. А ведь ещё месяц назад я торговал сушёной крапивой и костяным мылом...*

На рассвете Косой вместе с Ларисой Петровной Юдиной – или просто Лариской – собрали свои нехитрые пожитки, связали узлы и покинули старую лачугу, в которой прожили не один тяжёлый день. Направились они к новому месту – кирпичной клинике, с большими, настоящими окнами и столами, а не сколоченными наспех досками. В этом доме пахло не пылью и страхом, а возможностями.

– Кто захочет всю жизнь прозябать в дырявой халупе, если можно жить в настоящем доме? – усмехнулся Ярослав, подхватив на спину Проныру, всё ещё горячего от лихорадки, но уже с ясными глазами.

Он уже прикинул: в одной комнате они с Лёшкой, в другой – Лариска. Девушка и так ради них бросила свой кирпичный дом и переселилась в убогую лачугу – теперь справедливость восстановлена. Одно из его сокровенных желаний сбылось – Юдина снова будет спать под тёплой крышей, в доме с дверью, которую не продувает северный ветер.

Но стоило Ярославу переступить порог клиники, как он застыл, ошарашенный.

Прямо посреди стены, над аккуратным белым столом, висел огромный баннер. Ткань была алого цвета, с золотистой вышивкой, вьющейся по краям. А по центру сияли крупные и торжественные иероглифы – точнее, уже русские буквы:

"Волшебные руки возвращают весну. От Ланского"

Ярослав поджал губы. Ну конечно, "весну" он теперь возвращает. Прям сказочник.

Он вспомнил, что по словам старого Вана, пока этот баннер висит в клинике, никто не посмеет даже подумать о том, чтобы тронуть Ярослава. Это своего рода амулет – молчаливый знак того, что этот парень под защитой самого Ланского.

Хотя сам Ярослав понятия не имел, насколько серьёзно этот человек к нему относится. Может, просто дал своим людям команду из уважения к лекарству. А может, решил поиграть в великодушие.

– Наверное, для него первый в жизни беженец, кому он поручил "восстанавливать весну", – проворчал Ярослав, усмехнувшись про себя.

Он осторожно уложил Лёшку на чистую койку, заботливо накрыл одеялом, поправил подушку. Насте он ничего не сказал ночью, не хотел тревожить её. Но утром она сама всё увидела – бледное лицо мальчика, жар и слабость. Теперь она не отходила от него ни на шаг.

Лёшка, лежа с влажным лбом, вдруг посмотрел на неё виновато, голос у него был еле слышен:

– Ларис… извини, что я дразнил тебя раньше. Глупо это было.

Она посмотрела на него сверху вниз, как мать смотрит на непутёвого сына, и вдруг тепло улыбнулась:

– Да вы оба – дьяволята. Мне от вас и извинения-то не нужны. Если бы вы не были взрослее своих лет, вас бы давно уже не было.

– Да просто у меня брат крутой, – прошептал Лёшка с улыбкой.

Она вздохнула, глядя на его тонкие руки и впалые щёки:

– Сколько же испытаний выпало на долю этого ребёнка?

– Бесчисленные, – спокойно отозвался Лёшка.

Косой в этот момент сидел в новой клинике, склонившись над ящиками с лекарствами. Он перебирал коробки, пересчитывал пузырьки и внимательно читал этикетки. Всё, что оставил после себя прежний "эскулап" – тот самый сбежавший доктор, – и всё, что было прислано из Крепости по указанию Ланского.

Похоже, кто-то донёс боссу Ланскому, что Ярослав особенно хорошо справляется с ранами, порезами и всякими травмами. А потому груз пришёл соответствующий – горы противовоспалительных и обезболивающих. И всё это – совершенно бесплатно. Словно сама судьба решила наконец выдать Косому премию за выживание.

Когда Ярослав нашёл среди всего этого богатства жаропонижающее и противоядие, его лицо расплылось в широкой, редкой улыбке. Словно отыскал драгоценность среди пустого песка.

Он поспешил к Лёшке, который всё ещё лежал, горячий как сковорода. Вручил ему горсть таблеток: противовоспалительное, жаропонижающее, – всё, что было под рукой и не требовало капельницы, ну, и более-менее подходило под симптомы. Болезнь у Лёшки была банальной – воспаление миндалин. Не важно, насколько соответствующими были лекарства – хуже уж точно не станет.

– Глотай всё, до последней таблетки, – сурово сказал Ярослав, не терпящий возражений.

