Текст книги "Орден во всю спину (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11

Новости о сегодняшних событиях разлетались по городу, как сорвавшийся с цепи ураган. Люди были возбуждены, встревожены и напуганы. Этой ночью улицы не пустовали: никто не сидел дома – все высыпали наружу, перешёптываясь в темноте, строя догадки и оживлённо обсуждая странности произошедшего.

С одной стороны, взрыв на шахте вроде бы и не был чем-то из ряда вон. Такое уже бывало – старый котёл, по-хорошему требовавший замены лет пять назад, взрывался не впервые. Не слишком хорошее техобслуживание, да и отношение к технике в духе "пока дымит – работает". Но на этот раз всё было иначе.

Проблема была даже не в самом взрыве. Дело в волках. Эти твари обычно держались подальше от промышленных объектов – слишком много людей, слишком много огней и шума. Да и в целом, после той странной зимы, волки будто исчезли – не было их ни в лесах, ни в степях, ни даже у кладбищ. Целый год тишины. А теперь – вдруг снова появились. И не просто так, а целой стаей, как армия, подступили к фабричной территории.

Никто не мог понять, что с ними случилось за это время. Куда они пропали? Почему вернулись? И, главное, как их стало так много?

Крепость 334, где жили Ярослав с брательником Лёшкой, была частью кольцевой системы укреплений, построенной ещё до Последнего Периода. Местные часто говорили, что за стенами безопаснее, чем где-либо ещё. И какое-то время это было правдой. Сначала на завод отправляли гарнизон – на всякий случай. Но за год тишины охрану постепенно сняли, оставив только пару старых автоматов и ящик гранат для начальства – на случай совсем уж неприятного ЧП.

А потом – бах. И взрыв котла. И запах крови. И волки.

В ту ночь произошло нечто ещё более неожиданное. Ворота крепости, скрипнув и дрогнув, медленно открылись – и с тяжёлым лязгом из них выехал чёрный внедорожник, за которым, как из прорванной плотины, хлынули вооружённые солдаты.

Это была частная армия, так называемая "Безопасность Консорциума Потанина". Хотя по факту, ничего безопасного в этих парнях не было. Все знали: у Консорциума есть власть, деньги и оружие, а значит – всё остальное не имеет значения. Народ живёт за стенами, но контролируют крепость вовсе не они.

– Брат, а это… что за штуки у них на плечах? – прошептал Лёшка, прячась за ставнями и выглядывая одним глазом.

– Автоматы, – мрачно ответил Ярослав. Он с самого детства знал, что такое оружие. Что-то в нём подсказывало – он не просто знал, а теперь он мог бы им пользоваться. И очень хорошо, хотя в реальности никогда его не брал в руки. Как будто где-то в глубине памяти, откуда-то из другого мира или забытой жизни, остались навыки обращения с этим железом. Вот так работает копирование навыков.

Колонна шла неорганизованно. Солдаты переговаривались, смеялись. Кто-то тащился в хвосте, небрежно держа автомат, будто это не оружие, а мотыгa. Ни тебе строевого шага, ни дисциплины.

– Эй, а зачем вообще сейчас туда идти? – недовольно зевнул один. – Эти заводские всё равно уже подохли. С утра бы сходили, когда светло….

– Тебе сказали – идёшь, значит идёшь, – буркнул другой, не глядя.

– Да они там, наверху, с бабами валяются, а мы тут, значит, волков резать должны, да? – усмехнулся первый и закурил.

Ярослав сразу почувствовал этот запах – табак из крепости пах как-то по-особенному: резче, с горчинкой. Не то что те самокрутки, которые крутили беженцы из коры и плесени, грубо говоря. Он хмуро нахмурился, наблюдая.

Один из солдат вдруг заметил, что братья смотрят в их сторону. Он сплюнул и крикнул:

– Чё уставились, ублюдки? Знаете, чё это у меня за винтовка? Да вы бы и курок найти не смогли бы, даже если б я вам её в руки сунул!

Этот лошала реально был с винтовкой, а не автоматом. Винтовкой Мосина….

Ярослав молча отпустил занавеску. Он не ответил. Но в душе зашевелилось раздражение. Он видел плечо этого хама – карман, где должен был быть отбитый мозоль от приклада… был чистым. Ни мозолей, ни синяков, ни шрамов. Этот парень даже не стрелял толком.

