Текст книги "Орден во всю спину (СИ)"

Автор книги: Константин Ежов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4

Учитель даже слегка приоткрыл рот, будто забыл, как дышать. Слова Ярослава прозвучали не просто, как ответ на вопрос – это был приговор. Холодный, выверенный и, судя по интонации, не раз проверенный жизнью.

Но за внешним спокойствием Ярослава бурлила тревожная мысль. Он чувствовал, что где-то допустил ошибку. Ведь он вроде бы выполнил всё, как нужно: передал знания, как просил тот загадочный голос из Дворца в своей голове. Так почему же квест не завершился? Неужели дело в том, что он передал? Неужели где-то косякнул?! Может, этого оказалось недостаточно? Или не тем ученикам?

Он нахмурился и, не дожидаясь, пока его снова спросят, сказал вслух:

– Учитель…, – голос его был сухим, серьёзным, как у солдата, докладывающего командиру. – Возможно, вы не представляете себе, насколько большие волки водятся в дикой местности. Горожане, выросшие за толстыми стенами, ни разу не видели их своими глазами. А мне приходилось. Поверьте, даже один-единственный волк – это уже смерть на лапах. А уж стая…, – он замолчал на секунду, вспоминая. – Стая – это уже не охота. Это суд. И приговор всегда один. Поэтому и выбрал склон, траву, тишину…. Потому что другого выхода там просто нет.

Он не выкрикнул это. Не драматизировал. Он просто констатировал факт, и от этого мороз пробежал по коже у половины класса.

По-хорошему, учитель должен был поставить его на место – ну как же, чужой парень, без диплома, без формы, без статуса, смеет поучать целый класс и ставить под сомнение всю структуру преподавания. Однако он задумался. И правильно. Надолго. Взгляд его был устремлён куда-то мимо доски, сквозь окно, в летнее небо, словно он вдруг увидел там что-то, что заставило его переосмыслить многое.

Наконец он тихо сказал:

– Можешь приходить. Садись на уроки. И… готовься. С завтрашнего дня ты тоже будешь вести занятия по выживанию.

Нет, ну я так не играю. Мне это нигде не упёрлось. Придётся что-то придумывать.

Класс же ахнул. Кто-то обернулся на Ярослава, кто-то на учителя – реакция была бурной, но никто не стал спорить. Потому что в словах парня не было фальши. А это дети чувствуют безошибочно.

Так, впервые в истории школы за пределами Крепости 334, появился внештатный преподаватель. Не академик. Не человек с дипломом и списком публикаций. А человек, который вернулся оттуда, откуда другие не возвращались.

Элемент везения скажете вы. Может быть….

Правда, Ярослав так и не стал рассказывать, как именно ему удалось выжить в схватке с одиноким волком. Или с целой стаей. Он не искал славы. Он не хвастался. Всё, что он говорил, было по делу.

И тут в глубине его сознания раздался знакомый голос, гулкий, будто со стен того самого каменного Дворца:

Квест выполнен.

Получена награда: +1.0 к силе.

Это как это. Это сколько это? Судя по всему, не так и много, но чувствуется. Ярослав не изменился внешне, но внутри будто что-то щёлкнуло. Рука стала чуть крепче сжимать ремешок от сумки, мышцы чуть туже налились под кожей, а взгляд – ещё твёрже. Он чувствовал, как сила наполняет его. Не физическая даже – уверенность. Та, что приходит лишь после битвы, которую ты выиграл. Нет, а что, жизнь то налаживается. Физуха она всегда пригодится. Беда не в этом, а в том, что её поддерживать надо….

***

К вечеру Ярослав так и не смог найти ни одной подходящей ситуации, чтобы применить тот самый загадочный свиток навыков, который всё ещё хранился у него. Свиток лежал, будто затаившийся зверёк, и ждал своего часа. А час всё не наступал.

