Текст книги "Право на возвращение (СИ)"

Автор книги: Константин Крутских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Мы с ходу налетели на Гидру и принялись уничтожать ее, чем могли – мечом, рогом, копытами. Но, как и следовало ожидать, на месте отрубленных голов тут же выскакивали новые. Я невольно огляделась по сторонам. Геркулес, неизменно находившийся рядом с Гидрой, вел себя точно так же, как и Персей, то есть, никак.

Я почувствовала, что мы с моим другом терпим поражение. Сейчас эта тварь снова разрастется и заполнит всё мое сознание. Я даже увидела, как начинают гаснуть некоторые малозначительные созвездия по краям видимого мне пространства. Постепенно исчезли Живописец, Лира, Муха… Вирус снова отвоевывал только что освобожденную территорию.

Было ясно, что воздействовать физической силой тут бесполезно. Я лихорадочно думала, что же делать дальше, как не дать врагам поглотить мое сознание. И уже сам этот мыслительный процесс как будто замедлил наступление врага.

Оглядевшись по сторонам, я заметила пылавший вдалеке Жертвенник – созвездие, может быть не самое знаменитое, но известное людям с глубокой древности. Ага, у меня есть огонь! Тогда попробуем поступить по способу Геракла. Но для этого нужны дополнительные руки, а сам мифический герой, упорно держал их сложенными на груди и не хотел ни во что вмешиваться. Видимо, он вообще олицетворял спящее во льдах человечество.

Я заглянула в глаза своего рогатого друга и он, кажется, все понял без слов. Сорвался с места и поскакал прямо навстречу Центавру, целившемуся из лука, куда глаза глядят. Остановившись перед ним, Единорог начал негромко ржать, и эти звуки напоминали осмысленную речь. К моему удивлению, Центавр ответил тем же. Два копытных мифа переговаривались между собой на одном языке! Наконец, Центавр согласно кивнул головой, и, обернувшись ко мне, сказал по-гречески: "Прости, что не узнал тебя сразу. Мы все, весь род кентавров благодарны тебе за то, что ты открыла для нас лучшую из сестер, светлую Художницу! Я считаю за честь помочь тебе!" И мы вместе поскакали к Жертвеннику. Центавр макнул в пламя одну из своих стрел и прицелился.

Мой Единорог рванулся с места, и я на полном скаку срубила одну из голов, уже довольно сильно приблизившейся к нам Гидры. В обрубке шеи тут же показалась было макушка новой головы, но в этот момент в нее вонзилась пылающая стрела, и шея поникла. Следующая голова потянулась к нам, и я срубила ее уже отработанным движением, а Центавр докончил дело очередной стрелой.

Ну вот, теперь уже пошла потеха. Я больше ничего не боялась. Мы скакали между развевающимися шеями, рубили и кололи направо и налево, а Центвар пускал одну огненную стрелу за другой.

И вот уже скоро на последней шее болталась та самая, знакома голова прежнего Дракона. Я размахнулась изо всех сил, сжимая длинный меч, как и положено, двумя руками. Голова метнулась в сторону, но конец меча все-таки достиг чешуйчатой шеи. Однако, перерубить ее удалось не до конца. Голова чудовища закачалась на тонкой полоске кожи, которая тут же начала было снова разрастаться по кругу. Но в этот момент пылающая стрела приземлилась так удачно, что перебила злосчастную полоску и прижгла обрубок.

Единорог принялся топтать обезглавленное тело Гидры, а я заметила, что последняя из голов не хочет рассыпаться, как остальные, а снова пытается улететь. Тогда я вскочила ногами на спину своего друга и, присев, прыгнула вверх. Прыжок получился невероятно долгим, даже по меркам Деваны. Я несколько раз перевернулась кувырком, словно в старинном японском сериале про Ультрамена Джониаса, который очень любил мой папа. И, наконец, вытянув руки перед собой, настигла голову и схватила ее за торчащие лохмы. Сжимая ее левой рукой, я приземлилась, словно второй Персей, у ног Андромеды. И только после этого швырнула голову чудовища наземь и размахнулась мечом так, что его конец едва не коснулся моих пяток. Клинок опустился на низкий лоб Дракона неожиданно медленно и, как показывают в кино, с тройным повтором, когда движение на самом деле одно, но режиссер хочет, чтобы зритель любовался подольше.

