Текст книги "Орден во всю спину (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Он пожал плечами:

– Не верите – спросите того же учителя. Он знает лучше.

Пара переглянулась. Вид у обоих был слегка ошарашенный. Похоже, они ожидали чего угодно – банок, припарок, склянок с "магическим" отваром. А тут им сказали правду, да ещё и денег не взяли.

Мужчина подумал и хмыкнул:

– Слушай, ты, пожалуй, получше того старого доктора. Когда в прошлый раз простудился, тот чуть ли не за шиворот мне таблетки пихал – лишь бы продать. А мне стало хуже. Сам потом отлежался и выздоровел. Толку от него не было.

Женщина, поднимаясь с лавки, вдруг слабо улыбнулась:

– Спасибо вам, доктор.

"Получена благодарность от Анны Савельевой, +1 жетон!"

Ярослав застыл. Он почти ничего не сделал. Просто поговорил по-человечески. И всё равно – жетон благодарности? Просто за честность?

Он тихо усмехнулся. Мир, оказывается, был не так уж плох.

Глава 14

Косой сидел на стареньком деревянном стуле посреди клиники и недоумённо чесал в затылке. Ну как так? Он ведь просто честно сказал, что не знает, чем помочь, а в итоге – бац! – получил ещё один жетон благодарности.

Лёшка, завалившись на кушетку и лениво перебирая тоники, тоже недоумевал:

– Я думал, благодарят, когда что-то даёшь… Ну там, лекарство или хотя бы припарку.

А Ярослав вдруг вспомнил одно из занятий учителя – того самого, строгого, с седыми висками и глазами, будто видевшими сквозь время. Тот однажды сказал: "Человеческая вежливость – результат тысячелетий эволюции. И только глупцы считают, что она исчезает просто так."

Слова эти пронзили его тогда, но только сегодня до него стало понемногу доходить. Может, правда не в подношениях и бесплатных таблетках дело? Может, людям просто важно, чтобы с ними говорили по-человечески?

Он не мог пока объяснить, какое именно понимание у него зарождалось, но что-то внутри будто щёлкнуло. Нечёткое, неоформленное, но важное.

В тот же вечер он подошёл к Лариске – Ларисе Петровне Юдиной – и велел снять с фасада клиники старую выцветшую табличку. На ней золотистыми буквами значилось просто: "Клиника".

– Надо перед словом "клиника" добавить одно слово – "раны", – сказал он.

Лариска удивлённо приподняла бровь:

– Хочешь отсеять пациентов?

– Нет, – вздохнул Ярослав. – Хочу быть честным. Буду лечить только то, что умею. Без авантюр.

И правда – за день через двери его новой клиники прошло не меньше дюжины людей. Ни у кого не было ни порезов, ни синяков, ни даже вывихов. Все жаловались на что-то неопределённое: у кого живот тянет, у кого печень болит, кто ночью плохо спал. А знаний по внутренним болезням у Ярослава было чуть меньше, чем ничего.

Но вот парадокс: несмотря на то что он честно говорил каждому, что ничем не может помочь, жетонов благодарности у него к вечеру стало уже десять. И ни одного черного лекарства не потратил!

Он уставился на керамическую коробку с жетонами, как на волшебный артефакт.

– Да что вообще происходит?..

Он не знал, что дело было вовсе не в нём лично. Просто прежний врач годами обирал людей, выписывая бесполезные настойки, требуя деньги за каждый вдох и выдох. Люди устали. И теперь, когда появился кто-то, кто хотя бы не врал, – это казалось почти чудом. И каждый, кто уходил из клиники Ярослава, говорил соседу:

– А этот – честный. Не шарлатан, нет.

– Да честно тебе скажу! – воскликнул худощавый мужик в толпе, размахивая рукой, будто отгоняя муху. – Этот Косой, будь он трижды безжалостным, всё равно лучше, чем тот проныра-шарлатан старый доктор! Ярослав, если не знает, как лечить, – так и скажет. Ни тебе липовых настоек, ни бабки за воздух!

