Текст книги "Право на возвращение (СИ)"

Автор книги: Константин Крутских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Осмотревшись, я увидела, что мне удалось освободить причальный люк станции примерно на треть. Я снова просто уперлась руками и плечом в камень. Нет, безрезультатно. Так может быть, удастся найти точку опоры, чтобы повторить прежний маневр?

Эх, хорошо анимэшному Астробою – он летает себе по небу и такие вот глыбы прошивает насквозь. Правда, не помню, чтобы он спускался на такую глубину. А может, и спускался – нарисовать-то можно все, что угодно.

И тут я сообразила, что теперь между входом и камнем образовалась небольшая щель, исчезавшая уже через полметра. Я даже не могла втиснуться в нее целиком, но все же впихнула туда правое плечо и попыталась оттолкнуться от корпуса станции. Я стала толкать изо всех сил, отдавая себе отчет, что ничего не получится, и все же надеясь одолеть проклятую глыбу одним лишь упрямством. Так продолжалось минуту, другую. Я заметила, что мои ноги уже уходят в грунт. Ну, прямо Святогор, пытавшийся оторвать от земли сумочку. Сейчас завязну тут по горло. Но шутки шутками, а мне и впрямь стало ясно, что еще миг, и мой мотор просто перегорит, или поясница переломится пополам.

И в эту саму секунду камень поддался. И даже не просто поддался, а соскользнул с какого-то выступа и покатился прямо в сторону батискафа. И вот после такого напряжения, мне ничего не оставалось, как рвануть за ним.

Не знаю, откуда взялись силы, но я в два прыжка оказалась между судном и приближающейся глыбой. И прежде, чем она успела накрыть батискаф, я смогла вытянутыми руками оттолкнуть его в сторону. Глыба пронеслась прямо перед моим носом и исчезла во мраке Марианской впадины. А я потеряла точку опоры и опять растянулась на морском дне, прямо утонув в цветочках драгоценного имморталиса.

Если б вы знали, какую я почувствовала в этот миг благодарность папе за то, что он создал меня хлопачарой со скелетом из несгибаемого сплава!

Теперь я уже привычно поднялась на ноги и двинулась к станции. Тщательно осмотрев люк, поняла, что он, вроде бы, не разгерметизирован. Значит, у меня еще есть шансы, мои усилия не были напрасны. И я двинулась к своему судну.

Едва из шлюза схлынула вода, как я ввалилась в батискаф, растянувшись прямо у ног тут же вскочившей охотницы.

– Юрате! Сестра! Ты не дышишь! – заорала Паласо, опускаясь на колени.

– Тебе… показалось… – выдавила я, немедленно включая имитацию дыхания. Ребра тут же заходили с бешеной скоростью.

Паласо, не медля, схватила меня за плечи и подтащила к пилотскому креслу. Для нее я была совсем легкой. Она усадила меня в кресло, затем нажала на какой-то рычаг, и оно откинулось назад, превращаясь в удобную лежанку.

– Спасибо, сестра, – прошептала я искренне и улыбнулась ей.

Охотница нажала еще какую-то кнопку, и в кресле включился обогрев. Уже совсем скоро моя одежда совершенно высохла. Мне стало совсем тепло и уютно…

Однако лежи – не лежи, а растраченную энергию не восстановишь. Можно, конечно, всплыть на поверхность, к солнцу, но это лишняя трата времени. А вдруг там, на станции, считают каждую секунду?

Я огляделась по сторонам и, увидев на стене аптечку, попросила Паласо открыть ее. Та поспешно выполнила просьбу, и я тут же увидела на полке большой аккумулятор! Охотница принесла мне его, я вставила клеммы себе в ноздри – именно там у нас находятся контакты для аварийной подзарядки – и уже через пятнадцать минут снова была полна сил.

Вернув кресло в обычное положение, я развернула батискаф и повела его к станции.

С первого раза состыковаться не получилось. То ли глыба все же деформировала причальный рукав, то ли это у меня руки стали кривыми. Батискаф несколько раз ударился боком об люк, и я уже хотела было передохнуть, как вдруг на экране высветилось сообщение о том, что стыковка завершилась удачно.

