Текст книги "Орден во всю спину (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

– Ну, с кем не бывает, – с лёгкой улыбкой сказал Ярослав, вытирая ладони о грубую ткань штанов. – Первый день, всё-таки. Лариса у нас только осваивается в медицинском ремесле. Так что потерпи – она ещё не до конца разобралась, где у людей кожа, а где подкладка. Ну, поехали дальше, давай зашьём, пока не истёк окончательно.

Лариска, склонившись над раненым, молча кивнула и вновь принялась за дело. Страха у неё в глазах не было. Кровь, раны, стоны – всё это давно стало частью городского быта, особенно в те времена, когда каждый день приносил новые беды. Город выучил всех: хочешь жить – привыкай.

Но дело было не в крови. Юдиной просто нравилось быть нужной. Полезной. Знаешь, когда на тебя смотрят не как на обузу, а как на человека, который может помочь – вот это чувство и придавало ей сил. Здесь, в этом мире, выживали только те, кто приносил хоть какую-то пользу. Остальных… ну, их просто выбрасывало за борт. Как мусор с переполненного корабля.

Она боялась не боли, не вида разорванной кожи, не крика пациентов. Боялась одного: стать обузой. Ярослав и Лёшка – они не говорили ей этого вслух, но разве это что-то меняло? Страх быть лишней всё равно грыз изнутри.

Когда Косой тихо, но уверенно сказал: "Шей, как будто платье чинишь", – в ней что-то защёлкнуло. Руки больше не дрожали. Игла прошивала плоть, как будто вела по канве. Шов за швом – ровно, методично, почти красиво.

Тем более, Ярослав всё это время держал пострадавшего за руку, крепко, надёжно, не давая дёргаться. Это делало работу намного проще. Почти уютной, насколько вообще такое можно назвать уютом.

Когда дело шло к завершению, Лариска вдруг заговорила:

– Всё-таки… шить кожу и ткань – совсем не одно и то же, – сказала она, задумчиво глядя на аккуратный, но немного грубый шов. – С одеждой стараешься нить упрятать, чтоб не торчала. А тут наоборот – нитку надо крепко зафиксировать, чтобы не проваливалась. Да и шов… – она поморщилась, – не самый красивый получается.

Все трое пациентов синхронно вздохнули и посмотрели друг на друга с одинаковым выражением лиц. Смесь боли, лёгкого ужаса и непонимания – будто услышали, что их зашивают нитками от наволочек. Один даже поморщился:

– А может, всё-таки врачи в клинике… ну… красивее шьют?..

– Врачи в клинике? – фыркнул Ярослав. – Те с тебя три шкуры сдерут, и ещё нитками по живому пройдут.

Он достал небольшой фарфоровый флакон с чёрным, густым, как смола, веществом. Сконцентрированное лекарство, пахнущее чем-то странным – смесью йода, древесной гари и чуть-чуть мяты.

Он осторожно капнул на свежезашитую рану. Мужик вздрогнул… и вдруг выдохнул:

– Ох… отпустило. Всё… совсем не болит.

– Это моё чёрное лекарство. Готовлю сам. Вещь дорогая, но честная. Брать буду как в клинике – три тысячи рублей. По-божески, – сказал Ярослав, не торопясь, перекладывая пузырёк в карман.

Для сравнения: на те же деньги можно было купить добротную ватную куртку, что в здешней реальности – целый капитал. Зарплата рабочих в месяц колебалась где-то от 11 до 14 тысяч. Так что такие траты были по-настоящему ощутимы, почти как отрезать от себя кусок.

Но тут не было выбора.

Аристократия в крепости не стремилась делать жизнь беженцев лучше. Напротив, они только и старались держать людей в нужде: чтобы работали, не роптали и не сбегали. А сбежать было некуда. За стенами крепости – пустоши, где без оружия, связей и опыта ты не выживешь и дня. Так и крутились – как белка в колесе.

А Ярославу было проще. В прошлом ему даже не нужно было работать на угольной шахте. Он выискивал трёх воробьёв в месяц, продавал их, и этого хватало, чтобы жить лучше большинства. Если и не удавалось с добычей – он просто затягивал потуже пояс, экономил, копил, но всё равно умудрялся держаться на плаву. Он приспособился. А другие – просто опустили руки.