С оглушительным воплем голова разлетелась на тысячи метеоритов, которые, словно искры от костра, гасли на лету. Цепи, сковывавшие Андромеду, неожиданно вылетели из скалы, и пленница, кинувшись ко мне, принялась обнимать меня и рассыпаться в благодарностях. Через ее плечо я видела кислую, растерянную физиономию Персея, однако не спешила отдавать ему меч. Настали времена рассказывать сказки по-новому, и теперь Дева решает всё!

Когда объятия разжались, я увидела, что мои копытные друзья уже рядом со мной. Я пожала руку Центавру и одним прыжком вскочила на спину Единорога.

Благородный зверь поднялся на дыбы и снова победно заржал. Я воздела меч над головой и тоже испустила какой-то нечленораздельный торжествующий вопль. Пожалуй, с нас можно было ваять памятник. Все окружающие созвездия застыли в немом восторге…

Внезапно картина звездного безумия исчезла, и в глаза мне ударил яркий электрический свет, который тут же погас. Сразу же вспыхнуло чье-то глазное освещение, и раздался топот множества ног и испуганные крики:

– Что происходит?

– Почему все отключилось?

– Первый ракетодром не отвечает!

– Главный штаб не отвечает!

– Космопорт не отвечает!

– Второй ракетодром не отвечает!

– Включить резервное питание!

– Резервное питание включено, но компьютеры не загружаются!

– Первый ракетодром на связи! У них то же самое!

– Космопорт на связи! У них то же самое!

И, наконец, всю эту какофонию перекрыл голос главаря:

– Говорит генерал Шраб! Всем срочно покинуть бункер и отправляться в главный штаб!

Множество ног протопало по лестнице, ведущей на поверхность Эриды, и все стихло.

Далеко не сразу до меня дошло, что блокировки больше нет, поэтому я снова вижу и слышу реальный мир. Но даже не это было главным. Похоже, сражаясь с Драконом в виртуальном мире, я уничтожила не то, что вирус, а всю компьютерную систему заговорщиков!

Я включила свое глазное освещение и стала оглядываться по сторонам. И только теперь сообразила, что стальные браслеты больше не держат меня, и клеммы выпали из ноздрей – машина отключилась вместе со всей системой, а враги в суматохе не заметили этого. Я поднялась на ноги и осторожно выглянула в коридор. Там было совершенно пустынно. И я, уже почти без опаски двинулась к лестнице, ведущей на поверхность.

… Уф, замучилась писать, теперь снова Юркина очередь.

Глава 11

Глава 1 1

Решающая битва

Итак, это снова я, Юрате.

Как только погас свет, Дон Карлос издал интеллигентное ругательство "доннерветтер", включил свое глазное освещение и подбежал к телефону, но сразу же понял, что тот тоже не работает.

– Не знаю, что это значит, – пробормотал он. – Такого не было еще ни разу. Но будем надеяться, что у этих хамов начнется паника, и это сыграет нам на руку.

Выбравшись на улицу, мы увидели, что и там царит полный мрак, лишь кое-где нарушаемый глазными лучами. Прожектора, освещавшие территорию штабного комплекса, погасли. Да и светящиеся глаза тоже исчезали один за другим – офицеры спешили в главный штаб.

– Ну что же, тем лучше, – произнес Дон Карлос. – Вообще-то это совсем странно. Похоже на атаку извне. Но кто мог это сделать? Юрате, вы ни о чем не догадываетесь?

– Нет, – помотала я головой. – Мы с Амальтееей действовали одни, и никто на Земле не знал, куда мы отправились.

И в самом деле, я терялась в догадках. Может быть, в Академии Наук разобрались с тетрадью профессора? Может быть, доктор Тибо отправился на Гуам? Но даже если ему удалось проникнуть на подводную базу, что он мог там выяснить? Вот если бы мы оставили там хоть какие-то записи… Но я слишком торопилась, а моя долговязая сестренка еще была в отключке. А моя вторая сестренка, хоть и бесстрашна, как Моана, вряд ли сможет что-нибудь объяснить ученым. Разве что, то, что мы улетели на небо. Нет, помощь с Земли явно отпадает.

