Текст книги "Евдокия Московская"

Автор книги: Константин Ковалев-Случевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

И снова зададим всё тот же вопрос: почему Василий не хотел передать престол Юрию, последовав завещанию своего отца?

Попробуем в очередной раз кратко на него ответить.

Во-первых, из-за влияния Литвы, которая была против Юрия («литовская» и «смоленская» партии). Из этого вытекали многие другие причины.

Во-вторых, из-за ревности к брату, возникшей ещё со времён ордынского плена, и особого выделения Юрия в роду Донского.

В-третьих, из-за влияния на него, ещё в прошлом, митрополита Киприана.

И в-четвёртых, из-за влияния супруги – Софьи Витовтовны, которая, кроме имевшихся у неё «политических» убеждений, была просто-напросто ещё и очень самовластной женщиной.

Но русская история не была бы таковой, если бы не сохранилась ещё одна версия событий, связанная с завещанием Василия I. По этой версии он как будто всё-таки оставил великое княжение… брату – Юрию Дмитриевичу!

И будто бы вдова – Софья Витовтовна – успела эту духовную грамоту (связанную с именем Юрия) уничтожить, а старую – приберечь и потом всем показать.

Эту странную легенду, собственно, породил пребывавший век спустя в России австрийский посол Сигизмунд Герберштейн. Вот что он отметил в своих «Записках о Московии»: «Василий Дмитриевич не любил своего единственного сына Василия, так как подозревал в прелюбодеянии свою жену, от которой тот родился, поэтому, умирая, оставил великое княжение Московское не сыну, а брату своему Юрию, но большинство бояр примкнуло всё же к сыну».

Естественно, что подтверждение этим словам найти трудно, если вообще возможно. Хотя с лёгкой руки Герберштейна мы становимся свидетелями ещё более серьёзных намерений и действий так называемой «литовской партии», которая ради достижения своих целей, как видим, не постояла бы ни перед чем.

Впрочем, пусть данное утверждение остаётся на совести иностранца, исправно умевшего собирать всевозможные слухи; некоторые из этих слухов, правда, почему-то оказывались вовсе и не слухами.

Итак, на Московском престоле, на великом княжении появился юный Василий Васильевич.

Дело князя Дмитрия Донского и соблюдавшей его завещание жены Евдокии закончилось нарушением заповедей отца и деда, а также умалением уважения к матери и бабушке.

Русь пошла иным путём…

Моление при нашествии Тамерлана

Пречистыя Богоматери, ея же страшным явлением злочестивый

Темир Аксак устрашися, и побеже, и исчезе.

В мале сказание о блаженной великой княгине Евдокии, XVI в.

Но мы вернёмся в конец XIV столетия, ибо там происходили события, которые всё так же повествуют о выдающейся роли великой княгини Евдокии в русской истории.

В середине 1390-х годов произошло событие, которое напрямую связывается с её именем. Когда определялась судьба всей страны, её роль оказалась необычной, даже в некотором роде главной. Именно ей удалось принять, возможно, единственно правильное решение, после которого Москва была спасена.

И событие это было связано с наиболее известными именами в мировой истории заката XIV столетия.

Ещё в начале 1390-х годов появился с востока в поле зрения Руси грозный властитель и воин – Тамерлан. При Московском дворе к этим новостям относились с особой серьёзностью. Тогда уже знали о силе, могуществе и неординарной жестокости этого человека. Уже доносились вести о том, что бывший его союзник и подчинённый ему полностью ордынский хан Тохтамыш фактически предал своего хозяина, начал собственную политику по отношению к соседям и к нему самому. Всё это разгневало Железного Хромца – Тимура.

Больше всего Тамерлана раздражало именно предательство Тохтамыша, которого он не раз спасал и к которому благоволил. Привычная ордынская хитрость в данном случае сыграла для Тохтамыша роковую роль. Он получил страшного врага, умеющего доводить свои планы до конца.