"Фальшивый солдат…. А оружие у него – настоящее, хоть и реально древнее", – пронеслось в голове Косого.

Он подумал ещё о чём-то. О том, что оружие – это сила. Но если оно в руках дурака, который не знает, как его использовать… оно опаснее, чем сам волк.

Алкоголь за стенами крепости был под строгим запретом – ни купить, ни пронести. А вот внутри, за этими высокими, будто вечными, стенами – совсем другое дело. Тут, среди башен и патрулей, бурлил свой, особый мир, где действовали другие правила, и запреты имели гибкую цену.

Проныра вдруг нахмурился и, понизив голос, спросил:

– Брат, а почему мне кажется, что ты шаришь в их оружии, как будто сам с ним не первый год?

Ярослав бросил на него косой взгляд, чуть прищурился – и буркнул:

– Меньше знаешь – крепче спишь. Не задавай дурацких вопросов.

Лёшка закатил глаза:

– Ну это вообще! У меня в семье хоть какой-то статус остался? Или я тебе теперь, как хомяк на поводке?

Косой словно не услышал. Он явно был погружён в свои, мрачные мысли. Ответил невпопад, рассеянно:

– Твоя главная роль – выжить. Остальное не важно.

Проныра хотел возразить, но замолчал – понял, что с братом сейчас не поспоришь. Он оглянулся, вслушиваясь в отдаляющийся гул шагов и тихие переговоры частной армии.

– Иди-ка ты, Лёшка, к Ларисе, – вдруг сказал Ярослав, поднимаясь на ноги. – Переночуешь у неё. Назад не суйся, пока сам не приду.

– Куда ты собрался?! – вскинулся Проныра, растерянно вглядываясь в лицо брата. – Ты что, с ума сошёл?..

Но Косой уже откинул занавеску, юркнул в ночь и исчез в толпе. На улицах было полно народа – такая суета бывает разве что в новогоднюю ночь, да и то не всегда. Люди как по команде высыпали на улицы, кто с фонарём, кто с черпаком, кто с пустыми руками – обсуждали, шумели, спорили. Никто не обращал внимания на Ярослава – слился с толпой, будто капля в воде.

Он шёл в темноте быстро, уверенно. Знал каждый камень под ногами, каждую выбоину – за последние годы привык выбираться за пределы города почти ежедневно. Хоть и Луна нынче пряталась за облаками, Косой мог бы пройти этот путь с завязанными глазами.

В то время как частная армия двигалась по основной дороге, Ярослав выбрал параллельную тропу. Шёл в одиночку, крадучись, будто зверь. У него была цель, чёткая, как гранёный стакан.

Оружие.

Ему было нужно оружие. Не любопытства ради – ради выживания. Он чувствовал, что в его теле, в руках, в плечах – теперь жило какое-то особенное понимание. Как будто… он знал, как стрелять, и стрелять хорошо. Не от разума – от тела, от инстинкта. Продвинутый уровень владения огнестрелом. Звучит как из фантастического романа, но Косой знал – это не бред. Убедился уже, дворец творил и не такие чудеса.

Именно поэтому он рванул к фабрике. Все знали: у начальства там было оружие – старые, но рабочие карабины, пару автоматов. По слухам, по меньшей мере. Люди, сбежавшие после взрыва, говорили, что остаться там – всё равно что подписать себе смертный приговор. Но… если оружие всё ещё там….

Солдаты говорили, что волки боятся звука выстрелов. Косой знал, какими страшными эти твари могут быть, но… неужели действительно грохот выстрелов их отпугивает? Не походили те волки, что он видел, на пугливых. Если же так – почему тогда на шахте все погибли?

Ответ был в возможностях. Или в их отсутствии. Возможно, нападение было слишком стремительным. Или оружие лежало в сейфе, а ключ – у мёртвого. Или волки напали из засады, и люди даже не успели дотянуться до курков. А может, вовсе и не было там никакого оружия.

Но если было – оно должно было остаться.

Косой несся, как угорелый. Пробирался по чёрной земле, почти не касаясь её. Ему надо было успеть раньше солдат. Он знал тропы, знал закоулки, знал, как пролезть через складской двор, минуя главный проход.