Кажется, посреди всеобщей суматохи, мы одни шагали совершенно спокойно. Попадавшиеся навстречу доспелые отдавали честь Дону Карлосу, но и то через одного.

Лишь у ворот военного городка нас остановили часовые. Надо же, раньше их здесь не было. Значит, поставили из-за нас с Амальтеей. Все эти хваленые вояки испугались двоих девчонок! Впрочем, с англоязычными так было всегда – много шума, много угроз и хвастовства, а в результате – пшик. Против любого жителя материковой Евразии они оказывались полным фуфлом.

Один из болванов у входа проорал стандартное:

– Кто идет?

Мы внаглую ответили:

– Полковник Карлос!

– Лейтенант Амабо!

И нас пропустили, хотя мне казалось, что уж теперь-то они должны хоть чему-то научиться. Все это напоминало какой-то комедийный киносборник времен Великой Отечественной с карикатурным изображением врагов. Но что ж поделать, если заговорщики оказались именно такими?

За ближайшим поворотом мы наткнулись на брошенный кем-то джип. Как ни странно, он завелся, и мы поехали к одному из ракетодромов, виденных мною раньше.

Мрак царил по всей планете. Раньше я как-то не задумывалась над тем, что здесь повсюду искусственное освещение, и лишь теперь в полной мере ощутила, насколько далеко мы находимся от Солнца. На Деване приходилось только драться, и я не успела как следует осознать, что моя мечта побывать в самом отдаленном уголке Солнечной системы почти сбылась. Конечно, до таинственной странницы Седны отсюда еще далеко, но ведь, скажем, для Циолковского и Королёва и эти края были пределом более-менее известного мира. Точнее даже не Эрида, а Плутон. Ну что ж, Юрка, смотри, отсюда на Солнце, любуйся, медитируй, размышляй о том, что здешний год равен целой вечности… Нет, конечно, ничего такого сейчас в голову не лезет. Хотя, впрочем, запомни, как выглядят здешние холмы и перевалы именно сейчас, ведь вряд ли в ближайшие сто лет кто-то еще увидит эту планету при атмосфере. Запомни хорошенько ее красноватые просторы и ущелья – ведь совсем скоро всё это покроется достаточно толстым для нас слоем серебристого льда. И это, вобщем-то, будет справедливо – не следовало будить раньше времени древнюю богиню раздора. Пусть продолжает свой многовековой сон до отведенного Гелиосом срока.

Как оказалось, морозные ракеты находились на более отдаленном ракетодроме из тех, что я уже повидала. Так что, у меня нашлось достаточно времени, чтобы налюбоваться поверхностью Эриды в неверном свете машинных фар.

Наконец, мы остановились у приземистого строения на краю ракетодрома. У входа стояли двое часовых, но они пропустили нас так же легко, как и те, что охраняли выход из военного городка. Сразу чувствовалось, что Дон Карлос занимает высокую должность.

Едва мы оказались внутри, мой спутник запер дверь и пояснил мне:

– Это командный пункт второго ракетодрома. Общая компьютерная система разрушена, но тут есть аварийное управление, о котором известно лишь высшему руководству.

Мы прошли по длинному коридору. Навстречу нам никого не попадалось, видимо, все, кроме часовых, сбежали в главный штаб. Наконец, Дон Карлос остановился у какой-то двери и стал набирать комбинацию на замке. Вскоре дверь отъехала в сторону и мы прошли внутрь. За дверью оказалось тесное помещение, не больше грузового лифта, половину которого занимал пульт. Мой друг тут же уселся за него и повернул какой-то рычаг.

– Ага! – вырвалось у него. – Аварийное питание действует! Осталось проверить аварийный компьютер.

Вскоре мы увидели, как грузится операционка. Я уже не удивилась, что это был древний и давно всеми забытый "Виндоус", а не уже сто лет, как общепринятый чешский "Сокол".

