Текст книги "Розовое Облако (СИ)"
Автор книги: Константин Дадов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 55 страниц)
Было непонятно, сколько времени он ждал следующего гостя. Однако же как и в прошлый раз Шимура не заметил того момента, когда в круге света появился кто-то ещё.
– Для тебя есть работа, – прозвучал холодный голос от высокого силуэта, облачённого в церемониальные белые одеяния, с маской демона на лице.
Посмотрев на Шинигами, от которого не ощущалось силы или направленной угрозы, но отчётливо веяло затаённой опасностью, пожилой шиноби молча поднялся на ноги. Он не собирался пресмыкаться, пусть даже перед ним находился бог смерти, но и дерзить, как-либо его оскорбляя не думал.
Эмоции, связывающие душу человека с воспоминаниями успели поблекнуть, словно бы выгоревшая на солнце картина, которую всё ещё можно рассмотреть во всех деталях, пусть она и утратила прежнюю красоту. Но пусть привязанности, которые бывший глава «Корня» всё же обрёл за свою жизнь, и ослабли, но вот разум оставался по прежнему ясным, а воля – твёрдой.
«Свои долги всегда нужно отдавать... так или иначе. Но никогда нельзя забывать о собственных принципах. Если Шинигами для какой-то работы выбрал меня, значит он знает то, что я могу её выполнить. А главное – он знает, что я за неё возьмусь. Если же я ошибаюсь... то ничто не помешает мне заплатить за свою ошибку иным образом», – так думал про себя бывший шиноби Конохи, готовясь сделать первый решительный шаг по новому пути, куда бы он его ни привёл.
***
Осторожно выглядывая из-за углов, торопливо пробегая открытые участки коридоров и залов, скрываясь за колоннами, статуями и огромными вазами, установленными в глубоких нишах, она шаг за шагом приближалась к своей цели. Рассветные лучи, проникающие сквозь мозаичные окна, словно бы собранные из кусочков разноцветного стекла, складывающегося в узоры в виде красивейших цветов, скользили по стенам и отражались от гладких поверхностей кристаллов, украшенных витиеватыми гравюрами, то и дело норовя выхватить из теней одинокий силуэт...
Вот наконец впереди показались высокие двойные двери, перед которыми дежурил одинокий стражник в блестящей броне. Миновать его было непросто, так как на этот пост ставили только лучших из лучших, но... бессонная ночь и откровенная скука делали своё дело, притупляя бдительность даже таких как он.
Воспользовавшись пока что единственным заклинанием, получающимся без каких-либо накладок, она заставила одну из ваз в дальнем конце коридора пошатнуться, будто бы её кто-то толкнул. Гвардеец тут же насторожился, а начавшая было клониться к груди голова вскинулась, поворачиваясь к источнику шума.
– Кто здесь? – чуть хриплый голос дрогнул, что заставило воина недовольно поморщиться, так что прокашлявшись, следующие слова он произносил уже твёрдо и уверено: – Именем её высочества, приказываю нарушителю выйти из укрытия.
Ответом была тишина, которую можно было бы назвать звенящей. Впрочем, это ничуть не смутило стражника, уставшего от однообразного стояния на посту, в результате чего он решил немного размяться и лично проверить, что послужило причиной подозрительного происшествия.
Стараясь шагать в такт шагам закованного в броню воина, она вышла из своего укрытия и, подойдя к оставшимся без охраны дверям, толкнула плечом одну из створок, бесшумно открывшуюся внутрь комнаты. Оставалось совсем мало времени до того момента как стражник обернётся и поднимет тревогу, так что пришлось поспешно проскальзывать внутрь помещения, утопающего в полумраке и закрывать проход.
Створка тихо стукнула, заставив и без того громко бьющееся сердце едва ли не проломить рёбра, но... ничего не произошло. Спустя ещё десяток секунд, в течение которых уши улавливали любые подозрительные звуки, облегчённый выдох вырвался из груди.