Тимуру приписывается послание, которое он направил непосредственно Тохтамышу. Оно датируется 1391 годом. Вот строки из письма возмущённого Тимура хану Тохтамышу: «Великий хан Тохтамыш в своём письме много говорит о моей мудрости, а сам считает меня глупцом, если думает, что я поверю его обещаниям. Ты давал их мне уже не раз и всегда после этого нарушал. У плохого дровосека всегда виноват топор, а у хана Тохтамыша всегда виноваты дурные советники! Я принял тебя как сына, дал тебе много больше того, на что ты мог рассчитывать. А чем ты мне заплатил?.. Я не верю этим словам! Хан Тохтамыш не отбросил свой кинжал, а только обмазал его мёдом. Не думай, что я стану этот кинжал облизывать!»

Собрав громадное по тем временам войско (некоторые источники утверждают, что у него было около 200 тысяч ратников), Железный Хромец двинулся к Волге. Здесь, на левом берегу могучей реки, встретились две армии.

Ордынское войско под командованием хана Тохтамыша было прекрасно подготовлено. Он, как и его предшественники, традиционно с помощью силы умел держать в узде своих врагов. Но перед организованными полками Тамерлана, уже закалёнными в боях по всей Азии, они оказались совершенно бессильными.

Поражение Тохтамыша в битве было ощутимым. Великая Орда давненько не испытывала подобного «унижения».

Именно эта ситуация, как мы уже рассказывали, как раз и сыграла важную роль в присоединении к Москве Нижегородского княжества (ранее принадлежавшего отцу Евдокии – князю Дмитрию Константиновичу).

Хан отдал сыну Евдокии Василию Дмитриевичу ярлык на княжение быстро. У него не было ни времени, ни сил, чтобы после поражения от Тимура разбираться с «какой-то там» Русью. Ему требовалось оправиться от ран и собирать новые силы. Потому что все знали – пока Тамерлан не возьмёт своё, не отомстит, не добьёт врага – он не остановится. Новые нашествия были легко предсказуемы.

Кстати, тогда же и Витовт, «под шумок», прихватил себе столицу – Вильно и ряд литовских земель, включая западнорусские. Ослабление Востока было ему на пользу. Замыслы литовца и его дочери – московской великой княгини Софьи – начинали неожиданно быстро осуществляться.

Пока Тамерлан готовился к новому походу на Тохтамыша, произошли следующие события.

В 1394 году скончался в неволе последний нижегородский князь – Борис Константинович, дядя княгини Евдокии, вдовы Дмитрия Донского. Это произошло в Суздале. Теперь из тех, кто мог реально претендовать на власть в уже присоединённом к Москве Суздальско-Нижегородском княжестве, оставались в живых лишь братья Евдокии – князья Василий и Семён Дмитриевичи. Естественно, что вдова Дмитрия Донского не могла быть с ними заодно.

Испуганные, что их могут физически устранить, не покорившиеся Москве князья спешно отправляются в Орду. Уже позднее их будет преследовать дружина сына Евдокии князя Юрия Дмитриевича, исполнявшего свой воинский долг по договору с братом Василием.

Именно в таком соотношении сил и наступил знаменитый 1395 год. Год, когда, можно сказать, решилась судьба Руси.

Именно тогда правительница Москвы совершила действия, которые многие сегодня называют чудом. В тот год Русь спаслась от Тамерлана. А сын Евдокии – Юрий Дмитриевич – покрыл себя неувядаемой славой великого полководца, при этом его духовный наставник преподобный Савва Сторожевский – великого прозорливца.

Ещё осенью 1394 года произошли новые столкновения ратей Тохтамыша и Тимура. Серьёзного большого сражения не состоялось. Но вскоре, в апреле 1395 года, две большие армии сошлись у берегов реки Терек. Битва была выиграна Железным Хромцом. Тохтамыш исчез с поля боя. Только позднее выяснилось, что он находится в Крыму, куда бежал почти сразу же. Но и там его могла достать «рука» мстительного Тимур-ленга. И, будучи обременён «обозом» – всей своей многочисленной семьёй (несколько жён и два сына), он был вынужден бежать ещё далее на запад, в Литву.