И вдруг – звук.

Сначала одиночный выстрел, резкий, как удар стекла. Затем серия – рваная, беспорядочная. И вскрик. Женский? Мужской? Не разобрать. Косой замер, повернулся туда, откуда гремели звуки. Частная армия столкнулась с волками.

Значит, солдаты говорили не всю правду. Или вовсе не понимали, с чем имеют дело. Волки напали даже после первых выстрелов. Значит ли это, что они уже не боятся звука выстрела? Или никогда и не боялись, а этим лохам просто врали или рассказывали истории старого мира?

Косой сжал кулаки. Нет. Он знал: зверь – есть зверь. Сколько бы ума и силы он ни накопил за годы, инстинкт всё равно не даст ему прыгнуть на пламя. Волк, как и раньше, боится грохота выстрела. Просто возможно вовсе не так, как раньше. Просто… эти волки научились нападать быстро и решительно. Настолько, что стреляющий не всегда успевает попасть.

Он продолжил бежать. Сегодня всё могло измениться. Или – остаться таким, как прежде. Всё зависело от того, что он найдёт в глубине разрушенной фабрики.

***

В пустоши бушевал настоящий ад. Всё, что казалось стабильным и контролируемым, рухнуло в один момент. Частная армия, уверенная в своей силе и огнестрельном превосходстве, наткнулась на жестокую, продуманную засаду. Волки не просто напали – они словно действовали по чётко выверенному плану.

Первый же шквал выстрелов, который должен был, как считали солдаты, рассеять стаю в панике, оказался бессмысленным. Волки не дрогнули. Наоборот – они наступали. Прямо и с пугающим хладнокровием.

– Что за…, – выругался один из офицеров, когда на них вышли первые звери – здоровенные, словно бык, туши с налитыми кровью глазами и челюстями, в которых легко могла бы исчезнуть чья-то голова.

В какой-то момент казалось, что звери знали, кто именно должен идти по этой дороге. Они не просто наткнулись на армию случайно. Они поджидали. Они ждали именно этих людей.

Однако солдаты не дрогнули. Они были закалены в боях. По крайней мере некоторый и знали, бегство верная смерть. Обстрел вёлся профессионально – очередь за очередью, короткие прицельные выстрелы, крики команд. Кто-то падал, кто-то перегруппировывался, кто-то умирал. Но бой шёл. Люди держались.

***

…А тем временем Косой, наблюдавший со стороны, почувствовал, как в его жилах вскипает кровь. Он стоял в отдалении, в тени, вдали от основной дороги, и слушал: треск автоматов, грохот дробовиков, редкий рёв зверей и человеческие крики.

Для большинства это был бы звук ужаса. Но не для него. Нет. У Ярослава загорелись глаза, сердце застучало, как молот, а мышцы в теле налились силой.

– Вот оно, – прошептал он сам себе. – Настоящее сражение.

Он не собирался вмешиваться. Сейчас это было не его дело. Пока армия отвлекала на себя стаю, у него появлялась возможность добраться до того, что он искал.

Оружие.

Шахта.

Быстро, как хищный зверь, он рванул вперёд. Перемещаясь в полусогнутом положении, легко и бесшумно, он преодолевал пустошь с поразительной скоростью. Ни один из волков, если бы кто и оторвался от боя, не успел бы догнать его.

Каждое движение было отточено. Волокна мышц работали как идеальный механизм. Он был уверен в себе – впервые за долгое время.

Когда шахтный комплекс появился на горизонте, Ярослав замедлился. Подкрадывался осторожно. В темноте были видны тела. Много тел.

Беженцы.

– Пытались спастись, – пробормотал он себе под нос, глядя на искажённые в предсмертной муке лица. – Но не успели.

Он присел на корточки у одного из тел, внимательно осматривая рану. Горло. Всегда в горло. Быстро, точно, эффективно.

– Убили… и ушли? – Он осмотрел окрестности. – Они их даже не тронули. Значит, это не было охотой. Это было… уничтожение.

Он поднялся и обошёл здание по периметру. Штурмовать вход было бы глупо – слишком шумно. Взгляд упал на старую трубу, которая тянулась вдоль стены вверх. Он ухмыльнулся.