Я обернулась к Паласо, раздумывая, стоит ли брать ее на станцию. Поколебавшись, я всё же решила взять охотницу с собой. Ведь она же не растерялась, увидев меня предельно измотанной. Может быть, и на станции окажется незаменимой.

– Паласо, – позвала я. – Мы идем в подводный дом профессора. – Он стоит на самом дне, так что, можно считать, что твоя мечта сбылась – ты смогла пройти по дну лалим. Только ничего там не трогай руками, а то боги могут рассердиться.

– Да, сестра! – воскликнула она, так и полыхнув глазами от восторга.

– И предупреждаю заранее – там могут оказаться мертвецы, – добавила я.

– Я ничего не боюсь, сестра! – гордо вскинула голову Паласо. – Вот только в первый раз в жизни за тебя испугалась, когда ты ходила по дну. Я видела, что тебе совсем невмоготу. Я уже собиралась нарушить твой запрет. Я думала, может быть, лучше пусть бог глубин убьет меня, но я успею помочь тебе. Но тут ты как раз вернулась.

– Ты бы умерла зазря, но все равно спасибо, – улыбнулась я.

Долго думать над тем, как войти на станцию, мне не пришлось. На приборной панели батискафа нашлась кнопка, открывающая ее люк. И вот две дикарки с луками переступили порог самого важного во всем мире научного учреждения.

Я двигалась чуть впереди, позволяя Паласо осматривать незнакомый ей мир лабораторий. Наверняка будет рассказывать в своей деревне, как выглядит жилище богов.

Внутри станции царил полумрак. Постоянное освещение, по-видимому, погасло в момент аварии, и горели лишь тусклые лампочки под самым потолком.

В принципе, бояться за себя тут было нечего. Ну не твари же какой-нибудь из бездны, или злокозненных пришельцев. Враг где-то снаружи, и если он обрушил скалу на базу, то может выкинуть и еще что-нибудь.

Я медленно продвигалась по станции, заглядывая во все попадавшиеся на пути двери. Пока что ничего интересного. Везде царил беспорядок – видимо, от удара скалой. В лабораториях валялись опрокинутые приборы, разбитые пробирки. Но вот компьютеры, кажется, пострадали не так сильно – их лишь сбросило на пол. В одном месте я наткнулась на склад, полностью забитый какими-то темными пакетами. Я взяла один из них в руки, расстегнула пластиковую застежку и взяла пальцами щепотку содержимого. Это были высушенные цветки имморталиса. Значит, секрет действительно в них. Тщательно закрыв пакет, я положила его на место.

Я открыла очередную дверь и невольно застыла на пороге. Посреди поваленных ящиков и разбитого оборудования на полу распростерлась высокая человекоподобная фигура.

Хотя она и лежала лицом вниз, приблизившись, я увидела, что это девушка. Очень изящная, высокая, широкоплечая, одетая в строгий бордовый комбинезон с узкими белыми полосами по бокам и в простые кроссовки.

Перевернув тело, я сразу же узнала девушку. Это была Амальтея Алёшина, ассистент профессора Хэкигёку, известная всему миру по телепередачам.

Амальтея стала самой знаменитой девушкой-ученой нашего времени. Можно сказать, прямо Гипатией эпохи роботов. Она была дочкой известного астронома и тоже хлопачарой, только в отличие от меня, ее отец вложил в нее больше данных, необходимых для ученого, чем для воина. Поэтому я ей даже немного завидовала, что она вот реально работает над возвращением своего папы. И. кажется, прочти достигла цели.

Амальтея выглядела двадцатилетней, и вроде бы, всю жизнь провела без апгрейдов. Ее совсем короткие волосы, подстриженные почти ежиком, как всегда, буквально стояли. На вытянутом волевом, мужественном лице застыло отчаяние. В руках девушка сжимала громоздкий передатчик, который ее тело потянуло за собой со стола. Видимо, Амальтея до последнего пыталась вызвать помощь из Москвы.

