Текст книги "Розовое Облако (СИ)"
Автор книги: Константин Дадов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 55 страниц)
– С твоей высоты – виднее, – хмыкнул Шимура, после чего поднялся со стула и, не прощаясь, направился к потайному ходу. – Следующий доклад по графику.
Оставшись в помещении в гордом одиночестве, третий хокаге снял барьер, позволяя АНБУ вернуться, печально обозрел стопки документов, принесённых секретарём, и приступил к работе. Пусть Коноха и праздновала завершение турнира, но срочных дел от этого меньше не становилось...
...
– Кампай! – подняв пиалы с саке, хором провозгласили генины и чунины, успешно завершившие свой экзамен, после чего залпом их осушили.
Команда из девяти молодых шиноби расположилась в том самом ресторанчике, где происходили их переговоры о совместных действиях на первых этапах турнира, так что персонал уже знал их вкусы и выделил отдельный столик на крытой террасе.
– Вам просто повезло, – заявил Инудзука, с завистью поглядывая на новенькие жилеты друзей.
– Чаще себе это повторяй, Киба-кун, – подколола своего парня Ино, вовсе не ожидавшая того, что и её повысят в звании (пусть она и подтянула свои навыки до приемлемого уровня, но уж слишком легко проиграла Хинате).
– Наруто-кун, Саске-кун, вы какие-то не радостные, – заметила Хьюга, обращаясь к брюнету и блондину.
– А? – вынырнул из своих мыслей Узумаки, несколько растерянно заморгав.
– Хм... Задумался, – не меняя выражения лица, то ли перевёл «фразу» друга, то ли просто ответил Учиха.
– Просто они не могут поверить в своё счастье, – весело блеснув глазами, с каплей ехидства в голосе пояснила оперативница «Корня».
– Понимаю, – вздохнул Чоуджи, палочками подхватывая сладкие данго. – Я бы, наверное, тоже не верил, что стал чунином...
– Время нужно, чтобы с мыслью этой смириться, – покивал Шино, как-то по-особому бликнув стёклами очков.
– Через полгода вам придётся поднапрячься, чтобы нас догнать, – заявила Яманака, бросая многозначительный взгляд на собачника. – Я не собираюсь терпеть рядом с собой неудачника.
– Эй! – возмутился Киба. – Ты, вообще-то, тоже проиграла.
– У меня много других талантов, – сложила руки под грудью Ино, вздёрнув носик и отвернувшись от парня. – Махать кулаками – это не главное в жизни шиноби.
– Ты права, Ино-чан, – улыбнулась Хината, смотря на блондинку из-под полуприкрытых век. – Махать кулаками – не главное...
Под этим взглядом, принцесса клана менталистов ощутила, как её лицо начинает краснеть. Однако же она всё же смогла взять себя в руки, проворчав в ответ нечто невразумительное.
Компания сидела за своим столиком до позднего вечера, пропустив и отбытие важных гостей, и другие мероприятия. Пару раз где-то на периферии мелькали старшие шиноби, в том числе и наставники команд, но оценив дружескую атмосферу, они решали не мешать.
– Что же... – вздохнув, Сакура (вместо алкоголя налегавшая на соки), потянулась и поднялась из-за стола. – Завтра рано вставать и снова впрягаться в работу. Рада была с вами поболтать, ребята, но мне пора домой.
– Я... – начал говорить Наруто.
– ...провожу, – в тон другу закончил Саске.
– Пожалуй... мне тоже пора, – изрекла Хьюга, плавно принявшая вертикальное положение.
После этого и остальные молодые шиноби начали собираться по домам, перешучиваясь между собой и перебрасываясь многозначительными взглядами...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Примечание к части
Спорная глава.
Жду ваших мнений.
– Располагайтесь, мальчики, я буду готова через пять минут, – махнув правой рукой на постель, Сакура направилась в сторону душевой, по пути начав раздеваться.
– Сакура-чан, мы... – начал было говорить Наруто.
