Текст книги "Письма 1886-1917"

Автор книги: Константин Станиславский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 74 страниц)

287. M. П. Лилиной

Пятница

Июнь 1908

Париж

Дорогая, бесценная моя Маруся!

Пишу только несколько строчек. Ужасная жара. Тороплюсь на воздух. В Париже невозможно жить покойно. Вчера вышел – встретил Волошина (поэта). Потащил завтракать в Bouillon. Тащил в Бальмонту, но я не поехал. Как же не посмотреть театральную выставку ¹. Поехал. Так себе. Посоветовали посмотреть вновь изобретенную машину для театра. Один небольшой ящик дает всевозможные звуки (до 60 штук). Топот лошадей, поезд, бурю и пр. Поехал к чорту на кулички. Машина в Гамбурге на выставке. Там нашел хромотропы для «Синей птицы» ². Сегодня будут их показывать. Потом нужно привести себя на парижский лад для поездки к Метерлинку. Поехал по магазинам. Из России привез Метерлинку старинный ящик (как в «Царе Федоре»). Дорогой попортился, надо починить и наполнить конфетами. Так прошло до 7-ми часов. Полежал. В 7 поехал к Ledoyen. Ел. Оттуда для Стаховича в Athenee смотреть Huguenet. Хороший актер, но я видал лучших. Пьеса, которая здесь называется литературной, – просто коршевский водевиль.

Парижане большие актеры на маленькие вещи. Вечером, в 11 1/2, пошел домой. Спал хорошо.

Целую, обнимаю, благословляю тебя, детишек, остальным поклон. Нежно любящий

Костя

Завтра уезжаю к Метерлинку. Несколько дней писать не буду, так как сам не знаю, сколько там пробуду.

Твой Костя

288*. Жоржет Леблан

Июль 1908

Ваше хорошее и дружеское письмо вместе с гостеприимным приемом, которым Вы меня почтили в фантастически прекрасном Abbaye St.-Wandrille, меня искренно трогают. Тем труднее для меня не быть в состоянии исполнить Вашу просьбу ¹.

Но, увы, для этого слишком много препятствий. Первое из них то, что я дрожу при одной мысли, представляя себя играющим по-французски в такой изумительной обстановке, которую Вы рисуете, в самом центре прекрасной Франции, перед французской публикой и, что самое страшное, – в присутствии самого Maurice Maeterlinck. Я не только буду смешон, но я просто не смогу выучить монологи, чтоб произносить их хотя бы по-ученически.

Вторая причина – мое лечение. Доктор нашел сильное переутомление и настаивает на продолжительном и строгом лечении. Сейчас я только что вернулся из Баденвейлера, где открывали памятник Чехову ². Эта поездка сократила срок лечения, и теперь доктор еще неумолимее.

Третья причина та, что мы сами еще не знаем, куда поедем – быть может, к немецкому морю, быть может, на юг – около Biarritz'a.

От Вашей идеи я в полном восторге. Вы прекрасно выбрали пьесу и, как настоящий режиссер, ее мизансценировали. От души желаю Вам полного успеха. Не смею даже мечтать, что мне удастся хотя бы в качестве зрителя посмотреть этот единственный спектакль.

Еще раз благодарю Вас за доброе отношение. Надеюсь в Москве много и долго говорить с Вами об искусстве. Прошу передать Вашему мужу мое почтение. Получил ли он посланные ему книги Чехова? ³

Целую Вашу ручку и остаюсь сердечно и дружески Вам преданным.

289*. А. Ф. Люнье-По

Июль 1908

Мне переслали Ваше письмо из Москвы, я получил его только сегодня. Простите за происшедшую задержку, в которой я не виноват. Газетные слухи – неверны. «Синяя птица» еще не сыграна. Неизвестно еще, как она нам удастся, поэтому о поездке в Париж еще не было никаких предположений. Что касается других пьес, русского репертуара, то я не думаю, чтоб он мог заинтересовать парижскую публику, имеющую свои совершенно специальные требования. Ваша деятельность, которой я уже давно любуюсь, доказывает это.