Я… чуть было не сказала "пощупала пульс". Нет, конечно, даже у детей-роботов это бесполезно. Так вот, я включила свое глазное освещение и направила лучи прямо в ее глаза. Если робот жив, его фотоэлементы должны отреагировать на излучение другого робота. Расширенные до предела зрачки лежащей девушки оставались неподвижными. Я светила ей в глаза несколько минут, и наконец, в них что-то дрогнуло, шевельнулась маленькая точка, совершенно незаметная для человека. Ага, значит, Амальтея жива! Она просто в глубоком обмороке от истощения. Она осталась здесь одна без солнечного света, а аккумуляторы давно сели. А освещение здесь, похоже, работает от какой-то резервной батареи, до которой девушка не могла добраться.

– Паласо, скорее ко мне! – выкрикнула я.

Охотница тут же примчалась на зов и, увидев распростертую стройную фигуру воскликнула:

– Ой, я знаю ее! Она из "людей" профессора! Она тоже хорошо стреляла… из моего лука. Но что с нею? Она в стране предков?

– Она богиня, такая же, как я. Ее еще можно вернуть из страны предков. – ответила я, внутренне надеясь, что это правда.

Я бережно разжала пальцы Амальтеи, положила передатчик на стол. Затем слегка приподняла ученую девушку за плечи. Оказалось, что она весила не многим больше меня. Тогда я обернулась к Паласо и сказала:

– Отнеси ее в нашу машину.

– Да, сестра, – отчеканила охотница и перехватила у меня Амальтею.

Я принялась разглядывать разбросанную технику. Попадались лишь большие компьютеры, в которых мне было не разобраться. Проще оставить их до возвращения ученых. Наконец, я заметила отброшенный ударом ноутбук и взяла его с собой.

Покинув это помещение, я продолжала обыскивать станцию, но больше не обнаружила ничего интересного.

Вернувшись на батискаф, я застала там Паласо, сидевшую на полу перед лежащей Амальтеей и пытавшуюся сделать ей искусственное дыхание. Я чуть было не рассмеялась, но сдержалась, чтобы не обидеть ее.

– Заботливая моя, – произнесла я и протянула ей аккумулятор. – Вот держи. Помнишь, как я делала?

Она кивнула и принялась оживлять Амальтею. Я же, тем временем, заняла пилотское место и принялась задраивать люк станции. Когда мы отчалили и опустились на дно чуть в стороне, я вернулась к спасенной.

Девушка-ученая уже слабо шевелила веками. Паласо по-прежнему сидела рядом, держа клеммы в ноздрях Амальтеи. Ее зрачки уже слегка уменьшились, и вокруг них появилось что-то вроде индикатора зарядки. Сейчас там мерцал красный полукруг, постепенно стремившийся замкнуться. Значит, она получила только половину энергетического минимума.

Наконец, когда круг замкнулся, я сказала:

– Карапатан!(*)

(*) Достаточно! – тагальск.

Охотница поспешно выдернула клеммы из носа ученой и протянула аккумулятор мне. Я положила его на место, в аптечку. Этой энергии хватит, чтобы она смогла самостоятельно двигаться, а как всплывем – подзарядится на солнце.

– Амальтея, ты меня слышишь? – спросила я по-русски. Надо же было так случиться, чтобы в самой глубокой точке мирового океана случайно встретились две девочки-андроида, для которых русский язык был родным!

– Слышу, – ответила она слабым, но все же твердым голосом. – Кто ты?

Я облегченно вздохнула и произнесла:

– Я Юрате Ажуолайте, частный детектив… по необходимости. А это Паласо, из людей, ты ее знаешь…

И я кратко рассказала ей все, что произошло за последние дни.

– Что это за язык? – удивилась Паласо. – Не нихон, не тагалог, не эспаньол, не чаморро… Это что, язык богов?

– Да, это язык богов! Очень добрых и светлых богов! – сказала я с гордостью, искренне считая, что она угадала. И подумала, что если бы Марианские острова осваивали русские, а не европейцы, то сейчас чаморро были бы таким же процветающим многочисленным народом, как и мы, литовцы, или, скажем, татары, имели бы собственную богатую литературу и искусство, жили бы в благоустроенных домах, набитых электроникой и книгами, а не прятались бы от белых по джунглям.

