Текст книги "Евдокия Московская"

Автор книги: Константин Ковалев-Случевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Храм-памятник мужу в Кремле

Руки строителей словно вылепили их… в единении с природой.

Д. С. Лихачёв

После кончины мужа у Евдокии возникает множество хлопот. Первым делом нужно было позаботиться об устройстве жизни старшего сына, заступившего в Москве на властный престол. В его возрасте другие князья уже давно бы сыграли свадьбу. Но Василий ждал свою невесту, которой ещё ранее дал обещание о браке.

В 1390 году Василий Дмитриевич женится на дочери великого князя Литовского Витовта – Софье (подробнее мы расскажем об этом позднее). Теперь все стали ждать от молодых продолжения рода Дмитрия Донского. И оказалось, что ожидание такое может продлиться довольно долго…

Спустя два года, в 1392-м, скончался преподобный Сергий Радонежский, крестный отец нескольких детей великой княгини Евдокии. То была большая потеря для великокняжеской семьи. Особенно для самой великой княгини и её сына Юрия, который был крестным сыном Троицкого старца.

Одно радовало, что первый ученик Сергия, а также его духовник, будущий духовный наставник княгини Евдокии – преподобный Савва (позже названный Сторожевским) станет следующим игуменом Троицкого монастыря.

А ещё за несколько месяцев до преставления Сергия, у Вологды, в основанном им Спасском монастыре скончался ещё один вероятный духовный наставник княгини Евдокии и, как предполагается, восприемник некоторых её детей – преподобный Дмитрий Прилуцкий.

Именно в это время Евдокия задумала большое строительство в Московском Кремле. Уже осуществляя идею основания в столице женского монастыря, она стала независимо от этого строить новый каменный храм на самом главном, историческом месте большого кремлёвского холма.

В 1393—1394 годах великая княгиня возводит из камня храм Рождества Богородицы, который позднее будут называть так: «что вверху, на царицыных сенях». Идея строительства будет непростой. Храм закладывался как памятник её мужу, как напоминание о победе на Куликовом поле, которая произошла как раз в дни празднования Рождества Богородицы – 8 сентября 1380 года.

Княгиня не осталась одинока в своём начинании. Сын Евдокии – князь Юрий Дмитриевич – тут же осуществит аналогичное строительство (в честь отца и Куликовской победы) деревянного храма Рождества Богородицы в своих владениях – на горе Сторожи рядом с удельным Звенигородом.

Мирные времена, казалось, продлятся вечно, ведь именно в те годы сыновья Евдокии Василий и Юрий подписали «братский договор» о том, чтобы «быти заодно… до живота».

Если мы в наши дни попытаемся найти возведённый Евдокией храм среди древних построек Московского Кремля, то нам вряд ли удастся это сделать. Во-первых, купола его почти не видны из тех мест, куда может подойти ныне простой посетитель Кремля. А во-вторых, они уже в достаточной степени перестроены, чтобы напоминать о реальной церкви конца XIV столетия.

Первоначально, ещё во времена Евдокии, на этом месте стоял деревянный храм в честь Воскрешения Лазаря, который был особо почитаем при московском дворе. В XIX столетии строительство и этой церкви приписывалось вдове Дмитрия Донского («Воскресения Св. Лазаря… находится под церковью Рождества Богородицы и построена также Св. Евдокией»).

У храма Воскрешения Лазаря была своя, весьма значительная история, подробностей которой мы не знаем. Она связана с тем, что он выполнял функции, которые потом станут важными для будущей Вознесенской женской кремлёвской обители, основанной Евдокией в те же времена.

Вновь обратимся к исследователю XIX века И. К. Кондратьеву и его книге «Седая старина Москвы»: «Замечательно, что церковь эта… памятник русского зодчества XIV века – была не только упразднена, но и застроена со всех сторон каменными стенами так, что даже все забыли о ней. Неизвестно, почему и когда именно это случилось: летописи молчат о церкви в продолжение 200 лет».

Автор приводит и факты того, как в разные времена пытались восстановить постройку: «В 1842 году, при исправлении нижнего этажа терема, отвалена была одна стена, за которой, к удивлению, нашли древние мрачные своды, поддерживаемые двумя толстыми столпами, отделение алтаря с тремя узкими окнами в полукружии горнего места, с престолом и жертвенником, сделанными из тяжеловесного кирпича. По повелению государя императора Николая Павловича храм был восстановлен в том самом виде, в каком он был сооружён 450 лет назад. В церкви на стене арки находится древнее изображение ангела Божьего с надписью: «Ангел Господень трубит на землю». В одном из столпов этой церкви есть углубление в виде ниши для княжеского места».