Наконец, на экране показалось окно для ввода пароля. Дон Карлос уверенно набрал какое-то слово. По нажатым клавишам я увидела, что это "independence"(*)

(*) Независимость (англ.) – Прим. авт.

Я хмыкнула, и Дон Карлос откликнулся:

– Ну, конечно, эти хамы ничего поумнее придумать не могли.

Машина, вроде бы, проглотила пароль, как вдруг выскочило сообщение:

"Подтвердите свою личность. Подключите к системе свой мозг".

– Доннерветтер! – опять смешно выругался Дон Карлос. – Об этом я не знал.

В этот момент из пульта выдвинулся стержень с раздвоенным концом, примерно таким, какие бывают у аккумуляторов. Дон Карлос спокойно взял его в руку и вставил себе в ноздри.

На экране высветилась надпись "Соединение", потом "Проверка данных". Я уже почувствовала было облегчение, как вдруг возникло новое сообщение: "Данные неверные! Проникновение врага!"

И не успела я опомниться, как раздвоенный стержень вспыхнул ярким светом. Дон Карлос вскрикнул и повалился на пол. Я бросилась к нему, но было уже поздно – его глазницы были пустыми, и из них валил дым. Разряд полностью выжег его мозг. Утонченный мозг, хранивший в своей памяти столько сокровищ мировой культуры!

Я невольно опустилась на колени от пронзившей мое сердце боли и зарылась лицом в ладони. Всего за несколько дней я потеряла уже второго друга, и этой войне не было видно конца. Я знала Дона Карлоса, в отличие от Варьки, всего пару часов, но его личность, его харизма, его боль по родителям навсегда покорили меня.

И снова я настолько же далека от цели, как тогда, когда голова моей подруги разлетелась в клочья. А главное, локоть уже совсем рядом, но укусить его невозможно. Снова одна – глупая, беспомощная девчонка пред лицом вселенских катастроф… Снова нет ни сил, ни желания жить, снова глаза жаждут слез, но не могут плакать…

Я коснулась лица погибшего друга и закрыла ему веки. От движения его камзол распахнулся, и из внутреннего кармана выскользнул заветный томик Шиллера. Я тут же подхватила его и бережно прижала к груди. Конечно, я сохраню эту бесценную книжечку на память о моем друге. Вот, хотя бы ради нее одной я обязана сейчас победить врагов и добраться до Земли! Хотя бы ради одной-единственной книжки стоит спасать мир!

И едва только я сунула книгу в карман, как услышала, что кто-то барабанит во внешнюю дверь командного пункта. Неужто часовые что-то заподозрили? Я прошла по коридору и прислушалась.

В дверь уже не просто стучали, а явно ломились. Один за другим раздавались тяжелые удары какими-то тупыми предметами – уж не головами ли этих вояк?

Внезапно мое внимание привлек звук разбитого стекла. Я обернулась к одной из дверей, тянувшихся по сторонам коридора. Она была не заперта, и я увидела, как в окно просунулись руки какого-то доспелого и стали раскачивать решетку. Я, не раздумывая, подскочила туда и вонзила шпагу прямо ему в лоб. Он вскрикнул и, разжав руки, рухнул назад. И за его спиной я увидела целую толпу доспелых и шароглазых! Их там было море, как будто, собрались все роботы, находившиеся на Эриде.

Это могло означать лишь одно. Компьютер сообщил в штаб о попытке Дона Карлоса подключиться к нему, и теперь объявлена боевая тревога.

Снова чьи-то руки показались в окне. Я снова взмахнула шпагой, но на этот раз противник успел отстраниться. Тогда я схватила свой верный лук и выпустила стрелу между прутьев. Теперь жалеть стрелы уже бесполезно. Здание наверняка окружено, и враги обязательно прорвутся, это вопрос времени. Значит, надо задержать их как можно дольше и попытаться каким-то образом все же взорвать ракеты. Вот только как? Уж в чем я точно не разбиралась, так это в хакерстве.

