Текст книги "Орден во всю спину (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

– Братец, – прищурился Лёха, разглядывая Косого, – ты всерьёз кого-то бесплатно лечил сегодня? Это ж вообще не в твоём духе!

– Не спрашивай, – пробурчал Ярослав, потирая виски, как будто от воспоминаний у него разом заболела голова. – Лучше уж кувыркнуться в яму с крысами, чем ещё раз через это проходить…

Он отвёл взгляд, тяжело вздохнув. Нет, правда – в тот момент, когда он протянул мазь первому встречному и не взял ни рубля, внутри что-то как будто оборвалось. Но он знал, что должен. Этот чёрный бальзам – не просто мазь. Это ключ ко многому: к деньгам, к влиянию, а возможно, и к будущему, где он будет не просто нищим выживающим в руинах.

И он утешал себя как мог: "Ну ничего, начало всегда тяжёлое. Это как первый шаг по раскалённым углям – страшно, больно, но зато потом идёшь уже по золоту…"

В конце концов, он должен мыслить масштабнее. Люди с амбициями не размениваются на мелочи. Щедрость – инвестиция в будущее.

А ещё – честно говоря – немного жалко было ту баночку. Слишком уж легко она ушла. Бесплатно! Прямо в руки какому-то облезлому мужику с шахты….

Он молча опустился на ящик у входа в лачугу, уставившись в пыльный пол. В этот момент рядом прошелестела юбка – Лариска, тихонько присела рядом, коснулась его плеча:

– Всё получится. Главное – не бросай. Я в тебя верю.

С этими словами она мягко улыбнулась, почти как старшая сестра, и скрылась за занавеской, ведущей в её закуток. Раньше она крутилась-вертелась по ночам, вздрагивая от каждого шороха. А теперь – спала крепко, будто всё плохое осталось по ту сторону стены.

***

Утром крепость ожила. Над башней ударили в старинные часы – громкий, тяжёлый колокол загудел по всему району, возвещая: пора на работу. Шахта ждёт.

Ярослав с рассвета отстоял очередь у водонапорной колонки и вернулся в лагерь с выданным на день битоном воды. На ходу прикидывал: если мазь работает как нужно, то уже через двенадцать часов на месте ссадины должна появиться корочка. Самое интересное начнётся ближе к обеду.

Вот тогда и начнутся вопросы. Тогда потянутся к нему – как к знахарю, как к спасителю. Главное – не переборщить с ценами. Хотя нет, с ценами можно….

Он едва успел поставить ведро у двери, как перед лачугой возник щербатый силуэт. Захар Егорович, местный чудик, стоял, заложив руки за спину, и сиял, как утреннее солнце.

– Старик Ван? Ты чего так рано? Я же тебе говорил – воробьёв пока больше не ловлю, – лениво бросил Ярослав, поглядывая внутрь.

Там, уже наготове, стоял Лёха с костяным ножом в руках – мало ли что от этого старика ожидать. Но, увидев Косого, Лёха с облегчением опустил оружие и прислонился к стенке.

Ван поднял голову, в глазах его плясали искорки.

– О, Косой, вот ты и вернулся! Я с рассвета тебя тут караулю!

– И зачем же? – Ярослав подозрительно сощурился. – Ты чего такой довольный? Вроде ж без повода. Или… ты что, опять пил?

Старик мгновенно помрачнел, губы сжались.

– Что ты несёшь! Какой ещё пил? Сейчас и нюхнуть нельзя – за алкоголь убить могут. Сам знаешь, сколько народу еду по пайку не получает. А ты мне – "пил"….

– Ага. А в прошлый раз от тебя так тянуло, что комары до сих пор под окнами с бодуна вьются.

Старик нахмурился, но промолчал. Видно было, что пришёл он по делу. Важному. И, судя по блеску в глазах – к делу имелось отношение и то самое "чёрное лекарство".

Выражение лица Захара Егоровича, известного на весь город как Старик Ван, вдруг резко изменилось. Будто громыхнуло где-то внутри него – брови сошлись на переносице, губы сжались в тонкую линию, и он резко перебил:

– Не неси чепуху!

– Ладно, ладно, молчу, – Ярослав Косой поднял руки в примирительном жесте. – Тогда скажи, зачем ты меня с утра ищешь?

– Ты вчера подлатал рану тому парню с восточной окраины? Его Железной Башкой зовут? – при этом Ван хитро подмигнул.

– А, так его так зовут…, – Ярослав задумчиво почесал в затылке. – А я-то думал, чего у него кличка такая дурацкая. Голова вроде обычная, не свинцовая же….