– Да-да: можете начинать без меня, – насмешливо хмыкнула Харуно, замерла в дверях и, повернувшись вполоборота, скосила на теперь уже бывших сокомандников взгляд. – Хенге ведь оба знаете?
Не дожидаясь ответа, она скользнула в ванную комнату, закрывая за собой дверь и, прижавшись спиной к захлопнутой створке, прикусила правую ладонь, чтобы не рассмеяться в голос. Даже наставница сноходчества, пусть и изображала недовольство поведением ученицы, при виде сконфуженных лиц брюнета и блондина, когда до тех наконец-то дошло, как выглядит со стороны их визит, стала издавать звуки похожие на сдерживаемое фырканье.
«Да... Химавари-сан знает толк в издёвках», – промелькнула мысль в голове синеглазки, стоило ей вспомнить ворчание своей опекунши на тему молодёжи, которая в её время была совсем другой (не иначе как завидовала?).
До парней, которые за время посиделок успели выпить столько, что даже организмы потомственных шиноби, один из которых – джинчурики, не до конца справились с отравлением, смысл слов старушки дошёл с опозданием. Всё же они слишком сильно погрузились в свои душевные метания, за что теперь и расплачивались.
= «Ученица, ты – злая», – констатировала тёмно-синяя крылато-рогатая пони-принцесса.
«Зло – это понятие относительное», – мысленно отмахнулась обладательница розовых волос, скидывая одежду в угол и входя под лейку, чтобы включить контрастный душ.
Струи воды заскользили по стройному телу, омывая светлую кожу, на которой почти не осталось следов от шрамов, не было родинок или пигментных пятен (даже начинающие ирьенины могли избавить себя от подобных «украшений»). В конце концов, у шиноби к разного рода следам от ранений было совершенно особое отношение: их оставляли либо тогда, когда внешность не важна, либо тогда, когда хотели запомнить полученный урок надолго. Во всех остальных случаях, наличие искусственно нанесённых дефектов на теле – это прямое указание на совершённые ошибки и собственную слабость.
«Шрамы многое могут рассказать о своём носителе», – мысленно повторила слова одного из своих наставников куноичи, заставляя правую ладонь засветиться медицинской чакрой, чтобы ещё немного подлечить след от собственного куная, маскируя его от визуального обнаружения свежей кожей.
Освежившись и отключив воду, Харуно избавилась от лишней влаги на теле при помощи всплеска чакры, затем осмотрела себя и усмехнулась. Перекинув некоторое количество волос через плечи, она прикрыла ими грудь, заставив переплестись внизу живота так, чтобы скрывать самое интимное, в то время как оставшиеся пряди спадали вдоль позвоночника, прикрывая нижние округлости. Таким образом получилось, что она осталась не одета, но при этом ничего сверх меры было не видно.
«Ну что же, мальчики, начнём серьёзный разговор», – посмеялась про себя синеглазка, решительно распахивая дверь и выходя в спальню.
– Сакура... чан, – вскинувший голову на звук открывающейся двери Наруто, слегка сбился с мысли и сказал явно не то, что собирался: – Ты не могла бы одеться?
– Хм? – девушка сложила руки под грудью, вопросительно выгнув брови. – То есть вы двое, предварительно напившись для смелости, пришли в дом к сокоманднице, воспитаннице медовой куноичи, на ночь глядя... не для того, что уже один раз сделали?
– Тц... – изрёк Учиха, краснея лицом и упорно смотря куда-то в сторону. – Нам нужно поговорить.
– Как скажешь, Саске-кун, – улыбнувшись уголками губ, елейным голосом отозвалась синеглазка, направляясь в сторону шкафа с одеждой. – И, мальчики, не ведите себя так, будто бы что-то там не видели.
= «И зачем ты их провоцируешь?», – спросила Луна.
«Чтобы у них был правильный, для меня, настрой на разговор», – мысленно отозвалась куноичи, доставая из шкафа и тут же натягивая на себя чёрные облегающие шорты и белую футболку.