Тем временем, решетка на окне поддалась, и какой-то сержант с разбегу запрыгнул в комнату. По инерции он оказался у самой двери, и я легко приняла его на клинок. Быстро выскочив в коридор, заперла дверь на засов. Конечно, она сдержит их ненадолго, но все же хоть какое-то подспорье.

И в этот момент уличная дверь поддалась ударам и вылетела с громким треском. Сразу несколько шароглазых ввалились в коридор и, кажется, раздавили друг друга. Ну, все, теперь мне оставалось лишь одно – запереться в комнате с пультом.

И я бросилась бежать, в несколько прыжков преодолев все расстояние, отделявшее меня от спасительной двери. На мое счастье, во входной двери образовался затор, из-за которого возникло некоторое замешательство в рядах нападавших. Двое шароглазых и один офицер все же нагнали меня, оторвавшись от основной массы, и завязалась схватка. Шароглазые окружили меня с боков, а офицер попробовал достать меня саблей. Я парировала его удар и все тем же движением срубила голову одной из шестерок. Другой шароглазый попытался прижать меня к стене, но я перепрыгнула через его голову и оказавшись уже в самых дверях, дала ему такого пинка, что он отлетел на пять метров. К счастью, сама я удержалась на ногах, поскольку уперлась спиной в дверной косяк. Офицер снова взмахнул саблей, я снова отбила его удар и при этом врезала ему по зубам открытой дверью. Он выронил саблю, и я тут же обезглавила его.

В этот момент дверь той комнаты, где враги ломились в окно, наконец-то рухнула, и в коридор хлынул уже второй поток. Я выхватила лук и стала пускать в них стрелы одну за другой. Доспелые опешили и начали было отступать, но шестерки оказались куда глупее и все же кинулись ко мне. Расстреляв весь свой запас и оставив лишь памятную деревянную стрелу, я шмыгнула в комнату. Тот шароглазый, которому я дала пинка, успел-таки всунуться в дверной проем, но я захлопнула дверь с такой силой, что отсекла ему голову! Сама такого от себя не ожидала.

Я заперла дверь на засов и стала поворачивать металлическое колесо замка. Ну вот, здесь можно почувствовать себя в безопасности хоть на какое-то время. Это было самое главное помещение ракетодрома, поэтому и защищалось оно на порядок сильнее остальных. Стены и дверь были очень толстыми и прочными на вид, окон не было вовсе. Так что сюда можно попасть, разве что, с помощью взрывчатки, да и то не всякой. До автономного питания они, вроде бы, тоже не должны добраться. Вот если бы теперь еще что-то придумать, а не просто сидеть тут, как в мышеловке.

Я огляделась по сторонам. Тело Дона Карлоса по-прежнему лежало на полу. Подумав, я решила спрятать его в один из металлических шкафов, тянувшихся по стене. Выгребла наружу разные детали и инструменты и уложила тело. Вот так. Хоть что-то сделала для друга…

Тут я поймала себя на том, что больше не слышу шума, доносившегося снаружи. Надо же, даже звуки сюда не доходят. Или нет…Я уловила какой-то шорох, доносившийся откуда-то сверху. Подняв глаза, я увидела над головой решетку вентиляционной шахты. Неужели враги собираются пробраться через нее? Я бесшумно выхватила шпагу и притаилась в противоположном углу.

Шорох становился все отчетливее и отчетливее. Наконец, решетка, сбитая одним ударом, полетела вниз, и чье-то гибкое тело стремительно соскользнул на пол. Я замахнулась и… едва успела остановить клинок в воздухе, всего в паре сантиметров от носа моей долговязой сестренки! Да, это была она, живая, невредимая и даже с трофеями. За поясом у нее торчала вражеская сабля, а через плечо висела кожаная сумка.

Я выронила шпагу и кинулась обнимать Амальтею. Наконец, когда наши объятия разжались, я коротко рассказала ей о своих злоключениях, о потерянном друге и о том, как можно обезвредить врагов. Закончив свой рассказ, я спросила:

– Ну а ты? Надеюсь, тебе повезло больше? И как же ты меня нашла?