Но для нас наиболее интересен другой факт. Оказалось, что «при постройке Императорского дворца под церковью, в земле, отрыты были человеческие кости, что доказывает, что эта церковь до построения Вознесенского монастыря была усыпальницей княгинь и княжон, к теремам коих она примыкала».

Таким образом, великая княгиня Евдокия, основав в Кремле Вознесенский монастырь, фактически отвела от «царицыных сеней» храм-усыпальницу, создав новый, более значимый пантеон в столице Русского государства.

Вряд ли Евдокии принадлежит инициатива построения старинного деревянного храма Воскрешения Лазаря. Хотя бы потому, что не было смысла возводить эту церковь, чтобы потом почти сразу прямо над ней же, сверху надстраивать каменный храм Рождества Богородицы.

По-видимому, церковь Святого Лазаря существовала уже давно и была настолько почитаема, что Евдокия не стала её полностью уничтожать или сносить, а напротив, бережно устроила вокруг неё новый храм. При этом алтарь Воскрешения Лазаря сохранялся (в том числе, частично и до наших дней).

Как говорят летописи – удар молнии в 1405 году попал прямо в церковь Воскрешения праведного Лазаря в Теремном дворце. Потом были ещё пожары и стихийные бедствия, в 1480 году обвалилась церковь Рождества. Поэтому в 1514-м итальянский зодчий Алевиз отстроил новый храм, который назвали Рождества Богородицы на Сенях. Архитектор сохранил древнюю часть в качестве подклета. Нижнюю же церковь, в память о старом деревянном храме, освятили вновь в память Воскрешения Лазаря. Однако уже в 1681—1684 годах этот Лазаревский придел перестал существовать, а в XVIII столетии подклет использовался как склад.

В одном путеводителе сообщалось, что церковь «преподобного Лазаря с XVII века была замуравлена и вновь открыта лишь случайно при постройке Большого дворца». Тогда строили лестницу дворца и после пролома стены обнаружили белокаменные своды со столпами и алтарь с тремя узкими окнами, престолом и жертвенником. При императоре Николае I решили восстановить храм, чем занялись архитекторы П. А. Герасимов и художник Ф. Г. Солнцев. Белокаменная церковь, можно сказать, – самое древнее из сохранившихся сооружений Кремля. В настоящее время доступ в неё невозможен.

Новая каменная церковь Рождества Пресвятой Богородицы долгое время являлась частью женской половины великокняжеского дворца и служила домовым храмом для великих княгинь и будущих цариц.

Если бы нам удалось сегодня попасть внутрь, то мы бы увидели лишь голые белые стены. Увы, но не сохранились росписи, да и многие иконы были утрачены. Вся верхушка – также не соответствует XIV веку. Подлинными являются лишь нижние части стен, некоторые низкие окна и главный портал.

Храм изначально был построен как четырёхстолпный, с тремя апсидами. Белого камня на него не жалели. Мощные столбы несли на себе верхнее перекрытие в виде сводов. На хоры вела удивительная по красоте вмонтированная в стену лестница, которая сохранилась.

Надо сказать, что строительство кремлёвского храма Рождества Богородицы княгиней Евдокией в эти годы предопределило многие архитектурные начинания того времени, повлияло на развитие так называемого раннемосковского стиля, образцами которого потом стали звенигородские соборы, построенные её сыном Юрием, а также каменный Троицкий храм в монастыре, основанном преподобным Сергием.

Это означало, что Евдокия обладала большими знаниями в сфере зодчества, изящным вкусом и передовыми взглядами на понимание законов архитектуры и ландшафта. При этом в линиях церкви можно заметить некоторые следы более древней, владимиро-суздальской архитектуры, которая была близка Евдокии по духу с самого детства, ибо выросла она в окружении белокаменных красот, которые окружали её в доме-отчине отца.

Для росписи храма в Московском Кремле выбрали самых достойных для того времени иконописцев. Уже в 1395 году упоминаются те, кто выполнил эту работу: Феофан Грек и Даниил Чёрный с учениками (в некоторых работах почему-то указывается, что это был не Даниил, а Симеон Чёрный). Феофан был признанным мастером фрески, и тогда ему действительно не было равных на Руси.

Некоторыми исследователями высказывается предположение, что именно княгиня Евдокия пригласила Феофана Грека в 1399 году расписывать Архангельский собор Московского Кремля. Так как по её инициативе происходила реконструкция и перестройка каменных стен храма, которые затем и были украшены фресками.

