Текст книги "Орден во всю спину (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

После долгих раздумий Ярослав окончательно убедился: быть учителем – пожалуй, самый надёжный способ заслужить искреннюю благодарность. По крайней мере, ему так казалось. Что может быть проще? Ты делишься знаниями, а тебя уважают и ценят. Казалось бы – мечта.

Вот только он упустил из виду один важный момент. Он сам страстно стремился к знаниям. Он знал цену образованию. И потому жаждал его, как воздуха.

Но те, кого он пытался учить, были совсем другими. Эти подростки родились и выросли в более благополучной среде. Большинство из них – дети зажиточных родителей, которые и школу для них выбрали, и одежду, и даже мечты. Им никогда не приходилось учиться ради спасения собственной жизни. Знания для них были не драгоценностью, а рутиной. И именно поэтому самым раздражающим в школе человеком был, конечно, учитель – ведь он задавал уроки, вызывал к доске и портил каникулы.

Так что даже несмотря на то, что Ярослав преподавал не алгебру или старославянский, а вполне захватывающий предмет – выживание в дикой природе – особой благодарности за это он не получал. Ни поклонов, ни теплых взглядов. А ведь он старался. Он и правда хотел научить их всему, что знал сам.

"Ну, может, после пары-тройки уроков они всё же оценят мои старания", – с надеждой подумал он.

По школьному расписанию занятия обычно завершались к четырём дня. В городе крепости каждые два часа били часы – с шести утра и до самой ночи. Всё шло чётко, почти по военному распорядку. Учителя уважали график, не задерживали детей, особенно осенью, когда темнеть начинало рано.

Но сегодня Ярослава прорвало.

Он увлёкся. Захотел показать им всё: как разжечь огонь в проливной дождь, как найти еду в голом лесу, как различать съедобные ягоды от ядовитых, как ориентироваться по мху на деревьях… Словно водопад знаний обрушился на бедных школьников. Время шло, солнце клонилось к горизонту, а Ярослав всё не замолкал.

Пока стрелка не подползла к пяти вечера, и осенние сумерки начали сгущаться в окнах. Ученики уставились на своего новоиспечённого преподавателя затравленными глазами. В головах у всех стучала одна и та же мысль:

"Да он издевается!"

Даже старый учитель, местный завуч и по совместительству их основной преподаватель, не выдержал. Молча вышел во двор – срубить капусту на ужин. Уж лучше стряпня, чем этот лекционный ад.

И тут один из учеников, доведённый до отчаяния, не выдержал. Он поднял руку и, едва сдерживая раздражение, проговорил:

– Уважаемый… э-э… учитель… если вы не закончите урок сейчас, то мы рискуем выйти в темноту. А на улицах сейчас… не самое безопасное время.

Голос его дрожал – не от страха, а от усталости. Хотя, возможно, немного и от страха: про Ярослава в городе уже шли легенды, и ссориться с ним никто не хотел.

Косой опешил. Он-то рассчитывал, что после такого насыщенного урока его засыплют благодарностями! А вместо этого ему прямо сказали: "Хватит!"

Он с трудом сдержал разочарование.

Но всё же кивнул, вздохнул и махнул рукой:

– Ладно, урок окончен.

– Спасибо, учитель!

– Спасибо, учитель!

Класс вспыхнул, как только что высвобожденная пружина. Ученики разлетелись по углам, как стая воробьёв, освобождённая из клетки. И лишь двое из них, проходя мимо, на секунду замедлились и искренне глянули на Ярослава, благодарно повторив:

– Спасибо, учитель…

Он едва заметно улыбнулся. Внутри его необычного внутреннего мира – дворца памяти и странных сил – тихонько звякнули жетоны благодарности. Два сразу. И пусть это были лишь крохи, он почувствовал, как в груди разливается тёплое чувство.

"Похоже, мои старания всё-таки не прошли даром", – подумал он с удовлетворением.

И неважно, за что именно его поблагодарили – за знания, за старание или просто за то, что наконец замолчал. Главное – это было искренне.

Лёшка, вытянув лицо, как у провинившегося школьника, пробормотал с укоризной:

– Ты можешь, ну хоть раз, не затягивать этот чёртов урок?