От всей души желаю, чтоб Ваша энергия не остывала и, со свойственной Вам настойчивостью и силой, пробивала устаревшие и застывшие традиции. Что касается лично меня, то я всегда буду настаивать, в случае поездки в Париж, на Вашем содействии.

Желаю Вам успеха и энергии.

290*. Вл. И. Немировичу-Данченко

15/28 -908 – Гомбург

15 июля 1908

Дорогой Владимир Иванович!

Сегодня, 15 июля, день Вашего ангела. От души поздравляю Вас, дорогую Екатерину Николаевну, Мишу и Александра Александровича ¹. Посылаем Вам телеграмму, но адреса правильного, не знаем. Пожалуй, не дойдет. Посылать телеграмму по тому же адресу, как и письмо, не решаюсь, так как нарочному придется платить. От души желаю Вам здоровья и энергии, которой пропитано Ваше письмо. Вы затеяли большое и важное дело. Дай бог довести его до конца. Для меня новый сезон начинается сегодня, так как это первое письмо к Вам. Поздравляю Вас с началом нового сезона. Дай бог провести его благополучно.

До сих пор я старался не думать о театре. Почему-то в этом году вся та часть нервной системы и мозга, которая больше всего работает для театральной жизни, небывало сильно утомилась. До сих пор я даже не приступал к монтировке «Ревизора», хотя знаю, что ее надо послать в Москву поскорее ². Тем не менее я работал много. Писал свою книгу, которую, конечно, никогда не доведу до конца. Это писание необходимо для меня самого, чтобы разобраться в своем годовом опыте и уложить все по полочкам ³.

Путешествие наше интересно, но немного беспокойно. Не дают сидеть на месте. Визит к Метерлинку ⁴ и открытие памятника Чехову в Баденвейлере – два события, нарушившие покой. О Метерлинке позвольте рассказать при свидании. Теперь это заняло бы слишком много времени. Деловую часть поездки сообщу ниже.

О чеховских торжествах скажу в общих чертах. Все было трогательно, не пошло, торжественно. Словом, русские не оскандалились.

Памятник простой, но приличный ⁵. Место – изумительное. Отношение немцев – трогательное. Эйхлер ⁶ – мил и с достоинством. Публики было человек 500. 1) Молебен; 2) речь Эйхлера о Чехове; 3) длинная и скучноватая лекция А. Н. Веселовского; 4) бодрая, темпераментная фельетонная речь Боборыкина; 5) о ужас! пришлось говорить мне: сказал длинную речь и почему-то не остановился (без Ахалиной-то!!! ⁷); 6) возложение немецких и русских венков (около 8); 7) приезд представителя правительства; 8) речь Эйхлера на немецком языке; 9) ответ немца Эйхлеру; 10) общие поздравления; в 2 часа обед для русских гостей и немецких представителей (давал Эйхлер), тосты за государей, тосты за разных лиц, 11) чтение телеграммы от баденского герцога; 12) во время обеда концерт из русских композиторов («Не шей ты мне, матушка…», «Камаринская», «По улице мостовой»). Боборыкин был душой общества. Очень в духе, подпил и острил. В 4 часа показывались на кур-концерте (садовом) из [произведений] русских композиторов. Знакомства, приятные улыбки и пр. (так до 6 часов). Полчаса полежали. В 6 1/2 обед у Эйхлера – дома, частным образом. В 8 1/2 – концерт в честь Чехова. Участвовали – москвичи Аспергер (виолончель), Живаго (скрипка). Какой-то великолепный пианист из Америки. Чудесная певица, хоть и немка, пела Чайковского и Давыдова. Трио, дуэты, квартеты. Вторая часть – местная труппа играла по-немецки «Медведя» (в русских красных рубахах) – старательно, наивно. Мы с Ольгой Леонардовной поднесли им венок. Возложили венок и на памятник от Художественного театра.

