Текст книги "Танки решают все!"

Автор книги: Константин Мзареулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 41 страниц)

2

Документ № 7

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ

ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СССР

Совершенно секретно. Исх. № 72/003

«1» июня 1942 г.

Членам Политбюро ЦК ВКП(б)

Сведения, поступающие по каналам разведки, полностью подтверждают наши прежние предположения о том, что Германия намерена в самое ближайшее время предупреждения осуществить нападение на СССР. Как мы уже сообщали, еще 30/II-42 Гитлер утвердил план военных действий, названный план «Барбаросса» (прежнее название – план «Фриц»).

Первоочередная задача германской армии – расколоть танковыми клиньями фронт главных сил РККА и глубокими ударами подвижных соединений севернее и южнее припятских болот уничтожить наши разобщенные группировки. Для ведения войны созданы три группы армий («Север», «Центр», «Юг») в составе 4 танковых и 10 полевых армий, имеющих до 150 пехотных 40 танковых и моторизованных дивизий. Численность сил вторжения оценивается в 5–6 миллионов личного) состава, 7 тыс. танков, до 10 тыс. самолетов, 50 тыс. орудий. Карта с предполагаемой дислокацией выявленных объединений противника прилагается.

Действия Вермахта согласно плану «Барбаросса»:

группа армий «Юг» наступает усиленным левым флангом на Киев, имея впереди подвижные части – 1-ю танковую армию, которая должна прорвать нашу оборону между Рава-Русской и Ковелем, а затем двигается через Бердичев и Житомир;

группа армий «Центр», сосредоточив главные силы на флангах, окружает войска Красной Армии в Белоруссии, танковые армии наступают севернее и южнее Минска. Линия наступления 2-й ТА: Кобрик – Слуцк – Минск, 3-й ТА: от Гродно на Минск. Затем обе ТА соединяются в районе Смоленска;

группа армий «Север» имеет задачу быстро отсечь Прибалтику, для чего создается ударный кулак на правом фланге. 4-я танковая армия прорывается к Двинску, в дальнейшем наносит удар на Опочку.

Основные приготовления к агрессии завершены к середине мая. На территории Восточной Пруссии и Польши восстановлены старые и построены новые исходные районы для наступления, разветвленная система базирования флота создана на севере Норвегии В Германии и Польше оборудовано 400 аэродромов и 250 посадочных площадок. За февраль-апрель на советскую границу переброшено около 60 дивизий, а с 10 мая началась переброска т. н. четвертого стратегического эшелона в составе 55–65 дивизий, из которых свыше половины – танковые и моторизованные. Около 30 дивизий остается в резерве Главного командования. За 12 дней до наступления сосредоточенные в районах выжидания войска начнут выдвижение на исходные рубежи примерно в 7-30 км от границы.

С 25 мая резко увеличилось количество нарушений воздушной границы СССР немецкими самолетами, которые пытаются фотографировать расположение наших войск. Наблюдается также усиленное проникновение диверсионно-разведывательных групп противника. Одновременно штабы танковых армий начали перемещаться на передовые командные пункты, расположенные в Замостье, Тильзит, Бяла-Подляска, Тройбург.

Все эти данные подтверждают информацию, ранее полученную от источников (Старшина, Брахтенберг, Дора, Кент, Крестоносец, Легионер), о том, что начало войны намечено на период с 8 по 15 июня с.г.

Нарком госбезопасности

комиссар госбез 1-го ранга

В. Н. Меркулов

Резолюция:

«2 июня собрать весь Политбюро + СНК+маршалы + Генштаб + командующие округов и флотов. И. Сталин».

3

Открыв совещание, начальник Генштаба маршал Егоров огласил вывод, естественно вытекающий из последних данных разведорганов: противник в течение недели завершит развертывание ударной группировки. Это означало, что нужно немедленно пополнить соединения до штатного состава, передать в войска из народного хозяйства множество тракторов, автомобилей, лошадей. И, наконец, стремительно развернуть армию, то есть сосредоточить корпуса и дивизии на позициях вблизи границы.