Окна в этой комнате были занавешены голубыми полотнами, пропускающими через себя минимум света, в воздухе ощущался запах цветов, середину свободного пространства занимало низкое широкое ложе прямоугольной формы, застеленное белоснежными простынями и заваленное мягкими подушками разных размеров. На постели, словно мохнатая рыжая гора, свернувшись клубком спало существо, при каждом вдохе издающее глухой рычащий храп, будто раскат далёкого грома отражающийся от высоких стен и теряющийся где-то под потолком.
Сглотнув скопившуюся во рту густую слюну, она стала медленно приближаться к своей цели, делая один маленький шаг за другим. Сердце билось в восторженном ритме, мир окрасился в необычно яркие цвета...
– Ну и что ты задумала, маленькая пони? – открывшийся красный глаз с вертикальным зрачком уставился точно на крылато-рогатую кобылку, застывшую словно кролик перед удавом с поднятой для очередного шага ногой.
– А-а-а... – Фларри Харт, застигнутая врасплох перед самым последним рывком, растерянно заморгала, пытаясь придумать причину своего здесь нахождения, а затем произнесла первое, что пришло ей в голову: – Привет?..
Великий девятихвостый лис, также известный как Курама, шумно фыркнув на подобную непосредственность, смежил веки и широко зевнул, демонстрируя сверкнувшие в полумраке клыки. После этого он вытянулся на кровати во всю длину, с удовольствием потягиваясь и выпрямляя девять пушистых хвостов, а затем неспешно поднялся на лапы, грозной громадой, на голову возвышающейся над взрослыми пони, нависая над маленькой принцессой.
Прошла секунда, за ней – вторая... Фларри плюхнулась на круп, широко улыбнулась и протянула к лису передние копытца, будто бы хотела его обнять. Бывший биджу на это простое действие в исполнении жеребёнка ощутил себя... очень странно.
«Пони... И почему я, в отличие от семи братьев, решил остаться здесь, а не отправиться в мир без разумной жизни?», – задавшись этим вопросом, Курама решил не терять времени и, наклонившись вперёд, подхватил зубами жеребёнка за холку, будто бы это был какой-то котёнок.
Принцесса возмущённо пискнула на такое к себе обращение, но не успела даже испугаться, как была усажена на широкую спину девятихвостого лиса, тут же вцепившись всеми четырьмя ногами в его бока. Живое воплощение ненависти (кем его считали в мире шиноби), только хмыкнул и направился к выходу из выделенной ему спальни, мысленно предвкушая свой монолог о том, что из глупых маленьких лошадей получились такие же хорошие родители как из Учиха, поколение за поколением доказывавших, что «Всегда есть куда падать».
«Интересно, чем сейчас занимается Мататаби?», – вспомнив сестру, которая тоже решила остаться в именно этом мире, но переселившись в страну, населённую родичами неконинов, Курама схватился правой передней лапой за дверное кольцо и рывком распахнул створку, тут же встретившись взглядом с приставленным к нему гвардейцем.
– Это залёт, воин, – оскалился Курама, убедившись в том, что пони рассмотрел нагло улыбающуюся принцессу у него на спине. – Веди к своим правителям. Они кое кого потеряли.
– Т-так точно, сэр, – прижав уши к голове, нервно сглотнул жеребец, после чего развернулся, мелко семеня копытами и попросил: – Следуйте за мной...
Никто, ни гвардеец, ни маленькая аликорница, ни даже великий и ужасный девятихвостый лис, так и не заметили того, что за ними последовали трое стражников, приставленных к гостю этого мира тремя правящими принцессами. Скользящий в тенях бэтпони ехидно ухмылялся, предвкушая возможность всласть потоптаться по гордости высокомерных гвардейцев окованными сталью копытами, двое единорогов же, окутанных скрывающими их от обнаружения чарами, позволяющими беспрепятственно проходить сквозь стены и мебель, просто неодобрительно покачали головами...