Как видите, маленькое повторение пражских дней ⁸ при ужасающей жаре. Ездили Ольга Леонардовна и я. Она была эффектна, проста и произвела впечатление. Я – расточал улыбки и кланялся, когда не хватало немецких слов, особенно за обедом, когда сидел рядом с немецким представителем.

Письмо Ваше получил как раз перед отъездом, т. е. около 12 часов дня 11/24 июля. Читал его в вагоне, а отвечать могу только сегодня.

Ответное письмо пишите так: Homburg v. d. H. Promenade 109. Villa Royale, M-eur Gramlich для пересылки мне. Через 4–5 дней уезжаем к морю, в Бельгию или во Францию. Сами не знаем, куда. Попрошу Грамлиха переслать туда.

Теперь, господи благослови, за дело. Отвечаю, что могу, по пунктам.

1) Будьте осторожны с Паниной. Не запугайте. Как женщина, кажется, она из таких, что может испугаться. Очень рад, что она – пайщица ⁹.

2) Хорошо бы поощрить на заседании Стаховича. Он сейчас расстроен болезнью жены. Пишет, что занят проектом. Пробует делать последний шаг, но думает, что ничего не сможет сделать для восстановления у нас хозяйственного порядка, и знает заранее, что, как только он уедет за границу, все опять пойдет по-старому, и тогда он уйдет. Очень советую вызвать на заседание Воробьева.

3) 3 августа – вспоминают с актерами пьесу ¹⁰. Мой режиссерский экземпляр с пометками и mise en scene находится в моей квартире. Я отдал распоряжение Дуняше передать его только по Вашему требованию.

4) Заблоцкого нет – опять год анархии в бутафорском отделе, это ужасно. Не знаю, куда обратиться и что сделать… но… делать что-то надо. Уж не немца ли выписать?… В Ивана Хрисанфовича ¹¹ как бутафора не верю, так как нужен профессиональный опыт и особый талант. Полунин ¹² – все, что хотите, но не бутафор.

5) Кириллин ¹³, конечно, ничего не делает и будет смахивать все на меня. Но я клянусь всеми святыми, что ему по части «Синей птицы» объяснено все до последнего гвоздя и что никаких отговорок у него не может быть. Вахтанг Леванович ¹⁴ может быть свидетелем. Не забудьте, что Мчеделов составил журнал заказов.

Кириллин будет отговариваться по части хромотропов для цветов («Кладбище») ¹⁵. Он писал сюда, что хромотропщик отказался их делать. Я ему ответил, что нужно сделать, т. е. дал определенный заказ. Пусть только они его сделают, а то Кириллин всегда хочет сделать что-то особенное, но это особенное ему нужно именно для того, чтобы ничего не сделать. Он просил меня найти хромотропы за границей. Я искал и в Берлине и в Париже. Ничего нет. (Нашел новую машину. Ящик, который производит 30 или 40 звуков для театра, как-то: шум поезда, стадо, пение птиц, езда по мостовой и т. д. Стоит 1000 франков. Адрес записал, но так как ящика в действии не мог видеть, то оставил пока без последствий.)

6) Вторгаюсь не в свою область. Знаю, что в ней я слаб, Но… не укладывается у меня в мозгах. Как можно успеть со 2 августа по 2 октября пережить «Ревизора» по-новому с такими исполнителями, как Горев и Уралов ¹⁶. Ведь «Горе от ума» пошло потому, что мы в два приема, и притом очень длинных, репетировали пьесу. Этого мало – с большим промежутком, в котором уложилась пьеса. Боюсь, что задержка выйдет большая, и открытие затянется, и «Синяя птица» еще больше затянется и истомится. Думается мне, что для открытия ничего эффектнее «Синей птицы» нет. Кроме того, в октябре Метерлинк приедет. В ноябре – нет. Он до болезни боится холодов ¹⁷.