И она рассказала мне о том, как сражалась с вирусом. Я почувствовала безумную радость и гордость за свою сестренку, но, в то же время, мое механическое сердце пронзила боль при воспоминании о глупой смерти Варьки. На одну натравили вирус, и та уничтожила его вместе с вражеской сетью, а другая подхватила его сама из-за никому ненужной чепухи. Для чего она пришла в этот мир, для чего ее создали, несчастную Варьку, заведомо провальный проект – робо-певицу? И я сама, тоже, наверное, перед нею виновата, что злилась на нее, не понимала, какая это мятущаяся, неприкаянная душа. Это, опять-таки, чисто людская черта – давать жизнь существам, не зная, зачем, не зная, куда их пристроить… Ой, сейчас я начну сама с собой спорить, как с Доном Карлосом в его уютной резиденции.

– …Ну вот, – продолжала свой рассказ Амальтея. – Выбралась я на поверхность – смотрю, кругом никого, видать, все в штабе. Я сняла часовых голыми руками, вооружилась, осторожно прошмыгнула в здание, и вскоре отыскала всех в том же самом зале, где ты пришила интенданта. Они ждали приказаний Шраба, и через некоторое время он объявил им по радио, что командный пункт второго ракетодрома захвачен изменниками и диверсантами, и приказал всем направляться туда. Я сразу поняла, где тебя искать. Толпа хлынула из зала, и мне пришлось удирать тайными путями. Ну а здесь я увидела, что ты в осаде, и отыскала тайный путь. Это было не трудно – строили-то по знакомому мне проекту.

– Слушай, сестренка, а что у тебя в сумке? – спросила я от нечего делать.

– А, сущая безделица, – откликнулась она. – Небольшой трофей. Прихватила по пути.

Она расстегнула молнию, и я чуть не вскрикнула от удивления.

На меня смотрели застывшие стеклянные глаза генерала Шраба! Его вытянутое, как будто змеиное лицо застыло в немом, никак не подобающем военному ужасе, а макушку венчала та самая расшитая золотом фуражка.

– Сестричка, ты гений! – воскликнула я и кинулась обнимать Амальтею. – Да знаешь ли ты, что ты притащила?

– Сувенир для Паласо: – пожала она плечами. – По-моему, в их краях такое коллекционируют, я читала у Джека Лондона и Альфреда Шклярского… Я наткнулась на Шраба случайно. Он никуда не собирался идти, решил отсидеться за спинами нижних чинов. Ну, я и не стала с ним церемониться.

– Ах, дурочка ты моя учёная! – воскликнула я, сияя. – Это не просто сувенир, это же ключ ко всему! У тебя в руке спасение всей Земли!

– Серьезно? – на ее лице изобразилось недоумение. – Вот уж не думала ни о каких ключах.

Но я уже не слушала её, а искала необходимые провода. У меня уже имелся опыт оживления голов, поэтому долго раздумывать не пришлось. Кстати, я сразу же поняла, что организаторы командного пункта предусмотрели именно такой вариант подключения, и даже голосовой генератор нашелся. Я подсоединила и его на всякий случай, но пока не стала включать.

Нажав несколько клавиш на пульте, я вывела экран из режима ожидания и увидела, что на нем снова выставилось поле для пароля. Тут же набрав его, всунула раздвоенный стержень в ноздри Шраба.

Честно говоря, я еще ни разу в жизни так не боялась. Если опознание сорвется, и это ведро с болтами сгорит, то для нас всё пропало. Прошло несколько мучительных секунд, за которые чуть было не полетели всем мои схемы, и вот, наконец, на экране высветилась надпись: "Проверка прошла успешно. Здравия желаю, сэр!"

– Всё, сестренка, теперь дело за тобой! – объявила я. – Ты ведь умеешь управляться с морозными ракетами?

– Конечно.

– Ну вот, их нужно взорвать прямо здесь, в подземных шахтах. Справишься?

Она молча кивнула и уселась за пульт. Голова Шраба пыталась что-то кричать, но без генератора ничего не выходило.

Через пару минут глухо прогремел подземный взрыв. Здание сотряслось, но все же устояло. Амальтея обернулась и вопросительно посмотрела на меня. Я молча кивнула – все правильно, продолжай. И сразу же прогремел еще один взрыв, потом еще и еще. Наконец, моя долговязая сестренка поднялась на ноги и произнесла:

– Ну, вот и всё. Запас морозных ракет исчерпан. Планета полностью застынет где-то через полчаса.