= «А если бы они решили ещё раз воспользоваться воспитанницей медовой куноичи?», – ехидно осведомилась наставница сноходчества.
«Маловероятный исход. Впрочем, ничего особенно страшного всё равно не произошло бы», – вновь отмахнулась от собеседницы Сакура, после чего продефилировала к прикроватному столику, на который и уселась, вновь сложив руки под грудью.
– Чтобы между нами не было недосказанностей: других мужчин у меня нет и не планируется; да, я беременна; нет, меня не интересует ни замужество, ни какая-либо помощь с вашей стороны; да, Саске-кун, если ребёнок окажется Учихой и сумеет пробудить клановое наследие, я не буду возражать против его вступления в твой клан, – заявила Харуно на одном дыхании, немного помедлила и добавила: – Вопросы?
– Почему...? – начал было говорить Узумаки, но осёкся.
– Есть причины, о которых вам двоим знать не обязательно: дело семьи Харуно, – сухо ответила куноичи. – Если же вас интересует, почему я не хочу выходить замуж, то... ни клан Узумаки, ни клан Учиха, не могут дать мне то, чего я не могу получить сама. А вот проблем от ваших фамилий, лично мне, может привалить немало: один – джинчурики, являющийся мишенью для всех «союзных» стран, а у другого брат – нукенин, известный тем, что перебил своих родственников. И, Саске, пока ты не разберёшься с семейными проблемами, даже если ребёнок – Учиха, на свои права отца можешь не рассчитывать. Это понятно?
На последних словах синеглазка вскинула брови, что в почти полной темноте увидеть смог лишь брюнет, неосознанно активировавший шаринганы.
– Да, – коротко ответил Учиха, а затем спросил: – Если у меня будет, нечто, что ты не сможешь получить сама...
– Тогда и поговорим, – хмыкнула Сакура. – Однако, Саске-кун, на любовь и прочую романтику не рассчитывай. Ты ведь знаешь о том, кто я?
– Хорошо, – кивнув, брюнет поднялся на ноги, посмотрел на обоих сокомандников и заявил: – Мне надо подумать. Увидимся... потом.
Не дожидаясь ответа, он подошёл к выходу на балкон, открыл дверь и применил шуншин, уходя на крышу соседнего дома, откуда побежал дальше в сторону квартала своего клана.
«Сбежал», – констатировала Харуно.
= «А ты чего ждала?», – изобразила недоумение принцесса-пони.
«Нужно будет и в его сон сегодня заглянуть. А то как бы кошмары с братом, убивающим уже не родителей, а маленького ребёнка не появились», – мысленно вздохнула куноичи.
– Сакура, ты это всё... серьёзно? – блондин, задумчивым взглядом проводив друга (создавалось ощущение, что он готов броситься наперерез, если Саске атакует), неопределённо повёл руками.
– Да, – соскочив со стола, синеглазка начала прохаживаться перед парнем, абсолютно автоматически выставляя себя с наилучшей стороны. – Не спрашивай о том, почему я решила оставить ребёнка – вас с Саске это касается в последнюю очередь. Нет, «переезжать» к тебе я из-за этого не собираюсь и на твоё особое внимание не претендую. Что же до ребёнка... если тебя это интересует... то условия те же, что и с Учихой.
– М-да, – парень закрыл лицо ладонями, начав массировать глаза. – Ты не передумаешь?
– Наруто-кун, подумай сам... – прислонившись к стене спиной, куноичи скрестила ноги. – Ты уверен, что тебе всё это нужно?
«Особенно, учитывая то, что ты собираешься возвращаться к жене и дочери», – этого Харуно вслух не сказала, но слова буквально повисли в воздухе.
= «Ему честь и совесть не позволят уйти, зная о том, что ты можешь носить его жеребёнка. Да и твои эмоции... Он ведь и тебе не безразличен?», – прозвучал голос наставницы из внутреннего мира.