Открытие сезона с Метерлинком – это великолепно. Чествование – триумф, если не пьесы, то общей обстановки. Через 14 дней – юбилей театра. Опять шум и гам. Третье условие: думается мне, что «Ревизора» надо начинать энергично и определенно. Вы не чувствуете сейчас «Ревизора» ¹⁸. Я его чувствую, по-своему. Декорация заказана. Думаю, что она подходяща к тому, что чудится мне. Хорошо ли или нет – покажут опыты. Если Вы будете насиловать себя и выжимать настроение и mise en, scene, a я, приехав, буду делать то же по-своему, опять начнется путаница. Я бы с «Ревизором» сделал так. Раздать роли, и пусть актеры сами найдут свои образы и найдут серьезность отношения к сценическим положениям. Пусть они научатся убеждать друг друга в том, к чему они научились относиться по-серьезному. Все это проделать за столом на самой большой неподвижности. Больше я бы ничего не делал и всю энергию употребил бы на «Синюю птицу». Я принужден приехать к 15 августа, так как 16-го у меня общее собрание в конторе. Пять дней я украду в сентябре, когда все наладится. (Итак, 15-го вечер я моюсь, 16-го утро заседание и 16-го вечер – к Вашим услугам.)

Мне чудится совсем обратное: гостиная в доме городничего непременно наведет на общий тон и mise en scene, a в столовой все выйдет случайно и ново. Так мне чудится, и этого-то именно мы и искали с Симовым ¹⁹.

Мое распределение сходно с Вашим, хотя есть но… Городничиха – конечно, Книппер (хотя пробовал бы и Медведеву).

Дочь – Лилина […].

Коренева, конечно, должна дублировать.

Осип – Лужский.

Ляпкин – Леонидов. Если хорошо пойдет роль, пусть и играет.

Я буду учить на всякий случай.

Земляника – Грибунин.

Почтмейстер – вот это вопрос… Старика он сделает, но без резких внешних черт – он не комичен. (Тут Александров вернее своей убежденностью.) Адашев будет ни барин, ни хам, а актер. Впрочем, надо пробовать.

Бобчинский – Москвин.

Добчинский – Александров (или Адашев).

Пошлепкина и другая старуха на конкурс – Медведева, Красовская, Миронова.

Хлестаков – конечно, Горев, если что-нибудь можно у него выжать из мозгов. (Жаль, если уходит – дурак.) Качалову – или играть или дублировать ²⁰.

Квартальный надзиратель – Массалитинов.

Остальных пробовать ²¹.

7) При экзамене для вновь вступающих поставил бы правило: характерная и уродливая, для старух – брать. Молодые – должны быть прежде всего женщины, с женским обаянием. Брать красивых, умеющих держаться и без запаха курсистки. Брать умных и образованных. Плодить же Орловых – грешно. К мужчинам можно быть снисходительнее. Думаю, что наплыв будет большой, так как императорская школа закрывается.

8) О «Синей птице» буду думать и напишу отдельное письмо, быть может, в Москву. Имейте в виду, что Метерлинк, несмотря на мои отговоры, сам почему-то увлекся летающими головами. Он понял всю трудность задачи. Понял, что женщины во весь рост не могут произносить детские слова. Он переделал акт (но мало) и прислал его мне. Все детские сцены сгруппированы в нишах подвала, где за решетками летают еще не созревшие души. Остальные сцены идут у более зрелых душ, т. е. актрис. Письмо свое о «Синей птице» пошлю Вам или в имение (если оно созреет завтра и послезавтра) или в Москву.

9) Старый репертуар, которым мы располагаем: 1) «Борис», 2) «Федор», 3) «Штокман», 4) «Дно», 5) «Одинокие», 6) «Бранд», 7) «Чайка», 8) «Дядя Ваня», 9) «Три сестры», 10) «Иванов», 11) «Столпы общества», 12) «Драма жизни», 13) «Жизнь Человека», 14) «Горе от ума», 15) «Столпы общества» (кажется, декорация еще существует), 16) «Вишневый сад», 17) «Росмер».