В конце концов, пусть аликорны и заключили договор с биджу, но несмотря на всю свою внешнюю наивность, каждая из них за свою жизнь видела и пережила более чем достаточно для того, чтобы научиться перестраховываться. Из-за того же, что Курама почти лишился всех своих сил, обменяв их на возможность полноценно жить (не испытывая голода, не старея, не болея...), угрозы для жизни и здоровья маленькой принцессы не было изначально.
...
Широко зевнув, Шайнинг потянулся всем телом, вытянув передние и задние ноги, выгнув спину и почти вывихнув нижнюю челюсть. Рядом то же самое проделала Каденс, с тем лишь исключением, что разевать рот во всю ширь она себе не позволяла, вместо этого только зажмурив глаза и прижав к голове уши.
– Доброе утро, милый, – принцесса любви потёрлась носом о плечо белого жеребца, ставшего несколько крупнее того, каким он был раньше, а кроме всего прочего – сменившего цвет полосок в гриве на пшенично-золотой.
– Доброе утро... дорогая, – проморгавшись и осознав то, где же находится, Армор растянул губы в широкой и счастливой, возможно даже несколько глупой улыбке, после чего и сам потёрся носом о шею жены, на это только хихикнувшей, прикрыв мордочку левым передним копытцем. – Пойдём умываться и на завтрак, или?..
– «Или» – это очень соблазнительное предложение, – подмигнув мужу, заявила правительница Кристальной Империи, после чего положила голову на крепкое плечо супруга. – Но у нас с тобой скопилось немало обязанностей, да и твоего друга от Фларри нужно спасать.
– Опять? – округлил глаза белый жеребец, чувствуя как у него начинает подёргиваться бровь, чем вызвал звонкий мелодичный смех супруги.
– Что можно поделать, если нашей дочери нравится всё мягкое и пушистое, а папа из своего путешествия привёл такого интересного девятихвостого лиса? – поднявшись на ноги, розовая аликорница соскочила с кровати и тряхнула гривой, свободными прядями рассыпавшейся по шее и плечам. – Не волнуйся: ни один биджу за сегодняшнее утро не пострадал. Я за ним присматриваю... вполглаза.
– Это радует, – искренне произнёс Шайнинг, тоже поднимаясь на ноги и ловя себя на том, что на четырёх конечностях чувствует себя как-то... непривычно. – И всё же, я поспешу к гостевым комнатам...
– В таком виде? – нахмурилась принцесса любви, бросив на мужа неодобрительный взгляд.
– Что-то не так? – Армор покрутил головой, всем видом выражая непонимание того, что не нравится его супруге.
– Ша-айни... посмотри назад, – закатив глаза к потолку, едва сдерживаясь от хихиканья посоветовала розовая аликорница.
– А? Оу... – выгнув шею, белый аликорн уставился на два крыла, которые стояли торчком почти вертикально, словно паруса корабля... украшенные взъерошенными перьями. – А-а-а... дорогая, ты не могла бы мне помочь?
– Могла бы, – игриво заметила Каденс, тут же возвращая себе серьёзный вид и указывая правым передним копытцем на мужа. – Но тогда мы точно опоздаем на завтрак. Так что, милый, прими-ка холодный душ. Ну а вечером... обещаю компенсировать все неудобства.
Произнеся последние слова, принцесса любви первой скользнула в сторону ванной комнаты, не забыв взмахнуть в воздухе шелковистым хвостом. Жеребцу же ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, при этом чувствуя себя каким-то парусником...
«Хорошо, что во дворце хотя бы ветра нет, а то слуги и придворные имели бы сомнительное удовольствие видеть первого жеребца-аликорна, унесённого ураганом», – хмыкнул про себя Армор, на несколько секунд задержавшись перед порогом ванной комнаты, из которой донеслись звуки льющейся воды и мелодичное мурлыканье какой-то незатейливой песни.