Мы расселись по креслам и стартовали, опять на автопилоте. По дороге Амальтея рассказала нам о работе подводной лаборатории. Оказалось, что цветки имморталиса содержат в тысячу раз больше животворящего вещества, чем его стебли и листья. Цветет же имморталис только при таком давлении, как на дне впадины и только три месяца в году, поэтому им можно снабдить от силы несколько тысяч человек. Лаборатория изучала все, что связано с циклом жизни этого удивительного растения, и полгода назад напала-таки на след, нашла условия, необходимые для синтеза вещества. О своих личных заслугах, как и подобает хлопачаре, Амальтея умолчала, хотя было ясно, что они велики. Профессор отправился в Москву, чтобы довести результаты до ума при наиболее совершенном оборудовании. А девушка осталась дальше наблюдать за имморталисом в естественных условиях, и попутно заниматься ихтиологией и прочими исследованиями впадины. Открыла, например, неизвестный науке вид удильщика. Но, к сожалению, делать все это приходилось с помощью зондов – ученый папочка не догадался сделать ее скелет таким же прочным, как мой.

– Кстати, а где мои коллекции? – всполошилась она.

– Извини, было не до них, – пожала я плечами. – Скажи спасибо, что откачать тебя успели, пока станцию не затопило.

– Там течь? – воскликнула Амальтея с еще большим ужасом.

– Пока что нет, – успокоила я ее. – но кто знает, что может быть после этого обвала? Кстати, давно он случился?

Выяснилось, что катастрофа произошла около месяца назад. Амальтея решила, что началось извержение подводного вулкана. Выбраться наружу ей не позволяла собственная конструкция, и оставалось лишь посылать СОС в эфир, но связь, кажется, тоже нарушилась. Аккумуляторов хватило на пару недель. Уже должен был вернуться профессор Хэкигёку или доктор Тибо… Тем не менее, девушка не бросила своих исследований, и изучала свойства имморталиса до тех пор, пока была в сознании.

– А что, разве здесь есть вулканическая деятельность? – спросила я.

– Раньше не замечалась, – призналась она.

– Просто нет здесь никаких вулканов, – уверенно заявила я. – Тебя пытались убить, как профессора.

Она не вскрикнула, а лишь задумчиво кивнула, как подобает ученой.

– Вот, кстати, ноутбук твой я захватила, – я протянула ей прибор.

– Ура! – Амальтея так и взвилась, едва не оборвав ремень. – Здесь все мои результаты! Все, что я здесь наработала одна. Жаль, конечно, препараты и чучела там остались, но все же… Вернусь с ремонтной бригадой, и тогда… Слушай, а ведь ты теперь моя сестра, навеки, Юрате!

Вот так за один час у меня появились сразу две названных сестры. Но я вместо того, чтобы выразить бурный восторг, скромно потупилась и пробормотала:

– Ну что, ты… Ведь ты, практически, сделала открытие, которое спасет человечество. Ты такая ученая, а я, можно сказать, простаяшкольница…

– Простая, или нет, но ты меня спасла, как и мое… то есть, наше с профессором открытие, – возразила Амальтея. – Не помогла тут моя ученость.

– Ладно, – кивнула я и добавила уже на местном сленге: – Только тогда Паласо тоже твоя сестра. Мы вместе тебя спасали.

– Конечно, сестры! – откликнулась ученая, и мы все пожали друг другу руки.

Но в этот момент приборы показали, что батискаф уже входит в бухту, служившую ему тайной стоянкой.

Мы высадились на берег, и Амальтея тут же задрала голову к яркому солнцу так, что подбородок оказался на одной линии с ребрами… Мы с Паласо держали ее под руки, и благодаря этому, она смогла двинуться в путь прямо в таком виде.

Охотница надеялась вернуться в свою деревню так же тихо, как и ушла оттуда. Но едва мы вышли из-из деревьев, как окружающий мир обратился в кошмарный сон.