Дальнейшая судьба храма Рождества Богородицы в Кремле, построенного княгиней Евдокией в память о своём муже, была такова. Как писали в XIX столетии, церковь «находилась тогда не во втором этаже теремов, как потом, но внизу. В 1473 году она сгорела, а в 1480 году её своды, как мы уже говорили – обрушились. Когда при Иване III теремные здания были перестроены и подняты этажом выше, то в 1514 году великий князь Василий III повелел Алевизу Фрязину соорудить церковь Рождества Богородицы уже вверху. В характере внутренних украшений этой церкви заметен вкус XVII века, которого строго придерживались и при последовавших возобновлениях: она тускло освещается готическими окнами, которые затейливо украшены древними орнаментами, а стены – фресками в старинном стиле».

Увы, сегодня и это почти не сохранилось. Лишь старинные карты, такие как, например, знаменитый «Кремленаград», датируемый началом XVII века, могут помочь нам представить, как могла выглядеть тогда вся эта красота.

Позднее даже здание Алевиза Нового было сильно изменено. Это случилось уже 1681—1684 годах, когда царствовал Фёдор Алексеевич. Тогда вместо Алевизова изящества появился храм с одной главой, трапезной и почти прямоугольным алтарём. Именно в то время перестал существовать древнейший придел, а по сути – храм Воскрешения Лазаря.

Но во время строительства Большого Кремлёвского дворца умные люди восстановили придел Святого Лазаря. Произошло это в 1838 году. Тогда реставраторы попытались даже восстановить облик храма Рождества Богородицы XVII века.

По рассказу очевидца, посетившего храм Рождества Богородицы в XIX столетии, мы можем узнать о некоторых святынях, которые там хранились. «Между образами, – читаем мы, – замечателен список с образа Феодоровской Богоматери, бывший в особенном уважении дома Романовых. Оригинал, как известно, находится в костромском Ипатьевском монастыре (принесена в Москву матерью царя Михаила Фёдоровича Марфой). На иконостасе храма местные иконы вышиты самими царицами и царевнами золотом и унизаны жемчугом и драгоценными каменьями. В притворе храма сквозь окно в церковь слушали Божественную службу царицы во время шестинедельного срока после родов».

Известно, что в Московском Кремле многое пострадало после событий 1918 года и позднее. Однако даже во время больших потерь и разрушений именно храм Рождества Богородицы, возведённый великой княгиней Евдокией, частично был приведён в некоторый порядок. Первоначально это было сделано во время ремонта зданий Кремля в 1923—1928 годах. Азатем, в 1949—1952 годах, уже более профессионально провели настоящую реставрацию подклета, фактически сохранившейся нижней части церкви, включая храм Святого Лазаря.

И по сей день церковь Рождества Пресвятой Богородицы на Сенях в Кремле – это один из наиболее старых, ценных и важных для истории Москвы памятников церковной архитектуры.

А для нас – ещё одно упоминание о великих деяниях княгини Евдокии Дмитриевны.

Но и после того, как возведением нового кремлёвского храма вдова Дмитрия Донского отметила память своего покойного мужа, у неё оставалось главное дело – забота о своих детях и потомках. И первым среди них был старший на тот момент сын, великий князь Московский (Владимирский) Василий Дмитриевич.

Теперь его судьба была судьбой Руси. И наоборот. А потому мы должны более подробно рассказать о человеке, с которым Евдокия будет править страной фактически до самой своей кончины, а для этого вернуться на несколько лет назад.

Наследник – Василий I

Василий, осторожный, рассмотрительный, имел отважность,

но только в случае необходимости.

Н. М. Карамзин

После 1382 года Евдокия Дмитриевна в знак благодарности за своё чудесное спасение от Тохтамыша основывает монастырь и закладывает церкви в городе своей юности – Переяславле.

Напомним, что 5 июля 1383 года, почти одновременно с тем, как Василий отправился на горе матери в Орду, в Нижнем Новгороде скончался, приняв монашество и схиму, именитый отец Евдокии, великий князь Суздальский и Нижегородский Дмитрий Константинович. Вот уж поистине был год плача. Князь был похоронен в нижегородском Спасском храме.

Ещё одно событие в жизни семьи Дмитрия Донского и Евдокии можно назвать важным и промыслительным. В 1384 году предполагалась удивительная по своей значимости свадьба. Великий князь Литовский Ягайло решил жениться на дочери московской княгини Евдокии – Софии Дмитриевне.