Мысли сами собой вернулись к минувшим годам, прожитым в мире потомственных наёмных магов-воинов, где дети вынуждены учиться сражаться и убивать, играя в убийц и шпионов с самых малых лет. Там, несмотря ни на что остались те, кого он с гордостью мог назвать друзьями... а кроме того Саске, ставший почти младшим братом, и Сакура...
«Сакура. До сих пор я не могу понять, как она относится ко мне... и как я сам отношусь к ней. Насколько проще всё было бы, если бы она и Саске согласились уйти со мной», – вздохнув, белый аликорн решил, что сегодня в очередной раз попросит принцессу Луну рассказать, что происходит в мире шиноби, и как со всем этим справляются его близкие.
Да и вот-вот на свет должен был появиться ребёнок, являющийся для него либо сыном, либо племянником. И это ничуть не делало ситуацию проще.
– Шайнинг, ты идёшь? – донеслось из распахнутой двери голосом принцессы любви.
– А... Да, дорогая, – встряхнувшись, Армор решительно пересёк порог, закрывая за собой дверь телекинезом. – Просто задумался.
...
Устало потерев глаза, Твайлайт Спаркл ещё раз хмуро посмотрела на исписанный формулами свиток. Пусть она и заявляла Сакуре, что сможет сделать печать для стабилизации внутреннего мира и создания в нём пространственного кармана, это оказалось куда более сложной задачей нежели виделось изначально. Впрочем, сдаваться перед трудностями было совсем не в её стиле.
Осмотрев зал библиотеки дворца Кристальной Империи, в окна которой снова начало светить солнце, что намекало на завершение ещё одной бессонной ночи, сиреневая аликорница с сожалением оторвалась от своих записей. Следовало поспешить в столовую, чтобы присоединиться за завтраком к брату и подруге, их дочери и... Кураме (девятихвостому лису, который лишь немного уступал ростом принцессе Селестии, но при этом не обладал рогом или крыльями).
Вообще, для воплощения гнева и разрушения Кьюби вёл себя удивительно миролюбиво, и неожиданно легко влился в жизнь Кристальной Империи, став кем-то вроде почётного гостя правящей семьи. Возможно заслуга в этом принадлежала Кристальному Сердцу, наполняющему души жителей города теплом и ощущением заботы, возможно – Элементам Гармонии, при помощи которых Шайнинга превратили обратно в пони (первого в Эквестрии аликорна-жеребца!), попутно отделив друг от друга две разные сущности. Однако же нельзя было отбрасывать и вариант того, что девятихвостому просто не хватало нормального общения.
В любом случае, что бы ни стало причиной того, что Курама не создавал своим поведением проблем, Спаркл была этому только рада. Тем более радостной её делала мысль, что впавшая в уныние после поступка Дискорда Флаттершай, познакомившись с большим лисом, постепенно снова начала оттаивать и улыбаться, порой тратя по полдня на то, чтобы рассказать новому другу о его новом доме.
«Надеюсь, что Курама не предаст её доверия. Если же он совершит это, то обращением в статую не отделается», – дёрнув ушами, сиреневая аликорница вынужденно констатировала, что ей всё же нужно отоспаться, а то мысли становятся слишком уж кровожадными.
При помощи телекинеза достав из-под читального столика перемётные сумки, принцесса дружбы убрала в них аккуратно сложенные документы, затем слезла со стула и закрепила ношу на своей спине. Цокая копытцами по монолитному кристальному полу она направилась к широким дверям, через которые лился свет нового дня...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
«Раньше и небо было выше, и трава – зеленее, и колбаса – вкусная», – раз за разом вспоминала эту незатейливую шутку Сакура, изучая архивы времён последних лет клановых войн и основания скрытых селений.