– Не перебивай, – отмахнулся Ван. – Просто скажи: ты его лечил или нет?

– Ну да, лечил, – неохотно признался Ярослав, но внутри у него уже росло предвкушение. Ван зря бы не пришёл. Наверняка, дело в лекарстве. Поди, дошла молва. Если даже Старик Ван заинтересовался – это успех! Значит, мазь сработала, и теперь можно ждать, что рынок вскоре начнёт раскручиваться.

Ван просиял.

– У тебя… ещё осталось это зелье? Дай-ка мне баночку-другую. Я для тебя продавать буду!

– Продавать? – Ярослав прищурился. – Это с какой стати? И сам могу – тут подол-то крошечный, и клиентов не так много. С какой радости должен отдавать тебе часть прибыли? Я ж не собираюсь открывать аптеку по всей округе. Даже если бы и открыл, ты бы с этим не справился, уж прости.

Ван слегка опешил, но виду не подал. Склонил голову набок и уже тише проговорил:

– Ну, хоть немного продай. Себе возьму, не на продажу.

– А ты зачем? У тебя ж вроде ни ссадин, ни порезов нет, – с подозрением уточнил Ярослав.

– Эх, ты ещё не в курсе, что ли? – Ван подался вперёд, с заговорщицкой улыбкой. – Этот твой Железная Башка, когда домой вернулся, решил выяснить, чем ты его намазал. Принюхался, но не понял. Тогда... лизнул мазь, чтобы вкус распознать. И угадай, что было дальше?

У Ярослава отвисла челюсть:

– Ты серьёзно? Он… съел её?

– Да, именно. А дальше… – Ван захохотал. – Говорят, он с женой всю ночь кувыркался! До самого утра! Как будто двадцать лет сбросил. Говорю тебе – твоя мазь, она, кажется, не только раны лечит.

Слова его будто грозой ударили в лачуге. Изнутри донёсся грохот – то Алексей Проныра уронил костяной нож, ошарашенный новостью.

Ярослав был в шоке.

"Что за… – подумал он. – Ведь же просто хотел заживляющее средство. А тут, оказывается, ещё и… такие побочные эффекты. Нет, ну это уже не мазь, а чёрт знает что. Надо будет разобраться…"

– Подожди, – он нахмурился. – А ты-то зачем хочешь эту мазь? У тебя ж, как я помню… жены нет. Твоя, прости, скончалась несколько лет назад. Так на кого ты её будешь мазать?

Старик Ван вдруг замялся, начал почесывать ухо, словно надеясь, что оно подскажет ему ответ. Потом откашлялся и произнёс:

– Ну, мало ли…. Может, ещё заведу кого. А может, внукам надо будет. Это ж народное средство! Нельзя упускать шанс, пока оно ещё не стало модным.

Ярослав закатил глаза.

– Ты хоть сам понял, что сейчас сказал?

– Я понял, что надо брать, пока дают, – серьёзно сказал Ван и достал из-за пазухи свёрток с деньгами. – Вот тебе… пятьдесят рублей. Хочу хотя бы малюсенькую баночку. Только, чтоб по-тихому.

– Да не дури ты, – вздохнул Ярослав. – Это не афродизиак какой-нибудь. Это – лечебная мазь! Ну, вроде как…

Он замолчал, потому что сам уже не был в этом уверен. Всё происходящее с каждым днём становилось всё менее объяснимым, а его мазь – всё более востребованной.

Выражение лица Захара Егоровича стало кислым, словно он только что надкусил зелёное яблоко с червяком. Он на мгновение замолчал, но затем всё-таки решился:

– А что, разве у меня нет права на второй шанс в любви? Просто… организм уже не тот, слабеет.

– Эээ? – Ярослав приподнял бровь и хмыкнул. – Ты что, кого-то нашёл? Новую даму сердца?

– Пока нет, – буркнул Ваня, слегка поёживаясь, – но думаю об этом. Ну сам посуди – какая женщина станет связываться с мужчиной, у которого даже пороха в пороховницах не осталось? Так что хочу заранее быть во всеоружии… на всякий случай.

Ярослав громко расхохотался. От всей этой беседы веяло чем-то таким… деревенским, что он едва не поперхнулся воздухом.

– Ван, да ты просто герой-любовник на пенсии! Старенький, но заводной. Ну, расскажи, кого себе присмотрел? Местную булочницу? Или ту вдову, что живёт возле мельницы?

Старик Ван засмущался, почесал затылок, будто надеясь вычесать из головы нужные слова:

– Мне много не надо. Главное, чтобы нравился ей… хоть немного. Остальное – приложится.

Ярослав взглянул на него оценивающе, почти с сочувствием.