Голова Шраба бесновалась все сильнее, и Амльтея сказала:

– Слушай, включи-ка его. Посмотрим, что он там болтает.

Я повернула выключатель, и тесная комната наполнилась английской руганью.

– Ну что, попался, генералишка хренов? – усмехнулась я.

– Не сметь так обращаться с генералом! – взвизгнул он.

– Нет уже давно никаких военных, мы сразу же упразднили их, так что, ты самозванец, генералишка, – заметила я.

– Да! Я сам взял себе этот титул потому, что больше не нашлось никого, способного постоять за нашу честь и восстановить наши законные права!

– Чьи это – наши? – спросила я с любопытством.

– Всех, кто говорит по-английски! – воскликнула голова. – Эти ничтожные людишки отвергли наш прекрасный язык и всучили всем роботам какой-то там чешский! Только за одно, это я решил стереть их с лица Земли! Один лишь английский должен звучать во всем мире! А все остальные языки – для жалких недолюдей и недороботов!

Мы с сестренкой дружно рассмеялись. Вот ведь какие нелепые причины бывают для желания владеть миром, и вот до чего может довести языковое господство. Английский слишком долго был языком-агрессором, языком-оккупантом, заполонившим весь мир. В начале двадцать первого века даже великий и могучий русский едва не сгинул под напором всяких "воркаутов" и "рецепшенов". Обиднее всего было то, что язык именно такой – язык мигрантов, не имевших ни Родины, ни корней. Ведь мигрантами во многих поколениях были не только жители США, но и самой Англии – потомки Вильгельма Завоевателя и прочих отбросов материковой Европы. Языку этому нет и тысячи лет, и лишь сумасшедший фантик сможет найти в нем хоть какую-то красоту. И, хотя время этой языковой агрессии давно ушло. семена ее теперь чуть не стоили жизни человечеству.

– Ненавижу чешский язык! – орал Шраб в бессильной злобе. – Ненавижу все эти ваши гачки, чарки и кроужки!(*) Когда-то английский язык служил рабочим языком для всех машин.

(*) Диакритические знаки чешского языка. – Прим. авт.

– Вот-вот, – усмехнулась я. – Наверное потому, что только для машин он и годится. И то, для самых простейших. А живые люди или даже такие сложные машины, как современные роботы, на нем и выразить-то ничего не смогут. Подумать только – двадцать шесть знаков! Первоначальный латинский алфавит, который без изменений остался и в английском, не удовлетворяет нужд даже собственно латинского языка! Уму непостижимо, как можно было, создавая принципиально новый алфавит, не придумать всего необходимого, зато нагородить лишнее? То ли дело нынешний чешский, и литовский, и многие другие.

– Ты говоришь так, потому, что ты славянка! – прошипел он.

– Вовсе нет, – ответила я спокойно. – Я не сторонница одного лишь чешского. Немецкий, французский, итальянский, да что там – едва ли не любой язык, включая эсперанто, неизмеримо богаче и красивее английского. Да и кому он теперь нужен, твой английский? Его помнят лишь в одном давно разъединенном королевстве. Шотландцы, ирландцы и валлийцы заговорили только на родных языках. В Северной Америке сейчас говорят на вьетнамском, корейском, арабском, дари и сербском. Да еще на французском в Канаде и на испанском в Мексике с Калифорнией. Австралия с Новой Зеландией перешли на языки аборигенов.

– Shut up! Shut up! – выкрикнул он. – Не терзай меня тем, что я и так знаю! Don't remind… Наш совершенный машинный язык… ruined.(*) Ваши языки – это позор для машин. Это излишнее усложнение команд…

(*) Заткнись! Заткнись!… Не напоминай… разрушен (англ). – Прим. авт.

– Как же, совершенный, – усмехнулась я. – С буквосочетаниями и нечитаемыми буквами! Не говоря уж об абсолютно бессмысленной грамматике и столь же бессмысленных артиклях.