Вообще, если судить по голой силе, то шиноби поколения Хаширамы, Тобирамы, Мадары и Мито, которые были наиболее яркими пользователями чакры не только страны Огня, но и мира в целом, в среднем являлись более сильными чем потомки. Впрочем, если не учитывать уникумов вроде гения Сенджу, который сумел изучить многие знания союзников и придумать на их основе немало собственных изобретений, копирующего чужие умения Учихи и принцессы клана мастеров фуиндзюцу, то большинство не отличалось знанием большого числа техник (некоторые кланы вовсе обходились одной-двумя, плюс навыками хождения по воде и вертикальным поверхностям).
Следующее поколение пользователей чакры, наиболее впечатляющими представителями коего являются Хирузен и Данзо, по грубой силе уступало предшественникам, пусть и не слишком критично. Однако благодаря обмену знаниями среди союзников и созданию единого архива, доступ к которому ограничивается только званием шиноби, арсенал самого ленивого и бездарного выпускника академии состоял уже из трёх «заклинаний» (исключения вроде Рока Ли идут отдельной статьёй, так как относятся к индивидуальным мутациям). Третий хокаге же вовсе является живой библиотекой, пусть и пользуется не более чем парой десятков отработанных до автоматизма техник.
Следующее поколение ещё немного уступало предыдущему по грубой мощи, причиной чему было отсутствие необходимости сражаться за свою жизнь чуть ли не каждый день с малых лет. Кроме того, если раньше в кланах была высокая смертность, из-за чего выживали сильнейшие или умнейшие, то теперь потери снизились, а вместе с тем упала и рождаемость, что послужило причиной снижения внутренней конкуренции. Впрочем, только в Конохе в этом поколении появились такие шиноби как троица Саннинов, Хируко (почему-то считавший себя слабым), Сакумо... Синеглазка предполагала, что каждый из этой группы мог бы составить конкуренцию основателям Листа если не по объёмам чакры, то по мастерству.
Коноха заслуженно занимала первое место среди всех селений по количеству рождающихся и воспитывающихся гениев, чем можно было гордиться, так как основные конкуренты в лучшем случае могли похвастать одним-двумя шиноби того же уровня на поколение. В то же время Лист славился и количеством высокоранговых нукенинов, череду коим положил Мадара... что не могло не настораживать. К числу последних, пусть и с оговорками, можно было причислить даже Наруто, который вовсе сбежал в другой мир и унёс с собой биджу.
«Хотя, нукенином его так и не назначили, оставив в категории пропавших без вести-отправившихся на долгосрочную миссию», – напомнила себе куноичи.
Нынешнее поколение шиноби обещало превзойти всех предшественников, взяв от них всё самое лучшее, тем самым опровергая теорию о вырождении носителей чакры. Пусть великие кланы вроде Сенджу, Учиха и Узумаки практически увяли, но их знания сохранились и «удобрили почву, на которой взошли новые побеги». Хотя, вряд ли это утешило бы современников Мадары и Хаширамы...
...
С момента рождения Рью Узумаки (всё же сын Сакуры оказался носителем именно крови Наруто) прошла неделя. Малыш чувствовал себя вполне хорошо, а благодаря обильному питанию, родословной, витаминам и чакре, уже совершенно не походил на новорожденного. Впрочем, невзирая на гены, официальную фамилию он получил от матери, что не помешало слухам распространиться среди заинтересованных лиц.
После выписки из госпиталя, в котором они провели два дня под наблюдением ирьенинов, мать и сын перебрались в дом Харуно, где почти все заботы о младенце взяла на себя Химавари. Молодая куноичи же смогла сконцентрироваться на приведении себя в оптимальную форму, при этом не забывая заглядывать на базу «Корня», где ей был открыт доступ к новым знаниям, полученным в том числе и от очередного безумного гения Листа, ставшего нукенином, и от второго цучикаге Муу.