«Пфф... Придумаешь тоже», – без особого энтузиазма отозвалась синеглазка.
– Мне нужно всё обдумать, – наконец изрёк блондин, поднимаясь с края кровати. – Спокойной ночи, Сакура. Увидемся завтра?
– Спокойной ночи, – прикрыв глаза, коротко кивнула куноичи.
«Рыцарь в Сверкающих Доспехах» постоял на месте ещё несколько секунд, вздохнул и тоже покинул комнату, воспользовавшись тем же путём, что и его сокомандник чуть ранее. Обладательница розовых волос же, передёрнув напряжёнными плечами, подошла к балконной двери и, посмотрев на потемневшее небо, заметила как на одной из крыш соседей мелькнул стройный тёмный силуэт.
= «За вами следили», – констатировала принцесса-пони.
Ничего не ответив, Сакура закрыла дверь, а затем пересекла комнату и рывком распахнула створку, за которой находился выход в коридор, где обнаружилась Химавари, одетая в серый мешковатый плащ с конусовидной шляпой, исписанной фуиндзюцу, вооружённая маленьким двухзарядным арбалетом из металла (заряженным парой дротиков). Старушка, поняв то, что её обнаружили, покачала головой и заявила:
– А-ра-ра... Сакура-чан... Таких женихов прогнала. А я-то думала, что ворвусь в самый пикантный момент и... тут-то они бы уже не выкрутились.
«Почему-то мне представляется врывающийся в сарай фермер с ружьём, одетый в синие штаны, клетчатую рубашку и соломенную шляпу», – фыркнув на подобное сравнение, куноичи покачала головой.
– Спокойной ночи, – уже закрывая дверь, произнесла Харуно. – И спасибо за заботу.
...
Стоя на крыше своего дома, Саске смотрел на перемигивающиеся звёзды, слушал ночную тишину и думал. Последние пары алкоголя уже выветрились, так что голова была более или менее ясная, что позволяло здраво (насколько это вообще возможно для Учихи, пробудившего высшую форму шарингана меньше суток назад) оценивать обстановку.
Во-первых, Сакура оказалась беременна. Во-вторых, ребёнок может быть не от него, а от Наруто... что почти не вызывало протеста, так как за прошедшие годы блондин стал восприниматься... почти братом. Хотя, учитывая его родственные отношения с Итачи, то Наруто – лучше чем брат.
В-третьих, Сакура его не любит, да и с тем же Наруто у них... странные отношения. Впрочем, как воспитанный в клане ребёнок, брюнет прекрасно понимал то, что любовь – это роскошь, доступная единицам счастливчиков. Сам же он относится к Харуно... ещё более странно, нежели она к Узумаки: какой-то неземной любви, которую описывают в романах, Саске не испытывал (ну или авторы произведений, с которыми ему довелось ознакомиться ради общего развития, безбожно врали), но при этом мысль о том, что её могут убить, вызывала почти панический страх, а вместе с тем – дикую ярость. Да и стоило только представить её с Чоуджи (от Учихи не укрылись взгляды толстяка, бросаемые на ЕГО сокомандницу), как руки сами собой тянулись к кунаю. При этом если заменить образ Акимичи на Узумаки, реакция пропадала.
«И что из этого следует? Наруто – член семьи... брат. Его ребёнок – член семьи... Учиха. Ребёнок Сакуры – сын, или племянник? А если будет девочка?.. Всё равно – Учиха. Сакура не хочет быть Учихой, но ребёнка отпустить в клан согласна. Сакура согласна стать Учихой, если клан сможет дать ей то, чего она не сможет добиться сама. Шаринганы? Сама она их достать не сможет, а единственный, не член клана, у которого есть оба глаза – Итачи. Итачи – угроза клану и Сакуре, а кроме того – носитель шарингана. Чтобы семья была полной, нужно забрать глаза у Итачи», – придя к таким выводам, Саске успокоился и даже улыбнулся.