– Это, знаешь ли, не такое уж простое требование. Женщинам сейчас подавай и заботу, и мужество, и стабильность…

– Да мы закончили вообще? – резко оборвал тот, нахмурившись. – Я, между прочим, один из самых обеспеченных людей в этом подола! Скажи мне, с каких пор достаток перестал быть достоинством?

Ярослав вздохнул, чуть печально, с какой-то детской досадой:

– Да уж, если у нас в подоле самый богатый человек – это владелец бакалеи, то о каком статусе мы вообще говорим?.. Печаль, одним словом.

– Ты ещё будешь меня учить жизни?! – взъярился Ван. – Слушай, хватит уже тянуть резину. Ты продашь мне это чёртово лекарство или как?

– Продам, – кивнул Ярослав после короткой паузы. – Только для тебя – особая цена. Шестьсот рублей.

– Шестьсот?! – глаза Старика Вана чуть не выкатились на лоб. – Да это же грабёж средь бела дня!

А между тем, у Ярослава в запасе оставалось всего-то немного той самой «чёрной мази» – на пару нормальных обработок ран. Но если пользоваться ею так, как поступил Железная Башка (то есть… через рот), то вполне хватит ещё на несколько "попыток". Правда, он и сам не знал, чего ждать от подобных экспериментов. Употребление лекарства внутрь вообще не входило в планы.

– Ну? Берёшь или нет? – фыркнул он, смотря на Вана поверх банки с мазью.

– Беру, беру! – сдался тот и, не моргнув глазом, выложил шесть сотен. Даже не поторговался, что по местным меркам было сродни безумию.

Ярослав в лёгком ступоре уставился на деньги в своих руках. Он-то мечтал стать лекарем, помогать людям, возвращать их с того света – и вот он, первый серьёзный клиент… который покупает его средство, по сути, как натуральный стимулятор для плотских утех.

Он задумался: а может, в этом и есть настоящее предназначение его "лекарства"?

Старик Ван, получив заветную баночку, удовлетворённо кивнул и, на прощание прищурившись, бросил:

– Спасибо, парень. Знаешь, ты и правда толковый. Надеюсь, скоро мне будет за что тебя благодарить.

"Благодарность получена от старика Вана: +1"

Ярослав молча проводил его взглядом, не зная – смеяться ему или удариться в философию.

И всё-таки… теперь у него снова было четыре жетона благодарности. Пусть один из них был заработан весьма… необычным способом.

– Братец, да это ж находка, а не мазь, – весело прищурился Лёшка Проныра, поигрывая обломком палочки, – неважно, от чего она там на самом деле помогает. Главное – спрос есть. А где спрос, там и выгода. Мы на этом деле ещё пимеем деньжат, вот увидишь.

Косой недовольно скривился, словно укусил лимон. Он наклонился ближе к другу и прошептал сдержанно, почти зло:

– Ты всё о бабках, Лёха. А я вот думаю: а сколько настоящих, искренних благодарностей я с этого получу? Скажи, ну сколько?

Он чувствовал, что если будет торговать этой мазью как чудо-средством для мужской силы, то и в ответ получит максимум хмыканье, да подмигивания. Ну и что с того? Настоящая, сердечная благодарность – та, что идёт от спасённой жизни, от возвращённой надежды – вот что ему нужно было. Без неё он бы не получил новых порций своего загадочного "чёрного лекарства", которое появлялось, будто само собой, как награда.

– Все эти эффекты, о которых твердит старик Ван, – продолжил он вслух, – это ж пустое. Люди вроде него, у кого просто с возрастом чего-то не хватает, вот они и благодарят. А остальные? Да никто всерьёз не оценит…

Он замолчал, задумчиво глядя куда-то в пол. Затем заговорил с каким-то странным жаром:

– Вот представь, если бы я спасал людей…. Вылечил, допустим, кого от смертельной раны, вытянул с того света – весь город смотрел бы на меня с уважением. При виде меня – кивали бы, руки жали. А сейчас? Глянь на того дохтура из лавки на углу. Полгорода под его надзором померло – и что? Никто и слова не скажет. А всё потому, что он – единственный доктор в городе!

– Согласен, брат, – кивнул Лёха. Для него всё это мало что значило. Его интересовал только один вопрос – как бы так разбогатеть, чтобы и не особо напрягаться.

– И вот ещё что, – Ярослав повернулся к нему, с лёгкой злостью в голосе:

– Если бы я спасал жизни, люди бы называли меня "доктор Ярослав", вон из-за угла кричали бы: "Доктор Косой идёт!" А сейчас? Хочешь знать, как они будут меня называть? Да прямо так и скажут – "вон тот барыга, что всякие снадобья для шаловливых дедов варит".