– Здравствуй, старый друг, – сказал он, цепляясь за ржавую опору.

Подъём занял несколько минут. Каждый пролет давался легко, мышцы работали без малейшей дрожи. Внутри было темно. Запах гари и крови висел в воздухе, щекоча ноздри. Он заглядывал в окна, проходя мимо: никого живого. Тишина, мёртвая и вязкая, окутала здание.

На верхнем этаже Ярослав остановился. Сердце сжалось. Он знал, что надеяться не стоило, но всё же….

– Ни одного выжившего, – произнёс он шёпотом, глядя на пустые помещения. – Полная зачистка.

Он осторожно влез внутрь, крадучись по коридору. Его цель была одна – найти оружейную комнату. А вот где её искать, знал не каждый. Руководство не было настолько глупым, чтобы хранить оружие рядом с рабочими.

Он прижался к стене. Всё здесь было слишком… тихо. Как будто даже эхо боя снаружи сюда не проникало.

– Где вы его спрятали, ублюдки…, – прошептал он, глядя в сторону закрытого помещения с толстой металлической дверью. – Там?

Он подошёл ближе, дёрнул за ручку. Заперто.

Ярослав хмыкнул.

– Ну ничего. У нас есть время. Хотя похоже это не то.

Косой разбил стекло на верхнем этаже фабричного здания и, легко, словно кошка, перепрыгнул через подоконник внутрь. Под его ботинками хрустнуло разбитое стекло, а затем раздалось глухое эхо – в коридоре царила зловещая тишина. Стены были забрызганы запекшейся кровью, пол усеян телами. Огромное серое помещение с бетонными потолками и ржавыми лампами казалось в этот момент не просто заброшенным – оно превратилось в настоящий ад на земле, в чистилище без надежды.

Ярослав прищурился, вглядываясь в полуразмытые силуэты мёртвых. Что-то было странным: все тела были обращены лицом в одну сторону. Словно в какой-то момент жизни, всего за несколько минут до гибели, всех их объединил один-единственный инстинкт – бегство. Куда? Почему?

Он наклонился, обошёл труп охранника в бронежилете с разорванным горлом и проследил направление, куда стремились беглецы. В груди всё сильнее нарастало тяжёлое предчувствие.

– Либо оружейная, либо укрытие…, – пробормотал он себе под нос и зашагал вперёд, мимо сломанных дверей, поваленной мебели и мертвецов с искривлёнными от ужаса лицами.

Путь привёл его к полуразрушенному лифту, откуда он спустился по лестнице в полутёмный подвал. Там пахло сыростью, ржавчиной и смертью. Чем ближе он подходил к глубинам здания, тем больше тел встречал. Некоторые были зажаты в дверных проёмах, другие упали друг на друга, образовав молчаливую груду человеческого отчаяния. Казалось, волки преследовали их до самого конца, втиснув сюда, словно в ловушку.

Наконец, в самом конце бетонного коридора, Ярослав увидел её – тяжёлую взрывозащитную дверь, покрытую бурым налётом и… отпечатками. Кровавыми. Сотни отпечатков ладоней, ногтей, даже лбов. Кто-то в исступлении бился о металл, надеясь, что за ним – спасение.

Он замер. А вдруг кто-то всё же остался в живых?

После короткой паузы Ярослав сдержанно постучал по железу – три чётких удара.

За дверью послышалось движение, а затем радостный, почти истеричный голос:

– Это вы? Частники? Вы пришли! Я знал, что меня спасут! Сейчас открою!

Глухой скрежет металла, шипение от перегрева старого механизма – и дверь медленно поползла в сторону. В проёме появился мужчина средних лет – с серым, как пепел, лицом и кровавым пятном на правой штанине. Он едва держался на ногах, опираясь на стену, но в руке у него уже был пистолет.

В тот же миг Ярослав пригнулся, готовясь к атаке. Однако и тот не был дураком: увидев перед собой не солдата, а молодого бродягу с потёртым рюкзаком за спиной, мужчина тут же дёрнул рукой, наводя ствол прямо в лоб парню.

Мгновение повисло в воздухе. Внутри – напряжение, будто сама шахта замерла в ожидании.