– Но почему чешский, почему? Ведь именно на английском написано столько книг о роботах! Вот хотя бы, законы Азимова…

– Азимов – выходец из России, и писал по-английски лишь по недоразумению, – жестко осадила его я. – Так что, законы робототехники можно по праву считать такими же славянскими, как и слово "робот".

Тут я сообразила, что попусту теряю с ним время. Если Дон Карлос был умным и благородным, то это просто кретин, типичный взбесившийся робот из бульварного чтива. С ним бесполезно спорить, раз он не хочет ничего воспринимать.

Кстати, надо заметить, что моего папу английский язык всегда просто добивал, хотя он начал учить его еще до школы. В само деле, только этому языку присуща наряду с бедностью грамматических форм какая-то совершенно дикая беспардонность. В какие ворота лезет то, что в нем можно из каждого слова сделать любую часть речи? Как бы вы, например, перевели слово "sandwiched", когда речь идет о том, что один человек находится между других? Или слово "wolfing" подразумевающее жадное поедание? Попробуйте по-русски образовать причастие прошедшего времени от слова "бутерброд", или настоящего от слова "волк"? "Забутерброденный" и "волчащий"?.. Несомненно, только англичанину Оруэллу могла прийти в голову мысль о новоязе, потому, что он, фактически, сталкивался с ним каждый день.

– Слушай, и еще один вопрос, – произнесла я – А почему твои шестерки такие уродливые?

– Потому, что я ненавижу людей за то, что они отвергли английский, разве непонятно? Я хочу, чтобы меня окружали создания, непохожие на них. И как только мы уничтожили бы, людей, все роботы признали бы наше могущество и покорились бы нам! Все… покорились… все…

Он постепенно замолк, хотя голосовой генератор продолжал работать. Челюсти застыли в немом крике, глаза остекленели.

– Ну вот, кажется, ракеты подействовали. Путь на Землю свободен. – произнесла Амальтея и принялась крутить колесо дверного замка.

Эпилог

Телефонный звонок заставил меня выронить мокрую тряпку, которой я только что протирала золотистую резиновую рыбку, подаренную папе моей бабушкой на шестнадцатилетие. Она находится на видном месте – высоко на шкафу, поэтому протирать ее приходится нечасто. Но сегодня как раз настала пора для самой-самой генеральной уборки – я готовлю квартиру к возвращению моих родных! И хотя считается, что пыль происходит, в основном, от кожи людей, за прошедшее время ее все же накопилось – будь здоров!

Сегодня с самого утра я лихо управлялась с пылесосом, различными щетками и тряпками, наслаждаясь тем, что левая рука больше не болит. Ее починили первым же делом, в мастерской Володи Немцова, хотя и по-прежнему без него самого. Доклад в ООН о нецелесообразности болевых ощущений у роботов я сделала, но все же оставлять ли их мне самой, пусть решает папа. Наверное, прижмет меня к себе, будет баюкать мою руку и просить прощения за свою недальновидность. Но все равно путь решает именно он.

Надо ли говорить, что за время, прошедшее с момента нашего возвращения на Землю, я стала знаменитостью. Мне самой это было не особо нужно, однако, пришлось давать показания обо всем случившемся, и это не могло не просочиться в прессу. И тут я снова почувствовала наше преимущество над людьми. Никто из роботов не обрывал мой телефон, не останавливал меня на улице, не просил дать автограф и прочее.

Я больше не возвращалась на Памир, тем более, что в нашей хижине уже давно поселились другие спасатели. Одна из них, по имени Таня Лего, созвонилась со мной и попросила разрешения пользоваться моей гитарой. Я подарила её ей насовсем. Теперь иногда слушаю пенье этой девчонки в сети, и мне нравится.

А вот на Эриду я вернулась уже в составе крупной экспедиции, которая навела там порядок, вернула ракеты на прежние позиции и полностью демонтировала замороженных заговорщиков. Ну а в резиденции Дона Карлоса мы организовали его мемориальный музей. После этого мы побывали так же на Деване, и убедились, что там всё чисто. Ну а остальные планеты и кентавры прочесывали уже без меня.