Он фыркнул, но на душе было совсем не смешно. Чётко чувствовалась пропасть между двумя образами – целителя и торгаша.

Проныра не выдержал. Разразился хохотом, склонившись от смеха прямо на табуретку:

– Брат, ну ты даёшь. У тебя фантазия как у драматурга! "Доктор Косой", ха-ха-ха!

Но Ярослав знал, что у каждого слова – корень в правде. Он понятия не имел, что Ван, тот самый старик, которому он недавно продал флакон чёрной мази, так и не воспользовался ей. Всё потому, что свою "избранную" он ещё не нашёл, а мазь зря переводить не хотелось.

Сам пузырёк был неприметный – обычная фарфоровая склянка, таких в городе пруд пруди. Настоящий, оригинальный флакон был из стекла, идеально отполирован, с тонкой огранкой – работа настоящего мастера. Но Ярослав опасался, что такие штуки могут навести людей на нехорошие мысли. Вдруг кто начнёт подозревать, что лекарство прибыло откуда-то извне, не из этого мира даже? А откуда, чёрт его знает, ещё кто-нибудь попытается выследить.

Старик Ван был не дурак. Он передал пузырёк одному из городских администраторов – тем, кто был направлен сюда из крепости. Он, в отличие от Косого, прекрасно понимал ценность этой мази.

Потому что кому она на самом деле нужна? Простым мужикам в городе?

Да бросьте. Этих бедолаг еле на кашу хватает, но зато они с утра до ночи вкалывают. Даже если они как щепки худые – здоровье у них, как у вьючных лошадей. Пашут, дрова валят, таскают на себе мешки – от такого обмен веществ сам в норму встанет.

Нет. Те, кто действительно нуждался в этом зелье, были совсем другие люди.

Те, кто сидел в креслах за крепостными стенами. У кого пузо больше головы, а тело вяло и не слушается. "Аристократы", понимаешь ли. Живут вольготно, но толку – ни пороха, ни искры. Вот они-то и заплатят, и поблагодарят, и ещё очередь выстроят.

Ван, старый ловкач с задатками интригана, незаметно сунул фарфоровую бутылочку с черным лекарством администратору – одному из тех молчаливых служак, что словно тени скользят по подолу, зная каждую трещину в заборе, каждое слово, сказанное шёпотом. Их работа – не лечить и не спасать, а следить, чтобы никто не выходил за рамки дозволенного. И уж, конечно, этот чиновник был в курсе вчерашней истории, когда тот, кого прозвали Железной Головой, слизал мазь и после этого чуть не пошёл стену головой пробивать – по крайней мере, по разговорам.

Однако и чиновник не стал использовать снадобье. Поздней ночью, скрываясь от посторонних глаз, он передал его своему начальнику. Куда дальше исчезла скромная, невзрачная бутылочка – никто не знал. Так, по цепочке, черное лекарство покатилось вверх по лестнице власти.

А Ярослав Косой о происходящем даже не подозревал. Он в это время как раз потратил ещё один жетон благодарности, чтобы снова получить склянку черного лекарства. После чего велел сосдке по имени Лариса, но все звали её просто Лариска – сходить в город и купить белой льняной ткани. Вернувшись, она тут же уселась за иголку. По указанию Ярослава, она вышивала на полотнище чёрной нитью крупное слово: "Клиника", а чуть ниже – помельче: "Добрый доктор, специалист по ножевым ранам".

Пока она колдовала с нитками, Сашка вдруг спросила, хитро прищурившись:

– А может, добавить ещё "волшебные руки возвращают весну"?

Ярослав покраснел и отмахнулся:

– Весна тут неуместна, поняла?

В народе словечко "весна" давно уже имело двусмысленный оттенок, а тут, особенно после истории с тем, как его мазь внезапно подействовала не только на рану, но и на кое-что пониже пояса.

С открытием клиники жизнь Ярослава приняла строгий, почти монашеский распорядок: до рассвета – в чащу, собирать травы. Утром – приём больных. Днём – в школу, где он преподавал основы выживания. А вечером, уставший, но не сломленный, он садился разбирать тетради, которые Проныра вёл по своим занятиям. Хотя клиентов у него пока не было, он не отходил от клиники – вдруг придёт пациент, а Лариска одна не справится. В глубине души ему, конечно, хотелось учиться в светлом и тёплом классе, как Лёха, но кто-то должен был отказаться от личных мечтаний ради общего будущего. Ведь он был главой этой странной семейки.