– Хех, – хрипло усмехнулся мужчина. – Ну вот и мышь вылезла из щели. Думал, поживиться на чужом несчастье, а? Я тебя помню. Ты ведь Косой, тот самый, из пятого сектора. Глаз у тебя бешеный, не спутаешь.

Ярослав, не моргнув, выпрямился, словно всё происходящее было ему безразлично.

– И я тебя помню, Ван. Ван Бастон, начальник производства, – сказал он спокойно.

Никаким он голландцем не был, хоть и заявлял это и даже обозвался не по-русски. Но знание языка не пропьёшь. Акцента у него никого не было.

– Ну конечно помнишь. Почему бы не помнить человека, который закрыл за собой дверь, оставив всех умирать?

Ярослав перевёл взгляд на отпечатки на металле. До него наконец дошло, что произошло на самом деле. В тот момент, когда люди, спасаясь от волков, бросились в подвал, Бастон оказался первым. Он добрался до двери, втащил внутрь свою раненую ногу – и захлопнул за собой бронь, перекрыв путь сотням. Он слышал, как они били в дверь, как молили. И ничего не сделал.

По спине Ярослава пробежал холодок. Он больше не смотрел на начальника как на человека – тот стал для него воплощением страха, подлости и эгоизма.

Но сейчас у Вадима был пистолет. А у Ярослава – только ярость.

Ван Бастон тихо рассмеялся, и в этом смехе слышалась уверенность человека, прижимающего к виску собеседника пистолет. Он глянул на Ярослава, будто на грязь под ногами, и сказал:

– Тебе не стоит забивать голову лишним. Всё просто: несёшь меня в город – живёшь. Отказываешься – стреляю. Потом снова закрою дверь и буду ждать, пока за мной не придут. Я ведь не какой-то там бродяга – а гражданин крепости. Они меня не бросят.

Он говорил спокойно, но в его глазах плясали злые искры. Ему казалось, что оружие делает его неуязвимым.

Ярослав усмехнулся в ответ, чуть склонив голову на бок.

– Ты, должно быть, боишься, что я расскажу всем, как ты оставил людей умирать за этой дверью. Не так ли?

Бастон ответил ухмылкой. Он не верил, что этот оборванец способен сделать хоть что-то, кроме как повиноваться.

– Откуда тебе это знать? – проговорил он лениво, явно наслаждаясь моментом.

Ярослав задумался лишь на секунду. Затем, глядя Сечину прямо в глаза, произнёс:

– Отец знает своего сына лучше всех.

Фраза прозвучала как ледяной ветер, прошедший сквозь затхлый подвал. У Ван Бастона дёрнулся глаз.

– Что ты там бормочешь? Думаешь, не убью тебя?

– Просто хорошо знаю кое-что, – ответил Ярослав всё с той же спокойной интонацией.

– Что же? – голос начальника дрогнул. Что-то в поведении парня начинало пугать его.

– Я знаю одну очень занимательную штуку, у тебя не снят предохранитель на пистолете. И времени, чтобы его снять, у тебя уже не будет. Вернее не дам даже шанса.

Глаза Ван Бастона сузились. Он мгновенно вспомнил: когда услышал стук и в порыве надежды подумал, что пришла армия, он схватил пистолет на автомате – но не проверил его. Он просто держал оружие, надеясь, что сам его вид внушит страх. Ведь беженец, подумал он, вряд ли видел боевой ствол, не говоря уже о том, чтобы понимать, как он устроен.

А Ярослав не просто знал. Он понял это сразу – по положению пальца, по щелчку затвора, по отсутствию металлического лязга. Всё сошлось в его голове, как схема – быстро, чётко, без эмоций. Он знал об огнестрельном оружие гораздо больше чем любой в крепости 334. Ну, если не считать ту девушку, но не факт, что она местная. Да, охрененная эта штука, дублирование знаний.

А теперь начальник понял, что его блеф не сработал. Он остался с игрушкой в руке, против человека, который знал, как сражаться – и, главное, когда.

Глава 12

Ван Бастон, управляющий шахтой, вдруг почувствовал, как в сердце вползает липкое, сковывающее отчаяние. Оно поднималось изнутри, как болотный туман, душащее осознание того, что всё пошло совсем не по плану. Он и представить себе не мог, что парень, стоящий перед ним, – этот замызганный с виду выскочка из трущоб, – окажется настолько хладнокровным... и осведомлённым об оружии.