Сват княгини Евдокии – литовский князь Витовт уже знал о произошедшем и принял проигравшего Тохтамыша. Для него Тамерлан был такой же опасностью, как и для ордынского хана. Теперь наступали времена, когда приходилось совместно думать о том, как противостоять столь большой и почти непобедимой силе. Да ведь грозный правитель фактически уже стал угрожать восточным литовско-русским землям и понемногу прибирать их к своим рукам.

Тимур двинулся на север. Часть его войска пошла к Волжской Булгарии. Не забыл Тамерлан и о Приднепровье. Тут досталось и литовскому князю. Донские земли также попали под его разорение. Наконец, после взятия Ельца (а это была ещё территория, которую в то время на Руси называли Ордой) его основные силы оказались в непосредственной близости от Москвы.

Персидские источники приводят слова Тамерлана, которые за ним постоянно фиксировал сопровождавший его летописец. Они имеют прямое отношение к описываемым нами событиям. Речь идёт о том, как Тимур в борьбе с Тохтамышем «дошёл до земель, раскинувшихся на дальнем севере». Вот что отметил Тамерлан, говоря о походе в сторону Руси: «Улус Джучи, вставший на путь вражды… разрушил до основания, подчинил вилайеты, улусы и крепости пятого и шестого климатических поясов и возвратился, осенённый победой и славой».

Под улусом Джучи подразумевалась Орда, а в пятый и шестой климатические пояса входила, по тогдашним представлениям на Востоке, и Владимирская (Московская) Русь.

Вот мы и подошли вплотную к рассказу о том, какое отношение имели к происходившим событиям великая княгиня Евдокия, а также её сын князь Юрий Дмитриевич.

Чудо на Кучковом поле хорошо известно тем, кто хотя бы немного изучал историю Москвы. Оно довольно подробно описано в Житии княгини Евдокии – в монашестве Евфросинии Московской.

Вот что мы в нём читаем:

«С именем великой княгини Евдокии связано одно из самых значительных событий духовной истории России. Совершилось оно во время нашествия Тамерлана в 1395 г. Весть о том, что полчища грозного полководца подошли к границам Руси, привела в ужас весь народ. Великий князь Василий, благодаря влиянию матери, проявил твёрдость духа, собрал войско и вышел навстречу врагу. Но что могла сделать эта малая дружина перед полчищами непобедимого завоевателя, утверждавшего, что вся вселенная недостойна иметь двух правителей?

Народ, подкрепляемый верой в заступничество Божие, вместе со своей княгиней молился Богу. Евдокия совершала сугубые молитвы об избавлении Руси от гибели. Молитва праведницы была услышана Богом. По совету матери Василий Димитриевич повелел принести чудотворную Владимирскую икону Божией Матери из Владимира в Москву. 26 августа 1395 г. великая княгиня Евдокия с сыновьями, митрополитом, духовенством, боярами, с множеством собравшихся жителей Москвы встретили икону Богоматери на Кучковом поле.

В тот самый день и час Тамерлан в сонном видении увидел «Светозарную Жену», окружённую сиянием и множеством «молниеносных воинов», грозно устремившихся вперёд. По совету своих наставников Тамерлан отдал приказ войскам повернуть от границ Руси».

Известно, что на месте моления москвичей и княгини Евдокии был затем основан известный Сретенский монастырь, который существует и по сей день.

В некоторых вариантах история с молением на Кучковом поле основывается на рассказах о чудесах. Например, рассказ о видении Тамерлану, после которого он и принял решение о том, что не пойдёт на Москву.

«На Кучковом поле ждала Великая Княгиня Спасительный Образ. Вместе с ней, преклонив колена, стояла вся Москва. Рядом с княгиней стоял митрополит, стояло духовенство, стояли князья и бояре, стояли простолюдины, женщины, старики, дети.

