Текст книги "Право на возвращение (СИ)"

Автор книги: Константин Крутских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Я же, снова оказавшись в Москве, занялась еще одним важным делом – выхлопотала памятник Варьке. Ее фигура с натянутым луком стоит неподалеку от входа на станцию Колхозную, как раз над самым местом ее последнего боя, где, видимо, навеки смешалось с грунтом е тело. Варька получилась, пожалуй, даже красивее и ярче, чем в жизни. Я не стала выкладывать всем подробности ее гибели. Ведь, например, Галка Четвертак тоже погибла не очень героически, но старшина оставил это при себе. Главное, что и та, и другая, сражались, а детали не так уж важны. И, наверное, Варька, всю жизнь тщетно стремившаяся к славе, была бы счастлива, узнав о таком монументе.

Как и предполагал покойный профессор, оставшаяся работа заняла примерно полгода. За это время удалось сделать действие препарата из синтетического имморталиса стопроцентным и наладить его производство в количестве, достаточном для всего человечества. Амальтея трудилась над этим вместе с доктором Тибо, не покладая рук, и ей теперь было не до меня. Но и у меня, впрочем, дел хватало.

… Я спрыгнула со стула и помчалась к телефону, гадая, кто бы это мог быть.

– Привет, Юрка! – раздался в трубке радостный голос Амальтеи. – Что поделываешь?

– То же что и ты, готовлюсь к папиному приезду, – ответила я.

– Слушай, – произнесла она заговорщицким тоном, – когда ты ждешь папу?

– Ну, когда…по графику, послезавтра.

– Так вот, сестренка, я, как начальник Первой Лаборатории уже сегодня вылетаю в Антарктиду с первой партией воскресителей и могу по блату взять тебя с собой! Летишь?

– Спрашиваешь! – так и взвилась я.

– Тогда давай, ноги в руки, и дуй ко мне на Пресню!

– Почему на Пресню? – удивилась я. – Разве ты живешь не в Пулково?

– С чего ты взяла? Я всю жизнь жила на Пресне, это из-за работы меня так носило по миру. Мой папа работает (да она так и сказала "работает" – возвращение и впрямь близко!) в Краснопресненской обсерватории МГУ.

– Ой, прости меня, темную, просто я из всех обсерваторий знаю только Пулково, – призналась я.

– Ну, в-общем, дуй! – и она назвала адрес.

Уже через час я очутилась во дворе ее дома где, как оказалось, стоял тот самый, наш с нею "Вихрь"! Вокруг него толпилось еще с десяток роботов. Я сразу поняла, что это коллеги Амальтеи, и что она сообразила, каким образом доставить их на место проще всего.

И в самом деле, на такой посудине мы добрались в Анатрктиду гораздо быстрее, чем я добиралась до Пресни. Амальтея вела аппарат сама. Я, как и в нашем космическом путешествии, сидела рядом с нею, и она всю дорогу инструктировала меня, как проводить пробуждение и вакцинацию. Ведь если я занимаю место, то должна трудиться наравне со всеми.

Пока мы работали над воскрешением к вечной жизни множества людей – сперва Лао Шенсяня и членов ООН, потом важнейших ученых – успели прибыть пустые пассажирские самолеты. Да, моя долговязая сестренка рассчитала все просто гениально, вот что значит, ее специально создавали ученой!

Закончив с людской верхушкой, мы принялись за Лазаревск, то есть жителей Москвы и Подмосковья. В течение дня подтянулось еще несколько бригад воскресителей, и дело пошло значительно быстрее. К вечеру я познакомилась с академиком Алёшиным, и возник новый повод восхититься Амальтеей – она обнималась со своим папой всего пару минут, потом представила ему меня, как свою сестру, а после снова принялась за дело, больше не давая воли эмоциям. Когда мы с нею остались наедине, она сказала мне:

– Юрка, на меня можешь не равняться, я давала клятву Гиппократа. Я обязана быть здесь до последнего. Так что, можешь возвращаться домой со своею семьей.

– Нет, – помотала я головой. – Я теперь квалифицированный специалист, а значит, мое место тоже здесь. Ну не зря же ты меня обучала.

– Спасибо, Юр, – она тепло пожала мою руку.