Генерал Жуков снова предложил подумать о возможности нанести упреждающий удар, бросив приграничную группировку Красной Армии на совершенно не подготовленные к обороне части Вермахта. Маршал Шапошников дипломатично напомнил, что план упреждающего удара Генштабом так и не разработан, что развернутая в три эшелона западная группировка РККА имеет некомплект личного состава в 2,7 миллиона личного состава и что расположенные в глубине Европейской части страны соединения до сих пор не получили приказов о выдвижении, то есть подтянутся к границе только через неделю, а то и через десять дней.

– Да, сегодня мы сильны, но побеждает не сильный а умный, – раздраженно сказал Сталин. – Прежде чем писать директиву войскам, надо хотя бы понять, чего мы хотим достигнуть.

Горячий генерал Павлов, за два года после Испании подросший из комбригов в начальники Генштаба, а ныне командовавший Западным военным округом, повторил свое предложение: навязать немцам решительное встречное сражение, массированно бросив на врага все наши танки. Буденный, хохотнув, заметил: дескать, если бы речь шла о коннице, то решение правильное, а вот с механизированными войсками все сложнее.

– Дайте мне мехкорпус, пару кавалерийских дивизий да с воздуха прикройте, – темпераментно воскликнул Павлов. – Я через неделю ворвусь в Берлин.

Егоров сухо проинформировал героя танковых атак:

– У немцев больше солдат и прекрасно отработано взаимодействие Люфтваффе с наземными частями. Ваше наступление захлебнется на подступах к Варшаве.

Замнаркома иностранных дел Литвинов, известный англофил и германофоб, опасливо добавил:

– Причем, если мы начнем первыми, Гитлер с Геббельсом будут орать на весь мир о большевистской агрессии, об экспансии коммунизма, угрожающей всей западной цивилизации.

– Вот этого бояться не нужно, – одернул его Молотов. – Имей мы возможность нанести первый удар, то англосаксы на радостях объявили бы нас спасителями цивилизованного мира от нацистской тирании.

Хотя обстановка была тяжелая, Сталин оценил юмор и улыбнувшись, проговорил задумчиво:

– Да, это верно. В таком случае Британия с Америкой долго целовали бы нам задницу. Но, как бы нам ни хотелось нанести упреждающий удар, придется выбрать оборонительную доктрину.

– Может, попробуем, как под Царицыном? – осторожно предложил Ворошилов. – Измотаем в обороне, пожжем им побольше танков, самолетов, пехоту положим тысячами, а потом уж ударим всеми силами…

Жуков и Тимошенко явно колебались: чувствовалось, что оба опасаются, как бы необстрелянные красные дивизии не дрогнули под напором закаленных в трехлетней войне немцев. Но и встречный бой, понимали они, тоже не сахар. Однако Сталин начинал свирепеть, и Егоров, упреждая взрыв, заметил:

– Главное – выбить зубы их танковым армиям. Следует заранее подтянуть на участки вражеских ударов наши противотанковые артиллерийские бригады – по две-три бригады против каждой танковой армии. Две-три сотни стволов затормозят наступление, а тут с флангов ударят мехкорпуса. А пехоту противника встретим прочной обороной и контратаками общевойсковых соединений, в которых снова появились легкие танки.

– Разумно, – сказал Сталин. – Одна беда: танки маневреннее артиллерии, а мы не знаем точно, по каким дорогам пойдут танки.

На это Егоров ответил, что присутствующий здесь генерал Иссерсон, изучавший действия немецкой армии в Европе, подготовил соображения по данному вопросу.

– Читал ваши труды, – буркнул вождь народа и партии. – Прошу высказываться, Георгий Самойлович.

Когда на трибуну поднялся сорокачетырехлетний профессор в генеральском мундире, многие военные невольно заулыбались, но и привычно подтянулись, все они – кто раньше, кто совсем недавно – учились в Академии Генштаба, где начальник кафедры оперативного искусства Иссерсон читал им лекции, а потом принимал экзамены. Авторитетом он, несмотря на тяжелый характер, пользовался непререкаемым.