Глава 6

Глава 6

Кладбище самолетов

На том самом месте, где еще совсем недавно располагалась живописная туземная деревня, как будто разверзлась черная дыра. Недавно покрывавшая землю яркая трава, была выжжена. Селения, как будто никогда и не было, лишь кое-где дымились остатки хижин. Тут и там валялись обожженные трупы людей и животных. И фоном этой картины разрушения служил неумолкающий гул растерянных голосов, женских воплей, детского плача.

Паласо тут же кинулась в эту сумятицу, мы с Амальтеей – за ней. Вскоре мы оказались там, где, по– видимому, стояла ее родная хижина. Охотница упала на колени и стала тормошить тела двоих стариков, и молодого парня. Последнего я узнала – это был Тумугон. Но для меня было очевидно, что тут уже ничего не сделаешь. Значит, девушка осталась одна на свете. Но она не плакала, ее лицо выражало лишь холодную ярость – видимо, в ее роду были самураи.

И тут меня обожгло – а где же мой Вобейда? Я принялась звать его, но в этом шуме, конечно, было ничего не разобрать.

Я кинулась осматривать остатки деревни, расспрашивать оставшихся в живых, но им было не до того. Кажется, они даже злились на меня – ведь это после моего появления случилась непоправимая беда.

Кстати, а что именно здесь случилось? Я почему-то была уверена, что это вовсе не случайный пожар и не война с соседней деревней, тем более, что та была довольно далеко. Конечно же, эту деревню атаковали все те же неизвестные убийцы. Неужели действительно я привела их на хвосте? Нет, конечно же. Все дело в том, что жители деревни знали об имморталисе. И, тем более, враги уже давно напали на подводную станцию. Но что же конкретно случилось?

Проблуждав еще несколько минут в дыму и хаосе, я наткнулась на тело старого шамана, того самого, от которого узнала секрет водорослей. Я склонилась над ним. Старик был еще жив, хотя в его боку виднелась ужасающая рана.

– Я Сеньорита Рубио, ты узнаешь меня?

– Узнаю… – прошептали его губы, и на них выступила кровавая пена.

– Что здесь произошло? – продолжала я расспрашивать, но его глаза закрылись, он не отвечал.

– Ну же, старик, говори! – воскликнула я, опустившись на колени. – Скажи мне, что произошло, и я отомщу за вас! Скажи, кто это сделал!

Глаза старого шамана опять приоткрылись, и он прошептал уже совсем слабым голосом:

– Гром с неба… Совсем неожиданно. А сначала был страшный свист… – после этого он замолчал навсегда.

Понятно, речь шла не об атмосферных явлениях. Конечно же, это была ракета.

– Клянусь, старик, я отомщу за вас, – произнесла я, поднимаясь на ноги, хотя он уже не мог меня слышать.

Я в очередной раз за эти бешеные дни была готова расплакаться. Можно было еще как-то смириться с убийствами, когда люди были смертны, а двум смертям, как известно не бывать. Но теперь, на пороге бессмертия, такое преступление казалось совершенно немыслимым.

– Будь ты проклят, жестокий Перкунас! – заорала я изо всех сил, вспомнив ту, другую Юрате, из легенды про янтарный замок.

Как все странно было в мире людей. Пожалуй, верховные боги понадобились им лишь для того, чтобы было, кому отвечать за все творящееся в мире зло. Молния ударила в скалу, где была твоя пещера – кто виноват? Конечно, бог. Но постепенно люди забыли об этом предназначении, о том, что верховные боги – это лишь козлы отпущения, виновные во всех бедах. Стало казаться, что эти боги могут отвратить горе, и люди стали молиться им. Но как же может отвратить горе тот, кто только и делает, что насылает его? Рыбак, проклявший Перкунаса, вспомнил о настоящем положении вещей, и уже никогда не забудет.

Вот и я теперь самостоятельно открыла этот закон, вспомнив бога, в которого никогда не верила. Только у меня почему-то все поменялось местами. Погибла не я, хотя именно меня зовут Юрате, а вот туземная деревня сметена с лица земли. Впрочем, с той русалочкой у меня нет ничего общего, кроме имени. Она лишь бездеятельная жертва любви, а у меня до сих пор не пропало желание бороться.