И молитвы княгини-матери были услышаны Богородицей. В тот самый миг, когда Спасительный Образ Богородицы торжественно вступал в Москву, Тамерлану было сонное видение. Он увидел высокую гору. С вершины этой горы шли к нему многие святители с золотыми жезлами, а над ними, в лучезарном сиянии, стояла Жена благолепия и величия неописанного. Жена повелела ему оставить пределы русской земли. Тьмы молниеносных воинов, окружавших Жену, грозно устремились на Тамерлана.

Грозный хан затрепетал от ужаса, проснулся и немедленно приказал своим войскам отступить. Дойдя до Ельца, грозный воитель так и не осмелился войти в Москву… Молитвами слабой, исстрадавшейся женщины, Великой Московской Княгини, которая не имела права ни на страх, ни на слабость, в сердце которой Господь вложил мужскую доблесть и отвагу, истинную Веру и Любовь, Москва была спасена…

Великий Князь Василий вернулся в Москву победителем Тамерлана. А на том месте, где москвичи встречали икону, княгиня-мать и её сын повелели построить Сретенский монастырь. 26 августа, когда произошла эта встреча, положено было считать церковным праздником. И с тех пор каждый год в этот день из Успенского собора Кремля бывает Крестный ход в Сретенский монастырь. Так из дня глубокой скорби и унижения этот день стал днём торжества и духовной победы русского народа!»

Московский великокняжеский летописный свод 1479 года заключал историю 1395 года с иконой Владимирской Божией Матери так: «и оттоле уставися таковый праздник праздновати месяца августа въ 26 день».

«Степенная книга царского родословия» XVI века в повести о великой княгине Евдокии Дмитриевне, в главе «Принесение на Москву иконы Владимирския», также рассказывает об этом удивительном событии:

«В четвёртое же лето вдовства ея безбожный Царь Темир Аксак, попленив многия земли победи и многия Орды, и многия царства победи, и покори под ся. Тако же хотя пленити и Рускую землю, и уже близь прииде. Святая же и блаженная Великая Княгиня Евдокия сугубыя молитвы к Богу простираше о избавлении предлежащая скорби. И тогда молитвами ея, паче же благоволением Божием и Пречистыя Богородица, советом же и повелением сына ея самодержавнаго Василия и первосвятителя Киприяна, из града Владимира принесён бысть многочудесныя образ, егоже богогласный Лука написа. Пречистыя Богоматери, ея же страшным явлением злочестивый Темир Аксак устрашися, и побеже, и исчезе. И тако заступлением Пречистыя Богородица, Руская земля всегда хранима бысть».

Известен отзыв преподобного Кирилла Белозерского на письмо сына Дмитрия Донского, князя Андрея Дмитриевича, в котором он также радостно оценивает события 1395 года: «Нам ныне, видевшее Пречистыа Госпожа Богородицы преславная Ея и великая чюдеса, и о том Ея, господине, радоватися сердцем и душею устрашитися на всяк час, что сподобил нас Бог Пречистою Своею Материю, в последний сей род, таковыми знамении и чюдеси избавити крестьянский род от нашествия иноплеменных враг».

История появления чудотворного образа Богоматери Владимирской на Руси довольно сложная. Вкратце её можно передать так. Создана она была в Константинополе, в первой трети XII века. Она имеет две стороны. Престол Уготованный с орудиями Страстей Христовых написан на обороте. Привезли икону из Константинополя на Русь ранее середины XII века (точнее сказать трудно); она находилась в храме женского монастыря в Вышгороде (недалеко от Киева). Когда стала усиливаться Владимиро-Суздальская Русь, то князь Андрей Боголюбский в 1155 году перевёз её во Владимир и поместил в новый Успенский собор. Так икона стала заступницей первопрестольного града. Именно в 1395 году Богоматерь Владимирская впервые была привезена в Москву. Икона ещё не раз возвращалась во Владимир, а потом вновь отправлялась в Москву, где и осталась насовсем в 1480 году в Успенском соборе Кремля. Уже в советское время она была оттуда изъята, отправлена сначала в Государственный исторический музей, а в дальнейшем попала в Третьяковскую галерею как «ценное произведение искусства». Доступ к иконе ныне возможен в церкви Святителя Николая в Толмачах, где она находится на хранении под твёрдым стеклом.