В конце концов, какая ему разница, чьего ребёнка носит куноичи, если он будет Учихой? Тем более, что она сама помогла ему получить оружие, способное решить проблему угрозы клану.
Активировав своё додзюцу, красующееся узором в виде молний на красных радужках, брюнет применил технику своего левого глаза на себя, ускоряясь до такой степени, что выцветший мир будто бы застыл, словно нарисованная художником картина. Пройдя к краю крыши, он спрыгнул вниз, приземлился на дорожку перед домом, развернулся лицом ко входу и, открыв дверь, вошёл в дом.
Прервав технику, Саске услышал шум собственного приземления после прыжка и хлопок створки, слившиеся воедино. И пусть трети резерва не стало, он был доволен: ведь подобной скоростью не могли похвастать даже многие джонины. Разве что Майто Гай, да и то под техникой Врат...
«Скоро мы встретимся, Итачи, и я тебя убью. Но не ради мести, а ради будущего моей семьи».
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
В чёрном и беззвёздном небе светила бледная луна, лучи которой освещали бескрайнее море красного песка, который волна за волной накатывал на каменный столб, гордым одиноким великаном возвышающийся на десятки метров. На вершине монолитного исполина, сидя на корточках и обхватив руками колени, покачивался вперёд-назад мальчик лет десяти, одетый в белую тунику и шорты, красующийся кроваво-красными растрёпанными волосами. В воздухе стоял густой запах крови, слышались гул, шелест и удары, а всё это сопровождалось яростным рыком, перемежающимся приступами смеха.
– Сюрреализм, – изрекла Сакура, стоя на неприметном каменном уступе, который буквально висел в воздухе над песком, нарушая законы физики. – В сравнение с этим... я – эталон нормальности.
– Истина познаётся в сравнении, ученица, – заметила тёмно-синяя и крылато-рогатая кобыла, появившись из воздуха справа от подопечной, после чего скривила мордочку и добавила: – Здесь смердит так, будто бы кто-то гниёт заживо.
– И что нам делать? – Харуно повернулась к наставнице по сноходчеству, вопросительно изгибая брови.
– Не – нам, а – вам... В смысле – тебе, – Луна указала на синеглазку правым передним копытцем, слегка смутившись под ироничным взглядом. – Да, я ознакомилась с этими твоими воспоминаниями. Должна сказать, что актёры играли гораздо лучше, когда режиссёры не уделяли столько времени спецэффектам.
– В общем... согласна, – проведя правой ладонью по лицу, Сакура обвела руками окружающее пространство. – Но какое отношение это имеет к нынешней проблеме?
– Самое прямое, – поучительным тоном заявила принцесса-пони, переступив передними ногами, после чего сама обвела пространство взглядом. – Можешь считать, что у тебя экзамен на креативность мышления. Этот сон является кошмаром для обоих сновидцев: один считает, что его пытается съесть монстр, а другой думает, что только избавившись от тюремщика сможет вырваться на свободу. Действуй.
«Легко сказать», – глубоко вдохнув и закашлявшись от жуткой вони, Харуно порадовалась тому, что до начала активного вмешательства в сон, сновидцы их не видят, так как они не вписываются в привычную картину.
Потянувшись к своеобразному центру пересечения снов, который ощущала благодаря уже изученным навыкам, первым делом синеглазка создала своего двойника, а затем заставила окружающее пространство расслоиться. В условно первом сне остался маленький мальчик, на каменную твердыню коего накатывали волны кровавого песка, ну а во втором был однохвостый биджу, который атаковал пленившего его джинчурики.
Крылато-рогатая кобыла, одновременно следя за обеими версиями своей подопечной, удовлетворённо кивнула: по её мнению синеглазка была ещё слишком неопытна для того, чтобы незаметно работать сразу с двумя сновидцами, так как при попытке воздействия на восприятие одного, второй точно это почувствует и начнёт сопротивляться. Сейчас же ей требовалось просто не выходить за рамки привычного, подправляя отдельные детали так, чтобы разум не заметил резких несоответствий.