В другом углу клиники Косой нашёл ящики с засушенными лекарственными травами. На каждой коробочке аккуратно выведено название, рекомендации по применению, дозировка… Вот уж поистине богатство. Ярослав даже не сдержался и проворчал:

– Вот дурак этот доктор. С таким наследством и не мог себя прокормить. Хороший был бы доктор, если б не был таким жлобом…

Ночью температура у Лёшки наконец-то пошла вниз. Парень стал дышать легче, лицо порозовело. Только тогда Ярослав позволил себе сесть и выдохнуть с облегчением, будто камень с души свалился.

– Ларис, – обратился он к Лариске, – приготовь тоники, которые принесли горожане. Лёшка и ты можете их выпить, вам это полезно.

– Сделаю, – кивнула она и ушла на кухню, укладывая свои золотистые волосы в нетугой пучок.

Последнее время троица – Ярослав, Лёшка и Лариса – стали почти как семья. Больше не смущались друг друга, не скрывали эмоции. Просто жили. Вместе. И в этом было какое-то чудо – трое чужих, в мире, где каждый сам за себя, вдруг стали чем-то родным друг другу.

Юдина вернулась с подносом и поставила миски с кашей и отварами на стол.

– Жрать подано, – усмехнулась она. – Пошли к столу.

Но Ярослав вдруг решил пошутить. Ну, как пошутить – в его исполнении это звучало довольно сухо:

– Слушай, Ларис, теперь ты живёшь рядом. Может, оставим для тебя эту комнату как "покой молодой жены", когда замуж выйдешь?

Он даже ухмыльнулся, думая, что забавно сказал. Но тут же пожалел.

Юдина, занося миску с рисом, резко остановилась и смерила его взглядом, как будто он только что плюнул ей в душу.

– То есть я тебе надоела, да? – медленно произнесла она. – Я ем слишком много? Или тебе жалко на меня крова?

– Да вовсе не это имел в виду! – Ярослав опешил, словно подросток, которого поймали за разбитым окном.

Хотя по местным меркам это весьма круто. Иметь нормальное окно, роскошь.

– А что ты тогда имел в виду, а? – Юдина прижала миску к груди. – Я тебе еду готовлю, травы завариваю, Лёшке бинты меняю, а ты уже выгоняешь меня? – Лар… ну правда…, – только и мог вымолвить Ярослав.

Но Юдина уже отвернулась, демонстративно наливая себе отвар и бросая на него колючие взгляды из-под длинных ресниц.

Лёшка, наблюдая за этим диалогом, с трудом удержался от смеха. Улыбка до ушей.

– Кажется, брат, тебе лучше обратно в лачугу…

Юдина сунула миску с кашей прямо в руки Лёшке и, как бы между прочим, бросила:

– Доедай, не валяй дурака.

Тот на мгновение опешил, с глазами как у спаниеля – не то удивлённый, не то испуганный. Но тут Лариска сама не сдержалась и хихикнула, прикрывая рот рукой. И в этот момент всё напряжение будто растворилось.

Ярослав засмеялся в голос, Лёшка подхватил, и троица дружно затряслась от весёлого хохота. Лёшка вдруг поймал себя на мысли, что, когда Лариса смеётся – в ней появляется что-то... лёгкое, почти воздушное. Словно она могла бы взлететь прямо сейчас, если бы захотела. Жаль только, что родилась она не в то время, не в том месте.

– Слушай, Ярослав, – спросила Юдина, ловко отправляя в рот ложку каши, – а у тебя есть какой-нибудь план на будущее?

Он замер, будто впервые об этом задумался по-настоящему. Потом пожал плечами:

– Плана нет. Просто буду двигаться вперёд. Шаг за шагом. Главное – не останавливаться.

В действительности же, Ярослава грызла одна нерешённая задача. Всё никак не удавалось завершить повторяющийся квест – тот самый, в котором нужно было вылечить десять человек. Он ждал, когда что-то щёлкнет, произойдёт, чтобы получить доступ к новой награде. Может, откроется доступ к другому товару в загадочном торговом автомате – кроме того самого чёрного лекарства? Да и с оружием пока полная засада.

А ведь всё начиналось с простой мечты: чтобы он и Лёшка могли выжить и хоть немного пожить по-человечески. Но после того, как в нём проснулась Сила, вот такая странная, желания тоже выросли. Теперь он жаждал большего. Хотя бы понять, на что он вообще способен.

Лёшка тем временем уставился на брата с таким восхищением, что чуть ложку не проглотил.

– Слушай, а завтра что будем делать? Можешь взять меня с собой в клинику? Хочу помогать!