Но именно тогда, в 1395 году, в Москве икона «Богоматерь Владимирская» стала спасительницей Руси, словно икона «Одигитрия» в Константинополе – Влахернская спасительница, культ которой процветал в Византии. Обе иконы были связаны с жизнью и именем великой княгини Евдокии – преподобной Евфросинии Московской. Византийскую копию «Одигитрии», получив от епископа Дионисия Суздальского, она сделала святыней основанного ею Вознесенского монастыря, а «Богоматерь Владимирскую» прославила столь чудесным избавлением. И обе иконы сохранились до наших дней. Но об этом ещё позднее…

Однако, кроме этих достаточно общеизвестных событий на Кучковом поле, в том самом 1395 году произошли ещё некоторые события, которые можно соединить с отказом Тамерлана пойти на Москву. И события эти связаны с сыном Евдокии – князем Юрием Дмитриевичем, с жизнью великокняжеской семьи.

Речь о том, как сын московской великой княгини, вдовы Дмитрия Донского, одновременно с её, Евдокии, чудесным решением принести икону Владимирской Божией Матери из Владимира в Москву, совершил поход на булгарскую Орду, тем самым также повлияв на решение Тамерлана о повороте от Москвы на юг.

В те годы с карты мира исчезло древнее и в своё время могущественное государство. Оно располагалось в бассейне рек Волги и Камы, было соседом Руси. Именно князь Юрий стал – вольно или невольно – одним из главных участников этих событий. И, видимо, не без участия своей матушки Евдокии.

Государство это называлось Волжской Булгарией, жили в нём булгары (или болгары). В результате произошедшего оно перестанет играть какую-либо серьёзную историческую роль, окончательно «растворится» в Золотой Орде и потеряет даже своё исконное название. Руководимые сыном Дмитрия Донского князем Юрием полки совершили много такого, что пока ещё не оценено по достоинству и не исследовано историками во всей полноте.

Взятие русскими дружинами четырнадцати крупнейших городов Булгарии, среди которых были столица – Великий Булгар, крепости Кременчуг, Джуке-Тау и Казань, показало военную мощь и открыло полководческий талант князя. Оказалось также, что эти события были описаны как бы с «обеих сторон», известие о них есть и в русских летописях, и в известном татарском эпосе XV века «Идиге».

В результате похода у князя Юрия появилась возможность осуществить свой план, «вдохновлённый» его духовным наставником – преподобным Саввой Сторожевским, когда были построены дошедшие до нас первые и неповторимые образцы раннемосковской архитектуры – новые белокаменные соборы Звенигорода и Сторожевского монастыря, а также созданы для них преподобным Андреем Рублёвым иконы и фрески.

Но и к возможному нашествию Тамерлана поход имел некоторое отношение.

В конце XIV столетия, во времена Дмитрия Донского, отношения Московской Руси с волжским соседом становились в достаточной степени напряжёнными. Волжская Булгария ещё была большим и крепким государством. И ко времени появления там князя Юрия представляла немалую силу.

Одним из доказательств наличия у преподобного Саввы Сторожевского дара предвидения считается благословение, данное им князю перед его военным походом на восток, в государство волжских булгар.

В Житии старца, написанном Маркеллом Хутынским, отмечены слова самого Саввы, которые князь от него услышал: «Врагов своих одолеешь и… здрав возвратишься в своё отечество». Похожим образом преподобный Сергий, как считается, благословлял Дмитрия Донского на Куликовскую битву (или, по мнению некоторых исследователей, – благословил на битву на реке Воже за два года до этого). Похожим. Но не совсем.