В первом сне куноичи зажгла одну звезду, к которой присоединилась ещё одна, а затем ещё и ещё, пока чёрное небо наконец ни засияло десятками созвездий. Во втором сне произошло то же самое, что позволило сделать освещение ярче, а обстановку – менее мрачной.
В первом сне Сакура стала постепенно менять шелест песка и гул, на плеск волн, разбивающихся о каменную приграду, а затем и рык со смехом превратились в крики чаек и щёлканье дельфинов. Во втором же сне каменный столб пошатнулся и стал заваливаться на бок, что вызвало восторженный возглас у биджу.
В первом сне кровавый песок потемнел, став тёмно-синим, после чего обратился водой с белыми пенными гребнями. Во втором сне сновидец наконец-то прекратил бушевать и прислушался к тишине, вместо красного цвета становясь песчано-жёлтым.
А затем в обоих снах на востоке появились проблески рассвета, заставляющего звёзды и луну померкнуть, постепенно делая небо из чёрного голубым. Мальчик и биджу, заворожённые происходящим, неотрывно смотрели на восход солнца: первый – над бескрайним океаном, ласково омывающим заметно уменьшившийся столб, доставая брызгами до босых ног, а второй – над спокойной и тихой пустыней. Их эмоции успокаивались и постепенно в душах устанавливался полный штиль, что позволяло перенаправлять внимание на другие детали, вроде летающих в небе птиц.
– Неплохо, – заметила принцесса-пони, одарив свою ученицу лёгкой улыбкой. – Но результат нужно закрепить. И только когда они смогут спокойно мыслить, ты сможешь с ними поговорить открыто. Пока же... Нам пора идти.
– Ха-ай, сенсей, – морально утомившаяся синеглазка хлопнула ладонями друг об друга, словно бы стряхивая грязь, а затем шагнула в открывшийся разрыв в ткани сна, сомкнувшийся за её спиной...
...
Проснувшись ранним утром, ещё до рассвета, первым делом Сакура отправилась в душ, где пять минут стояла под сменяющими друг друга струями горячей и холодной воды, что для организма шиноби имеет куда менее острый эффект нежели для обычного человека. Взбодрившись, она вернулась в комнату и, закутавшись в корсет из переплетённых прядей волос, оделась в стандартный чёрный комбинезон, после чего уселась на край кровати и достала из-под прикроватного столика небольшой сундучок со сложным замком.
Внутри футляра из чакропроводящего дерева находились пилюли, флакончики со специальными составами, ну и набор медицинских инструментов для измерения уровня веществ в крови. Общая стоимость медикаментов, находящихся в этой шкатулке, примерно равнялась месячному заработку среднестатистического бескланового джонина, так как многие составляющие доставлялись в селение с разных уголков страны Огня, а то и из-за границы, но ничуть не меньше выращивалось в Лесу Смерти, где был благоприятный фон для некоторых растений (из-за чего далеко не все куноичи, оказавшиеся в том же положении, могли позволить себе подобные траты).
«Если бы не „Корень“, то за этот набор мне бы пришлось немало заплатить... С другой стороны, если бы не „Корень“, то я не оказалась бы в такой ситуации, когда мне всё это необходимо», – неспешно размышляя над вывертами судьбы, Харуно взяла у себя несколько проб крови и слюны, применила технику ментального клона, чтобы провести быстрые расчёты, а затем начала принимать лекарства.
Закрыв шкатулку и убрав её обратно под столик, синеглазка покинула свою комнату, спустилась по лестнице на первый этаж и заглянула на кухню, где Химавари уже заканчивала готовить завтрак и упаковывать обед. Одетая в длинное зелёное платье старушка выглядела довольной жизнью и, на первый взгляд, будто бы не изменилась за все прошедшие годы, и лишь присмотревшись внимательнее можно было заметить, что морщинок на лице стало больше, да и сами они стали более выраженными, да и движения, пусть сохранили некую плавность, порой казались какими-то неловкими.