Этот брак мог бы повернуть ход русской истории. Редкий случай, чтобы на таком уровне породнились бы два часто враждующих между собой соседа. Да и в скором времени Ягайло получит титул короля. София – королева Литвы и затем Польши! Поразительные могли быть перемены!

Однако по разным причинам свадьба не состоялась. В сути разногласий лежали различные, в том числе и религиозные, конфессиональные основания. Позднее Софью отдадут замуж за сына великого князя Рязанского – Фёдора Ольговича. То есть за своего, православного. Произойдёт это уже в 1387 году.

Евдокия оставалась как хорошей женой, так и настоящей матерью. С каждым годом семья пополнялась детьми.

В период возвращения старшего сына Василия из Орды жена Дмитрия Донского родила ещё одного мальчика, которого окрестили Петром. Прошло около года, и на свет Божий появилась очередная девочка, которую родители из первопрестольной Москвы назвали Анной.

Может быть, эти обстоятельства (связанные с частыми родами) привели к некоему недугу княгини. В летописях мелькнёт важное упоминание о том, что в 1388 году, сразу после праздника Пасхи, сын Евдокии Юрий очень сильно заболел. Недуг был тяжким – видимо, настолько, что даже писцы не преминули об этом оставить заметку. Что это была за болезнь? Последствия очередного мора? А может, ещё что-то, сильно напугавшее родственников?

К счастью, летопись поведала: «Бог милова его».

Как и миловал саму великую княгиню, расхворавшуюся всерьёз в это же самое время. Можно также предположить, что эти заболевания в семье Евдокии были связаны с каким-то мором, случившимся в Москве.

Год 1388-й отмечен другим важным событием для семейства великого князя Дмитрия Донского. Он подписал тогда договорную грамоту с князем Владимиром Андреевичем Храбрым, героем многих битв тех времён.

В грамоте указывалось, что сын князя Дмитрия и княгини Евдокии – Юрий Дмитриевич, которому на тот момент ещё не исполнилось и 14 лет, признается «равным братом» своему двоюродному дяде, значительно более старшему по возрасту. Стать «братом» князю Владимиру Храброму было великой честью. Заодно это решало некоторые проблемы и разногласия внутри правящей семьи.

Видимо, предчувствуя свою близкую кончину, Дмитрий Донской, посоветовавшись с женой, принимал решения, которые могли бы определить будущую политику государства на ближайшие годы…

Эти времена мирных обустройств были подарены Руси самим ханом Тохтамышем, который уверился в том, что «зачистил» свой улус и наказал Русь основательно и надолго. А потому он уже начинал подготовку к решению ещё более важной для него политической проблемы – урегулированию отношений с Тамерланом, который становился для него настоящим кошмаром. Каким, впрочем, станет в ближайшем будущем и для Руси.

После кончины Дмитрия Донского Москва продолжила обустраиваться. Больших войн не предвиделось. Под мудрым попечительством Евдокии и её сына Василия начиналась новая страница истории государства.

Василий правил тогда Русью, а Евдокия неотлучно была при Московском дворе.

Мы помним, что Евдокия в 1383 году отправляла своего 12-летнего сына в столицу Орды к хану Тохтамышу в качестве заложника, потому что никто не мог заплатить за него дань – сразу восемь тысяч рублей серебром. Формально это было подано так, что необходима была тяжба о великом княжении. Княжич совершил путешествие.

В кругах правящей русской элиты возникало некоторое твёрдое предположение, что если старший сын князя Дмитрия не выживет в Орде (что легко можно было представить, исходя из коварства Тохтамыша, обещавшего, например, не убивать в 1382 году жителей Москвы, но тут же поступившего наоборот), то тогда наследником – по старшинству в роде – станет Юрий. Так было принято по традиции, так это будет затем отмечено и в завещании Дмитрия Донского.

Вольно или невольно, но следующий по возрасту, девятилетний князь попал в центр внимания со стороны княжеского двора и боярства. Евдокия ему также благоволила.

Молодой, но очень разумный, весьма начитанный, уже показывающий свою энергию и смекалку, Юрий не только оставался «возможным наследником», но и в реальности был хорошим для этого кандидатом и даже образцом.

Что мог думать об этом ежедневно и ежесекундно переживающий угрозу смерти Василий в ордынском плену? Даже самая сильная любовь к брату не могла не зарождать у него подозрений в том, что он уже, вольно или невольно, но «проявился» как его конкурент на власть. Обида? Это ещё мягко сказано.