И всё же, сегодня он был прав. Эти трое могли себе позволить лечение. И, судя по тому, как первый, едва зажмурившись, отсчитал нужную сумму, да ещё и благодарно кивнул – оно того стоило.

Когда подлеченный мужик поднялся с табуретки и было собрался уносить ноги, Ярослав Косой, не теряя дружелюбного выражения лица, обратился к нему с тёплой, но вполне прямолинейной просьбой:

– А поблагодарить за лечение слабо?

Тот вздрогнул, будто опомнившись, резко обернулся и торопливо пробормотал:

– Спасибо!

Ярослав кивнул с чувством глубокого удовлетворения. Но как только он перевёл взгляд на угрюмый чёрный дворец, всё его довольство испарилось – никаких жетонов благодарности не появилось. Ни одной искорки, ни одного тусклого символа! Пусто, как в карманах у беженца.

"Вот так вот теперь у нас, да? – пронеслось в голове Ярослава. – Рану залатал, кровищу остановил, шрамов не наделал, а тебе даже не скажут "спасибо" от души… Мир сошёл с ума."

И тут, как назло, из самого дворца раздался холодный и отстранённый голос:

"Задание выполнено. Награда: +1,0 к Силе."

Ярослав даже вздрогнул. Оказывается, квест "Успешно вылечи пациента" всё-таки засчитали. Сила прибавилась – и это было как бальзам на сердце. Мускулы налились чуть большим объёмом, кости будто стали крепче, а внутреннее ощущение власти над телом усилилось. В этом мире, где выживает сильнейший, лишний килограмм силы ценился как мешок золотых.

Но не успел он порадоваться, как тот же голос без эмоций сообщил:

"Новое задание: Успешно вылечить двух пациентов."

– Повторяющийся квест, – хмыкнул Ярослав. – Прекрасно. Значит, и силу можно так себе набивать. Прямо как гири – один за другим.

Он бросил взгляд на оставшихся пациентов. Ага, вот они – следующие ступеньки к могуществу. Если и эти двое будут успешно обработаны, снова прибавится единичка силы. Ярослав прямо представил, как со временем становится ходячим мясным комом, вроде культуриста на стероидах.

Но тут его немного перекосило. Он задумался: "Чем больше массы, тем медленнее движение. Я не хочу быть шкафом с ножками. Мне нужна не просто сила, а скорость, ловкость, баланс. А если я так и буду копить силу, то скоро начну ходить как медведь после зимней спячки".

Тем не менее, пока всё это были мелкие соображения. Сейчас главное – дожать квест.

С облегчением он отметил, что его телосложение ещё не вызывало подозрений. Была поздняя осень, куртка пухлая, свободная, мышцы пока прятались под слоями ткани, словно тюлень под льдом. Никто и не заметил, что Ярослав стал чуть шире в плечах.

В этот самый момент, как назло, один из пациентов, видимо, решив, что его уже достаточно "пополоскали", вскочил и, покачнувшись, побрёл к выходу.

– Эй, он сбегает! – вскрикнула Лариса, которая до этого внимательно зашивала второго пациента.

Ярослав лишь усмехнулся:

– Ничего страшного. Он далеко не уйдёт – рана ещё свежая. Сейчас верну.

С этими словами он вышел вслед за "беглецом", оставив Ларису и второго пациента наедине. Те переглянулись.

Девушка, не сводя глаз с пациента, негромко, но с лёгкой угрозой в голосе спросила:

– А ты тоже собираешься сбежать? Предупреждаю: если решишь рвануть – я зашивать тебя потом буду на бегу.

Мужик побледнел, закрыл глаза, глубоко вдохнул и прошептал:

– Не... не убегу. Давай. Зашивай меня.

Когда Ярослав втащил первого пациента обратно, тот уже не выглядел таким уверенным в себе. Его глаза метались, а лицо было белым как мел. Ярослав держал его одной рукой, будто кота за шкирку – и тот не дергался.