Но прежде чем Ярослав Косой успел раскрыть рот, в дверях появился учитель. В одной руке он держал миску с парящим рисом, а в другой – ложку. Сделав пару шагов вперёд, он осмотрел класс усталым взглядом и, стараясь говорить, как можно спокойнее, произнёс:

– Ярослав, понимаю, ты увлёкся, бывает. Но держать класс после окончания занятий…. Ну, это нехорошо. Дети устают, да и сам себя гробишь. Перенапряжение – штука подлая.

Ярослав сдвинул брови. Он не заставлял никого оставаться – он просто… обучал. Он ведь только хотел, чтобы ученики искренне поблагодарили его за знания. А благодарность – это уже и заработок. Вполне прагматично. Только оказалось всем насрать на его знания.

– Нет-нет, – бодро отозвался Ярослав, – готов посвятить образованию всю свою жизнь! Если ради этого придётся задержаться – да хоть до ночи, только рад!

Да, правильных выводов он так и не сделал.

От этих слов учитель чуть не подавился рисом и громко закашлялся, кряхтя как дед на морозе. Но, глянув на Ярослава, который стоял с выражением честного фанатика, махнул рукой и пробурчал:

– Ну, ладно…

А тем временем двое учеников, что ранее осмелились поблагодарить Косого за "закрытие урока", даже не подозревали, что сами подписали себе приговор. Ведь кто благодарит – тот, значит, ценит. А раз ценит – надо учить его ещё больше. И ещё глубже.

В таких случаях старая поговорка приходит на ум: "Молчи – целее будешь".

***

Поздним вечером. У городских ворот.

На обратном пути Лёшка шёл, обиженно фыркая. Молча. Даже не глядя в сторону Ярослава. Хотя изначально у него был вполне милый план: после занятий прогуляться вместе, попить чего-нибудь горячего у перекупов, посплетничать. Но нет. Кто-то решил устроить им марафон по выживанию на пустой желудок.

Когда они проходили мимо облупленного ломбарда у самых городских ворот, Лёха вдруг резко дёрнул Ярослава за рукав:

– Глянь, вон туда.

Ярослав обернулся и замер. У входа в ломбард, слегка поёживаясь от ветра, стояла Лариска. Она о чём-то разговаривала с владельцем лавки – пухлым мужичком с лысиной, покрытой пятнами пота.

– Эти серьги... они очень ценные. Может, вы всё же сможете дать за них побольше? – тихо и как-то неловко просила Лиза.

Лавочник растянул губы в неискренней ухмылке:

– Да вы их вообще не закладывайте, красавица… Зачем вам…

Он резко осёкся, будто язык проглотил. Его глаза расширились – он увидел, как к нему целеустремлённо направляется Ярослав. У него в городе уже была репутация, и не просто какая-то там слухами обросшая – после вчерашнего инцидента о нём знали все. Особенно после того, как он отправил в мир иной одного из самых отпетых подонков этого места. Причём с таким спокойствием, будто вымыл руки перед ужином.

Лавочник побледнел. Если Лариса теперь связана с Ярославом, значит, трогать её – всё равно что пощекотать тигра в зоопарке палкой. Он машинально сделал глоток воды, надеясь скрыть своё трепетание. Но руки у него всё равно чуть дрожали. Он даже не был уверен, подслушал ли Косой его слова, но на всякий случай решил притвориться мебелью.

Улица постепенно пустела, ветер гонял пыль по булыжной мостовой, а вечернее солнце окрашивало всё вокруг в ржаво-оранжевые оттенки. Ярослав, ссутулившийся под тяжестью собственных мыслей, аккуратно отсчитал из потрёпанного кошелька три тысячи сто рублей – и аккуратно вложил купюры в дрожащую ладонь Лариски. Она стояла чуть поодаль от ломбарда, застегнув куртку до самого горла и не в силах смотреть в глаза.

– Тебе не нужно продавать свои вещи, – негромко сказал Ярослав. – Это за три таблетки, что ты дала мне тогда, той ночью.

Он говорил спокойно, но взгляд у него был тяжёлый, почти упрямый. Он не привык к заботе, и уж тем более – к тому, чтобы кто-то впрягался за него просто так, без выгоды.

Лиза растерянно моргнула, едва заметно качая головой.

– Но… у меня нет дохода сейчас…. Я просто хотела….