Считаю сильными по сборам: 1) «Борис», 2) «Федор», 3) «Штокман», 4) «Одинокие», 5) «Бранд», 6) «Чайка», 7) «Дядя Ваня», 8) «Три сестры», 9) «Вишневый сад».

Считаю необходимым для красоты репертуара, т. е. его литературности и разнообразия: 1) «Борис», 2) «Штокман», 3) «Одинокие», 4) «Бранд», 5, 6, 7, 8), «Чайка», «Три сестры», «Дядя Ваня», «Вишневый сад» (так как Чехов должен быть всегда в чеховском театре), 9) «Горе от ума», 10) «Драма жизни» (это необходимо, чтобы совершенно не порывать с пробами. Необходимо для нас – актеров), 11) «Росмер», 12) «Дно», 13) пристегиваю «Жизнь Человека» только потому, что разнообразит форму наших постановок (а также и потому, что состав актеров весь налицо). Чтобы дать развернуться совсем Барановской и поиграть Леонидову, а главное, потому что пьеса портативна и не занимает места в сарае.

Вот из какого основного положения я исхожу: 1) Главная задержка у нас в том, что мы тратим время (в прошлом году записано 5 недель), и самое ценное, в начале сезона, на старые возобновления. Убежден, что если Вы возьмете карандаш, то распределите так, что, не задерживая «Синей птицы» и других работ, можно до начала сезона подготовить очень много, если не все старые пьесы, и сделать даже генеральные репетиции для тех, кто вводится в пьесу. Думаю, что, в конечном результате, выгоднее даже ради этого оттянуть начало открытия. По крайней мере у нас сразу образуется репертуар из целых 6-10 пьес, которые своим разнообразием подымут сборы. 2) Эта работа между 1-15 августа была бы наиболее продуктивна, конечно, в связи с «Синей птицей» (вводить новых исполнителей и репетировать народные сцены в старых пьесах). Вспомните, что на это ушло более месяца во время сезона. Этот месяц и будет употреблен на вторую пьесу целиком. Ручаюсь головой, что «Жизнь Человека» пошла бы месяцем раньше, если бы не прерывалась работа старыми пьесами. В моем дневнике это подробно записывалось после каждой репетиции.

Репертуар старых пьес я бы составил с таким расчетом, чтобы к началу было побольше готовых начисто пьес (с генеральными репетициями и установкой декораций до начала сезона). При «Синей птице» и «Ревизоре» – народ будет часто гулять. Репетировать народные сцены «Штокмана», «Бориса», «Вишневого сада», «Драмы жизни» и пр. В «Три сестры» вводить Барановскую – теперь же. «Росмера» я бы не только не снял, но освежил бы его, хоть не теперь, хоть к концу сезона. Кто знает, может быть, публика дорастет до него. «Драма жизни» не давала никаких сборов, а в прошлом году, правда, и редко шла пьеса, но сборы были.

До завтра. Рука не пишет. Обливаюсь потом от жары.

Ваш К. Алексеев

291. Вл. И. Немировичу-Данченко

16/29 июля 1908 г.

Гомбург

16 июля 1908

Дорогой Владимир Иванович!

Это ужасно! Из письма Екатерины Николаевны узнали о покушении Вас ограбить и об убийстве кондуктора, а раньше о том, что Вы тонули. От души сочувствуем и, думая обо всем, представляя в своей фантазии все детали, очень волновались за Вас. Какая мерзость. В России нельзя жить без пистолета. Обнимаю и поздравляю со счастливым исходом.

Вчера послал письмо. Сегодня продолжаю. Сегодня мне что-то захотелось возобновления «Чайки» и жаль «Иванова». Обе пьесы, пожалуй, нужны будут для Петербурга. При возобновлении старого репертуара нельзя не подумать и о гастролях.