Опершись обеими руками на полированное дерево, профессор заговорил, четко выговаривая чеканные формулировки, словно излагал курс слушателям Академии:

– Опыт войны в Испании, германо-польской войны и войн в Западной Европе показывает, что грядущая советско-германская война будет носить преимущественно маневренный характер с короткими передышками в виде позиционного застоя. Современная война начинается одновременным вводом в сражения всех имеющихся сил в первые же дни военных действий. При этом отбрасывается старая традиция, согласно которой нужно предупредить врага о начале войны. Война вообще не объявляется, она просто начинается заранее развернутыми вооруженными силами.

Далее профессор перечислил основы германской стратегии сокрушения: наличие сильной авиации, господствующей в воздухе, при наличии мощных быстроподвижных танковых и моторизованных соединений, прорывающихся в глубину, и при наличии смело атакующей пехоты, поддержанной крупной разнокалиберной артиллерией.

Иссерсон особо подчеркнул, что массирование ударных группировок на узких направлениях позволяет достигать высоких темпов наступления. На основных направлениях передовая линия фронта выдвигается на 25–30 км в сутки. Это был обычный среднесуточный переход пехоты, догоняющей действующие впереди механизированные ударные соединения.

Профессор обвел аудиторию строгим взглядом, затем, улыбнувшись, сообщил:

– Все это теория, казалось бы, оторванная от жизни, но теперь, получив представление о стратегии врага, мы можем предсказать конкретный характер битвы в начальный период войны.

Он уверенно предположил, что противник вновь с неизбежностью сосредоточит танковые и мотодивизии на узких участках прорыва, предельно массируя мощь первого удара, и попытается пробиться в глубину, действуя бронированными клиньями на нескольких главных направлениях. Поскольку разведка установила места дислокации танковых армий противника, сказал Георгий Самойлович, не сложно определить и маршруты продвижения быстроподвижных соединений, а также следующих за ними пехотных колонн. Он подошел к карте и аккуратно прочертил синим карандашом операционные линии. Это было похоже на волшебство: нарисованные им синие стрелы практически совпадали с теми, которые были нанесены на карту, составленную разведчиками НКГБ и Разведупра.

– Значит, эти дороги должны быть закупорены артполками и бригадами, – резюмировал Тимошенко,

– Все-таки надеетесь повторить наш старый царицынский маневр? – недовольно сказал Сталин. – А если пехота не выдержит и откатится? Может, лучше держать жесткую, с танковыми контратаками, оборону там, где противник наступает, но одновременно самим бить в промежутки между клиньями?

Командующий Киевским военным округом генерал армии Жуков – большой любитель операций на окружение – азартно подхватил: дескать, удар с флангов по прорвавшейся группировке чреват ее окружением и полным разгромом. Иссерсон, который все еще стоял на трибуне, восторженно вскричал:

– Ну конечно! Именно так и надо воевать в середине двадцатого века! Мы должны навязать противнику глубокое, многоактное, многоярусное сражение, включающее в себя все явления операции в эпоху глубоких операций. Сегодня, благодаря развитию радиосвязи, глубокая операция может и должна быть управляемой, то есть составление и нацеливание ударных колонн становится едва ли не самой незначительной частью сражения. Расчленение операции по фронту и в глубину, глубокое развертывание войск в нескольких эшелонах превращают сражение в сплошную цепь слившегося ряда сражений. Основными формами оперативного маневра станут фронтальный удар по внешним линиям в сочетании с сокрушительным маневром из глубин и в глубину по внутренним линиям. Нанося мощные удары со стороны пассивных участков, мы должны стремиться отсекать и окружать вырвавшиеся вперед ударные группировки противника…

Недоуменно почесав ус кончиком трубки, Сталин осведомился, не пророчит ли уважаемый Георгий Самойлович полного отказа от позиционных форм войны. Профессор довольно дипломатично ответил: мол, разумеется, в условиях нашего чрезмерно обширного театра военных действий, да к тому же в начальный период войны, да на отдельных участках фронта – всякой может случиться…