Естественно, что вернётся к матери в Москву князь уже зрелым юношей. И выпадет ему не только много опасностей, но и немало приключений, вплоть до путешествий в разные дальние края. И вот по прошествии времени Дмитрия Донского не стало. Вдова и дети уже оплакали его. Первые же годы правления Василия Дмитриевича ознаменовались расширением границ княжества и присоединением к нему соседних земель. Уже в 1392 году он получил из Орды ярлык на важнейшие города – Нижний Новгород, Городец, Мещеру и Тарусу. И тогда же фактически присоединил к Москве княжество Суздальско-Нижегородское. Считается, что он его купил у ордынского хана.

Но в этом расширении ему реально и даже самоотверженно помог брат – Юрий Дмитриевич. Он, следуя «докончальному» договору, вместе с «равным братом» Владимиром Храбрым предпримет необходимые Василию военные походы, подчинит Москве также город Торжок, рискуя жизнью, – прогонит врагов, подчинит несогласных, усмирит бунтующих. Сделает это быстро, эффективно и профессионально.

Каждое действие князя Юрия будет повышать его авторитет в воинской среде. Князь Владимир признает в нём настоящий полководческий талант. Не забудем, что в эти времена Юрию Дмитриевичу было всего 16—18 лет! И только потом, когда ему будет чуть за 20, он пойдёт дальним победным походом по землям великой Волжской Булгарии.

Однако уже в те времена будет расти и число его врагов. Не только тех, кто был недоволен его возвышением, не только представителей «литовской партии», но и врагов буквальных. Например, из других удельных князей. Ведь бежавший в Орду Нижегородский князь Семён – брат Евдокии – будет затем бороться с Василием и Юрием почти всю свою жизнь. А для правителя Звенигородского и Галичского это будет связано с самыми серьёзными сражениями в его жизни, из которых он выйдет и с победой, и с честью.

Летописи будут освещать окончательное присоединение к Москве родного Евдокии Суздальско-Нижегородского княжества по-разному. Естественно – они писались в разных местах Руси. Кто-то поддерживал князя Семена, а кто-то, наоборот, – осуждал. Рогожский летописец поведал потомкам, что Василий добился этих земель «златом и сребром, а не правдою». То есть охарактеризовал нам некоторые новые черты великого князя, о которых мы ещё до этого не знали. Среди них, например, его алчность. Именно по этой причине, по мнению летописца, на Руси может затем произойти «конец вселенной».

Известно также, что нижегородские бояре «сдали» тогда своего князя Семена, заявив о поддержке Москвы. Это было не очень честно, по мнению составителя летописи. И также «не хорошо» было обращение Василия в Орду для получения ярлыка на княжение. Что-то вроде «запрещённого приёма». И для потомков осталась головоломка – что считать главным и первым в его действиях: завоевание княжества или получение ярлыка. В ранних (возможно, более правдивых) летописях мы видим такую последовательность: сначала – ярлык от хана, а потом – поход на Нижний Новгород (не совсем «честные» действия). А в поздних – всё меняется местами.

Во всяком случае Василий Дмитриевич уже тогда понял – действовать можно и нужно любыми способами. Цель укрепления единой власти оправдывает средства.

Его матушка – Евдокия – помешать ему в начинаниях никак уже не могла. Сын выходил на собственную дорогу полной самостоятельности.

Само Суздальско-Нижегородское княжество окрепло с 1330—1340-х годов. Его земли были просторными: от Унжи на севере – до Суры и Алатыря. Их отчасти занимала мордва. Плодородные поля, удачное торговое положение у слияния Волги и Оки. В Нижнем Новгороде даже начали строить каменный Кремль, наподобие московского. Имелась своя Суздальская епископская кафедра.

Во времена Дмитрия Донского князь Борис Константинович – дядя Евдокии – захватил город. Тогда в Нижний даже отправился преподобный Сергий Радонежский, чтобы решить ситуацию мирным путём. Уговоры не подействовали, и преподобный Сергий взял да и закрыл там все городские храмы.

Как мы помним, Евдокия – вдова Дмитрия Донского – была дочерью князя Суздальского и Нижегородского – Дмитрия Константиновича. И теперь она жила уже в те времена, когда данное княжество прекращало своё существование и полностью подчинялось Москве.

Выяснения отношений между князьями, которые возникли при Василии Дмитриевиче, продолжались долго. Но та самая купля им ярлыка на княжество у ордынского хана стала началом удивительных событий, о которых мы расскажем чуть позднее.

И как раз в это время на Руси появляется ещё одно действующее лицо, от которого будет зависеть внутренняя и внешняя политика государства. То была невестка княгини Евдокии, жена Василия, из Литвы.