– Я уже собирался потратить эти деньги на лекарства, – перебил её Косой. – Так что не переживай. И вообще… Давай не будем между собой играть в "благодарности" и "извинения". В следующий раз просто скажи, если что-то нужно.

Слова были простыми, но в них звучала тяжесть прожитых лет – не по возрасту, а по событиям.

Лиза опустила взгляд. Некоторое время она молчала, как будто пыталась осознать, что только что произошло.

– Что ты хочешь этим сказать?

Но Ярослав не ответил прямо. Он вспомнил тот день – когда, еле живой, выполз из леса после встречи с волчьей стаей. Лекарства, которые она тогда дала, буквально вырвали его из лап смерти. Без антибиотиков, без таблеток от воспаления он бы попросту загнулся, как дохлая собака у забора. Так что теперь он ей был должен не просто пару баночек с пилюлями – а целую жизнь.

Он глянул на неё с лёгкой усмешкой:

– Пока у меня есть мясо – у тебя будет суп.

Сзади раздался шёпот:

– Брат, ты вообще, как это сказал? – пробормотал Проныра, не веря своим ушам. – Разве мы не должны есть мясо вместе? Почему у тебя мясо, а у нас только суп? Да и вообще, где ты мясо-то видел, у нас в доме даже кости собачьей нет…

– Эм…, – замялся Ярослав, поняв, что оговорился. – Хорошо. Отныне, пока я буду пить суп, у тебя будут миски для мытья!

– Эм…, – протянул Алексей, всё ещё не поняв, оскорбился он или просто не улавливает иронию.

– Пффф! – хриплый смешок продавца оборвал их диалог. Он как раз делал глоток воды, и от неожиданности выплюнул её прямо на прилавок.

Лиза же ничего не возразила, только улыбнулась мягко:

– Хорошо, буду мыть миски. И стирать тоже могу, если надо.

Сказала она это почти бездумно, будто машинально соглашаясь на всё, что не требует очередной потери. Хотя воды в городе и впрямь не хватало даже на умывание, не то что на стирку.

Когда троица вышла из ломбарда, лавочник посмотрел им вслед и мрачно сказал своему подручному:

– Запомни раз и навсегда: никогда… никогда не связывайся с этим парнем. Понял?

Но в этот момент их разговор прервал женский крик, пронёсшийся по улице, как крик чайки над штормовым морем:

– Доктор! Пожалуйста, спасите моего мужа! Если он умрёт – и мы все погибнем!

Все трое обернулись. У дверей местной клиники, прямо на коленях, стояла женщина лет сорока. Лицо её было красным от слёз, руки сжаты в кулаки. Перед ней – сам городской доктор, самодовольно сложив руки за спиной и скривив губы в пренебрежительной ухмылке.

– Нет денег – нет лечения, – бросил он холодно. – Что ты тут устраиваешь?

– Мы будем благодарны вам всю жизнь! – всхлипывала женщина, задыхаясь от безысходности. – Ваш отец был добрым человеком! Помогал всем! А вы, его сын…

– Доброта моего отца – это его проблемы! – отрезал врач. – Я – не он.

Он развернулся и с металлическим звуком захлопнул дверь клиники. Женщина рухнула на колени рядом с мужчиной – тот лежал без сознания, в крови, с раной в животе. Ярослав даже не подошёл – опытным взглядом он сразу понял: мужчина уже мёртв.

– Запомни это, Лёха, – тихо сказал он, не отрывая взгляда от закрытой двери. – Это и есть реальность.

Сгустившиеся к вечеру тучи медленно надвигались с востока, как темное, шипящее покрывало. В воздухе стоял затхлый, металлический запах, будто ржавчина впиталась в саму атмосферу.

– Пошёл кислотный дождь, – хмуро сказал Ярослав, поднимая воротник куртки. – Шевелись, домой надо, пока кожу не разъело.

Рядом всё ещё кричала и рыдала женщина. Она взывала к прохожим, к Богу, к воздуху – к кому угодно, лишь бы кто-то помог. Но никто даже не обернулся. В этом районе к таким сценам давно привыкли.

Ярослав задержался на мгновение. Он снова бросил взгляд на окровавленного мужчину, лежащего в луже. Та рана на животе – это был не несчастный случай. Он видел подобные следы десятки раз. Точечный, глубокий прокол – явно нож. Скорее всего, схватка. Или нападение.