На самом деле от Муу (способного становиться Му Му), которого призвал при помощи Нечестивого Воскрешения специалист по запретным техникам, Сакуре была нужна только техника разделения тела на две идентичные, пусть и вдвое более слабые копии: в конце концов, стихию пыли и управление магнитными полями она изучала под руководством другого каге, даже не догадывающегося о своей роли учителя. Зачем ей нужно было раздваиваться, тем самым теряя заметную часть своего прогресса в развитии очага чакры, если существовали разнообразные клоны? Просто сколь бы ни были самостоятельными конструкты из энергии, они оставались ограниченными и не могли развиваться.
От Хируко, как и Орочимару превращённого в подобие кокона бабочки, Харуно тоже хотела узнать лишь одну технику химеры. Впрочем, в данном случае интерес был скорее академическим, так как прививать себе чужие геномы девушка не собиралась... пусть и не отрицала того, что однажды это может измениться.
«Лучше знать технику, но не пользоваться ей, чем не знать, когда она будет нужна. Так, наверное, думает и третий хокаге», – мысленно констатировала синеглазка, при помощи приёмов менталистики копаясь в памяти вивисектора.
Техника химеры оказалась крайне любопытным гибридом теневых клонов, ирьениндзюцу, техники модификации тела и даже фуиндзюцу. Подразделялась же она на два уровня: первый позволял получить чужой геном временно, с возможностью от него отказаться, и заключался в поглощении чакры жертвы с последующим созданием из неё запечатанного подобия теневого клона, с применением на себя модификации тела (частичного, практически не сказывающегося на внешности); второй отличался тем, что в своеобразную печать попадала душа жертвы, продолжающая генерировать чакру, пусть и за счёт организма пленителя. В первом случае знания о техниках своеобразного донора исчезали, стоило лишь израсходовать украденную чакру, из-за чего даже если сохранить характерные изменения организма, то изучать навыки придётся самостоятельно; вторая разновидность техники химеры позволяла присвоить себе навыки поглощённого, обращаясь к ним по первой необходимости.
Таким образом синеглазка пришла к выводу, что первая разновидность копирования генома рассчитана на перспективу и более безопасна, в то время как вторая даёт моментальный результат, но в то же время перегружает тело пользователя с каждым новым подселенцем. Самое же удивительное, что Хируко, на момент его захвата и устранения «Корнем», в котором принимали участие сильнейшие бойцы организации, уже находился на пределе и не понимал этого. В конце концов, он бы погиб от истощения, не имея возможности избавиться от лишних душ.
«Прямо Шан Цунг какой-то получился», – представив себе ощущение жертв данной разновидности техники, куноичи пообещала себе, что не будет ей пользоваться до тех пор, пока есть хотя бы намёк на иной вариант...
...
«Бледные руки жестом умелым, ловко сплетают ниндзюцу мотив», – мысленно напевая себе переделанную песенку, извлечённую из дальних уголков памяти, в которых хранились воспоминания о самой первой жизни, Сакура стояла перед столиком для пеленания, где лежал Рью и водила сияющей медицинской чакрой рукой над его головой.
– О-хо-хо, Сакура-чан, мне всё это не нравится, – проворчала бывшая медовая куноичи, одетая в длинное зелёное платье и шапочку для волос, стоя у стены той же комнаты, готовясь прийти на помощь, коли это будет нужно.
– Всё под контролем, бабушка, – улыбнулась уголками губ Харуно, из-под полуприкрытых век бросив взгляд на пожилую женщину. – Стала бы я применять на сыне технику, в действии которой не уверена?
– Обычно... начинающие безумные учёные так и говорят, – заметила Хината, одетая в облегающие чёрные штаны и маечку, оставляющую открытыми плечи (Хьюга стояла с противоположной стороны столика и, активировав бьякуган, следила за действиями подруги).