Предсказание Саввы Сторожевского, в особенности связанное со «здравым» возвращением князя «в своё отечество», также сбылось. И речь в нём шла не просто о битве, а о дальнем походе за пределы отечества, откуда надо было «возвращаться», – а этого мы никак не можем найти в словах Сергия Радонежского, адресованных великому князю Московскому.

Старец Савва благословлял не саму битву, не захватнический поход и не дружину сына Евдокии – князя Юрия Дмитриевича, а только лишь его самого, предохраняя его лично от возможных напастей. В Библии сказано так: «…Будут ратовать против тебя, но не превозмогут тебя, ибо Я с тобою… чтобы избавлять тебя» (Иер. 1, 19). И нет ничего более важного для христианина, как «душу положить за други своя». Не было, вернее, не готовилось никакого «завоевательного похода» в Булгарию, его никто тогда даже не планировал.

В тексте благословения старца Саввы, записанном Маркеллом Безбородым (а это главный и единственный письменный источник данного благословения), читаем: «Иди, благоверный князь, Господь да будет с тобою, помогая тебе, и врагов своих одолеешь, и благодатью Христовой здрав возвратишься в своё отечество». А теперь сопоставим эти слова с благословением Сергия Радонежского, данным им великому князю Дмитрию Ивановичу (будущему Донскому) перед Куликовской битвой (как это указано в Житии, написанном Епифанием Премудрым): «Господин мой, тебе следует заботиться о вручённом тебе Богом христоименитом народе. Иди против безбожных, и с Божией помощью ты победишь и вернёшься в своё отечество невредимым с великими почестями». А также подключим к этому послание от Сергия, которое передал Дмитрию скороход непосредственно перед сражением: «Господин мой, смело вступай в бой со свирепым врагом, не сомневаясь и не страшась его, помощь Божия будет во всём с тобою».

Для духовного наставника важна была личная безопасность князя Юрия. Он ценит его «благоверие», он говорит о княжеских «врагах», не уточняя – кто они, и даже не упоминая булгар! Но старец печётся о «здравии» князя, а главное – о его возвращении «в своё отечество». Преподобный Савва предохраняет Юрия, но не восхищается походом. Ни слова не произносит он о «великих почестях» от победы! То есть, по сути, – игумен не давал никакого специального благословения на большую войну или на смертоубийство. И нет в его словах никакого намёка на возможную добычу или богатство. А может быть, тогда никто вовсе и не помышлял ни о каком получении или захвате богатства? И вообще, не было ли на самом деле так – планировалось и предполагалось одно, а вышло – совсем другое?

Эти рассуждения наталкивают на неожиданную догадку, которая может помочь в поисках ответа на главный вопрос: так на что же, собственно, и в какой момент благословил старец Савва Сторожевский князя Юрия Звенигородского?

Итак, посмотрим на развитие событий в 1395—1396 годах. В это время Савва Сторожевский, скорее всего, был игуменом Троицкой обители (после кончины Сергия Радонежского). Если принять во внимание предположение или версию (о ней и сказ) о союзничестве (пусть и весьма условном) русских с Тамерланом против сторонников Тохтамыша, то – как не благословить предводителя войска на столь важное для Руси дело!

И даже более – такое благословение фактически способствовало затем спасению Великого княжества Московского от гибели или тотального разорения. И вот почему. Не по причине ли пусть даже и временного (или условного) союзничества войска сына Евдокии князя Юрия с Тимуром этот Железный Хромец пойдёт после Булгарии не на Москву, а в рязанские земли, к Ельцу? И потом – вовсе уйдёт на Кавказ.

Есть предположение, что город Елец, называвшийся, согласно источникам, в то время также и Карасу, был не совсем рязанским городом; в нём проживало много тюркоязычного населения. То есть повернув на Елец-Карасу, Тимур фактически шёл не на Русь, а опять же на земли своего главного тогда врага – Орды. Похоже, что воевать с Русью он вообще не собирался.