На следующий день он сидел в своей лачуге с открытым проёмом вместо двери, впуская свежий воздух. Лариска шила где-то за спиной и ругалась:

– Вы, мужики, как коршуны – только разодрать одежду, а залатать ни разу не пробовали! Вот как вы дожили до моих ниток, а?

И вдруг, словно по сигналу, с другого конца пыльной дороги вбежал парень с окровавленной рукой. Глаза Ярослава сверкнули:

– Эй, парень! Если не залечишь – загнёшься тут же!

Но парень, зажав рану, не обратил на него внимания и побежал дальше, прямиком в клинику, где сидел местный доктор. Люди по-прежнему не верили в Ярослава. Для них он оставался "тем самым", тем, кто "что-то там продаёт", а не настоящим доктором.

И вдруг, в голове прозвучал голос – всё такой же холодный и неумолимый:

"Квест: успешно вылечите одного пациента."

Ярослав молча встал:

– Прости, Ларис, я скоро.

Через полминуты он уже нёс раненого обратно, осторожно придерживая его под локоть. Тот еле держался на ногах, и, судя по лицу, уже почти ничего не соображал. Ярослав заговорил ласково и быстро:

– Слушай, тот врач – обычный шарлатан. Да, тебя силой притащил, но, поверь, я тебе сейчас жизнь спасаю. Вот увидишь.

И только он уложил первого пациента, как по дороге к ним побежали ещё двое. Их рубашки насквозь пропитаны кровью, лица перекошены от боли и злости.

Когда Косой выволок по улице раненого мужика, сзади донеслись быстрые шаги и вскоре на дороге показались ещё двое – оба, как и первый, перемазаны в крови, лица бледные, как мел, из глаз – смесь боли и растерянности.

Ярослав остановился, прищурился, будто на солнце смотрел:

– Эй! Вы чего, все разом в драку влезли?

Один из раненых, худощавый мужик с зализанными волосами и замазанной кровью рабочей спецовкой, тяжело дыша, мотнул головой:

– Нет… Это на шахте. Котёл рванул.

Ярослав нахмурился. Мужик продолжал, стараясь говорить чётко, несмотря на боль:

– Мы… пострадали не сильно. Сами дошли. Но… думаю, кое-кто погиб на месте.

Он говорил это почти безэмоционально. Усталость, боль, да и осознание, что помощи ждать не от кого, давно вытравили из него всё лишнее. И тут Ярослав понял: никто бы и не подумал их спасать. Напротив – случись беда, первым делом кто-нибудь прибежал бы карманы их проверить, а потом имущество по карманам растащить. Добрых самаритян в этих краях давно не водилось.

Он вздохнул, глянул в сторону:

– Лариса! Кипяти иглу.

Лариска, кивнула и сразу же принялась за дело. Хотя Ярослав и знал, что воспаления не будет – его снадобье надёжно – но для пациента нужно было устроить хоть какое-то подобие медицинского ритуала. Мол, мы тут всё как положено, не бойся.

А сам тем временем снова вышел наружу, надыбал ещё двоих бедолаг и затащил их внутрь. Удерживал всех троих чуть ли не ногами – те сначала рыпались, но быстро поняли: сил у них и вправду уже ни на что не осталось. А привычка – зверь упрямый. Люди по инерции ломились в ту "официальную" клинику, где врач лишь списывал с них деньги, но не лечил, как положено.

Теперь, когда судьба загнала их в угол, сопротивляться было бессмысленно. Да и боль не оставляла пространства для гордости.

Они увидели, как Лариса аккуратно расправила на коленях старую тряпицу, выудила из неё иглу – ту самую, которой только вчера штопала Лёшке локоть на куртке, – и сунула её в пламя. Игла была длинноватая, как парусное шило, так что пальцы она не обожгла.

– Мне просто… зашить? – робко спросила она, чуть дрогнув голосом.

– Ага. Представь, что это просто рваная рубаха. Только аккуратнее. Кожа ведь не хлопок, – подбодрил её Ярослав с лёгкой улыбкой. – Всё просто, как пирог с капустой.

Лариска сглотнула и принялась за дело. Первый шов дался ей тяжело. Кожа шипела, из-за высокой температуры иглы появился тот самый запах – горелая плоть, едкий и противный, как из мясной лавки, когда забыли выключить плиту.

Мужик, которому досталась "первая партия", содрогнулся от боли, зашипел сквозь зубы:

– Я понимаю, что иглу вы стерилизовали… Но, чёрт побери, можно было хотя бы подождать, пока она остынет, а?

Лариска чуть не выронила иглу, вспыхнула, но Ярослав только кивнул ей:

– Всё нормально. Учимся на практике. Зато будет чисто.