Весь процесс лечения теперь шёл куда проще. Ярослав удерживал по мужчине за раз, одной рукой на каждого. Те сначала пытались рыпаться, но, когда поняли, что никуда не денутся, только вздыхали и подставляли раны под иглу.

Пациенты изумлялись. Они ведь даже не думали, что такой невзрачный, пусть и жилистый парень, может вот так просто удерживать двоих здоровых мужиков. Он будто вырос, стал больше, тяжелее, сильнее. Кто он вообще такой?

Сколько же силы он на самом деле прикладывает? Ярослав задумался на секунду, глядя на то, как двое взрослых мужиков, пусть и раненых, дергаются у него в руках, будто котята, которых за шкирку взяли. Да, они ранены, да, слабы – но не до такой же степени! Он ведь удерживал их одной рукой, с лёгкостью, как будто это не живые люди, а мешки с соломой. И ни один из них даже не вякнул толком. Ни тычка, ни попытки вывернуться. Удивительно.

Но главное в этом было не то. Главное – сможет ли теперь кто-нибудь вообще улизнуть от него, если Ярослав решит, что пора ему оказать медицинскую помощь? Сомнительно. Очень сомнительно.

И как будто в подтверждение этим мыслям, снова донёсся знакомый холодный голос:

"Задание выполнено. Награда: +1,0 к Ловкости"

Охренеть! Вот это понимаю, награда. Это вам не +1 к силе. Ловкость – это не лишний килограмм мышц добавить. Это и реакции, и работа быстрых мышц, и вообще целый комплекс параметров. Вот это подгон, понимаю.

"Новое задание: Успешно вылечить 10 пациентов"

Интересно, что за это дадут…. А пока…. Ярослав замер, чувствуя, как внутри него происходят странные перемены. Его тело больше не наливалось тяжёлой силой, как раньше. Напротив – мышцы будто начали сдуваться, сжиматься, становиться... изящнее? Нет, не слабее, не легче – просто компактнее. Как там у культуристов… сушка кажется. Как будто кто-то взял массивный кусок железа и ковал его до тех пор, пока не превратил в гибкий, прочный клинок.

Он потрогал плечо – под курткой мышцы стали чуть более плотными, но уже не такими выпирающими. Ловкость, судя по всему, не наращивала массу, а увеличивала плотность и эффективность мышечных волокон. Тех самых быстрых мышц. Если раньше его мускулы напоминали крепкий дубовый сук, то теперь они ощущались как пружинистая, но неумолимая стальная проволока. Прочная, быстрая, готовая к движению.

Вот это уже было правильным развитием. Не тупо сила ради силы, а качество вместо количества. Меньше объёма – больше мощности. Быстрее, точнее, резче. Удары будут не просто сильнее – они станут молниеносными. И защита тела возрастёт, будто кости и сухожилия теперь окутаны не плотью, а слоем углеродного волокна.

Он почувствовал, как ноги становятся легче, пальцы – послушнее, а плечи – гибче. Он может прыгать, бегать, метать – и при этом не казаться тушей. Приятно, чёрт побери.

Тем временем, он повернулся к тому самому беглецу. Тот теперь сидел с поникшей головой, прижавшись к стенке, и выглядел так, будто у него только что жизнь перед глазами промелькнула.

Ярослав усмехнулся и, подойдя ближе, кивнул на его перевязанную ногу:

– Ну как, оценил прелесть моего чёрного зелья? Боль ушла, воспаления не будет. Не лекарство – сказка. И зачем ты, скажи на милость, решил удрать?

Пациент долго откашливался, потом замялся, и, наконец, почти шёпотом признался:

– У меня… денег не хватает.

Это было сказано тихо, почти стыдливо. Но Ярослава задело как будто током. Он резко выдохнул, словно ему в сердце воткнули иглу.

– Так ты…, – он развёл руками и качнул головой. – Ты, значит, решил сбежать, зная, что всё равно не заплатишь? Ну тогда уж… беги быстрее, ну! Что ты еле плетёшься, как инвалид с похмелья?

Пациент виновато опустил взгляд и пробормотал:

– Я… я надеялся… что вы не заметите.