Он пришёл в школу не ради галочки, и уж точно не потому, что за это платили. Он действительно хотел учиться, впитывать знания, расширять горизонты – но сегодня, слушая учителя, всё яснее осознавал: старые книги, старые теории и даже рассказы об опасностях были лишь отголосками мира, который уже давно умер. Нет, понятное дело догадывался об этом, поскольку видел старый мир у себя, но надежда умирает последней, как говорится. Здесь, в окрестностях крепости, выживали не по учебнику, а по наитию, по зову инстинкта. В этой новой реальности Ярославу нужны были не абстракции, а настоящие навыки, кровь, пот, опыт. Вот прямо чтобы ух. В школе такого не найти. Короче, спать здесь и спать.

Потом поймал себя на мысли: если не получится использовать свиток – значит, всё это, весь этот "Дворец в голове", квесты, система, очки силы – может быть просто игрой воображения. Галлюцинацией на фоне стресса? Последней надеждой для потерявшегося в мире подростка? Очень уж хотелось пощупать руками, как это всё работает. Представьте себе, не умел чего-то, а тут раз…, но пока облом.

Интуиция, кстати, шептала – подожди. Всё ещё впереди. Ещё будет шанс. И будет новый квест.

И он не ошибся. Как только он завершил свой небольшой диалог с учителем и классом, в его голове прозвучал глухой голос:

Квест выполнен.

Получена награда: +1.0 к силе.

Ярослав почувствовал, как по телу прошла едва уловимая вибрация. Никакой вспышки, никакой музыки, как в старых видеоиграх. Просто тепло, которое разлилось от центра груди к плечам и вниз – к ладоням. Мышцы чуть заметно налились, под кожей что-то будто встало на своё место. Он знал своё тело, как знает охотничий нож, с которым не расстаёшься годами. Он сразу почувствовал: стал сильнее. Но насколько это точно +1 к силе, далеко не понятно.

Это было не то, что можно было развить за день физической нагрузки. Это не результат тренировок. Это было что-то… иное. Сверхъестественное.

И впервые за долгое время позволил себе порадоваться. По-настоящему. Реально же попёрло. Жаль не так как в играх, только успевай квесты выполняй. Здесь вообще непонятно, как и за что его выдадут. И уж тем более, что за награда будет за выполнение. До этого он сдерживал себя, не давая надежде разрастись. В этом мире надежда – вещь опасная. И теперь вот он, Джек-пот. И вот она уверенность: Дворец реален. Система существует. И это может стать его шансом вырваться вверх. Только бы додуматься, как бы её сломать или обойти, как тогда с воробьём. В этот раз, с силой, вышла птица обломинго. А вдруг всегда теперь так будет, что никак не обойти систему…. Ладно, не будет о плохом.

Охотник обязан понимать пределы своего тела. Сколько он может пронести груза? Насколько быстро пробежит сто метров? Насколько сильно ударит? Как глубоко вонзится нож, если бить в бок между рёбрами?

Ярослав всё это знал. И потому он сразу же понял: теперь он сильнее.

Если обычный взрослый мужчина, прошедший боевую подготовку, имел силу на уровне "тройки", допустим, то у него до недавнего времени было два с половиной. Чуть ниже среднего. Вполне логично – ему было всего семнадцать. Он не доедал, много двигался, спал плохо. Всё, что держало его на плаву – не мускулы, а сообразительность, хладнокровие и умение вовремя уйти.

Теперь же его сила поднялась выше отметки "три". Насколько больше, непонятно, но однозначно выше. Он стал крепче, чем большинство мужчин. Не силач, нет. И тем более не Терминатор какой, но уже что-то. И это меняло всё.

Потому что в мире, где волчьи законы диктуют, именно сила определяет, выживешь ли ты завтра.

После уроков Лёшка, едва выйдя за школьные ворота, возбуждённо затараторил:

– Слушай, брат, раз уж ты теперь внештатный преподаватель… Может, ты потом и вовсе станешь главным учителем в школе? Ну, типа заменишь нынешнего? Это же, по сути, как мэр – только с книжками!

Ярослав остановился и бросил взгляд на пыльную дорогу, по которой они шагали вдоль потемневших панельных коробок, обугленных временем и ветром. В небе тянулись вереницы сизого дыма – шахты за чертой подола не знали покоя даже на закате.