Дальше помню, что тащилась по берегу, еле переставляя ноги, и, чтобы не сойти с ума, напевала свою любимую грустную песню Ярека Ногавицы "Завтра в пять утра"(*). Ну, ту, где говорится о том, что его расстреляют, а она останется. Классная песня, правда?

(* Яромир Ногавица (р. 1953) – ведущий чешский бард, известный помимо собственных песен, переводами В. Высоцкого и Б. Окуджавы. В 2018 г. был награжден российской медалью Пушкина за укрепление дружбы и сотрудничества между народами. Упомянутая песня была написана к спектаклю по книге В. Распутина "Живи и помни". – Прим. авт.)

Вот, собственно, что такое человек. Их всех уже давным-давно нет с нами, а песни звучат, и книги читаются, и скульптуры стоят, и все прочее. Ничего такого нам, роботам, создать не под силу. И, наверное, в этом было главное преимущество людей. Как странно, что об этом, по-моему, не задумывались фантасты. Каких только отличий не пытались найти. Сначала вообще думали, что машина не сможет самостоятельно мыслить, потом – что нам будут недоступны эмоции. Наконец, простые телесные ощущения. Как бы не так! В наших мыслительных способностях люди убедились за много лет до моего рождения. Эмоций у нас тоже хоть отбавляй. Ну а телесные ощущения… Уж мне ли о них не знать!

Ну, так вот, оказалось, что роботы не уступают людям почти ни в чем. Кроме этой способности – создавать то, что переживает тебя, при этом сохраняя твою душу. Конечно, роботы могут конструировать себе подобных, но это уже другие индивиды, имеющие со своими создателями очень мало общего, как и человеческие дети. Могут и отливать памятники по фотографиям. Но создавать что-то оригинальное, то, в чем живет твоя, и только твоя душа – это нам не под силу. Что доказывает, кстати, и неудавшаяся сценическая карьера Варьки.

И теперь, после знакомства с этой деревней живых людей, исчезнувшей у меня на глазах, мне влезла в голову странная мысль. Я думала, что людей давно нет на поверхности планеты, а они только что были, теперь их опять нет, очень многих, по крайней мере. Все это не укладывалось в голове. А что, если я сама не та, кем себя считаю? Вдруг я живая девочка, только притворяющаяся механической куклой?

Может быть, я просто пережила аварию, и пришлось заменить мое тело на искусственное? Может быть, под этой металлической коробкой скрывается живой человеческий мозг? А папа не говорил мне об этом, не желая расстраивать? Может быть даже, у него была жена, которая погибла тогда же, когда я покалечилась? А я ничего этого не помню, благодаря гипнозу?

Может быть я такая, как Алита из старого фильма? Железное тело и живая голова с грудной клеткой? В принципе, эта девчонка нам с папой нравилась. Правда, папа считал, что ей зря приписали любовь к парню – ведь любовь это чисто химический процесс, к которому никак не причастны ни душа, ни разум. Организм вырабатывает гормоны фенилэтиламин и дофамин, и подобная реакция невозможна без живого тела. Так что показанный поцелуй – и без того бессмысленное движение лицевых мышц – оказался бессмысленным вдвойне. Так неужели же я такая, как Алита – непонятно кто и непонятно что?

– Hloupa divka!(*) – обругала я себя.

(*) Глупая девчонка! (чеш.)

Нет уж. В отличие от Алиты, я всегда четко понимала, кто я такая. Да и зачем папе врать? Ведь он всегда считал меня мужественной и не стал бы скрывать самую ужасную правду.

Впрочем, если поскорее не покончить с этим делом, то мои схемы окончательно закоротит.

И тут кто-то большой и когтистый неожиданно навалился мне на спину. Я резко обернулась, собираясь защищаться, и увидела, прямо перед носом высунутый язык Вобейды, вставшего на задние лапы. Мой мохнатый друг в который раз пришел мне на помощь в самой жуткой ситуации. Прямо как мой личный божок на машине.

– Фу ты, живой, разбойник! – пробормотала я, и прямо так, на задних лапах прижала его к себе и стала гладить по непутевой голове и спине.