Сказал он так, словно уже в ней не был. Клиника, ведь в прямом смысле за дверью. Ярослав прищурился, будто задумался.

– Ты что, уже совсем выздоровел?

– Ну да! – оживлённо кивнул Лёшка. – Ужин в меня влез, шутки шучу – точно живой!

Ярослав понимающе хмыкнул и сказал с невозмутимым лицом:

– Раз здоров, иди в школу.

– ХОРОШО! – с детской наивностью выпалил Лёшка, и в ту же секунду понял, во что вляпался. – Эээ… то есть… подожди….

Но было уже поздно. Юдина прыснула от смеха, Ярослав спокойно доедал кашу, а Лёшка с выражением обречённости на лице медленно жевал последнюю ложку, поняв, что сам себя сдал с потрохами.

***

С первыми лучами солнца Ярослав Косой распахнул дверь клиники, потянулся и глубоко вдохнул свежий утренний воздух. Честно говоря, он и сам не помнил, когда в последний раз воздух в этом богом забытом городе был таким чистым, лёгким, почти весенним. Наверное, это и правда было впервые за долгие годы.

После Катаклизма небо редко радовало чистотой. Вечно висела серая, мутная пелена, будто кто-то обернул весь мир в старую занавеску. Учитель как-то рассказывал, что в дни великого бедствия миллионы тонн пепла и пыли взметнулись в атмосферу. Солнце исчезло с небосвода, температура упала до ледяной, фотосинтез замер, а дожди стали кислотной отравой.

Но с годами облака, казалось, начали отступать. Солнце всё чаще пробивалось сквозь небесную гарь, и сегодня был именно такой день.

Ярослав стоял на пороге своей новой клиники. Прямо напротив находился продуктовый магазинчик, принадлежавший всё тому же старому Вану – человеку, которого раньше проще было уговорить отдать последний глаз, чем выбить из него хоть копейку. Но теперь...

– Ярослав! – раздался весёлый голос через улицу. – Заходи, у меня тут сладкий картофель только из печки!

Ярослав удивлённо посмотрел на Старика Вана, который бодро вышел из лавки, неся в руках два дымящихся клубня. Когда-то Ярослав и иголку не мог у него выпросить, не говоря уже о нитке. А теперь – сам предлагает еду.

Вот как, значит, меняется мир, – подумал Ярослав с лёгкой усмешкой.

Он кивнул в ответ, перешёл улицу, но не спешил брать угощение просто так.

– У меня не так много, чем могу отплатить, – честно сказал он. – Но вот анестетиков есть немного. Могу подкинуть пару упаковок, если нужно. Обезболивающее всегда и всем нужно.

Лицо Старика Вана в тот же миг потемнело, словно клубень в костре подгорел.

– Ну уж нет, – нахмурился он. – Ты это брось, такие вещи просто так не дарят. Не надо мне лекарств на дармовщину. Лучше скажи – ты за последнее время ничего из трав не собирал? Может, у тебя остались какие-нибудь настойки или сборы?

Ярослав прищурился. Он понял, что Старик Ван не просто сосед – он человек, который всегда знает, что к чему в округе, и умеет выменять нужное, когда все прочие теряются. Такие люди иногда полезнее лекарств.

***

Косой всё чаще задумывался: а не слишком ли быстро у него утекают эти жетоны благодарности? От старика Вана он, конечно, получил уже целых две – и каждая дала по жетону. Но вот теперь их снова осталось всего четыре. Маловато будет, однако.

Он чуть нахмурился, глядя на пустые ячейки. Раздавать чёрное зелье просто так было жалко, хоть он его и продавал, а не дарил. С другой стороны, связи с людьми из крепости – особенно такими, как Лев Ланской – были не просто выгодны, а жизненно необходимы. Ради того, чтобы Проныра и Юдина могли жить спокойно и в достатке, Ярослав был готов прогнуться немного сильнее, чем ему хотелось бы.

Он вздохнул. Надо бы выяснить, можно ли теперь, будучи назначенным городским доктором, получать благодарность от каждого леченного. И чем больше пациентов – тем больше шанс получить хоть каплю признательности.

А пока – в поля.

Стараясь не привлекать к себе внимания, Ярослав отправился на пустоши, собирать травы. Он действовал осторожно, снова и снова проходя знакомые тропы, словно старательно вытаптывал маршрут, чтобы никто не мог заподозрить что-то странное. Меньше всего ему хотелось прослыть человеком с "особенными" способностями. В мире, где кто-то мог, ну, теоретически, удача ведь есть, то почему бы не быть и чему-то другому, например, вызывать айсберги из воздуха или расщеплять скалы, выглядело бы довольно глупо, если бы о нём говорили: "А этот вот зелья варит. Лекарственные".