– А знаешь, – медленно проговорил он, – это не так уж и невероятно. Ерофей Дмитриевич ведь тоже начинал простым лектором без ставки. Когда старый наставник умер, он и занял его место.

– Вот! – тут же подхватил Алексей, оживлённо размахивая руками. – Все в городе знают: если стал внештатником – рано или поздно получишь постоянку. А там и вся школа твоя. Подумай, брат! Он не просто пустил тебя в класс, он дал тебе статус. Это почти как наперёд назначил преемником. Да о таком только мечтать можно!

Блин, у Лёхи радости полные штаны, но не понимает он, что это хорошо на перспективу, когда наступит старость, а сейчас, когда в руках есть сила….

Брательник немного помолчал и, хитро прищурившись, добавил:

– А когда люди об этом узнают, ох и зауважают нас! На рынке даже цену сбавят, не то что огрызаться.

Ярослав лишь скептически хмыкнул.

– Или, может, всё проще, Лёха. Он рассчитывает, что притащу ему побольше сигарет. Доверие за табак, ничего личного.

Алексей чуть не споткнулся, глядя на него с открытым ртом:

– Ты серьёзно?

– Ну, а что, – пожал плечами Ярослав. – А если серьёзно…. Если уж вдруг так случится, что реально получу эту должность – отдам её тебе. Будешь сидеть в кабинете, стучать указкой по парте и наказывать двоечников. Классно же?

Лёшка застыл, будто его шарахнули по голове.

Для Ярослава же эта мысль была больше шуткой. Он никогда всерьёз не задумывался о роли учителя. Не потому, что презирал учёбу – напротив, уважал. Просто он пока не видел себя в этой роли. Он не умел говорить длинные речи, не верил в вдохновляющие лозунги, не носил с собой стопку мелков и не любил вставать рано утром ради чужих детей. Ему всегда казалось, что его путь – не в классе, а за чертой. Там, где всё решает не теория, а нож и инстинкт. Нет, потом, может быть, но не сейчас точно.

Потому и не высмеивал эту свою идею. Наоборот – мысленно представлял, как Алексей, да именно так, стоит у доски, толкует школьникам о выживании, а сам Ярослав… исчезает. Может, уходит в пустошь. Или, если повезёт, пробирается за стены крепости, в мир, где есть шанс начать заново.

Он ушёл вперёд, задумавшись, а Лёшка в этот момент замедлил шаг. Глядя на его спину, Алексей испытал странное чувство – как будто этот человек был куда большим, чем просто товарищ по выживанию.

Рука Косого по-прежнему была перебинтована – рана, след от схватки. Но он никогда не жаловался. И хотя язык у него был острый, как нож, он всегда делился последним – пайком, спичкой, словом.

Когда Ярослав, почувствовав, что его спутник отстал, обернулся, его голос был привычно груб:

– Ты что там тащишься, как черепаха? Двигай задом, Проныра!

– Уже бегу! – отозвался Алексей и поспешил догнать.

На западе, за крышами домов, солнце заходило за горизонт, окрашивая небо в золотисто-дымчатые тона. Белые полосы пара тянулись вверх от старых труб, как дорожки в небо. В такие моменты казалось, что всё будет хорошо. Или хотя бы – не хуже, чем вчера.

***

Они уже подходили к окраине, когда дорогу им перегородило странное зрелище: группа из четырнадцати человек медленно вышла из ворот крепости. Половина этой компании выглядела так, будто сбежала с карнавала: яркие, пёстрые одежды, причудливые узоры, один тип даже щеголял в плаще с вышитым драконом – настоящий петух без перьев. Другая половина – напротив, шла в строгих тёмно-синих комбинезонах, напоминающих форму частной охраны крепости 334. Всё это вместе выглядело как экспедиция богачей с телохранителями, собравшаяся лезть куда-то в глушь.

– Ну что, опять в горы шастать собрались…, – пробормотал Ярослав Косой, останавливаясь.

Группа явно направлялась в сторону Уральских гор – местных дебрей, где и карта-то не в помощь, а волки по ночам поют хором. Впрочем, как Ярослав сразу понял, этим людям не нужен был проводник, умеющий держать оружие. Им нужен был человек, который знал тропы.