Толпа согласно закивала. Горожане, уставшие от вранья, друг другу передавали:

– Слыхал? Новый доктор ничего не впаривает. Честный. Если не может вылечить – не берётся.

Слух пошёл по переулкам, лавкам и даже дошёл до рабочих на стройке. Любопытные заглядывали в клинику Косого как в диковинку. Проверить, а правда ли он такой, какой о нём рассказывают?

А в это время сам Ярослав сидел за деревянным столом в углу клиники и вздыхал. Пациентов – тьма. А жетонов благодарности – кот наплакал. На двадцать человек – всего два жетона.

– Да что ж это такое…, – пробормотал он, глядя на очередного посетителя, жалующегося на "опухшую щёку от воздуха".

Были и те, кто приходил просто "на осмотр" – вдруг чего найдут. Кто-то жаловался на головные боли, кто-то – на "что-то в желудке шумит по ночам". Но Ярослав держался стойко. Как только решил действовать честно – ни шагу назад. Он выслушивал, давал советы и отправлял восвояси, как ту пару с беременной женщиной. Всё – по совести.

С каждым таким визитом доверие горожан росло. И хотя изначально Косого считали опасным типом – парень-то жёсткий, молчаливый, живёт с братом-подростком, да ещё и бывшую клинику отжал у какого-то ушлого дохтура – теперь на него смотрели по-другому.

Да, он Безжалостный, но по делу. Да, он может тебя приструнить, если обнаглеешь – но не обманет. И если уж получишь рану – к кому бежать? Конечно, к нему. У Косого-то хоть шанс выжить будет.

Так молва и расползалась по городу, как весенний дым по чердакам.

***

В это время Лариска – Лариса Петровна Юдина – закинула за плечо плетёную корзину и отправилась на рынок. Денег теперь у них было немало – около семнадцати тысяч рублей. За такие деньги можно и крупу хорошую взять, и овощей свежих, и даже кое-что из деликатесов.

На базаре Лариска позволяла себе небольшие радости: щепотку белой соли вместо дешёвой крупной, кусочек сала – вытапливать жир, чтобы жарить на нём картошку с золотистой корочкой.

После Катаклизма еда стала главным источником счастья. Люди выживали – но как? Даже свиньи теперь были другие: массивнее, выносливее, с мутировавшим метаболизмом. Но если кастрировать их вовремя, вели себя тихо, словно домашние приручённые псы. Хорошее мясо шло, конечно, в Крепость, а жителям города оставались отходы – кожа, обрезки, нутро.

И всё равно – была бы сковорода, немного жира да соль, и уже жизнь казалась не такой мрачной.

Раньше Лёшка Проныра – младший брательник Ярослава – всё мечтал попасть в Крепость. Он ведь думал, что там и дома из стекла, и свет не выключается, и мясо – каждый день.

Но теперь, похоже, и без Крепости они начали жить чуть лучше.

Лариска распахнула дверь клиники с плетёной корзиной в руках – по пути с базара, щеки румяные, губы в довольной улыбке. Корзина была полна овощей: там и капуста, и луковица золотистая, и даже редкая для здешних мест морковка.

– Ой, Ярослав! – воскликнула она с таким воодушевлением, будто привидение увидела, но хорошее. – Ты знаешь, что о тебе тут целый город гудит?! Восхваляют до небес!

– Да ну? – Ярослав удивился, откладывая в сторону книжку по траволечению. – Прям до небес?

– Ага! – подтвердила Лариска и уже ловко орудовала ножом, шинкуя зелень. – Теперь ты у нас – уважаемый доктор. Так что и невеста у тебя будет – загляденье, не из простых. Когда женишься да заведёшь детей, не переживай – помогу растить. Будем нянчить, как своих.

Ярослав слегка смутился. Он привык к разговорам о медицине, травяных настойках и самодельных бинтах, но вот такое… семейное будущее его всегда ставило в тупик.

– Если честно, об этом пока не думал, – промямлил он, почесав затылок.

Вспоминая твой минет и ещё бы долго не думал… но ведь не все такие как Лариска. Конечно тело у неё зачётное, да и вообще, но лучше правда кого-то другого в этом смысле поиметь. Лариска же, пока размышлял, надула губы.