Теперь о сотрудниках и их спектаклях.

Не хочу мешать и путать Ваши планы и потому в общих чертах высказываю свое мнение и то, что думалось об этом деле за эти несколько лет.

Эти спектакли не прихоть, а необходимость. 1) Нельзя брать милых барышень и учеников, учить их нашему искусству со всеми его утонченностями, снимать со школы сливочки для нашего театра, а остальных выбрасывать в провинцию, где вся наша наука испаряется бесследно, а то, что нужно для провинции: нахальство и наглость, быстрая работа, игра без знания роли и прочие ремесленные приемы – отсутствуют.

2) Выбрасывая из школы поодиночке, мы не достигаем никаких результатов ни в смысле пропаганды нашего искусства, ни в смысле улучшения провинциального искусства. Напротив, не провинция улучшается от наших, а наши ухудшаются от провинции. Следовательно, надо выпускать из школы не поодиночке, а целыми труппами. Первый успех такой труппы (не столько художественный, сколько материальный) вызовет подражание и даст хороший пример. Но… пока этот вопрос впереди, надо еще составить труппу.

3) Три года учения в школе направляют, но далеко не воспитывают ученика. Ему надо еще добрых три года практически и под руководством расти как артисту в подходящей атмосфере. В нашем театре им работы нет. Кроме того, нигде создать такой атмосферы, как в нашем театре, нельзя. Ergo,[43]43
  следовательно (лат.).


[Закрыть] необходимо наш состав увеличить и расширить рамки деятельности театра, т. е. открыть общедоступный театр, а пока – параллельные спектакли.

4) К этим спектаклям предъявляются такие же художественные требования, какие предъявлялись к нам при возникновении Художественного театра.

5) К нам вошли уже опытные любители и исключительно даровитые ученики. У нас в труппе были Москвин, Лужский, Бурджалов, Лилина, Самарова, Артем, Книппер, Вишневский и пр. Необходимо, чтоб и в новой труппе был кто-то, кто даст тон спектаклю.

6) Есть и еще одна цель возникновения общедоступного отделения Художественного театра ¹. Не все из наших актеров удовлетворены работой. Савицкая, Книппер, Германова, Лилина, Леонидов, Вишневский нередко гуляют целые годы; не воспользоваться ими преступно и нерасчетливо. Вы скажете, что это невозможно, что это спутает репертуар, но еще невозможнее гноить актрис. Заставлять их, уже не в молодых годах, сидеть без дела, которое они могут делать хорошо, и – из боязни легкого замешательства в репертуаре – бросать то, что создано нами, и все силы нового театра посвящать тем, которые еще себя не проявили. (Я помню свои речи в защиту молодежи и так же страстно буду защищать их; но я беспристрастен и потому теперь вступаюсь за стариков.)

Из всего сказанного делаю вывод для составления репертуара параллельного отделения. Могут быть три рода постановок.

1) Молодежь играет одна. Охотно буду смотреть и прощу многое в таких пьесах, где главное в молодости. Так, например, «Снегурочка», «Юность» Гальбе, «Комедия любви», «Двенадцатая ночь».

2) Одна-две центральные роли, которые не могут играть молодые, но которые подходят для незанятых актеров; остальные – молодежь. Например, Савицкая – Альма (кстати, перечитал – недурная пьеса, хотя и реферат), остальные – молодежь, или Уралов – Шлюк («Шлюк и Яу»), остальные – молодежь. Может быть, амфитеатровская пьеса ² с одной главной ролью – Книппер.

3) Очень постановочная, вся из средних ролей пьеса, где можно взять не мытьем, так катаньем. Тут заняты как молодежь, так и ученики, так и участвующие в народе. Например: «Разъезд после „Ревизора“», «Лагерь Валленштейна».