И всё бы ничего, но Косой с самого начала отнёсся к этим "наёмным воякам" с подозрением. Несмотря на боевую форму и серьёзный вид, он не верил, что они – настоящие бойцы. Он почти не видел их за пределами крепости, да и в подоле за ними не числилось ни одной серьёзной схватки. Так что боевого опыта у них, скорее всего, чуть меньше, чем у деревенской бабки, гоняющей кур.

Один из них закурил, и ветер донёс до Ярослава тонкий, странно сладковатый запах. Он поморщился. Это были фирменные сигареты с фильтром – редкость в их богом забытом районе. Стоили они баснословные деньги – около тысяча пятисот рублей за пачку – и явно не из тех, что можно было просто так курить на ходу.

– Зачем такие сигареты солдатам? – прошептал он, больше себе, чем Лёшке.

Он вспомнил слова старика Вана, старого лавочника: на табачной фабрике, мол, мешают в сигареты всякую химию, чтобы тянуло к ним, как к наркотикам. Люди потом глотку рвут, только бы купить очередную пачку. Зависимость – штука дорогая.

И всё же, эти вояки жгли их, будто жвачку жевали, не думая. Ярослава это насторожило. Он видел, как людей ломает от этих сигарет, видел их безумные глаза. Почему люди, чья работа – быть в форме, затягиваются этой гадостью?

Тем временем вокруг прибывших начала собираться толпа. Жители города глазели на них, словно на диковинку. И неудивительно: лица этих людей были чистыми, ухоженными, как будто они умываются каждый день. А оно вполне могло быть так и быть. Значит воды в крепости хоть залейся. Ни тебе пыли, ни засохшей грязи в складках кожи. По сравнению с ними местные выглядели так, будто только что вылезли из шахты.

– Брат, у них что, в крепости душ работает каждый день? – прошептал Лёха с завистливой улыбкой.

Глаза у него так и засверкали. Он про этот душ только из рассказов учителя слышал, как про вещь почти невероятную, а тут здрасте приехали.

– Не завидуй, – буркнул Ярослав. – У нас грязь – как броня. Пока она на нас, кожа не сгорит на солнце. Это, можно сказать, местный солнцезащитный крем.

Но тут он заметил её.

Среди всей этой пестротни одна фигура резко выделялась. Невысокая девушка в серой кепке, в свободной, не броской одежде, но сидящей на ней как влитая. Ярослав напрягся – что-то в ней было не так. Та особенная неподвижность, как у дикого зверя перед прыжком. Он не знал, кто она, но чувствовал: опасность.

– Лёха, стой, – Ярослав остановился, втянул воздух. – Вон та… видишь?

– Ага, странная какая-то. Вроде мелкая, а будто смотрит сквозь людей.

Они замерли на расстоянии, стараясь не высовываться. И вовремя: группа подошла к лавке старика Клюева, и Ярославу удалось расслышать, как кто-то заговорил с ним:

– Мы ищем проводника. Кто-то, кто знает уральские горы.

Старик не стал юлить. Его голос, как всегда, звучал чётко, с хрипотцой:

– Вам нужен Ярослав Косой. Без него ни один маршрут не пройдёте. Пустошь не любит чужаков. А если повезёт – вас просто съедят волки. Так что мой вам совет: лучше сидите здесь.

– Волки? – переспросил один из охранников, усмехаясь. – Серьёзно? Они что, патроны различают? Как выстрелит наш автомат – волки сами сдохнут со страху.

Ярослав нахмурился.

Значит, выстрелов боятся. Инстинкты. У нас зверьё боялось, в теории и здесь должны.

Он раньше не сталкивался здесь с огнестрельным оружием. Только слышал. Может, те и правы… но что-то всё равно не клеилось. Слишком они были самоуверенные.

– А кто такой этот ваш Косой? – спросил другой.

– Парень с пустоши, – ответил старик. – У него нюх, как у волка. Если он не поведёт вас – вы застрянете на первой же развилке. Только имейте в виду: с головой у него что-то… не в порядке.

Ярослав молча дёрнул Лёху за рукав и потащил прочь.