– А зря. Сколько тебе лет? Пора бы уж подумать. Ты ж теперь – видный мужчина. Ах, да! – она вдруг оживилась. – Я ещё арахиса купила. Интересно, откуда он в городе взялся. Может, кто-то из Крепости провёз. Сейчас почищу – пожарю. Вам с Лёшкой понравится.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась – и влетел Проныра. И вот как в таких условиях сексом заниматься? Всё же в душе не местный, уединения хотелось бы. А тут, подобный индивид заходит и интересуется, а чем мы это тут занимаемся? Вот и я о том же. Да и вообще, когда реально только выживаешь, как-то оно….

Лёха. Уставший, в мятой куртке, но с искрами в глазах ввалился, как здорово живёшь. Он вернулся из школы – теперь ученикам разрешали ходить домой на обед, и Ярослав с Лариской старались, чтобы у Лёшки был хоть какой-то горячий перекус, не только печёный картофель.

Заметив в корзине арахис, Лёшка тут же попытался стащить горстку. Но Лариска молниеносно шлёпнула его по руке.

– Не жри! Грязные они ещё, не мытые, – прикрикнула она.

Лёшка вспылил, ударил ладонью по столу, будто защищал своё право на вкусняшки.

– Ну что за человек ты такой, Лариса! Такая красивая, а орешки мне не даёшь!

Лариска рассмеялась.

– Ладно, ладно, ешь, голодранец ты мой. Только не подавись!

Пока он возился с орехами, разгрызая скорлупу и причмокивая, Лёшка обернулся к брату. Ну, чисто свинья у корыта. Но с другой стороны, другой жизни он не знал.

– Брат, у школы сегодня ажиотаж был! Народ валом валит. Во время уроков наш учитель, – он кивнул в сторону, – никого не пускал. Но только прозвенел звонок, так вся эта орава рванула в здание. Сам не понял, чего они хотят. Может, пойдём, глянем?

Ярослав нахмурился. В груди зашевелилось тревожное ощущение, как перед грозой. Что-то нехорошее витало в воздухе.

И тут – хлоп! – дверь распахнулась в очередной раз. На пороге стоял сам Учитель – хмурый, решительный, как всегда, с той самой выправкой, от которой даже взрослым бывало не по себе.

– Так, Ярослав, – сказал он глухо. – Поговорить нужно.

Глаза Ярослава Косого загорелись при виде вошедшего.

– Учитель, это вы? Заходите, пообедаете с нами? У нас сегодня и картошка, и морковка, и даже арахис есть!

– Обед? Да пообедай ты своей задницей! – рявкнул Учитель с такой силой, что даже пыль с полки осыпалась. – Если не умеешь лечить – не берись! Какого чёрта ты направляешь всех ко мне?!

Ярослав почесал затылок. Он ведь и правда утром повторял одно и то же каждому пришедшему:

"Если не верите мне, сходите к Учителю, спросите, может у него есть книги по теме".

Он думал, что это даже звучит умно.

А потом понял, что перегнул. Особенно когда Учитель продолжил с обидой:

– Если бы это были просто простуженные или с поносом, я бы хоть вытерпел. Но ты, Косой, ты отправил ко мне человека с грибком на ногах! Он жужжал, чесался и, зараза такая, снял сапоги прямо у входа в мой кабинет! Я еле удрал оттуда с целыми носками!

Ярослав сконфуженно улыбнулся.

– Простите… Это потому что вас уважаю. Думал, вы самый образованный человек в городе. Ну, кто, если не вы?..

– Я – учитель, не кожвен! – рявкнул Учитель, почти задыхаясь от возмущения. – И если ты ещё хоть одного хромого, чихающего или с нарывом на заднице пришлёшь ко мне, сделаю так, что твой брат Лёха будет писать контрольные каждый день!

Лёха, который в этот момент неспешно ковырялся в корыте с орехами, всполошился:

– А я-то тут при чём?! Это же не я всех к вам отсылаю! И вообще за арахисом пришёл!