Наконец, слегка успокоившись, я стала искать своих сестер. Я нашла их на том же месте. Паласо уже успокоилась, поднялась на ноги и вполголоса молилась духам предков о том, чтобы приняли к себе ее близких и помогли ей отомстить за них. Амальтея же, сидя на оплавленном валуне, копалась в своем ноутбуке, пытаясь что-то разузнать.

И тут мне стукнула с голову дельная мысль.

– Вобейда, – произнесла я твердо. – Ищи осколки металла, понимаешь? Разные беспорядочные осколки.

Пес кивнул своей лохматой головой и принялся нюхать землю. Покружив немного на месте, рванул к остаткам одной из дальних хижин. Я кинулась следом, а за мною и мои сестры.

Вскоре Вобейда остановился у небольшой воронки и залаял. Я бухнулась на колени и принялась рыть землю прямо голыми руками. Вскоре нашим глазам предстал крупный осколок огромного металлического цилиндра.

– Умница, Вобейда! – воскликнула я. – Ищи дальше! Амальтея, пометь координаты!

Пес снова сорвался с места и нашел следующий осколок в шести метрах от первого. Амальтея снова записала точные координаты. Наш бег продолжался где-то минут сорок. В результате нам удалось найти двадцать семь осколков. Когда мы вернулись на место первой находки, я попросила Амальтею рассчитать центр взрыва.

– Я поняла, – кивнула она. Ты собираешься вычислить, откуда была запущена ракета.

– Точно, – кивнула я.

И уже через несколько минут она назвала то место, откуда пришла смерть. Оказалось, что это довольно близко.

Я вспомнила старую историческую карту острова. Ну конечно! Когда-то именно там, в вычисленной нами точке, на верхнем конце хвостового плавника рыбы-Гуама, расположенного южнее, чем нижний, в двадцатом веке находилась военная авиабаза "Андерсен" давно исчезнувшего северо-американского государства, возомнившего о себе слишком много и развалившегося от собственной заносчивости и алчности. У этой базы была омерзительная слава – гнездившиеся здесь крылатые кровопийцы бомбили мирных жителей Кореи, Вьетнама и Ирака. И многочисленные души невинно убитых то и дело мстили своим палачам. Самолеты то взрывались, то горели, то падали в океан, унося с собою множество убийц. Видимо, из-за всех этих происшествий, прОклятая база была заброшена около 2030 года. Никто не решился даже отправить машины убийства в металлолом. Самолеты давно устаревших моделей продолжали рассыпаться уже больше столетия, покрываясь ржавчиной, как будто сочились кровью мирных жертв. Джунгли постепенно завоевывали ее территорию, вскоре от прежней базы остался лишь небольшой клочок. Туземцы, похоже, совсем забыли о том, что здесь было раньше, вели мирную жизнь в своих деревнях.

Так неужели теперь здесь шалят призраки крылатых палачей? Нет уж, такая мистическая версия совершенно не совместима с моим аналитическим умом. Все гораздо проще, и любую тайну на свете можно раскрыть.

Я взобралась на ближайший валун и крикнула:

– Жители деревни! К вам обращаюсь я, Сеньорита Рубио! Сейчас не время оплакивать погибших! Сейчас время мести! Подлые демоны напали на вас потому, что пронюхали про ваш секрет! Они хотят, чтобы никто больше не собирал чудесную водоросль иморутарису! Я знаю, где скрывается ваш враг, и поведу вас туда! Все мужчины, способные держать оружие, за мной!

В толпе раздался гул. Постепенно к камню начал стекаться ручеек народа. В-основном это были либо совсем мальчишки, либо старики, попадались даже мускулистые женщины. Полноценных мужчин почти что не осталось. Ну что же, придется выступать хотя бы с таким войском.

– Итак, мы идем на юг, где скрываются враги! – крикнула я. – Вооружайтесь, кто чем может! Не медлите!

Оружия хватило на всех – его собирали по крохам их останков хижин. Амальтея же где-то откопала себе довольно мощное копье, которое очень хорошо смотрелось при ее высоком росте. Вот какие вещи идут настоящим девушкам!