– Подожди, – тихо спросил Лёха. – А сын старика Клюева ведь тоже с нами в классе? Толстяк такой. Это его батя?

– Ага, – буркнул Косой. – Вот и весь "путь минимального сопротивления".

– Брат… – Лёха осторожно посмотрел на него. – Ты ведь не будешь с ним ругаться? Всё-таки его сын тут, не втягивай семью…

Ярослав молчал. Он не злился, но и не собирался помогать незнакомцам, тем более таким подозрительным. Но чувствовалось, что так или иначе, они его подпрягут.

***

С наступлением темноты город будто замирал. Дома плотно закрывались на засовы, шторы опускались, занавеси – те, что не были просто кусками ткани, прибитыми к косякам – прикрывали жалкие лачуги. Люди старались не высовываться. Ночь в этих краях была временем не сна, а тревоги и страха.

Когда Ярослав вернулся к себе в хибару, первое, что услышал – зловещий шёпот соседей о новом несчастье. Говорили, будто рабочего с шахты кто-то подкараулил на обратном пути и перерезал ему горло. Говорили, что мужик копил деньги – не в банке, конечно, а в матрасе. Вот и решил кто-то, что лучше деньгами пользоваться будет он. По мне так бред этот слух. Что им мешало просто украсть деньги с матраса. Не таскал же он его с собой, как я котёл.

В таких местах, как этот подол, доверие стоило дороже золота. Люди сбивались в пары и тройки – не по любви, а по необходимости. Спать по очереди, охранять друг друга, меняться постами у двери, лишь бы не сгинуть ночью. Так и появились такие союзы, как у Ярослава и Алексея Проныры. Словно волки в стае – не потому, что лучшие друзья, а потому что иначе сожрут.

Но порой случалось и страшнее. Иногда опасность исходила не снаружи, а изнутри. Из той самой "стаи". Предатель мог оказаться тем, кому доверил спину. Таким, кто под шумок вонзит нож, если сочтёт, что это выгодно. Но такие долго не живут. Один раз ударишь – и весь город запомнит. В одиночку здесь не выжить. А когда тебя сторонятся даже крысы, становится совсем тяжко.

Ярослав, войдя в свою халупу, первым делом уселся на корточки у грязной стены и начал снимать тряпичную повязку с руки. Вспухшая, покрасневшая кожа говорила сама за себя – инфекция. Всё-таки подцепил. Но шанс что организм сам переборет заразу ещё оставался, но уже гораздо меньший, чем вначале. Рана, похоже, начала гноиться. Он поморщился, но продолжил аккуратно, не торопясь. Однако, завидев входящего Лёшку, быстро замотал руку обратно, будто ничего и не было.

– Слушай, Косой, как там твоя лапа? – озабоченно спросил Лёха, сбрасывая с плеча свой рюкзачок из мешковины.

– Всё норм, – буркнул Ярослав, стараясь говорить спокойно.

– Да ну тебя, – пробормотал Алексей, хмурясь и подходя ближе. – Дай посмотреть, чего ты врёшь, а? – он потянулся к повязке, но старшой резко отдёрнул руку.

– Я же сказал – нормально! – отрезал он, и в голосе прозвучала жёсткость, за которой скрывался страх.

– Ну ты и упрямый…, – Лёха всплеснул руками. – Если станет хуже, то схожу за лекарством. Сколько там оно стоит, сто рублей? Плевать.

– Брось. Не надо. – Ярослав тяжело вздохнул. – Обещаю, не стану играть с жизнью.

Он говорил правду. Потому что не конченый псих. И понимал, что каждая, даже самая мелкая рана – это потенциальная смертельная угроза. Здесь не было больниц, или надежды. Были только антибиотики, но редко и дорого, и они не всесильны. Только грязь, кровь и собственная осторожность. Даже в дикой природе хищник, получивший рану, предпочитал затаиться, выжидать, зализывать. Потому что раненый – значит мёртвый.

И если даже звери понимали это, разве мог он, человек, не понимать?