До наших дней дошло изречение Тимура: «Все пространство населённой части мира не стоит того, чтобы иметь двух царей». Он считал себя единственным царём, второго не должно было быть. И если учесть, что на Руси тогда не было собственного царя (царём, как мы помним, считался хан Орды), то даже для удовлетворения своих амбиций Русь была Тамерлану не нужна.

Небольшой и ещё не возродившийся от разорений улус ему не был интересен. Орда и предатель Тохтамыш (царь) – первый враг. И Тимур воевал с царём, с его государством, а не с его подчинёнными и не с его улусом. Булгария – пусть даже и улус, но гораздо более известный тогда, в особенности в мире восточной культуры, откуда Тимур, собственно, пришёл и произошёл, – стала врагом следующим. Кстати, и властитель данного улуса называл в то время себя «князем Болгарским», пытаясь выцедиться в самостоятельного правителя.

В таком случае поход князя Юрия и благословение преподобного Саввы Сторожевского помогли спасению не только Московской, но и всей Северо-Восточной Руси, всей русской цивилизации от полного уничтожения и исчезновения с карты истории, как это случилось с Волжской Булгарией. И как это совпало с появлением в Москве Владимирской иконы Божией Матери, перенесённой сюда по просьбе княгини Евдокии!

До сих пор происходят споры – когда же состоялся этот поход. До сих пор множится, и особенно с помощью Интернета, мнение, что это могло произойти в 1399 году. Русские летописи освещают событие различно. Именно они внесли раздоры в изучение данной темы. Именно в них мы видим две разные даты.

Единственно, в чём они сходятся, – почему, собственно, дружина Юрия Дмитриевича оказалась так далеко от родной земли. А объяснение этого – и есть часть ответа на вопросы.

Как мы помним, в 1389 году скончался великий князь Дмитрий Донской, оплаканный своей вдовой Евдокией. Великим князем становится их старший сын – Василий Дмитриевич (Василий I). В1391 году войско Тимура (Тамерлана) разбивает основные силы ордынского хана Тохтамыша, тем самым влияние Золотой Орды было в значительной степени ослаблено. В 1391—1393 годах сыновья Евдокии и Дмитрия Донского – Василий и его брат Юрий – заключают между собой договор, по которому Юрий Дмитриевич обязуется участвовать со своим войском во всех важнейших военных баталиях, ежели старший брат его об этом попросит. Сам факт такого договора показал уже появившиеся сложности во взаимоотношениях между братьями. Василий Дмитриевич почему-то опасался, что брат, в случае его внезапной смерти, окажется на московском престоле. В 1392 году, следуя, видимо, братскому договору, Юрий идёт на Нижний Новгород, присоединив земли суздальско-нижегородского князя Семена Дмитриевича, своего дяди, к Москве, то есть к владениям Василия I. В год 1395-й Тимур (Тамерлан) с большим войском в трёхдневном сражении наголову разбил на реке Терек армию ордынского хана Тохтамыша. В 1395—1396 годах Золотая Орда распадается на почти независимые и воюющие друг с другом четыре орды: хана Кюрчака вблизи Сарая, хана Тимур-Кутлука в регионе Астрахани, хана Тохтамыша в Крыму и наиболее мощный Мангитский Юрт – Едигея.

И вот тут самое интересное. По некоторым летописям, в 1395—1396 годах происходит поход Юрия Дмитриевича на Волжскую Булгарию. Началось всё так. Бывший суздальско-нижегородский князь Семён Дмитриевич (тот самый брат Евдокии) и ордынский царевич Ентяк пришли на земли Нижнего Новгорода и ограбили их (Семён Дмитриевич продолжал считать эти земли своими). Дружина князя Юрия, племянника Семена, отправилась по просьбе Василия Дмитриевича защитить новый нижегородский удел Москвы. Грабители убежали «в Орду» («татарове пограбиша весь Новъград Нижний, и возвратишася въ свою землю, въ Казань»), а фактически – к булгарам. Мобильное войско Юрия стало преследовать князя Семена Дмитриевича с целью захватить его в плен и таким образом оказалось на территории Волжской Булгарии. То есть поход на Орду (Волжская Булгария была частью Золотой Орды) не был спланирован русскими заранее.