На шахте так не ранятся… Этот парень умер не от ошибки, а в бою.

Он молча отвернулся и пошёл прочь.

***

Когда они, наконец, добрались до своей лачуги, дождь уже хлестал с такой силой, что гудела крыша. Серые потоки скатывались с железных листов, в воздухе ощущался едкий привкус химии. Любая открытая кожа начинала зудеть уже после пары капель – дождь этот не просто мочил, он прожигал.

Проныра, размотав намокший шарф, плюхнулся на свою койку, облокотился спиной на стену и вдруг заговорил, как будто продолжая какую-то внутреннюю беседу:

– Брат, а ты ведь правда хочешь, чтобы тебя по-настоящему ценили, да? Чтобы кто-то благодарил от сердца, а не из вежливости. Мне кажется… Самый прямой способ получить кучу искренней благодарности – стать врачом.

Он помолчал, потом добавил:

– Ну правда, помнишь, как к старому доктору вечно выстраивались очереди? Люди его уважали. Он был как святой. Но тебе, брат, я не советую соваться в медицину. Во-первых, легко попасть в дерьмо. Во-вторых… Ты ж вообще ни черта в этом не понимаешь.

Ярослав медленно повернул голову и посмотрел на него с каменным лицом:

– Так какого чёрта ты сейчас городишь эту ересь?

– Подожди! – вскрикнул Лёшка, вскинув руки. – Дай договорить!

Но Ярослав уже не слушал. Он застыл, как будто поймал ускользающую мысль за хвост.

А ведь правда… У меня нет медицинских навыков. Но ведь это не значит, что не могу их получить.

Он медленно сел на свой топчан, склонился вперёд, упершись локтями в колени. Глаза у него прищурились, на лице появилась напряжённая сосредоточенность, как перед выстрелом.

– У меня ведь теперь есть этот… артефакт. Свиток навыков. Он же копирует… любой навык, если правильно понял.

Он вытащил из внутреннего кармана измятый свиток с тонкой кожей и золотистыми печатями. Провёл пальцем по шершавой поверхности, словно ожидая, что та зашевелится.

А если найти врача? Или хотя бы фельдшера…. Пусть даже деревенского. Коснуться. Считать. Запомнить. И свиток сделает своё дело….

Алексей между тем уже снова принялся болтать:

– Врач, конечно, это полезно… Но лучше стал бы кем-нибудь вроде алхимика, знаешь? Чтобы лечить, да, но и взрывать иногда. Или вот… боевой повар! Это звучит круче!

– Помолчи, Лёха, – буркнул Ярослав, не поднимая головы. – У меня план.

– Подожди! – взвизгнул Лёшка, вскинув руки, будто защищаясь. – Я просто... Ну, может идея интересная?

Но Ярослав его уже не слушал. Где-то в глубине его мыслей щёлкнул замок. Он медленно достал из внутреннего кармана зачитанный до полуслепоты артефакт – Свиток Дублирования Навыков. Один из двух, полученных от Дворца Разума.

Если это действительно работает так, как думаю…, – промелькнуло у него в голове, – …то почему бы мне не стать врачом?

Пусть у него нет образования. Пусть он в жизни не держал в руках ничего тоньше черенка от лопаты. Но если свиток скопирует знания с настоящего врача, с настоящими умениями, то, может быть, у него получится? На крайний случай, сможет лечить хотя бы себя и Лёшку, если снова начнёт того лихорадить после загаданных желаний.

Он вспомнил, как старый доктор собирал травы в округе – прямо в дни, когда звери в лесах становились особенно опасными. Тогда доктор смеялся и говорил: "Чем злее зверь, тем сильнее трава. Природа всё уравнивает."

Старик добывал лекарства из почти ничего, знал каждую соринку в округе, и даже продавал свои сборы по копеечной цене – десять, пятнадцать рублей за пакетик. Но Ярослав не был таким добрым. У него были другие цели – выжить, заработать, быть нужным.

Он склонился над свитком, провёл по нему пальцами. Кожа артефакта была чуть влажной, будто дышала, а узоры – словно шевелились под светом лампы. Это был шанс.

– Я стану доктором, – проговорил он тихо, но глаза его вспыхнули решимостью, как холодная сталь на рассвете.