– Однако, – закончил он уверенно, – все принципиально новые факторы глубокой стратегии скажутся в нашей борьбе с полной силой. К тому же, если учесть величайшие цели классового противоборства…

Сталин одобрительно кивнул и предложил военным немедленно переработать и разослать в войска план прикрытия границы, дополнив его оборонительную часть требованием перехода в решительное наступление на пассивных участках. Затем, обведя соратников тяжелым, угрюмым взглядом, произнес главное:

– Немедленно отправьте приказ – начать выдвижение к западной границе корпусов и армий третьего стратегического эшелона. Скрытно, не объявляя мобилизации, призвать как можно больше запасных и отправить в западные военные округа для пополнения дивизий до штатного состава.

Зашумев стульями, Тимошенко, Ворошилов и остальные военачальники старой закваски дружно встали, однако Егоров, скептически покачав головой, заметил.

– К сожалению, мы до сих пор представляем себе это сражение лишь в самых общих чертах. Прежде чем приступать к работе над планом, необходимо провести командно-штабную игру, чтобы проработать на картах возможные ситуации.

– Поторопитесь, – мягко посоветовал Меркулов. – Гитлер намерен ударить через неделю – десятого июня.

Начальник Генштаба заверил наркома госбезопасности, что не позднее чем послезавтра в округа будут разосланы пакеты документов, и предложил всем руководителям Наркомата обороны и командующим округами безотлагательно выехать в Генеральный штаб для участия в игре.

– Не спешите так сильно, – в голосе Сталина вновь зазвучало недовольство. – Мы еще не решили вопросы взаимодействия сухопутных войск с авиацией и флотом.

Время поджимало, поэтому генерал-лейтенант Челобян, следивший за действиями Люфтваффе в Польше, Норвегии и Англии, докладывал сжато и четко. Германская авиация, подытожил он, штурмует наземные соединения группами по 20–30 и даже 50 самолетов. Без долгих обсуждений Егоров предложил включить во Временное наставление пункт о противовоздушной обороне поля боя и о безусловном («Под страхом расстрела», – вставил Берия) прикрытии полевых войск силами истребительной авиации.

Адмирал Кузнецов, нарком Военно-Морского Флота, приготовился докладывать, но сухопутные командиры явно заскучали, и Сталин подумал, что от бывалых кавалеристов при обсуждении этих вопросов пользы будет немного.

– Все могут быть свободны… – разрешил он, сделал паузу и пошутил: – Кроме тех, кого намерен задержать Лаврентий Павлович… А для обсуждения флотских проблем останутся Николай Герасимович и…

– Я остаюсь, – вызвался Молотов. – Как же иначе – флотские вопросы, и вдруг без меня…

Когда Армия, Авиация и Политбюро покинули зал заседаний, трио «морских волков» переместилось в кабинет Сталина. Здесь Кузнецов, усвоивший, что диктатор питает нежную слабость к самым большим и сильным кораблям, начал докладывать именно с них:

– Перед тем, как выехать в Кремль, я получил шифровки. Одна новость – хорошая, другая – похуже…

– Начнем с хорошей, – усмехнулся Сталин.

– Хорошую новость мы ждали только к вечеру, – Кузнецов машинально ткнул пальцем в место на карте, где было нарисовано Баренцево море. – Эскадра прибыла в Мурманск.

Старик просиял. Сбывалась его давняя мечта. Флот разрушенный четверть века назад бездарными проповедниками «мировой революции», возрождался, подобно легендарному Фениксу! Отныне Советский Союз имел шесть линейных кораблей на трех флотах: новейший тяжелый крейсер «Кронштадт» и два дредноута старой русской постройки на Балтике, третий такой же дредноут – на Черном море, и два бывших английских – «Перекоп» и «Каховка» – на Северном флоте. Там же, на Севере, оказались и три бывших английских крейсера – корабли не слишком новые и не самой удачной конструкции, но хоть что-то. К тому же эскадра Северного флота не была заперта босфорским и гибралтарским замками, то есть не возникнет чрезмерных сложностей, если понадобится перебросить корабли на Тихий океан, усилив уже созданную на Дальнем Востоке крейсерскую дивизию. Хотелось бы, конечно, провести на Север побольше новых кораблей, но «Кронштадт» еще проходит испытания, а гигантский линкор «Советский Союз» только недавно спущен на воду и нуждается в двухлетней, не меньше, достройке.