Ярослав понял, что ситуация выходит из-под контроля. Он выхватил пригоршню орехов из миски и вручил Учителю с раскаявшимся видом:

– Всё, всё! Простите, виноват. Больше не буду. Клянусь – никто к вам больше не пойдёт! А орехи – от души. Самые свежие, только что с рынка!

Учитель сердито сопел, но взял угощение. Пожевал, глотнул. Видно, вкус его немного усмирил. Не проронив больше ни слова, он развернулся и ушёл обратно к школе, продолжая лузгать орехи на ходу. Стук его каблуков постепенно стих в переулке.

А Ярослав ещё долго смотрел ему вслед и шепнул:

– Ну вот. Переборщил немного. Надо как-то иначе авторитет строить….

***

С наступлением темноты Косой впервые за долгое время почувствовал, что жизнь идёт в гору. Он сидел у тусклой керосиновой лампы, разглядывая десяток металлических жетонов благодарности, лежащих аккуратной россыпью на дощатой полке. Да, мог их доставать из своего дворца и точно также засовывать обратно. Но легендарным инвентарём это не было, поскольку проделать всё это мого только с жетонами. А жаль, как понимаете. Их холодный блеск внушал странное чувство уверенности и предвкушения. «Если повезёт… может, удастся разблокировать то самое оружие…» – думал он.

Рядом мирно посапывал Проныра, свернувшись калачиком на своём матраце. Днём в школе Лёшка рассказывал, как ученики облепили Косого, выспрашивая о недавнем нападении волков в городе. Все хотели услышать истории из первых уст: что делать, если окажешься лицом к лицу со стаей? Как спастись, куда бежать?

Но Ярослав не поддался. Он не стал пугать их рассказами о разодранных телах или гнилых шкурах, что ворочались по ночам у старой стены. Вместо этого он говорил о выживании: как найти чистую воду, как устроить укрытие, как не сдохнуть с голоду.

Он знал – в схватке с дикими зверями у этих детей не было шанса. Их тела слишком слабы, реакция слишком медленная, а волки после Катаклизма стали… другими. Сильнее. Умнее. Злее.

"Лучше уж умереть от клыков, чем от голода", – думал он. – "Но лучше – не умирать вовсе".

Тем не менее, ученики остались недовольны. Они ждали рассказов о драках и героях, а получили… лекции о сорняках и кореньях. Да и сам урок растянулся, так что многие разозлённые школьники ушли домой, жаловаться родителям. Правда, родители не спешили устраивать скандалы: они, как и их дети, опасались Косого. Не потому что он был жестоким – просто он был другим.

Ночь уже обволакивала улицы густым саваном, когда Ярослав заметил странный звук – будто кто-то осторожно перелезал через стену двора. Осторожно, как будто крался, не желая привлечь внимания.

Но с Ярославом такие фокусы не проходили. В пустошах он научился отличать мышиный писк от сапога по гравию, и, если бы не эта чуткость, он давно бы лежал закопанным где-нибудь под сухим кустом.

Он резко потушил лампу, и комната погрузилась в темноту. Лёшка даже не шелохнулся – усталость взяла своё.

Ярослав, бесшумно как тень, вышел во двор и прижался к стене, откуда доносился звук. Склонив голову, он затаил дыхание и вслушался. Там, с другой стороны, кто-то тихо возился – почти незаметно, но для него это был как гром в ночи.

Он медленно потянулся к своему старому ножу, спрятанному в щели у водостока, и напрягся. Кто бы это ни был, он явно пришёл не просто так.

Он услышал лёгкий скрежет пальцев по кирпичу, а затем – короткий толчок. Кто-то извне цепко вцепился в верхушку стены и, подтянувшись с ловкостью акробата, легко перемахнул через ограду, словно дикий кот.

Мужчина был в движении, когда его взгляд скользнул вниз – и встретился с глазами Косого, который, будто заранее знал, где тот приземлится, уже стоял внизу, в тени, с ледяным спокойствием наблюдая за этим прыжком.

В следующую долю секунды Ярослав слегка присел, резко отвёл руки назад – и в этом движении было что-то почти звериное, напряжённое, как у волка перед броском. Словно собирался высвободить всю накопленную силу, как пружину.