– Брат, ты чего? – опешил Лёшка. – Ты ведь людей лечить не умеешь! Не хватало ещё кого-то прикончить случайно. Мы, конечно, не спасатели, но и убийцами быть не хотим.

Ярослав лениво шлёпнул его по затылку, без злобы.

– Молчи, ворчун. Я хоть кого-то покалечил, а?

Он уже просчитывал: если стану доктором, смогу стабильно зарабатывать. Да и пользы будет больше, чем от преподавания в классе, где половина учеников спит, а другая – ворует мел.

***

На следующее утро он встал раньше солнца, засунул за щёку чёрствый кусок хлеба, второй положил в карман – на обед. И направился к городской клинике.

Он уселся прямо у двери, под бетонным навесом. Под ногами жужжали мухи, на стене ветром хлопал разорванный плакат с надписью, "Жить – значит бороться". Сначала прохожие на него поглядывали с любопытством. Потом перестали.

Часы шли. Одиннадцать. Полдень. День начинал разогреваться. Ярослав сидел, не шевелясь.

В воздухе висел запах сырой штукатурки и лекарств, смешанный с полуденным зноем – липким, вязким, таким, от которого и кожа, и мысли начинали чесаться. В районе всё было по-прежнему: дети визжали у проржавевшего фонтана, старушки сплетничали в тени у столба, а врачи... врачи, как водится, вели себя как мелкие царьки.

Когда наконец приоткрылась железная дверь городской клиники, скрипнув как дверь в склепе, наружу лениво вышел молодой мужчина в белом халате. Он зевнул, потянулся и только тогда заметил Ярослава, сидевшего у крыльца в позе воронёнка на насесте – на корточках, с каменным выражением лица и глазами, полными чего-то очень неприятного.

– Ты чё, доктора ждёшь? – спросил доктор, протирая глаза. – И деньги у тебя есть? Без бабок можешь сразу разворачиваться.

Никакого "что случилось?", никакого "где болит?" – только вопрос о деньгах. Всё, что интересовало этого борца с микробами, – бумажник пациента.

Ярослав криво усмехнулся и качнул головой:

– Нет, к врачу не иду. Занимайся своими делами, не отвлекайся.

Доктор застыл. Он не понял, что за фигню несёт этот хмурый тип.

– Так, погоди… Если ты не ко мне, то на кой ты тут пасёшься, как кот у мясной лавки?

Но Ярослав уже не слушал его. Он мысленно сосредоточился и активировал Свиток Дублирования Навыков, один из тех двух, что достались ему от Дворца Разума. Пергамент – старый, потемневший, с текстурой засохшей кожи – вспыхнул синим пламенем и исчез в пепле прямо в воздухе.

"Одно из умений цели будет скопировано случайным образом."

"Случайным образом был скопирован навык цели – умение хвастаться. Вы хотите изучить его?"

На лбу у Ярослава дернулся нерв. Он моргнул, перечитал текст и чуть не заорал. Он выжег Свиток – артефакт ценой в пять тысяч рублей или даже дороже, причём последнее куда как вероятнее – ради умения хвастаться?!

– Да чтоб тебя, – прошипел он сквозь зубы. – Умение хвастаться? Это вообще считается навыком? Ты издеваешься надо мной, старый клятый свиток?

Он бросил на доктора такой взгляд, что тот инстинктивно сделал шаг назад. А Ярослав уже представлял, как врезает этому наглому типу кулаком в лицо. Но пришлось сдержаться: ну как-то некрасиво избивать человека сразу после того, как украл его профессию… пусть даже неудачно.

Доктор, чувствуя, как по позвоночнику сползает холодный липкий пот, наконец начал догадываться, с кем имеет дело. Хотя они с Ярославом Косым и не встречались раньше, в районе про обоих ходили легенды. Один – местный доктор, единственный, кто ещё хотя бы делает вид, что лечит. Другой – тот самый тип, про которого даже охрана района говорила вполголоса: "Если Косой сказал – делай, иначе потом пальцы в банке получишь."

– Э-э… ты чего задумал? – выдавил доктор, стараясь не показывать, как дрожат колени.

Ярослав усмехнулся и сквозь зубы процедил:

– Слушай, ты, когда не занят, всегда ходишь и хвастаешься?

– Чего?! – доктор моргнул, не понимая, откуда этот заход.