– Не заметить?! – Ярослав вскинул брови. – Да тебя с закрытыми глазами бы затащил обратно. Ты думал, если тихо выйдешь, то поскользнусь на шприце и забуду, что у меня больной сбежал?

Он, конечно, ворчал, но уже не злился. Понимал: этот мир такой – у людей и выбора-то нет. Когда на ужин ничего, кроме хрустящей пыли, многие готовы резать вены ради лекарства.

– Ну и зачем ты рванул, как ошпаренный? – Ярослав Косой с укоризной смотрел на бедолагу, которого только что вытащил из-под проливного кислотного дождя. – Я же не кусаюсь. Пока.

Тот виновато шмыгнул носом и прошептал, стараясь не смотреть в глаза:

– Я… и так бежал изо всех сил. А вы… вы словно за мной летели! Я даже не понял, когда вы меня догнали...

Ярослав поморщился. Серьёзно, ну какой из него доктор, если пациенты от него с визгом убегают, как от маньяка? Он прищурился и сухо бросил:

– Остальные, между прочим, уже заплатили и ушли. Так что давай, выкладывай: как ты собираешься расплачиваться? Мы тут не благотворительность устроили, у нас – клиника. Пусть и кустарная.

Мужик захлопал ресницами, глаза у него защипало, будто он вот-вот разревётся. Голос задрожал:

– Так скажите… скажите, как это уладить, а? У меня ж всё – нищий карман, нищий дом, ни надежды, ни смысла. Может, мне тут и сдохнуть, раз уж всё равно не потянуть оплату?

Ярослав вздохнул и наклонился поближе:

– А ну-ка, напрягись. Может, у тебя дома что завалялось? Под подушкой, в сапоге, под матрацем?

– Да что вы такое говорите… – Мужик сгорбился. – Сейчас-то? Сейчас даже деньги дома никто не держит. Да и кому довериться? Жену не пустишь в хату – обидится, пустишь – обчистит. Тут каждый сам за себя.

Ярослав начал терять терпение:

– Мужик, ты взрослый, тебе не пятнадцать. Не ной, будто тебя из подвала вытащили. Скажи честно, сколько у тебя сейчас в кармане?

– Ну… – тот мялся, тёр руки, отводил глаза. – Сейчас конец месяца… зарплата только через пять дней. Живём как крысы, с крошек… Я не смог…

– Я спросил, сколько у тебя при себе?! – рявкнул Ярослав, заставив пациента дёрнуться, будто его окатили холодной водой.

– Четыреста тридцать два рубля…, – всхлипнул мужик, – всё, что есть…

"Девятью жизнями клянусь", – подумал Ярослав, – "даже долговую расписку ему не дашь подписать. Сдохнет завтра от гангрены, и что тогда? Бумажку разве продашь на рынок?"

Он окинул того быстрым взглядом, проверяя на глаз, нет ли при нём чего-нибудь ценного. Нет – ни кольца, ни цепочки, ни даже приличных ботинок.

И тут в голове щёлкнуло. Мысль вспыхнула, как спичка: благодарность. Это же оно! Он выпрямился, и глаза его заблестели.

– Слушай сюда, – сказал он неожиданно мягким, почти участливым голосом. – Я понимаю, тяжёлые времена. Жрать нечего, умирать не хочется. Поэтому вот что предлагаю: забудь про остаток суммы. Серьёзно. Отдавай, сколько есть – и иди с миром. Оставь себе пару монет – ну хотя бы рубь, чтобы похлебку купить. Или нет, оставь себе десять рублей. На обед. Остальное – сюда.

Мужик вздрогнул. Плечи затряслись. Он смотрел на Ярослава, как на ангела, который вдруг решил не вырывать крылья.

– Спасибо…. Спасибо вам…. Огромное…, – пробормотал он, передавая деньги с дрожащими пальцами.

"Благодарность получена: от Иванова Тимофея Андреевича – +1!"

Ярослав ощутил лёгкий, но ощутимый толчок в груди. Вот она. Вот она – благодарность. Чистая, настоящая, не купленная, натянутая.

Работает!

Он почти рассмеялся. Не деньгами едиными жив доктор. Хочешь развиваться – собирай благодарность. Деньги – это вторично. Главное – правильная игра.