Едва подумав, Бастон инстинктивно отшатнулся, надеясь, что выиграет хоть долю секунды –этого могло бы хватить, чтобы сдвинуть предохранитель и взять всё под контроль. Но Косой не дал ему ни мгновения. Рванув с места, словно стальная пружина, он врезался в мужчину с такой силой, что было слышно, как хрустнули рёбра. Пистолет вылетел из руки управляющего, описав дугу и со стуком упав на бетонный пол.

Теперь у Бастона не осталось ничего – ни оружия, ни козырей, ни достоинства. Он захрипел, лежа на спине, и прокашлялся, выплёвывая тёмную кровь. Говорить ему становилось всё тяжелее, но он выдавил из себя:

– Отпусти…. Я скажу, где всё лежит… мои вещи….

– Сперва скажешь, где они. А уж потом – подумаю, отпускать тебя или нет, – холодно ответил Ярослав, даже не повышая голоса.

– За идиота меня держишь? – хрипло процедил управляющий, покачав головой. Он понимал: даже если назовёт тайник, этот парень его не отпустит. Зачем? В пустошах под стенами Крепости 334 выживают только те, кто не прощает. А у Ван Бастона за плечами – десятки закрытых дверей и сотни затоптанных ног. Он сам бы не стал себя жалеть.

И когда он впервые услышал о Ярославе Косом, то его прозвище среди людей сразу отпечаталось в памяти: Безжалостный.

– Твои лёгкие уже пробиты ребрами. Даже если бы тебя сейчас потащил – ты до города не доживёшь, – небрежно бросил Ярослав, отворачиваясь. В голосе его не было ни гнева, ни злобы – только усталость. Он хотел забрать у управляющего припасы, но понял, что тот так просто не расколется.

Оставаться в убежище было опасно. Снаружи всё ещё шёл бой между волками и частной армией, и неизвестно, кто победит. Если задержаться, можно попасть в лапы к тем и к другим.

Ярослав достал свой костяной нож – узкий, крепкий, с отполированной до зеркального блеска поверхностью. Несколько точных ударов – и грудь Ван Бастона покрылась рваными ранами, словно от когтей зверя. Получилось убедительно. Смерть пришла быстро. Он подождал, пока убедился, что управляющий больше не дышит, и только тогда подобрал пистолет с пола. Рядом – две запасные обоймы. Тридцать шесть патронов. Может, этого хватит, чтобы продержаться ещё один день.

Выйдя наружу, Ярослав ненадолго остановился и посмотрел на шахту. Большое здание, некогда гудевшее, как улей, теперь стояло в тишине, словно истекшее кровью чудище. Внутри – только мёртвые. Снаружи – ночь, пустошь и неизбежность. Мир, в котором он жил, не прощал ошибок.

***

– Братец, ты цел? – всполошился Проныра, едва Ярослав приподнял грубую занавеску и шагнул в полутемную лачугу. Лёшка сразу бросился его осматривать – шарил глазами по туловищу, рукам, одежде, выискивая кровавые пятна или порезы. Только убедившись, что всё на месте, наконец выдохнул с облегчением.

– В порядке, – отмахнулся Ярослав, присаживаясь на низенький табурет и привычным движением пряча костяной нож в самодельные ножны на икре. Затем, не глядя, спросил:

– Что в городе происходило, пока меня не было? Частники уже вернулись?

– Вернулись кое-кто, – кивнул Алексей. – Притащили раненых, несколько мешков с трупами… и волков притащили. С десяток – мёртвые. Остальные, говорят, ещё на фабрику направляются.

Это было предсказуемо. Волки, какими бы свирепыми и умными они ни стали, не могли сравниться с обученной армией, численно превосходящей их в разы. А ещё у солдат были стволы – весомый аргумент в споре за жизнь.

– Сколько туш вернули? – поинтересовался Ярослав.

– Больше тридцати. – Лёха при этом словно пытался скрыть дрожь в голосе. – Ты бы видел их, Яр... Эти волки – с лошадь ростом! Клыки – как ножи!