И тут он ударил. Удар пришёлся прямиком в пах незваного гостя – быстрый, выверенный, сокрушительный, как удар молотка по стеклу.

– Эээ… подожди… ААААА! – только и успел вскрикнуть мужик, прежде чем рухнуть на землю, сжавшись в комок и корчась в муках. Он катался по земле, прижимая руки туда, где раньше был центр его достоинства.

Со стороны улицы послышались тяжёлые шаги – и не одни, их было минимум двое. Кто-то явно не ожидал, что их товарищ так быстро превратится в жалкое подобие человека. Через секунду – шлёп! шлёп! – ещё двое перелетели через забор, но не успели даже приземлиться, как схлопотали по полной.

И теперь во дворе, среди ночной тишины, уже трое мужчин скулили на земле, сбитые, униженные и явно неготовые ко встрече с реальностью.

Ярослав стоял среди них, нахмурившись, сжав кулаки. Он прикидывал про себя: "Не сказать, что они совсем бесполезны… но, если бы дрался в полную силу, они бы не продержались и полминуты. И это частная армия крепости? Что-то тут не так..."

Стук в ворота раздался внезапно, твёрдый, без сомнений.

– Открой, – донёсся знакомый голос, резкий и властный.

Ярослав тут же его узнал – это был тот самый офицер из крепости, что вёл обыск по всему городу с солдатами. Значит, эти трое были не просто воришки или пьяные заблудшие души. Это была… проверка?

"Но зачем?" – удивился он. – "Зачем солдатам лезть ко мне ночью через забор? И главное – почему они такие… дохлые?"

Ответа он пока не находил, но что-то подсказывало: просто так это не закончится.

В это время дверь в дом приоткрылась, и в проёме появились сонные лица. Первой выглянула Лариска – Лариса Петровна Юдина, зевая и кутаясь в платок. Следом вылез Проныра, всё ещё сонный, с растрёпанными волосами, в одной штанине и рубашке наизнанку.

– Что там происходит?.. – спросил Лёха, щурясь на лунный свет.

– Кто-то решил постучать нам в забор… ногами, – буркнул Ярослав, не сводя глаз с входной двери, за которой затаился офицер.

– Вернитесь в дом, – спокойно, но твёрдо сказал Ярослав, повернувшись к Лариске и Лёхе. Те, хоть и с тревогой на лицах, кивнули и поспешили скрыться за дверью.

Ярослав выпрямился, бросил последний взгляд на валяющихся на земле солдат и, не торопясь, направился к воротам. В голове всё вертелся один и тот же вопрос: "Чего это им вдруг понадобилось лезть через забор в гражданке, да ещё ночью?"

Ответ, увы, был очевиден. Они пришли не с дружеским визитом. Они охотились. Вернулись по его следу – и явно с целью прижать, взять врасплох, застать его безоружным и запутанным. Явились по поводу пропавшего пистолета. Хотели докопаться до истины, но так, чтобы не потревожить босса Ланского, который, несомненно, наблюдал за происходящим из-за кулис.

"Если они найдут оружие – значит, молодцы, раскрыли дело. А если нет – отвечать придётся им самим. Ведь тот убитый управляющий был не последним человеком в крепости…" – хмурился Ярослав.

Да, если бы с тех пор носил ствол с собой, особенно когда собирал травы – мне бы пришёл конец. Эти ребятки с удовольствием повесили бы всё на меня…»

Трижды за сегодня Ярославу пришлось напомнить себе: никогда не расслабляйся. Неважно, насколько ты умён или хитер – если кулак у тебя меньше, ты в опасности.

Да, он уложил троих за минуту. Даже меньше. И то, потому что они медоенно лезли к нему во двор, а так бы всё вышло быстрее. Но это ведь не значит, что их командир всё проглотит и забудет. Скорее наоборот.

А тот командир уже кипел от ярости. Офицер из частной армии, лысеющий и с лицом, натянутым как старая перчатка, буквально пылал гневом. Его бойцы, его подчинённые, солдаты крепости – и вот так позорно вырублены каким-то беженцем! Скандал, насмешка! Об этом только начни болтать – и он потеряет лицо! Да ещё и самому пришлось ломиться сюда, чтобы вытаскивать своих идиотов. Позорище.