– Э-э, брат, смотри-ка… – голос Лёшки донёсся из-под шаткого табурета, на котором он только что стоял, пытаясь поправить замызганную штору. – Под стулом картошки две. Тьфу ты, три! И… постой… таблетки! Три штуки! Слушай, они ж вылитые те самые, противовоспалительные, что мы сегодня в аптеке смотрели, помнишь? По двадцать рублей за штуку…

Он вылез из-под табурета, держа в ладони грязноватую картошку и завёрнутые в бумажку таблетки, и посмотрел на Ярослава в предвкушении.

– Это ты сюда их сунул? – недоверчиво спросил Косой, прищурившись.

– С чего бы мне? – пожал плечами Проныра. – Я ж сам только что нашёл.

Ярослав присел, взял одну таблетку, поднёс к глазам. Криво усмехнулся.

– Ну да. Они самые… Противовоспалительные. Пятьдесят рублей, как с куста.

– Слушай, это, наверное, Ла… тьфу, то есть, Лариса Петровна их принесла, – догадался Лёшка. – Я ж ей вчера болтнул, что ты рану залечиваешь. Только она и знала.

Он протянул другу одну из картошек, сам тут же откусил от другой с хрустом, будто та была спелым яблоком, а не морщинистой корнеплодной дрянью с налётом пепла. Маньяк, картошку сырой жрать. Хотя что с него взять, с такими-то проблемами с водой.

– Лариска к тебе вообще хорошо относится, – пробормотал он с набитым ртом. – Чего ж тебе не жениться на ней?

Ярослав аж закатил глаза. Не объяснять же брательнику, что минет она делает отвратно, так, словно её насилуют в особо жестокой форме. Сам потом такой не захочешь.

– Ты, гляжу, быстро на людях мнение меняешь, да? Сегодня картошку дали – сразу сватаешь, а завтра скажешь, что стерва, если с пустыми руками придёт?

– Эх, – махнул рукой Лёха, продолжая жевать, – зато хоть пожрать есть чуток. А то твои эти диеты – только завтрак и обед, ужин вреден, да. Я в тебя верю, Косой, но желудок у меня, знаешь ли, мнение своё имеет.

На деле оба знали, что никакие это не диеты. Просто еды мало. Лучше наесться днём, пока силы нужны, а ночью – и так заснёшь, если повезёт.

Пока они сидели, ссутулившись над своей "трапезой", Лёшка вдруг посерьёзнел. Его плечи ссутулились ещё больше, взгляд стал каким-то отстранённым. Он поковырял картошку пальцем.

– Брат…

Ярослав посмотрел на него, насторожившись.

– Чего?

– Ты помнишь, как в том году на тебя стая волков накинулась? – начал Лёха, не поднимая глаз. – Ты тогда еле живой вернулся. А потом кто-то нам под дверь подкинул лекарство. Я думал, ты загнёшься тогда. А оно… помогло.

– Конечно, помню, – кивнул Ярослав. – С тех пор думаю, кто это был. Никто ж не признался.

– А я вот думаю, это тогда тоже Лариска была, – тихо сказал Лёха. – Как и сейчас. Спрятала таблетки, чтоб не хвастаться. Чтобы мы не отказывались. Вот же…

Ярослав замолчал. Он как будто ощутил в груди странное чувство – что-то между теплом и тревогой.

Но прежде чем он успел что-то сказать, снаружи послышались шаги.

Много шагов.

Тяжёлых, слаженных, топающих вразнобой, но явно не случайных. В такое время по улице не ходят. В темноте предпочитают сидеть тихо, не высовываясь. Но Ярослав уже знал, кто это. И знал, зачем они пришли.

***

Причина, по которой группе предстояло пробираться через глухие и опасные Уральские горы, без войск, крылась в предсказании Ярослава Косого. Он уверенно утверждал, что частная армия, обычно контролирующая тот район, временно переброшена на другое задание – и оказался прав. А тут ещё, недавно в архивных подвалах Крепости 334 архивариусы нашли обрывки довоенной информации. Из неё следовало, что эти горы вовсе не природного происхождения: они появились после мощного тектонического сдвига, вызванного Катаклизмом. А значит, где-то под завалами и каменными наплывами могли сохраниться артефакты из ушедшего мира.