Ярослав лишь молча кивнул, хмурясь. Он вовремя ушёл с шахты, иначе наверняка бы столкнулся с теми, кого не хотел видеть. Волки, видимо, поняли, что засада провалилась, предпочли уйти, не затягивая стычку. Так что и армия не сильно задержалась. А он, вернувшись в город по обходной тропе, не услышал даже отголосков стрельбы.

Но другое беспокоило Ярослава больше. Волки – мутировавшие, хищные, но, что важнее – становились всё умнее. Если в этот раз их упустили, то следующий налёт будет ещё более жестоким. И вряд ли город снова отделается лёгким испугом. Если в данном случае можно так выразиться.

Внезапно снаружи поднялся гомон, шум – будто буря ворвалась на узкие улочки. Ярослав снова отодвинул занавеску и выглянул.

По грязной мостовой прокатил внедорожник, заляпанный пылью и кровью. Из него высыпала десятка два солдат в форме частной армии. Уставшие, злые, но с оружием наперевес. Один из них, видимо, офицер, встал на подножку машины и крикнул во всё горло:

– Граждане! Любой, кто сообщит информацию о человеке, покидавшем город этой ночью, получит щедрую награду!

Толпа загудела. Кто-то пытался что-то крикнуть в ответ, другие переглядывались с подозрением. Ярослав отпрянул вглубь лачуги, не сомневаясь – ищут именно его. Он слишком хорошо знал, с кем имеет дело.

Значит, они уже побывали на фабрике. Нашли тела, увидели следы. Может, даже разглядели труп управляющего. И пусть Ярослав хорошо замаскировал сцену – вырвал ребра, разодрал плоть так, чтобы выглядело, будто волки растерзали…. Но пистолет. Проклятый пистолет!

Он исчез.

Если командование сообразит, что ствола при трупе нет – начнётся охота. В Крепости 334 оружие учитывалось по номерам. Слишком большая редкость, слишком высокая цена. А если кто-то узнает, что Косой обладает стволом… ему не дадут шанса объясниться.

Он отступил от двери и сказал тихо:

– Лёха, если кто-то придёт и будет спрашивать, видел ли ты меня сегодня ночью – не вздумай открывать рот.

Алексей в ответ только коротко кивнул, лицо его посерьёзнело. Он понимал: если его "брат" попался бы в лапы армейцев, никто не стал бы разбираться, кто прав. Просто пристрелили бы. Как собаку.

Ярослав сидел в полутемной лачуге и прокручивал в голове каждое своё движение. Он был уверен: выходил не по центральной дороге, где дежурили солдаты, а по заброшенному тракту, известному лишь немногим. Значит, никто не мог его видеть… кроме Лёхи Проныры. А Лёшка рот на замке держать умел – если, конечно, никто не вздумает его пытать или подкупать.

За стенами города сгущалась напряжённая тишина. На посту у главных ворот стояли солдаты, напряжённые, как струны. Один за другим возвращались остальные бойцы. Город жил, затаив дыхание. А потом началось….

Солдаты начали обход – не просто досмотр, а настоящая облава. Они заходили в каждый дом, перерывали сундуки, выкидывали на улицу вещи, рылись в тумбочках, даже ковры срывали с полов.

Они искали пистолет.

Ярослав застыл. Сердце застучало. Его руки машинально потянулись к рукояти костяного ножа – рефлекс.

И тут раздался голос. Гнусавый, знакомый, скользкий, как дохлая змея:

– Я знаю, кто покидал город ночью!

Ярослав медленно повернул голову. Вдали, на безопасном расстоянии, стоял доктор из городской клиники. На лице у него была самодовольная ухмылка, а глаза суетливо метались от солдат к Ярославу. Он боялся – это было видно. Но он и наслаждался моментом.

– Кто это? – резко спросил офицер частников, подходя ближе.

– Это он, Ярослав Косой! – выкрикнул доктор. – Я своими глазами видел, как он выходил из города, как тень шмыгнул!

Ярослав даже не стал отрицать. Он вышел вперёд и, не меняя выражения лица, заявил:

– Да, выходил. Уж простите, офицер, но нужда – дело неотложное. Общественный сортир был занят, туда Светка Коростылёва забежала, с животом прихватило. Ну, я и вышел в поле. Что поделаешь, сами понимаете….

– Кто такая этот Коростылёва? – хмуро спросил офицер, обводя взглядом собравшихся. – Он подтвердит?