– Надеюсь, ваша плохая новость будет не настолько плохой, как доклад товарища Меркулова, – пошутил Сталин.

По его глазам было видно, что вождь не слишком на это надеется. Как обычно, он был прозорлив.

– Это сообщение дополняет доклад Всеволода Николаевича, – сказал нарком флота. – Немцы двинули корабли на фланги. «Шарнхорст» и «Витторио Венето» проследовали через Гибралтар курсом на восток. «Тирпиц» и «Бисмарк» перебазируются в порты Северной Норвегии.

Молотов не сразу понял, что означает это сообщение, но хватило единственного взгляда на ставшее озабоченным лицо Сталина, и стало ясно: дело серьезное, глава партии и правительства медленно выговорил:

– Создают морские кулаки. Готовят удары по Дарданеллам и Мурманску. – Он неторопливо прогулялся к окну, раскуривая трубку. – Вот нам еще задача. Наверняка немцы попытаются ударить из Греции по нашим позициям в Турции.

– Прорыв к Босфору? – догадался Молотов. – Турецкий тыл ненадежен. Не исключены мятежи.

Обмениваясь короткими репликами, они обсудили надежность береговой обороны в Дарданеллах, которая в 1-ю мировую войну выдержала натиск огромного британо-французского флота. Прикинув варианты, решили перебросить из Севастополя в район Стамбула дополнительный полк бомбардировщиков-торпедоносцев Ил-4. Заодно пришли к согласию, что после начала войны англичане станут союзниками Советского Союза и можно будет воспользоваться остатками британского влияния на Анкару, чтобы сдерживать прогерманские настроения некоторых турецких генералов и политиков.

Тем не менее Сталина продолжала тревожить слабость корабельного состава РККФ.

– Как новые крейсера? – хрипло спросил он, явно волнуясь. – Успеем достроить, чтоб они приняли участие в войне?

– «Чапаев» и «Железняков», оба наших «балтийца», выйдут на ходовые испытания в конце месяца, – ответил Кузнецов. – На Черном море готовы «Чкалов», «Фрунзе» и «Куйбышев». Тяжелый крейсер «Севастополь» должен быть закончен постройкой через год с небольшим. Боюсь, война до того не закончится.

– Пораженец, – добродушно погрозил пальцем Сталин. – Линкоры монтируются по графику?

Адмирал замялся, и вождь, заметив его нерешительность, обеспокоенно спросил, в чем дело.

– Меня беспокоит «Советская Россия», – признался нарком ВМФ. – Сборка корпуса завершена, но по монтажу надстроек линкор сильно отстает от «Союза», и «Украины». Металлурги не справляются с отливками броневых плит нужного качества. Да и артиллерийские заводы не успеют поставить орудия главного калибра для трех кораблей. Дай-то бог Нептун, чтобы два линкора смогли к сроку построить и вооружить… Морской технический комитет считает правильным изменить проект, поставить на этот корпус взлетные палубы и таким образом превратить линкор в авианосец. Корабль может быть спущен на воду к осени сорок четвертого.

Молотов покачал головой и принялся протирать пенсне. Он не был уверен, что промышленность справится со столь сложной технической задачей. Задумчиво прогулявшись по кабинету, Сталин остановился возле стола, исподлобья посмотрел на Кузнецова – тот, побледнев, привстал на дрожащих ногах – и отчетливо выговорил:

– Обсудите с командованием ВВС, какие самолеты можно использовать на авианосце…

4

Из дневника генерал-полковника Ф. Гальдера

3 июня 1942 года

Большое совещание у фюрера.