Он уже открыл рот, чтобы отдать приказ выбить дверь – но она вдруг отворилась сама.

На пороге, в лёгком свете луны, стоял Косой. Он был спокоен, даже расслаблен. На нём – большой, неуклюже накинутый плащ, сшитый из алого баннера, на котором чёрным по золотому было выведено:

"Чудотворные руки даруют вторую весну – от Льва Станиславовича Ланского".

Солдаты, столпившиеся за спиной офицера, остолбенели. Они молча смотрели на эту странную фигуру, будто на святого из анекдота, случайно зашедшего не в ту часовню.

Лицо офицера скривилось. Он понял, что теперь его действия ограничены. Плакаты с подписью самого босса Ланского – это не просто драпировка. Это неприкосновенность. Пусть даже временная, пусть даже иллюзорная – но прокатит ли риск? Вот в чём вопрос.

Офицер стоял молча, будто переваривал увиденное. Потом вдруг, к удивлению всех, фыркнул и даже усмехнулся – не громко, но с каким-то изломанным сарказмом.

– Баннером прикрылся…. Защитная мантия от босса Ланского, что ли? Фокусник….

Косой не шелохнулся. Он стоял прямо, как струна, настороженный до предела, не спуская глаз с лица офицера. Ему было не по себе – и это чувство он знал хорошо. Оно бывало перед схваткой. Он боялся не побоев – он боялся безумия, которое может заглушить здравый смысл. А если этот командир не сдержится и решит взять верх силой, несмотря ни на какие "рекомендации сверху"?

Но офицер, бросив на Ярослава ледяной взгляд, лишь обошёл его стороной, как старую вывеску.

– Обшарить всё, – резко бросил он своим.

Ярослав шагнул за ними, след в след, не скрывая насмешки:

– Разве вас не учили, что два обыска в одних трусах – это уже извращение?

Командир резко обернулся. Его лицо перекосило от злости, особенно когда он увидел своих троих бойцов, до сих пор катавшихся по двору, как подстреленные караси. Он сплюнул на землю:

– Жалкие дармоеды…

Он повернулся обратно к Ярославу:

– Слушай внимательно. Меня зовут Валентин Бастон. Можешь передать это лично Ланскому, если хочешь, чтобы он вступился за тебя.

– Ну как я могу? – невинно развёл руками Ярослав. – Вы ведь ничего плохого не сделали. Просто пришли ко мне домой ночью, с друзьями, через забор. Самое обычное дело.

Офицер смерил его тяжёлым взглядом, но ничего не сказал. Солдаты тем временем закончили копаться в углах и сарае. Один из них подошёл, вытянулся и отчеканил:

– Чисто. Ничего нет.

Константинов скривился, будто проглотил что-то кислое, и резко развернулся.

– Уходим!

Солдаты поспешно засеменили за ним, пытаясь не наступить на лежащих товарищей. Офицер уже почти дошёл до калитки, но вдруг приостановился, обернулся и посмотрел на Ярослава долгим взглядом. В этом взгляде было что-то странное – смесь зависти, грусти и злости, вперемешку с лёгким уважением.

– Жаль, что ты не родился в крепости, – сказал он негромко. – Ты был бы куда лучшим солдатом, чем эти пустозвоны.

Он ушёл. Во дворе повисла тишина. Только ветер шелестел баннером на плечах Ярослава, с которого торжественно свисала надпись:

"Чудотворные руки возвращают весну – от Льва Станиславовича Ланского"

Но Ярослав не улыбался. В голове у него зазвенел тревожный колокол.

"Подожди-ка… Валентин Бастон…. А ведь убитый управляющий с фабрики… его звали Ван Бастон. Неужели… родственник?"

Он провёл рукой по лицу. Всё складывалось. Валентин вернулся не потому, что был рьяным служакой. Он искал убийцу. А раз так, то в следующий раз он не остановится ни перед чем.