Светка Коростылёва – пожилой клерк, стоявшая неподалёку, чуть не уронила корзину с яблоками. Она побледнела, заморгал и растерянно произнёсла:

– У меня… эм… был понос. Да. Много кто может подтвердить. Очень даже… наглядно.

Толпа хихикнула. Офицер смерил Коростылёву взглядом, потом снова повернулся к Ярославу и сказал с кривой ухмылкой:

– Обыскать.

Он только успел кивнуть солдатам, как вдруг из толпы выскочил старый Ван

– Стой! – воскликнул он, размахивая руками. – Этот парень под личной опекой одного из аристократов крепости. Вы не имеете права его трогать!

Офицер поднял брови.

– Что ты несёшь?

– Сегодня днём поступил специальный указ от господина Льва Ланского, – пояснил Ван, понижая голос, чтобы звучало внушительнее. – Он распорядился обеспечить Косому защиту. Почему – не знаю. Может, у него планы. А может, просто приглянулся. Сам Ярослав ещё и не в курсе, что на него уже глаз положили….

Офицер моргнул. При имени Ланского он сразу утратил спесь. Губы у него поджались, глаза сузились.

– Ланский? Тот Ланский?

Старик Ван кивнул торжественно, как будто речь шла о самом президенте.

– Сам. Можете сами к нему наведаться – спросить. Только я бы на вашем месте не стал. Не тот человек, к которому стоит с пустяками лезть.

Офицер бросил взгляд на Ярослава, тот стоял спокойно, не шелохнувшись. Внутри у него всё кипело, но внешне он был спокоен, как хищник, прикинувшийся бревном.

– Ладно, – буркнул офицер. – Но мы ещё поговорим. Это не конец.

Он развернулся, махнул рукой, и солдаты потянулись к следующему дому.

Ярослав скользнул взглядом по толпе, где доктор пытался незаметно исчезнуть за спинами соседей. Косой ничего не сказал, но глаза его пообещали: мы ещё встретимся.

Офицер же частной армии опять остановился, ненадолго замолчал, явно колебался, и наконец медленно сказал:

– Даже если этот парень и взят под крыло самим Львом Ланским… дело серьёзное. Мы всё равно должны его обыскать. Если что – лично предстану перед господином Ланским и объяснюсь.

Стоило ему это произнести, как солдаты бросились внутрь лачуги Ярослава. Перевернули лежанку, вытащили ящики, разметали тряпьё, ковырялись даже в золе под печкой. Двое других принялись обшаривать самого Косого – тщательно, с сомнительной вежливостью.

Прошло не больше пары минут. Солдаты переглянулись и начали качать головами – пусто. Ни оружия, ни улик. Офицер нахмурился и перевёл взгляд на Ярослава.

– Веди меня туда… где, как ты выразился, справлял нужду.

Лицо Косого потемнело. Он и подумать не мог, что этот упрямец решит докапываться до такой мелочи. Пришлось идти. Проныра, всё это время маячивший позади, уже собрался было улизнуть, но Ярослав резко обернулся и рявкнул:

– А ну вернись в хату!

Лёха покраснел, как помидор, и поплёлся назад.

Ярослав, не спеша, вывел офицера и его охрану за пределы города. Показал на кучку в траве – аккуратно положенную и припорошенную пылью.

– Вот, глянь, ещё тёплая. Можешь палец сунуть, если не веришь.

Многие так в последнее время справляли нужду, не дожидаясь очереди в толчок. Расслабились, так что шансы найти более менее свежую кучу были велики.

Офицер смерил его долгим взглядом, затем фыркнул и махнул рукой:

– Продолжить обыски. В другие дома.

Солдаты, не скрывая облегчения, повернулись и разошлись по улицам. А Ярослав остался стоять на месте, глядя им вслед, как охотник – на стаю собак, ушедших не с тем следом.

Он выдохнул. Тихо, но с облегчением. Всё сработало. До того, как покинуть город, он тщательно изучил окрестности, подумал, какую причину можно сочинить, чтобы его выход не вызвал подозрений, – и в итоге, не только закопал пистолет с боеприпасами под корнями старой ивы, но и обеспечил себе… скажем, весьма убедительное алиби. Натуральное, пахучее и даже ещё тёплое.