Он сел на край кровати, потирая подбородок.

Новая стратегия: устанавливать разумную цену – такую же, как в других клиниках. Не выше, чтобы не казаться кровопийцей. Потом – театральный элемент. Дать скидку, сделать вид, что идёшь навстречу. И вуаля: пациент счастлив, ты – при деле, и благодарность копится.

А ведь всего за пару дней он уже сколотил больше восьми тысяч рублей. Быстрее, чем охотясь на мутантов или воробьёв с переломанной логикой.

И главное – никакого риска. Ни крови, ни перестрелок, ни гноящихся когтей. Просто бинты, зелёнка и слова, которые нужно правильно сказать.

На текущий момент число "жетонов благодарности", накопленных Ярославом, вновь увеличилось до четырёх. На первый взгляд – будто топтался он на месте, и всё зря. Однако, Ярослав смотрел на ситуацию иначе. Главное – он нашёл способ, как эти жетоны получать регулярно, пусть и путём проб и ошибок. Это уже не случайность, а система.

Он, прищурившись от довольства, представлял себе, как купит Проныре осенний костюм – не абы какой, а добротный, с подкладом. А Ларисе – пуховичок, чтобы по утрам в лютые морозы не мёрзла, когда в клинику идёт. Теперь ведь она – их медсестра. Пускай и без образования, но руки у неё золотые, да и сердце доброе. Нельзя же ей работать за просто так.

Но пока – одна суета. Сначала посчитаю, сколько выйдет доход за месяц, а там уже видно будет, какую плату назначить Лариске.

***

Когда в городе пошли разговоры о взрыве котла на шахте, многие женщины потеряли покой. Кто с дрожью в голосе спрашивал знакомых, кто бегал в истерике по дворам, кто в храме свечки ставил. Все боялись одного – что их мужья, сыновья, братья не вернутся с работы.

Ярослав в это время сидел в своей убогой лачуге на краю улицы и терпеливо ждал – вдруг кто из раненых сам к нему придёт за лечением. Но вечер близился, а из ворот шахты так никто и не вышел.

Особенно же негодовал в это время городской врач – человек, которого Ярослав про себя прозвал "шарлатан в белом халате". Тот ждал пострадавших с нетерпением, как волк жертву. И когда до самой темноты никто не появился у порога его клиники, он начал нервно бегать по соседям и выяснять, в чём дело.

Скоро правда всплыла: троих пострадавших прямо с дороги забрал к себе Косой. И не просто забрал – вылечил, заштопал, лекарством напоил. Да так ловко и быстро, что слухи пошли по всему району.

У городского врача внутри всё закипело от возмущения: "Какой такой Ярослав? Как он посмел?! Он что, теперь и доктор?" Недолго думая, он двинулся прямиком к дому Косого – разобраться, по-мужски.

Тем временем Ярослав сидел у себя, чистил картошку. Но не ножом обычным, а острым, как бритва, костяным лезвием – трофеем с одной неприятной истории. Картошку он насаживал на лезвие и проворачивал ловко, будто это была не еда, а предмет искусства.

Когда на пороге возник запыхавшийся врач, Ярослав даже не удивился:

– Что, меня ищешь?

– А, да ничего особенного, – ответил тот натянуто. – Хотел узнать, поужинал ли ты…

Ярослав смерил его взглядом:

– Послушай, доктор. Тебе ведь уже не двадцать. Хватит жить былой славой своего покойного наставника. Его репутация уже выдохлась. Я бы на твоём месте пошёл домой и пролистал пару-тройку его книг, пока ещё не поздно. А то завтра и тебя забудут.

– Ты чего это…, – запнулся Тот, – я ведь читаю, учусь каждый день!

– Ну, так продолжай, – коротко бросил Ярослав, и снова вернулся к картошке.

На самом деле, он редко их чистил. Да и зачем? В кожуре больше пользы. Но в последнее время позволял себе капельку роскоши. Всё-таки – заработал. Хоть немного, но всё же.

И вдруг – гомон на улице, крики, топот. Больше дюжины человек вбежали в город как ошпаренные. Один, захлёбываясь от ужаса, заорал:

– Беда! Товарищи, беда! Что-то страшное случилось!