– И многих безумных учёных ты видела? – проявила любопытство синеглазка, на радужках коей виднелись символы в виде пятилучевых звёзд, заключённых в три концентрических круга каждая (контактные линзы из гибкого кристалла, прошедшие тестирование буквально на днях, стали отличным подспорьем в тонких манипуляциях энергией).
– Одного, – моментально ответила брюнетка, после чего добавила: – Нет, я не о тебе.
– Тогда... – не отвлекаясь от работы, обладательница розовых волос задумалась и даже прикусила кончик языка. – Орочимару? Впрочем – не важно.
Медицинская техника завершилась и зелёное свечение погасло, а Сакура слегка встряхнула кистями рук, будто бы сбрасывая невидимые капли. Диагностика показывала, что Рью крепко спит, а его состояние оптимально для проведения операции.
– Никогда бы не подумала, что стану в таком участвовать, – призналась Хината, став разминать пальцы рук, словно бы готовилась играть на музыкальном инструменте. – Когда клан об этом узнает, будет скандал...
– Думаю, к тому моменту ты уже сможешь сделать так, чтобы их мнение изменилось, – убеждённым тоном отозвалась синеглазка, огладив ладонями белый жилет, надетый на голое тело, неплохо гармонирующий с тонкими синими штанами. – Начинаем.
Произнеся последнее слово оперативница «Корня» начала складывать длинную серию печатей, с её помощью дублируя работу ментальных закладок и отсчитывая время, необходимое на завершение аналогичной техники Хьюгой. В конце же она прокусила подушечку указательного пальца правой руки, дождалась пока выступит капля крови и приложила его к животу над пупком сына. Тут же и брюнетка повторила её действия, оставляя алый отпечаток, с вложенной в него техникой на коже младенца.
Дальше Сакура создала печать из трёх блоков, внешне похожую на круг из двух запятых с пустой серединой, в одной из которых находился её собственный урезанный клон, являющийся архивом знаний, а во второй – клон Хинаты. Третий блок остался невидимым, а отвечал он за интеграцию конструкции в СЦЧ, которая растянется до возраста в восемь лет, после чего с его помощью можно будет либо обращаться к «библиотеке», либо применять аналог техники Хируко, образцом для которой станет сила клана Хьюга (урезанная Проклятая Печать Орочимару, который запечатывал собственного клона с генетическим материалом, да ещё и кучу дополнительных функций навешивал, подходила для этой задачи идеально).
Вся процедура отняла не более пяти минут, в течение которых Харуно приходилось полностью концентрироваться на работе. По итогам же, у малыша на животе появился рисунок размером с ноготь мизинца, совершенно незаметный в «спящем» режиме.
Синеглазка отказалась от проращивания дублирующей чакросистемы, чем славились поздние поделки змеиного сеннина, выкинула она и дополнительный резервуар чакры, использованный в её собственной печати... так как шиноби с настолько явно проявившимися генами Узумаки это попросту не нужно. Она не стала усложнять систему ещё и потому, что в будущем многое может измениться, из-за чего то, что сейчас кажется прогрессивной идеей, лет через пять-десять перестанет выдерживать всякую конкуренцию с более совершенными аналогами.
«Ну а если всё же я ошибаюсь, у Рью будет архив знаний, способный стать и учителем, и мотиватором. Пусть материнских инстинктов я в себе и не чувствую, но всё равно сделаю так, чтобы будущее сына было обеспечено», – ещё раз проверив состояние младенца медицинскими техниками, обладательница розовых волос слегка стимулировала его нервную систему, чем подтолкнула к скорому пробуждению.
– Спасибо, Хината-чан, – улыбнулась брюнетке Харуно. – Для меня это много значит.
– Не могла же я отказать в помощи крестнику, – едва заметно смутившись, Хьюга добавила решительно: – Кроме того, у меня перед тобой долг. Не забыла?
– Уже нет, – без размышлений ответила хозяйка дома, тут же решив сменить тему разговора: – Задержишься ненадолго? Мне с тобой нужно кое-что обсудить.