Мы поработали еще какое-то время, потом устроили "перекус", засунув в ноздри по аккумулятору. И тут мою сестренку осенило:

– Вот что, Юрка. Я даю тебе отпуск… Нет, не отпуск – боевое задание. Как только поставим на ноги твоих, ты возьмешь наш "Вихрь" и полетишь на Гуам, чтобы обессмертить нашу третью сестру и ее племя, словом, всех людей, каких найдешь. Это гораздо важнее, чем работа здесь, поскольку, они же там не спали, они и старели, и болели, и всё такое.

– А Вобейду можно? – тут же выпалила я.

– Можно, даже каких-нибудь пантер из джунглей, – улыбнулась Амальтея. Теперь средства на всех хватит.

– Спасибо, сестренка! – воскликнула я.

– Вот. А с собою ты возьмешь своих родных, они там отдохнут и освоятся. Папа язык чаморро выучит, впечатлений наберется для новых книг. Как закончишь, все втроем вернетесь сюда, они полетят домой с первым рейсом, а ты, если хочешь, останешься. И, кстати, не забудь вызвать на Гуам саперов, или кто там может разобрать ракеты. Да, и сувенир тот самый для сестренки прихвати!

Да, я забыла сказать, что голову Шраба мы и впрямь привезли с собой. После того, как совет ООН изучил ее и очистил от мозгов, ее вернули нам вместе с фуражкой, и действительно собиралась отдать ее Паласо.

Мы снова погрузились в работу. Ради меня Амальтея все-таки изменила график, и сразу же после Москвы пошла не первая по алфавиту Апрелевка, а, вне очереди, мой родной город. Вот что значит, сестренка в начальниках! А впрочем, о моих заслугах в спасении людей уже давно знает весь мир. И скажу вам честно, оно того стоило. Стоило вести долгую войну, проливать кровь, приваривать себе руку и терпеть постоянную боль в ней, падать с неба в океан, ворочать скалы на дне, терять друзей хотя бы только для одного этого мига, только для того, чтобы увидеть папу на пару дней пораньше. Казалось бы, после того, как я терпела много лет, два дня погоды не сделают. Нет, еще как сделают, еще как сделают! Ведь, несмотря на то, что я испытала столько увлекательных приключений, обрела двух сестер, и совершенно неожиданно для себя сыграла одну из решающих ролей в решении главной проблемы всех веков, за это время я все-таки как будто не совсем жила. И работая в Антарктиде, я приближала, прежде всего, собственное воскрешение.

И вот уже мое механическое сердце стучит все сильнее и сильнее. К утру второго дня мы взялись за жильцов нашего дома. Как здорово, что мы живем в первом подъезде, хотя он почему-то и самый дальний от центральной улицы. Вот первая квартира… Соседи полузнакомые и совсем не знакомые. Вот второй этаж… Наши друзья Женя с Мариной и их сын Илюха.

– Юрка! Не уж-то ты? Здесь, в Антарктиде? Откуда?

– Я, дядь Жень, я! – быстрое рукопожатие. – Ладно, извините, я работаю! Идите скорее на лётное поле, вас ждут!

Вот, наконец, и наш этаж. Ближайшая квартира, еще дружественные соседи. И вот, они, две решающих ячейки. Амальтея принимается за бабушку, специально для того, чтобы я поскорее приступила к своему главному делу.

Предельно успокаивая себя, отпираю соседний люк. И все же руки предательски дрожат. Автомат выдвигает носилки. Папа еще не совсем проснулся, зато я уже ожила! Как будто не было долгих лет разлуки, он вернулся ко мне, мой единственный и неповторимый папа, и я ожила! Случилось чудо, и Белый Бим, вопреки написанному, после всех мытарств, дождался-таки возвращения своего Ивана Иваныча! Я разом ожила! Я снова жива! Я впервые за много лет чувствую себя полностью живой!

Заученно проделываю простые процедуры – укол, снимающий последствия анабиоза, и дальше то самое, главное – введение вакцины бессмертия. Раз и навсегда, на всю бесконечную жизнь.

Ну вот и все, он на ногах, растерянно озирается по сторонам, как будто не веря, что это уже не сон. Я бросаюсь ему на шею и обнимаю изо всех своих стальных сил.

– Папа, – произношу я дрожащим голосом. – Ты, все-таки, зря не сделал мне вывод жидкостей. Ведь говорят, что от счастья тоже плачут.

КОНЕЦ