О Ярославе группа впервые услышала от старика Вана, который держал старенькую лавку с просроченными консервами и треснувшими банками варенья. Короче, продуктовую лавку, где Косой частенько сбывал пойманых воробъёв. Несмотря на то, что слухи упорно твердили, будто у него "в голове не всё в порядке", путники всё же поспрашивали о нём у разных людей.

И к своему удивлению услышали почти одно и то же – мол, если и брать кого в Уральские горы, так только его. Другого проводника с такими… нестандартными заслугами в городе просто не найти.

– Да что ж он за гений такой, этот Косой? – бормотал один из пришлых, пожимая плечами. – Полгорода шепчется про него, будто он какой-то мутант или святой.

Любопытство взыграло. Гости решили копать глубже – и наконец выудили рассказ, от которого у некоторых внутри что-то шевельнулось.

Год назад Ярослав, тогда ещё совсем юнец, ушёл на охоту. Вернулся – еле живой. Изодранный, обагрённый собственной кровью, с ранами, оставленными волчьими клыками и когтями, он едва держался на ногах. Люди, как водится, глазели со стороны. Никто не помог. В городских трущобах каждый за себя, и умирающий подросток – не повод для суеты.

Но он не умер.

Наоборот – выжил. Оправился. И даже до сих пор ходит по этой земле, хотя, по всем расчётам, должен был давно сгнить в овраге.

Кто-то тогда принес ему лекарства. Никто не знал, кто. А пока он лежал при смерти, его лучший друг, Лёшка Проныра, бегал по дворам, вставал на колени, клянчил еду – чтобы брату не сдохнуть с голоду.

– Вот поэтому и выжил, – подытожил старик Ван с широкой, почти гордой улыбкой. – Потому что рядом с ним был Алексей. Такой друг – это уже лекарство.

Но шрамы остались не только на теле. Говорили, что с той поры у Ярослава в голове "что-то съехало". Стал говорить странно, отвечать невпопад. Правда, ничего опасного или буйного за ним не водилось.

– Эй, дед Ван, – недовольно буркнул один из сопровождающих группу. – А ты говорил: "да так, ерунда", – и скривился. – Что-то не похоже на ерунду, если он психически не в себе.

– Ну, – старик почесал затылок и пожал плечами. – Не буянит же! Сумасшедший – не значит злой. А дом его, вон он, впереди. Сами посмотрите.

Он шагал чуть в стороне, громко, демонстративно, явно наслаждаясь ролью гида для этих важных господ из крепости. И не скрывал этого – пусть весь район видит, с кем он теперь "общается".

– Косой! Выходи! Тут к тебе делегация пожаловала! – крикнул он весело, специально повышая голос, чтобы услышал весь двор.

Полинялая тряпичная занавеска откинулась в сторону, и в проёме показался сам Ярослав. Вид у него был… неоднозначный: взъерошенный, с блестящими от усталости глазами, но лицо – светилось.

Он подошёл к старику, сжал обе его руки и радостно сообщил:

– Поздравляю, дед Ван! И отец, и ребёнок в полном порядке! Три двести сорок на весах! – добавил он с торжественным выражением лица.

Секунда – и повисла тишина.

Гости переглянулись. Один из солдат поднял бровь и вопросительно посмотрел на старика.

– Он… что сейчас сказал?

– Старик, – уже совсем недоверчиво пробормотал один из тех, кто ещё надеялся увидеть в Косом проводника. – Ты говоришь, это "мелочи"? Да он же шизик!

– Причём тут "отец и ребёнок"? Разве не говорят: мать и ребёнок? Или он намекает, что…, – он осёкся, помотал головой и зло добавил: – Ты в курсе, что будет, если мы доложим в крепость, что ты нам соврал?

Повернувшись, группа без лишних слов пошла прочь. От легендарного проводника, выжившего после волков, у них были свои – куда более здравые – ожидания. Но то, что они увидели, разрушило все мифы.

– Да… не зря же все в городе говорили, что у него с головой проблемы, – пробормотал кто-то напоследок.

И правда. Вышло, что слухи не врали.