И хотя Юрий спешил захватить князя Семена, но, по словам летописи, за ним так и «не угнаша». Суздальский князь и его семья были разысканы в Золотой Орде только к 1401 году.

Напомним, что с 1395 года в течение почти двенадцати лет Москва и уделы других сыновей Дмитрия Донского практически перестают платить дань Золотой Орде (за что поплатятся в 1408 году нашествием ордынца Едигея).

Подругой версии русских летописей, годы похода князя Юрия Дмитриевича на Волжскую Булгарию были такие: 1398—1399.

Почему же мы имеем две даты похода князя Юрия и какая из них верная? Посмотрим, что говорят об этом сами летописи.

Из Новгородской Четвёртой летописи мы узнаем и раннюю дату похода – 1395 год, и то, что это был, быть может, самый дальний поход русских дружин на восток, в направлении Волжской Булгарии: «В лето 6903 (1395)… князь великий Василеи, събрав ратей много, и с ними отпусти брата своего Юрья, а с ним воевод и бояр старших и силу многу. Они же, шедши ратью, плениша землю Татарьскую, и взяша град Болгары и Жукотин и Казань, Кременчюк, и пребыша три месяцы, воююще, и никто же не помнит, толь далеча воева Русь Татарьскую землю, и възвратишася с многою користию».

Ещё более подробно под 1395 годом нам рассказывает об этих событиях Московский летописный свод конца XV века: «А князь великы слышавъ се и събра рати многы, посла брата своего князя Юрья Дмитреевича, а с ним воевод и старейших боярь и силу многу. Онъ же шед взя город Болгары Великые и град Жукотинъ и град Казань и град Керменчюкъ и всю землю их повоева и много бесерменъ и татарь побиша, а землю Татарьскую плениша. И воевавъ три месяци възвратися с великою победою и съ многою корыстью в землю Русскую».

Мы поддерживаем версию, что поход Юрия состоялся в 1395—1396 годах. Доказательства тому следующие. Во-первых, сами тексты летописей, где указаны эти даты. Во-вторых, логично, что нападение князя Семена с татарами на Нижний Новгород совпало затем с его преследованием войском князя Юрия. А нападение было именно в эти годы, позднее такой поход на Русь с востока просто не укладывается во времени и других текущих событиях. Кроме того, в-третьих, само время для похода было крайне удачным, именно в 1395—1396 годах Золотая Орда была настолько ослаблена нашествием Тимура, а Волжская Булгария – почти полностью им разорена, что, преследуя противника, дружина Юрия смогла легко пройти по чужой территории максимально далеко, не встречая почти никакого серьёзного сопротивления.

Неожиданным на первый взгляд могло бы звучать предположение, что дружина князя Юрия в 1395 году участвовала в походе на Волжскую Булгарию в нейтралитете или даже союзничестве (пусть даже и в условном) с войском Железного Хромца – Тамерлана. То есть Тимур, возможно, знал о выдвижении вслед за ним русской дружины и не стал ей мешать.

Войско с Юрием Дмитриевичем во главе, оказавшись в 1395 году в Волжской Булгарии, могло участвовать не только в поисках своего противника – князя суздальско-нижегородского, но также и в преследовании остатков войска гораздо более опасного и старинного врага Руси – хана Тохтамыша, только что жестоко разбитого Тамерланом. Для сыновей Дмитрия Донского, которого этот ордынский хан в 1382 году наказал за победу на поле Куликовом сожжением белокаменной Москвы, такие действия могли быть делом чести.

Это ещё один, дополнительный «мотив», по которому русские могли оказаться в это время на булгарской территории.