4) Пьеса – интересна, занимательна как пьеса. Из-за нее простят исполнение. Она не достойна Художественного театра, но автор подает надежды, не бездарен. Так, например, «Потоп» (занимателен сюжет), «Иван Мироныч», новая – Шницлера, новая – второго разряда – Гауптмана.

Исходя из таких градаций, я не совсем понимаю «Шейлока» с Вишневским (после Поссарта, Росси, Эмануэля, Барная и прочих) и Порцией – Бромлей (уж по крайней мере – Книппер, Германова, Лилина, хотя они убьют обаяние молодости спектакля).

Не понимаю «Плоды просвещения», потому что, если не будет настоящего Вово, Петрищева, Звездинцева и настоящего мужика, как Лопатин или Артем, ничего нового в пьесе дать нельзя ³.

Исходя из моих рубрик, следовало бы:

по первому разряду предложить – «Комедию любви» (Ибсена), «Снегурочку», «Двенадцатую ночь», «Сон в летнюю ночь» (Шекспира), пожалуй, «Ганнеле» (благодаря ее наивности), «Юность» Гальбе, «Лизистрату» (которая идет с большим успехом у Рейнгардта), «В царстве скуки» (? забыл пьесу), чеховские водевили и миниатюры;

по второму разряду – Минского «Альма», амфитеатровская пьеса, «Шлюк и Яу», «Коллега Крамптон», «После представления „Ревизора“» (Москвин – Щепкин), «Потонувший колокол», «Виндзорские проказницы» (Уралов – Фальстаф);

по третьему разряду – «Разъезд после „Ревизора“», «Лагерь Валленштейна», «Лакейская» Гоголя;

по четвертому разряду – «Потоп», ашевский спектакль (пьесы Аша), «В глубоких водах» Шницлера. (Не знаю пьесы, но кто-то очень хвалил для филиального отделения.) Может быть, пьеса Юшкевича.

NB. Конечно, согласен, что пьеса должна быть значительна (но в меру и по силам).

Когда начинаю думать о «Лесе» и рядом о Достоевском – какая огромная между ними пропасть. Первая – мило и почтенно, но прощу только при блеске исполнения.

Вторая – все прощу, только дайте; прощу и Дмитрия – среднего, и Алешу – Горева или Подгорного. Все прощу – только покажите. Если есть надежда на «Карамазовых» – непременно давать ⁴.

Как убрать сцену для акта? ⁵ По-моему, очень просто – из таких же занавесок, как наша занавесь (конечно, серебряный рисунок подрисовать), устроить красиво задрапированную сцену. Посреди на задней стене – большая чайка (точно наш герб). По стенам – все портреты тех людей, которые помогли возникновению театра. Тут С. Морозов, А. Чехов, Лукутин, Геннерт, Прокофьев и прочие. Посреди – стол как для заседания, кафедра, растения, цветы, гирлянды.

Вопрос труднее: кто и что будет читать. Первое отделение я сделал бы – акт (пайщики за столом, вся труппа на сцене). Второе отделение – концерт (не предоставить ли всем желающим участвовать и почтить нас, а сбор – в пользу приюта артистов).

Потом, может быть, распахнуть задний холст (стол убрать) и там, сзади, оркестр – симфония или фото-симфония.

А то еще мысль. Пусть вторую-то часть и сыграет впервые наша молодежь. Нас-то уж видали, а это, так сказать, результат десятилетней работы и начало нового театра.

Или впервые сыграть «Ревизора» 14 октября (ой, нет, не выйдет).

Или – возобновить «Чайку».

Или – чеховский спектакль из водевилей (мелко).

Буду думать.

Следующее письмо через несколько дней и даже через неделю, так как завтра укладываемся. Вероятно, поедем в Бельгию – Бланкенберг (морское купанье).

Письмо адресовать пока сюда на имя господина Грамлиха.

Низкий поклон Екатерине Николаевне от любящего и преданного

К. Алексеева