Нет уж. Такого позора Ярослав допустить не мог. Если быть, так суперменом, а не травником зачуханным.

Он дошёл до знакомого места, огляделся и вырыл ямку в сухой земле – ровно в том месте, где когда-то припрятал свой пистолет. Приложил руку к холодному металлу. На душе сразу стало легче. Пока оружие у него, можно спать спокойно. Ни сила, ни ловкость – а они у него теперь, кстати, вполне приличные: сила выше чем у среднестатистического мужчины, нет не Геракл, но существенно сильнее большинства, ловкость и так была на уровне, а сейчас и того лучше, короче, уже почти имба, но такая маленькая-маленькая – не давали такой уверенности, как этот железный аргумент.

Вернувшись в город с полной бамбуковой корзиной трав за спиной, он заметил у клиники какую-то суматоху. Лариска стояла на крыльце, вся раскрасневшаяся и напряжённая. Внутри было двое чужаков – мужчина и женщина. Юдина, заметив его, тут же взмахнула рукой, давая понять: «Спасай, не могу одна!»

– Быстро, тут к тебе пациенты!

Он поставил корзину у стены, отряхнул руки и подошёл.

– Ну что, рассказывайте. Какие у вас недуги? И сразу скажу – вы пришли по адресу.

Мужчина с благодарной улыбкой шагнул вперёд:

– Нам повезло, что вы здесь. Мы не ранены, но… моя жена беременна. Четвёртый месяц пошёл. А сегодня утром у неё прихватило живот. Я перепугался – думал, может, что-то серьёзное. Вот и пришли за советом.

Ярослав остолбенел. Он, конечно, уже много чего повидал – и вывихи, и ножевые ранения, и лихорадку лечил, как мог. Но беременность?! Вот уж чего чего, а гинекологом он не был от слова совсем. Ведь даже не знал, с какого конца к ней подступаться!

Он застыл, а в голове звенела одна мысль: "Вот и пришла настоящая врачебная практика… мать его. Ведь для такого случая должна быть какая-нибудь повитуха, а они все ко мне…."

В эти времена все забыли про гинекологию, а про андрологию вообще. После Катаклизма медицина упростилась до предела: если заболел – иди в клинику. А что там у тебя, перелом или беременность, – лечи доктор, как говорится.

Косой не знал, смеяться ему или плакать. Он же сам чуть ранее ляпнул перед этой парой: мол, "пришли по адресу". А теперь вот стоит – и не знает, с какого конца подступиться. В голове шум, в животе пусто, а перед ним – будущая мать и перепуганный муж, ждущие ответа.

Он напрягся, стараясь выудить из памяти всё, что рассказывал им в школе старый добрый господин учитель. Да и книг, помнится, парочку листал по медицине, когда зашёл в школьную библиотеку из любопытства. Но ничего конкретного не всплывало. Мелькали только слова, обрывки формулировок и схематичные картинки внутренних органов.

– Так, – выдал он, – скажите… вы хотите спасти мать или ребёнка?

Повисла гнетущая тишина.

Мужчина округлил глаза, и его лицо покраснело от возмущения.

– Ты издеваешься, что ли?! У моей жены просто живот побаливает, а ты мне задаёшь вопрос, как будто она уже на смертном одре! Беременности, между прочим, всего четыре месяца! Куда я, по-твоему, дену этого ребёнка сейчас, а? В коробку?

Ярослав почесал затылок. Ну да… что-то он, похоже, ляпнул не то.

– Простите, – честно сказал он. – Видимо, слегка, погорячился. И честно говоря… не разбираюсь в этом. Врать не буду. Если бы продолжал изображать из себя знатока – вот это было бы по-настоящему опасно. Сам сейчас в шоке, как прошлый врач вообще дожил до старости – при его-то навыках.

Он тяжело вздохнул, выпрямился и сказал уже спокойно:

– Советую вот что. Сходите в школу, поговорите с учителем. Он человек грамотный, возможно, даст вам почитать медицинские книги. Уделяйте жене больше внимания, пусть отдыхает, хорошо питается. От вас зависит многое. Я не возьму с вас ни рубля. И ещё – не покупайте на улице лекарства у подозрительных торговцев. Беременным их принимать крайне опасно – могут быть выкидыши, пороки в развитии, всё, что угодно.