Ярослав нахмурился. Он резко поднялся и поймал за рукав одного из пробегающих мимо мужиков – тот весь дрожал и едва стоял на ногах.

– Ты чего, брат? Что стряслось?

Мужчина в пыльной куртке, еле отдышавшись, пробормотал:

– Это… запах крови после взрыва на фабрике… он, видимо, привлёк волков. Стая пришла. Огромная...

– Волков? – Ярослав удивлённо поднял брови. – Ты точно уверен?

– Их... их, наверное, больше сотни! – мужчина сглотнул, глядя куда-то в пустоту. – Не знаю, откуда взялись. Год ведь уже как не было ни одного...

Слова его прозвучали как удар грома. Всё это время люди жили спокойно – за высоким забором, под защитой оружия и патрулей. И за год почти все позабыли, что снаружи когда-то бродила смерть в серых шкурах и с голодными глазами.

Никто толком не знал, куда волки ушли тогда. Одни говорили – дальше на север, за старые развалины. Другие – что вымерли. Но вот теперь они вернулись. И, похоже, не просто так, а окрепшими, злее прежнего, и в разы многочисленнее.

Однако прорываться к самому подолу звери не решались – не дураки. За стенами стояли пулемётные гнезда, растяжки, растопыренные во все стороны стволы и коробки с взрывчаткой. Не напасть, не пройти. Именно поэтому всё население сбежавших сюда беженцев собралось вокруг крепости, ставшей оплотом – и постепенно вырос целый город.

Ярослав вернулся в лачугу, сел обратно и ткнул ложкой в миску Лёшки:

– Не таращься, доедай картошку.

Сам он снова взялся за свою – ел молча, угрюмый. А Лёшка, будто не услышал, продолжал смотреть в окно:

– Слушай, брат…. А как тебе тогда удалось выжить? Ты ведь ни разу толком не рассказывал….

Ярослав бросил на него короткий взгляд, но ничего не ответил. Лариска, сидевшая тут же, повернула голову, пристально взглянув на него, – но и она не задала вопроса. Просто ждала. Тихо.

Когда Проныра доел, Ярослав молча пододвинул к нему ещё одну картофелину.

– Ешь. Быстрее вырастешь – больше шансов выжить будет.

– Ты боишься, что волки до города доберутся? – осторожно спросил Лёшка, поглядывая на хмурое лицо друга.

– Нет, – отозвался Ярослав и покачал головой. – Они умнее, чем вы думаете. Они просто так сюда не сунутся. В городе – смерть для них. Пули, растяжки, охрана... Они это знают. Если бы не тот проклятый взрыв на фабрике, они бы и не сунулись. Их привлёк не просто запах крови. Их манит запах самой смерти. Вот где суть.

Проныра замолчал, переваривая сказанное.

– Тогда чего ты так нахмурился?

Ярослав долго молчал, глядя в угол комнаты, где тускло потрескивала керосиновая лампа. Потом прошептал почти себе:

– А если однажды стены рухнут?

Лариса вскинула голову:

– Но… как они могут рухнуть? Эти стены ведь… камень к камню. Их строили крепко, намертво.

– Не знаю, – ответил Ярослав. – Но в этом мире нет ничего вечного. Всё рано или поздно сыпется. А я… я дважды встречался с волчьими стаями. Первый раз – ушёл, успел заметить их издалека. Второй – не повезло. Еле выжил. И знаешь, что странно? Они… становятся сильнее. Умнее. Настойчивее. Как будто… учатся.

Он вновь замолчал. Но мысли его продолжали нестись в темноту ночи, за пределы города, туда, где среди заснеженных холмов и руин бродили теперь сотни глаз, светящихся в темноте. Ярослав не был суеверным человеком. Он видел слишком много, чтобы верить в сказки. Но то, что волки возвращаются – в большем числе, с новой хитростью – тревожило его куда больше, чем любой слух о мародёрах или чуме.

Что будет, если однажды всё, что казалось надёжным, – стены, порядок, город, – рассыплется, как труха? Что останется от людей? От общества?

Он не знал ответа.

Но готовился к этому дню. Каждый день. Без исключения.