– Раз моя помощь больше не нужна, то я пойду на кухню: приготовлю что-нибудь вкусное, – подала голос Химавари, расслабившаяся после известия о том, что всё прошло успешно. – Какие же непоседливые детишки... всё время заставляют нервничать.
Ворча себе под нос, старушка покинула кабинет, временно переоборудованный в мастерскую. Но едва она успела закрыть за собой дверь, как закряхтел Рью, словно бы понявший то, что реч зашла о еде.
– Малыш, ты же недавно ел? – легко подняв сына на руки, Харуно отошла к стоящему у стены стулу и, усевшись поудобнее, распахнула левую половину жилета. – И как справляются куноичи, не имеющие навыков ирьенина?
– Обращаются в госпиталь или знакомым медикам, – ответила на риторический вопрос Хината, подхватив свободный стул, после чего поставила его напротив подруги, и села подогнув под себя правую ногу, сложив руки на спинке. – Скажешь, почему я, а не Саске? Он бы тебе точно не отказал...
– Просто шаринган... это слишком простой инструмент, – выдержав небольшую паузу, заявила синеглазка, но увидев на лице подруги недоумение пояснила: – Учихи имели великое додзюцу, позволяющее быстро развиваться, ну и куда это их привело? Я же хочу чтобы Рью сам научился ускорять сознание, видеть чакру, запоминать движения и потоки энергии. Ну а если не сможет, то часть этих функций легко возьмут на себя артефакты. Возможность же использовать технику бьякугана – это куда полезнее для шиноби, да и не даёт ложного ощущения всемогущества.
– С последним я бы поспорила, – хмыкнула брюнетка, пальцами правой руки поправив чёлку, посте чего устроила подбородок на скрещенных предплечьях. – Особенно старшая ветвь моего клана раньше этим грешила.
– Я, определённо, плохо на тебя влияю, – констатировала обладательница розовых волос. – Ты уже и споришь по любому поводу... И куда это ты смотришь?
– На... вымя? – изобразила невинное выражение лица брюнетка.
«А ведь в академии она была такой скромной и тихой девочкой...», – мысленно посетовала Сакура.
– Вообще-то у меня «вымя» даже сейчас уступает твоему, – ехидно заметила Харуно, опустив взгляд на означенную часть тела, прикрытую тонкой маечкой.
– Хм? – отодвинувшись от спинки стула, Хьюга приподняла груди ладонями, словно бы оценивая их размер, затем соскользнула со стула и подошла к подруге, бесцеремонно распахнув вторую сторону жилета. – И всё же мне кажется, что ты не права. Можно?..
– Ни в чём себе не отказывай, – закатив глаза, ответила хозяйка дома.
Довольно улыбнувшись, чувствуя как лицо пылает от смущения, Хината положила ладонь на упругую округлость подруги, зажав налившуюся вершинку кончиками указательного и большого пальца, а затем порывисто наклонилась и поймала её губами, снизу вверх весёлым взглядом глядя на Сакуру...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
В комнате царила ночная темнота, разгоняемая светом луны, который лился через приоткрытое окно, в воздухе витали пряные ароматы, пьянящие разум не хуже крепкого алкоголя, при этом не вредя рефлексам шиноби, а чуткий слух мог различить два источника тихого дыхания. Сакура лежала на середине постели на спине, удобно устроившись на мягкой подушке, по которой в беспорядке рассыпались длинные розовые волосы, похожие на застывшие протуберанцы короны маленькой звезды, а у неё на груди покоилась черноволосая голова молодой Хьюги, устроившейся под правым боком подруги, закинув поверх её ног собственную ногу, согнутую в колене. Они были укрыты тонким одеялом до середины животов, а в то время пока гостья рисовала указательным пальцем правой руки неведомые символы на коже подруги, хозяйка неспешно перебирала своими пальцами её шелковистые волосы.