– Доброе утро, Сакура-чан, – улыбнулась воспитаннице бывшая медовая куноичи, выставляя на стол пару тарелок. – Хорошо спалось?
– Доброе утро, – отозвалась Харуно, опускаясь на своё место и берясь за палочки для еды. – Всё хорошо.
За неспешной беседой, попутно уничтожая завтрак, синеглазка вспоминала свою ночную работу, заключающуюся в охоте на ночные кошмары. Благодаря использованию ментальных двойников, которых во внутреннем мире можно было создавать десятками, за шесть-восемь часов сна удавалось посетить несколько сотен сновидцев.
«Капля в море, если рассматривать каждый день по отдельности, но когда работаешь каждый день, этих капель набирается на несколько вёдер», – мысленно хмыкнула куноичи, вспоминая когда-то прочитанные истории о том, что имеющие возможность помочь другим существа опускали руки из-за того, что не могут помочь всем.
Отдельным пунктом в работе Сакуры стояли двое молодых шиноби, первым из которых был Гаара но Сабаку, а вторым – Саске Учиха. И если с сокомандником (теперь уже бывшим) работать было более или менее просто, то молодой джинчурики однохвостого биджу заставил поломать голову. Воспоминания о первом посещении его сна, до сих пор вызывали табун мурашек, бегающих вдоль позвоночника...
...
– Оставь, я помою посуду, – вырвала подопечную из её мыслей Химавари, поднимаясь из-за стола. – Тебе уже нужно спешить. И обед не забудь.
– Спасибо, всё было вкусно, – отозвалась Харуно, следуя примеру старушки, после чего подхватила со стола коробку и направилась в коридор. – Я ушла. Буду поздно.
– Не перенапрягайся, – сурово погрозила девушке бывшая медовая куноичи. – Если узнаю, что ты нарушаешь режим...
– Хм? – остановившись в дверях и развернувшись вполоборота, синеглазка с интересом посмотрела на опекуншу (всё же ей было не безынтересно узнать, чем можно припугнуть действующего шиноби).
– ...то я попрошу Данзо-сама запретить тебе доступ в библиотеку, – гордо закончила Химавари, уперев руки в бока. – И вообще – пусть даёт отпуск.
– Пожалуй, обойдёмся без таких крайних мер, – хмыкнула и улыбнулась молодая куноичи, скрываясь за дверью. – Я буду осторожна.
Сунув ноги в сандалии, Сакура вышла из дома под чистое синее небо, спустилась на дорожку и, укусив себя за мизинец левой руки, применила технику призыва. Со всплеском чакры, в быстро рассеивающемся белом облачке, перед ней появилась стройная молодая сука, благодаря личному контракту и частой «кормёжке», заметно обогнавшая ростом всех своих одногодок.
– Привет, Джейд-чан, – погладила собаку по макушке Харуно. – Составишь мне компанию на прогулке?
– Хай, Сакура-сан, – сперва привычно тявкнув, с некоторым напряжением горла отозвалась белая собака, тут же пристраиваясь рядом с напарницей.
Коноха постепенно просыпалась (пусть шиноби могут отправляться на миссии и днём, и ночью, но гражданские предпочитают бодрствовать именно в светлое время суток, из-за чего большинство заведений открывается с восходом), и снующие по улочкам люди, приветственно улыбаясь и кивая друг другу, желали знакомым доброго дня. А откуда-то со стороны ворот, перекрывая мерный гул жизни военного поселения, прозвучали голоса двух шиноби:
– Быстрее, Ли! Мы должны успеть пробежать пятьдесят кругов вокруг Конохи, пока не началась настоящая командная тренировка!
– Хай, Гай-сенсей!
– Я не потерплю того, чтобы мои ученики выбыли из следующего экзамена, даже не дойдя до финального этапа!