Но Ярослав даже не стал продолжать диалог. Он уже понял – этот навык ему ни к чему. Ни лекарств не вытянешь, ни людей не спасёшь, ни даже хлебушка на этом не заработаешь. Пропал, значит, один Свиток. Остался последний.

В сумерках, уже подгребающих к узким улочкам района, он стоял у входа в убогую клинику, чувствуя, как в нем закипает раздражение. Потом сунул руку в карман, мысленно активировал второй Свиток Дублирования Навыков, и снова перед его глазами появился знакомый, уже раздражающий текст:

"Одно из умений цели будет скопировано случайным образом."

"Случайным образом был скопирован навык обмана цели. Вы хотите изучить его?"

– Выучи мою задницу, – выдохнул Ярослав. – Да что ж ты будешь делать! Непруха-то такая.

Он внимательно посмотрел на доктора, не без доли отвращения.

– Для своего возраста ты набрался порядочного количества дерьмовых навыков, – заметил он.

– Чего? – переспросил доктор, уже на грани нервного срыва.

Ярослав подошёл ближе, прищурился, глядя ему в глаза, и спросил почти ласково, но с явной издевкой:

– Скажи, тебе правда нравится обманывать людей? Кого ты обманывал раньше? Ну-ка, расскажи мне какую-нибудь байку. Давай, вспомни, может, кого на тот свет отправил таблеткой от головы, а?

– Не неси чушь, – прохрипел доктор, пятясь. – Я никого не обманываю! Я… я лечу людей, как могу!

Но Ярослав уже знал, что правда была совсем другой. Он глубоко вдохнул, обуздывая бушующее раздражение. Второй свиток сгорел в воздухе, а пользы – кот наплакал. Надо было думать заранее. Он закрыл глаза и мысленно спросил у Дворца Разума:

"Каков уровень умений у этого врача?"

"Эта информация может быть раскрыта, если вы пытаетесь выучить навык прежней цели."

"У него нет медицинских навыков."

Тишина сгустилась, как в гробу. В голове Ярослава что-то щёлкнуло.

– Ты, мразь! – выдохнул он. – Да ты, оказывается, вообще не врач! Какого чёрта ты тут сидишь в халате, как будто жизнь спасаешь? Ты хоть знаешь, сколько из-за тебя могло помереть?

Он обвел взглядом клинику – облупленные стены, полки с пыльными банками, коробки с травами и лекарствами. Внутри всё выглядело так, словно старый врач просто встал однажды и больше не вернулся. А сынок его, нахрапом и с листочком рецептов, решил, что может занять это место. Он просто давал пациентам старые рецепты, наугад сопоставляя их с симптомами.

– А ты что думал? – процедил Косой сквозь зубы. – Что если повезёт – выживут, а нет – ну такова судьба?

В голове всплыли случайные разговоры в подворотнях, глухие жалобы бабок, разговоры о "чудо-враче", что никого не спас, но всех лечит. Люди привыкли, что умирают – и на врача не ропщут.

Доктор съежился, как мокрый щенок под градом. Его глаза дёргались, губы пересохли, и он больше не пытался оправдываться.

– Старик всё записал… я просто продолжал… ну, людям же легче становилось….

– От травы легче и корове, – отрезал Ярослав. – Но это не делает тебя ветврачом.

Он шагнул ближе, взял стоящий рядом котел – тот самый, с которым вышел утром. Его тяжелое дно царапнуло по полу. Доктор пригнулся.

– Расслабься, – процедил Косой. – Убивать не буду. Пока. Но знай: если ещё хоть раз услышу, что ты кому-то дал "лекарство", не понимая, от чего оно… сварю тебя в этом котле по частям, понял?

Тот быстро закивал, испуганный до безмолвия.

Ярослав повернулся и вышел из клиники. В воздухе уже висела вечерняя прохлада. Он шагал быстро, думая. Да, свитки потрачены. Один – на хвастовство, другой – на обман. Но теперь он знал главное: нельзя бездумно использовать такие вещи. Сначала – проверяй цель. Узнавай. Думай.

Он поднял взгляд к тёмному небу.

– Надеюсь, ты мне ещё дашь шанс, – прошептал он мысленно, обращаясь к своему Дворцу. – Я буду умнее. В следующий раз – всё будет иначе.