Когда мое войско собралось, я обернулась к нему и объявила:

– Люди, помните, что мы идем в логово демонов! Не тратьте сил и стрел понапрасну! Бейте их только в глаза! И старайтесь, чтобы острие проникло в голову как можно глубже!

Уже совсем скоро небольшой отряд двинулся в сторону леса. К моему удивлению, далеко не все туземцы чувствовали себя в джунглях, как дома. Ах да, конечно, ведь они посвятили всю свою жизнь добыче имморталиса. Зато Паласо, проводившая все свободное время на охоте, возглавила шествие и двигалась совершенно уверенно и бесшумно. Нашлось и еще несколько охотников-парней, и все же она была самой ловкой.

Я и Амальтея двигались рядом с Паласо. Вобейда плелся вслед за нами, понуро свесив голову, и понятно, от чего – лес кишел дичью, но я запретила ему охотиться, и он послушно отворачивался от любой мелькавшей в кустах живности.

Внезапно охотница замерла и сделала всем рукой знак остановиться. И в самом деле, за деревьями показался просвет. Я обернулась к Амальтее:

– Ну что, далеко до расчетных координат?

– Мы, практически, на месте, – откликнулась она.

– Ясно, – кивнула я. – Теперь я иду первой.

Пробравшись к самым крайним деревьям, я принялась карабкаться на одно из них и, наконец, выглянула в просвет между листвой. Первым, что бросилось в глаза, было то, что я и ожидала увидеть – брошенные самолеты столетней давности. Каких только крылатых убийц здесь не было. Можно было бы назвать это музеем под открытым небом, если бы не лежавшая на всей технике печать запустения. Какие-то машины давно уткнулись носом в бетонные плиты, задрав хвосты к небу, у каких-то отвалились крылья. Где-то прямо из открытой кабины поднимался ствол дерева, видимо, выросшего из случайно занесенного семечка на нанесенной ветром земле. Часть самолетов была разбросана тут и там вверх шасси – наверное, пронесшимся над островом ураганом. А вот вызванный той же стихией наземный таран – один стервятник пропорол носом бок другому.

Словом, на первый взгляд, вполне себе мирная помойка, и все же, смерть к жителям деревни пришла именно отсюда. И к Амальтее тоже почти пришла.

Однако, приглядевшись получше, я все-таки увидела то, чего уж никак не ожидала обнаружить здесь, на полу-диком острове.

Вдалеке, за фюзеляжами нескольких разбитых самолетов, виднелся куда более исправный и современный аппарат. Он сидел на брюхе, без крыльев, без хвостовых стабилизаторов, без шасси. Его лобастая словно у сома, морда, как будто издевавшаяся над всеми законами аэродинамики, сразу же говорила о том, что большую часть времени он проводит не в земной атмосфере.

Это было ничто иное, как типовой космолет серии "Вихрь-С"!

Многоразовые корабли серии "Вихрь" были впервые разработаны русским конструктором Артемием Судаковым в 2041 году. Надо сказать, что начиная с 2011 года и до сих пор, космические корабли выпускала одна лишь Россия, а другие страны ограничились спутниками и сегментами станций. Первые "Вихри" летали исключительно по околоземной орбите. Потом появился "Вихрь-Л", совершавший в 2070-х первые реальные, а не отснятые в Голливуде, рейсы на Луну. Ну а добавившаяся в эпоху роботов буква С означает, что новое поколение кораблей уже свободно перемещается по всей Солнечной системе, и способны добраться даже до облака Оорта. Достигнуть Альфы Центавра им, конечно, еще слабо, но они отличаются от "Востоков" и "Союзов", как атомный ледокол "Ленин" от бамбукового плота. Мало того, что они развивают немыслимую прежде скорость и добираются до окраин Солнечной системы всего за сутки, тогда, как прежние корабли добрались бы туда за двадцать пять лет. Им уже не нужна ракета-носитель, и даже специально оборудованный космодром или летное поле. Они могут приземлиться в любую точку, где для них хватит места, и так же легко выйти за пределы атмосферы. Ну а работают "Вихри", как и почти всё в нашей мире, на солнечной энергии.