11.00–14.00. Доклады командующих группами армий и армий о предстоящих действиях в операции «Барбаросса».

После обеда фюрер произнес большую политическую речь, в которой мотивировал причины своего решения напасть на Россию и обосновал то положение, что разгром России вынудит Америку прекратить борьбу. Хотя русские вооруженные силы и глиняный колосс без головы, однако точно предвидеть их дальнейшее развитие невозможно. Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше сделать это сейчас когда русская армия плохо подготовлена к войне.

Роль и возможности России. Только при условии окончательного и полного решения всех сухопутных проблем мы сможем выполнить стоящие перед нами задачи в воздухе и на море в течение ближайших двух лет. Наши задачи в отношении России – разгромить ее вооруженные силы, уничтожить государство, истребить коммунистов, захватить важнейшие экономические центры и разрушить остальные промышленные районы, прежде всего в районе Екатеринбурга. Кроме того, необходимо овладеть районом Баку. Любой политик, сумевший выполнить эту возвышенную программу, будет назван величайшим гением подлинного национал-социализма.

Высказывание о русских танках. Заслуживают уважения, но в своей массе – устаревшие типы. По численности танков русские сильнее всех в мире, но они имеют лишь небольшое количество новых танков-колоссов весом в 45–50 тонн с длинноствольной 105-мм пушкой.

Русская авиация велика по количеству, но большинство самолетов устаревших типов, и лишь незначительное число – современные машины.

Проблема русской территории. Хотя расстояния в России и большие, но они не больше тех расстояний, с которыми уже справились германские вооруженные силы. Бескрайние просторы делают необходимой концентрацию сил на решающих участках. Массированное использование авиации и танков на решающих направлениях. Авиация не сможет одновременно обработать этот гигантский район. Поэтому использовать ее нужно в тесной связи с операциями сухопутных войск Русские не выдержат массированного удара танков и авиации.

Никаких иллюзий по отношению к союзникам! Финны будут храбро сражаться, но их мало, и они еще не оправились от поражения зимой 1939/40 г. От них можно лишь ожидать, что они атакуют Ханко и лишат русский флот возможности отхода в район Прибалтики.

От румын вообще ничего нельзя ожидать. Возможно, они будут в состоянии лишь обороняться под прикрытием реки, да и то лишь там, где противник не пожелав атаковать. Судьба крупных германских соединений не может быть поставлена в зависимость от стойкости румын.

Венгры ненадежны, так как не имеют никаких причин для выступления против России. Венгры не посвящены в наши планы. Словаки – славяне, их можно использовать лишь для охраны тыла. Итальянские, французские, испанские и британские войска прибудут лишь после начала войны.

Борьба двух идеологий. Уничтожающий приговор большевизму не означает социального преступления. Коммунизм – огромная опасность для существования национал-социализма в будущем. Речь идет о войне на уничтожение. Мы ведем борьбу не для того, чтобы законсервировать своего противника. Безжалостное уничтожение большевистских комиссаров и всей коммунистической интеллигенции.

Будущая картина политической карты России. Северная Россия отойдет к Финляндии. Протектораты в Прибалтике, на Украине, в Белоруссии. Прибалтийские государства отойдут к нам со своим местным самоуправлением. Русины будут нас приветствовать. Украина – неизвестно, донские казаки – неизвестно. В Великороссии необходимо применить жесточайший террор. Специалисты по идеологии считают русский народ недостаточно прочным. После ликвидации активистов он расслоится. Кавказские племена легко примут новый порядок, если не вмешиваться в их архаичные обычаи (кровная месть, многоженство, право ношения холодного оружия). Кавказ будет позже отдан Турции (при условии его использования нами).

Эта война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке жестокость – благо для будущего.

18.00. Генерал Паулюс: Организационные основы перестройки сухопутных войск для решения задач, стоящих перед Германией после операции «Барбаросса».

19.00–19.30. Продолжительные споры о трудностях, которые возникнут в ходе окружения русских в районе Белостока. При этом решено, что начало наступления Переносится с 3.30 на 3.00 10 июня.