– Я больше вас не подведу, Гай-сенсей!
«Если Майто Гай может использовать технику усиления голоса, то как того же эффекта добивается Рок Ли? Или же на управление чакрой внутри тела его патология не распространяется?», – задумавшись о том, что нужно будет отловить личного ученика Зелёного Зверя Конохи, для вдумчивого изучения его проблемы, куноичи почти не заметила как дошла до территории своего предприятия.
Пара охранников на входе поприветствовали нанимательницу, учтиво открыв перед ней двери. У входа в кабинет уже стояла помощница-секретарша, с небольшой кипой бумаг, с которыми требовалось ознакомиться и одни – утвердить, а другие – отклонить.
Поблагодарив женщину за помощь (язык не отвалится, а работнице приятно), синеглазка скрылась за дверью, положила бумаги на стол и, сложив печать концентрации, создала одного волосяного клона. Джейд, окинув напарницу взглядом, улеглась на специальный коврик, широко зевнула и, скрестив передние лапы, уложила на них голову, закрывая глаза.
«Лентяйка. Порой мне кажется, что ей в качестве контрактора подошёл бы Шикамару», – сложив ещё одну серию печатей, Харуно применила технику телепортации, частично скопированную с классического призыва, а частично – с хирайшина.
Появившись в каменной комнатке, находящейся в конце длинного коридора, отходящего от основной базы «Корня», куноичи подождала несколько секунд, тем самым давая Кардиналу просканировать её всеми доступными ментальному клону, управляющему жизнью подземелья, возможностями. Стоило же замку металлической двери щёлкнуть и створке открыться, как из-под потолка зазвучал монотонный, лишённый всяческой индивидуальности голос:
– Добро пожаловать, «белка». Выделенная вам лаборатория уже подготовлена к эксплуатации; сотрудники оповещены о вашем прибытии и будут на месте в течение пяти минут. Приятного дня.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Пройдя по широкому коридору с высоким потолком, серыми стенами, покрытыми ровной штукатуркой, покрашенной свежей краской, с тонким деревянным настилом на полу, Сакура свернула в неприметный отнорок, оканчивающийся массивной деревянной дверью. Всё это время над её головой вспыхивали полусферы белых светильников, на которые подавалась энергия через провода, утопленные прямо в каменном своде, пропитанном едва ощущаемым фоном смеси чакры разных людей (накопители Кардинала заряжали разные джонины «Корня»).
– Доброе утро, Харуно-сама! – раздалось восклицание на три голоса, едва створка открылась, и синеглазка увидела одного парня-брюнета и двух девушек с рыжими (близкими к красным) волосами, которые вытянулись по стойке «смирно».
– Ран-чан, это твоих рук дело, – скрестив руки под грудью, с наигранной суровостью спросила обладательница розовых волос, переводя взгляд с одного лица на другое.
– Хай, Харуно-сама, – гордо отозвалась напарница, в бесстыжих глазах коей сверкали искорки веселья.
– А ты, Шишио-кун, ей потакаешь? – Сакура устремила взгляд на единственного парня в комнате.
– Меня шантажировали, Харуно-сама, – сдал напарницу парень, при этом ни на миг не меняя выражения лица, выражающего высшую степень подобострастного воодушевления. – Меня обещали лишить сладкого, если я откажусь в этом участвовать.
– Пфф... – синеглазка подняла взгляд к потолку, а затем нахмурилась и требовательно взглянула на последнюю девушку в помещении. – Ну а ты, что скажешь обо всём этом?
– Я... Я... Простите, – молодая Узумаки, на переносице которой красовались тонкие очки со стёклами-половинками (полумесяцами?), стушевалась и опустила взгляд к полу, ссутуливая спину.
– Не пугай девочку, Сакура-чан, – укоризненно посмотрела на подругу Ран, затем обернулась к Рин и, схватив её руками за плечи, притянула к себе, прижавшись щекой к алой макушке. – Правда она миленькая? Можно мы её оставим?
